Я уже знал, когда я рожусь. И его знал. Точнее, не его. А руки, которыми он водил по животу моей матери, и говорил нежные слова. Они обращались то к ней, то ко мне. Иногда давление было настолько сильным, что своими маленькими, едва сформировавшимися ручками я начинал стучать изнутри, требуя себе свободу.

 

Близится час рождения. Вот еще несколько минут – и я увижу мир, который до этого только слышал. Слышал в голосе своего отца, который, поглаживая живот моей матери, рассказывал мне сказки. Слышал в голосе матери, которая ждала папу с заработком, занималась домашним хозяйством. Слышал в пении птиц, когда мама дышала свежим воздухом на прогулке с маленьким мной, спрятанным в животе.

 

Как тесно и неуютно! До этого все было нормально. А сейчас меня сдавливает, крючит, начинает поворачивать так, что мне неудобно. Растопырился, упираюсь изо всех сил, но это не помогло. Медленно, потихоньку я появляюсь на свет. Я не хочу появляться. Мне было так уютно, тепло. Но неизбежность выталкивает меня на свет. Первый раз в жизни я слышу свой голос. И я знаю, что жить мне всего лишь тридцать три года.

 

Я уже подрос. Несмотря на то, что мне всего лишь четыре года, я научился работать рубанком и стамеской, собирать мебель без единого гвоздя. А когда мне наступило шесть лет, отец отдал меня на обучение странствующему старцу, который забрал меня, оторвав от отчего дома. Он учил меня всему тому, что знал сам. Языкам стран, через которые мы проходили.

 

Мне было всего лишь десять лет, когда он покинул меня. В странной стране, жуткой, в этой стране люди говорили на разных языках и наречиях. Никогда человек, рожденный гончаром или медником, не смог бы сменить свою касту. И он, и его дети, и внуки, и правнуки пожизненно должны были заниматься одним ремеслом. От дома к дому, от дворца к дворцу, оставшись один, я ходил в поисках пристанища. Питался фруктами, которая дарила благодатная земля, и тем, что давали добрые люди.

 

Мне уже было одиннадцать. Я привык к скудной пище. И, наверное, уже был готов воспринять те знания, которые не даны всякому.

 

Треть жизни прожита. И что я зациклился на этой цифре 33? Кто я? Что я? Для чего живу? Мне всего одиннадцать. И совсем не детские мысли лезут мне в голову. А какие страшные сны мне снятся! Прикрываясь моим именем, сколько будет сделано зла! Я не хочу этого! Я против! Я хочу приносить добро. Смогу ли?

 

Жалкий презренный старец. Одежда на нем такая, словно он только что вылез из огня, прожженная многочисленными кострами, возле которых он сидел.

 

- Малыш, подойди ко мне.

 

Я не знаю, но меня к нему так потянуло. Я почувствовал, что это самый родной и близкий человек, который у меня есть.

 

- Вы это мне? (в индусских наречиях слова «вы» и «ты» пишутся одинаково, я выбрал «вы»)

 

- Подойди ко мне.

 

Медленно, как будто кто-то меня тянул за ворот, я приблизился к старцу.

 

- Хочешь быть моим учеником? Я буду кормить тебя, учить. Судьбу твою я знаю.

 

Мне стало страшно. Ведь я тоже как бы чувствовал свою судьбу.

 

- Да, учитель. Слушаю и повинуюсь.

 

С тех пор моя жизнь изменилась. Каждый день тренировки, загадки, вопросы и ответы. И лишь только изредка мой учитель говорил мне о той судьбе, которая ждет меня через двадцать два года.

 

Вам этого мало? Я не сын Бога. Я такой же человек, как и вы. Я не хочу храмов, я не хочу поклонения. Любите друг друга. Помогайте. И будьте счастливы.