Сегодня солнце светило особенно ярко: может, оно желало побыстрей прогреть замерзшую, оледенелую от долгой зимы землю, а может, его свет просто отражался от огромных чисто-белых, какие бывают только на вершинах гор, сугробов, и на самом деле в помыслах солнца не было ничего удивительного. Кай придерживался второго варианта.

Темно-серые одеяния мужчины засыпал снег, но он продолжал идти, изредка поднимая голову вверх и щурясь на яркое горное солнце. Кай любил горы — а как же их не любить? Когда живешь со стихией, ей нужно либо поклоняться, либо укрощать её, а укрощать снега — то еще занятие, поэтому каждое утро он улыбался, как бы худо ни было на душе.

Иногда мужчина спускался в предгорную деревеньку, закупал продукты и просто смотрел на то, как живут люди. Он часами мог стоять на главной площади и наблюдать; в такие моменты ему казалось, что его он был лишён всего этого, но объяснения подобным мыслям Кай не находил.

 

Сегодня был как раз такой день. Горный житель стоял возле уличного ларька, перебирая в пальцах самородки — такую валюту признают везде, а местных денег у Кая не было и не будет никогда: он даже не знал, где сельчане их берут.

До мужчины долетали обрывки фраз. Голоса были разные, абсолютно не похожие друг на друга: то звонкий, девчачий, то, наоборот, сильный и строгий, явно принадлежащий взрослому мужчине. Кай не вслушивался в эти мелькающие слова, его мысли были сосредоточены на покупках.

Когда его очередь подошла, странник заметил, что за прилавком стоял его знакомый торговец и облегченно выдохнул. Он не желал заводить новые знакомства, а просто хотел побыстрее отправиться в обратный путь, чтобы не брести к своей хижине в темноте, да еще и по колено в снегу.

Пока Кай был занят размышлениями, Яков, торговец, отлично знавший немногословность отшельника, уже упаковал все покупки мужчины в небольшую напоясную сумку. Горный житель расплачивался самородками, и Якову это было крайне выгодно. В деревне Кая знали и даже уважали — это ж силу нужно иметь, чтобы одному в горах жить? - а поэтому и не боялись ни капли молчаливого мужчину, доверяли ему. Яков, протягивая покупателю набитую доверху сумку, опасливо оглянулся и, чуть ли не перевалившись через прилавок, наклонился и проговорил Каю прямо на ухо:

- Слушай, друг, ты там, в горах своих, часом-то... дракона не видал? - мужчина еще раз оглянулся. Как он ни старался, говорить тихо у него все же не получилось, и Кай буквально кожей почувствовал, как жизнь в деревне застыла, а ее жители, находящиеся в данный миг на площади, разом прислушались к их разговору.

Кай нахмурился. Что такое «дракон» он не знал, но по взгляду Якова уже успел понять, что это нечто страшное. Неопределенно пожав плечами, мужчина ответил:

- Дракона? Да нет. Я горы как свои пять пальцев знаю, и кроме меня там никого нет.

- Уверен? - торговец с подозрением покосился на Кая, а затем отдал ему сумку и похлопал по спине. - Так и быть. Скажи только нам, коль что увидишь... а то шепчутся тут всякие, - усмехнулся Яков.

Вокруг двух мужчин вновь закипела жизнь, но на Кая, молча рассекавшего толпу, смотрели теперь с опаской.

- А он точно дракона не знает? - с сомнением спросила маленькая светловолосая девочка, всю беседу простоявшая в ногах у Якова.

- Ах ты, негодница! Не знает, не знает. Знал бы — сказал. Ступай к мамке.

 

Кай появился в этих горах неожиданно; казалось, он всегда там и был, просто в какой-то момент решил заявить о себе если не всему миру, то хотя бы близлежащей деревне. Его приняли, но с недоверием; прошло много лет, прежде чем от Кая перестали шарахаться на улицах. К чести отшельника нужно сказать, что появлялся в деревне он крайне редко, а когда и появлялся, то не смел задерживаться. Впрочем, это еще сильнее подгоняло деревенские слухи. Кто-то говорил, что Кай — бог-покровитель их народа, кто-то, наоборот, считал, что только настоящий бес мог выжить в горных условиях. Затем про него стали слагать баллады и рассказывать сказки.

Каждая деревенская девушка когда-то сходила по нему с ума и считала себя то отважной Гердой, отправившейся на его поиски, то величественной Снежной Королевой, заперевшей его в ледяном замке (из великих любовных побуждений, конечно). Эта сказка была распространена больше других, её передавали из поколения в поколение... а Кай всё приходил и приходил.

Он ничего не думал о жителях деревни. Ему только казалось, что они очень быстро умирают.

 

Так было и сегодня. Кай видел Якова четвертый раз, и что-то внутри подсказывало ему, что этот раз был последним. Он не сожалел: зачем? Отшельник не испытывал никакой привязанности к этой деревушке, надо будет — найдет другую. Он вообще не испытывал, казалось, привязанности ни к чему в мире, а любил только горы и небеса. Потому что они — вечны. Горы никогда не смогут предать, а небеса никогда не оставят его одного, как бы он этого ни хотел.

Он шёл, позади него танцевали льды и рушились все мосты к прежнему миру.

 

Кай бросил сумку на снег и взлетел, озаряя тревожный вечер холодным искристым сиянием.

 

- Драконы, наверное, самые одинокие существа на земле, - тихо пробормотала светловолосая девочка, сидя на мягком, словно перина, снегу и смотря в темное безоблачное небо.