ПОСЕЛОК МЕРТВЕЦОВ

 

Елена ВОЛКОВА

мистический детектив

 

Татьяна перед самым уходом вспомнила, что хотела просмотреть электронную почту. В запасе было минут пять и она заглянула во «входящие». Несколько рекламных рассылок удалила сразу. По приезду их обнаружится великое множество. В общем ничего срочного не оказалось, но было письмо которое обрадовало. Писала подруга. Они не виделись больше двух лет. С тех пор, как та переселилась в другой регион. Честно сказать, на этом их общение практически сошло на нет. Они и раньше встречались не часто, обычно у Татьяны в однокомнатной квартире. Болтали обо всем и ни о чем, но это было важно. Задушевные беседы и тихие песни под гитару являлись для обеих чем-то вроде маленьких чистых и светлых праздников.

Татьяна открыла письмо: « Подруга, привет! Скоро объявлюсь в ваших краях. На пару дней, но надеюсь, удастся выкроить время с тобой увидеться. Потому еще, что есть не совсем простая, а, вернее, совсем не простая тема для разговора. Для долгого разговора, где, как никогда, пригодится твоя рассудительность. Предлагаю, заочно осмыслить историю, каждое слово в которой — не вымысел, и мои фантазии так далеко никогда не заходили. Помнишь, когда в школе мы соревновались в сочинении страшилок, самые нелепые — были мои. На сегодня ничего не изменилось, попытки поупражняться в сочинительстве закончатся тем же.

С того времени, о котором пойдет рассказ прошел год, и я попыталась восстановить события более-менее связно. Трудно представить, будто нормальный человек примет подобную бредятину за возможную когда-либо действительность. Однако, знаю, что тебе довериться можно. Все вопросы - при встрече. Кстати, если Анюта прочтет мое письмо, ее мнение тоже будет интересным.».

Прикрепленный файл оказался объемным, а времени на чтение не оставалось совсем.

Татьяна с сожалением вздохнула, быстро набросала ответ, отключила компьютер, подхватила сумки и вышла за дверь, хотя заинтригована была даже слишком. Судя по всему, подруга хотела рассказать что-то действительно, как минимум, любопытное. Однако, всему свое время...

Выходя из подъезда она столкнулась с Анечкой.

- Чуть не опоздала! - воскликнула племянница.

- Ключи с собой? Не потеряла? - быстро спросила Татьяна, обнимая красавицу студентку журфака.

- Не потеряла, - успокоила Аня.

У крыльца остановилась шикарная машина.

- Ну, пока-пока, - Танюха поспешила вниз, но вспомнив, оглянулась и крикнула: - Там письмо пришло от твоей коллеги. Почитай! Она разрешает!

Аня вошла в квартиру, пристроила на вешалку сумочку, поправила перед зеркалом прическу, послушала тишину и поежилась. Неужели может когда-нибудь так случится, что и она останется одна-одинешенька? На кухне она включила чайник, составила посуду с остатками завтрака в раковину. Прошла по комнате, собирая вещи с кресел, дивана. И ее будет устраивать беспорядок? Тоска. Такое настроение Аня не любила. А тут все одно к одному: творческий кризис, зной, выходные дни, кто в отпуске, кто за городом. Тишина и безлюдье. Аня чуть не расплакалась. Чашечку кофе? Может, что покрепче? У тети всегда в холодильнике имеется бутылочка-другая. А что? Кто ей сейчас запретит? Хотя, вроде бы днем как-то неприлично. Ладно, дождемся вечера. Будет сидеть у окна, потягивать виски, смотреть на огни города. Может вдохновение посетит. Между прочим, многие творческие личности именно так и делают. Да еще какие личности! Ладно, до вечера обойдемся кофе. Да, шелковая пижама на пару размеров больше, сигареты с ментолом и... Ну вот, совсем забыла, что у тети нет книг. Читает она много, но литературу берет в библиотеках. Квартира маленькая, как она говорит, и так места мало. О, там же письмо пришло! Сейчас, создадим нужную обстановочку и с умным лицом прочтем корреспонденцию. Начало было интригующим:

«Пишу тебе, Танюха, по возможности, складненько, ладненько, даже шутить тут пытаюсь, но это смех терапевтический, сберегающий остатки нервной системы и удерживающий рассудок

в здравом состоянии. Теперь я, как никогда, понимаю смысл, сказанного кем-то очень мудрым: будь осторожным, когда просишь что-то у Бога — ты можешь это получить. О той злополучной поездке мечтала не только я, но и все мои коллеги, и пол года небо сотрясалось от наших молитв. И мы были услышаны.

Редакция стояла на ушах, когда стало известно, что мы выиграли и теперь всему творческому коллективу предстояла краткосрочная командировка. Но зато какая! Желающих оказаться первыми в таком громком проекте было великое множество! Дело в том, что кто-то окончательно предприимчивый, придумал новое развлечение для очень состоятельных господ. И по слухам, вполне достоверным, уже выстроилась приличная очередь из тех, кто жаждал посетить «Поселок мертвецов». Именно так назвали проект. Только, что за этим, бьющим по нервам названием стоит, оставалось лишь догадываться. Рекламные статьи ограничивались намеками, давая волю фантазиям. И, наконец приоткрыть завесу предстояло нам, журналистам областной газеты. Работа предстояла, в общем-то обычная: пришел, увидел, написал... Но обещанные гонорары!…. Такие суммы могло бы оправдать лишь интервью с пришельцами!

День первый. Прибытие.

К месту назначения пришлось пару часов лететь на самолете, потом на вертолете: в глушь, в тайгу. Всю дорогу мужики, то дремали, то вяло перебрасывались фразами, в общем, откровенно скучали, потому как спиртное с собой брать запретили.

Когда наконец вертолет, подняв пыль приземлился, мы устало вывалились на площадку. Пока начальство в лице Степаныча что-то обсуждало с пилотом, Димка, шумно потянув носом воздух, констатировал, что мертвечиной не пахнет.

Встречать нас не посчитали нужным, потому как до поселка было рукой подать. Но август выдался аномально жаркий, воздух от зноя густой и тягучий, а мы уставшие....

- Издевательство, блин, - простонала Нина.

Бегло оценив нашу готовность, Степаныч дал знак следовать за ним. Вокруг тайга по осеннему пестрая, ароматная не смотря на духоту. Невероятная тишь! Звуки наших шагов увязали в пылюке. Пыль, как в заброшенном доме, лежала повсюду толстым слоем. Мы молча миновали заброшенный ангар, похожий на череп доисторического животного. Сорванные с петель ворота, как выпавшие челюсти на треть ушли в землю. В глубине черного проема, как съеденные кариесом зубы, рассыпалась ржавая техника. Почва, пропитанная машинным маслом напоминала грубый грим на мертвом лице. И далее, за ангаром пейзаж не особо порадовал. По одну сторону дороги в глинистой почве, как в старой морщинистой ладони, лежал черный и круглый, как глаз лошади, пруд. По другую, будто выплеснутые из цистерны технические отходы, продолжением канавы тянулось бурое болото.

На развилке дороги Степаныч немного потоптался и пошел прямо, через песчаный пустырь, к холму, увенчанному вереницей старых сараев. Сараи были пристроены вплотную друг к другу и вполне могли бы сойти за крепостную стену. Обойти такую стену было сложно: по обе стороны рос густой и колючий бурьян. Уверенность, с которой Степаныч надвигался на сараи, слегка настораживала: не перегрелся ли? Будем перелазить через них или подкопом обойдемся? И только потом мы заметили узкий и темный проём.

- Дядечка, Сусанин! Дядечка, Сусанин! - запищал Серега Степанычу в затылок. - Я еш-шо молоденькай такой, бабу ни разу не ш-шупал. Мне в болото ни как низ-зя! - и встал, как вкопанный. - Можно я домой пойду?

- Ты болото где увидел? - грустно спросила Галка и подтолкнула его в спину.

- Дык за сараями небось, - дурачился Серега.

- Брось, это не сараи, а обчежитие, - успокоил Димка.

- Како-тако обсчежитие? - не унимался Серега.

- Для обслуживающего персонала, то есть, для мертвецов. - уверенно ответил Димка.

- Дурак, что ли?! - Возмущенно пискнула Майя и замедлила шаг.

Димка заботливо подхватил ее под руку:

- Спокойно, нас не сразу съедять.

Майя оттолкнула его локтем, передернула плечами и уверено двинулась вперед.

Но за сараями оказалась свалка хоз построек: баньки, дровенники и курятники вместо того, чтобы пустить на дрова, просто свезли на окраину.

- На баррикаду похоже, - оглядываясь, сказала Нина.

- Скорее, здесь ферма. Упырей разводят, - предположил Серега.

Бросая испуганные взгляды в проемы распахнутых дверей, Нина поежилась:

- Заметьте, в заброшенных постройках всегда темно даже в ясный день.

Сухая почва была искорежена тяжелой гусеничной техникой, поэтому мы спотыкались на каждом шагу. Вдруг из-за угла навстречу выскочила лохматая серая шавка. Завидев нас, она шарахнулась в сторону и, заскулив метнулась обратно.

- Напугали бедняжку, - пожалела шавку Нина.

- Ничего удивительного, - хохотнул Серега, - живых ни разу не видела.

- А собак мертвецы видимо не кушают, - сделал предположение Димка.

- Это при плохой фантазии можно представить, что покойники кого-то едят, - сказала Галка. - Никакой логики. Пищеварительная система у мертвеца не может работать.

- Так же как и другие инстинкты у них не могут функционировать, - Майя поправила футболку на груди.

- А вот у Стивена Кинга, - начала было Нина, но Галка ее оборвала.

- Одна ерунда у Стивена Кинга. Он вообще патологический графоман.

- Не согласен, - возразил Димка. - Я перед поездкой специально прочитал парочку его книг. Мне понравилось. «Кладбище домашних животных», например...

- Во-во, - Серега многозначительно поднял указательный палец, - собачка, возможно из тех...

- Может закончим эту тему, - жалобно попросила Майя. - Не нагнетайте атмосферу.

- С такими нервишками и в «Поселок мертвецов»? - Серега поравнялся с Майей и заглянул ей в лицо. - Как ты на это решилась?

- А я на море хочу отдохнуть, и дети мои хотят и муж тоже.

- Ну ты хоть понимаешь, что последствия могут быть необратимыми? - заботливо поинтересовался Димка.

- Какие? - насторожилась Майя.

- Может случится такая неловчина, как непроизвольное мочеиспускание. - Тоном старого уролога сказал Димка.

- Хам! - возмутилась Майя, хотела еще что-то добавить, но осеклась.

Мы замерли от звука, возникшего ниоткуда. Звук простенький, знакомый... Будто медленно комкали бумажный листок. Постепенно, звук заполнил все пространство, а потом просто ссыпался под ноги. Стало как-то особенно нехорошо, аж мороз прошел по коже. Вернулась тишина, но уже мерзкая, вязкая, клейкая. Казалось, она опутывает нас, как паутина. Майя начала как-то эротично попискивать. А Нина приняла позу борца сумо перед атакой и по птичьи дергая головой, старалась не выпустить из поля зрения ни один закуток. Галка затопталась на месте, наступая себе же на ноги, а я не сразу заметила, что повисла у Димки на спине, как в детстве, убегая от соседского козла, зависала на заборе. И тут, Серега, как оглашенный заорал: «Земля! Я вижу землю!». Серега заорал и девчонки, даже не уловив смысла выброшенной в пространство фразы, вострубили вслед за ним. Истерический вопль прервал Степаныч. Он гаркнул: «Все! Пришли!». Димка выловил меня из-за спины и, глядя в мои ошалелые глаза рявкнул: «Мы на месте!».

Поселок располагался за свалкой в низине. И был вполне обитаем. У домов буднично суетились люди. Кто-то развешивал белье, кто-то колол дрова, но почему-то мы не слышали звуков этой жизни. Несколько минут мы растеряно переглядывались, а кое-кто начал даже думать не рвануть ли обратно, пока вертолет не улетел.

Степаныч озадачено почесал затылок и махнул рукой, вроде как: поехали! И тут будто прорвало. Зазвенели голоса, застучали топоры, забряцали ведра... Мы крикнули «Ура!», и гуськом, быстро-быстро потянулись за нашим добрым поводырем Степанычем.

Поселок был обычным: несколько улочек в основном из брусчатых двухэтажек на восемь квартир и бараков на четырех хозяев. Люди были тоже, как люди, вполне живые, розовощекие, не исхудавшие. Они приветливо нам кивали и подмигивали, и мы отвечали им тем же.

- Не слишком ли много жизни в «Поселке мертвецов»? - Галка подтянула лямки рюкзака.

- Да, вообще, я тоже ожидала худшего, - Майя приложила ко лбу ладонь и успокоенно выдохнула.

Было людно и солнечно и буднично, и не было причин о чем-то беспокоиться. И это было хорошо.

На центральной улице мы почти столкнулись с подростковой футбольной командой. Так мы поначалу решили. Однако, босоногие полуголые мальчишки вместо мячика гоняли упитанного поросенка. Гоняли по-видимому давно, потому как будущий хряк не визжал, как положено в подобных случаях, а похрипывал. Наше появление погоню остановило, и маленький свин, хрюкнув напоследок что-то определенно свинское, скрылся в подворотне. Ребятня сгрудилась за спиной не-по-детски раздобревшего парня.

Серега обратился к нему с улыбкой психиатра:

- О, вождь, бледнолицые приветствуют тебя! - и устало закончил: - Где у вас тут гостиница?

Оплывший от жары и жира, как сальная свеча, мальчуган икнул, надкусил длинный огурец, что держал наготове, как саблю и огрызком овоща указал направление. После чего все племя сорвалось с места и с криками: «Первые прибыли! Жертвы прибыли!» , понеслось вдоль домов.

Мы знали, что первые, но чтобы - жертвы... Серега немного поиграл с этим словом, вспомнил ошибку нетрезвой акушерки, так же несанкционированные аборты, но так и не решил какое из этих определений подходит к нашему десанту в целом, разве что отдельно взятые личности... Майя посоветовала ему не каяться принародно, Галка напомнила, что в мужчине тоже должна быть загадка, а Нина многозначительно хохотнула. Вот так, с шутками и прибаутками мы добрались до гостиницы: двухэтажного старого брусчатого дома. У входа стояли две лавочки из свежеструганного дерева и ржавый мусорный бак. Разочарованию нашему не было предела. Ведь, насколько мы были в курсе, гостиница предназначалась для очень состоятельных людей.

- Я так понимаю, - со знанием дела заявил Серега, - богатеев будут пугать клопами и тараканами.

Тут парадная дверь распахнулась и на крыльцо вышла красавица-администратор, хотя в ее возрасте красавицами уже не называют, но это было приятное исключение. У нее из-за спины с веником подмышкой нарисовалась довольно старенькая штатная единица и выстроилась рядом. Красавица-администратор как-то поспешно пригласила нас проследовать в гостиницу, а штатная единица, критически, как инвентарь, оглядев наши запыленные тылы, пришла к выводу: «Под душ».

За порогом нас ждали чудеса. В прохладном просторном холле на полу из черно-белой мозаики, отображавшей какую-то жуткую сцену мистического направления, уютно расположилась дорогая мебель. На второй этаж вела широкая лестница, устланная мягкой дорожкой. Из стены слева выступал пузатый массивный камин, стену справа закрывал, заполненный до отказа бар. Высокие окна, накрыла тяжелая волна серебристых портьер. По периметру, на стыках стен и потолков крепились бледные глазки бра.

Ираида Вячеславовна, так звали администратора, предложила для начала всем подняться наверх, заселиться в номера и принять душ. Только попросила особо не задерживаться.

Расселились мы в один момент. За любой дверью был рай. Не поддавались оценке роскошество и изысканность интерьера. Бесполезно было включать калькулятор, привыкший делить и вычитать суммы считанные с купюр зарплаты. Причем номера числились как одноместные, а на мой взгляд на этой одноместной площади могла расселиться многодетная семья и эти условия даже представители ювенальной полиции не смогли бы назвать стесненными, даже если бы застали заехавших погостить многочисленных родственников. В общем там было все и мы во всем искупались. И встретились в холле другими людьми, обалдевшими от собственной значимости. Будто каждого из нас, как единственного наследника, упомянула в завещании заграничная прабабушка миллиардерша. И мимика и жесты уже принадлежали наследникам, только вот гардероб еще не доставили. Из-под лестницы выглянула штатная единица и опустила нас на землю: «Чего встали? Если грязь смыли, айда обедать!».

Под лестницей оказалось две двери: одна вела в обеденный зал и никогда не закрывалась, другая — в закрома. Там хранилось великое множество провианта и других, необходимых для роскошной жизни, вещей. Об этом нас проинформировали сразу. Кстати, дверь в закрома тоже никогда не запиралась, хотя в замке торчал ключ. В любое время можно было туда спуститься, чтобы подобрать для себя то, что нужно. И мы генетически памятуя обещания еще при жизни застать коммунизм, решили — свершилось. Надо отметить, что спиртное было везде, даже в туалетах, ванных комнатах и в коридорах, в небольших нишах. Глаза у наших мужиков как-то сразу приобрели озорной блеск.

В просторном обеденном зале, который мы по привычке сразу стали именовать кухней, за длинным столом восседала администратор Ираида Вячеславовна. Она дождалась, когда мы рассядемся и предложила начать трапезу без церемоний и стеснений, так как гостиница с этого момента переходила в наше полное распоряжение. В обязанности штатной единицы в лице бабы Феклы входила лишь уборка помещения. В остальном — полное самообслуживание. После краткой и вполне исчерпывающей речи Ираида Вячеславовна откланялась, оглядев нас с откровенной жалостью. Баба Фекла пояснила, что администратора ждет вертолет, и увидимся мы с ней лишь по окончании нашей командировки.

Ну, это был подарок судьбы: сказочная страна Спиешьпей! Прилично отобедав мы переместились в холл. Димка с Серегой, изучив содержимое бара, достали по бутылке коньяка и вино. Я попросила посмотреть нет ли пива и оно оказалось. Степаныч расположился за столиком у окна. Приняв рюмочку коньяка, он попросил не увлекаться, так как с завтрашнего дня начинается работа. Расслабляясь, мы принялись фантазировать на тему: чем нас собираются пугать. Нужно было как-то подготовиться к представлению. Никто не сомневался, что костюмированное шоу будет на высшем уровне. Вспомнили Гоголя, Алексея Толстого, Эдгара По, Куприна и все-таки Стивена Кинга. Летающие гробы должны быть обязательно, вампиры, ходячие мертвецы и так, по мелочи: упыри, вурдалаки, лешие и кикиморы... Предполагались и привидения, бряцающие цепями.

Красная от вина и, желающая романтики Майя предложила полюбоваться закатом. Галка смеясь, сказала, что он непременно будет кроваво красный. Это стоило проверить и мы вышли на крыльцо.

Солнце, разбитым желтком стекалось к горизонту. Вечерней свежестью дышал лес. А недалеко от крыльца на корточках сидел мальчик и сгребая песок, формировал что-то вроде могильного холмика. Несколькими прихлопами он закончил работу, подобрал из-под ног веточку, сломал ее пополам, достал из кармана шнурочек и перетянул ими два конца веточки так, что получился крестик. Установив крестик на холмике, он будто загрустил. Ну, кто из нас в детстве не хоронил бабочек и стрекоз... Мальчик вздохнул, тряхнул золотыми кудряшками, поднялся и посмотрел в нашу сторону голубыми печальными глазами. Димка с Серегой сочувственно закурили, девчонки сентиментально заулыбались, принимая мальчугана как очаровательную частичку величественной природы, эдакую пушиночку, эдакое перышко, зернышко золотистое на ладони земли. Мальчик под ласковыми взглядами будто грустить передумал и улыбнулся во весь рот. И... ах! Ни дать ни взять — ангелочек!

Только Димку с Серегой мальчишка уже не интересовал. Они ударились в воспоминания о детстве. Наперебой принялись рассказывать о своих проделках: «А ты подглядывал....?!», «Да мы с пацанами...!».

А мальчик продолжал улыбаться. И как-то подозрительно долго задерживалась улыбка на милом лице. Минуты шли, но малыш не шевелясь продолжал очаровывать случайных зрителей. Уже Майя мило помахала ему рукой, мол, пока, малыш, не пора ли домой? Уже Нина подмигивала как-то нервно, Галка в недоумении подтащила брови под самую челку, в моем бокале закончилось пиво, а мальчик все улыбался.

- Может он того... дэбил? - не выдержав, шепнула мне в ухо Майя.

- Вполне возможно, - услышав, тихо сказала Галка.

Нина, согласно закивала.

А мальчик продолжал улыбаться, в его глазах читалось нарастающее напряжение, отчего улыбка теряла очарование. Лицо постепенно превращалось в ужасную маску. Мы уже готовы были скрыться в гостинице и запереть двери на все засовы, но не могли бросить больного малыша, не передав его родителям. Мы перешли на другую сторону крыльца, толчками и знаками привлекая внимание мужчин к возникшей проблеме.

И тут в уголках губ мальчика образовалась кровавая пенка. Пузырясь, она поползла по подбородку. Мальчик что-то прошептал. Изо рта заструилась алая дорожка. Капля за каплей кровью окрашивалась футболка... Майя тихонько пискнула и больно ухватила меня за плечо. Нина с Галкой медленно попятились к двери, а Димка с Серегой, переглянувшись решительно двинулись с крыльца, готовые подхватить малыша на руки.

Мальчишка шустро отскочил в сторону и весело рассмеялся.

- Вы че?! У меня зуб выпал. Я его похоронил, чтобы другой быстрее вырос.

Он смачно сплюнул и широко раскрыв рот ткнул пальцем в кровоточащее десно.

Все замерли на месте. Кто-то матюгнулся, кто-то ответил эхом, но уже никто не улыбался. Мальчишка явно остался доволен произведенным эффектом. Неизвестно чем бы это закончилось для шутника, по крайней мере приложиться ладонью к худощавой попе готовы были мы все, но тут к серому зданию напротив с шумом подъехал грузовик.

Два мужика, кряхтя выгрузили что-то объемное, завернутое в пестрое покрывало. Из кабины легко выскочила девушка в спортивном костюме и решительно направилась в нашу сторону. Еще издали она окликнула мальчишку. Он бросился ей навстречу. Потрепав малыша за вихры, девушка приобняла его за плечи и двинулась к нам. Поздоровавшись, девушка с русой роскошной косой с лицом сказочной Аленушки очень даже весело, махнув в сторону машины, сообщила:

- Вот, Василий Иванович утонул.

….........................................? ??

Минуту молчания прервал Серега.

- А фамилия утопшего не Чапаев случайно?

- Да-а. Вы знали его? - удивилась девушка.

- Как же, - сказал Серега серьезно. - И Петьку знавал. А он как, Петруха, жив?

- Типун вам на язык! - возмутилась девушка. - Петя и принимает Василия Иваныча. Он же вскрытие делать будет.

- Как все запущено, - в пол голоса сказал Димка.

- А что за здание напротив? - осторожно поинтересовалась Галка.

- Так морг же! - радостно ответила девушка. - Вам не сказали? И кладбище вон там, за гостиницей, совсем рядом в лесу.

- Обложили, - Майя побледнела.

- Простите, вас как зовут? - подала голос Нина.

- А, Варя я, Варвара.

- Очень приятно, Варенька, - Нина явно злилась, - и часто тут у вас... В морге пополнения случаются?

- Не-а, - засмеялась Варя, - За эту неделю третий только.

- Неплохое соседство, - медленно произнесла Галка.

- А что, надо будет зайти, познакомиться с соседями, - заржал Серега.

Варвара посмотрела на него укоризненно:

- Завтра похороны. Василия Иваныча хоронить будем. Вы должны там быть и на поминках тоже.

- Кто так решил? - удивился Димка.

- Федор Николаевич.

- А кто у нас Федор Николаевич? - спросил Димка.

- Так управляющий. - Ответила Варя и добавила: - Федор Николаевич сказал, что подобные церемонии по вашей части.

- А что еще сказал ВАШ управляющий? - Димка специально сделал акцент на слове «ваш».

- Ну, что вы еще спасибо скажете за такой сюжет.

- Даже так?!

- В общем, завтра в 12.00., на той улице, - Варвара махнула рукой, указывая направление, - ближе к лесу, где ворота синие.

Видимо, все, что нужно, было сказано и, девушка, весело переговаривая с златокудрым паразитом, пошла вдоль по улице.

- Девушка, уходящая вдаль, - глядя во след тихо сказал Серега.

Дольше задерживаться на крыльце мы не стали.

Когда вернулись в гостиницу, оказалось, что у всей женской половины нашего десанта одна общая странность: после нервной встряски резко повышается аппетит. Я же, потягивая холодное заграничное пиво, наслаждалась комфортом и роскошью. Кто осудит? Ну, не жили богато! На столик перед диваном составлялись красивые бутылки с вином и чем-то более крепким, коробки с конфетами, большое блюдо бутербродов с икрой и красной и черной, какие-то нарезки и что-то еще... До этого всего можно было дотянуться рукой, поесть и объесться, но мой сытый желудок был категорически против, в то время, как на глаза наворачивались слезы. Глаза только лишь вступали в процесс поглощения и даже щурились от удовольствия. Много ли человеку для счастья надо?

- Что там у вас случилось? - подал голос Степаныч, что-то зачеркивая в записной книжке.

- Да представляете, напротив морг, а по ту сторону кладбище. Как вам такое? - возмутилась Майя.

- Нормально. - Степаныч затушил сигарету, отодвинул пепельницу и призывно постучал рюмкой по столу.

- Понял, - весело отозвался Серега.

- Вы считаете это нормальным? - возвращаясь из кухни, спросила Нина.

- Так, - наполняя рюмку, со вздохом недовольства сказал Степаныч, - братья и сестры, не забывайте где мы и зачем. Тогда удивляться и пугаться излишне не будете. На спиртное не налегайте. Пораньше спать ложитесь и нервная система станет крепче и мысли яснее. Помните о гонорарах и все страхи пройдут. Азарта побольше!

- А вообще, ребята, - сказала Галка, - даже легче стало. Потому как немного предсказуемо.

- Ты о чем? - удивилась Майя.

- Да о том же, - маленькими глотками смакуя вино, принялась рассуждать Галка. - Морг и кладбище. Значит пугать будут ходячими мертвецами, возможно фрагментами тела, состряпанными из силикона.

- Логично, - поддержал Серега.

- Тогда, будем расслабляться и получать удовольствие! - нервно хихикнув, воскликнула Майя.

- Давайте-ка для начала выясним, кто из нас верит во всякую чертовщину, - Димка одним глотком опустошил рюмку. - Признание, так сказать, облегчит вашу участь.

- Это как принародное покаяние? - поинтересовалась Галка.

- Что-то вроде психотерапии. - Димка почувствовал себя Трибуном. - Каждый скажет во что верит, обоснует, а обчество, прибегая к логике, убедит такого дикаря в несостоятельности и необоснованности страхов, после чего работать будет легче. Нет ведьм. Не бывает призраков и другой нечисти в жизни быть не может!

- Давайте, девчонки, начинайте, - предложил Серега. - Мы вас переубедим. Я переубедю!

- Ну, меня трудно переубедить, - Галка задумчиво разглядывала рубиновое вино в хрустальном бокале. - Есть в жизни много друг, Гораций, чего не снилось нашим мудрецам. Как-то так.

- Продолжай, - настоятельно попросил Димка.

- Когда я училась в институте, то снимала комнату у старой доброй бабушки Надежды Федороны. На Рождественские праздники ко мне в гости пришли подруги. Мы попарились в баньке и решили погадать. Для такого дела Надежда Федоровна позволила нам воспользоваться комнатой ее сына. На ту пору он служил в армии. В его комнате стояло большое старое зеркало в резной деревянной оправе. Перед зеркалом мы зажги свечи, поставили стакан с водой, куда положили обручальное колечко. Гадать нужно было по одному. Девчонки долго не могли решить, кто пойдет первым. Я и вызвалась. Не было веры ни на грош в мистические бредни, потому спокойно вошла в комнату, села на табурет, и тут вдруг, ни с того, ни с сего зеркало звонко щелкнув, рассыпалось на мелкие кусочки. Надежда Федоровна долго потом охала и зеркала жалко было и меня: «Ой, девка, какая судьба тебя ждет ломанная!». - Галка оглядела всех печальными глазами. - И вот, пожалуйста: после аварии вся спина моя в шрамах жутких жованых, Детей нет и быть не может, любимого убили у меня на глазах, после чего личная жизнь так и не складывается. Родители погибли... Так что, я верю в существование чего-то неизведанного, что может предупредить и предопределить важнейшие события в нашей жизни.

- Галюха, ты в какое-то странное справочное бюро веришь. - Димка покачал головой. - Даже интересно, а, главное, просто: подошел к зеркалу: «Эй, кто там? А скажи-ка мне, милейший, что меня ожидает?». А тебе в ответ: «Вам прогноз на всю оставшуюся жизнь или конкретные периоды интересуют?» И далее, так мол и так... Надо попробовать. Простенько, приметивненько, но как говорится, результаты превзошли все ожидания. Но ежели серьезно, то насколько я знаю, все женщины гадают, но планируя жизнь, не руководствуются тем, что им выпало на картах или померещилось в зеркале.

Галка пожала плечами:

- Я сказала то, что сказала. Можешь не стараться переубедить. Не трать красноречие понапрасну.

- Да, да! - Майя вскочила с дивана, пролив на пол немного вина. - А я по фотографии свою соседку чуть без глаза не оставила!

- Началось, - Степаныч тяжело вздохнул, - завел ты, Дима, дам, теперь не остановишь.

- А что, я правду говорю! - Майя даже рассердилась. - Моя соседка Ариадна Пантелеймоновна Воронина, представляете, додумались дать имечко при таком отчестве и фамилия как раз для Ариадны. Ну, красавица она, конечно, редкостная и стерва, каких поискать. Не пропустит мимо ни одного мужика! И моего не пропускает. Надо признать, что и фигурка у нее, сама, как увижу, любуюсь. А мой еще умудрился ее фотографию в телефоне разместить. Вот я через принтер прогнала эту фотомордочку и давай ее иголками колоть. Правда, всего разок кольнула, что-то страшно стало. Но в один глаз все-таки ткнуть успела, трусиха. Так вот у нее потом целую неделю глаз был заплывший, говорит, пчела укусила и как раз в самый тот, правенький глазочек. Будь она неладна, рой пчел на всю ее физиономию! Больше я, конечно с ее фотографией не экспериментирую, опасаюсь, как бы ко мне зло не вернулось. Говорят, так, бывает.

- Кажется, я, действительно, зря эту тему поднял, - Димка развел руками. - И это дамы с высшим образованием, а какая темень беспросветная!

- Отставшие от поезда в умственном развитии, - поддержал Серега и вдруг сказал: - А ведь и у меня история была, я вам скажу, похлеще ваших тыканий-мыканий.

- Ну, давай, ты еще, - Степаныч хмыкнул и уткнулся в блокнот.

- А что, это очень забавная история! - не унимался Серега.

Димка подозрительно на него покосился, кивнул на бутылку, мол, может хватит, но Серегу уже было не остановить. Он для храбрости наполнил рюмку до краев, многообещающе подмигнул, выпил и начал:

- От меня когда Катюха ушла, это жена моя, если кто не знает, я сильно запил. Пил, пил, но когда понял, что тоска не отпускает, а только усиливается, махнул к родителям в деревню. При них я стараюсь не пить. Родители моему приезду были, конечно рады. Понимая ситуацию, не докучали расспросами. Я целыми днями лежал на диване, тупо глядя в потолок, но потом, чтобы отвлечься, стал перечитывать книгу по психологии. Постепенно увлекся. Там есть такое упражнение «прорыв», когда нужно, как можно яснее представить себя в какой-нибудь местности, где не бывал, почувствовать запахи, услышать звуки и так и далее. Как я упражнялся! Где я только не пробовал побывать! Ничего не выходило. Три дня и три ночи промучился, потом устал и решил расслабиться. День расслаблялся, второй... в том смысле, что о психологии как бы и думать забыл. И вот лежу как-то ночью, не спиться, смотрю на аквариум. Рыбки туда-сюда плавают. Мне спокойно, безмятежно, можно сказать. Вдруг вода в аквариуме вспенилась и — на тебе, русалка... ручки на край аквариума сложила, головку красивую склонила и на меня печально так посматривает. А мне, представляете, не страшно. Смотрю... Она тяжелехонько вздохнула, плеснула пену прямо на стену и исчезла. Я полотенце схватил и давай пену стирать. Родители ремонт недавно сделали, а тут пятно с подтеками да еще подозрительного желтого цвета. Тру, тру и, представляете, стираю стену! То есть совсем. Стена растаяла вместе с пятном. Свеженький ветерок в комнату просочился. А мне не страшно. Выхожу в сад в домашних шлепках. Тепло, небо звездное. Иду, иду, вышел через огород, по бугру спустился к озеру. Гляжу, чуть в стороне, у самой воды — собачья будка и собачонка на ней. Ближе подхожу: не собака, а бабуся какая-то на будке верхом сидит. «Покатаемся», предлагает. «Легко!», отвечаю. Страха нет совсем и ничто не удивляет. Усаживаюсь у бабули за спиной, будка под нами закачалась и тихонько-тихонько по озерцу поплыла. «Споем!», подзадоривает бабуся, «Споем!», соглашаюсь. Плывем, поем русские народные. Впереди огни замечаю, потом присмотрелся: островок какой-то. Раньше его на озере не было. А я не удивляюсь. Пришвартовываемся, а нас уже встречают люди какие-то грустные, к костру нас ведут, усаживают, сочувственно меня разглядывают. Я им: «Привет! Отдыхаем?». А они вдруг на перебой давай какую-то чепуху нести, вроде я несчастный никому не нужный. Таким надо вместе держаться, плюнуть на всех. И жалеют меня и даже плачут. Мужики и бабы — все плачут, свои какие-то истории давай рассказывать. А я что-то, как тормозной, спокойно сижу и думаю: то ли лыжи не едут, то ли у меня какие-то проблемы с головой. Чувствую, еще немного и я расчувствуюсь на всю оставшуюся жизнь. Тихонько поднимаюсь и, кивая, бочком, бочком, к будке возвращаюсь. Все за мной. Сначала уговаривать давай: куда? Пропадешь болезный! Я шаг ускоряю, они тоже скорость прибавляют и уже несутся за мной, ругаются, угрожают, а на берегу на меня будка собачья кидаться давай и лает, скотина! Я увернулся и с разбега в воду. Плыву, как Чапай, тороплюсь, а в меня палки и каменюки летят. Но, спасся, переплыл на другой берег и до дому бегом. Правда, сначала к соседу постучался, самогонки попросил, из горла пол бутыля зараз выпил и к себе, на диван. Через двери правда. Дыра в стене исчезла. А утром, на первой электричке в город и сразу на работу, чтобы в порядок среди нормальных людей прийти. Потом, все разложив по полочкам понял, что это психологический прорыв удался. Да как натурально. Больше я таких книг не читаю и психологов стороной обхожу, подозрительно они спокойные после подобного обучения.

- Ну, ты нагородил! - восхитилась Майя. - Даже я на такое не способна.

- Пси-холо-гия! - сказала Нина. - Наука тонкая.

- А я бы хотела так попробовать, - у Галки даже глаза заблестели. - Книжку дашь?

Степаныч смотрел на всех с улыбкой психиатра, а когда и Димка заявил, что и у него история странная есть, у Степаныча глаза на лоб полезли:

- И ты Брутт! Ну, коллеги, здесь вы для меня открываетесь с новой, неожиданной стороны... .

- Да раз пошла такая пьянка!... Вот никому не рассказывал, но раз народ такой понятливый оказался, то не удержусь! - Димка откинулся на спинку кресла и начал, сначала глядя в потолок, потом смелее, живее:

- Прошлым летом я на время отпуска уехал в деревню к теще. Она у меня мировая. Вот когда дочь ее, то есть моя жена к ней приезжает, она не очень рада, хотя свою дочь, конечно любит, но та с годами зануда стала. Да не про нее разговор. С тещей моей и поговорить и помолчать в удовольствие и бутылочка всегда в холодильнике, не одна даже. Водочка, пивцо всегда в наличии. Напиваться у нее в гостях не хочется, так, для философского настроя. Тещенька моя, добрейшей души человек: помогает соседкам престарелым. Вот и в доме напротив соседка жила, баба Дуся. Она много лет с постели не вставала, как сын погиб. Теща говорила, что у бабы Дуси болезнь какая-то тяжелая, ноги жидкостью заполнены были. Вот как-то теще в город по делам приспичило и попросила она меня бабе Дусе обед отнести. Ну я и не отказался. Днем сумку с кастрюльками прихватил и к бабе Дусе. К двери подошел, постучался, слышу какое-то движение там, будто кто-то ходит. Еще раз постучался, вошел, и понял, что ослышался: некому в этом доме передвигаться. Дуся эта лежит у печи на старой кровати, такой железной, с шишечками. Лежит на перине и пуховых подушках смирненько, даже как бы частично неживая. Тело наполовину покрывальцем прикрыто, а ноги, я вам скажу, жуть мутная — два бревна раздутых так, что странно почему еще не лопаются. Я ей, здрасьте, на столик рядом с кроватью выставляю обед, накрываю, так сказать, сервирую. Коса у нее седая, толстенная, с подушки к полу свисает. Наблюдает за мной Дуся эта. Противно так поросячьими глазками зыркает. Только я собрался уходить, а она просит в подпол спуститься. Ей видите ли огурчиков соленых захотелось. Подпол открываю. Спускаюсь, высматриваю среди множества банок нужную. Нашел и вдруг понимаю, что света что-то маловато. Поднимаю голову, а эта Дуся, инвалид, мать ее так, стоит там наверху, свет загораживает и вроде как крышку подпола закрывать собирается. Я как заору: «Ты че, бабуся?!» А она молча грозит мне сверху кулаком. Я быстрее по лестнице вверх. Она бы и закрыла меня там, но тут кто-то во двор зашел. Она шустро, невероятно шустро, шмыгнула на кровать и глаза прикрыла будто дремлет. Тут входит соседка тетя Таня и, представьте картину: инвалид в перину погруженный дремлет, а я с трехлитровой банкой огурцов выскакиваю из подпола и ни тебе здрасьте, ни до свиданья, с выпученными глазами — в двери.

Прибежал домой, в холодильник и водки хряп, хряп! Огурцы распаковал, закусываю. Вот за этим занятием меня застала тещенька любимая и соседка тетя Таня. Пришли такие заботливые, «Как огурчики?», интересуются. Хвалю закатку, а сам уже не знаю как объяснить, с чего начать. И все таки, есть понятливые женщины. Составили они мне компанию и потихоньку, как больного вывели на откровенный разговор. Правда не поверили, посмеялись, но не обидно, по-дружески. Бабушка Дуся, убеждали они меня, уже много лет на ноги встать не может, там, по их словам полный паралич конечностей. Не убедили, но сомнение посеяли. Хорошо бы этим все закончилось. Примерно через неделю, поздней ночью, пред грозой я сидел на крыльце. Было ужасно душно, на горизонте играли всполохи зарницы. Я попивал пиво, будучи в прекрасном расположении духа и не сразу заметил отблески огня в окне бабы Дуси, но когда все-таки понял, что у соседки в доме начинается пожар, бросился туда не раздумывая.

Бабы Дуси в доме не оказалось. Постель была аккуратно заправлена и не было даже запаха гари, хотя, забегая в калитку я видел в окне огонь. Я вышел во двор, огляделся, прошел к сараям и в глубине бревенчатого пустого коровника заметил мерцающий огонек. Как-то чувствовал я себя не очень хорошо, умчался бы домой, но полтора литра выпитого холодного пива придавали смелости и любопытства. Я осторожно приоткрыл дверь коровника и увидел в углу, на перевернутом ведре зажженную свечу. Тут спиной ощутил чье-то присутствие, хотел отступить в темноту двора, но обернулся и замер на месте. Баба Дуся с вилами наперевес стояла в двух шагах от меня. Угрожая, она заставила меня пройти в коровник. В ее глазах отражался огонек свечи. Это зрелище, скажу я вам, было не для слабонервных. Не давая мне возможности сделать шаг в сторону, она указала на колесо от КАМАЗа, что лежало у стены и сказала, что там похоронен ее сын. Я обливался холодным потом, пока она рассказывала голосом умирающего, как ее сын сбежал из тюрьмы и практически рядом с домом погиб. Его гибель баба Дуся видела в вещем сне и, запугав местного конюха, заставила его привезти на телеге тело сына, что запуталось в сетях в речке под мостом. Здесь, в коровнике она сына похоронила, могилу прикрыла колесом и теперь требовала, чтобы я дал слово после ее смерти перезахоронить, как положено сыночка Феденьку. Да я и не то бы пообещал, лишь бы бежать от туда как можно быстрее и дальше. Я бы жениться на ней поклялся. Особенно после того, как она рассказала, какой смертью умер потом несчастный конюх. Он по пьяни проболтался о тайном захоронении, ему, правда не поверили, но баба Дуся подстраховалась. Конюха ночью парализовало на конюшне и он, будучи в памяти, но не имея возможности пошевелиться, до утра был съеден крысами.

Я пообещал, заверил и был отпущен восвояси. Долетел до дому, к холодильнику, к водке.

Очнулся ближе к обеду. Голова готова была лопнуть от давления и боли. Как-то сразу учуял запах гари. Пришла теща и внимательно глядя мне в глаза сообщила, что дом бабы Дуси сгорел до тла и бабуся сама, конечно, сгорела. Встать-то с постели не смогла. Я молча пошел на кухню. Теща не отступала ни на шаг. Прижав ногой дверцу холодильника, перекрыв доступ к пиву, она потребовала объяснений. Она видела, как я ночью бежал от бабы Дуси, но решила расспросы оставить до утра, потому как очень хотела спать и теперь ждала ответа.

Я нагло отодвинул ее от холодильника и только выпив подряд две бутылки пива был готов хоть что-то сказать. Теща внимательно меня выслушала. Не сказав ни слова ушла, а когда вернулась, накрыла на стол и сообщила, что, действительно, на месте коровника, под, чудом уцелевшей стеной, нашли труп мужчины. Кстати, в этой стене, между бревен была зажата седая коса бабы Дуси. Коса была не срезана с головы, а как бы выдрана. Даже клочки кожи на корнях болтались....

Все это Димка рассказал с такой убедительностью, что мы долго не могли прийти в себя. Даже Степаныч молча потягивал коньяк, задумчиво глядя в окно, а потом расхохотался:

- Да ну вас, черти! Придется и мне раскошелиться на этот балаган. Только я для поднятия духа, а уныние — грех. В общем так, в самый разгар перестройки, когда в магазинах было пусто, а что было — по талонам, когда работали не за зарплату, а за пайку, со мной случился казус. Он правда случился после того, как я неделю безвылазно пил в своей квартире в полном одиночестве. Жил я тогда в небольшом, но вполне благоустроенном поселке. В город на работу не на что было ездить, вот и устроился на стекольный завод, в двух шагах от дома. Работал грузчиком. Три месяца с утра до ночи загружал и разгружал и наконец выдали зарплату, но в винно водочном эквиваленте: ящик водки да два ящика вина. А, еще закуси выдали, консервы всякие, макароны, крупу, сигареты. А дело перед Новым годом было. Ну, что делать с такими запасами спиртного? Ни продать, ни отдать: весь поселок был этим добром затарен по самые уши. Вот я за неделю до праздника и начал пить. На работе, после работы. Утром до завода под песни идешь, вечером под маты. Но числа с двадцать восьмого я пить перестал, сказался больным и заперся в квартире, чтобы хоть праздник встретить по человечески. Нет, ну если честно, понемножечку пригублял, чтобы от обиды за страну, за соотечественников с ума не сойти. Тридцать первого с утра дозу увеличил. А когда куранты бить стали, обнаружил я себя на кухне за столом с пустой рюмкой в руках. Но сервировка на столе была приличная, ни кусочка хлеба не надломил, ни одну шпротинку не повредил, берег для торжества, занюхивал. Чтоб, как раньше, чтоб, как человек.

Так что Новый год встретил меня веселым, при параде: в пиджаке я был, галстук на месте, только без штанов. В трусах. Ах, да, шлепанцы на мне домашние были. Страну я успел поздравить и тут отключили свет. Пока свечку в стакан устанавливал, намучился. Скользкая она была и стаканы тоже. Парочку не удержал, разбил, но справился в конце-концов.

Вот сижу, тишина. Правда соседи скоро оживились, а у меня, как на похоронах, и водка на столе как-то быстро закончилась, а душа праздника просит. Песен! Как назло ничего, кроме «черный ворон», вспомнить не могу. Загрустил я. И тут слышу: «Привет, Степаныч, друг!».

Я за свечку спрятался, как следователь на допросе, гляжу — никого. «Да брось, не ищи, невидимый я, из мира параллельного, тебя поддержать пришел». Когда я икать начал, друг невидимый холодильник открыл, бутылочку беленькой достал, мне рюмочку наполнил и себе плеснул. « За Россию!». Выпили. За знакомство, за дружбу, за компанию! Предложил друг параллельный его Гришей звать. Песни запели на два голоса. Ох, и задушевно Григорий затягивал! Тосты лихие говорил, по политике прошелся. Я был солидарен. Игра в кегли Григорию по душе пришлась. Только за неимением должного инвентаря, мы наладили пустые бутылки и стаканы граненые. В самый разгар, когда спортивный азарт был на пике, в двери стали стучать, сначала осторожно, потом в наглую ломиться начали. Пришлось отвлечься, хотя и так какие кегли: целых-то ни бутылок, ни стаканов уже не осталось. Я к дверям, и Гришу зову, мол, с соседями познакомлю. Он, конечно, за дружбу и мир с соседями во всем мире, а они, дурни неотесанные — ни в какую. И вот беда, он, друг мой параллельный, со мной телепатически общается, а с соседями в контакт почему-то не смог войти. Они его не слышат, хоть ты тресни! Я-то смирно стою, соседу про праздник напоминаю, мол, не может быть тишины, вся страна ликует. Где-нибудь видели чтоб молча ликовали? Тут вдруг жена соседа как завизжит, и мне по морде, да на отмашь. Я пока устойчивость своему телу возвращал, шлепанцы потерял. Но они быстро нашлись: один прилепился к физиономии соседа, другой к его заду. Молодец, Григорий, постоял за друга! Мне весело стало до неприличия. Решил соседей стриптизом поразить. И ведь ничего особенного: пою что-то веселое и галстук вокруг шеи игриво кручу, пританцовываю. Что тут началось! Прибежали соседи сверху и снизу. Ну, раз народ праздника хочет, кто-то должен дать почин. Меня уговаривать не надо. Но успел развеселить народ одной только частушкой, причем средней дозволенности. Зазываю соседей, подзадориваю: « Давай, Россия, от каждого по способностям!» Думал, хоть баб разухабистосью за душу взять, а взял какую-то из них за грудь. Тут с криком: «По потребностям!», мне от кого-то крепко перепало. Я Григория чуть не потерял. Но он, молодец! Развалил всех по лестнице, как кегли. Способный ученик. Вернулись мы в квартиру, по паре стопок успели принять, как в дверь опять стучат. «Кто там?» - спрашиваю, на всякий случай. «Да тут говорят, что вам плохо!» - отозвались из-за дверей. «Ошибка, говорю, мне так хорошо! Я в раю!» А мне отвечают: «Замечательно, а мы как раз ангелы. Может откроете труженикам небесным?». Я и открыл. А как же, после того как параллельный мир Григория прислал, контакты внеземные лично мне были уже не в диковинку. Это соседи, через свое неверие чудеса праздничные пропустили. Пренебрегли, так сказать. Ангелы выслушали меня с добрейшими улыбками и предложили променад совершить по ангельским местам. Я шел гордо. Соседям языки казал. Фиги не очень были заметны для общества, потому как ангелы держали под руки по неземному, с выворотом неестественным.

Григорий меня навещал регулярно. А потом главврач вызвал нас на собеседование. Обращаясь ко мне, он сказал, что вся страна с ума сходит от безысходности, а поддержку из параллельного мира только я получил. Он искренне сокрушался, объясняя какой груз лег на плечи психиатров нашей многострадальной страны с первых дней перестройки. Именно психиатры оказались на передовой, но силы неравны. Они сдают позиции под натиском потенциальных пациентов. Без поддержки остались. Заграница нам не поможет. Одна надежда на параллели. Душевно говорил. Мы прослезились. Конечно, выпили по сто грамм боевых, после чего Григорий вышел и с главврачем на контакт, а мне через недельку пришлось с ними распрощаться, чтобы вернуться к работе по профессии. Да, трудные были годы, но мы прорвались. А я ведь тогда в параллель навсегда было собрался. Хорошо, врач отговорил, - закончил Степаныч.

Мы уже к этому времени смеяться не могли, постанывали, держась за животы.

- За дружбу! - подняв рюмку просипел Серега.

- За пар-раллель! - прорычал Димка.

- Ура! - подхватили мы.

- Ребята! - Галка поднялась и озорно хлопнула в ладоши. - А пойдемте купаться!

- Куда?

- Да в пруд! - Галка развела руками.- Что, забыли? Мы же мимо него проходили. Вертолетчик сказал, что в нем все купаются.

- Ну, если все... - Степаныч крякнул и отставил рюмку.

- Вы что?! Там же утопленник был! Василий Иванович. - испугано запищала Майя.

- А по-моему, красавица с косой что-то про болото говорила, - соврал Серега, и мы отправились на пруд.

Мы шли не по поселку, а по обходной дороге, что проходила за гостиницей. Степаныч объяснил, что перед отлетом ознакомился с картой и знал, что за гостиницей кладбище.

Но там новое кладбище, а есть еще старое, оно в другой стороне и до него по проселочной дороге километра три-четыре.

- На том краю, - Степаныч махнул рукой, - пилорама. В центре водокачка. Остальные объекты — жилые помещения, не считая морга. А вокруг, как вы уже заметили — леса и болота. Рек и речушек нет, есть ручьи. По ширине они, как городские канавы во время ремонтных работ и глубина приблизительно та же.

- А предупредить нельзя было? - возмутилась Нина, имея ввиду соседство с кладбищем и моргом.

- В этом своя фишка! - рассмеялся Серега. - У читателя от одного предложения волосы дыбом бы встали, например: отправилась я к соседям напротив, хлеба занять, а соседи все померли!

- Нельзя смеяться над покойниками, - укорила Нина.

- А я знаю, что они не смешные, хотя бывает... - Серега толкнул Димку в бок и они расхохотались.

В черном пруду отражалось звездное небо. От луны было светло и по сказочному выглядел лес. Я не хотела признаваться, что ночное купание меня никогда не привлекало именно из страха столкнуться с чем-то жутким, потому сказала, что присоединюсь попозже. Остальные, побросав вещи на берегу, с радостными воплями кинулись в воду. Парни дурачились, как дети. Девчонки, попискивая от удовольствия размеренно нарезали круги. Но скоро одна за другой стали возмущаться и даже жаловаться Степанычу, что Серега с Димкой хватают их за ноги. Степаныч вяло попытался парней урезонить, но безуспешно. Я видела, как Нина рассержено нахлопала, вынырнувшему рядом, Сереге по голове и, вконец рассердившись, вышла на берег.

- Говорю же, что плаваю плохо! - громко пожаловалась она мне, подхватила сарафан и, перекинув его через плечи, отправилась в обратную дорогу.

- Может, подождешь остальных? - предложила я, но Нина только отмахнулась.

- Смело, - решила я, но составить компанию в такой ситуации меня бы никто не заставил.

Нина скрылась из вида, остальные, кажется потери не заметили. Они продолжали плескаться, нырять, кувыркаться. Но вот истерично завизжала Майя, грубо выругалась Галка и одна за другой, они поспешили к берегу. Приглядевшись, я отметила, что мужики будто пытаются что-то достать со дна. Они ныряли, выныривая, громко фыркали и поматериваясь, снова погружались под воду то враз, то по очереди. Наконец, как-то тяжело двинулись к берегу. Майя с Галкой попятились. Я поднялась и приготовилась бежать прочь, потому как представила будто там выловили очередного утопленника.

- Девчонки, посторонитесь! - Крикнул Серега и расхохотался. Следом заржал Димка, а когда Степаныч залился смехом мы пошли навстречу.

Мужики ухохатываясь, выбрались из воды и поволокли по берегу большущую рыбину. Оттащив подальше от пруда, они бросили ее и попадали рядом. Ползая вокруг, они хохотали, как ненормальные. Когда мы все-таки разглядели, что за диковина водится в местном водоеме, то не сразу поверили своим глазам.

Это была русалка. Старая толстая с растрепанными зелеными волосами. Она зло матюгалась, почесывая ушибленные места и плевалась направо и налево. Потом успокоилась, затяжно зевнула, обнажив острые редкие зубы, сплюнула на песок хвост мелкой рыбешки и поползла обратно в пруд. Удерживать ее не стали.

- Все видели тоже, что и я? - выпучив глаза вопрошала Майя.

Димка собрал из под ног несколько потертых чешуек:

- Как натурально. Да вы гляньте, как настоящие!

В воздухе завис запах рыбы.

Серега с Димкой, отпуская шуточки по поводу увиденного, снова и снова взрывались хохотом. Пытаясь засунуть ноги в штанины, они заваливались в песок и, перекатываясь с боку на бок, хохотали и хохотали. Наконец сообразили, что одеваться не обязательно и пошли, держа одежду в руках. Степаныч, икая, тоже попробовал натянуть джинсы на мокрое тело, но ничего не выходило, и он последовал примеру остальных. Возвращались мы как-то разрозненно. Майя с Галкой умчались вперед, они торопились первыми рассказать Нине про русалку. За ними — мы со Степанычем, и только потом два неугомонных весельчака, Димка и Серега. Однако у гостиницы они нас нагнали. Я откровенно призналась, что мне страшно. Русалка, была явлением в принципе предсказуемым, но так все было натурально... Чего еще в таком случае ожидать? Мужики на это ответили дружно: «Не бойся, мы с тобой!».

Задняя дверь гостиницы оказалась запертой, пришлось идти к парадному входу. Только мы завернули за угол, как навстречу с криком: « Убили Нину!», выскочила Майя. Мужики, не задавая вопросов рванули с места. Я замерла, пытаясь сообразить, что же могло произойти. Воображение рисовало ужасные картины. Тут я осознала свое незавидное положение: с одной стороны, совсем рядом, в ночном лесу — кладбище, напротив — морг. Я бросилась в гостиницу, но у распахнутой двери остановилась. Майя сидела на пороге и обхватив руками голову, тихонько поскуливала. В ярко освещенном холле стояла жуткая тишина. Лишь изредка слышались короткие фразы Степаныча и постанывания Галки. Звуки исходили с правой стороны, которая была скрыта от моих глаз. Заглядывать туда я не решалась, как и ступить за порог. На втором этаже послышался топот и вот показались Димка с Серегой в купальных плавках и с кухонными ножами в руках. Они быстро спустились по лестнице вниз и сообщили, что все обыскали, но никого не нашли. Майя, держась за дверной косяк, поднялась и прошла внутрь гостиницы, я не могла оставаться снаружи одна и вошла вслед за ней.

Стараясь не глядеть в ту сторону, куда переместились все остальные, я прошла к дивану, но садиться не стала, так и стояла спиной к выходу, сдерживая свою голову, которая так и норовила глянуть хотя бы разок на место происшествия. Подошел Серега и сунул мне в руку рюмку водки: «Не смотри». Я залпом выпила содержимое, зажала рот рукой, передернулась и все-таки глянула через плечо вправо.

В кресле сидела Нина. Ее голова свесилась на бок. На шее — разрез из которого все еще струилась кровь. Кровью было залито все тело. Большая темно-красная лужа растеклась под ногами. Левая рука согнутая в локте, упиралась в подлокотник, а в правой, что безжизненно лежала на коленях, зловеще сверкало лезвие бритвы. Сверкал металл, сверкали рубиновые подтеки.

- Ребята, - сказал Степаныч, - сбегайте кто-нибудь в морг. Пригласите врача, пусть он вызовет полицию и прихватите носилки.

Димка, громко топая, выскочил за дверь. Из кухни, с ведром и шваброй, охая вышла баба Фекла. Шаркая растоптанными туфлями, она прошла к месту происшествия и не обращая внимания на протесты, принялась смывать с пола кровь. Я отвернулась.

Баба Фекла возмущалась:

- Понаехали! Их как людей приняли, а они резаться. Дома нельзя было что-ли?

На все вопросы она сердито отвечала, что ничего не слышала, ни видела, никто посторонний не заходил.

Скоро вернулся Димка в сопровождении врача. Я мельком глянула, увидела белый халат и снова отвернулась.

- Черте что! - воскликнул Димка. - У них нет связи с большой землей. Нет полиции. Рация не отвечает, а телефоны и интернет, сами знаете, здесь не работают.

- Будем грузить?! - осмотрев труп, не то спросил, не то скомандовал патологоанатомом.

- Ну, а что делать? Будем. - Ответил Степаныч.

Я, не поворачиваясь, подтянула к себе столик, наполнила еще одну рюмку водкой и снова выпила залпом. Где-то не доходя желудка жидкость затормозила и потянулась обратно. Я закрыла рот ладонью, пошарила рукой по столу, нащупала между бутылкой вина и графином тарелку с ветчиной, но мне стало совсем плохо. Запить кроме вина было нечем и, решительно схватив бокал я большими глотками затолкала все обратно. В голове загудело, звуки стали удаляться, ноги подкосились и я, как-то боком стала заваливаться на диван. Степаныч подхватил меня, аккуратно усадил и протянул еще одну рюмку. Я отрицательно замотала головой, икнула и разревелась. « Надо бежать», - пропело у меня в голове.

Серега с Димкой, в сопровождении врача унесли тело Нины в морг, потом вернулись. Димка принялся ходить из угла в угол. Степаныч, опять занял место у окна. Серега грел руки у холодного камина. Остальные заняли диван.

- Жутко и непонятно, - наконец сказала Галка. - Кто мог это сделать? Не сама же она.

- В принципе, возможно, конечно, - предположил Степаныч. - Но...

- Да никак не возможно! - истерически выкрикнула Майя. - Не могла она ни с того ни с сего взять бритву и … - Она расплакалась.

- Что будем делать? - Димка нервно отхлебнул коньяк прямо из бутылки.

Степаныч неодобрительно поморщился, но ничего не сказал.

- А что мы можем сделать? - Серега расставил на столе рюмки. - Ни-че-го.

- До утра мы должны держаться вместе, - сказал Степаныч. - По одному даже в туалет, что бы не ходили!

Серега закрыл входную дверь на ключ.

- Черный ход надо проверить, - Димка держа пустую бутылку наготове, как гранату, вышел в кухню.

- А спать здесь будем? - спросила Галка.

- Спать?!

Все удивленно уставились на Галку. Она пожала плечами.

- Ну, если кто-то хочет спать..., - Степаныч глянул на лестницу, вздохнул и твердо сказал: - До завтра отсюда не выходить.

Он тяжело поднялся и прошелся вокруг кресла, где застали Нину.

Я медленно куда-то поплыла и, кажется всем помахала руками. Мне ответили что-то вроде: «Бу...бу... бу...».

 

День второй.

Очнулась я от тяжести, давившей так, что дышать было нечем. Я открыла глаза, с трудом подняла голову. Ужасно болели шея и голова. Майя и Галка навалились на меня с двух сторон и мирно посапывали. В креслах похрапывали мужики. Я медленно поднялась и встала на затекшие ноги, покачнулась, но удержалась. В голову будто поместили часовой механизм: в ней тикало, при резком движении, что-то там отрывалось и больно било по вискам. Все-таки вчера было принято «на грудь» непомерно много. Медленно, приливной волной внахлест поползли воспоминания ночного кошмара. Я бросила взгляд на ТО кресло, но его успели заменить другим. Я оглядела спящих. Все здесь. Не хватает только... Ну, конечно, она сейчас...

Наверху скрипнула лестница. Я подняла голову и ноги мои подкосились, и горло сузилось до невозможности вдохнуть или крикнуть...

Сверху, в пушистом желтом халате спускалась Нина. Я упала на диван. На Майю, на Галку и растаскивая сонные тела, попыталась зарыться, натягивая покрывало на голову. Девчонки начали возмущаться, раздавая толчки и пинки, но этому я даже рада была, потому что народ оживал. Я не одна!

- Й-ех!!! - вдруг взвизгнула Майя.

Что-то подобное выдала Галка. Диван вмиг опустел. Народ, просыпаясь, эхом поминал, мать страны восходящего солнца. И только когда Димка заорал: « Не подходи, убью!», я приподняла край покрывала.

На нижней ступеньке стояла перепуганная насмерть Нина. Коллеги сгрудились в дальнем углу, у бара. Серега, раскрыв руки, как птица в полете, прикрыл девчонок своей широкой спиной, Димка, вышел вперед, перекидывая из руки в руку бутылку. Степаныч, пригнувшись, как разведчик на задании, медленно двинулся к лестнице.

Нина потянула носом воздух:

- Вы что, всю ночь пили? И книги по психологии читали? - Она поднялась на две ступени выше.

Степаныч добрался до нее одним рывком, схватил за руку и радостно выкрикнув: «Теплая! Живая!», принялся Нину обнимать, потом, подхватил на руки, вынес на середину холла, поставил на пол, повторил: «Живая, братцы. Нас разыграли!», и отошел, предоставляя возможность убедиться.

Перебивая друг друга, мы рассказали Нине о происшедшем, и настояли на том, что она, как виновница торжества, просто обязана приготовить горячий завтрак, пока мы принимаем душ.

Поднявшись в номер, я включила в ванной воду, залила в нее ароматный гель, и в ожидании, пока она наполнится, прилегла на диван. В голове было пусто, но больно. Вот это начало! Вот где подумаешь о целебных свойствах спиртного. Пусть сейчас мне плохо, но вчера на трезвую голову можно было бы инфаркт заработать. Нужно принять душ, чашечку горячего бульона... Я вошла в ванну, медленно опустилась в пушистую пену и некоторое время полежала закрыв глаза. Последующая процедура прошла совершенно обычно, и вот я обволакиваюсь в халат, стою у большого зеркала на правой стене ванной и протираю насухо волосы. Сильно запотевшее зеркало отражения почти не дает. Я протерла его полотенцем, но стекло почему-то потемнело. Сначала подумалось, что это у меня в глазах темнеет. Но вот, где-то в глубине замерцала маленькая искорка. Постепенно она стала рассеиваться, но не тускнела, а становилась ярче. Было интересно и странно: я почему-то там не отражалась. Вдруг осторожно, там внутри, откуда-то сбоку выдвинулось лицо мальчишки лет десяти. Лицо находилось по ту сторону, практически вплотную к стеклу. Я отступила на шаг... Мальчишка, не моргая смотрел на меня без всякого выражения на лице. За ним проявилось усталое лицо женщины. Она смотрела то на меня, то куда-то в сторону и похоже просто скучала. Мальчик прижался к стеклу так, что лицо сплющилось, став похожим на поросячье рыло. Я оперлась о стену, ноги стали как ватные. Мне бы бежать, но не было сил. Мальчик продолжал давить на стекло. Что-то хрустнуло. Из носа, сразу из обеих ноздрей потекли кровавые струйки. Он сломал нос?! На размазанных по стеклу губах одна за другой появлялись трещины. Они кровоточили. Женщина по выражению моего лица поняла, что что-то не так, схватила мальчика за плечи и с силой дернула на себя. Его голова неестественно сдвинулась в сторону и сползла на плечо. Женщина установила голову на место, наподобие того, как нахлобучивают шапку и бросив на меня злой взгляд, утащила малыша куда-то в сторону... В следующее мгновение зеркало приобрело обычный вид. Своего отражения я, кажется испугалась больше, чем видения с неизвестными. Мне приходилось видеть выражение ужаса на лицах людей, но на своем... Я взвизгнула и... проснулась. Именно, оказалось, я как прилегла, так и оставалась на диване, по-видимому заснула. А теперь проснулась, но с явным ощущением вымытости. То есть тело и волосы были влажными и явно ощущался запах геля для душа. Я медленно поднялась, стараясь не делать резких движений, переоделась, напрягая слух до звона в ушах, не торопясь, бочком, бочком дошла до двери и вылетела наружу пулей.

На кухню я вошла, старательно делая вид, будто ничего не случилось. А что я могла рассказать, что после вчерашней, честно сказать, попойки у меня с головой странности произошли?

На столе из горячего были только чай и кофе и по-моему это всех устраивало, а бульончик бы не помешал. Майя распечатала пару упаковок с пирожными и разогрела их в микроволновке.

Серега потянул носом и поморщился. Димка демонстративно встал, достал из холодильника тарелки со вчерашними нарезками и выставил на тот край стола, где сидели мужики. Серега вынул из кармана фляжку, три стопарика и со словами: не пьянки ради, разбулькал весьма ароматную жидкость по миниатюрным тарам. Степаныч сделал вид, что не очень доволен данным действом, но отказываться не стал.

Завтракали молча. Нина нервно ловила беглые взгляды коллег, что явно ее смущали.

- Ну, колись, - хитро подмигнул ей Серега.

- Давай, рассказывай, - посоветовал Димка.

- Что вам надо? - подозрительно спросила Нина.

- Ну, сколько за это платят? - спросил Серега.

- За что? - не поняла Нина.

- За розыгрыш. - Димка чиркнул вилкой себя по горлу.

- А я тут при чем? - искренне удивилась Нина.

- Так уж и не при чем? - недоверчиво спросил Димка.

- Не понимаю, - сдерживая нарастающее раздражение отвечала Нина. - Как я могла быть тут замешана?

- Не знаем, как, но твое участие в этом странном деле очевидно, - заявил Серега.

- Мы же в номере ночью тебя не обнаружили, - Димка, напоминая, оглядел всех остальных. - А потом ты заявляешь, что спала и ни сном, ни духом...

- Да я, действительно, спала!

- И кто же такой очень похожий на тебя был нами в морг переправлен?- не уступал Серега.

- На куклу это точно не было похоже, - нехотя вспомнил Степаныч. - Но, думаю, ребята, давайте обойдемся без обвинений и подозрений. Еще неизвестно какие сюрпризы нас ждут.

- Что ж, будем поглядеть, - Серега многозначительно глянул на Димку и тот согласно кивнул.

Вошла баба Фекла с ведром, накрытым цветастой тряпицей.

- Утро всем доброе! - сказала бабуля, движением фокусника извлекла из ведра графин с розовой жидкостью и водрузила его на стол. - Ну, девочки, стаканчики выставляйте. - Она протянула Галке ведро.

- А почему так? - изумилась Галка, брякая стаканчиками.

- Да это по привычке, - засмеялась баба Фекла, - раньше на работе когда праздники... в руках-то это не понесешь, а персонал-то тоже люди, а от начальства запрет... Вот и носила в ведерочке. Подозрений не вызывало.

- Граждане... - вяло возмутился Степаныч, - мы же на работе. - он глянул на стопарик, который только что опустошил и виновато вздохнул.

- Бросьте, - баба Фекла проворно наполнила граненые стаканчики. - Надо. За Ниночку, за упокой души...

- Д-да в-вот же она, - Майя театрально направила ладонь в сторону перепуганной Нины.

- Дак я не про эту, а про ту, что ночью... - Баба Фекла подняла стакан. - Не чокаясь.

- Про ту уже все ясно, - крякнув, после выпитого, сказал Серега. - То розыгрыш был.

- Розыгрыш?! - возмутилась Фекла, - а кровища-то?...

- Сок томатный, - блеснула познаниями Галка.

- Какой сок?! - Баба Фекла налила по второй. - Я санитаркой проработала всю трудовую жизнь в областном хирургическом отделении. Кровь по запаху и конси-стен-ции за километр учую. Сок. - Баба Фекла даже обиделась. - И покойников я насмотрелась. Получше этого Петьки разбираюсь. Да вы у него сами спросите. Покойник это был. Самый натуральный, без грима. А Петруха как-никак патологоанатом.

- Петруха, лицо заинтересованное, - заявил Степаныч и поднялся. - Ребята я на похороны. Кто со мной?

- Так все, наверное, - предположила Майя.

- Можно, но не обязательно. - Сказал Степаныч. - Зачем в одном месте всем суетиться? Походите по поселку, поищите что-нибудь интересное.

- Я думаю, - заметила Галка, - в этом поселке, как и в любом другом, проститься с покойным придут все, и поминки никто не пропустит, а вот на кладбище пойти не все пожелают. Поэтому, на сами похороны от нас хватит и двух-трех человек, а на поминки придется идти всем, а там посмотрим.

- Логично, - согласился Степаныч. - И вот я иду сейчас.

- Я тоже, - вызвалась Галка.

- Мы с Серым в морг сейчас заглянем, - сообщил Димка. - Надо все-таки с нашей покойницей разобраться.

- Разбирайтесь.

- А мы, - Майя указала на нас с Ниной., - на поминки подойдем. Собраться надо с мыслями и вообще...

- Собирайтесь, - согласился Степаныч и они с Галкой, прихватив сумки с аппаратурой, удалились.

Серега с Димкой перед уходом прихватили что-то из спиртного. Майя поднялась к себе, чтобы переодеться, а мы с Ниной остались ждать ее в холле. Честно говоря мне было не очень уютно наедине со вчерашним покойником. Нина это чувствовала и села у окна, предоставив остальное пространство в мое распоряжение. Минуты тянулись очень долго. Я откинулась на спинку дивана, делая вид, что задремала. И подскочила на месте, когда в дверь с шумом ворвались Димка, за ним Серега и молодой человек в белом халате. Димка деловито достал из бара объемную бутыль, а Серега сбегал на кухню за рюмками.

- Да что вы творите!? - возмутилась Нина.

- А с тобой мы еще разберемся, - отмахнулся Димка.

- И что бы это значило? - вступилась я за Нину.

- Сейчас, сейчас, - Димка наполнил рюмки, - они втроем дружно выпили и тут вспомнили, что и закуску бы принести не мешало.

Нина хотела помочь, но Димка бесцеремонно ее остановил. Сходил сам и притащил два увесистых блюда. По видимому сгрузил из холодильника все, что попало под руки.

Мы молча наблюдали за странной трапезой. Наконец я не выдержала и потребовала объяснений. Не хватало прославиться безудержной пьянкой.

- А ты знаешь, что там, в морге, лежит абсолютно бездыханная наша Ниночка! - заявил Димка.

- Не подстава это, - жуя подтвердил Серега. - Трупик самый что ни наесть настоящий и Нина, именно наша Нина. Мы с Димкой тоже можем определить жив человек или нет. Побывали в горячих точках, запятых и многоточиях даже.

- Да во всех знаках препинания! - подтвердил Димка. - Нас не проведешь. Я поэтому в морг и отправился. Не могли мы вчера ошибиться, и обознаться не могли! Вот и Петруха, вскрытие с утра уже произвел и не даст соврать.

- А то, что патологоанатомом лицо заинтересованное, вас не смущает? - спускаясь по лестнице, громко спросила Майя, неприязненно глянув на Петруху.

Веснушчатый, коротко стриженный Петруха пьяно пожал плечами:

- В чем? Я заинтересован... Фиг с два! - он с трудом соорудил фигу.

- Вот это я понимаю, воспитание, - фыркнула Майя.

- Меня вообще не про-констру-иеровали, - едва выговорил Петруха.

- Аха, конструктор заболел, - Майя встала у столика руки в бок.

- Не цепляйся за слова! - потребовал Серега, - не проинструктировали человека. Забыли, наверное. Он и не знал, что тут покойники ходить будут. Он их вскрывает, а они ни спасибо, ни до свидания — уходють.

- Пить меньше надо! - выкрикнула Майя и подсела ко мне. - ну, что пойдем без них?

- Да при чем здесь это? - Димка потряс бутылью в воздухе. - Нина наша там лежит, и мы в этом имели возможность убедиться.

Петруха кивнул головой, пытаясь поймать на вилку кусок буженины:

- Ваша там. Сам вскрытие делал, а другие ушли. Встали и ушли... - он хихикнул.

- Василий Иванович ушел? - Майя устало вздохнула.

- Не-е, его, как положено... ногами вперед, а женщина с ребенком... И, главное, они же все — он произвел вилкой несколько режущих движений по куску мяса: - ножки, ручки, голова — все отдельно! На пилораме их.. как-то.. . А они ушли... Я им даже крикнул: «Эй! Я вас не выписывал!». А они даже не оглянулись.

- Я так понимаю, запасы спирта у вас там не плохие, - намекнула Майя.

- Не пью я! - выкрикнул Петруха. - Совсем не пью.

- Заметно, - согласилась Майя.

- Ты не понимаешь, - как-то даже ласково сказал Димка, - там, мертвее мертвого лежит наша Нина.

- Хорошо, что она хоть не ушла, - обрадовалась Майя, - а то ищи ее...

- У нее там, - Серега приподнялся и ткнул себя в зад, - родинка. Та самая, звездочкой.

Это был известный факт. Родинку в форме звезды даже купальник не скрывал. Нина иногда шутила: я звезд с неба не хватаю, я на звезде сижу. Майя задумалась и повернулась к Нине.

- Вам показать?! - выкрикнула Нина со слезами.

Она соскочила с места, повернулась к нам спиной и резким движением сдернула с себя спортивные брюки:

- Все? На месте?

- Да успокойся ты, - смущаясь, попросил Серега. - Можешь сама сходить и убедиться. И горло у нее, можно сказать от уха до уха...

- Я не знаю, кто или что там лежит, но у меня и с горлом все в порядке! - Нина чиркнула ребром ладони по горлу...

Мы все раскрыли рты. Нина вытаращила глаза и осторожно потрогала свое горло. У нее на шее отчетливо виднелся розовый шрам. Утром его не было! Ее же тогда все осматривали, радовались, что ночное происшествие к ней отношения не имеет.

- Ч-что это такое? Что такое?! - завизжала Нина, пытаясь стряхнуть шрам с шеи, как стряхивают паука или какую другую неприятную букашку.

- Тихо, успокойся! - Серега подбежал к ней, но прикоснуться боялся.

Нина была в истерике и мы были близки к тому.

Димка не нашел ничего лучшего, как влить в нее рюмку водки. Нина закашлялась, разревелась и плюхнулась в кресло, держа руки в стороны, видимо и сама боялась еще раз коснуться того, чего на шее быть не должно. Димка настоял на принятии еще одной дозы, после чего Нина жалобно повторила:

- Что это такое?

Если бы мы знали, как появление шрама объяснить...

- Чертовщина, - заявил Петруха и завалился набок. Серега заботливо подложил ему под голову подушечку, снял с него ботинки и закинул ноги на диван:

- Отдыхай, друг, - сказал он завистливо и отошел в сторону.

- Так, разбираться будем потом, - сказал Димка, - работать надо. Идем на поминки, а то Степаныч ругаться будет.

Мы рады были заняться делом, но страх уже не отпускал: нас пугали изощренно, со знанием дела. К подобному развитию событий мы не были готовы и это надо было признать.

Дом покойного на сегодня являлся центром внимания. Односельчане входили и выходили, коротко с нами здоровались, но любопытства не проявляли. Галки и Степаныча здесь не оказалось. Столы тянулись через две комнаты. За нами поухаживали две молчаливые тетки. Они рассадили нас по местам, выдали тарелки, ложки и рюмки. На слабые протесты, по поводу спиртного, они возмущенно пошипели и наполнили стопки до краев. Надо сказать, что спиртное здесь как-то быстро из организма выветривалось и совсем уж пьяными даже не были Димка с Серегой, хотя прикладывались, как говорил Степаныч : не по детски.

Пришлось пить. Все было обычно, пристойненько. Иногда кто-то вставал и поминал усопшего добрым словом. Кто-то, не вставая, делился воспоминаниями, связанными с безвременно ушедшим. Нина шепотом беседовала с престарелой соседкой. Серега с Димкой налегали на горячее. Майя внимательно вслушивалась в тихие разговоры, в надежде «нарыть тему». Мне ужасно хотелось спать. Ну не выспалась я. И вообще... Напротив меня была двустворчатая дверь в спальную комнату. Совсем недавно, там отдыхал Василий Иванович. О чем он думал? Какие сны снились? Мечтал, наверное... Двери бесшумно распахнулись... Вдоль старого массивного дивана стоял, оббитый голубой в синюю полоску материей, гроб. Морская тематика. Это потому, что он утонул, а может моряк был или рыбак? Тело тоже было накрыто бело-голубым покрывалом. Шторы были приспущены, поэтому в полутьме голову плохо было видно, но приглядываясь я различила что-то объемное, винегретной расцветки. Мне стало страшно. Нужно было выйти на свежий воздух.

- Ты куда? - шепнула мне Майя, прихватив за руку.

- Дак... - я указала на спальную и осеклась.

Двустворчатые двери были плотно прикрыты. И только сейчас пришло на ум, что покойника уже похоронили. Майя, белая как снег, молча предложила заглянуть под стол. Я и заглянула. У дядьки напротив вместо ног были лошадиные копыта. То есть от колен и до самых пят вместо человеческих ног были конечности не то коня, не то коровы. Я не разбираюсь. Да и в том случае, честно говоря, было в принципе все равно. Мы с Майей взялись за руки, медленно поднялись и пошли к выходу.

- Это как у Гоголя, по-моему «Пропавшая грамота», - поделилась Майя наблюдениями.

Я согласилась. Стало легче. А насчет гроба нужно бы спросить у кого-нибудь: какого цвета была обивка? Может я уже ясновидящей стала? Возможно, после таких встрясок... А что, если у меня по той же причине галлюцинации начались? Понятно, почему командировка продлиться три дня. Надо держаться. Сначала казалось, что слишком мало времени нам выделили, но сейчас, думаю, одного дня хватило бы вполне, а так и умом можно двинуться.

За нами вышел Серега. Он, блаженно улыбаясь, закурил:

- О том, что я видел, пишу только я.

- А что ты видел? - не поняла Майя.

- Что-то, - игриво ответил Серега. - не скажу.

- А вдруг и мы это же видели? - спросила я, имея в виду гроб.

- Не думаю. - Серега смерил нас заносчивым взглядом. - вы бы визжали как поросята.

- Ну, видел и видел, - ответила Майя и ушла в дом, сказав напоследок, как бы намекнув: - Гоголя и мы читали.

- И что? - слегка качнулся Серега.

Тут в калитку забежала какая-то бабуля. Приподнимая подол и переминаясь с ноги на ногу, она примерялась к кустам. Заметив нас, убежала за дом, но очень скоро вернулась, жалобно попросила: « Спасите», и пошла за калитку, шмыгая носом. Потом оглянулась:

- Он же сожрет его, гад. Помогите. - Она поманила нас за собой.

Мы переглянулись и пошли. Бабуся приободрилась и прибавила шаг.

Калитку она распахнула ногой и прошептала, указывая на сарай:

- Он там. - прихватила, стоящие у забора вилы, дошла до сарая, нашла в стене щель и приложилась к ней глазом.

- Тама, - наконец обернулась она.

- Кто? - шепотом спросил Серега, кивая мне на фотоаппарат.

- Да вампир же! - прошипела бабуся. - Он за хряком моим давно охотится, но я начеку все время. А тут поминки. Я туда, а он — сюда. Открывай! - скомандовала она, глядя на Серегу.

Серега распахнул дверь. Бабка ворвалась в сарай, держа вилы наготове. Первые минуты не было видно ровно ничего. Постепенно глаза привыкали к темноте и вырисовывалась обычная обстановка деревенского сарая. За невысокой крепкой изгородью сидел упитанный хряк и удивленно на нас смотрел.

- Напугался, - сказала бабуся. - А тот гад завелся на мою голову. Не углядишь, всю кровь у Хмыря выпьет.

- У кого? - спросил Серега.

- Да у него! - указала бабуся на порося. - Его Хмырем зовут.

Я сделала несколько кадров: удивленный хряк, вооруженная бабуля. Не хватало лишь вампира. Интересно было из какой сказки его выдернули? Серега почти на ощупь пошел вглубь сарая. Но бабка вдруг перехватила вилы как копье и ринулась следом. Серега обернулся, крикнул: «Ты что это, бабуля?!» и только успел пригнуться, как вилы просвистели над головой.

- Прости, милый, - испугано заскулила бабуся. - Чуть грех на душу не взяла. Руки старые.

- Дура ты старая, - приходя в себя бесцеремонно выдал Серега и пошел к выходу.

- Да вон же он! - бабуся ухватила Серегу за рукав и потянула к углу, где в рассеянном лучике, что сочился сквозь крышу, между потолком и полом висел ребенок. Приглядевшись я рассмотрела тонкий шнурок, тянувшийся от шеи к перекладине. Бабка ребенка удавила и свихнулась?! Или сначала свихнулась, а потом повесила мальчишку?!

- Надо людей звать, - бросил Серега мне через плечо.

- А сам не справишься? - удивилась бабка. - Ткнул один разок вилами в самое сердце и все. Неуж не по силам? Или боишься?

- Да иди ты! - не то мне, не то бабке крикнул Серега.

- Да не шуми ты! - бабка повисла у Сереги на руке. - Вдарь ему, а то проснется — несдобровать! Они же так спят, вампиры проклятые!

- Ненормальная, - Серега решительно направился к удавленнику, в двух шагах остановился и ахнул. - Твою мать!

Я осторожно приблизилась с фотоаппаратом наготове. Не вглядываясь сделала кадр, другой.... Удавленник дернулся, широко раскрыл глаза и улыбнулся. Синий язык вывалился на плечо. Это был не ребенок. Это было черте что!

- А вот теперь, бежим, - тихо сказала бабуля, попятилась, оттолкнула меня и пулей вылетела наружу.

Маленький синемордый мужичек дергался пока не оборвалась тонкая шерстяная нитка, петлей обхватившая его шею. Только его ноги коснулись пола, я взвизгнула и бросилась вон, но дверь нашла не сразу: умудрилась состыковаться с перепуганным хряком. Мы оба громко хрюкнули и шарахнулись в стороны. Найти дверь мне помог Серега. Он тащил меня за ворот до калитки, толкнув в спину, задал мне скорость и направление и сам бросился наутек. Я неслась, казалось, не касаясь земли, обогнула бревна, стянутые тросом, подпнула собаченку, что бросилась под ноги, сходу уперлась в столб и осела. Подбежал Серега. Он тряс меня за плечи, бил по щекам, но окончательно я пришла в себя когда заметила погоню. Тот мужичок, то есть вампир, если верить словам бабули, шел за нами очень быстро. Неестественно быстро. При этом он дергался как тряпичная кукла в руках кукловода. Завидев его, сабачушка, что получила от меня пинка, попыталась спрятаться под бревна, но вампир, не сбавляя хода, ухватил ее за хвост и разорвал пополам. Обе половинки по очереди он обвивал фиолетовым языком, притянул ко рту, а потом две бескровных части шкурки с костями отбросил в сторону. Кровь стекала с языка на грязную рубаху...

Серега все это время успевал делать кадр за кадром, при этом он нервно ржал, как конь. Я наконец смогла двигаться и довольно ловко. Подпрыгнув на месте, как дикая косуля, я развернулась в воздухе и понеслась вдоль улицы, и, казалось, не было силы способной меня остановить. Боковым зрением я успела заметить, как Серега заскочил в дом, где шли поминки. Я неслась к гостинице, молясь на крепкие дверные замки, и стальные засовы. Сзади послышались крики и топот. За мной, с вилами и топорами неслась толпа. Совсем рядом просвистели вилы и, пружиня застряли в земле. В тот момент я ясно ощутила, что рассудок готов покинуть меня не попрощавшись. Когда кто-то сзади ухватил за пояс, я резко присела. Зацепив ботинком мой затылок, кубарем прокатился Димка. Не успев притормозить, мимо, пробежал Серега. Развернувшись, как балеро в исполнении «половецких плясок», Серега принял меня в объятия. Толпа с улюлюканьем свернула на другую улицу и скрылась за углом. Они гнали вампира.

И кто бы после этого отказался от спиртного? Я, как конченый пьяница, заполировала две залпом выпитых стопки водки, бокалом пива и только после этого поняла — разум при мне.

- Вот дуреха, - посочувствовал Серега, - сопьешся.

- От этого можно вылечиться, - устало ответила я, - а безумие — диагноз окончательный. Я за профилактику от сумасшествия.

Степаныч хитро на меня посмотрел, будто чего-то выжидая, а потом хлопнул в ладоши:

- А вот и Галина!

Галка в халате с полотенцем на голове, как героиня индийского фильма спускалась со второго этажа с бокалом вина. На одной ноге у нее был шлепанец, на другой — мокрый кроссовок. По-видимому она мылась, не снимая обуви.

- Еще одна жертва первоклассного розыгрыша! - констатировал Степаныч. Он поднялся Галке на встречу и заботливо проводил ее до кресла. - Рассказываю при ней. Чтоб, так сказать, клин клином...

- Лучше колом, - с нездоровым весельем подсказала Галка и икнула.

- Слушайте, детишки! - объявил Степаныч, расхохотался, погладил Галку по голове, прошел к окну, опрокинул рюмочку, плюхнулся на стул и поведал историю похорон.

Ну, в общем из дома усопшего провожали без происшествий, ногами вперед. До кладбища тоже добрались спокойненько. Да все шло, как и должно, но только принялись заколачивать гроб, как с потусторонним стоном по кронам деревьев прошелся ветер. Провожающие усопшего в последний путь, замерли и синхронно стали покачиваться из стороны в сторону. Над головами пролетел мерзкий смешок. Люди подняли руки и принялись ими медленно размахивать. Крышка гроба со стуком слетела... Василий Иванович, выпучив глаза шустро так поднялся, встал в гробу на колени и принялся облаивать присутствующих, брызжа зеленой слюной. Все повторили странное поведение покойника - бросились на землю и, стоя на четвереньках, вытаращив обезумевшие глаза, затявкали и за лаяли пока кто-то громко и грубо не матюгнулся. Покойник безвольно плюхнулся синим лицом в подстилку и замер. Четверо мужиков, ругаясь, на чем свет стоит, утрамбовали Василия Ивановича в последнее жилище и, торопясь, принялись заколачивать крышку. В конце-концов, гроб просто сбросили в яму и спешно закопали. Народ, освободившись от наваждения, торопился покинуть кладбище так скоро, что наскакивали друг на друга. Ближе к выходу из леса, обалдевшая толпа уже немного приходила в себя, но тут навстречу вышла странная парочка. Женщина с ребенком-подростком торопились в сторону кладбища. Движения их конечностей, даже у толпы с замутненным сознанием вызвали нездоровый интерес. Те, кто неслись впереди, начали тормозить и шарахаться в стороны. Те, кто догонял, передислокации не понял, но дорога освободилась и они прибавили скорости.... А парочка шла, не сворачивая. Руки и ноги у этих двоих будто имели больше обычного количество коленей и локтей. Конечности сгибались под острыми углами в совершенно неожиданных местах. Какая-то бабка зазевалась, споткнулась, сзади ее подтолкнули и бабуся, взвизгнув, налетела на подростка. У мальчишки от толчка отлетела голова и с криком: дура старая! - покатилась по пыльной дороге. Та, что вела его за руку, бросилась поднимать орущую голову, но у нее отпала часть ноги. Конечно, она и сама не удержалась на частично отсутствующей конечности и долго ползала в пылюке собирая себя и мальчишку. С диким воплем народ разбегался кто куда. Галка, издавая, неподдающиеся определению звуки, висела у Степаныча на плече, мертвой хваткой уцепившись за пиджак. Степаныч, стараясь Галку не потерять фотографировал направо и налево. Вспышки выскакивали как при стрельбе из пулемета.... А в конце-концов Галка бросилась вперед, и поймать ее удалось аж у вертолетной площадки. Она убеждала, что надо развести костер, чтобы сверху заметили и забрали отсюда. А кто должен был заметить?

Тут вернулись Майя с Ниной, они поняли, что пропустили что-то интересное, но на количество выставленного на столе спиртного покосились неодобрительно.

- Ну, в общем, как-то добрались до гостиницы и — вот вам результат — Галюха не в себе, - закончил Степаныч и расхохотался, при этом по отечески погладив, блаженно улыбающуюся Галку по плечу.

- Надеюсь, Галочка придет в себя...

- Скорее, мы придем к тому же, - хмуро заявила Нина.

- Бросьте, - Степаныч махнул рукой, - пробьемся. Осталось всего-то ничего. А материальчиков у нас уже предостаточно.

- Гонораров хватит на долгосрочное лечение в психиатрической клинике, - хохотнул Серега. - Вот врачи будут головы ломать: редакция газеты в полном составе того... - он покрутил пальцем у виска.

- Да, насчет врачей... а где Петруха? - вдруг вспомнил Димка.

- Бабуля на кухне его отпаивает крепким чаем, - сообщил Серега.

Я пошла глянуть, как себя чувствует доктор. Теперь я его очень даже понимала.

Петруха спал, положив голову на стол. Бабы Феклы не было. Мне почему-то захотелось попроведать и ее, наверное, произошедшее и спиртное, просто не давали покоя ногам.

Дверь в конце кухни, у черного входа была приоткрыта. Где-то за ней находилось жилье бабули. В узком коридоре было полутемно и пахло бытовой химией. Справа и слева в маленьких клетушках стояли швабры и ведра, то есть рабочий инвентарь штатной единицы. Дверь в светлицу была прикрыта не плотно, но, прежде чем войти, я, конечно, постучала. Ответа не последовало и мне почему-то подумалось, что так и должно быть.

По идее, комната подходила под определение — просторная. Подходила бы, если бы не была загромождена старой мебелью. Один двустворчатый шкаф чего стоил — метра два в длину и высоту, да и в ширину уступал лишь наполовину. На обеих створках, искажая действительность, крепились треснувшие зеркала. Я сделала несколько шагов по комнате, поняла, что никого нет и решила уйти. Тут створка шкафа с тихим скрипом отворилась и моему взору предстала дикая картина. В шкафу стоял необитый гроб. В том гробу, мирно посапывая, спала баба Фекла. Тфу-ты! извращенка, чертыхнулась я и пошла к дверям. Но дорогу мне преградила баба Фекла. Нет, та, что спала, спать и продолжала. Это была вторая, и я была уверена, что у меня не двоится.

Растопырив руки, как курица крылья, вторая зашипела: Тш-ш!

Я замямлила, что пойду, что ошиблась дверью, что немного выпила, кружится голова. Фекла вторая согласно кивала и продолжала шипеть, придерживая меня за руки. Когда я беспомощно сникла, бабуля торопясь сообщила, что там, в гробу ее непутевая сестра-близняшка. Не надо бы о ней распространяться, так как она тут нелегально и у них, у сестер, если это раскроется, могут возникнуть большие неприятности. Я тоже согласно кивала, прижимая руки к груди, сердечно заверяла, что никто ничего не узнает. Бабуля недоверчиво щурясь, все же отпустила, пригрозив напоследок: «Смотри»...

А в холле допрашивали Нину, так сказать вернулись к вопросу: откуда шрам на ее шее. Димка, оказывается снова сбегал в морг и принес фотографии той Нины, что мирно покоилась на холодной каталке. Нина, что стояла здесь, перед народом, зареванная, истерично доказывала, что столько же понимает странную ситуацию, как и все остальные и с визгом отталкивала Димкину руку, в которой он держал снимки, предъявляя их Нине на опознание.

- Очная ставка, - бросила Майя презрительно в сторону Димки.

Я рассеяно огляделась. У всех на лицах читались растерянность и усталость. Нина с чем-то обратилась ко мне, по-видимому хотела, чтобы я за нее вступилась. Но в моем мозгу складывались пазлы, готовые дать какой-то ответ или задать еще один вопрос. И тут до меня дошло: две бабули и две Нины. Это «ж» неспроста.

- Бросьте вы женщину мучить, - раздался вдруг веселый голос.

На пороге стояла до сих пор никем не замеченная Варя.

- Бросьте, - повторила она, едва сдерживая смех.

Эта веселая дивчина уже начала раздражать.

- Это двойник, - заявила Варя.

- Кто двойник?

- Тот, что в морге. Они у каждого из вас есть.

??????????????

- Или будут еще. Они пакостные. Специально себе что-нибудь режут или ломают, в общем калечатся. Кто больше, кто меньше. И, пока двойника не похоронят, его прототип будет мучиться, пока совсем не усохнет.

После довольно затяжной паузы, во время которой Варя, заглядывая каждому в глаза, улыбчиво кивала, как бы убеждая в своей правоте, наконец подал голос Димка.

- Откуда эти двойники? Кто их изобрел?

- Уж я этого изобретателя... - зло сказала Нина.

- Да они из болота Дурного выходят. Почему — никто не знает. Мы своих всех враз в сарае сожгли. Повтора пока еще не было, то есть к нам двойники больше не приходили.

- Вы... что? - переспросил Серега.

- Сожгли, - невозмутимо пожала плечами красавица и поежилась. - Они так орали...

- Уж не знаю, кого вы там сожгли, - медленно выступая из кухни, сказал Петруха. - Но если это то, что я видел и с чем имел дело как врач-патологоанатом, то ответственно заявляю, что у них все настоящее: кожа, жилы, кости, кровь... и мозг у них в наличии. В общем, это люди.

- Оба-на! - у Димки глаза полезли из орбит: - А в самом деле?...

- Люди, не люди, - отмахнулась Варя. - Из Дурного болота разве может что-нибудь путнее выйти.

- И.. ту, что мое... моя... надо похоронить и... все? - медленно соображала Нина.

- Да, - подтвердила Варя.

- А если его... не того... я усохну?

- Этточно, - рассмеялась Варя.

- Да что она все ржет! - возмутилась Майя.

- У-у, не успели приехать, а уже какие нервные, - фыркнула Варя и томно пропела, - а вот у внука деда Федула, кажется тоже двойник объявился. Так, по крайней мере дед подозревает. Хотите сходить? Все у него сами спросите.

- Это уже, наверное только завтра, - авторитетно заявил Степаныч. - Народу нужно прийти в себя и с мыслями собраться.

- Дело ваше, - сказала Варя и удалилась.

- Так, коллеги, все — берем себя в руки, чистим перышки и перья, делаем наброски и пораньше спать. Соберитесь. Соберитесь !

Степаныч как на детском утреннике похлопал в ладоши.

- А обсудить? - подал голос Петруха.

Все на него посмотрели и тяжело вздохнули.

- Ну, вы же слышали: двойника похоронить надо. Это же опасно...

Он отметил явную незаинтересованность и жалобно закончил:

- Я в морг возвращаться не хочу. Двойники, явление неизученное. Мне-то что с ним делать?

- А ведь он прав, - согласился Димка. - Если веселая девушка Варя сказала правду, и для Нины наличие двойника опасно, то мы просто обязаны его... того... похоронить. Еще и сегодня успеем. Если всем миром и если все дружно.

- Да закопать, мы хоть сейчас, - хохотнул Серега и добавил уже серьезно: - Только как? Без гроба? Просто сбросим в яму?

- Но это все-таки не человек! - неуверенно сказала Майя.

- Откуда мы это знаем? - задумчиво ответил Степаныч. - патологоанатом говорит об обратном.

- Физиологически, насколько я понимаю, мы имеем дело именно с человеком, - авторитетно заявил Петруха.

- Ну, что мы будем гроб колотить и поминки устраивать? - спросил Серега.

- Я думаю, - отозвалась Галка. - В первую очередь должны спросить мнения Нины. Все-таки это ее...

- Здрасте, - воскликнул Димка, - думаешь она воспротивится?

Все уставились на Нину.

- Не знаю, - сказала Нина рассеяно оглядывая стены. - С одной стороны, я, конечно за то, чтобы эта ситуация поскорее разрешилась. С другой стороны... Мы же с этой... один в один. По крайней мере, я на это смотреть не хочу. А так... она же все равно не живая.

- Решено. - Сказал Степаныч. - Только отложим до завтра. Сегодня надо заказать на пилораме гроб, управляющего попросим предоставить грузовик. Петруха, от тебя все, что положено. Завернуть надо в простынь, наверное... Будем играть по предложенным правилам.

- Игры, надо сказать, оригинальные, - задумчиво сказала Галка.

- Помните, где находитесь! - Степаныч похлопал ладонью по столу. - Не забывайте. Наблюдаем, участвуем, делаем заметки!

Но тут важное совещание было бесцеремонно прервано.

- Помогите! - и в дверь влетел рыжеволосый мальчуган лет десяти. Он опрометью бросился мимо нас на кухню, но тут же пулей выскочил обратно и юркнул в подвал, в закрома.

Не успели мы опомниться, как следом за мальчишкой появился седовласый дед с бородой до пояса. Дед был не то слепой, не то... Почти бесцветные глаза, казалось ничего не видят, руки вытянуты вперед, но походка уверенная, крепкая. Синюшные губы были плотно сжаты, а брови сурово сведены у переносицы, ноздри раздувались как у породистого скакуна после серьезного пробега. На широком поясе у деда висела обычная рогатка, которую мастерят дети. Можно было предположить, что дед за что-то очень желает наказать пацана, но для этого надо было его еще поймать. Судя по всему этой целью и задался дедуля, очень похожий на Хоттабыча.

- Во-те, на-те! А вот и зомбик! - воскликнул Серега и расправив плечи перегородил дорогу странному гостю.

Дед подошел вплотную, взял Серегу за грудки и, прикрываясь крупным телом нашего коллеги двинулся вперед. Серега, похихикивая, как от щекотки, некоторое время сопротивления не оказывал, но потом встал как вкопанный и, кажется дед его заметил лишь в этот момент, впрочем, как и всех остальных.

- Он там? - дедуля указал на дверь, ведущую в закрома и внимательно оглядел нас, будто стараясь увидеть не прячется ли малолетний беглец за нашими спинами.

- Ну, а вам-то чего от мальца надо? - с расстановкой спросил Димка и встал рядом с Серегой, преграждая дорогу старику.

- Внук это мой, Санька. - Деду, казалось, что этого заявления достаточно, чтобы открыть доступ к двери за которой затих мальчишка.

- И?... - Галка зашла с боку и заглянула деду в глаза.

- Так мы немножко того... поссорились, - дед явно чего-то не договаривал. Он будто раздумывал сказать все как есть или не стоит.

Мы ждали.

Дед крякнул, огляделся, достал из-за пояса рогатку, из кармана черные пульки:

- Пластилиновые. Для проверки.

Мы ждали.

- Да вот, твою растудыт-твою! - дед с досадой хлопнул себя ладонью по затылку. - Есть подозрение, что Саня не настоящий. Двойник. Варя же вам говорила?

- Ну, - Серега кивком дал понять, что ждем продолжения.

- Да не поет частушки, так перетак твою туды!

…........?

- Ай, ну как вам сказать, - дед огляделся, согласно кивнул, просеменил к дивану и уселся. Подождал, когда мы займем позиции внимательных слушателей и, наконец, решился:

- Еще когда я со своим двойником встретился с глазу на глаз, долгую беседу с ним вели. Правда он не очень разговорчивый был, не в меня пошел. Отвечал уклончиво, размывчато. Но впечатление от общения было такое... В общем, иногда даже казалось, что он — это я, а я, стало быть вообще непонятно кто и откуда. Но вот что мне удалось выяснить: они, эти двойники матерно не ругаются. Чего-то у них такие словосочетания не складываются. То ли матершина для них, как иностранная китайская грамота, то ли на это язык у них не поворачивается. Слышат матершину и как собака охотничья настораживаются, но сами не повторят ни за что. И вот со вчерашнего дня Санька, внучек, отказывается частушки петь. Хотя великое множество знает. Еще сызмальства я его этой премудрости старинной русской обучал. Через них и говорить рано начал и объясняется понятно. Фольклор, это вам не хухры-мухры!

- Так вы с внуком матерные частушки разучивали? - хихикнул Серега.

- Ну, а чего? Меня самого батька тоже... Первые слова, можно сказать мои были: не ходите девки замуж... или что-то еще такое.

- Темнота... - ухмыльнулся Димка.

- Пережитки прошлого, - Нинка развела руками.

Дверь в закрома тихонько приоткрылась. В щелочке показался рыжий чуб. Дед не оглянулся, а по нашим взглядам понял, что внучек дал о себе знать и, точными движениями зарядил пластилиновой пулей рогатку.

- А это зачем? - смеясь, поинтересовался Степаныч и отложил блокнот. Его эта сцена явно веселила.

- Тоже проверено, - заявил дед полушепотом, чтобы внучек не услышал. - Пластилин на этих, на тех, двойниках плавится, как на огне, пузырится аж.

- А потом вы с этим вот, если он двойником окажется, как поступите? - пересохшими губами спросила Майя. - Сожжете?

- Так, понятно, - как-то даже удивился дед.

- Так орать будет, - выдавила Майя из себя.

- Ну.... - дед смотрел на нас как на идиотов. - А если не сжечь, кто по-вашему орать будет? У вас ведь инцидентик подобный имеется. Кому хорошо? Кто тут из вас согласен, чтоб у него голова отсохла? А?

- Наша в морге лежит, - сурово сказал Димка. - Мы ее по-человечески похороним. Но не заживо.... не сожжем.

- Ну-ну.... - Дед с лица аж посерел. - А если этот не внук, а двойник... Если он начнет себе шею пилить, или сердце из себя рвать... Что с настоящим Санькой будет? А? Если не заживо сжечь, так одно, убить надо. Разница в чем? Ведь пока двойник жив... Опасно до смерти. Самой что ни наесть.

- Да... уж, - прозвучало со всех сторон.

И тут вдруг...

- Как на том берегу зайчики пасутся.... - раздался тоненький жалобный голосок из-за кромов, - а интересно посмотреть как лошади....

- Ай! - взвизгнули враз Галка и Майя.

Дальше пошло не менее интересное песнопение, но уже с выходом.

Проливая слезы, рыжий внучек Саня горланил все громче и уверенней:

- Девки в озере купались... - и еще и еще: - Мимо тещиного дома я без шуток не хожу...

Дед рыдал со счастливой улыбкой на посветлевшем лице. Галка подскочила и, обняв Санька прижала его к себе, стараясь прекратить пренеприятную сцену, хотя внучек, ощущая счастливое облегчение, по всей видимости с радостью готов был солировать и солировать.

- Что ж, ты, внучек, молчал? - дед вырвал Санька из Галкиных объятий, присел на корточки и заглянул внуку в глаза. - Я же чуть грех на душу не взял. - дед всхлипнул.

- Так это... - ответил Санек и покрутил головой, кого-то выискивая в нашей компании. - Кудрявая тетя мне сказала, что если я такое буду петь, стану ненормальным, таким же придурком, как ты, дед.

- Кто придурок? - дед икнул, огляделся. - Ну-ка, ну-ка, - он потянул внучка к дивану.

- Это я ему сказала, - призналась Нина. - Она достала из бара маленькую бутылочку коньяка и делая большие глотки, опустошила ее под удивленные взгляды присутствующих. Из второй бутылочки она пила смакуя. - Он, Сашенька этот, за забором тренировал голос. Как раз частушками похабными. Сказал, что его дедушка Федул требует точного исполнения фольклора по несколько раз на дню. И если мальчишка отказывался, дедушка расстреливал его пластилиновыми пулями, что достаточно ощутимо для парня. Он, посмотрите, весь в мелких синяках. Вот я ему и сказала, что если он будет подчиняться своему дедушке, то со временем и сам станет столь же неадекватным. Логично излагаю?

- Но я же объяснил! - воскликнул Федул. - Я обязан был проверить! А иначе как? Что бы вы на моем месте сделали? Он у меня один. Или я не прав?

- Так это точно, что они не произносят матершину? - прищурив один глаз спросил Димка.

- А-а! Вот! Я этого ждала! - Нина демонстративно допила коньяк, - шатающейся походкой вышла на середину холла и в течении пяти минут выдавала такое... Своими познаниями словаря ненормативной лексики она поразила даже деда Федула.

- … в гроб, в гардероб! - закончила Нина и торжествующе топнула.

Театр восковых фигур мог позавидовать разнообразию выразительнейшей мимики застывших слушателей.

После недолгой паузы расхохотался Серега, а потом и все остальные. Только Нина плакала.

- Ну, ну, Нинок, - Димка обхватил ее за плечи. - Все, все, успокойся. Ну, извини. Сама понимаешь... Мы тут все скоро с ума сойдем.

- Даешь! - Серега хлопнул Нину по плечу. Она улыбнулась.

Звук сдувающегося воздушного шарика заставил нас оглянуться на Степаныча.

- У-у-йих! - выдохнул Степаныч и затрясся в беззвучном смехе, размазывая слезы по щекам: - Давно не слыхал такого отборного.... С особым изощрением, - выбрасывал он фразы из себя.

- Так мой дядька ругался. - Нина смущенно и пьяно улыбнулась, извинилась и отправилась на верх.

- Дедушка, скажите, а чем еще отличаются двойники от реальных людей? - спросила осторожно Майя.

- Не пьют спиртного.

- Да-а, - протянул Димка. - Вот, Нина лоханулась. Если бы вы, дедуля, раньше нас просветили, она бы могла обойтись рюмочкой коньяку. А тут... - он указал на две пустые бутылки. - Да еще подвергла наши уши пытке. - Он опять заржал. Серега со Степанычем дружно поддержали.

Дед и внучек счастливые отправились восвояси.

- Ну, пока все относительно спокойно, - сказала Галка, - предлагаю принять душ и отдохнуть. Еще неизвестно, что ночь грядущая готовит.

Народ поддержал и все потянулись на второй этаж. При этом женская часть пришла к решению поселиться в один номер.

Дождавшись своей очереди я приняла душ, но лечь отдохнуть решила потом. Крепкий чай с лимоном сейчас бы был очень кстати.

Я тихонько спустилась на первый этаж, вошла на кухню, присела напротив Степаныча.

- Знаешь, мне немного странно, что тебя вроде бы ничего из происходящего не пугает.

- Ну, почему, - Степаныч, попивая кофе, что-то черкал в блокноте. - Я тоже боюсь. Только боюсь я, что вся наша компания, себя я, конечно, исключаю, умишком тронется, или сопьется. Обнадеживает лишь то, что мы здесь ненадолго.

Я, разбирая увиденное по полочкам, сделали предположение, что в запугивании участвуют в основном артисты цирка. Фокусники, одним словом и иллюзионисты. Я поеживалась, вспоминая жуткие фокусы, что с нами проводили...

- Ну, вот, разумно говоришь, - Степаныч, набычившись, смотрел на меня из-под тяжелых век. - Думаю, гипнотизеры с вами тоже развлекаются.

- С нами? А с вами? - удивилась я. - Ты что-то знал о том, что будут тут творить?

- Не выдумывай. Я имею в виду вас, женский пол. Димка с Серегой больше забавляются.

Степаныч не договорил, резко откинулся на спинку стула, глаза его полезли из орбит. Затем, он подался вперед, до щелочек сощурив глаза. Может, подавился? Лицо его вспухло и покраснело, потом побелело. Когда я догадалась оглянуться, то в следующую секунду так крутанулась вместе со стулом, что оказалась на полу. На карачках проползла под столом, вынырнула за спиной Степаныча и ухватилась мертвой хваткой в спинку стула. Мы смотрели на отражение в зеркале, которого нет. То есть зеркала не было, а отражение было. Просто, если представить, что вы смотрите в зеркало, даже если оно совершенно ровное и абсолютно чистое, вы знаете, что это именно оно. Не спутаете ни с окном, ни с дверью, даже если стоите в стороне и своего отражения не наблюдаете. Вот так и мы со Степанычем видели зеркало, но границ его как-то не было и зависло оно странным образом в воздухе. Зеркало было большим. Отражался в нем диван, перед ним столик. Вот вошла красивая девушка, одетая по моде тридцатилетней давности. Она села на диван и остановила грустный взгляд на нас.

- Ли-ина, - прохрипел Степаныч и вцепился в край стола так, что пальцы побелели.

Девушка тоже подалась вперед, положила руки на стеклянную поверхность стола. Мало того, что этого не должно было быть, так в девушке этой что-то было странное. Странность проявлялась так медленно и незаметно, что поначалу только ощущалась на уровне интуиции. Степаныч же то шептал, то вскрикивал одно и тоже:

- Лина! Ли-ина...

Пальцы девушки заскребли по стеклу и стали удлиняться, при этом приобретая вид больных узловатых вен. У меня сдавило грудную клетку. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

- Ли-на...

Девушка положила правую руку на грудную клетку. Пальцы, пульсируя, заскребли по ключицам. Ногти мелко-мелко скользили по кончикам пальцев вверх и вниз. При всем при том выражение лица девушки было грустным и таким нежным, и таким прекрасным.

- Лина!

Девушка пропустила пальцы под кожу, под кости, внутрь, зашарила... Тело задергалось, как дергается тушка курицы, когда ее потрошат, но выражение лица оставалось прежним. Если бы можно было отвести от этого зрелища взгляд или сбежать, но какое-то внутреннее чутье подсказывало, что выскочить из кухни так, запросто, без последствий, не удастся. Не дадут. Кто? Не знаю. Я так почувствовала.

Синюшная рука, порывшись в грудной клетке, достала сердце. Крови не было. Было много буро-розовой слизи. Она протянула склизский орган в нашу сторону. Запах поплыл на столько мерзкий, что у меня выступили и потекли рекой слезы. Дичайшая, до головной боли тошнота готова была свалить меня с ног. Изображение задрожало и начало медленно таять. По полу растекалась алая лужа. Запахло кровью.

Меня мотало из стороны в сторону. Руки холодели. Степаныч поднял голову, глянул на меня, не вставая подтянул соседний стул, развернулся всем корпусом, перехватил мои руки, оторвал их от спинки стула и тут позволил себе подняться, чтобы усадить меня рядом.

Я закрыла лицо ладонями и уткнулась в стол. Мыслей не было никаких.

- Удалось. Удалось. - Дрожащим голосом повторял Степаныч, разливая по рюмкам коньяк.

Он поднял мою голову, понял, что рюмку я не удержу и, придерживая челюсть, влил в меня безвкусную жидкость. Выпил сам. Заглянул мне в лицо и повторил процедуру. Но только после третьей рюмки, удовлетворенно кивнул и сел на место, молча продолжив возлияния.

Когда я смогла посмотреть на него трезвыми глазами, он, кажется был пьян. Хотя, это мне только показалось.

- Вот и меня удалось напугать, - как-то вяло сказал Степаныч. - Этого не могло быть, потому что этого знать никто не мог. Здесь по крайней мере. И нигде. Лина.

Я пыталась сосредоточиться, но меня пугали его будто поседевшие глаза. Или выцветшие.

- Мы дружили с Линой. Тыщу лет назад. Я любил ее безумно. Никогда больше. Ни до, ни после... Никогда. Жена? Конечно люблю, но не так. Лину — безумно.

Степаныч смотрел сквозь рюмку и столько боли было в его глазах. Такую боль можно наблюдать только у душевно больных или тех, кто на грани.

- Я провожал ее домой. Это была окраина города. Район частного сектора. Было уже поздно. Но было лето и достаточно светло. Так, сумерки. У ворот какого-то дома на лавочке сидела старая-престарая бабуся. Ягуся. Она правда, очень ведьму напоминала. Ну, в ведьм я тогда не верил. Да и сейчас... наверное... - Степаныч вытер ладонью сухие глаза, выпил и снова наполнил рюмку. - А тут кошка черная под ноги. Главное, метнулась как-то неожиданно. Лина очень испугалась. Прижалась ко мне и дрожит. Черная кошка для женского пола — примета плохая. Очень плохая. Мне-то на все приметы — тьфу! А Лина испугалась. Я и наподдал ногой этой кошке. Она с писком отлетела бабке под ноги. Бабка аж побелела, хотя и так белее некуда была. Схватила кошку, прижала, глазами зыркает и смерть пророчит. Я ей и буркнул, чтобы не засиживалась долго, а то очередь задерживает на кладбище. На что карга старая сказала, что со мной рядом смерть идет и на Лину указала. Лина заплакала и утянула меня от бабки. А на следующий день Лину машиной сбило. Черной. Насмерть. Я тогда чуть с ума не сошел. Учебу забросил. Год из квартиры не выходил. Бабушка. Спасибо ей. Нянькалась со мной, пока в себя не пришел...

Степаныч говорил куда-то в пустоту, потом, будто только что заметил меня, как-то жалобно спросил:

- Кто мог знать об этом? Зачем так? И потом... Я не мог спутать. Это была она. Лина. - Он утвердительно покачал головой. - У нее на правой брови шрам. Ма-аленький такой. И глаз один чуть темнее другого. Поэтому взгляд у нее всегда будто тревожный, будто предчувствует что-то плохое. Предчувствовала. Может, так и было. Да, здесь бьют больно и страшно.

- О-о-о! Они не спят! - Серега обернулся, зазывая, махнул рукой. Следом вошла Нина.

- Ты глянь, у них банкет! Ай, ай. Нам, значит, «харэ!», а сами...

Я поинтересовалась везде ли горит свет и, получив утвердительный ответ, отправилась спать.

Главное было не думать ни о чем. Хоть немного бы поспать. Выспаться бы... конечно, в свой номер я бы ни за что не пошла. Раз договорились спать всем вместе, раз по другому никак...

Только бы свет не погас. И раздеваться не буду. Тут не знаешь когда куда бежать придется. Неодетым, даже полуодетым, все же неловчина. Так я вяло рассуждала заходя в Галкин номер. Девчонки мирно посапывали. В лицах усталость, тревога и... готовность номер один. С краю не лягу, между... как-нибудь потесню. Я присмотрелась, примерилась и решила разместиться между Галкой и Ниной. Мяйя во сне попискивала. От избытка чувств-с, наверное. Но мне бы хотелось заснуть сразу, без мучений от музыкальных звуков в самое ухо. Я уже почти устроилась, когда вдруг вспомнила, что Серега на кухню пришел с... Ниной. А тут, положив руку под щеку, на правеньком бочку почивала... Нина. Да что же это в конце-концов?! Да сколько же можно?!

Я разревелась и полезла обратно. Села на пол, привалившись спиной к дивану и заскулила. Трудно поверить, но так вот сидя на полу с потоком слез я и заснула.

 

День третий

Меня подняли утром. Подняли, переложили на диван и разбудили. Чтобы убедиться, что я не в коме. Я никому ничего не сказала. Приняла душ, переоделась, думая, все время думая. Мозг, казалось решал сложные задачи. Очень сложные. Он, мозг мой, отбрасывая, наплывающие образы, настаивал на плотном завтраке, необходимостью работать. Где работать? Что работать? Ходить надо. Куда-нибудь. Моего согласия тут не требовалось. Вернее, я не была способна ни соглашаться, ни отказываться. Двигаться- да. И я двинулась на кухню. От туда доносились ароматы обильного завтрака и вялые голоса.

Народ был в сборе. Передо мной кто-то поставил тарелку с яичницей. Но этого было мало. Мяса хотелось много и жирного. И еще салата. Хоть какого, но много.

- Ладно, сейчас мы с мужиками удаляемся, - напомнил Димка. - Девочки, с вами Петруха остается. - На жалобные взгляды ответил: - Хоть что-то... А потом, мы же ненадолго.

- Значит, Нину хоронить? - у меня это получилось как-то ехидно-весело. А мне, действительно, вдруг стало весело. - И какую из них?

- Брось, - отмахнулся Серега. - Конечно, ту что в морге.

- А она там? - поинтересовалась я.

- Там, там, - кивнул хмуро Степаныч, допил кофе и поднялся. - Все уже готово. Петруха подсуетился.

Я нежно, с добрейшим смешком, попросила Нину матюгнуться.

- Может, сразу сплясать? - Нина посмотрела на меня с ненавистью.

- Пляска ничего не доказывает, - напомнила я. - Ну, тогда прими грамм пятьдесят, - настаивала я.

- А не пошла бы ты... - процедила Нина сквозь зубы и, кажется собралась удалиться, но огляделась и осталась на месте.

- Ну, куда ты меня посылаешь? Договаривай! - моя веселость никого не удивила, а только взгляды, обращенные на меня наполнились жалостью.

- Отстань, - сказала Нина уже спокойнее, - мне все это более неприятно, чем тебе, чем всем вам вместе взятым. Я схожу с ума от сомнений где же я настоящая. Никому не пожелаю...

Она стукнула ладонью по столу.

Все как-то вяло принялись ее успокаивать. Я же не отступалась.

- Сделай все же одолжение для меня. Для себя в конце-концов. Докажи, напоследок. До того, как свершится ужасная ошибка. Давай.

Степаныч, усмиряя, похлопал меня по плечу.

- Да я знаю, что говорю! - рявкнула я. - Знаю о чем прошу! И мне, черт возьми плевать, что вы сейчас обо мне думаете! Жестоко? Бесчеловечно? Да, черт возьми — да! Но уж уважьте меня. Такая малость требуется.

- Вот это видишь? - Нина бесцеремонно показала мне фигу.

Я оглядела присутствующих.

- Да как хотите. Дело ваше. Я умываю руки.

Мужики двинулись из кухни, но я догнала их в холле:

- Ночью Серега с Ниной пришли на кухню, и в тоже время, в спальне с девчонками она же, Нина спала. Как вам это?

- Дура! - крикнула Нина мне в спину.

- Посмотрим, - Степаныч махнул рукой и вышел за дверь.

Серега с Димкой двинулись следом.

Я развела руками.

- Черт с вами.

Сверху с ведром и шваброй спускалась баба Фекла.

- Все ссоритесь? - спросила она и посоветовала: - лучше в кладовую сходите. Холодильник-то пустой почти.

- Вот это дело, - согласилась я, представив горячий гуляш.

Со мной вызвались Галка и Петруха, а Нинка с Майей согласились подежурить у входа. На всякий случай. Да я бы в любом случае с Ниной никуда бы не пошла.

Мы втроем спустились вниз, в чистую прохладу. Вдоль стен стояли двухметровые холодильники, на которых красным неровным почерком небрежно значилось: рыба, икра, молочные продукты, сыры и т. д.. На стеллажах, расположенных как в библиотеке — консервы, средства гигиены, постельные принадлежности, даже кой-какая одежда и обувь: халаты, шлепанцы, спортивные костюмы, резиновые сапоги и еще что-то в этом роде. Мы катили перед собой объемные тележки. Настроение заметно улучшалось по мере того, как тележки заполнялись. Мы гребли все, что надо и чего не надо. Это же бесплатно и сколько хочешь. Икра черная, красная, рыба копченая, соленая, мясо.... Будем жить! Мы укатили вглубь закрамов и уже что-то из тележек высыпалось, поэтому решили возвращаться. Вдруг Галка истошно завизжала и налетела на стеллаж. С грохотом посыпались банки с консервами, чаем, кофе... Я тоже звонко гикнула, оглядываясь вокруг, но тут Галка больно меня двинула локтем и разевая рот, как рыба выброшенная на берег указала наверх. Под потолком летала широкая доска, с которой свисали концы белого шелкового полотна. Покружив над головами, летающая доска ушла в сторону, переместилась к выходу, опустилась пониже и медленно пошла на нас. Петруха обхватил за плечи меня, подтащил за руку Галку и укрылся за нашими спинами. Мы орали, но даже не пытались вырваться, а только втянули головы в плечи. Приблизившись, доска резко ушла в сторону, сшибла какой-то товар с полок и вновь поднялась к потолку. Мы успели разглядеть на доске, под покрывалом контуры человеческого тела.

- Саван, - выдавил из себя Петруха.

Он оттолкнул нас и ринулся вперед, к выходу. Мы — за ним. Доска или что это было, носилось над нами со свистом и жутким хохотом. Брызжа слюной друг другу в затылок, мы уже достигли верхних ступенек, как в нас полетели части тела. Неживого цвета кисти рук и ступни угодили мне в плечо, Галке ниже спины, а Петрухе по затылку. Это случилось уже на выходе, поэтому кое-что из конечностей выпало наружу.

Оказавшись в холле, мы с Галкой не раздумывая заскочили на диван, где уже нашли пристанище Майя и Нина. Петруха захлопнул за собой дверь, повернул ключ и нервно подергивая головой пристально разглядывал то, чем нас пытались травмировать. Наконец он рассмеялся так заразительно, что наши ряды пошатнулись и в полуобморочном состоянии вповалку улеглись на диван, постанывая будто при ранении.

- Девчата, да это муляжи! - продолжал радоваться Петруха. Ему почему-то казалось, что нас это тоже должно развеселить.

Он подобрал синюшную кисть руки и цветную ступню, похлопал ими как в ладоши, рассовал по карманам:

- Чтобы вас не смущать унесу к себе, - сказал он и напомнил: - над вами шутят. Юмор, конечно, черный, но посмеетесь еще сами. Потом... когда-нибудь.

Тут, дверь в закрома с треском распахнулась, отшвырнув ключ на пол и выбросила в воздух тот самый летающий объект. Мы с криком накрыли головы руками, Петруха присел, объект сделал под потолком круг, входная дверь отворилась и выпустила кого-то под саваном наружу.

- Низом пошел, видать, к дождю, - выглядывая из кухни прокомментировала баба Фекла. - А продукты-то где?

Петруха, хохотнув, похлопал по карманам и отправился на свое рабочее место, в морг.

Мы переместились на кухню, уселись за стол и, как старушки у разбитого корыта обреченно обозревали помещение, будто оно являлось нашим последним пристанищем.

- Так что с продуктами? Или вы только пить будете? Без горячего? - Баба Фекла принесла на подносе графинчик своей наливочки и наполненные стопочки, еще какую-то рыбу холодного копчения и бутерброды с колбасой.

Никто из нас не отказался. Поправив таким образом нервишки мы решили, что дождемся мужиков и вот они пусть поднимают продукты на-гора, а мы с места пока не сдвинемся.

Мы сидели плечо к плечу, почему-то вспоминались лозунги и песни военных лет и вдруг стало странно спокойно, почти весело.

Наконец вернулись мужики растерянные, расстроенные, как обиженные дети, когда в красивом фантике не обнаружилось конфетки.

- Ну?... - со злорадством спросила я, предвидя свою правоту. Я же им утром намекала. Как на родную, я глянула на Нину, медленно поднялась и переместилась за мужские спины, где в относительной безопасности чувствовал себя и Петруха.

- Не хотим, вас, девчонки пугать, - осторожно начал Степаныч, - но... это... вы...

Выпучив глаза, Димка быстро и четко сказал:

- Вы завтракали не с нами.

?????????????????????????????????

- Мы ушли, когда вы все еще спали, чтобы могилу вырыть. Чтобы ритуал соблюсти. То есть до обеда управиться со всем.... этим, - как-то виновато добавил Серега.

Мы не сразу поняли о чем речь. А дело было в том, что мужики, действительно с раннего утра находились на кладбище, потом вернулись в поселок, зашли на пилораму за гробом и грузовиком. Там они узнали, что уже машину забрали.... они же. Всем тем составом. До морга с ними отправился и управляющий. Он проследил, чтобы все прошло как положено. То есть Петруха показал акты вскрытия, предъявил труп. Покойницу поместили в новенький необитый гроб, заколотили и увезли в сторону кладбища. Управляющий с ними не поехал. Не посчитал нужным.

А пока наши мужики находились на кладбище никто туда не приезжал, и ничего, соответственно не привозили. И даже на обратной дороге они себя не встретили.

Находясь в полном неведении, приготовив могилу, мужики, конечно, отправились к управляющему, потом, в недоумении - в морг, где и встретили Петруху, который ни сном ни духом о том, кто приходил и куда делось тело усопшей. Он же до их возвращения оставался с нами....

Тут, проследив с каким отчаянием Нина выпила стопку настойки, я бочком-бочком перебралась к девчонкам.

- Ну, и что вы на нас так смотрите? - спросил Серега.

- Доказательства, - потребовала Галка, нацелив в их сторону вилку.

Димка хмыкнул, вынул из бара бутылку водки, сгреб со стола наши стопки, передал мужикам, наполнил. Из-за них на полусогнутых выскочил Петруха и прихватил стопку для себя. Димка торжествующе банковал. Они дружно выдохнули, выпили, крякнули. Серега звонко хлопнул в ладоши и, выходя в пляс заорал матерные частушки. Димка раскатисто хохотнул и пошел следом. Степаныч постоял в удивлении, но топнул одной, затем другой ногой и пошел, пошел, отбивая по кругу чечетку. За ним в след, мелкими перебежками в неловкой присядке пустился Петруха. Они по очереди орали частушки, со зверскими улыбками на лицах и отчаянием в глазах. Все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Правда, Петруха еще некоторое время кружился в дикой пляске шамана, выкрикивая что-то несуразное. Потом и он успокоился.

- И что, мы теперь будем делать? - улыбаясь во весь рот спросил Серега, принимая стопку из Димкиных рук. - каждый раз, при встрече друг с другом маты на брудершафт или водку?

- И то и другое, - Петруха икнул, - это я как врач вам...

- Нам осталось до завтра продержаться, - задумчиво сказала Галка и всхлипнула.

Мы перебрались в холл, расселись по местам, уже не в состоянии о чем-то говорить.

- Ни-на... - вдруг страшным шепотом протянул Серега, поднимаясь с кресла и пятясь назад.

Шелковый шейный платок в розочки, что последнее время носила Нина окрасился кровью и алая капля упала ей на футболку.

- Да твою мать! - воскликнул Димка, подался вперед, но потом откинулся и вжался в спинку кресла.

Нина приложила руку к платку, посмотрела на ладонь, испачканную кровью и потеряла сознание.

- Ну-ка, Димыч, - крикнул Степаныч, укладывая Нину на подушку, - беги за дедулей! Он, может еще что-то знает.

- Пулей! - откликнулся Димка, выскакивая за дверь.

Нина на радость всем как-то быстро пришла в себя и даже выглядела вполне ничего... По всей видимости некоторое возлияние горячительных напитков притупляло остроту восприятия.

- Тебе больно? Как ты? - спросила я, проходя мимо дивана.

- Щекотно! - неожиданно заорала со злостью Нина, - особенно, когда смеюсь!

Она поднялась, сдернула одним движением платок с шеи и рассмеялась истерическим смехом.

Шрам на удивление оставался таким, как был в первый день, то есть создавал впечатление давнего, и даже кровь, размазанная вокруг шрама подсохла и будто непонятно откуда вообще взялась.

- Ну, и что орем? - во мне проснулась злость.

Даже если ей досталось больше, но и мы не в сахаре купаемся. Нас затягивает тина жуткого болота. И никому нет из этого выхода, никому нет послабления.

- Не больно? Не задыхаешься? Держи себя в руках. Еще не известно что случится с любым из нас. И когда это случится? Сейчас? Через час? И что? Что ждет других? Когда и так все на грани. Не ты одна! Каждый за себя и за тебя тоже сходит с ума!

Я взяла бутылку пива, фужер, сигареты и вышла на крыльцо. Дрянь! Какая дрянь. Дрянь дело. Дотянуть бы до завтра...

- Я дрянь?! - с истерикой выскочила за мной Нина.

- Не рви себя, - посоветовала я, вспомнив давнюю Серегину шутку и вернулась в гостиницу.

- Господа журналисты, - обратился ко всем Петруха, - может, продукты все-таки поднимем из закромов? Очень кушать хочется...

Он уже освоился в гостинице, как у себя.... в морге...

Народ оживился. Все-таки хоть какое-то будничное занятие. Мужики быстро и без происшествий организовали доставку продуктов на кухню. Галка с Майей взялись за приготовление пищи. Немного погодя и Нина к ним присоединилась.

Пришел дед Федул в сопровождении Димки, ничего не прояснил, только как-то ненормально радовался сообщению о том, что двойников стало больше. Вообще веселился, как ребенок.

- От, поди ж ты! Я же говорил, наглые они! Вот так запросто, пришли, позавтракали... Наши тоже... Жаль даже, что пришлось с ними так... расстаться.

Он ударился в воспоминания. Девчонки зазвали всех на кухню. Они постарались. Наготовили мяса, салатов, бутерброды с красной и даже черной икрой. Мы накинулись на еду. И есть хотелось и надо было себя чем-то занять. Выходило, что мы как-то и без работы оказались. Работали над нами. Усердно и жестоко. Испытывая на прочность. Каждый мечтал об одном — дожить до завтра. Завтра — домой. Но таилось опасение, а вдруг нас вообще от сюда не заберут, а может, не выпустят.

- Как же вы догадались, - обратился к дедуле Степаныч, - спалить двойников? Другого способа не было?

- Да, - вступил в разговор Димка, засыпая Федула вопросами: - И как вам удалось их собрать всех вместе? Они не упирались? Как пленные во времена войны, позволили согнать себя в амбар?

- Не в амбар, а на склад. Старый, заброшенный склад.- пояснил дед Федул. - Сначала мы туда согнаны были. Страхом. Двойники расхаживали по поселку когда хотели, и где хотели. Мы все уже были в шрамах. У кого больше, у кого меньше. Несколько померло. И непонятно от чего. То есть не болели, а померли. А их двойники продолжали бродить и даже заняли их дома и стали в них жить, как говориться, поживать. Подхода к ним мы найти не могли. Они, вроде и общаться пытались, но в этом ненормальность была жуткая. Мы, например, Лидию Никифорову вчера похоронили, а сегодня она щи спокойно варит и песни поет при этом, как всегда. Стало ясно, что и нас они так же скоро «выселят», вернее, переселят. Вот так, когда мы Ивана Притчина схоронили, то никому что-то не захотелось в свои дома возвращаться. Сами представьте, возвращаемся с кладбища, а у дома Ваньки, то есть усопшего мы же и толпимся. То есть двойники наши на помин собрались. Ни стыда ни совести. Кивают нам, мол, ждем, проходите... Мы, как шли толпой, так и прошли мимо. Само как-то собой, не сговариваясь, прошли на окраину поселка, зашли на пустующий склад, разбрелись по нему молча, не зная, что дальше делать. Я спиной чуял, что смерть сейчас за мной придет. И ведь не с косой, не в черном или белом одеянии, а в той же одеже, что и я, с таким же добрым и мудрым лицом... - Федул смахнул слезу, - Так и вышло. Они пришли за нами. Молча входили на склад один за другим, выстраиваясь у входа. Мы, как бараны сгрудились в дальнем углу. Ждали и гадали, как с нами расправляться будут. Вспомнить жутко. Но вот, нашелся среди нас один хитрюга. Василий Иванович, царство ему небесное. Вчера же его схоронили. Пока мы там конца своего ожидали, он прячась за нашими спинами, через заднюю дверь выскользнул. Ее из-за будки кладовщика видно не было. Обежал Васька снаружи склад. Все двери с той стороны закрыл и припер как следует. Вернулся. Пошептал нам, мол, уходим по одному, но быстро. Не успеют двойники. Расстояние между нами и ими хорошее. Склад-то большой был. Они стоят. Скучают вроде. Помещение оглядывают, будто прикидывают приспособить его под какие-то свои дела. Ну, так нам казалось.

Мы потихоньку и сстаяли: задние ряды выныривали наружу, передние, не сводя глаз с незваных гостей будто отступали, отступали... И когда последние из нас, на глазах изумленных двойников, выскочили наружу, Чапай, Василий Иванович и эту дверь закрыл и мы помогли ему припереть ее хорошим бревном. В общем, сомнений не возникло ни у кого, не проснулись жалость или сострадание к этим непонятным существам. Мы торопились, поджигая склад со всех сторон...

- Они, говорят, кричали, - думая о своем, сказала Галка.

- Да и мы тоже, - ответил дед, - а потом напились и первый раз за много дней, наконец, выспались.

- Дети среди них были? - испугано спросила Майя.

- Да нет, - пояснил дед, - у детей двойников не было. До сих пор, по крайней мере И это очень хорошо, иначе бы мы решиться на поджог вряд ли смогли. Давеча я перед вами так, духарился. Не смогли бы мы детей....

- Мне почему-то подумалось, - сказала Галка, - Что Василий Иванович не просто так утонул. По-моему, ему помогли.

Димка с Серегой сбегали к бару и прилично затарились. Все обреченно вздохнули.

- Так у вас не возникло догадки, - поинтересовался Серега, открывая бутылку коньяка, - кто эти двойники и откуда взялись?

- Почти наверняка из Дурного болота, - поделился дед. - Там и раньше чертовщина всякая замечалась. И часто по ночам от него свечение идет. Оно вон там, за вертолетной площадкой. Поглубже в лес.

Во время разговора к нам присоединилась баба Фекла. Она приняла рюмочку, закусила, бегло глянула на меня и сказала:

- Да... Вот такие вот у нас аномальные места.

- А наши двойники вас не пугают? - поинтересовался Димка.

- Пока не знаем, - ответил Федул. - Думаю, к нам у них претензий нет. Но за вас страшновато. А, может, ваши не такие, как наши? У вас, вроде одна пострадавшая, но живая... пока что...

Он, крякнул и опустошил стопку, стараясь не глядеть на Нину.

А та была ни жива, ни мертва. Бледная, как полотно, она упорно что-то жевала, запивая большими глотками вина.

Я вышла в холл, уселась с бокалом пива на диван и надолго задумалась. Я пыталась подготовить себя к тому, если придется встретиться со своим двойником. Как это будет выглядеть?

Фантазируя, я глядела в пол, на черно-белую мозаику. Искусно выложенные мерзкие рожи мистических существ кривились в устрашающих гримасах. Когтистые руки тянулись вверх, будто хотели ухватить воздух, чтобы свернуть его и отжать, как мокрую материю. Я дотянулась шлепанцем до ближайшей рожи и прикрыла им распахнутую пасть. И даже не сразу поняла, что произошло. Шлепанец медленно пополз с ноги, увязая в полу. Что-то больно царапнуло большой палец ноги. Я отдернула ногу, закапав кровью пол. На пальце остался четкий след от укуса зубов. Шлепанец исчез в полу, а мерзкая рожа выбросив язык жадно слизнула капельки крови и в жутком ожидании уставилась на меня. Я заскочила на диван, как в кошмарном сне, желая позвать на помощь, но не в состоянии даже пискнуть. Мозаичные существа медленно поползли по кругу. Диван скрипнул. У него подломилась одна ножка, другая. Диван накренился и стал погружаться в пол, как в зыбучие пески. Вот тут я выдохнула и наконец истошно заорала. На кухне загрохотали стулья, упала какая-то посуда. Толпа, как стадо, с заносами на выходе, ворвалась в холл, затормозила, соображая... Димка со Степанычем опомнились первыми. Они подхватили меня под руки, стащили с дивана и перенесли подальше. Движение картины прекратилось. Диван тряхнуло, отрыгнуло и отбросило в сторону.

- И что? - громко спросил Серега.

- Новый аттракцион, - ответил Димка,- бросил остаток бутерброда на мозаичную физиономию и подождав, констатировал: - Не жрут, гады.

- А мой шлепак слопали. - я показала босую ногу.

- Димыч, ты что, откармливать эти рожи решил? - возмутилась Майя.

- Аха, как свиней на ферме.

- Я так понимаю, туда нам теперь хода нет, - предположила Галка.

- А, может, их чем-то тяжеленьким... - предложила Майя.

- Гирю, например, - согласилась Галка.

- Такое не убьешь, разве что оглушишь, - попыталась пошутить Нина.

- Это ловушка какая-то, - строила догадки Галка. - Ну, не могли же они ожить.

Она тянула шею, стараясь получше разглядеть картину.

- Сейчас, проверим, - Димка кивнул Сереге и они, подналегли на диван, подвигали им по полу, но вступилась баба Фекла.

- Ну-ка, прекратите! Повредите картину, а она денег стоит.

- Конечно, а мы ничего не стоим. Нас можно, - заметила Нина, ощупывая шрам.

- Ребята, ну было же договорено, по одному не ходить! - с досадой напомнил Степаныч.

- Думаю, с нами только поиграли, - решил Димка, - вернее, попугали нас, чтобы не расслаблялись.

Серега напоследок подтолкнул диван и, будто споткнувшись, припал на одно колено. Плотно прижав руку к правому боку, он согнулся, затем тяжело распрямился, растеряно оглядел всех нас и приподнял футболку. Справа, сразу под ребрами у него оказался округлый шрам с рваными краями.

- Ух ты! - Воскликнул Димка. - И чем это на сей раз? - На недоуменные взгляды заметил: - Чего непонятного? Двойники куражатся. Похоже, колом баловались.

- Да закончится это издевательство или нет?! - вскрикнула Майя, ощупывая себя.

- Подожди, еще головы бить начнут, - сердито отозвался Димка.

- У-у! Ребята, - сказала Галка, - Нам же надо до завтра, по крайней мере до отлета уже двоих того... в последний путь.

- А где их искать будем? - задалась вопросом Майя. - С сачком по поселку бегать?

- Придется и будем. - Зло сказал Серега.

- А я вот ребятки думаю, они сами к вам придут. - Хитро сказал дед Федул. - Думаю, обсудить следует.

Дед засеменил на кухню. Мы двинулись за ним.

Федул с удовольствием налегал на горячее и горячительное. Мы терпеливо ждали, надеясь, что у него созревает план.

- Я вот тут прикинул, - наконец заговорил дедуля. - Они должны к вам сами прийти. Пошли же они за нами, когда мы отчаялись и напуганы были и, может быть, мы ушли бы в тайгу. Да, до ближайшего населенного пункта путь, конечно, неблизкий, но, куда деваться было. А в планы двойников, видимо, наш уход не входил. Ну, в общем, вам завтра улетать, и мне почему-то кажется, что они об этом знают. И, вполне логично предполагать, что придут сюда. Ну, я так думаю. Скорее всего, придут сегодня.

- И зачем же они придут? - поинтересовалась Галка. - Что они нам сделают?

- А кто их знает, - ответил дед, важно расправив бороду. - Только вряд ли что-то хорошее. По крайней мере мы ждать ответа не стали, и, мне почему-то кажется, правильно сделали. Главное, вовремя. Я бы, ребятки, вот что вам бы посоветовал...

- Эй! - окликнула баба Фекла. - Гостиницу палить я не позволю.

- А кто про гостиницу говорит, - замахал руками дед.- Пусть они в Ванькин дом идут. Он до сих пор пустует и на отшибе опять-таки стоит. Мы как-то подстрахуемся, чтобы огонь не перекинулся на другие дома. А что, в двери заманите, в окно выйдите. А потом летите с чистой совестью домой. Главное, целыми и невредимыми.

- Дело говоришь, дед, - с уважением кивнул Димка.

- Присоединяюсь, - Серега, в предвкушении потер ладони.

Даже Нина повеселела.

- Послушайте, может, нам просто улететь, - опять поделилась своими предположениями Галка. - И ну к чертям собачьим, биться непонятно с чем и кем. Дома же они нас не достанут.

- Может и так, - хитро сощурил глаза дед. - Только я бы проверять не рискнул. Раны у нас исчезли только после этой... инквизиции. Те, кто не дожил... не дожил.

- А Василий Иванович уже после того утонул, - упрямо напомнила Галка.

- Спасибо, - Серега пожал Галке руку, - поддержала в трудную минуту.

- Ну, я-то тут при чем? Факты.

- Честно говоря, - вмешался дедуля, - я не помню, чтобы тогда у Чапая был двойник. Возможно, он где-то здесь, только почему-то не показывается.

- Ну, что ж, решено, к вечерку и отправимся, - подытожил Степаныч. - Тем более, что других идей нет. Ну, давайте, за то, чтобы больше никаких сюрпризов не было. Чтобы ничто нам не помешало, осуществить задуманное...

- Убийство, - глухо дополнила Галка.

Все как-то потухли и приуныли.

- Они убивают, - хмуро напомнил Серега, потирая бок. - И вот, как скоро это произойдет? А я, братцы, жить хочу. Просто жить. Кому это непонятно, пусть дожидается своей участи, я же буду действовать, как знаю. И не пытайтесь держать. Нина, думаю, ты со мной согласна?

- Да, - прошептала Нина. - Не мы начали эту войну, но мы ее завершим. По крайней мере, постараемся, - тверже закончила она.

- Слова громкие, но, единственно верные, - Димка покрутил пустую бутылку по столу. - Мы с Серым сейчас в тот дом отправимся, подготовим, что надо. Главное, чтобы не сорвалось. Да, - выходя, он оглянулся: - Всем, кто приходит или выйдет и вернется, предлагайте по стопочке или матерный пароль. Кому что больше нравится.

- А лучше и то и другое, - добавил Серега и они ушли в сопровождении деда Федула.

- Слушайте, а что мы как кроты спрятались, - Галка решительно нас оглядела, - пойдемте прогуляемся. Время еще есть. На миру, как говорится...

- Не каркай, - потребовала Нина, а потом подумала, и пожала плечами, - Да почему бы и нет. Прощальный променад устроим.

- Сходите, пока позволяют, - сказал Степаныч и грустно улыбнулся, - а я тут побуду. Устал что-то.

Я взяла его под руку и вывела на крыльцо, чтобы предупредить, что у бабы Феклы гостит близняшка. Сама бабуля до этого от спиртного не отказывалась. Если понадобится и вторую проверить не составит труда.

- Буду начеку, - сказал задумчиво Степаныч. - Да не беспокойся, уж с бабушкой я справлюсь и с двумя тоже. К тому же Петруха здесь.

- Я только ненадолго отойду, - отозвался за спиной Петруха. - надо глянуть, что там на моем рабочем месте, да вещички собрать. Вот, решил завтра с вами на большую землю, так сказать. Искушать судьбу не хочу.

- Ну, давай, - кивнул Степаныч, - если что — кричи. Услышу... быть может.

Галка, Майя, Нина и я отправились вдоль по поселку. Дело шло к вечеру и у домов наблюдалась будничная суета. Кто-то снимал с веревок высохшее белье, прикрикивая на расшалившуюся ребятню. Кто-то носил в сараи охапки заготовленных дров. Из окон выплывали ароматы сытного ужина. Все в нем выглядело так, как будто ничего не происходило ни с нами, ни с ними. Хотя еще вчера, на похоронах творилось черт-те что. А сегодня тишь да гладь. Прогулка по центральной дороге прошла без происшествий. Улыбчивая приветливость аборигенов придала нам некоторой бодрости и даже беззаботности и вспоминая «дивные напевы», мы обновленными скоро возвращались в гостиницу. Прошли полпути, свернули к водокачке, открыв кран, утолили жажду чистой холодной водой, смочили усталые лица, и тут вдруг совсем рядом послышался глухой вскрик.

Да фиг бы мы в другой ситуации пошли выяснять, что с кем случилось! Ну, сообщи ли бы кому-нибудь. Народу вокруг полно. Пусть бы сами разбирались. Но не стоит забывать, что за время пребывания в этом поселке, мы почти «не просыхали».

Изображая сыщиков, наша группа двинулась за водокачку и сразу за углом на сыром песке были обнаружены две глубокие борозды. Помню, мой знакомый оставил такие же следы, когда, сидя у меня за спиной, пытался остановить мотоцикл. Я же за рулем была, а как тормозить, не смогла понять. Но в данном случае, мотоцикл исключался. И, похоже, тот, кто оставил следы, тормозить уже не пытался. У входа в водокачку, на размякшем от сырости и старости крылечке в две ступеньки, в лужице крови валялся растоптанный туфель бабы Феклы.

- Что будем делать? - Нина втянула голову в плечи, и попятилась, но не убежала.

- Да ворвемся все враз, только что-то тяжелое надо найти, а там... по обстоятельствам — Галка была настроена решительно.

Мы огляделись и обнаружили осколки шифера и два пересохших полена. Вооружившись, мы подкрались ко входу. Галка, проверяя, прижала к стене дверь, что открывалась вовнутрь и пропустила нас. Как же, пойду я первой. Я пропустила Нину и только потом вошла сама. В тесном помещение не было никого. К стене справа, едва различимая в полутьме, лепилась металлическая лестница. Она уходила на второй этаж, где по всей вероятности было окно побольше, чем здесь, потому что там было заметно светлее.

Галка, держась за металлические перила поднялась на пару ступенек, тихонько охнула и протянула нам второй туфель бабы Феклы.

- Эй, там, наверху! - крикнула Майя, - Нас тут много! Спускайтесь!

- И учтите, мы вооружены! - Нина потрясла поленом.

- Мы не шутим! - присоединилась к требованию Галка.

Над головами что-то скрипнуло, в дощатом потолке возникла узенькая щель, бросившая лучик света, и на столик, приколоченный большими гвоздями к подоконнику что-то шлепнулось. Раз, другой...

Щель закрылась. Мы придвинулись к столу, разглядывая что же тут подкинули и с дикими криками бросились прочь, но дверь захлопнулась, щелкнул замок. Странно, что нам не удалось вышибить дверь. Четыре ошалевших женщины, вместе и по очереди бились в истерике о доски, скрепленные между собой чуть ли не реечками.

- Выпустите нас!

- Отпустите, а то худо будет!

Мы лупцевали дверь поленьями, крошили о них шифер, отбили все ноги, но безрезультатно.

- Тихо! - перекрикивая остальных, потребовала Галка.

В возникшей тишине слышно было стук зубов.

- Да тут нас явно разыгрывают. - Галка заглядывала нам в глаза, пытаясь увидеть поддержку. - ЭТОГО не может быть на самом деле. Я докажу. Пойдемте кто-нибудь со мной.

Никто не сдвинулся с места. Майя снова принялась ломиться в дверь. Но тут до меня дошло: дверь открывается вовнутрь. А мы ее пытаемся вывернуть наружу.

Я оттеснила Нину, ручки не нашла, подцепила дверь через щелку кусочком шифера, с силой нажала, замок легко щелкнул и дверь осталось только потянуть на себя.

Мы выскочили .наружу, на свет и ринулись было прочь, но окликнула Галка:

- Да сами смотрите, это опять муляжи!

Она двинулась к нам с протянутой рукой, с глазами на грани безумия. Мы опасливо приблизились и тут, случается же такое, у всех враз отказали, а потом и подкосились ноги. Наша реакция подтвердила Галке, что она ошиблась. У нее на ладони лежал человеческий, с корнем вырванный язык и пара, таким же методом извлеченных из кого-то глаз...

И вот тут мы не помчались, даже не побежали, мы пошли прочь, поддерживая, вернее, валясь друг на друга. Постепенно скорость увеличивалась и в гостиницу мы почти, можно сказать, ворвались. Чуть не разнесли ко всем чертям бар. Трясущимися руками хватали без разбора бутылки, роняли их на пол, гребли другие, а потом присосались кто к коньяку, кто к виски...

- Вот это я понимаю! - Степаныч разведя руками наблюдал, как мы захлебываемся спиртным. - Из аэропорта, кажется вам прямая дорога в наркологический диспансер.

- Закуси-ить! - потребовала Нина.

- Запи-ить, - простонала Майя.

Степаныч любезно посторонился, пропуская нас на кухню.

На столе, в ажурном блюде лежала какая-то рыбина с выпученными красными глазами.

- О, о,о... - простонали мы все враз и, шатаясь поспешили в туалет.

Тут надо немного повествование приостановить минут так на 20-30. . ...Нам было плохо, настолько, что подходящие слова, которыми можно было бы объяснить то состояние, найти трудно.

- Можно уже спросить или погодить еще? - Степаныч наблюдал за нами, откинувшись на спинку стула. Он как-то догадался убрать рыбу со стола и предлагая выбирать закуску самим кивнул на холодильник.

Мы с измученными, побледневшими лицами шумно рассаживались по местам. Шумно, потому что на стулья попадали не сразу. Держась за спинки, мы решали сложную задачу: тащить стул под себя, или себя тащить на стул. Трудно сказать — это простое действие стало задачей из-за спиртного, или нашим головам спиртное уже не могло нанести вреда.

Как-то все-таки расположиться нам удалось. Степаныч не то жалел нас, не то получал удовольствие от странного зрелища.

Тут розовощекие и возбужденные вернулись Димка с Серегой.

- Все готово! - радостно сообщил Димка, но оглядел нас и задумался.

- А мы двойников видели! - поделился Серега, вытаскивая из холодильника связку сосисок.

Заслышав стоны, он замер с раскрытым ртом, потом прошел к столу, повесив сосиски на плечо, поочередно каждой из нас заглянул в глаза, но нас по видимому не нашел и вопрошающе уставился на Степаныча.

- Сам не в курсе, - констатировал Степаныч пожимая плечами.

Из подсобки вырулила баба Фекла.

- Вы че, потравились что ли? - баба Фекла внимательно всех оглядела и, принюхавшись поморщилась.

Нина, Галка, Майя, а за ними и я, медленно обернулись, поднялись, задами отодвигая стулья, вышли из-за стола, захороводили вокруг перепуганной старушки, переглядываясь и указывая на стоптанные башмаки.

- Девки, да вы что? - Фекла, будто отгоняя мух, замахала руками. - Мужики, да помогите! Чего это они?!

- Говорит, - Галка многозначительно подняла указательный палец.

- Не шепелявит, - давая оценку речи старушки, Майя подняла большой палец.

- Пр-роходите, - посторонилась Нина.

Баба Фекла вырвалась из окружения, с заносами на поворотах обежала стол и спряталась за широкой спиной Степаныча.

- Чего это с ними? - громко прошептала бабуся Степанычу в ухо.

- Владею только одной профессией, - заявил Степаныч очень грустно и с глубоким сожалением. - Психиатрия, не мое.

- И не мое, - сделал заявление Петруха, прислонясь к дверному косяку. - Гляжу у вас все веселее.

- Развлекаемся, как можем. - Степаныч вздохнул. - Девоньки, ну объяснитесь, наконец.

И нас прорвало. Мы наперебой облегчали свою впечатлительную память со слезами, повизгиванием и постаныванием.

- Сами гляньте, - когда все было пересказано, Галка, перегнулась через стол и вращая перстом указующим пыталась выискать где-то за стулом Степаныча, полуживую от страха старушку. - Это... эти черевички бабушки Феклы... Они же достопримечательность гостиницы! Им триста лет в обед. Ни с какой другой обувью их не спутать, ни сравнить.

- Да, - заявила Майя, нервно повизгивая, - я как-то спрашивала у бабули, почему она не переобуется. Хотя бы в закрома спустилась и выбрала шлепки или тапочки какие-нибудь, но она только хмыкнула и отмахнулась. Мол, это вам, молодым все бы рядиться в новое и модное, а нам старикам, главное, чтобы удобно было. Еще сказала: « Мы с ними теперь до конца жизни вместе».

- Вот так! - Нина забарабанила пальцами по столу, кивком напомнив Галке, что пора бы и на место вернуться. Весь диалог Галка так и провисела над столом, кивая на каждое сказанное слово и сотрясая воздух перстом указующим. Тут она благодарно глянула на Нину и наконец присела.

- Так, и чего вы от бабули хотите? - Серега идиотски хохотнул.

- В самом деле, - рассудил Димка. - Как видите, все, так сказать, при ней и даже эти, как кое-кто изволил выразиться, черевички. Что имеете бабушке предъявить?

Вот тут мы растерялись. В самом деле?

- Но если, обувь на ней, - с жутким подозрением сказала Галка, - возможно, она является потрошителем!

Серега аж присвистнул. А Димка так нахмурился, что у него бровь нашла на бровь.

Петруха присел на краешек стула.

- Как хорошо, что мне удалось хоть сколько-то выспаться и это не мой бред.

- Да нет, это наш общий бред, - с сожалением констатировал Степаныч. - Ну, а вы, други мои, чем порадуете? - обратился он к мужикам.

- Домик там удобный, - косясь в нашу сторону начал Серега, - пути отхода есть. Горючее нашли.

- Дедушка Федул подсуетился, - с уважением добавил Димка.

- Мы подумали, что идти надо по темну, - жуя сосиску сказал Серега.

- Ну да. У аборигенов все произошло ближе к ночи. - пояснил Димка.- То есть, они на склад пришли днем, а эта кодла, то есть двойники, присоединились к ним часов в одиннадцать ночи.

- То есть, как в разнообразных страшилках, - Майя кивнула головой и пропела: - «В двенадцать часов по ночам»...

- Из гроба встает барабанщик, - подхватила Галка.

- В другой бы раз сказал — детский сад, - ухмыльнулся Степаныч.

- Аха, постановка : «Гроб на колесиках» или «Красные чернила» - вспомнил Димка.

- Когда-нибудь мы вспомним это, - запела Нинка.

- И не поверится самим, - ответили все хором.

- Не все еще потеряно, - с улыбкой психиатра сказал патологоанатом, и поискал взглядом на столе пустую рюмку.

Баба Фекла выбралась из «подполья» и шустренько приперла графинчик своей настоечки.

- И что вы всегда со своей? - по-доброму спросила Галка.

Фекла вздрогнула, немного расплескав розовую жидкость.

- Ну... привыкла. У нас на селе даже в магазин спиртное не завозили. Потому как в каждом доме — свое.

- Хватит людей пугать, - Петруха первым подставил рюмку под графин.

- Больно что-то люди пуганные стали, - усмехнулась Нина.

- Мне кажется, что мужикам здесь меньше достается, - пожаловалась Майя.

- Да просто нервы у нас крепче, - не согласился Димка.

- И потом, кто бы вас из переделок выручал, если бы мы пуганые по углам да по щелям... - Серега расхохотался.

- Не обижайтесь, девочки, - сказал Степаныч. - Смею вас уверить, нам достается не меньше.

Димка, Серега и Петруха сплоченно приосанились, будто готовясь к вручению наград.

Степаныч с благодарностью и уважением их оглядел и добавил:

- Просто мы вам не рассказываем.

- Бережем, - начал дурачиться Серега.

В наших рядах послышалось недовольство, смешанное с благодарной признательностью.

- Мы потом, там, дома вам все расскажем, - заверил Серега.

- Если захотите, - с нажимом добавил Димка.

- Странно, - Галка задумчиво покачала головой.

- Ну, спасибо за заботу, - неуверенно сказала Майя.

Нина жизнерадостно подняла бокал:

- За заботу. Ура!

Мы много и шумно говорили. Устали, переместились в холл. Мозаика лишь настораживала, но не пугала. Каждый полагал, что напряжение, переносимое нами по всем фронтам, как ни прискорбно, все-таки давало нежелательные эффекты, такие как некоторые галлюцинации. Страхом был пропитан уже сам воздух, но мы им дышали. Так и все остальное, таило в себе жуткие сюрпризы. Мы это кожей чувствовали, но выбора не было. Надо было держаться. И мы держались. Опивались и объедались. Объедались, чтобы не опьянеть напрочь. Опивались, чтобы напрочь не спятить. Каждый то и дело поглядывал то на часы, то в окно, понимая, что неизбежное надвигается неумолимо. В десять вечера за окном основательно стемнело. До выхода оставался час. Диалоги сопровождались нервными пересмешками и тягостными паузами. Вот так, когда в очередной раз возникла затяжная пауза, мы обратили внимание на странный шорох в стене, к которой лепился камин. Шорох перемещался по всей длине стены, как будто там копошилась мышь. Не мышь, а мышища. Димка прошел и приложил к стене руку. Серега проследовал за ним и приложился ухом, затем настойчиво постучал кулаком. Шорох на короткое время прекратился, но скоро переместился куда-то за камин. Серега с Димкой передвинулись туда же, присев на корточки заглянули внутрь. Димка, посторонив Серегу, подтянулся и заглянул в дымоход, тут же чертыхнулся, выпал наружу и принялся трясти головой и протирать глаза. В трубе глухо стукнуло и в тот же миг, вытолкнув клубы пыли, показалась голова бабы Феклы. Она чихнула и продвинулась еще немного вперед, протащив за собой шею и плечи.

Никто из нас с места не двинулся. Даже Димка остался сидеть на полу. Бабуся прочихалась, часто заморгала, прочищая глаза от пыли, тяжело вздохнула и запищала:

- Да вытащите меня кто-нибудь!

Никто не шелохнулся. Тараща глаза, мы пытались поверить в то, что видим. У меня по всему телу пробежал мороз и, кажется, волосы встали дыбом.

- Да помогите же, ироды!

И тут все повскакивали с мест и бросились на помощь. Пока бабулю вытаскивали, она то стонала, то повизгивала. Оказавшись на свободе, отряхнулась, достала из камина свои бессменные стоптанные туфли, стукнула одну о другую, бросила их себе под ноги, обулась и, держась за поясницу, зашлепала в сою каморку. Но тут Димка в два прыжка оказался перед ней и преградив дорогу, потребовал:

- А не хотели бы вы объясниться?

- Дык.. дык... - задыкала Фекла, - я это... котенок на крыше мяукал. Бедненький, забрался, а слезть — никак. Вот я и... А это... - она указала на камин. - Случайно, в темноте.

- Ага, - с улыбкой людоеда сказал Димка, - о трубу споткнулась и — ах, ты горе-то какое...

Бабуля согласно кивала.

- Да бабуля у нас каскадер, - с гордостью сказал Серега и встав рядом с Димкой, смерил бабулю взглядом сверху вниз. - А на крышу, стало быть, с разбегу? Потому, как лестницы до сель я как-то нигде не замечал. Кто-нибудь видел лестницу? Не-ет.

- Да есть там лестница, - возразила бабуля, махнув куда-то рукой, - у крыльца, у черного входа.

- Значит, за трубу споткнулась? - радостно спросил Димка. - Метлой зацепилась? Летела, себе, летела...

- Какой метлой, - испугано замахала бабуля руками, оглядываясь на нас. - Говорю, котенок мяукал...

- А..., понятно, - подсказал Димка, - котенок на трубе сидел.

- Точно! - благодарно воскликнула бабуля, - на трубе.

- И... где?

- Труба? - не поняла Фекла.

- Да нет, котенок, - напомнил Димка.

- А... Дак вот он! - баба Фекла торопливо сунула руку за пазуху и что-то вытащила на свет.

Нам с дивана не было видно, от чего у Димки глаза чуть не вылезли из орбит, а Серега глухо матюгнулся и отшатнулся с перекошенным от брезгливости лицом.

- Ой! - взвизгнула Фекла, - убила!

Она наотмаш махнула рукой, что-то серое глухо ударилось о стену и упало на пол.

- Убила, говоришь? - Димка прошел, поддел это что-то носком кроссовка. - Убила, точно. Дня два как убила. И чтобы это значило?

- Ня... не знаю, - растеряно забормотала бабуля. - Мяукал жалобно и сам мне в руки прыгнул.

- С трубы? Дохлый? - Димка набычился.

Бабуля растеряно оглядела свои ладошки, потом растопырила руки и затрясла ими, причитая:

- Да пустите меня, помыться... Дохлятиной ведь пахнет.

- А раньше, там, на крыше, не пахло? - Димка был неумалим.

– Так на крыше и в трубе пылища! - почти плакала бабуля. - Нос забило. Тут прочихалась. Ну, пусти же...

- Отпусти, - устало сказал Степаныч.

Димка недовольно на него глянул, но спорить не стал. Только, прежде, чем уступить Фекле дорогу, указал на котенка. - Это подбери.

- Да щас, - торопливо откликнулась бабуля, - веник принесу и... фъють!

И она шустро так удалилась, но скоро вернулась, смела дохлятину в совок, замыла пахучее место и, шатаясь, под тяжестью ведра и другого инвентаря, скрылась из вида.

- Ну, и кто ей поверил? - Спросил Димка, наполняя рюмки себе и Сереге.

- Мутит, бабуля, - приняв дозу, заявил Серега.

- Забавляется, - согласилась Майя.

- И все же интересно, - Галка сделала многозначительную паузу, - как она не убилась, падая в трубу. Опять-таки, просто упасть головой вниз, нечаянно... Ей жить-то осталось, и такие выкрутасы... Даже я бы не решилась.

- Ну, есть мастера на все руки, - Нина смаковала вино. - Акуратненько взяли и... опустили.

- Не так все просто, - подал голос Петруха, - Действительно, ей многовато лет, для таких трюков. А она, заметьте, пошла, как ни в чем не бывало. Странно.

- Чего не сделаешь за деньги, - невозмутимо сказал Димка.

- За какие деньги, в ее возрасте, - возмутился Петруха, - можно согласиться сломать позвоночник или получить кровоизлияние в мозг?

- Если есть несчастные детки или внуки, например, - Димка сощурился, как сытый кот, - на все пойдешь. И именно, в таком возрасте, когда и так жизни осталось всего ничего.

- Может, ты и прав, - Петруха изобразил рукопожатие.

- Чудит бабуля, - подала голос Галка.

- Мутит, - сказал Серега, - но, по-моему, не в свою пользу.

- Серый, - с азартом обратился Димка, - А давай, проверим, где там лестница? Может и шутников посчастливится поймать.

- А, давай! - загорелся Серега, - из закромов достанем фонарики. Они там есть?

Спросил он у Петрухи.

- Там, как в Греции... - отозвался Петруха.

- Лады! - воскликнул Димка.

Тут и Галка пожелала составить им компанию. Я тоже попросила прихватить фонарик и для меня. А что? Просто сидеть, и ждать от кого-то сюрпризов? Мы и сами не промах. Пойдем и выясним и всех напугаем!

И мы, как охотники за привидениями отправились в темноту. Один за другим высыпали на крыльцо и цепочкой двинулись вдоль стены. Димка шел впереди, прямо направив упругий луч света, в то время, как остальные бросали лучи и вверх и в стороны. Я фонарик не включала. За моей спиной шла Галка, слушая ее шаги, я радовалась защищенному тылу.

Лестница обнаружилась у черного хода. Массивная деревянная, с широкими перекладинами, она валялась у стены на старых ржавых ведрах. Димка с Серегой взялись с двух сторон, примерили лестницу к стене, опустили на место и дружно хохотнув, заявили, что бабуля сама ни за что не потянула бы такой вес.

- Дурачит она нас, - заявил Димка.

- Чему удивляться, - сказал Серега, - ей наверняка к пенсии прибавку пообещали.

- Ну и черт с ней, - с легким разочарованием сказал Димка. - Вот, блин, начинающая актриса баба Фекла.

Задняя дверь оказалась запертой изнутри, пришлось возвращаться тем же путем.

Теперь впереди оказалась я и, конечно, включила фонарик. Сделав несколько уверенных шагов, я встала, как вкопанная, вдруг сообразив, что Галки нет. Озвучив открытие, я прижалась спиной к стене, парни покрутились на месте, разрезая светом темноту. Тут привлек внимание шорох. Мы направили в сторону этого звука лучи света... в высокой траве, в сторону леса, ускоряя движение, двигалась скрюченная фигура в сером. Она что-то тащила за собой. Осветив растревоженную растительность, мы заметили голые ступни, пятками скользившие по земле. Кто-то кого-то тащил в лес. Жуткая догадка сжала сердце до режущей боли. Парни бросились следом и я, из страха остаться одной, припустила за ними. Но очень скоро мы поняли, что впереди уже никого нет. Однако, еще некоторое время мы продвигались вперед, но уже не так быстро, высвечивая пространство вокруг. Наконец остановились и в полной тишине поняли, что дальше идти смысла нет. Мы поспешили в обратную сторону. Серега держал меня за руку, не позволяя отстать.

На освещенном крыльце нас встретила дружная кампания коллег с Галкой в том числе.

- Ты куда пропала? - потребовал ответа Димка.

- А я хотела это же спросить у вас! - возмутилась Галка. - Пока я камушек из шлепка вытряхала, вы все куда-то пропали. А тут еще эта Варя полудурошная. Покойников, говорит, не боишься? А сама в какие-то лохмотья серые обрядилась и серпом помахивает перед лицом. Потом как дура заржала, пригнулась и вдоль стены так шустро побежала, как быстрая лань.

- Ты не хуже бегаешь, - напомнил Степаныч. - Чуть двери не вынесла. Ладно, давайте в дом.

Димка с Серегой сразу направились к бару, короткими фразами уточняя мое повествование.

- Вы что?! - вдруг завизжала Майя, указывая нам на ноги. Ноги у Димки Сереги и у меня до колен были забрызганы чем-то темно-красным. Я закрутилась на месте, приподнимая сарафан, что был испачкан тем же цветом.

- На траве роса была, - удивляясь, вспомнила я.

- Ага, роса!- Испугано заявила Нина. - Кровь это!

- Ну, не роса, это точно, - озадаченно сказал Степаныч.

- Однозначно, - задумчиво ответил Серега.

- Там кого-то тащили, - напомнил Димка, - и по-моему неживого.

Петруха, что все это время безмолвно держался в стороне, прошел ко мне, присел на корточки, промакнул красные подтеки на моих ногах носовым платком, повертел его перед глазами, поднимая очки на лоб и опуская на кончик носа, понюхал, бросил его в камин, кивком головы попросил у Сереги рюмку, выпил, прокашлялся и заявил:

- Фокусы продолжаются. - Оглядел всех по очереди, развел руками, - Это кровь, господа. Свежая кровь.

- Надоело, - Галка устало закрыла лицо руками.

- Идем мыться, как-то совсем спокойно сказал Серега.

Я, прихватив Майю направилась в свой номер. По одному ходить уже никто не решался.

- Вот я и думаю, - громко сазала Галка, когда мы снова были все в сборе. - Кого же убили? И веселая девушка Варя, по-моему в этом замешана.

- Бросьте, - сказал Степаныч. - Никто никого здесь не убивает. Нам щекочут нервы. И это, если вы забыли, здесь должно, просто обязано быть. Мы где? В поселке мертвецов. Чего же вы хотите?

- Ну, не так же, - сказала Нина.

- А как? - спросил Степаныч.

- Прав, прав, - согласился Димка. - Все логично. Просто, сценарист, похоже, с нездоровыми фантазиями. Но, согласитесь, какой эффект!

- Я даже думаю, - сказал Серега, - что когда-нибудь нам захочется сюда вернуться. Да, да! Это как в прорубь головой. Сначала страшно, а потом без этого себя уже не представляешь. Это я вам как морж со стажем говорю.

А потом и все остальные, оказалось, были готовы с этим согласиться. Ну, растерялись. Жути на нас нагнали много и очень умело. Не готовы мы оказались. Как-то ожидалась активность населения в старании нас напугать. А оно, население, вроде бы как и ни при чем. Двойники? А есть ли они на самом деле? У Нины был, мы видели. И что? Вскрытие показало, что это было живое существо, даже, как утверждает Петруха, это был человек. Насколько можно верить патологоанатому? Если честно — ни на грош. В принципе, если здраво рассуждать, ничего сверх естественного и не происходило. Так, какие-то видения, иногда что-то похожее на кровь. И все. И все!

Мы ощутили такое облегчение, взвесив все «за» и «против». Завтра едем домой и, совершенно верно: « когда-нибудь мы вспомним это...»

И так-то нам стало хорошо и так-то весело! Даже Нина веселилась и все придумывала, как им с Серегой шрамы будут отлеплять. Приклеены-то они мастерски. Она уже пыталась освободиться от «сюрприза», не получилось. Завтра все закончится. А сегодня? А что — сегодня? Гуляем до утра. На всякий случай. Не привыкать. В дороге выспимся.

Входная дверь медленно открылась. Держась за бок, с растрепанными волосами, вошла Варя. Пошатываясь она сделала пару шагов и повалилась на пол. Густая русая прядь волос, упавшая на руку прижатую к боку окрасилась алым цветом.

Мы повскакивали с мест. Мужики бросились на помощь. Они подняли и перенесли Варю на диван. Петруха склонился над ней и резко через плечо бросил:

- Чемодан!

Чемодан с красным крестом на крышке обнаружился у стены за креслом. Петруха подобрал волосы Вари в пучок, скрутил жгутом, подоткнул ей под шею, отнял от живота руку:

- Кто-нибудь, помогите!

Подоспела Галка, но Димка с Серегой ее оттеснили. Эти два друга, действительно, не одну горячую точку прошли и многое видели, и многое умели.

Мы столпились за спинкой дивана, но только увидели широкую рану в левом боку, переместились в другую часть холла. Не сказать бы что вид ранения нас так уж испугал. Ощущение опасности и беззащитности неизвестно перед кем и чем, выводило нас из равновесия.

- Рана поверхностная, неопасная, - заканчивая с перевязкой сообщил Петруха.

- Наполняя бокал красным вином, - Димка поинтересовался, - девушке не повредит немного спиртного?

- В принципе, нет, - ответил Петруха.

- Дима, вот зачем ты это делаешь? - возмутилась Галка. - Все двойники мерещатся? Да не существует их в природе. Неужели не понятно!

Варя приняла бокал, сделала пару глотков:

- Есть двойники. И скоро вы в этом убедитесь.

- Хватит, в самом деле пугать, - попросила Майя. - Мы уже поняли, что актеры вы хорошие.

- В поселке, действительно, на сегодня в основном актеры живут, - ответила Варя. - Для вас и сценарий подготовлен и реквизиты соответствующие имеются. Гримеры уже готовы были показать мастер класс. Но... Они не дали нам приступить к спектаклю.

- Кто не дал? - спросил Степаныч.

- Ваши двойники.

- Тьфу ты! - Серега был разочарован. - Ну сейчас-то зачем это вранье?

- Не вранье это, - настаивала Варя. Она сильно волновалась. - Вы им нужны. Не знаю, зачем. Они живут где-то на болоте. И предупредили, что ни перед чем не остановятся, если мы попробуем как-то им помешать. Мы за детей своих боимся. Намеки были однозначными на незащищенность наших детей.

- И зачем вы детей с собой сюда привезли? - изумилась Майя.

- Да мы ехали на работу. Обычную, в принципе. Такое веселье предполагалось. Дети тоже должны были участвовать. Знаете, сколько нам платят? Я говорю, работа предполагалась самая обычная, больше на карнавал похожая, но веселая, не сложная.

Варя поставила пустой бокал на столик.

В это время в камине послышалась какая-то возня, из дымохода показалась голова. Она рывками продвигалась все ниже, будто сверху это тело грубо проталкивали. Голова шла затылком к нам. Спутанные волосы грязной мочалкой уже касались поленьев. С них закапала кровь.

- Да надоели уже! - Димка, Серега, Степаныч и Петруха бросились к камину и потащили тело наружу. Так получилось, что развернули его лицом и тут ко всеобщему ужасу мы узнали Майю.

- Ни фига себе, - оглянулся Серега, - как похожа!

- Одно лицо, - согласился Димка.

Мертвое тело извлекли из дымохода и уложили на пол.

Майя, мельком глянув, закричала:

- Уберите ее! Я не хочу это видеть!

- Да накройте чем-нибудь! - крикнула Галка, довольно грубо подняла на ноги Варю, сдернула с дивана покрывало и бросила Петрухе в руки.

Тело накрыли.

- Ну? - глухо сказал Димка, - что теперь делать будем? Что Петруха скажешь?

- Труп человеческий, - констатировал Петруха, с жалостью глянув на Майю, закрывшую лицо ладонями.

- Наливай! - почти задорно обратился к Сереге Степаныч. - Будем думать.

- А что думать? Жечь их надо. - заявил Димка.

- Думать надо. - повторил Степаныч.

- Только побыстрее, - трясущимися руками разливая по бокалам вино сказала Галка.

Варвара находилась в полуобмороке. У меня стучали зубы так, что я язык прикусила.

- Собираемся, как и планировали, - заявил Степаныч. - Будем жечь.

- А эту, - указал на тело накрытое покрывалом, - с собой понесем?

- Выходит, понесем, - твердо сказал Степаныч.

- Куда собрались?

В дверном проеме бок о бок стояли Степаныч и Димка. Вторые. За ними на крыльцо поднимались мы остальные. Это было настолько ужасно, что никто из нас с места не сдвинулся, пока все они... наши двойники не вошли в холл, закрыв за собой дверь.

Мы попятились к кухне. Мужики закрывая нас спинами, готовились к схватке.

Двойники не торопились. В их взглядах не было любопытства, не читалось в глазах вообще ничего, даже равнодушием пустоту глаз и отсутствие мимики нельзя было назвать. И это было жутко. Из кухни высунулась баба Фекла. Галка запихнула ее обратно, тихо сказав:

- Убегаем.

Серега шепнул нам через плечо, чтобы прихватили растительное масло, спиртное, сахар, в общем все, что горит и выскакивали на улицу.

- Обегите гостиницу и дверь входную там припрёте, только крепко, - добавил Степаныч.

Мы быстро сгребли все, что было сказано и выскочили на крыльцо, держа дверь настежь.

Галка с Ниной побросав на землю бутылки, бросились к парадному входу.

- Что делать собираетесь? - забеспокоилась баба Фекла с удивлением разглядывая бутылки с маслом, водкой и пакеты с сахаром.

Ответить мы не могли. Челюсти стучали так сильно, что, казалось, начнут крошиться зубы.

Наконец, выскочили и мужики. Они приперли лестницей дверь, похватали бутылки и спешно принялись поливать брусчатые стены гостиницы.

- Да что вы удумали! - спохватилась баба Фекла. - Прекратите! Не смейте!

Но мужики, продолжая поливать стены, обходили гостиницу кругом.

Фекла резво подпрыгнула и повисла на спине Степаныча, что не успел скрыться за углом.

- Там сестра моя! Ироды! - заорала она Степанычу в ухо.

В боковом окне, там где была каморка бабуси показалась ее близняшка. Она была перепугана, окно открыть у нее не получалось и она забарабанила по стеклу, что-то крича и обливаясь слезами.

- Стойте! Все! - закричала Варвара.- Нет двойников! Вас разыграли! Остановитесь!

Из леса показались люди. Много людей. Они кричали, чтобы остановились. Они смеялись. Заметив рванувшие из-за угла языки пламени, люди бросились тушить гостиницу. Я и Майя, прижавшись друг к другу смотрели на все с ужасом. У Степаныча на плечах повисло трое здоровенных мужиков, они орали про розыгрыш, но Степаныч сопротивлялся. Подобная бойня велась и по другую сторону гостиницы. Слышно было воинственное рычание Димыча и ругань Сереги. Что-то дикое орала Галка. Визжала Нина. Вдруг на крыше гостиницы ярко вспыхнули прожектора. Свет на какое-то время нас ослепил. Но через минуту, мы смогли видеть знакомые лица аборигенов. Они смеясь и, успокаивая, повели нас под руки в гостиницу, долго пытаясь что-то нам втолковать. Смысл сказанного доходил до нас с трудом.

А « ларчик просто открывался»: все спиртное в гостинице было со специфической добавкой. И эта добавка вызывала сильные галлюцинации.

- Да не бойтесь, вреда вашему организму не нанесено, - заверила Варвара. - Моя бабушка ученый-биолог.

- Да, - заявила с гордостью баба Фекла, - я это вещество в Дурном болоте обнаружила. В соединении со спиртным оно такой эффект дает. Сестрица мне помогла. Она любитель приложиться к стаканчику-другому чего-нибудь крепкого. Как-то вот запила этой водичкой, что в графине я оставила на столе.... Вот мы с Варей и прикинули: затраты минимальные, а прибыль небывалая от такого ШОУ.

- Вы себе с первых часов пребывания сами помогли, - вступила в разговор сестра бабы Феклы, - нарассказывали страстей, и вот... эффект! Дальше, каждое сказанное слово в мистическом направлении оборачивалось для вас четкими видениями.

- Вот она, халява, - кивнул Димка на бар.

- Я вас своей угощу, - сказала баба Фекла.

- Нет! Нет! - заорали мы.

- Моя хорошая, в ней ничего такого нет, - заверила Фекла. - Я же с вами пить буду.

- У меня даже новая идейка появилась, - разрумянилась Варвара, - следующих гостей мы еще будем снимать скрытой камерой. Представьте, как за вами было смешно наблюдать!

Нинка так на нее глянула, что девушка поперхнулась.

- Да бросьте обижаться, - сказала сестра бабы Феклы. - Представьте, как вы за кем-то бегаете, кого-то переносите, когда никого и нет ни перед вами, ни за вами. Ну, представили?

….....................................

Сначала захихикала Майя, за ней Галка, а потом мы все хохотали так, что некоторых пришлось по щекам хлестать, чтобы прекратить истерику.

В общем, мы до отлета спать не ложились. Много смеялись, вспоминая и глядя на все другими глазами. Назавтра улетели, дав подписку о неразглашении секрета и получив банковские карточки с очень даже приличными суммами.

 

P.S. Танюха, знаю, что у тебя не хватило бы средств отправиться по путевке в «Поселок мертвецов», но все равно, предупреждаю, не суйся туда.

На днях в кому впал Степаныч после того, как под сердцем образовался шрам от заточки. Димка утверждает, что именно от этого орудия след. У Нины и Сереги шрамы вернулись на прежнее место. Мы думаем, отправиться обратно, чтобы уже все окончательно прояснить и спасти коллег. Еще не знаем, как попасть в это гиблое место, но, уверена, мужики придумают. Конечно, нам страшно, но на всеобщем собрании, мы решили: возможно, присутствие каждого, кто тогда был, необходимо.

Как уже говорила, я скоро буду в ваших краях по делам. Обязательно увидимся.

Жду ответа.

 

Аня дочитала письмо и некоторое время молча смотрела в монитор. Потом вскочила, пробежала в прихожую и трясущимися руками с полки сняла красочный пустой конверт.

Тетя Таня его оставила на память. В этом конверте от друга детства, она получила путевку в «Поселок мертвецов». С ним же туда и отправилась. Аня схватила телефон, но на звонок ответом было: «Аппарат абонента выключен, или находится вне зоны сети"...