I. Хрусталик вытащу из сна, пусть станет мальчиком незрячим: и будет резать в Час Быка давно продавшийся подьячий ремесленника-петуха за то, что ведьму гонит с рану, по всей деревне разнося бог весть что. Так-то горлопану!.. II. Там – Локис, тянет рева нить, пугая сов на лисьих тропах, -- он хочет. И ни есть, ни пить -- любить его урчит утроба: на полумесяце полян он рвет когтями кедра кожу, не насыщаясь видом ран, он пьян от страсти, – уничтожит... III. Тоска... И лайка на снегу, настопорИв на ветер уши, достала кость, а в трубах – гул, и дым стоит, как джинна туша: грядет мороз под пятьдесят, с пургой, -- ее приходы близко, затмит, и -- над тайгой плясать, в огне-дыханье Василиска... IV. Спряталась песня, в окрУге тихо, мокрым пробором бежит тропинка, вместе с луною выходит Лихо – житель таежный с горбатой спинкой; травы кропИт – скоро ночь Купала, над зверобоем – как огородник, под подорожник пижму толкает, тысячелистником крестит, сводник... V. Пьянью мох обложил трущобу, под горелыми пнями – лето, подвернуло, бедняга, ногу, здесь отдышится до рассвета... А пока (не юга ведь, люди!) ледяною улыбкой -- осень; ночь – и так до бела остудит, что трава – на колени. Просит... VI. Земляничный остров охраняя, запустив в подлистье ядный чуб, черная, коварная, литая -- спит на солнце местный душегуб; согревая холод алой краской, лень свернув в скользящие клубки, дремлет с обаятельною маской гибельница гибкая тайги... VII. Мертвой пЕтелькой свое царство подпоясывает зима, бурый знает одно лекарство: сон в объятиях зипуна; но (не дай Бог!) недолюбившим под малиновый перезвон -- умудрится... Мороз – и вышел, не медведем, а Шатуном... VIII. По карусели – кувырком, в полет: туда-обратно, своим достоинством – хвостом -- выруливая ладно, распашет елку под «начес» (жонглерка и тарелки!); и -- тишина, и «стойкой» – пес, натасканный на белку... IX. Вот-вот остывшая земля отдастся покрывалу, поляны девственно горят брусникой-зазывалой, простужен предуборный лес – сморкается груздЯми, и расшалился в осень Бес кедровником с гостями!.. X. Пьяный бор сосновый размирАжил, солнцу преграждая в недра путь, то взлетая ввысь, а то в овражек так нырнет, что просто ломит грудь, то ложбинкой вытянется нежной, то поляной взгляд приворожИт, то предстанет мастерской небрежной; дышишь, как пируешь: пьян и сыт... XI. По шагам, как по картам гадаю, на периоды мир расчленив: десять скрипов -- к гортани сарая намороженный снег проронил; вдвое больше – до края планеты, в первый ствол самого кедрачА... Это – звуки зимы, а по лету -- метрономная боль палача... XII. Это -- Сопка Любви, на тотемы наносили шаманы племен недоказанные теоремы вечной темы со списком имен; плачет скальник здесь по влюбленным, источая из ран мумиЕ; по легендам -- с отвесного склона уходили они в небытье... XIII. Надену крылья – станет легче петь, о берегах родных и так же – дальних, где голубая семихвостка-плеть раскинулась Царевной-Несмеяной; уткнувшись в грудь утесов, присмирев, несет себя в гаремы Океана, чтоб Леной впасть... Из миллионов дев, она с ТАКИМ отпущена приданым!.. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
