Что хочет автор. Литературные конкурсы

И кто бы мог подумать, что простое желание посмотреть на огород может повлечь за собой целую вереницу приключений, а ведь именно так все и было. Однако начну рассказывать все по порядку, с самого начала.

Теплое июльское утро. Только-только начала спадать духота. Я сидел за столиком под густой липой во дворе у дома моего деда и думал о том, что впереди еще больше месяца каникул и нужно провести их так, чтобы не было потом обидно за бездарно упущенные возможности.

Пережитый перелет через всю страну, из Санкт Петербурга в Южно-Сахалинск – это уже само по себе приключение! Мало того, в свои шестнадцать лет впервые летел на самоле-те, да еще и куда – к деду на Дальний Восток, на Сахалин, к Тихому океану! Целых двенадцать часов между небом и землей, если не считать посадки в пути.

Деда своего видел раньше только на фотографиях. На них он был сначала в военной форме, а потом в форме торгового моряка. Отец много рассказывал мне о том, что дед служил на Камчатке, на подводной лодке, а выйдя то ли в запас, то ли в отставку, пошел в торговый флот. Отец же не захотел стать моряком, хотя поступить в мореходку мог бы запросто, поскольку учился отлично. Вместо этого пошел по юридической линии.

Мне всегда было немножко обидно, что мой отец не моряк, и поэтому твердо решил для себя, что после школы обязательно буду поступать в мореходку. На книжных полках в моей комнате стояли зачитанные до дыр книги Стивенсона, Жюля Верна, Станюковича. Неизвестно, как попавшая в наш дом книга «Управление судном и его техническая эксплуатация» с дарственной надписью деду от автора книги, была мной проштудирована и изучена самым добросовестным образом. Зачитывался ею, как приключенческим романом. Конечно же, разобраться со сложными формулами и расчетами не смог бы, даже если бы захотел, зато знал, что к чему в такелаже, оснастке судовых мачт, устройстве судна и надеялся, что все это пригодится в моей будущей морской жизни.

С раннего детства родители повели меня в бассейн, где с полным осознанием нужности этого дела, стал учиться плавать и нырять. Дело пошло, и вскоре пошли участия в различных соревнованиях, спортивных сборах и, по словам тренера, я даже начал подавать какие-то надежды, однако мысль о том, что спорт станет делом будущей жизни, даже не возникла в голове. Все это нужно было для той, главной, будущей профессии! В результате получил пусть юношеский, но все же первый спортивный разряд по плаванию и на том закончил свои спортивные дела.

Родителей моих, по совершенно непонятным мне причинам, не особо радовали эти намерения, но решение было твердым и непоколебимым. Я не мог и представить себя в какой-то иной профессии. Дед при этом всегда казался мне недостижимо привлекательным и каким-то совсем уж героически – нереальным, скорее образом, чем человеком. Я мысленно наделял его всякими мыслимыми и немыслимыми достоинствами и узнав, что полечу к нему, даже немножко боялся встречи.

Поездка на Сахалин к деду была обещанной наградой за то, что последний год учился только на «отлично». Они не знали, что так учиться заставлял тот факт, что прошлой осенью я побывал в мореходном училище и поговорил там с ребятами, только что поступившими и еще не совсем отошедшими от экзаменов. Поняв, что с тройками там делать нечего, я принял решение – последние два года учебы в школе посвятить тому, чтобы обеспечить полную гарантию поступления. Первый год осилил вполне неплохо и без особых усилий, за что и получил эту поездку. Хотя… Конечно же, догадывался, что все дело в том, что после смерти бабушки накануне новогодних праздников, дед остался один и родители хотели, чтобы лето я побыл с ним. Сами они не могли оставить работу. Однако же, главным для меня было то, что оказался здесь, а почему – имеет ли значение?

Итак, первый день на острове. Уйма впечатлений, но главное и самое сильное впечат-ление – это, конечно же, само море, совсем не такое как у нас, в Питере. Не серая, почти без-жизненная водная равнина с радужными пятнами и плавающим мусором, а совершенно вели-колепный, до самого горизонта, простор океанской, синей-пресиней, чистейшей и очень соленой воды был в моем распоряжении, и все это великолепие было видно из окна! Добежать до воды ничего не стоило.

Дед не обманул моих ожиданий и оказался очень крупным, но неожиданно ловким и резвым для своего большого тела мужчиной с мощным, чуть хрипловатым голосом. В аэропорту он сразу сграбастал меня своими ручищами и поднял высоко, словно я ничего не весил.

- "С таким человеком шутить не стоит!" - проснувшись наутро, подумал я.

- Ну что, моряк, отоспался после путешествия?- прервал мои мысли громкий бас деда, и я мгновенно представил себе, как он в шторм, легко перекрывая рев ветра и волн, кричит матросам, чтобы они пошевеливались на мачтах!

- Отоспался! - ответил я, вставая и протягивая деду руку.

- Вот и ладно. Будем, значит, считать, что к несению службы готов? – пробасил Дед, крепко пожав мою руку.

- В таком случае – свистать всех наверх! Полный вперед на кухню, за чашками! Сейчас завтракать будем.

- Отставить «ладно»! Ответ может быть только один: «Есть, свистать всех наверх и полный вперед на камбуз»!

- Хорошо, понял, - буркнул я.

- Отставить! - еще более суровым голосом прогремел дед.

- Есть, свистать всех наверх и полный вперед на камбуз, - нарочито громко отчеканил на этот раз.

- Ну вот, так-то правильнее будет, - улыбаясь, сказал дед и направился в дом. Я по-плелся вслед за ним, пытаясь сообразить, нравится мне все происходящее или не очень.

Взяв большие чашки, черный хлеб и сахар, вернулся под дерево. Дед задержался на кухне, ожидая пока закипит вода. Вскоре он вышел с чайником и свертком. В свертке оказа-лась рыба, да какая – большущий кусок соленой кеты. Дед нарезал ее крупными кусками и, смачно откусив, подмигнул, молча пригласив действовать так же. Что это была за рыба! Нежнейшее темно-красное рыбье мясо было упругим и сочным, фантастически вкусным и совершенно не соленым. Столь необычного завтрака со мной еще не случалось!

Во время завтрака пару раз попытался назвать деда Василием Ивановичем, но дед строго посмотрел на меня.

- Я что-то не то сказал?

- Давай, внучок, договоримся… Все церемонии оставим для других времен и для других мест. Перед тобой Дед и по сути, и по призванию. По сути потому, что я твой дед и есть, а по призванию потому, что звание мое - судовой старший механик, а он всегда на флоте назывался Дедом. Одним словом, впредь мое имя для тебя – Дед. Уразумел?

- Так точно, уразумел! - неожиданно для себя гаркнул я и тут же понял, что попал в нужную точку – Дед расцвел широченной улыбкой.

- Похоже, не совсем ты еще потерянный человек!

Так приятно мне еще никогда не было! Я невольно расправил грудь и попытался придать себе значительный вид, однако тут же схлопотал от деда.

- Очень похож!

- На кого,- спросил я, втайне ожидая, что на него, на своего деда.

- На петуха, который перед курами вид свой строит!

Это был удар ниже пояса и это ужасно разозлило меня, поскольку не считал себя таким глупым петухом, но Дед тут же обезоружил меня своей ослепительной улыбкой.

- Сейчас можешь часик - другой погулять по берегу, а потом мы с тобой пойдем и рыбёшки подловим.

Взяв с собой подаренный Дедом еще в аэропорту совершенно необычный, великолепный складной нож, направился туда, откуда доносился легкий шум прибоя.

Вот почему, когда думаешь о чем-то, мечтаешь, оно представляется таким красивым, таким заманчиво прекрасным, а когда оказываешься рядом - ничего особенного? Обычное небо, обычные горы, обычные камни, обычные деревья и облака. Даже океан, одни только мысли о котором всегда будоражили мое сознание, был необычным только первые пять минут, а потом превратился в огромное поле сине-зеленой воды, заполняющей все обозримое пространство от берега, усыпанного слоем круглых, тяжелых, словно специально обточенных кем-то разноцветных камней, до четкой и резко прочерченной темной линии горизонта.

С такими мыслями я шел по камням, что оказалось не совсем легким занятием, разглядывая черно-серо-желто-красные разводы на них. Некоторые камни настолько поражали мое воображение, что поднимал их, чтобы разглядеть получше. Разноцветные, полупрозрачные прожилки, полосы, разводы чередовались с такой, казалось бы, рукотворной продуманностью, что бросить камень было очень трудно. Хотелось собрать все самые красивые и увезти их домой, чтобы там показать друзьям. Улыбнулся этой мысли и представил себе, какого размера должен быть самолет и сколько грузовиков понадобится, чтобы доставить все камни к нему!

Волна чуть плескала, накатываясь на камни и, приглядевшись, неожиданно обнаружил, что в этом прибое кишат малюсенькие рыбки, всего сантиметра по два-три длиной! Вместе с волной они накатывались на камни и что-то там собирали, а потом вместе с волной откатывались метра на два. Так и не увидев, что они тем ловят, пошел дальше.

Длинный, километра два каменный пляж, как я понял, не всегда бывает таким мирным и тихим. Метрах в десяти от воды шел целый вал старой морской травы, повсюду валялись большщие коряги, добела обточенные волнами. Не получалось даже представить себе, какой силы и величины должны быть волны, создавшие этот вал.

Постепенно, дошел до конца пляжа и уткнулся в тупик из больших, как будто рваных валунов, уходящих от небольшой, поросшей низкорослым лесом возвышенности в воду. Обойти их можно было по воде, но глубина там была явно не менее метра. Раздеваться и лезть в воду не хотелось. Внимательно оглядев камни, понял, что вполне смогу вскарабкаться по ним и посмотреть, что там, за ними, если постараюсь.

Цепляясь за выступы, буквально на пальцах ног и рук взобрался на валуны, и передо мной открылся совсем другой мир! Небольшой пляж, покрытый совершенно великолепным желтым песком, был длиной не больше двухсот и шириной около пятнадцати метров. Вдоль пляжа возвышался крутой обрыв высотой метров двадцать.

Я уже повернулся было, чтобы вернуться на «свой» пляж, как внизу кто-то чихнул.

Она вышла откуда-то из-под валунов. Тоненькая и, как мне показалось, почти невесомая, в одной руке девушка держала босоножки, а другой медленно поправляла бретельку своего ярко-желтого купальника. Меня она не видела. Ее почти белый хвостик весело болтался из стороны в сторону. Что делать – спрятаться и тайком понаблюдать за ней, уйти не замеченным или все же окликнуть ее? Пока я так рассуждал, она поочередно поболтала ногами в воде, надела босоножки и вдруг, резко повернувшись, посмотрела на меня.

Потеряв дар речи, не мог совладать с волнением, почему-то охватившим меня. Нужно было что-то сказать, но язык не слушался.

- Привет! Я знаю, кто ты. Иди сюда.

Молча шагнув к краю скалы, спрыгнул вниз, на мягкий песок, с высоты метра три, не меньше. Она подошла и протянула руку.

- Люська, - сказала она и замерла, ожидая моего представления. Держа ее теплую, мягкую ладошку, я все еще не мог произнести ни одного звука. Пауза затянулась.

- Та-ак. Этого Дед мне не говорил. Ты, оказывается, немой? – выпалила она, нахально глядя в упор фантастическими васильково-синими глазами, и вдруг заливисто захохотала.

Я чувствовал, как краснею, но вдруг стало легко и свободно, будто кто-то взял и щелкнул выключателем, снимая с меня этот мучительный столбняк.

- Алексей. И ничего не немой, только неожиданно все…

- Ну, вот и славно, а то было бы обидно – в какие годы такой парень залетел к нам на край света, да и тот немой!

Она широко, как могут только женщины, во весь свой красивый рот с двумя рядами маленьких белоснежных зубов, улыбалась мне. Я смотрел на нее и не мог оторваться, тонул в ней, не в силах противостоять этому, и мой первый юношеский разряд по плаванию был совершенно бесполезен.

Люська явно понимала мое состояние и тарахтела без умолку и через полчаса мне было уже известно, что она моя одногодка и студентка, что живет и учится во Владивостоке, в медицинском техникуме, а на каникулы приезжает к бабушке с дедушкой, дом которых в десяти минутах хода от моего деда.

А еще узнал, что этот пляж – ее любимый и у нее здесь есть своя пещерка. Про эту пещерку никто не знает, но мне она ее покажет. С этими словами она схватила меня за руку и потащила к большому валуну, а вернее - к куче валунов. Обойдя их, увидел довольно узкую щель. В глубине ее не было видно ничего особенного, такие же валуны, но она потребовала, чтобы залез туда. С одной стороны, совсем не хотелось этого делать, а с другой… Одним словом, спустился на корточки и просунул голову. После пары шажков вприсядку увидел идущий вправо тоннель высотой около метра.

- Видишь проход?

- Иди в него, я за тобой.

Так же, на корточках, пошел в проход и через пару метров, слева, открылась довольно просторная пещера. Сверху, на высоте метров пять-шесть, было отверстие, через которое в пещеру проникало немного света. В дальнем конце пещеры был плоский выступ и перед ним – кострище. Там, на выступе мы и устроились.

- Я часто здесь бываю – мне нравится от жары здесь прятаться. Иногда снаружи жарища, а здесь настолько прохладно, что и костер приходится разводить, только дрова носить надо, а они далеко.

-Это не проблема, - важно сказал я, радуясь возможности принять участие в почти непрерывном монологе, который она без малейших усилий произносила со скоростью пулемета. Правда, в этом было и преимущество – изображая внимательного слушателя, можно было беспрепятственно разглядывать ее. Сначала украдкой, а потом открыто. Не знаю, насколько она красива с точки зрения классических канонов, но то, что она прекрасна и очень тревожила меня, не требовало подтверждений. Сначала Люська просто улыбалась, ловя мой взгляд, а потом что-то ее насторожило.

-Все, идем домой, а то тебя Дед уже потерял!

С этими словами она вспорхнула и исчезла в проходе. Мне оставалось только последовать за ней.

- До завтра. Буду здесь, приходи.

- До завтра, - ответил я.

Люська накинула цветастый халатик и, махнув на прощание своей маленькой ладошкой, сверкнула фирменной улыбкой и ловко взлетела по довольно крутой тропинке наверх.

Я с трудом нашел несколько выступов и трещин, благодаря которым и совершил обратный переход на каменистую сторону пляжа.

Дед уже ждал меня, сидя под деревом.

- Уж было сам хотел пойти, не дожидаясь тебя.

- Да там встретил…

- Неужто, Люська задержала?- перебил Дед, широко улыбаясь, - Эта может! Принимаю за уважительную причину. Хороша девка, а?

Я буркнул что-то в ответ, но Дед не унимался.

- Сам знаю, что хороша! Эх, мне бы твои годы!

Это здесь называется рыбалкой!

Сунув мне в руки большую, старинного вида, тяжелую сумку, Дед взял алюминиевые весла, прислоненные к стене дровяного сарая и, широко шагая, рванул в сторону берега. Еле успевал за ним, в очередной раз поражаясь его прыти.

На каменном пляже мы пошли в сторону, противоположную уже обследованной мной и метров через двести оказались перед дверью небольшого сарайчика, прилепившегося к ска-ле в небольшом расширении пляжа. Дед отомкнул и открыл дверь, за которой оказалась алюминиевая лодка. Дед молча указал на широкие доски и, взявшись за концы, мы вынесли их, выстелив дорожку к воде, и он положил на нее пару круглых деревянных чурбачков. Взявшись за борта, легкими усилиями покатили лодку на этих чурбачках-роликах по доскам.

Когда лодка сошла в воду, Дед шагнул к ней в своих высоких болотниках, развернул лодку и вытянул ее на берег кормой, затем вернулся в сарай и вынес оттуда мотор с надписью «Yamaha 25». Мне досталось принести бачок с топливом.

Пока Дед цеплял мотор, я закрыл сарай и забрался в лодку. Оттолкнувшись от берега и ловко воткнув уключины весел в отверстия, Дед сделал несколько мощных гребков. Лодка буквально отлетела от берега метров на двадцать. Убрав весла, Дед сложил их на дно и, взяв-шись за рукоятку на моторе, резко дернул. Двигатель, казалось, только и ждал этого! Мягко фыркнув синеватым дымком, он ожил и довольно заурчал. Дед сел, улыбнулся мне и показал большой палец – все прекрасно! С минуту мы сидели и слушали спокойный, солидный звук мотора.

- Ну, с Богом!- произнес дед и, переключив небольшой рычажок сбоку, добавил газ. Лодка стала легко набирать ход и вскоре уже летела, еле касаясь поверхности воды.

Прошли мимо песчаного пляжа с пещеркой и, поравнявшись с крутым обрывом до-вольно острого мыса, остановились метрах в ста от берега.

- Приехали! – совершенно неожиданно сказал Дед.

Я ожидал похода куда-то далеко, а он продлился всего-то минут пять. Дед взял сумку и сказал, что много ловить не будем

- Полчасика, не более. На жарёху хорошую, да на уху поймаем и пойдем домой.

- Ага! – засмеялся я.

- Чего такого смешного нашел в моих словах, внучок?

- А разве можно вот так, запросто сказать, что мы поймаем за полчаса столько, сколько нам надо и пойдем?

- Сейчас как раз и проверим, можно или не можно, - буркнул дед и, взяв сумку, стал доставать оттуда довольно странные снасти - свинцовые грузила в форме рыбок, большущие крючки и толстенную леску. А еще - моток алой пряжи.

- А на что ловить будем, какая наживка у нас?- спросил из желания показать, что тоже что-то смыслю в рыбалке.

- А вот на это и будем, наживка нам ни к чему. Понадобится ежели, поймаем и нажив-ку.

С этими словами Дед протянул мне снасть - привязанную к леске свинцовую рыбку с огромным крюком-тройником. Выше рыбки была еще пара здоровенных крючков на корот-ких поводках из такой же, в миллиметр толщиной, лески. Подав моток изоленты, Дед велел намотать на палец побольше, чтобы леской не порезаться. Я стал наматывать, но, отложив свою снасть, он велел снять намотанное и объяснил, что нужно защитить палец от пореза, а не передавливать его совсем.

- Опускай снасть до дна. Здесь метров тридцать глубина, - сказал Дед, когда я был готов.

- Опускаю… Есть, на дне.

- Приподними на полметра и с силой дергай.

Сжав леску пальцами, с силой дернул раз, другой. На третьем рывке вдруг понял, что на том конце лески кто-то есть!

- Ой, Дед, там что-то есть!

- А куда б оно делось, конечно есть! - подмигнув, сказал дед, - Тащи, коли есть, чего сидишь-то?

Я стал выбирать леску, немедленно поняв, зачем нужна была изолента. Леска шла тя-жело, и чувствовалось, как рыба ходит кругами где-то в глубине. Внезапно - снова удар и тянуть стало еще тяжелее. Сказал об этом Деду.

- Работай, работай! Ее дело садиться на крючки, а твое – тащить! – подмигнул Дед и подставил большой пластмассовый бачок ближе ко мне. Я смотрел в воду и, выбирая леску, увидел, как из глубины поднимаются три рыбины! И, что самое интересное, следом за ними поднималась целая стая других таких же рыб, жаждущих сесть на крючки. Им не повезло - все крючки были заняты! Красивые серенькие, сантиметров по двадцать пять – тридцать длиной, они трепыхались на них. Дед сказал, что эта рыба называется окунь-терпуг.

Сбросив рыбок с крючков в бачок, снова отправил снасть в воду. Тут что-то странное случилось – снасть никак не хотела доставать до дна.

- Дед, ничего не понимаю… Грузило не тонет, дна не могу найти!

- Да рыба же там у тебя, чудак-человек. Тащи ее, а то она у тебя уже повесилась там на крючках!

Снова все три крюка оказались занятыми. Дед тоже включился в эту странную рыбалку, и минут через двадцать у нас было полно рыбы!

- Ну что, хватит или еще чего-нибудь приловим?

Пожал плечами, уже ничему не удивляясь. Дед достал нож и маленькую дощечку. Несколько движений острейшим ножом вдоль хребтов, и пара окуней превратилась в пласты рыбьей плоти. Порывшись в сумке, Дед достал снасть из такой же толстой лески, только на длинных поводках висели совсем большие, с ладонь размером, крюки. Нацепив пласты на крюки, дед опустил эту странную снасть с болтающимися языками рыбьего мяса на глубину и стал медленно приподнимать и опускать руку с леской. Минут десять мы молча делали свое дело – я таскал терпуга, а Дед водил рукой. Вдруг он крякнул, встал и начал медленно, одними пальцами выбирать леску.

- Возьми там, под веслами, багор и держи его наготове, - с натугой сказал Дед, - подашь, когда скажу.

Я смотрел туда, куда уходила леска. Вскоре там обозначилось какое-то пятно. Оно то приближалось, то уходило в сторону. Затем пятно ушло под лодку. Дед то выбирал леску, то отпускал ее…

- Багор мне! - сдавленным голосом приказал он через минуту.

В этот момент из-под лодки вывернулось что-то такое, что трудно назвать рыбой – бурое, почти коричневое пятнистое бревно длиной больше метра, с выпученными глазами и разинутой пастью, полной зубов! Дед подцепил чудище багром под жабры и, кряхтя, перевалил его в лодку!

- И как тебе, внучок, рыбалка? Уложились в отмеренное время?– улыбаясь во весь рот, спросил Дед, показывая на часы.

Слов не было! Эмоции захлестывали меня и на радостях, глядя на огромную пасть с длинными, как у собаки, зубами, сунул туда палец. Пасть немедленно захлопнулась, и прокусила кончик пальца. Я вскрикнул, а дед обеими руками сдавил голову рыбы и она, приоткрыв пасть, отпустила мой палец, из которого обильно текла кровь.

- Высоси как следует кровь из пальца, чтобы не осталось рыбьего там, да вот, возьми платок, крепко затяни.

- «Да-а, - подумал я,- засмеют ведь, скажи кому, что рыба покусала!»

Мы быстро добежали до нашей базы, как я назвал сарайчик, вытащили лодку и благополучно, но не без труда доставили немалый улов домой. Первый день на Тихом океане про-шел совсем не плохо! Русалка, рыбалка… И это только начало, а что впереди?

В тот вечер на ужин была совершенно потрясающая уха и жареная рыба! С ухой опять случился небольшой конфуз. Когда дед стал чистить рыбу, я не мог стоять в стороне и предложил свою помощь, тут же назвав то, что уверенно знал, как делать – начистить картошки для ухи. Дед смерил меня с ног до головы взглядом полного непонимания и даже легкого пренебрежения.

- То, что ты предлагаешь, делают тогда, когда варят рыбный суп. Туда клади что хочешь – картошку, крупу, макароны, но делать ты это будешь в другом месте, потому как здесь варится уха! – он значительно поднял палец вверх, как бы указывая на божественнее начало этого блюда!

Слегка пристыженный, промолчал и решил от начала до конца посмотреть, как варится блюдо для небожителей. Часа через два вся рыба была почищена и разделана. Окуня Дед засолил, чтобы потом завялить, а треска предназначалась на ужин. Что это был за ужин, даже и говорить не буду – никогда такого не пробовал!

После ужина был чудесный вечер во дворе, мы с Дедом молча сидели за любимым столиком и важно «гоняли чаи», наслаждаясь теплым воздухом, пахнувшим морем.

Переполненный впечатлениями, заснул едва коснувшись подушки.

Утром проснулся от лучей солнца, которое ослепительно светило прямо на мое лицо через раскрытое окно. Взлетев одним броском с кровати, вышел на крыльцо. Небо было синее-пресинее. Дед что-то делал в сарае – оттуда доносился характерный звук рубанка. Быстро умылся холодной водой из рукомойника, сразу вспомнив прочитанное в какой-то книге это название умывальника, прибитого к столбику на крыльце.

Налив чаю, отрезал шмат соленой рыбы и сел на лавку под деревом. Дед появился в двери сарая, держа в руке свежевыструганный черенок то ли для лопаты, то ли еще для чего.

- Привет, внучок! Как спалось?

- Чем думаешь заняться?

- Наверное, пойду на пляж. Хочу позагорать, покупаться.

- Хорошее дело! Скажи Люське, чтобы передала своему деду – выезжаем в шесть.

- Далеко собираетесь?

- Поедем завтра на три дня в Корсаков.

- А…- начал было, но сообразив, что пояснений не последует, остановился.

- Еды полно, чем заняться - найдешь, - сказал Дед и пошел в сарай.

- «Разговор закончен», - понял я и, завернув в газету кусок рыбы и хлеба, тут же вспомнил, как мама ругала меня за такое, говоря о вредности типографских красок.

- «А хочу и буду!» – с удовольствием подумал я и, очень довольный собой и своей самостоятельностью, направился к морю.

Минут через пятнадцать спрыгнул на песок у лаза в пещеру. Крикнув туда, подождал немного. Ответа не было. Скинув шорты и рубашку, с разбега бросился в довольно прохладную воду. Побарахтавшись пару минут, вышел, растянулся на горячем уже песке и не заметил, как задремал, пригревшись на солнышке.

- Не спи, парень, замерзнешь! - разбудил меня голос Люськи - русалки.

Сделав мне ручкой, она сбросила шорты и блузку и, оставшись в купальнике, пошла к воде. Довольно лихо отплыв от берега, метрах в двадцати вдруг остановилась и нырнула. Ее не было секунд двадцать. Появившись, показала две здоровенные раковины.

- Плыви сюда, только возьми у меня в кармане сетку.

Непривычное и какое-то странное занятие – залезать в карман чужих, а тем более девичьих, одежд… Взяв сплетенную из лески сетку, вошел в воду.

- Ты держи, а я нырять буду за гребешком.

Она выносила по две – три раковины, и вскоре сетка стала довольно ощутимо тянуть вниз. Вынырнув в очередной раз, Люська бросила в сетку раковины, и мы вдвоем отбуксировали ее к берегу.

- И что теперь с ними делать будем?

- Конечно же, есть, - ответила Люська, добавив, что нужны дрова.

С этим все было просто и понятно. Пошел вдоль берега. Благо, коряг и веток, отполированных добела водой, было предостаточно, и через полчаса у входа в пещеру лежала целая куча, которую мы перетаскали в пещеру. Затем, Люська дала мне мастер-класс по открыванию ракушек. Со слов Люськи, эта ракушка называлась «морским гребешком». Название ни о чем не говорило, а раковина была совсем такая же, как на эмблеме фирмы “Shell”, что было понятней мне, городскому жителю. Люська ловко вскрывала раковины небольшим ножом и там, среди всякой требухи, оказывался круглый пятак белого мускула, как будто толстую сардельку порубили на пятаки толщиной в два пальца. Радуясь возможности использовать свой новый нож, тоже попробовал. Не так ловко, но все же получилось.

- Классный нож! У моего деда тоже такой есть. Это боцманский нож, со свайкой.

Что такое свайка, я уже знал из той книги и еще знал, что она нужна для работы с кана-тами и парусами, а вот теперь впервые держал в руках ее, оказавшуюся толстым кривым шилом.

- Вот так его и едят, - прервала мои мысли Люська и сунула белый пятак в рот. С трудом сдерживаясь, чтобы не показать мое отношение к этому, смотрел, как она с аппетитом жевала.

- Давай! Очень вкусно! Пока он свежий, его можно сырым есть, а потом запечем немного, - сказала она и протянула пятак на своей маленькой ладошке.

-«И что бы я не съел с этой ладошки?» – неожиданно для себя подумал и, взяв пятак, сунул его в рот. Вкус был ни на что не похож, но довольно приятен. Съел еще парочку, но больше решил не рисковать.

Тут мое внимание привлек посторонний звук.

- Бандюки,- спокойно ответила Люська.

- Пойду, посмотрю.

Выбравшись, увидел, что от дальнего мыса, мимо нашего пляжа, красиво взрезая воду и оставляя высокий пенный бурун за кормой стремительно идет, почти выпрыгивая из воды, довольно большой белоснежный катер. Через пару минут он скрылся за другим мысом.

- Вот бы на таком прокатиться!

- У них огороды за тем мысом. К ним лучше не соваться, - сказала Люська, тоже выбравшаяся из пещеры.

- Странно… А зачем бандюкам огороды? Никогда не слыхал, чтобы бандюки капусту с морковкой выращивали!

- Да не те огороды, где морковку выращивают, садовая ты голова! - заливисто засмея-лась Люська,- Они там выращивают мидию, морскую капусту, гребешок и трепанг. Здесь их много в воде.

- А зачем их выращивать, если они и сами по себе вроде бы …

- А затем, что в одном месте и много! Водолазы каждый день собирают там урожай, а катер увозит все в город, в магазины.

- Ой, туда мне запрещают. Бандюки - они и есть бандюки. Дед говорит, что они могут и утопить.

- Жаль. Никогда не видел огородов в море.

- Ну, да ладно. Деды наши собирались на днях поехать на несколько дней в город, тогда и покажу.

Внезапно вспомнил о просьбе Деда и сказал ей.

- Вот, завтра и сходим. Не забудь утром ключ от лодки взять.

- А Деду говорить?

- Конечно! Скажи, что для меня. Я часто беру его лодку на рыбалку. Только не говори, что к огородам пойдем.

А потом был костер, на углях которого мы пекли мускулы гребешков, насадив их на прутики. Получалось очень вкусно. Когда солнце опустилось почти к самому горизонту и стало прохладно, попрощались и договорились встретиться завтра ровно в восемь, у лодки.

С вечера дед показал, что где лежит на кухне и сказал, что утром будить не будет.

- Если что понадобится - по тропинке километра два, там рыбацкий поселок с магазинчиком, а в самом первом доме живет Люська.

Я только кивал и не решался спросить насчет ключа от лодки.

- Ну, чего мнешься? – облегчил мою задачу Дед.

- Можно взять ключ от лодки?

- Сам или с Люськой?

- С Люськой.

- С ней можно, только не балуйте и не лихачьте. Море не любит баловства.

- Спасибо, Дед!

- Да лишнего не ловите. Ни к чему это!

Проснулся от треска на дворе и, выглянув в окно, увидел, что Дед кладет рюкзак в коляску видавшего виды мотоцикла. Вышел на крыльцо, чтобы попрощаться, но во дворе остал-ся только сизый слой дыма с характерным запахом сгоревшей смеси бензина с маслом, стелящийся по двору. Какое-то время еще доносился треск удаляющегося мотоцикла.

В назначенный час подошел к лодочному сарайчику. Люська была уже там и сидела на камне с озабоченным видом.

- Слушай, а может, не пойдем к огородам? - вопросом ответила она на мой вопрос, - Про них такие слухи ходят…

- Да мы же только глянем и все, чего нам бояться?

- Ладно. Только все равно, неспокойно мне как-то...

Скоро лодка была на воде. Поднес двигатель, оказавшийся довольно тяжелым, и со-вместными усилиями мы водрузили его на свое место. Через несколько минут мы уже бежали по водной глади к мысу, за которым и находились те самые, «бандюковые» огороды.

Вылетев за мыс, оказались в небольшой, очень уютной бухточке с песчаным пляжем в глубине, защищенной отвесными скалистыми мысами с обеих сторон. Вся бухта была как бы расчерчена линиями из белых пластиковых шаров, лежащих на воде примерно метрах в 10 друг от друга. Пересекаясь, линии выстраивались в сетку.

- Это поплавки - кухтыли, от них идут тросы, на которых крепятся порядки садков для мидии и гребешка, а на других, ближе к берегу, висят сети и на них выращивается морская капуста.

- Давай, нырнем и посмотрим, как там все устроено?

- Не стоит, наверное…

- Да ладно тебе! Не бойся! Давай, привяжемся к кухтылю. Мы же только минут на пять!

Люська кивнула и повела лодку вглубь бухты.

- Там глубины совсем небольшие, все видно, - сказал она.

Привязались. Я прыгнул в воду, а Люська осталась в лодке, явно не собираясь следо-вать за мной. Стал плескать на нее водой, но она, не скрывая этого, нервничала и не принимала игры.

Нырнув, открыл глаза в воде и стал рассматривать устройство огорода, а вернее – одной его грядки. Между вертикальными канатами, идущими от кухтылей, были навязаны горизонтальные, и на них висели сетки с кольцами, в которых стопками лежали ракушки. Эти гирлянды шли во все стороны. Вынырнул метрах в пятнадцати от лодки. Люська с беспокой-ством смотрела на меня и, почему-то стараясь говорить тише, стала торопить меня.

- Еще только разик нырну и пойдем, - помахал ей рукой и нырнул.

Вынырнув метрах в тридцати, услыхал ее испуганный крик.

- Быстрее, быстрее в лодку!

- Что случилось? - спросил я, отплевываясь от воды.

- Да скорее же ты, они лодку уже спускают!

Забраться в моторку из воды не очень просто, и пришлось потерять не меньше минуты, пока сообразил, что к чему и подплыл к корме. Люська чуть не плакала.

- Все, они уже на ходу.

Забрался в лодку, она завела мотор, и мы резко рванули вперед. Лодка с берега шла очень быстро, и расстояние между нами быстро сокращалось. В ней сидели двое. Один из них махал нам рукой, чтобы мы остановились, а второй высоко поднял ружье, но Люська не виде-ла ничего. Расширенными от ужаса глазами, не мигая, она смотрела вперед. Посмотрел туда и увидел, что из-за мыса, навстречу нам летит тот самый белоснежный катер, что мы видели вчера. Сзади раздался звук выстрела. Обернулся. Тот, с ружьем, целился в нас.

- Люсь, может остановимся, ведь подстрелят же?- крикнул я, натягивая шорты.

- Да нет, чуток осталось, добежим! За мыс они не пойдут, побоятся.

Белоснежный красавец стремительно шел прямо на нас. Это было очень красиво и страшно, поскольку сомнений в том, что они не отвернут, не было.

Люська сжимала белыми от напряжения пальцами рулевой рычаг мотора, не отрывая взгляда от катера. Каким-то шестым чувством понял, что она хочет в последний момент отвернуть и, пока катер будет разворачи-ваться, мы будем уже за мысом. Катер стремительно приближался.

Люська рванула рукоятку мотора на себя, и лодку сразу развернуло на девяносто градусов. Я полетел, стукнувшись головой и плечом о борт. Почти одновременно катер с шумом пронесся в паре метров от нас, и гребнем волны от него лодку поставило почти вертикально. Следующее, что почувствовал - полет. Потом – вода, странный булькающий звук. Вынырнул - борт чужой лодки. Тяжелый удар по голове…

Пришел в себя оттого, что очень хотелось пить. Голову ломило. Помаленьку, ко мне возвращалась вся череда событий сегодняшнего утра. Где я, где Люська, что с ней?

Темнота была абсолютная. Ни щелочки, ни лучика света. Качает. Значит, в катере. Скорее всего, в трюме или ящике каком-то.

- «Та-ак… Напрягаем мысли. Если в трюме, то сверху должен быть люк», - приподнял-ся чуть и протянул руку наверх. Точно! Прощупывались болты, какие-то ребра и рукоятки. Стало веселее - я оказался прав, но что мне это давало? Что с люком делать?

- «Хорошо, обследуем дальше. На чем лежу? Какие-то веревки, сетки, круглая железя-ка… А это…» - кровь моя заледенела от пронзительного визга и последовавшего немедленно за ним удара в лоб! Опешил от неожиданности и только ойкнул.

- Кто это?! – раздался Люськин голос.

- Кто, кто… я!

- Ой… Алешка! А я испугалась - подумала, что крыса…

- Ни фига себе, крыса… Люсь, как ты?

- А что со мной сделается? Это же не меня, а тебя саданули по башке прикладом. Бо-лит? А меня связали и какой-то укол сделали, не помню больше ничего… Проснулась, а тут ты под ногу попал!

- Да… Похоже, оба мы попали! Только во что, хотелось бы знать?

Наверху раздались шаги. Мы затихли, ловя каждый звук. Слушая ровное, спокойное дыхание Люськи рядом, поймал себя на том, что почему-то больше вслушивался в него, чем в то, что делается на палубе.

- И что теперь будем делать, ведь сдадут? – спросил грубый мужской голос.

- Думай. Ты начальник, тебе и думать положено.

- Можно и так, но я на такое не подписывался. Без меня.

- Да ладно, уж и пошутить нельзя, что ли?

- Шути, шути… Все можно, пока жив.

- Типун тебе на язык!

- Чего придумал?

- Отвезем на базу, а там пусть сами решают.

- Давай так.

Они затихли. Мы молча лежали в своей темной камере и начали было дремать, когда в борт что-то с силой ткнулось.

- Ты чего, пробьешь ведь! - раздалось в тишине.

- Да случайно получилось.

- Случайно, случайно… Все привезли?

- Да, все. Пять мешков сухого

- Хорошо, отваливайте и держите язык за зубами!

- Ты еще чего посоветуй, а то мы не знаем, может, чего?

- И посоветую, коли надо будет.

Лодочный мотор взревел, постепенно затих, и опять установилась тишина, но вскоре запустился двигатель на катере и минут пять мы стояли с работающим двигателем.

- «Греют двигатель, - подумал я, - сейчас пойдем».

Тут же послышались шаги, и раздался вой лебедки.

- Якорь поднимают.

- И куда нас все это заведет-занесет? – сказала Люска в ответ и тяжело вздохнула.

- Главное – держаться друг за друга, и тогда обязательно прорвемся!

- Ага, только дадут ли они нам такой шанс?

- А что это, интересно, они грузили, - спросил я, чтобы прервать ее грустные мысли.

- Да вот с этим-то все как раз понятно. Трепанга сушеного! Это браконьерство и, если поймают, мало не покажется. Они его продают за границу – в Китай или Японию. Там он на вес золота ценится!

- А что с ним делают?

- Едят его. Деликатес очень большой, а еще лекарство какое-то из него делают. Как женьшень, говорят.

- Конечно, его раньше очень много было и мы его варили. Такую вкусную скоблянку бабушка делала! Сейчас бы чашечку! А еще, его можно и сырым.

- Зря мы эту тему затронули. Сейчас бы погрызть чего.

В неизвестность

Двигатель стал менять звук, наращивая обороты, и вскоре запел на постоянной, высо-кой ноте, а наша темница наполнилась звуками бегущей за тонкой обшивкой воды. Катер ста-ло трясти, совсем как на санках по ледяной горке. Приятного в этом было мало. Переговари-ваться из-за шума стало практически невозможно. Катер мчался, унося нас все дальше от до-ма, в неизвестность. Я почувствовал, как моего плеча коснулась ее рука и положил сверху свою.

Люська придвинулась ко мне и прислонилась к плечу. Обнял ее одной рукой и при-жал к себе. Так мы и сидели, трясясь на кочках волн и стуча зубами при каждом прыжке кате-ра. От Люськи стало теплее, как-то спокойнее, и одновременно пришло новое, острое ощуще-ние обязанности защитить ее, что бы дальше с нами ни произошло. В ту минуту я готов был сразиться с кем угодно и отдал бы жизнь за нее! Под эти пафосные мысли умудрился задре-мать, прислонившись к мягкой куче сетей. Проснулся, когда двигатель резко сбавил обороты. Тряска уменьшилась и вскоре совсем прекратилась. Вода тихо, совсем мирно журчала вдоль борта. Люська тоже проснулась и еще крепче прижалась ко мне.

Мотор внезапно взревел и катер, как бы поднявшись чуть на дыбы, замер. По палубе прошел кто-то, скрипнули по борту резиновые кранцы и катер застыл. Установилась звенящая тишина.

Длилась она недолго. Послышались голоса, по палубе протопали тяжелыми башмака-ми. Внезапно завелся мотор и вскоре катер задрожал, отходя от причала. Вновь забурлила во-да вдоль борта. На этот раз шли не очень долго. Довольно сильно качало. Катер самым малым ходом то ли крался, то ли подходил к чему-то.

- Держи кранец! – раздался крик.

Катер мягко ткнулся во что-то.

- Живей давайте, итак уже задержались

- Даем, даем, - прозвучало в ответ, и одновременно над нашей головой лязгнули желе-зом. Люк со скрипом открылся. Поднял голову. В проеме была ночная темнота. Яркая звезда виднелась почти в самом его центре. Тут же ее заслонила небритая физиономия и в глаза уда-рил яркий луч фонаря, заставив крепко зажмуриться.

- А ну, шпиёны, вылазь по одному.

Люська подтолкнула меня. Понял. Превозмогая тупую боль в затылке, поднялся. Не-бритый подал мне огромную ладонь и легко выдернул на палубу. Пока он таким же образом выдергивал Люську, осмотрелся. Мы стояли возле рыболовного судна. На нем не было освещения, виден был только зеленый фонарь на надстройке и из пары иллюминаторов шел тусклый свет.

- «Судно на ходу - виден зеленый сигнальный огонь на правом борту», - вспомнил книгу.

Небритый молча подтолкнул нас к борту и там чьи-то протянутые вниз руки помогли перебраться на судно. Катер тут же отошел и полным ходом умчался в темноту. Наверху, в надстройке что-то звякнуло, судно задрожало и, медленно набирая ход, пошло, унося нас в неизвестность...

- Куда вы нас везете? - спросила Люська здоровенного детину, отпиравшего навесной замок на железной двери.

- Куда надо, туда и везем,- буркнул детина и, открыв дверь, толкнул туда меня, а затем и Люську. Дверь с сильным лязгом захлопнулась за нами.

Опять мы оказались в темноте. Пахло чем-то странным. Стал ощупывать только что закрывшуюся дверь. Ребра, задрайки…. Рядом с дверью нащупал что-то на уровне головы.

- «Выключатель!» - молнией пронзила радость открытия!

Повернул маленькую штучку на круглой коробке выключателя, и над нами зажглась тусклая лампочка в мутном стеклянном плафоне. Мы были в кладовой. На металлической па-лубе лежали бухты канатов разных диаметров, на больших полках - большие тюки сетей.

Люська осмотрелась и показала в дальний угол.

- Возьми вон ту куклу мелкой дели и давай сюда.

- Не знаю, что такое дель и не вижу здесь ни одной куклы, - совершенно озадаченный, ответил я.

- Дель – это полотно сети, из которой шьют тралы и другие орудия лова, а большой мо-ток этой дели называют куклой. Вот и давай ее сюда, устраиваться будем.

Сбросил пару кукол, и мы уселись на них

- Что будем делать, - спросила Люська.

- Не знаю, но думаю, что главное – не раскисать , а там посмотрим, что будет.

- Я бы сейчас чего-нибудь съела.

- А в лодке был кусок рыбы, - сказал я, захлебнувшись слюной.

- Прекрати…

Мы долго молчали. Вскоре задремал. Не знаю, как долго меня не было в этой странной реальности, столь неожиданно свалившейся на нас. Проснулся оттого, что вибрация и качка изменились. Явно сбавили ход. Вскоре двигатель остановился, затем сильно заработал и суд-но задрожало. Через минуту все стихло, и по палубе прошел кто-то, гулко топая тяжелыми башмаками. Еще через минуту раздался страшный грохот.

- Якорь отдали, - почему-то шепотом сказала Люська,

Якорная цепь еще несколько раз прогрохотала. По палубе снова простучали тяжелые башмаки, и все стихло.

Спать не хотелось. Я понимал, что скоро наша дальнейшая судьба как-то прояснится и попытался хоть как-то прикинуть, что нас может ждать. Ничего хорошего из этого не получа-лось. Люська снова тихо засопела, а ко мне сон не шел.

- «Что бы ни было, лишь бы не разделили нас, а там – что-нибудь, да придумаем!» – подумал я, и почему-то стало легче.

- «Дед вернулся уже, наверное» - очнувшись от полудремы, подумал и одновременно услыхал звук лодочного мотора.

Раскрыв глаза, увидел все тот же тусклый свет плафона из-под потолка и Люську, си-девшую на кукле. Подобрав под себя ноги, она смотрела на меня.

- Привет! - сказала она, окончательно возвращая меня в реальность.

- Слышишь? Кто-то идет.

- Ага. Наверное привезли нас обратно и сейчас выпустят.

- Хорошо бы…

На палубе послышались шаги нескольких человек. Мотор затих. Раздались голоса. Го-ворили на каком-то непонятном языке.

- Японцы! – выдохнула Люська, - это они японцам привезли трепанга, а может и еще чего.

- И что, ты хочешь сказать, что мы в Японию пришли?!

- Да нет, вряд ли, хотя… все возможно.

Обед и начало

Через пять-десять минут лодочный мотор опять завелся и, удаляясь, быстро затих. Снова тишина. Вскоре заработал какой-то механизм и раздался металлический стук.

- Якорь поднимают, - тихо сказал Люська.

Минут через десять судно вновь дало ход и пошло в неизвестность…

Прошло не менее полутора - двух часов, когда вновь послышались тяжелые шаги и за-гремел замок. Мы напряженно замерли. Дверь открыл все тот же детина.

- Эй, живы тут? Вижу, живые, - с этими словами он вошел и подал мне небольшой ко-телок и огромную, словно тазик миску. В котелке был борщ, а в миске - жареная рыба и пол-булки хлеба.

- Ешьте, следующий раз не скоро будет, - ухмыльнулся он и повернулся, чтобы уйти.

- Где мы, что будет с нами, почему… - начала было Люська.

- Заткнись! – прервал ее детина, - Тарахтишь больно много. Скажут, коли надо будет.

С этими словами он захлопнул дверь и закрыл замок. Почти сразу почувствовал, что действительно очень хочу есть.

- Ну что же, подкрепимся, чем…- начал было, но осекся, взглянув на Люську.

Глядя на меня, она беззвучно плакала. Поставил котелок с миской на пол и придвинул-ся к ней.

- Ну что ты, не надо плакать! Ты же видишь - все нормально! Хотели бы сделать с нами что-то плохое - давно бы уже сделали, а уж если кормят, то отпустят утром, попугав немнож-ко.

Много еще чего говорил в этом роде, придумывая доводы на ходу, и был, скорее все-го, довольно убедителен, поскольку вскоре мы с удовольствием уплетали остывший, но вкус-нейший борщ и не менее вкусную рыбу, которая, со слов Люськи, оказалась минтаем. Мы очень старались, но так и не смогли доесть все, что нам принесли.

Через полчаса на палубе вновь стало что-то происходить. Двигатель остановился. Слышались шаги, чьи-то приглушенные разговоры, непонятные стуки. Вскоре за нами при-шли. Это были другие люди. Один был в спортивном костюме и явно командовал остальны-ми. Другой – пожилой, обросший и очень неприятный человек.

- Быстро вышли, - скомандовал нам молодой.

- Возьми куклу поменьше, капрон и брось в лодку,- обратился он к пожилому и тот вы-бросил на палубу небольшую куклу, затем достал с крюков в глубине кладовки пару больших мотков веревки толщиной в палец и бросил туда же. Мы молча наблюдали за происходящим, стараясь понять, как все это связано с нами.

Молодой сильно толкнул меня к борту. Чуть не ударившись о фальшборт, успел ухва-титься за него и увидел, что внизу, на воде качается маленькая моторная лодка, в которой уже сидел «наш» здоровяк.

- Быстро в лодку, - тихо сказал молодой.

Я спрыгнул и подхватил Люську, спрыгнувшую следом. Тут же на лодку, не глядя, прямо на нас сбросили куклу и мотки веревки.

- Держитесь, - сказал детина, запустил мотор и сразу дал ход.

Мы оба полетели на дно лодки, на куклу и веревки.

Приподнявшись, огляделся. Мы обогнули сейнер, и стало ясно, что судно стоит посре-ди совсем небольшой, укромной бухточки. Через пару минут лодка ткнулась в чистый мелкий песок.

Вышли. Верзила поднялся и, не выходя из лодки, бросил на песок куклу и мотки веревки, а затем полез в карман и бросил на песок зажигалку и складной нож.

- Это вам от меня.

С этими словами он оттолкнулся веслом, и лодка плавно отошла. Двигатель взревел и лодка унеслась к судну, оставив неровный пенный след.

Мы стояли в полном оцепенении и смотрели, как лодка подошла к сейнеру, на котором не было видно ни названия, ни каких-либо номеров. С помощью вываленной за борт стрелы ее подняли на борт. Судно пыхнуло черным дымом, застучало двигателем и начало разворачиваться. Вскоре оно скрылось за мысом.

- Вот такой компот… - совершенно неожиданно для себя сказал и, вспомнив о подарке здорового, поднял дешевую разовую зажигалку и нож. Точно такой же, как и тот, что по-дарил дед, только старый, со стертой деревянной рукояткой и изрядно сточенным, но очень острым лезвием.

Внезапно до меня дошло, какой поистине царский подарок сделал нам этот, казалось, бесчувственный детина, поскольку предчувствие говорило, что здесь мы оказались не на один, совсем не на один день.

Люська словно не слыхала меня. Она продолжала стоять и смотреть в море. Подошел и тронул ее за плечо. Она не реагировала.

- Люсь, послушай…

Никакой реакции. Пустой, ничего не выражающий взгляд. Я испугался и понял, что должен немедленно вывести ее из этого состояния! Взяв ее руками за плечи, сильно встряхнул и затем прижал к себе.

- Ну что ты, Люсь, мы же вместе! Могло быть гораздо хуже. Они же могли просто взять и выбросить нас в море!

- А за что? – криком вырвалось у нее, - Что мы такого сделали, в чем таком виноваты, что они нас так наказывают?

Ответа у меня не было. Молча гладил ее по вздрагивающей спине, ощущая острые ло-патки, покрытые гусиной кожей. Она дрожала и всхлипывала. Взяв ее голову обеими руками, отстранил от себя и посмотрел в ее глаза. Слез уже не было, только испуг и тоска…

- Не знаю, за что они нас сюда, как надолго и что нам предстоит здесь пережить, но клянусь тебе - сделаю все, чтобы все перенести, выжить и вместе вернуться домой.

- Я знаю, Алеша,- сказала Люська и, обвив мою шею руками, поцеловала в губы.

От смущения кровь прилила к моему лицу. Это был мой самый первый поцелуй в жиз-ни, если не считать маминых в щеки и лоб. Не зная, как реагировать, освободился от ее объя-тий.

- Ну что, - сказал хриплым от волнения голосом, - посмотрим, где мы оказались?

- Давай, - ответила Люська и неожиданно улыбнулась своей фирменной улыбкой.

Первый осмотр

Положив дель и веревки в кусты, пошли по пляжу. До обоих мысов, создающих бухту, было совсем рукой подать, однако один из них оказался уж очень высоким и представлял со-бой практически отвесную стену, переходящую в пологий, поросший низкорослым лесом склон, обрамляющий пляж. Другой мыс был тоже высок, но там ясно различалась тропинка, вырубленная в скале. Радости нашей не было предела, когда у самой дорожки мы об-наружили небольшой ручеек с чистой, прозрачной водой. С каким удовольствием мы пили эту вкуснейшую воду!

Решив обследовать ручей, прошли метров пятьдесят вверх по течению и обнаружили небольшое чистое озерцо метров тридцать в диаметре. Не задумываясь, вошел в прохладную воду. Глубина оказалась около метра, но этого было вполне достаточно для того, чтобы осве-житься и смыть с себя морскую соль, которая ела глаза и вообще, очень неприятно ощущалась на теле. Люська тоже вошла в воду и стала плескаться, повизгивая от удовольствия. А потом мы посидели на большом валуне, обсохли немножко и двинулись в дальнейший наш путь.

С трудом поднявшись по вырубленным кем-то в скале ступеням на вершину мыса, остановились, очарованные и подавленные открывшимся. Бескрайний простор, спокойная сине-зеленая поверхность моря и синее небо, сливающиеся в линию горизонта, и только спра-ва, очень далеко, на этой линии виднелся темный силуэт острова. Яркое солнце только-только оторвалось от горизонта.

Мыс наверху представлял собой ровную поляну шириной метров двести, а дальше шла вверх узкая полоска кустарника между лесом и краем сплошного вертикального обрыва высо-той не менее двухсот метров, представлявшего собой темный гранитный срез, будто кто-то большим ножом аккуратно обрубил неровности. Лес был низкорослый, корявый. В глубине его поднималась округлая каменистая вершина. Молча постояв, приняли решение пройти вдоль берега, не углубляясь в лес.

С небольшими привалами, не торопясь, мы шли вдоль неизменно высокого отвесного обрыва часа два-три, наверное. Только бесконечная гладь и горизонт были слева, только коря-вый, некрасивый лес – справа. Солнце нестерпимо сверкало уже высоко над головами, когда мы совершенно неожиданно увидели, что впереди начался пологий спуск. Со всех ног броси-лись туда и, добежав, остановились. Перед нами лежала та бухточка, от которой мы и начали свой обход.

Все стало ясно. Мы находимся на острове, который представляет собой как бы пирог с отвесными краями и с одной единственной, словно кто-то огромный откусил от этого пирога, бухточкой, через которую на этот остров можно попасть,

Первый обед

- Вот, мы и опять дома, - растягивая слова, проговорила Люська.

- Ага, дома… Пойдем, посмотрим, где будем размещаться, а то идея ночевки на пляже мне как-то не очень нравится.

Углубившись в лес, дошли до пологой части и вышли на пляж.

- Пока не искупаюсь, ничего не хочу делать, - с этими словами Люська бросилась в во-ду, быстрыми взмахами отплыла метров на тридцать и нырнула. Ее долго не было, но выныр-нув, она с громким визгом стала махать мне крупными раковинами гребешка!

Я тут же бросился к кукле, отрезал кусок дели и побежал к воде. На нетронутом песча-ном дне бухты крупного гребешка было очень много. Через полчаса мы выволокли на берег большой узел с раковинами. Голод теперь не был страшен! Первое, что сделали – открыли пару раковин и с удовольствием съели по большому пятаку.

- Думаю, все же лучше нам напечь их, потому что они через час-два испортятся на солнце, - сказала Люська.

За дровами не пришлось далеко ходить – в лесу оказалось много сухих деревьев. Раз-ложив костер, положил под него большой комок сухой морской травы, лежавшей в изобилии у мысов, и поджег ее. Через пару минут, весело потрескивая, костер полыхал высокими язы-ками пламени. Хотел было положить раковину в огонь, но Люська остановила меня.

- Ты что! Нельзя раковины в огонь – они стреляют в огне не хуже шифера или черепи-цы!

- А как же ты печь их собралась?

- Очень просто. Огонь прогорит, и тогда на угли положим половинки самых больших раковин, в которые сложим пятаки.

Так и сделали. Вскоре, сытые и довольные собой, пошли к ручью, напились воды и, сидя на том же самом валуне, стали рассуждать о будущем житье - бытье.

- Как думаешь, что это за остров, - спросил я.

- Скорее всего, южные Курилы. Возле Сахалина есть острова, но они большие, и там есть люди.

- Не знаю, как надолго они нас сюда привезли, но спать где-то нужно, - помолчав, напомнил я.

- Думаю, нужно построить шалаш,- предложила Люська.

- Если ничего больше не придумаем, то придется строить.

- А что можно еще придумать?

- Пока есть время, нужно пройти вглубь и посмотреть, что там есть. Вполне может быть, что там есть что-нибудь. Какое-нибудь зимовье, что ли…

- Точно! Было бы здорово!

Первая экспедиция, шалаш

Поболтав еще немножко, поднялись и пошли. По пути вырезал нам по хорошей палке, и идти стало легче. Мы уже начали привыкать ходить босиком, но в лесу это все равно было очень неудобно. Корешки, камни, сухие ветки… Однако, выбора у нас не было, мы медленно, но верно продвигались вперед и вскоре оказались у склона довольно крутой центральной сопки, покрытой какой-то странной порослью. Камыш - не камыш, что-то такое непонятное и упругое.

- Странная трава, - заметил я.

- Ничего странного, - ответила, улыбаясь, Люська, - самый обычный бамбук! Только на Сахалине и на Курилах он не вырастает таким большим, как в южных странах.

- Да уж, чего уж тут необычного – обыкновенный бамбук! Будто я не видел этого бам-бука. На Невском проспекте его вообще, тьма растет! Наверное, здесь и ананасы растут? А что? Тоже обычное дело, - съязвил я.

- Да ладно тебе, не злись!

Пробираться по бамбуку было совершенно невозможно. Острые как иглы, пеньки от старых стеблей готовы были впиться в ноги. Мы вынуждены были вернуться на пляж. Ни одной тропинки не увидели по пути, ни одного признака присутствия человека кроме той, вырубленной в скале, дорожки. Но ведь кто-то же сделал ее, вырубил зачем-то в граните!

Когда мы уже подходили к пляжу, Люська вдруг сказала, что может плести корзинки из бамбука. Дед ее учил. Опешив, остановился, глядя в упор на нее.

- И почему ты не сказала об этом раньше? Мы могли бы нарезать бамбука и сплести что-нибудь.

- Не знаю, как-то не подумала, - ответила Люська, в очередной раз обезоружив меня улыбкой.

- Ладно, завтра пойдем и нарежем, а сейчас будем строить шалаш.

Нож – это великое дело, но свалить с его помощью даже небольшое дерево очень и очень непросто. Мы и не стали этого делать. Походив вокруг озерца, обнаружили там не-большую рощицу ивняка. С ним все оказалось гораздо проще. Выбрали несколько деревьев-кустов с прямыми, длинными стволами в пару пальцев толщиной и долго пытались закинуть веревку повыше так, чтобы зацепилась хорошо. Не сразу, но удалось. Пригнув вершины, ухитрились связать их веревкой. Получилась довольно большая дуга. Тут же, нарезав длин-ных ивовых прутьев, накрепко связали стволы. Развязав веревку, я стал бросать ее на другой ствол. Таким образом, мы получили очень неплохой каркас шалаша из живых ивовых ство-лов. Высотой он получился чуть больше метра, но этого было вполне достаточно, чтобы спо-койно там ночевать. Ширина, а вернее диаметр основания шалаша был около трех метров.

- Вполне уютная берлога получилась, - сказал я.

- Да уж. Хотелось бы только надеяться, что зимовать в ней не придется.

- Подписываюсь под этим.

Люська стала заплетать свисающие с дуг ветки, и вскоре внутри уже ничего не висело. Теперь осталось набросать сверху чего-нибудь. Самое лучшее – широкие дубовые листья. Я ломал разлапистые ветки, а Люська укладывала их, как-то хитро вставляя в ивовые. Постепенно, шалаш как бы одевался шубой или даже чешуей из широких листьев. Когда он был готов, солнце уже почти село, начинались сумерки.

Быстро окунувшись в озере, пошли на пляж, к кострищу. Там разжег огонь и мы пере-кусили оставшимся гребешком. Посидев молча, пошли к шалашу. По пути захватили куклу и, разложив ее, получили отличную постель.

- Ложись, я сейчас приду, - сказала Люська.

- Хорошо, - забравшись в шалаш, с удовольствием растянулся на мягкой, но колючей дели. За последние сутки произошло так много всего, что усталость была очень сильная, и задремал практически мгновенно. Проснулся от какого-то звука. Прислушался и понял, что это Люськины всхлипывания.

- Люсь, ты чего?

В ответ она разрыдалась и, не зная что делать, стал гладить ее по голове.

- Что с нами будет? А с родителями, когда узнают, что мы исчезли? Что будет с дедами нашими, когда вернутся и не найдут нас? – сквозь рыдания причитала она.

У меня не было ответов ни на эти, ни на многие другие вопросы.

- Обними меня, мне холодно.

Я придвинулся, она положила голову мне на руку и, лежа ко мне спиной, прижалась всем телом. Всхлипывания постепенно стали затихать, а дыхание становилось все ровней и глубже. Вдыхая аромат ее волос, вскоре и я, пригревшись, уснул.

Подготовка к походу

Утро бы наполнено пением птиц и ярким солнечным светом. Мы довольно поздно встали, судя по тому, как высоко уже поднялось солнце. Сказались волнения и усталость прошедшего дня. Сразу пошел на пляж и искупнулся, по пути выкинув на берег с десяток гребешков на завтрак. Вскоре ко мне присоединилась Люська и тоже набросала немножко гребешка.

Ели его там же, у озера, сырым. Взгрустнули о том, что не в чем вскипятить воду, что-бы заварить чай с какой-нибудь травкой или сварить что-нибудь.

Опыт первого, неудачного похода подсказал, что нам нужна какая-то обувь. Люська сказала, что могла бы попробовать сплести какое-то подобие лаптей. На том и порешили. Пе-редо мной была поставлена задача - нарезать ивовой коры, да побольше. Именно этим и за-нялся. Вскоре перед шалашом лежала целая охапка полосок коры, из которых она и стала пы-таться изобразить что-то похожее на лапти. Довольно скоро одна пара была готова, но это бы-ли не те аккуратные лапти, какие мы видели на картинках. Они больше походили на то, что было на ногах у пленных немцев под Сталинградом, судя по документальным фильмам о войне.

Сплетенное Люськой, однако, можно было использовать по назначению! К ноге лапти привязывались шнурками из коры. Не знаю, почему я так сделал, скорее это было инстинк-тивно, чем умысел – поддев лапти палкой, долго держал их над тлеющими углями. Они после такой пожарки стали крепкими, даже жесткими. На дно лаптей уложили по куску толстой дубовой коры, а сверху – сухой морской травы. Получилось просто замечательно! Приноровившись, в них можно было передвигаться по лесу и бамбуку, правда не очень долго.

Мы решили, что в экспедицию пойдем завтра с утра, а сегодня займемся сетью. Люська рассказала, что у ее деда есть сеть, и она видела, как дед ее сажал. Мне очень понравился этот термин, и на мой вопрос Люська объяснила, что он означает оборудование дели грузами, по-плавками, веревками и всем прочим, необходимым в этом деле.

Мы вынесли дель на пляж и стали ее разматывать. Получилось полотно метров пятьде-сят с ячеей примерно на четыре-пять сантиметров, шириной метра три. Нам предстояло при-крепить к дели веревки по верхней и нижней кромкам. К нижней части нужно было привязать грузы, а к верхней – поплавки.

Проблема первая - чем вязать веревки к дели? Решили ее быстро, отрезав метров пять веревки и распустив ее на крепкие капроновые нити. С удивлением смотрел, как Люська но-жом вырезала какую-то рогульку и, назвав ее «игличкой», намотала на нее нить и стала ловко пришивать веревку к дели, продевая игличку через ячею. Сделал то же самое, и работа заки-пела. Постепенно, шаг за шагом, дело продвигалось. Было довольно жарко, и время от време-ни мы с удовольствием купались в море, не забывая достать немного гребешков.

Когда солнце было уже близко к завершению своего дневного бега, мы дошивали по-следние метры. Теперь перед нами встала вторая задача – поплавки и грузы. Если с грузами все обстояло просто, поскольку камней всевозможной формы было много у мысов, то с по-плавками нам предстояло крепко подумать. Эта задача - посложнее.

Мысль работала традиционно. Найти два-три сухих ствола, привязать к ним верхнюю кромку и просто отбуксировать подальше. Так и решили сделать, но уже завтра. Сумерки наступили почти незаметно.

И снова были неизменные гребешки, но печеные. Если честно, уже здорово хотелось чего-нибудь другого, но мы старались не говорить об этом вслух, поскольку такие разговоры вызывали грусть – сразу вспоминалось, где мы и почему.

Мы сидели и молчали, глядя на огонь. Язычки пламени появлялись то там, то там сре-ди раскаленных, но уже покрывающихся седым пеплом углей. Они притягивали взгляд, гип-нотизировали.

- Как ты думаешь, мы долго здесь пробудем? - спросила Люська.

- Не знаю… У капитанов, - помолчав, продолжил я, - существует правило «Считай себя ближе к опасности». Это означает, что если есть разные ответы на вопрос или какие-то со-мнения, то самый неприятный вариант нужно считать самым вероятным. Если все окажется лучше, кто же будет против? Вот и говорю – будем готовиться к тому, что мы здесь надолго.

- И я так же думаю…

- Ничего, нас же уже ищут!

- Нет, нас начнут искать только завтра, когда деды вернутся, да и быстро ли они нас найдут?

- Значит, будем устраиваться здесь. Надежно и всерьез.

- Будем! Другого варианта у нас все равно нет.

Совсем стемнело, и мы пошли в шалаш. Люська сразу прижалась ко мне спиной и, об-няв ее, уткнулся лицом в приятно пахнущие волосы. Люська вскоре засопела, а мне стало как-то по-домашнему спокойно и уютно на этом чужом острове.

- «Все сделаю, чтобы ей было хорошо, никогда не дам в обиду», - вновь подумал и с этой мыслью погрузился в спокойный, глубокий сон.

Проснулись мы еще до рассвета, от какого-то треска в кустах.

- Что это? – прошептала Люська.

- Не знаю. Сейчас встану, посмотрю.

- Подожди, я с тобой!

Треск прекратился. Выждав пару минут, вышли из шалаша. Все было тихо. Обойдя наш лагерь, не обнаружили ничего странного, однако теперь мы точно знали – на острове есть кто-то, кто может так трещать в кустах…

Первым делом, пошли на пляж и достали гребешка. Поев сырого, напекли его и с со-бой, в дорогу. Солнце в то утро было не очень яркое, в дымке. Небольшие приготовления, которые представляли собой надевание и привязывание наших «корзиноступов», отняли немного времени, и мы тронулись в путь. Помня об утреннем происшествии, концы наших посохов заострил ножом.

Конечно, передвигаться с корзинами на ногах – не самое приятное занятие, но в них можно было идти без боязни проткнуть ногу острыми сухими стеблями бамбука или сбить корнями, торчащими из земли.

Выйдя к подножью сопки, смело двинулись в заросли бамбука. Сопка оказалась круто-ватой, и идти, продираясь сквозь густые упругие заросли, было нелегко. Пару раз останавли-вались, чтобы перевести дыхание. Пот градом катился с нас. Перед самой вершиной подъем стал еще круче. Приходилось с трудом карабкаться по каменной осыпи, хватаясь за пучки стеблей.

Каково же было мое изумление, когда осыпь закончилась, и оказалось, что я стою на… бетонной стене! Подал руку Люське и, вытянув ее, получил удовольствие, глядя на ее реак-цию! Она завизжала от радости и с криком “Ура!” пошла по стене.

Высота стены была около полутора метров, и ограждала она круглую бетонную пло-щадку диаметром метров двадцать. В середине площадки находились остатки какого-то дере-вянного сооружения в виде кучи полусгнивших бревен, поросших травой. Мы внимательно обошли ее, но ничего не нашли. Больше на площадке ничего не было. Оказалось, что подход к площадке был только с одной, нашей стороны склона. С других направлений, в метре от стены начинался неприступный, практически вертикальный обрыв метров тридцать. Внизу, до самого леса рос все тот же бамбук, готовый принять и пронзить насквозь упавшего сверху.

Вид с площадки открывался просто потрясающий! Весь остров, покрытый густым ле-сом, был как на ладони. Вокруг - безбрежный океан, и тот остров, тень которого мы видели на горизонте, был, наверное, таким же, как и наш, маленьким и безлюдным. А может быть, совсем наоборот – большим, с живущими на нем людьми…

Посидев на стенке, съели принесенное с собой и отправились вниз. Вопросов эта наша находка поставила больше, чем ответов. Кто и зачем сделал эту площадку? Кто и для кого вы-рубил ту тропинку в скале, как все это связано между собой? В том, что оно связано, сомне-ний не было. По пути мы нарезали две большие охапки бамбука и к шалашу вернулись уста-лые и взмокшие. Мне в голову пришла интересная идея. Решил немедленно проверить ее. Придя на пляж, взял пучок стеблей бамбука, очистил их от листьев и, связав пучок полосками ивовой коры, привязал длинной ниткой небольшой камень. Люська с интересом наблюдала за мной, не задавая вопросов. Закончив работу, пошел в воду и на глубине около двух метров отпустил камень. Он лег на дно, а пучок бамбука остался плавать на поверхности, как на яко-ре.

- Посмотрим, сколько он продержится, не утонет.

- Хитро придумано! – одобрительно сказала Люська и вошла в воду.

Вечером, сидя у костра, разожженного рядом с шалашом, мы обсуждали прошедший день. Меня не переставала преследовать одна мысль. Мне постоянно казалось, что мы что-то не увидели на той площадке, о чем-то не догадались. Поделился этим своим ощущением с Люськой. Она долго молчала, а потом сказала:

- Давай подумаем, что там вообще могло быть такого, что мы могли не заметить?

- Сама стенка ровная, никаких трещин, углублений не было видно, площадка – такая же.

- За исключением середины,- не дав мне договорить, воскликнула Люська.

- Да, вот именно! Нам нужно разобраться, что там под бревнами. Ведь для чего-то они были принесены сюда, и какие-нибудь следы этого чего-то должны быть там!

Мы решили завтра же снова идти туда, но для того, чтобы ворочать бревна, нужно бы-ло приготовить две крепкие жерди. Именно этим и решил заняться с самого утра.

Утром птиц не было слышно. Воздух был густой, влажный, а небо серое. Низкие рва-ные тучи неслись низко над островом.

- Та-ак, - протянула Люська, высунув голову из шалаша.

- А то, что нас ждет хороший шторм! Нужно срочно, пока не поздно, набрать гребешка и унести дель с пляжа.

В течение двух следующих часов именно этим и занимались. Поход пришлось отло-жить, но жерди приготовили.

Наловив целую гору гребешка, развели костер, и через полчаса первая партия уже го-товилась на углях. Мы не знали, сколько продлится непогода и в чем она выразится, а потому решили напечь побольше.

Ветер начал усиливаться, когда последняя закладка была уже готова. Деревья над нашими головами зашумели. Взяв дель, отнес ее поближе к шалашу, затем вернулся на пляж, взял большую охапку сухой морской травы и тоже понес к шалашу.

- А это еще зачем?

- А если дождь будет, чем костер разожжем?

- Тогда давай и дров наготовим.

- Да нет, дров не нужно, а вот бамбук стоит спрятать от дождя – растопить поможет, да и вообще…

Пока мы раскладывали охапки бамбука по внутреннему периметру шалаша, ветер разошелся не на шутку и вскоре заревел, засвистел, сгибая кроны деревьев. Стало темно, тучи неслись черные, рваные. Вспомнил о том пучке бамбука, что мы «поставили на якорь» и по-шел на пляж взглянуть, что с ним. Море было совсем не таким, каким мы его видели раньше. Оно кипело, покрытое белоснежными пенными барашками. Ветер дул с берега и поэтому большой волны и наката не было. Бамбук плавал там, где мы его и оставили.

- «Посмотрим, что с ним будет дальше», - подумал и пошел обратно к шалашу.

Люська плескалась в озере. Сел на камень и с удовольствием наблюдал за ней.

- А ты чего ждешь? Иди сюда!

Мне не хотелось лезть в воду, но подумал, что соль все равно нужно смыть и пошел к ней. Довольно долго дурачились, плескались и не заметили, как в воду начали капать крупные капли дождя. Выбравшись, нырнули в шалаш. Капли все чаще и чаще стучали по полусухим дубовым листьям, и вскоре дождь зашумел ровным, мощным звуком. Стало темно, как в сумерках. Касаясь друг друга плечами, сидели и смотрели на поверхность озера. Отдельные кружки на воде от капель превратились в сплошную рябь, и вскоре начался ливень, превративший дождь в сплошную стену воды. Почти сразу мимо шалаша, к озеру и к пляжу понеслись потоки воды.

Тут-то мы и поняли, насколько правильно сделали, внеся бамбук в шалаш. По земле в шалаше текла вода. Быстро расстелили пучки, положили на них дель и оказались выше воды, на сухом. Лежать уже не получалось – сухой пятачок был совсем небольшим. Люська прижа-лась ко мне и, обняв ее, прислушивался к шуму стихии. Ветер все крепчал, и вместе с ним усиливался шум ливня. Там, у себя в Петербурге никогда не видел такого, с ревом падающей сплошной стеной воды, ливня.

- Как думаешь, долго может продлиться такой шторм? – спросил я.

- Все зависит от того, что это – простой циклон или тайфун. Если циклон, то завтра, скорее всего, дождь уже прекратится, но если тайфун, то может и несколько дней лить с ура-ганным ветром.

- Хотелось бы верить, что все-таки циклон.

- Ага. Вот, только уж больно на тайфун похоже…

Мы долго говорили о том, как жили, о своем детстве. Оказалось, что отец ее был воен-ным, и она поколесила с родителями по Дальнему Востоку. Побывала и в Магадане, и на Камчатке, прежде чем родители осели на Сахалине. Учиться ей довелось в пяти школах. Всю свою жизнь, с детства Люська мечтала стать врачом, как и ее мать.

Поступить в мединститут особо не надеялась – уж слишком там большой конкурс. Ре-шила пойти в медицинский техникум, а дальше будет видно. Специальность она выбрала са-мую, по ее словам, замечательную – детей маленьких принимать! Люська долго говорила о том, как это здорово – новый человек, беспомощный совсем, а она будет ему помогать в пер-вые минуты жизни. Для меня все, о чем она говорила, было совершенно ново, непонятно и далеко, но в том, как она говорила, почувствовал главное – тепла и доброты в ней столько, что она готова его отдавать без меры, без счета. Волны чего-то светлого и теплого шли на ме-ня и от ее слов, и от тела. Мне еще никогда и ни с кем не было настолько уютно, спокойно и хорошо. Я вслушивался в звучание ее голоса, слабо вникая в смысл слов, и вскоре стало казаться, что так было всегда – шум дождя, рев ветра и эта обволакивающая, добрая волна ее слов.

Тем временем, шторм крепчал. Первая молния и последовавший за ней ог-лушительный треск грома были неожиданными. Люська прижалась всем телом, обвив руками и уткнувшись носом в мою шею. Она слегка дрожала, тело ее было прохладно. Нужно было как-то согреть ее. Я стал гладить ее по спине, по плечам и совсем неожиданно для себя, когда она подняла лицо, поцеловал ее, потом еще, еще, и время как бы остановилось. Гром гремел, сверкали молнии, все вокруг ревело, но мне все это было безразлично!

- Все, все… успокойся, все уже, - эти тихие, ласковые слова остудили мою совершенно затуманенную голову.

- Ну, вот и все, вот и все, миленький… - она гладила меня по голове, и это было совсем как в детстве, совсем как мамина рука. Мне вдруг показалось, что Люська не ровестница, а гораздо старше меня…

Отстранившись, она чуть отодвинулась.

- Клади голову мне на коленки и поспи немножко.

- А потом я посплю.

Почему-то сразу согласился, и как только под щекой оказались ее теплые ноги, все ушло в теплое, спокойное небытие.

Утро после бури

Проснулся от тишины. Ни ветра, ни дождя не было слышно, только необычно сильный шум ручья нарушал общую тишину. Люська спала рядом, свернувшись калачиком. Рассвет еще не начинался. Хотел встать, но жалко было будить ее.

В этот момент снова раздался хруст веток. Я очень взволновался и сел, не зная, что де-лать. Выглядывать не имело смысла – в темноте ничего нельзя было бы увидеть, но и сидеть дальше беззащитными здесь, в этом шалаше, стало просто невыносимым.

-«Хорошо, что Люська не слышит» Подумал я. Тут же, будто услыхав мои мысли, она зашевелилась.

- Закончился дождь? – сонным голосом спросила она.

- Вот и славно. Ложись, а то я замерзла совсем.

Лег, протянул ноги на сырую землю и обнял Люську, прижавшись всем телом и стара-ясь согреть. Очень быстро согрелся сам и совсем незаметно задремал. Проснулся от ее звон-кого голоса.

- Алешка! Просыпайся, засоня! Так всю жизнь проспать можно! Вставайте, сударь! Нас ждут великие дела!

Под громкий птичий хор встал и выбрался из шалаша. После бури все вокруг сверкало чистотой и свежестью. Ярко-зеленый, умытый лес, на траве и на листьях блестели капли во-ды. Озеро было немножко желто-мутным, но это не портило общей красоты. Темной синевы небо, глубокое, яркое и чистое, делало картину завершенной.

На пляже все было как всегда, только далеко, за выходом из бухты, по морю шли очень большие валы. Представил себе, что было бы, пойди они в другом направлении! Наверное, накат от них смыл бы наш шалаш вместе с нами. Море было того же цвета, что и небо, но с зеленым оттенком и смотрелось очень нарядно, даже празднично. Усмехнулся про себя, по-нимая, что для того, кто оказался бы сейчас среди этих волн, праздником это не показалось!

Вода в месте впадения ручья стала также желтовато-мутной от впадающих дождевых ручьев, и мы решили пойти в другой конец пляжа. Взяв кусок дели для гребешка, тут же вспомнил о своем эксперименте. Пучок бамбука плавал точно так же, как я его и оставлял. Мы с Люськой быстро достали его и, к великой нашей радости, он оказался совсем не пропи-тавшимся водой.

Итак, проблемы с поплавками больше не было! Решили сразу же после завтрака пойти на заготовку бамбука, а затем заняться сетью.

Быстро набрав гребешка, тут же съели его сырым и пошли к шалашу, чтобы попить во-ды из ручья, сполоснуться в озере и переобуться. Это не заняло много времени, и вскоре мы уже шли по лесу.

Рыбацкие заботы

Сбор бамбука и связывание его в большие снопы занял несколько больше времени, чем мы предполагали. В результате, у нас вышло около десяти снопов в обхват рук. За раз мы су-мели унести только половину. Придя на пляж, посовещались и приняли решение заняться се-тью, а остальной бамбук забрать завтра.

К камням-грузилам, лежащим в куче, уже были привязаны небольшие кончики, и нам оставалось только подвязать их к нижней кромке сети. Очистив бамбук от листьев и поделив его на небольшие пучки, мы стали подвязывать их к верхней кромке с промежутком полтора – два метра. Работа несложная и часа за два мы ее сделали. Теперь перед нами встала задача все это установить. Прежде всего, предстояло решить – где ее ставить?

- Деды всегда ставили сетки у мысов, практически никогда не ставили у пляжа. А еще, они ставили сеть недалеко от ручьев. Нам стоит все перенести к мысу. Но как? - сказала Люська и уставилась немигающим взглядом на меня.

- Надо подумать… А если камни перетаскать отдельно, а сеть затащить в воду и отбук-сировать ее туда, - стал размышлять вслух.

- Ну конечно! – с радостью отозвалась Люська.

- Так-то оно так, а вот как мы вообще эту сеть в воду затянем с камнями?

- Дома завозили на лодке, - опущенным голосом сказала Люська.

- Да, лодка нам сейчас совсем не помешала бы. Ладно, давай работать, а там что-нибудь придумаем.

Все грузила отнесли к «нашему» мысу у ручья, поскольку не видели разницы, у како-го ставить сеть, а здесь все было рядом. Затем спустили на воду сеть с уже подвязанными пучками-поплавками. Во время буксировки мне пришла в голову интересная идея, дающая великолепное решение проблемы! Тут же поделился с Люськой и, с визгом бросившись мне на шею, она чмокнула меня в кончик носа. Не скажу, чтобы мне это не понравилось!

И закинули они сеть…

Решение оказалось довольно простым. Камни-грузила были небольшие и поплавки должны их свободно держать, то есть, их можно подвязывать по одному, спуская сеть на воду. Потом, вытаскивая сеть на берег, эти грузила можно было отвязывать по одному. Вся задача состояла в том, чтобы поставить тот конец сети, что уходит в море, на якорь. Для этого нужно было к веревке, пришитой к верхней кромке сети, привязать длинный конец с большим камнем, а затем длинным концом, привязанным со стороны берегового конца сети, натянуть сеть. Она сама встанет как надо, свисая под тяжестью грузов расправленным полот-ном. Рыба будет влетать в сеть и застревать в ячее!

Это не я так придумал. Наоборот, всегда думал, что рыба ловится в сеть, как в мешок, но Люська рассказала, что так рыба ловится в трал, а в сеть она «ячеится».

Итак, мы стали быстро делать задуманное. Проблему завоза якоря решили очень про-сто. Связав пару больших пучков бамбука, мы могли как угодно далеко отвезти камень, бук-сируя сеть, и там сбросить его в воду. Для этого нам пришлось срочно надеть свои «корзино-ходы» и отправиться за остальным бамбуком.

Солнце уже клонилось к закату, когда сеть была готова к постановке. Подвязав все грузы, привязали к якорному концу большой камень и водрузили его на два связанных снопа.

Люська начала буксировать его. Я привязал конец веревки к дереву и присоединился к ней. Вдвоем, держась одной рукой за плот с якорем, мы довольно легко отбуксировали его метров на сто и там сбросили камень, привязанный концом длиной около двадцати метров. Получилось хорошо – якорь достал до дна, и еще осталась слабина. Отвязав конец от дерева, стали выбирать его. Когда наши поплавки вытянулись в прямую линию, а веревка натяну-лась, снова закрепили. Теперь осталось только ждать.

И опять были гребешки, которые мы собирали уже почти на ощупь, ведь за работой и не заметили, как подкрались сумерки. С чувством удовлетворения от сделанного за день, ис-купались и снова долго сидели на камне, рассуждая о той площадке на вершине. О доме не говорили, хотя все наши мысли были там…

Первая победа

Проснулись рано, солнце еще и не собиралось вставать. Первой вскочила Люська и убежав, вскоре вернулась и стала тормошить меня.

- Алешка, вставай же, вставай! Там уже наверняка какая-нибудь рыбка поймалась, а мы тут валяемся!

После таких слов лежать дальше было невозможно. Встал, прогулялся в лесок и, не увидев Люськи, пошел на пляж. Она стояла и смотрела на неподвижные поплавки. Вода была зеркально гладкая.

- Нет там никакой рыбы, - сказала она грустно.

- Кто тебе сказал?

- Сама вижу.

- Давай-ка лучше работать!

Отвязал конец от дерева, и мы стали вдвоем тянуть его. Сначала было трудно, но по-степенно стало легче. Выбираемый конец складывал в «бухту», ровными кольцами. Когда первый пучок-поплавок приблизился ближе, сказал Люське, что буду тянуть, а она должна отвязывать грузы.

Отвязан первый груз. За ним подошел второй. И тут Люська завизжала. От неожидан-ности выронил конец и в пару прыжков подскочил к ней. В сети торчала довольно большая, длиной сантиметров сорок, рыбка!

- Это же горбуша! – кричала счастливая Люська, вытаскивая добычу из ячеи. Достав, она чмокнула рыбку в нос и протянула ее мне, показывая всем видом, что я должен проделать то же самое! К ее удовольствию, выразившемуся в звонком, заливистом смехе, так и сделал.

Всего в сети оказалось восемь штук примерно такого же размера, целое богатство! Те-перь мы не будем постоянно есть только порядком надоевший уже деликатес - гребешки! Вся рыба была быстро, ловко выпотрошена Люськиными опытными, ловкими руками и вымыта. Пару рыбок немедленно испекли на углях, насадив большие куски на ивовые шампуры. Ничего вкуснее в своей жизни не ел, тем более, что впервые за пару последних суток мы от души наелись горячей пищи. Печеный гребешок – не в счет. Остальную рыбу нужно было как-то сохранить. И опять сказался Люськин дальневосточный опыт. Сытые и счастливые, мы сидели и рассуждали.

- Мы ее завялим. Я не видела, здесь мух. Будем надеяться, что они не появятся и не ис-портят нам рыбу.

- Ты знаешь, - ответил я, - мы наверное завялим пару рыбок и посмотрим, будет ли му-ха садиться на нее, а остальную просто запечем и съедим сегодня и завтра утром.

- Да, ты прав. Попробуем. Если мухи не будет, начнем ловить и делать юколу.

- А что это такое?

- Вяленая свежая рыба. Нивхи, эвенки, нанайцы ее таким способом заготавливают. Она без соли сушится. Отрезается голова, а сама рыба чистится, разрезается вдоль хребта и очень хорошо моется. Потом хребет вырезается и получившиеся два пласта вялятся.

- И всю зиму ее едят, - продолжил за нее я.

- Да нет, в-основном ее едят не они, а ездовые собаки! Ну конечно, они тоже, но пред-почитают больше есть мясо нерпы, тюленя, оленя, лесного зверя разного, а иногда и медведя.

Две рыбки Люська ловко разделала на пласты, и через какое-то время, нанизанные на заостренные ветки соседнего дерева, они висели, словно праздничные красные флаги в честь нашей победы!

Разложив огонь побольше, мы подтащили два больших плоских камня и, когда огонь между камнями прогорел, запекли на углях оставшуюся рыбу, нанизав ее на прутья.

Внеплановый поход и находка

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда я предложил больше не откладывать и сходить на ту площадку. Люська сначала замялась, но потом согласилась, что все равно нужно идти, так почему бы не сделать прямо сейчас. Надев свою «спецобувь», завернув в большие листья лопуха куски рыбы, с жердями на плечах мы отправились в знакомый уже путь. В этот раз путь к вершине показался нам не таким уж долгим и трудным, поскольку мы знали, что там находится и шли с определенной целью.

Тяжело дыша, добрались до бетонной стенки. Мы и после первого посещения уже зна-ли, какой прекрасный вид открывается отсюда, но сейчас, после шторма, перед нами была фантастически красивая картина! Море, сине-зеленое, местами темное, а кое где посветлее, прекрасно гармонировало с фиолетово-синим и прохладным на вид небом. Дул небольшой и, как мне показалось, пахнущий холодным морем, ветер.

Отдышавшись, осмотрели площадку и развалины. В стене кроме отверстий для стока воды не обнаружили ничего интересного. Бревна в центре площадки сгнили полностью и бы-ли совсем трухлявые. Попробовал столкнуть верхнее, и оно довольно легко поддалось уси-лию. Вдвоем мы довольно легко скатили еще несколько бревен. Постепенно раскидали в сто-роны большие куски, остался лишь толстый слой мелкой трухи. Сгребая его руками в сто-роны и просеивая сквозь пальцы, старались найти хоть что-нибудь. Внезапно, моя рука на-ткнулась на что-то твердое. Быстро расчистив это место, увидел перед собой ржавую стальную рукоятку, похожую на те, что есть на стальных корабельных дверях и называются «задрайками». Люська молча наблюдала за мной и, увидев находку, стала с удвоенной энергией очищать место вокруг. Минут через десять перед нами открылся покрытый толстым слоем ржавчины квадратный стальной люк с четырьмя задрайками, высотой сантиметров пятнадцать и размерами примерно метр на метр.

- Ни фига себе, - прошептала Люська.

Попробовали открыть задрайки, но они не поддались.

- «Камнем бы», - подумал я, но за камнем нужно было идти вниз. Оглянувшись, понял, что из пригодного для этих целей здесь есть только остатки бревен и принесенные нами жер-ди. Объяснив Люське задачу, взялся за бревно. Она взялась чуть подальше. Приподняв его, мы развернулись и нацелили торец на рукоятку.

- На третье качание – бьем.

Бревно рассыпалось при каждом ударе, не оказывая никакого воздействия на рукоятки. Попробовали жердями. Раз за разом они соскальзывали без какого бы то ни было результата.

- Давай отдохнем. Я больше не могу, - взмолилась Люська.

- Давай, - согласился я, сразу осознав, что только и ждал от нее этого предложения.

Мы ели рыбу, молча глядя на люк. Что он скрывает, кто его поставил и зачем, и что он нам даст?

- Сейчас пойдем и принесем пару больших камней, - сказал я, - палками мы ничего не сделаем, а хорошее бревно принести вряд ли сможем. Люська кивнула.

Принести два тяжелых камня оказалось очень непростым делом. Совершенно мокрые, тяжело дыша, взобрались на площадку. С трудом приноровившись и чудом не отбив друг другу ноги, стронули и повернули первую задрайку. Воодушевленные успехом, остальные три повернули быстрее.

И вот, все четыре повернуты. Наклонились над люком и, взявшись за задрайки, стали тянуть изо всех сил. Бесполезно. После нескольких попыток поняли, что люк настолько при-ржавел, что так просто открыть его не удастся. Нужно что-то придумывать. Отдохнув, стали обстукивать края люка.

Солнце уже почти касалось горизонта, и оставаться здесь больше не было смысла. Ре-шили вернуться, а на следующий день прийти и как следует обстучать люк. Вниз шли молча, переживая находку. Там нас ждал сюрприз…

- Ни фига… - второй раз за этот день воскликнула Люська, когда мы вышли к озеру. Было чему удивиться. Рыбы с дерева исчезла, да и само дерево выглядело плачевно. Ствол был изодран, на земле валялись поломанные ветки. В шалаше также царил беспорядок. Завер-нутой в лист лопуха печеной рыбы, которую мы оставили на камне, также не было. Остатки листьев валялись рядом.

Мы молча смотрели на все эти разрушения. Потом увидели следы. Под деревом были большие круглые вмятины от лап с явными следами длинных когтей.

- Медведь, - почему-то шопотом сказал я.

- Он самый, - сказала Люська, - что теперь будет?

- Не знаю, что мы будем делать, но точно знаю, что ему понравилось то, чем мы его угостили, и теперь он будет постоянно где-то рядом, а это уже не смешно. Если раньше мы его не очень интересовали, то теперь… Я читал про них… - продолжил было, но осекся, уви-дев Люськины круглые глаза.

- И что будем делать? - спросила она, с ужасом глядя на густую стену леса.

- Ты знаешь… думаю, нам нужно посильнее разжечь костер и по очереди дежурить всю ночь. Давай, пока окончательно не стемнело, принесем дров.

Мы успели принести несколько довольно больших сухих стволов и много веток, когда темнота сделала лес сплошной черной стеной, ставшей теперь враждебной. Положив пару толстых веток в огонь, взял в шалаше охапку бамбука на тот случай, если придется делать факел, чтобы отпугнуть зверя.

Глядя на языки пламени, мы довольно долго разговаривали, пытаясь понять, что нас ждет там, на вершине. Все версии, учитывая ветхость деревянного сооружения и состояние люка, сводились к тому, что там прячется что-то, связанное с последней войной. На Курилах были очень сильные бои, и я где-то читал, что на многих островах японцами создавались мощные укрепсооружения, выдолбленные в скалах. Оттуда они стреляли по десантникам. Наши войска, заняв острова, взрывали эти сооружения. Вполне вероятно, что мы наткнулись как раз на что-то такое и, открыв люк, обнаружим там что - нибудь интересное.

- Гадай - не гадай, ничего не узнаем, пока не заглянем в люк, - сказал я, подытоживая разговор.

- Ты думаешь, у нас получится?

- У нас нет иного пути, мы должны его открыть, потому что медведь не даст нам спо-койно жить здесь, да и не знаем мы, сколько их здесь.

- Не пугай меня, и без этого не смогу заснуть, - тихо сказала Люська, и голос ее задро-жал.

- Не буду, не буду! Успокойся, все хорошо! Сейчас еще и оружие сделаю!

- Какое оружие?

- А вот, сейчас срежу ствол потолще, заточу. Чем не оружие?

Так и сделал. Взяв пучок бамбука, зажег его от костра и передал ей, чтобы посветила.

Прямой ствол толщиной сантиметров пять – шесть нашли быстро. Прежде, чем удалось сломать его, пришлось долго резать ножом. Сменили три факела. Наконец, навалившись, все-таки сломали надрезанное по кругу дерево. Подтащив его к костру, быстро справились с вет-ками, а потом отрезал лишнее, оставив метра три длины. Теперь осталось сделать концы ост-рыми. Работа шла медленно - дерево было довольно твердым.

Через час – два один конец был заточен как чертежный карандаш – длинно и очень остро. Помня опыт обжига коры для лаптей, сделал то же самое с острием.

- Иди, поспи, а я у костра подежурю. Мне все равно еще второй конец делать, - пред-ложил, видя, как Люська клюет носом.

- Нет, не пойду в шалаш, мне там страшно одной.

- Тогда возьми в шалаше бамбук, постели здесь и ложись.

- Хорошо, - сказала Люська, и вскоре у камня была устроена удобная лежанка.

Чмокнув меня, она легла и почти сразу тихо засопела. Сказалась усталость трудного дня. Под мерное потрескивание дров в костре, принялся за работу.

Ночь прошла без тревог. Временами задремывал, но неглубоким, чутким сном. Люська сменила меня под утро. Когда проснулся, солнце уже встало. Люська к этому времени успела достать гребешков и пекла их на углях. Все мысли были там, на вершине. Мы плотно поели и тронулись в путь, взяв с собой еще пару довольно увесистых гранитных камней и мое новое оружие.

Забравшись на площадку, отдышались и приступили к делу. Пробовали стучать камня-ми, держа их в руках, но поняли, что наших сил надолго не хватит. Тогда стали бросать кам-ни на край люка. Слой ржавчины слоями отлетал с поверхности. Попытки поднять люк были бесполезными, но других вариантов у нас не было, и поэтому бросали и бросали камни. Мы уже совершенно выбились из сил, и пот градом катился по нашим лицам, когда звук от пада-ющих камней вдруг изменился, стал более звонким.

- Ты слышишь? – воскликнула Люська.

- Да! Давай попробуем.

Мы взялись за ручки и стали изо всех сил тянуть. Люк поддался и с тяжелым скрипом приподнялся на ладонь. Дальше он не шел. Упав на колени, попробовали заглянуть туда. Кроме ржавых стенок люка ничего не было видно, но это нас не обескураживало, потому что теперь можно было использовать мое оружие и вчерашние жерди как рычаги! Именно так 0и сделали! Просунув две жерди, навалились и стали вдвоем ритмично, по моей команде надав-ливать.

Со скрипом, люк поддался. По сантиметру, трудно, он открывался все больше. Открыв его настолько, что туда можно было свободно заглянуть, мы склонились над ним.

- Ни фига себе! – привычно уже выдала Люська.

- Угу, - промычал я.

Вниз, в темноту уходила узкая шахта со ржавым скобтрапом. Поднял один из камней и бросил вниз. Судя по звуку падения, глубина была внушительная.

- Что будем делать? – спросил я.

- Страшно лезть, там темно, - откликнулась Люська.

- Не попав туда, мы не узнаем, что там.

- Надо было веревку с собой взять.

- Пойдем вниз, за ней?

- Придется. Давай сходим, искупаемся, поедим и вернемся сюда. Если не напьюсь, то обязательно умру от жажды!

- Я тоже хочу пить.

Приняв решение, тут же двинулись в обратный путь. Дошли быстро. Ставший привычным уже путь теперь не казался столь долгим. В лагере все было спокойно, новых следов незваных гостей не было видно. Мы быстро залезли в воду и наплескались вволю, не забыв набросать гребешка. Перекусив сырым, ополоснулись в озере, взяли веревку и тронулись в путь. По пути решили нарезать бамбука, чтобы наделать из него факелов. Поднялись с двумя большими охапками и, отрезав полметра веревки, распустили ее. Получившимися нитками навязали штук двадцать пучков. Взяв по одному, остальные просто сбросили вниз.

- Ну что, с Богом?

- С Богом! - ответила Люська.

- Я иду первым, ты страхуешь, - с этими словами обвязал пояс веревкой и, пропустив ее через две ручки на люке, подал Люське.

- Потравливай понемножку. Когда останется пара метров – предупреди.

Кивнув, Люська взяла в руки веревку, давая своим видом понять, что ее она не упустит ни при каких обстоятельствах!

- Только ты говори мне, что там увидишь, хорошо?

- Угу,- согласился я и перешагнул через комингс люка. Скобы были очень ржавые, но толстые и потому казались вполне надежными. Спускаться, держа в одной руке пучок бамбу-ка, не очень удобно, но иного выхода не было.

Снизу на меня веяло прохладой и сыростью, однако воздух был свежий, не затхлый. Это обнадеживало. Значит, там есть какая-то вентиляция. Спустился метров на десять, но уз-кая шахта все не кончалась.

- И что там, почему молчишь?

- Да ничего пока, спускаюсь,- ответил, взглянув наверх. Люська неплохо смотрелась наверху, в ярком просвете люка, о чем я тут же и сообщил.

- А то! – с явным удовольствием ответила она.

Шаг за шагом, спускался все ниже. Каково же было мое удивление, когда внизу, мет-рах в пяти, обнаружилось пятно бетонного пола! Он был сухим и освещенным. Слабо, но все же!

- Люсь, вижу дно!

- Не знаю, но есть свет!

- Веревки много еще осталось?

- Да, еще вполне достаточно, чуть больше половины только ушло.

- Когда спущусь, сбрось сюда побольше слабины и как следует привяжи конец.

Еще пара скоб вниз и оказываюсь в просторном помещении с тремя параллельными полу длинными и узкими окнами-бойницами. Спускаюсь и ступаю на бетонный пол.

- Все, я внизу! Бросай слабину сюда, закрепляй там веревку и спускайся. Здесь здоро-во!

- Спускаюсь!

Отвязавшись, огляделся. Помещение полукруглой формы с гладкими бетонными сте-нами. Низкие, тоже бетонные своды гладкие и сухие. Никаких следов электрической проводки. Подхожу к окошку. Оно узкое и глубиной больше метра. Из него виден лес и море. В прямой стене стальная дверь с колесом посредине и в нескольких метрах от нее - широкий, метра три шириной, проем. Заглянув туда, увидел там небольшую площадку, а за ней – проем вниз. Откуда-то сверху шли мощные стальные тросы, покрытые толстым слоем густой черной смазки. Потрогал ее – твердая на ощупь, как застывший битум. Внизу, в шахте была темнота. Мое исследование прервал звук. Резко обернулся – это Люська спрыгнула с трапа и озиралась вокруг.

- Как здесь здорово! Все, будем здесь жить, и никакие медведи сюда не заберутся!

- Точно, сюда наверняка не заберутся, только узнать бы, что здесь еще есть, и сможем ли мы здесь жить? Не бегать же с сопки да обратно на сопку, чтобы искупнуться, воды по-пить да перекусить.

- Ну вот, взял и опустил на землю! Никакой романтики! И что, ты думаешь здесь толь-ко прихожая, а остальное еще впереди, да?

- Похоже, что так. Просто трезво рассуждаю.

- Разве ж я против? На то ты и мужчина, чтобы рассуждать серьезно о серьезных ве-щах, а не восторгаться всем подряд, - заявила Люська, широко улыбаясь и показав язык.

- Здесь мы вряд ли что-либо еще узнаем. Давай, попробуем открыть дверь.

Взялся за колесо и, к нашей радости, оно туго, но провернулось. Открыть дверь оказа-лось сложнее. Она прилипла резиновым уплотнением. Все попытки открыть ее не давали ре-зультатов – сил наших не хватало. Можно было бы подняться за жердью, но ее некуда было бы завести. Подумал о веревке. Решение созрело тут же.

- Надо подняться, отвязать веревку и сбросить жердь.

- Давай, жребий бросим, - предложила Люська.

Подниматься выпало мне, однако Люська вдруг передумала и сказала, что пойдет она и, не дожидаясь моего ответа, пошла к трапу. Я не стал возражать и решил еще раз обойти все и посмотреть, не пропустил ли чего. Ничего больше в помещении не обнаружил. Веревка с мягким шорохом упала , сложившись в бесформенную кучу под трапом.

- Берегись, бросаю твое ружье!

- Бросай, я отошел.

Жердь воткнулась в кучу веревки и, не отскочив, упала там же. Отложив ее в сторону, взял конец веревки, пропустил через скобу трапа и протянул через колесо на двери обратно к скобе, продолжив наматывать веревку между скобой и колесом, пока она не закончилась. За-крепив конец, просунул жердь между веревками и стал накручивать. Люська к этому вре-мени спустилась и, стоя в стороне, наблюдала за моими действиями. Вскоре этот скрученный жгут стал потрескивать и, неожиданно быстро, дверь приоткрылась. Жгут провис, и жердь повисла на нем. Мы подошли к двери и заглянули. Там была небольшая площадка и крутая стальная винтовая лестница, идущая вверх и вниз.

Для начала решил подняться выше. Лестница была сделана основательно, из толстого металла и поэтому очень надежная, несмотря на ржавчину. Подъем был не более десяти сту-пеней и привел в довольно большое помещение. В слабом свете, пробивающимся через шах-ту лифта, были видны зубчатые колеса, барабан с тросом, металлические шкафы. Без сомне-ния, перед нами было помещение лифтового оборудования. Когда глаза привыкли к полумра-ку, стало видно, что здесь также все оборудование густо смазано, на кожухах больших элек-тромоторов практически не видно ржавчины. Везде - иероглифы. На шкафах, на стенах. Чер-ные, белые, красные…

- Да… японские сооружения, только почему-то не взорванные, - после большой паузы сказал я.

- Да уж, сомнений теперь никаких - все это японцы понастроили. Ну что, пойдем вниз?

Спустившись обратно к площадке у двери, заглянул вниз. Там было темно.

- Возьмем факелы. Думаю, там будет темно.

- Хорошо, - ответила Люська, - только ты охапку будешь нести, а я с факелом вперед пойду, а то боюсь упасть на лестнице. Согласен?

Спальный этаж

Вернулись «прихожую», как с Люськиной легкой руки мы уже называли это помеще-ние. Я взял большую охапку факелов, а Люська - один пучок. Зажечь бамбуковый факел зажи-галкой не просто, однако вскоре он разгорелся, и с этим вполне можно было идти. Света от факела было немного, но достаточно для того, чтобы видеть на два-три метра перед собой. Спустившись метров на десять, вышли на такую же маленькую площадку с дверью. Повернув колесо, надавил на дверь плечом. К моему удивлению, она довольно легко открылась. Перед нами открылся коридор длиной метров десять, с небольшим окошком-бойницей в конце.

По обе стороны шли двери. Одна из них была с колесом, а остальные тоже железные, но более легкие, с решеткой в верхней части. Открыл одну. Небольшая комната без окна, в которой стояли две двухъярусные кровати с металлическими сетками и металлический шкаф. Свободного пространства почти не оставалось. Два человека с трудом могли бы разойтись между кроватями. Остальные шесть комнат были точно такие же. Никаких следов того, что здесь жили люди, не было видно. Рядом с окном оказалось помещение, вызвавшее у нас мно-го эмоций – туалет с металлическим унитазом и медными водяными трубами! Воды там конечно же не было.

Вполне очевидно было, что всем обнаруженным никогда не пользовались. Ни малей-ших признаков того, что все эти помещения кем-то обживались, не было.

- Похоже, здесь спальни. Да? - сказала Люська.

- Наверное… Не будем загадывать, лучше обследуем все, до чего сможем добраться, и тогда все будет гораздо понятнее.

Настала очередь тяжелой двери. Открылась она довольно легко. За ней был точно та-кой же винтовой трап вниз. Вновь раздули погашенный, но тлеющий еще факел и пошли вниз. Спустившись метров на десять, оказались на площадке побольше, с двумя дверьми.

Открыв одну, попали в длинный коридор с таким же окошком - амбразурой в конце и легкими дверьми по сторонам. Кроме того, в коридоре была знакомая уже ниша лифта с тро-сами, уходящими вниз.

Открыв одну дверь, увидели большие, идущие в темноту трехэтажные металлические стеллажи, заваленные большими тюками и серыми деревянными ящиками, отмаркированны-ми иероглифами. В помещении стоял густой запах прелой кожи и ткани.

Уже один только вид тюков и ящиков привел нас в восторг, поскольку мы с Люськой по-прежнему были в купальнике и плавках. Хоть что-то, из чего можно соорудить одежду, было очень и очень кстати! Люська стала лихорадочно ощупывать тюки.

- Лешка, там что-то мягкое, - завопила она, повизгивая от избытка эмоций.

Я тоже щупал жесткую, явно прорезиненную ткань, пытаясь понять, что там.

- И что, ты будешь как я, просто щупать, или все-таки попробуешь вскрыть один? - ядовито пропела Люська.

Она была права. Пораженный всем увиденным, совершенно забыл о своем ноже и о том, что все это, похоже, теперь в нашем распоряжении!

Одним движением вспорол ближайший тюк. Там была одежда! Люська визжала от восторга, принимая вынимаемые мной зеленоватого цвета форменные солдатские галифе и рубахи с бирками.

Наугад вскрыл другой тюк. В нем лежали комплекты хлопчатобумажного солдатского белья – кальсоны и рубахи. Люська тут же натянула на себя огромную белую рубаху. Теперь мы уже планомерно ощупывали тюки, стараясь понять, что в них. Нащупав то, что искал больше всего, изо всех сил заорал:

- Что ты нашел? - тут же подлетела ко мне Люська.

- А угадай с трех раз.

- С тобой совсем не интересно! Могла бы и подольше поугадывать!

Вскрыли тюк и перед нами оказалась гора грубых солдатских ботинок, связанных па-рами сыромятными шнурками. Никогда еще я не радовался столь сильно новым ботинкам и тому, что они были грубыми, с широкими твердыми носками, на толстенной кожаной подош-ве, подбиты медными гвоздиками и с высоким подъемом. Настоящее чудо по сравнению с нашими «корзиноступами».

Люська, копаясь в куче, тарахтела о чем-то без умолку, выплескивая свое возбуждение, пока я, не вникая в ее слова, примерял башмаки.

- Да… только вот носки бы еще сейчас, - пропела она.

- Солдатам вряд ли полагались носки. Скорее всего, им полагались портянки. По край-ней мере у наших, насколько я знаю, было так.

- А ты думаешь, здесь одни солдаты были?

- Не знаю… Давай, обуемся в то, что есть, а там будет видно!

Теперь настала очередь ящиков. Открыл защелки и поднял крышку. В нем было целое богатство – котелки! Мы вскрывали ящик за ящиком и радости нашей не было предела ! Там были фарфоровые ложки, множество пачек с палочками для еды, жестяные кружки, перочин-ные ножи, саперные лопатки и даже большие брезентовые ранцы!

Счастливый, предложил продолжить осмотр, а потом вернуться сюда и взять все, что посчитаем нужным.

- Нет, - сказала Люська, - пока не обуюсь, никуда не пойду!

- Согласен, тогда подбирай себе ботинки и идем.

- А ты умеешь портянки наматывать?

- Нет, только в кино видал, как солдаты наматывали.

- Вот и я тоже. Ничего, научимся!

Обутые в тяжелые, жесткие ботинки, в пахнущих залежалой тканью белых рубахах, мы продолжили наше обследование.

В следующем помещении находились точно такие же стеллажи, тюки и ящики. Мы вскрывали их наугад, и обнаруживали то же самое содержимое, только в третьей комнате ока-залась офицерская одежда, из лучшей ткани и куда более хорошо сшитая. Люська, которой уже надело верещать, выдала все же очередной всплеск эмоций! Как оказалось, она нашла шелковое белье и носки. Я же, в свою очередь, нашел мягкие офицерские сапоги и ботинки, из которых мы быстро подобрали себе обувь нужного размера, надев ее на великолепные шерстяные носки.

Мне уже не терпелось посмотреть, какие сокровища скрываются в остальных помеще-ниях, и, с трудом оторвав Люську от обследования тюков обещанием вернуться сюда, напра-вился дальше.

В третьем помещении были стеллажи с большими ящиками. Вскрыв один, увидели стопки касок. В другом - лопаты без черенков. Очень порадовали ящики с топорами и двуручными пилами. Я был просто в восторге от ящика с различным инструментом, плотницким и слесарным.

Чайники, разнокалиберные кастрюли, всевозможная кухонная утварь – это богатство просто поражало своим разнообразием, одновременно напоминая о том, что мы сегодня съели всего лишь по паре горстей гребешка, да и вообще, последний раз как следует наелись вчера. Остальные ящики не стали вскрывать, решив пойти дальше.

В последней комнате обнаружили много больших плоских ящиков, стоящих стопками. При вскрытии одного из них оказалось, что в нем находится сборный деревянный стол. Влажность сильно повредила его. Он был деформирован, в черных разводах. Мы не стали вскрывать другие, понимая, что во всех упакована какая-то мебель.

Понемногу вырисовывалась более или менее понятная картина. Видимо, мы попали на объект, который задумывался укрытием, убежищем для кого-то, но не использовался. Людей на острове не было, следов наличия таких сооружений тоже и поэтому, скорее всего, сраже-ний за него не было. Такое предположение давало основание думать, что этот этаж – не самое интересное в сооружениях.

Еще две двери просто открыли и, увидев все те же стеллажи с тюками и ящиками, не стали туда заходить, решив потом заняться этим основательно. Выйдя вновь на лестничную площадку, открыли вторую дверь, напротив этой. Там оказался отделенный от входа толстой металлической решеткой такой же коридор с окном и такие же двери.

Замка на двери в решетке не было, и мы прошли в коридор. Открыв первую дверь, нашли там штабеля длинных ящиков. Открыв один, застыл в шоке.

- Вау…- выдохнула Люська из-за моего плеча. Это было покруче ее обычного «ни фига себе».

В ящике лежали винтовки с покрытыми смазкой стволами, по шесть штук в ряд. По высоте получалось два ряда, то есть двенадцать штук в ящике. Оглядевшись, прикинул – та-ких ящиков не меньше сотни! С другой стороны стояли штабели ящиков короче. Нас уже не удивили обнаруженные там, под слоем промасленной бумаги, черные вороненые пистолеты. Даже не глядя на маркировку, понял - перед нами немецкие «Вальтеры». Во всех фильмах о войне немецкие офицеры были с такими… Взял один и шагнул вглубь комнаты, чтобы по-смотреть ящики другой формы.

- Зачем ты его взял? – мрачно спросила Люська.

- А ты что, всерьез думаешь, что справиться с медведем мы сможем той дубиной? – от-ветил вопросом на вопрос.

- Нет, но все же… Как-то странно. Много оружия, бери – не хочу. Нет, неправильно это.

- И тебе советую взять один. Кто знает, что и как все обернется дальше, - сказал я, вы-нимая из пистолета пустую обойму.

- А зачем они нам, если в них нет патронов, - спросила Люська.

- Раз здесь столько оружия, наверняка к нему найдутся и патроны.

Люська тяжело вздохнула и ничего не ответила.

В отдельно стоящей металлической коробке оказались совершенно великолепные, ши-рокие и острейшие кинжалы с костяной ручкой в легких металлических ножнах с иероглифа-ми.

- Ты знаешь, что-то я переполнилась уже впечатлениями, устала, - сказала вдруг Люсь-ка, - и ушла бы сейчас отсюда, да с удовольствием окунулась…

Сначала удивившись, внезапно понял, что испытываю то же самое. Находясь под сильнейшим впечатлением от всего увиденного, мы решили спуститься еще на один уровень и, взглянув поверхностно на то, что там будет, вернуться к шалашу, чтобы искупаться, набрать гребешка и воды. Ночевать эту ночь решили здесь. Зажег очередной факел, и мы по-шли вниз.

Вскоре перед нами опять были две двери. Увидев за первой знакомую уже решетку, повернулся к Люське.

- А ты говорила, что патронов нет! Наверняка они здесь.

- Радость–то какая у нас! - буркнула она.

- Не понял. Ты чего?

- Да не нравится мне все это. Не люблю я оружие.

- Ну и правильно, с чего бы тебе его любить? Это для мужчин оружие – радость с само-го детства, мы же всегда в войну играем! Женщине оружие и не должно нравиться!

Люська промолчала, молча следуя за мной. Первое помещение заполняло множество небольших ящиков, стоящих штабелями. Как и предполагал, в них были патроны. В большей части ящиков оказались патроны для винтовок. Патронов для пистолетов поменьше, но так-же очень много. Достал пакет, завернутый в промасленную бумагу. В нем были завернуты две коробки по 16 патронов. Сунув пакет в карман, пошел дальше.

Второе помещение также было заполнено ящиками. В первом же открытом нами ящи-ке оказались гранаты. Запалов в них не было.

- Все, не могу больше… Пойдем отсюда! - взмолилась Люська.

- И не посмотрим остальные комнаты?

- Нет. Давай, мы лучше потом… Хорошо?

- Ладно, только возьмем котелки.

Люська повеселела, кивнула и пошла на выход.

Уже на площадке винтового трапа, она остановилась и повернулась ко мне.

- А туда, где одежда, мы зайдем?

- А почему бы и нет, конечно же, зайдем. Там же котелки, ложки и кружки. А еще, за топором хочу зайти.

Поднявшись этажом выше, зашли в оружейный склад и взяли там по кинжалу. Неза-метно для Люськи, сунул за пояс еще один пистолет. Этажом выше взяли по ранцу и стали собирать нужные вещи. Прежде всего, взяли котелки и ложки. Кроме них, положил в ранец нательную рубаху и стал копаться в тюках.

- Что ты ищешь? – спросила Люська.

- Ремешки какие-нибудь, чтобы ножны подцепить, да и кобуры для пистолета должны быть где-то…

- Так я же видела их. Там, где офицерская одежда, лежат кожаные ремни и кобуры.

- Давай, быстро схожу, а ты подожди здесь.

- Нет, не хочу одной оставаться. С тобой пойду.

Действительно, среди офицерской одежды оказались великолепные кожаные портупеи – широкие ремни, а в комплекте к ним - узкие, которые прицеплялись и надевались на плечи, чтобы оружие не оттягивало ремень. Тут же все соединил, настроил длину и предстал перед Люськой в полной амуниции. В портупее, с пистолетом на боку, с ножном в ножнах на дру-гом и с ранцем на спине, я гордо подмигнул Люське. Она засмеялась, оглядев меня.

- КрасавЕц, ничего не скажешь!

- Ну и ладно, зато удобно!

Взяв топор, пошли наверх, в «прихожую».

И снова наверху

Выбравшись на свежий воздух, долго сидели и жмурились на яркое солнце. Как же за-мечательно вновь оказаться на открытом воздухе. Все-таки, даже такие шикарные, катакомбы и есть катакомбы…

Солнце сияло в зените, но воздух здесь, наверху, был прохладный. Путь вниз показал-ся совсем недолгим. Все-таки тренировка - великое дело, да и обувь многое меняет!

В лагере все было без изменений. Следов непрошенных посетителей не было. Первым делом, мы пошли на пляж и там, сбросив с себя лишнюю одежду, бросились в воду. Наплес-кавшись вволю и набросав на песок гребешков, впервые решили их сварить.

Разведя костер, срубил хорошие рогатины, вбил их в землю и, положив на них прямую жердь, повесил два котелка с водой. Топор в моих руках, пусть и без топорища, был таким счастьем! Никогда не думал, что буду испытывать такие чувства относительно обычного то-пора!

Вскоре вода закипела и Люська, бросив в нее гребешок, сняла котелок с огня.

- Он уже готов. Ему и кипеть-то не нужно, практически мгновенно готовится, - сказала Люська, поймав мой удивленный взгляд.

Мы с наслаждением жевали нежную, горячую мякоть, запивая кипятком из новеньких кружек.

- Сегодня снова поставим сетку.

- Точно! – поддержала Люська, - Теперь-то мы точно сохраним наш улов!

Тут я и вспомнил про свое оружие. Достав пистолет и коробку патронов из ранца, вы-нул обойму и стал заряжать ее.

- А ты умеешь с ним обращаться?

- Не велика наука, научимся! Благо, патронов экономить не нужно, да и в тир не очень далеко ездить, - пошутил я, доставая второй пистолет. Люська укоризненно покачала головой, но промолчала.

- Что будем делать дальше, чем займемся? – спросила она, ополаскивая котелки.

- Думаю, нам стоит заняться сетью, пока не наступил вечер. Хотелось бы засветло вер-нуться на сопку.

Снова повторили всю манипуляцию с сетью, и через час - полтора она была благопо-лучно поставлена на том же, удачливом месте. Искупнувшись и набрав гребешка, почистили его. Получилось чуть меньше половины котелка. Затем пошли к озеру, поплескались в прес-ной воде и стали собираться на сопку. Топор спрятал под камень. В свободный котелок набрал воды и закрыл его. На удивление, крышка держала воду плотно, вода только чуть-чуть капала, если перевернуть.

Первые стрельбы

Мы были уже готовы идти, когда мне в голову пришла идея.

- Люсь, а давай постреляем и заодно дадим знать медведям, что им теперь не так просто будет с нами общаться.

Люська помолчала, но пожала плечами, сняла ранец и поставила его на землю. Я стал искать, что бы использовать вместо мишени, но ничего не нашел и сказал Люське, что сего-дня мы просто поучимся стрелять, а завтра придумаем мишени.

Оттянув затвор, снял пистолет с предохранителя, направил дуло на воду и нажал на курок. Раздался громкий выстрел, и на воде взметнулся маленький фонтанчик. Не опуская руки, выстрелил еще раз. Нажимая раз за разом на курок, я получил совершенно новое, никогда раньше не испытываемое удовольствие.

- И как, доволен? – улыбаясь, спросила Люська.

- Еще как! Сейчас ты сама попробуешь, каково это, - сказал я, доставая из ранца второй пистолет.

Люська опасливо взяла его в руки, направила на воду и выстрелила, не забыв при этом ойкнуть. Затем выстрелила еще раз, потом еще – все восемь патронов вошли в воду с неболь-шими фонтанчиками.

- Как ощущение, острое? - спросил я, торжествующе улыбаясь.

- Впечатляет, - ответила Люська и улыбнулась своей ослепительной улыбкой.

Я перезарядил оба пистолета, поставил их на предохранители, и мы тронулись в путь.

Ночь в катакомбах

Добравшись до площадки, отдышались немножко и нырнули в люк. Люська первая, я – за ней. Ступив на трап, попытался прикрыть люк. Ничего не вышло. Подумал, что надо будет завтра расходить и смазать его чем-нибудь как следует. Держать его открытым не хотелось.

По пути на сопку обсуждали, где разведем костер и решили, что сегодня сделаем это на площадке, а завтра постараемся обследовать как можно больше помещений, чтобы найти кухню, ведь не случайно же на складе много кухонной утвари. Там, если найдем трубу с тягой, можно будет соорудить какой-нибудь очаг. Если не найдем, сможем на каком-нибудь из этажей устроить очаг у окна.

Сразу спустились за топором и пилой и снова поднялись наверх. Двери на лестничных площадках не закрывали, поэтому там было немножко света из коридоров, факелы не понадо-бились. Отпилить пару чурбаков от полугнилого бревна и нарубить дров не представило осо-бого труда. Вскоре они весело потрескивали в костре, бросающем веселые сполохи на бетон-ные стены. Вскипятив воду, половину кипятка вылили в котелок с гребешком, Вареный гре-бешок и остаток кипяченой воды взяли с собой, вниз.

Следующей задачей было определиться, в какой комнате ночевать. Особо не выбира-ли, расположившись в той, что была ближе к окошку и спустились в склад, чтобы поискать матрасы. Вскоре, в дальнем углу стеллажа нам попался тюк, который был наполнен плотны-ми стопками чего-то мягкого и, вскрыв его, обнаружили стопки простыней и чехлов, которые, по всей вероятности, и должны были стать матрацами и подушками, если их набить чем-нибудь. Единственное, что нам не понравилось – их запах. Пахли они то ли карболкой, то ли чем-то похожим, но Люська сказала, что завтра постирает их, а сегодня можно потер-петь.

- И я знаю, чем мы их набьем! На берегу полно сухих водорослей, - сообщила Люська.

- Завтра-то завтра, а сегодня на чем спать будем? На них не особо-то поспишь, да и не-известно, что будет, если дышать этим всю ночь.

- Можно пока набить чехол одеждой.

- Ну да… Можно!

Люська продолжила ощупывать тюки и вскоре позвала меня. Указав на тюк, она с хит-рым видом смотрела на меня.

- Думаю, здесь что-то интересное! – сказала она.

Я вскрыл тюк. Спрессованные, там стопками лежали новые тонкие одеяла! По серому, мышиному цвету сразу понял, что они солдатские. Люська была в восторге от находки.

- Теперь я не буду больше мерзнуть по ночам!

Мы быстро и практически уже на ощупь перенесли в выбранную спальню пачки нательного белья, разделили и засунули их в чехлы. Получились две кровати с великолепны-ми матрацами и подушками. Люська застелила их простынями, пахнувшими дезинфекцией и положила сверху по одеялу.

- Ну и как?- с торжествующим видом спросила она.

- Здорово, - только и нашелся, что ответить, - только лучше простыни убрать. Не могу я этот запах переносить…

- Поняла. Убираю. Все, ложимся?

Действительно, это было здорово – спать на мягком, в чистых рубахах и укрываться тонким, но настоящим одеялом, однако я лежал с открытыми глазами. Сон не шел. Под Люсь-кой поскрипывали пружины. Ей тоже не спалось.

- «В шалаше, - подумал я, - мы мгновенно засыпали, стоило только коснуться головой».

- Леш, а Леш, - тихо сказала Люська, - ты спишь?

- Нет, что-то не спится.

- Вот и мне тоже.

- Знаешь что, - помолчав немного, сказала она, - давай сдвинем кровати!

Чуть не столкнувшись лбами, вскочили, и через несколько минут пыхтения и скрежета металлических ножек по бетону, кровати были сдвинуты. Люська нырнула под одеяло пер-вая, легла к стенке и повернулась спиной ко мне. Лег, укрылся одеялом и обнял ее. Стало тепло и уютно.

– «Хорошо как!» - успел подумать, засыпая.

Проснулся первым. Осторожно высвободив руку из-под Люськиной головы, вышел в коридор. Судя по свету в окошке, было раннее утро. Быстро оделся и решил не будить ее. По-думав, направился к винтовому трапу. Уж очень хотелось быстро пробежаться вниз, просто не терпелось посмотреть – что там еще есть. Уже поднял ногу, чтобы перешагнуть на лестнич-ную площадку, но что-то остановило. Не мог я идти один, без нее. Даже зная, что она в без-опасности, представил себе, как она, проснувшись, обнаружит, что меня нет рядом…

Вернувшись в спальню, сел на край кровати. Она лежала на спине и тихонько посапы-вала. Я спокойно разглядывал ее, может быть впервые так близко, пристально и долго. Света было маловато, но вполне достаточно, чтобы разглядеть лицо как следует. Видимо, она по-чувствовала мой взгляд и внезапно отрыла глаза.

- Привет! Ты уже встал, а я - соня, да?

- Привет! Нет, все прекрасно, даже хотел уйти потихоньку, чтобы ты поспала подоль-ше.

- Уйти?! Куда? Зачем? Ты никогда не оставляй меня одну, хорошо?

- Хорошо, не оставлю.

Она улыбнулась мне и, протянув руки, неожиданно притянула меня к себе. Губы ее по-казались необыкновенно мягкими и горячими, стало нечем дышать от охватившего меня вол-нения.

Так же неожиданно, она оттолкнула меня, улыбаясь во весь рот.

- Смотри, ты обещал! Не обмани меня!

- Не обману, - смущенно сказал я.

- Все, встаю. Что будем делать?

- Думаю, нам надо сходить на кухонный склад, посмотреть там какой-то термос или бидон для воды или взять несколько котелков. Потом мы возьмем пару ранцев и пойдем про-верять сеть. Согласна?

- Вполне! Сейчас буду готова.

В кладовой кухонного имущества долго вскрывали ящик за ящиком. В конце концов, нашли солдатский ранцевый термос. С широкой, закручивающейся на «барашки» крышкой, он был рассчитан литров на десять - пятнадцать. Что и требовалось! Прежде, чем идти на вы-ход, захватил пару блестящих плоских противней.

- И зачем? – Люська сделала круглые глаза.

- Увидишь, - подмигнул я.

Заглянув по пути в арсенал, взял несколько пачек патронов. Люська понимающе заки-вала головой.

- Понятно теперь, зачем противни тебе нужны!

И снова рыбалка

Когда мы спустились с сопки, солнце только-только встало, и воздух был очень све-жим. После ночи, проведенной на кровати с чистыми простынями, идти было весело и легко. На пляже сразу обратили внимание на то, что поплавки довольно здорово притоплены.

- Да… Видимо, бамбук все же намокает, - сказала Люська.

- Наверное, только я не думал, что это произойдет настолько быстро.

Отвязав веревку, стали тянуть. Мне показалось, что в прошлый раз сеть шла легче.

Помаленьку, метр за метром, сеть приближалась. Люська отвязала первый груз. Когда подошел второй, она с визгом выхватила из ячеи большую рыбину! Поднес ранец, но Люська сказала, что сначала рыбу нужно разделать, чтобы не нести лишний вес наверх. Кивнув, по-ложил рыбу на траву.

- Ой, там ее много, я вижу! - закричала Люська, когда мы продолжили выбирать сеть.

Рыбы действительно поймалось много. Именно поэтому сеть и притопило. Мы выну-ли из ячеи восемнадцать рыбин, причем намного крупнее той, что поймали в первый день. Люська ловко потрошила рыбу, а я был на подхвате и, вымыв ее в воде, складывал в ранцы. Вместить удалось только по четыре штуки. Что делать с остальной? И тогда вспомнилось виденное то ли в каком-то фильме, то ли на фотографии. Вырубив пару хороших жердей, мы продели их сквозь жабры и, положив жерди на плечи, двинулись в путь.

Нести было тяжело. Общий вес рыбы даже в выпотрошенном виде был, наверное, не менее сорока килограмм. Видя, как Люська покраснела от натуги и задыхается, я понял, что нести ее всю нельзя.

- Все, кладем. Отнесем ту, что в ранцах и вернемся за этой. Не стоит надрываться. Это всего лишь рыба!

Она только кивнула в ответ, тяжело дыша и вытирая рукой пот с лица.

Так и сделали. Поднявшись наверх, спустили рыбу на веревке. Потом я сходил за но-выми ранцами и поднялся на площадку.

- Сейчас спустимся и, прежде чем идти обратно, постреляем, хорошо? Есть дополни-тельные обоймы. Чтобы там не заряжать их, давай сейчас это сделаем.

Люська кивнула. Стали заряжать. Получилось по четыре обоймы, дополнительно к тем, что были в пистолетах. Рассовав их по карманам, двинулись в путь.

Сразу пошли к озеру и там, поставив противни у камней на другом берегу озера, вер-нулись к своему любимому камню у шалаша. Предварительно, на каждом нарисовали углем из кострища круги с цифрами от 1 до 10. Получились классные мишени! Отмерив пятнадцать шагов, мы встали на рубеж и подняли пистолеты.

- По восемь выстрелов, беглым, огонь! – скомандовал я.

Даже с этой стороны было видно, что у меня четыре попадания, а у Люськи- два. Мы обошли озеро и посмотрели на результаты. Я выбил пятнадцать очков, а она – семь.

- Обошел девушку и дово-олен! - протянула она.

- Да ладно, какие твои годы, будешь еще и ты чемпионом.

- Буду, буду!

- Второй раунд, леди и джентльмены, занять позиции. Готова? Огонь!

И снова восемь выстрелов. И на этот раз я быстрее отстрелялся. Люська, выставив ру-ку вперед, спокойно и сосредоточенно целилась и стреляла.

- Ну что, идем?

Это было что-то! Попал три раза, выбив 16 очков, а она попала шесть раз, причем два-жды в девятку!

- Ну что, сдаешься, молодой человек?

- Щас! К барьеру, мадам!

На этот раз и я внимательно, сосредоточенно целился, прежде чем выстрелить. Закон-чив, хотел было идти смотреть, но она предложила отстреляться полностью и тогда идти смотреть общие результаты. На том и порешили. Еще по две обоймы отстреляли, и останови-лись, решив, что по одной нужно оставить на всякий случай. Не стоит оружие незаряженным оставлять.

Результаты меня обескуражили. Люська снова отстрелялась гораздо лучше меня, опе-редив, на 35 очков.

- Итак, что с проигравшим сделать, какое задание дать, как думаешь? – подначивала она меня, пока мы перезаряжали оружие и надевали ранцы.

- Твоя проблема! Как истинный джентльмен, просто сдаюсь на милость женщины, по-бедившей меня.

- Хорошо, я основательно подумаю над этим вопросом и постараюсь придумать что-нибудь интересное!

Пошли к оставленной рыбе. Когда уже подходили, Люська остановилась, чтобы завя-зать развязавшийся сыромятный шнурок.

Подойдя к рыбе, сбросил ранец, присел на корточки и, сняв первую рыбину с жерди, уложил ее в ранец. Протянул руку за второй…

Неожиданно, резко прозвучал выстрел.

Повернул голову и увидел, что Люська стоит метрах в восьми, вытянув руку с пистолетом в мою сторону. Выстрел за выстрелом, она выпустила всю обойму. Бескровно-белое лицо было ее совершенно спокойно, глаза широко открыты, губы крепко сжаты.

Взгляд ее был направлен мимо меня, и скорее инстинктивно, чем осмысленно, повер-нулся в ту сторону. В двух метрах от меня, страшно оскалившись, на задних лапах стоял огромный медведь. Как сидел на корточках, словно пружина, отпрыгнул в сторону Люськи. Медведь взревел от боли и, мотая головой, шагнул в нашу сторону. Трясущейся рукой рванул клапан кобуры и, выхватив пистолет, и тоже стал всаживать пулю за пулей в медвежью гру-дь. Он зашатался и, упав, лежал уже неподвижно.

И тогда Люська заголосила. Трясущимися от возбуждения руками обнял ее и стал гла-дить, пытаясь унять истерику. Захлебываясь слезами, она кричала о том, что я мог погибнуть. Целуя мокрое лицо, глаза, губы, крепко прижимал к себе ее содрогающееся от рыданий тело.

- Что ты, что ты! Все ведь уже позади! Ты же умничка просто, взяла и спасла мне жизнь!

- Да…- сквозь рыдания говорила она ,- умничка… Знаешь, как испугалась, когда уви-дела, как он поднялся на лапы над тобой?

- Конечно же, знаю, ведь я видел твое совершенно спокойное лицо, когда ты стреляла! – попробовал пошутить.

- Дурачок, я же за тебя испугалась! – засмеялась она сквозь слезы и шлепнула меня ла-донью по лбу.

- Пойдем, искупнемся, - предложил я и, взяв ее за руку, повел к пляжу.

- Пойдем. Никак, трусишки подмокли от страха? – спросила она вдруг.

Я обернулся и увидел чертиков в ее зареванных глазах.

- Ага, - подыграл, улыбаясь, - знаешь, как страшно было смотреть на тебя!

- Вижу - определенно, жить будешь!

Разбежавшись, с ходу нырнул в прохладную воду. Наплескавшись и смыв с себя стресс, мы вышли на берег. Неожиданно для меня, Люська сняла верх купальника и, взяв ру-баху, встряхнула ее несколько раз и надела. При этом она не отворачивалась. Я стоял и смот-рел, не в силах оторваться.

- Закрой рот, а то влетит что-нибудь! – рассмеявшись, сказала Люська, - Что, не видал никогда?

- Н-нет, - только и смог выдавить из себя.

- И как впечатление?

- Су-упер! – только и нашел я, что сказать.

- Тогда идем делом заниматься! – улыбнувшись ослепительной улыбкой, она пошла к месту события.

- Что будем делать? - спросила она, подходя к туше.

- Думаю, нужно взять рыбу и быстро уносить отсюда ноги, потому что патронов у нас больше нет. Там возьмем еще патронов, рюкзаки и вернемся за мясом. Вечером сварим.

- Наверное, я не буду его есть…

- Это еще почему?

- Как подумаю, что он мог…

- Да ладно, Люсь, перестань! Дичь – она и есть дичь! И подумай, какое счастье, что не с пикой той встретили его.

Молча поднимались мы на сопку с грузом рыбы, переживая все случившееся.

Уже наверху предложил Люське остаться и заняться разделкой рыбы на пласт. Сам я собирался сходить и отрезать кусок мяса. Если признаться честно, совсем не представлял себе, как буду делать это, и не сомневался, что зрелище будет не из приятных. Не хотелось, чтобы она видела это.

Остаться одной наверху Люська категорически отказалась. Кроме того, она напомнила мне, что там, у озера остался термос для воды. Делать было нечего. Взяв новые ранцы и, заря-див пистолеты, мы пошли на выход. На этот раз Люська тоже подобрала себе портупею и по-весила на нее кобуру и нож, больше не подшучивая надо мной.

Внимательно осматриваясь, шли к озеру. Наполнив термос, надел его, и мы пошли к медведю. Он лежал так, как мы его и оставили.

- А ты знаешь, как его разделывать? - спросила Люська.

- Не-а, не имею понятия…

- И что будем делать?

- Нож есть, помаленьку… Уж кусок-то мяса отрежем. Стой, а ведь лучше было бы то-пор взять!

Я сбросил термос с рыбой и мы пошли обратно, к озеру. Уже с топором, вернувшись к медведю, стояли над ним, совершенно растерянные.

- Наверное, нужно заднюю лапу, - тихо сказала Люська.

- Ты знаешь, не могу так, при тебе. Или уйди на пляж или отвернись, хорошо?

- Хорошо, отвернусь, - еле слышно сказала Люська.

Не буду описывать тот ужас, который мне пришлось пережить, пока умудрился все-таки отрубить кусок окорока с костью. Срезав с него шкуру, сказал Люське, что уже можно смотреть…

Она обернулась и, посмотрев на то, что я натворил, сказала:

- В медведе очень ценны желчь, печень и жир. Желчь не знаю, стоит ли, а печень и жир обязательно нужно взять. Особенно, жир. Он – лекарство от простуд и от многих других бо-лезней, это я точно знаю. Мой дед всегда заготавливает его осенью, и я знаю, как он вытапли-вается.

- Что для этого нужно сделать?

- Вспороть живот и достать его. Больше ничего. Представь, что ты - охотник и должен разделать дичь, ведь никто за тебя не сделает этого. Дичь разделывать - мужское дело!

Когда она это сказала, с меня, словно по мановению волшебной палочки, слетело чув-ство брезгливости и отвращения. Спокойно, одним сильным движением вспорол живот мед-ведя. Не буду описывать все детали этой неприятной сцены. Скажу только, что печень там нашла Люська. Она же нарезала и внутреннего сала.

Этому медведю, уже мертвому, удалось шокировать нас еще раз. Отрезая кусок жира, я случайно полоснул острым ножом по тому, что оказалось желудком. К нашему изумлению, из разреза вывалился еще не переваренный, совсем недавно съеденный медведем белоснежный рис!

- Ни фига себе! - прозвучало классическое.

- Это что же получается… Выходит, на острове есть и продовольственные запасы!

- Ну да, ведь ту ораву, на которую рассчитаны катакомбы, нужно чем-то кормить.

- Ладно, найдем мы и те склады, не все сразу! Идем обратно, пока сюда еще кого не принесло на свежину! Нам еще нужно приготовить все, чтобы не пропало, а для этого найти или сделать печь.

- А давай, мясо на вертеле пожарим, классный шашлык получится! - предложила Люська.

- Нет, ни в коем случае! Я читал где-то, что мясо медведя летом нельзя таким способом готовить, можно очень сильно отравиться и даже умереть. Его можно только долго варить, тогда оно и вкусное, и безопасное получается.

- Ну и ладно, - со вздохом сказала Люська, - вообще-то, я ведь и вовсе не хотела есть его…

Вернувшись в катакомбы, решили в быстром темпе пройти вниз, до конца и затем за-няться рыбой и мясом. Мы прекрасно понимали, что не определив, где и как готовить все это, не сможем сохранить продукты.

Взяв по несколько пучков бамбука, двинулись вниз, по винтовому трапу. Пока шли по обследованным этажам, все было нормально – открытые двери немножко подсвечивали путь, а дальше было темно, и мы зажгли факел. На очередной площадке опять были склады. Мы не стали смотреть, что там, в ящиках, просто открыли двери и, оставив их открытыми, пошли дальше. Во втором коридоре той же площадки – опять склады.

Ниже этажом, к нашему удивлению, в обоих коридорах снова были помещения с двой-ными металлическими койками.

- Ты знаешь, у меня создается впечатление, что и то, и это помещения задумано для охраны, а основные еще впереди!

- Похоже на то, - ответила Люська, открывая очередную дверь.

Не задерживаясь, пошли вниз. На следующем этаже опять был сюрприз! В десяти комнатах на каждой стороне этажа, вместо двух узких, двухэтажных железных кроватей, бы-ла одна широкая кровать, металлический письменный стол, книжная полка, металлический шкаф для одежды и маленькая выгородка с миниатюрным умывальником и аккуратным бле-стящим унитазом!

- А знаешь, это же гостиница! – воскликнула Люська.

- Нет, не гостиница, а убежище для каких-то высоких чинов, только они не успели приехать и укрыться здесь.

- А может быть, им не дали этого сделать или…

- Они укрылись в другом, таком же месте! - продолжил я за нее, - Хочешь, скажу, что будет на следующем этаже?

- А на следующем этаже снова будут помещения для охраны! Их и сверху, и снизу должны были охранять! Видать, важные птицы ожидались.

Так и оказалось – ниже шли помещения для охраны! Зато следующий этаж очень пора-довал нас.

- Есть! Нашли! – закричала Люська, открыв одну из трех дверей на этаже.

Перед нами был большой, мощно оборудованный камбуз! Именно так, морским сло-вом мы его и назвали! Посреди просторного помещения стояли четыре плиты с чугунными нагревающимися поверхностями и раструбами вытяжной вентиляции над ними. К печам подходили пучки тонких медных трубок. Соединяясь, трубки переходили в трубы большего диаметра и шли к стенду с множеством вентилей. У каждого вентиля - иероглиф, и над всем этим висела доска с нарисованной схемой. Все на ней также обозначалось иероглифами. Я никогда прежде не видел таких печей, но сообразил, что они работают на жидком топливе. По периметру помещения стояли, сверкая нетронутой нержавейкой, столы, моечные раковины и шкафы. Все было как в нормальной столовской кухне. Освещался камбуз тремя бойницами.

За второй дверью открылся длинный, узкий коридор. Пришлось вновь зажечь факел и долго идти в темноте. Гулкие шаги отдавались эхом. Меняя факелы, дошли до конца и снова уперлись в стальную дверь с маховиком, за которой открылась просторная галерея длиной метров сто и шириной метров пять. По галерее гулял свежий ветер. Через каждые пять - шесть метров были бойницы, но кроме бойниц там были большие ниши с круглыми маховиками рядом и мощными стальными скобами внизу. Попробовал вращать маховик, и в проеме ниши начала открываться большая амбразура. Это могла быть амбразура для небольшого орудия. Заглянул туда. За амбразурой был вертикальный обрыв и где-то далеко внизу шумел накат.

В противоположной стене, напротив каждой ниши были широкие двери на полозьях. Сдвинув одну, мы увидели то, что и ожидали увидеть – в большой комнате на платформе с колесами стояло небольшое, покрытое смазкой орудие. В глубине помещения, большими штабелями стояли ящики, в которых наверняка лежали боеприпасы.

Сначала я не понял, зачем нужна такая вот, узконаправленная батарея, а потом сооб-разил, что она может охранять только одно – вход в бухту, где нас высадили! Главная задача батареи – не дать войти и высадиться неприятельским силам с моря в этом, единственно при-годном для высадки месте.

Галерея не представляла для нас никакого интереса. Теперь нам предстояло посмот-реть, что находится за третьей дверью.

Да будет свет!

Там была техника. Посреди зала располагались три дизеля высотой метра по полтора. Толстые выхлопные трубы от них уходили куда-то в тоннель. Тонкие медные, скорее всего топливные трубы шли к большим и малым стальным бакам с мерными стеклами. Вот тогда-то я и пожалел о том, что мало занимался техникой и дал себе слово по возвращении домой обя-зательно восполнить пробел! А еще я сказал себе, что обязательно буду изучать растения, чтобы точно знать, какие и как можно использовать.

Мое внимание привлек маленький двигатель, размером с автомобильный, стоящий от-дельно. От него кроме выхлопной трубы ничего никуда не шло. Над ним, на стальной раме прикреплен навесной топливный бак литров на тридцать. Перед двигателем стояла маленькая стойка, на которой красными иероглифами написан какой-то текст и ниже - большая красная кнопка в серой коробке. На двигателе сбоку была коробка с красным рубильником и рядом - ручка, также выкрашенная в красный цвет.

- Ну что, - спросил я Люську, - попробуем?

- Что ты имеешь в виду?

- А сам не знаю, сейчас посмотрим.

Надавил на кнопку и ничего не произошло. Тогда я повернул рубильник и снова нажал кнопку. Двигатель ожил, провернувшись пару раз и замер. Попробовал нажать на ры-чаг и снова на кнопку - ничего, он только чихнул. Тогда Люська , стоящая рядом, сказала :

- Когда мы жили на заставе, там была электростанция с похожим дизелем. Так вот, я видела, как солдатики его запускали.

- Жми на кнопку и не отпускай!

Я надавил на кнопку, и двигатель стал проворачиваться. Когда он раскрутился, Люсь-ка нажала на красный рычаг. Двигатель чихнул и заработал! Одновременно, в помещении загорелись лампы и стало светло!

- Ура! - закричали мы в один голос, но двигатель вдруг зачихал и остановился.

- И такое тоже видала! Нужно топливо открыть,- радостно сообщила Люська.

Легко сказать, а вот где искать его? Краник, однако же, был найден сразу же. Двигатель запустился совсем легко и дальше работал спокойно и ровно. Мы вышли на лестничную площадку. Там было светло! Поднял голову. На верхних этажах также горел свет!

И тут мы вспомнили о рыбе и мясе. Тянуть с этим больше нельзя, нужно было немед-ленно заняться этим, если мы не хотели ее потерять. Вялить рыбу Люська предложила в гале-рее, поскольку там постоянно гулял свежий морским воздух. С мясом было сложнее.

Вернувшись в прихожую, спустили рыбу и мясо на камбуз. Там Люська ловко разде-лывала рыбу на пласты, а я отрезал кусок веревки и стал разделывать его на нитки. Пока де-лал это, мне пришла в голову мысль - рыбу же надо на чем-то вешать, а в галерее были голые стены, но в помещении охраны, всего этажом выше, стояли двухъярусные кровати. А что, если перенести одну в галерею и использовать ее для вывешивания рыбы?

Люська мгновенно отреагировала на эту идею и сказала, что это будут настоящие «ве-шала». Так, объяснила она, называются сооружения-этажерки для вяления или копчения ры-бы. Мы поднялись на этаж и, довольно легко разобрав одну кровать, перенесли все детали на лестничную площадку. Пока она заканчивала с рыбой, я таскал спинки и пружинные рамки в галерею. Там мы снова собрали эту конструкцию, и через час рыба висела, обдуваемая вет-ром. На эти вешала можно было повесить еще не менее, чем два раза по столько же.

Теперь пришло время разбираться с камбузом, с печами. У нас был свет, и проблемы не нужно было решать на ощупь. Разобрались довольно быстро. Оказалось, что если открыть кран на большой трубе и красный краник на тоненькой у конкретной печи, внутри на-чиналась топливная капель. Люська зажгла бамбуковый факел и сунула туда. Огонь весело запылал. Тяга была отменная! Сила огня регулировалась краником. Чего проще?

Я сходил за термосом с водой, а Люська – за большой кастрюлей. Нарезав мясо на куски, она забросила его в кастрюлю. Что за аромат стал разноситься по катакомбам! Это бы-ло одновременно и наслаждением, и пыткой. Сил не было терпеть. Выручила Люська.

-Алеша, мясо же долго надо варить, а если мы рыбы наварим пока? Голов и хвостов вон, сколько лежит.

Я пулей слетал на склад и принес небольшую кастрюлю. Не знаю, что варило рыбу – печка или наши голодные взгляды, но мне показалось, что процесс длился ужасно долго!

Такой вкусной рыбы никогда не ел, да и юшка получилась потрясающе вкусная! От-сутствие соли и специй мы даже не заметили, потому что впервые за все дни, проведенные на острове, ели настоящее горячее первое, причем ели фарфоровыми ложками из фарфоровых чашек! Единственное, чего очень не хватало на нашем столе – хлеба! Сытые и довольные, по-нимая, что больше ни крошки съесть не сможем, мы вдруг одновременно, вспомнив мультик из детства, начали:

- Ну вот, поели, а сейчас бы… - и расхохотались.

- Думаю, нашу спальню можно перенести и поближе к камбузу, - томным голосом про-пела Люська.

- Народ не возражает и голосует единогласно, - ответил я, подняв руку.

- Ну, раз народ проголосовал за светлое будущее, пусть он тогда и поработает на него!

С этой задачей мы справились легко. Выбрав комнату поближе к окошку, перенесли туда свои постели из верхнего караульного помещения, предварительно установив в комнате вторую кровать и получив большую, двуспальную.

- Ты знаешь, - сказала Люська, застилая постель,- двигатель нам все равно придется останавливать, а каждый раз жечь факелы… Надо что-то придумать. Коптилку какую, что ли…

- Ты права и мне кажется, что если хорошо поискать на складах, мы наверняка найдем там керосиновые лампы, а залить можно будет и то, на чем работает дизель.

- Давай, этим и займемся, только…сначала мне очень хотелось бы выбраться на свобо-ду. Во избежание неприятностей, так сказать…

- Я понял и сам уже об этом подумал. И, кстати, стоит как следует поискать, каким об-разом здесь решается проблема воды, ведь краны и раковины же есть!

- Не думаю, что смогу терпеть настолько долго, - засмеялась Люська.

- Аналогично!

Не вдаваясь больше в обсуждение этой темы, пошли наверх. Вообще, до этого дня про-блема решалась как-то само собой. Мы просто отходили от стоянки в разные стороны. Теперь же, после встречи с медведем, этот вопрос становился не таким уж безобидным.

Вернувшись, пошли на этаж, где остались необследованные склады. Устройство их оказалось таким же точно, как и тех, что мы уже видели, но на полках этих лежали обернутые в промасленную бумагу и в запаянных банках всякие мелочи. Это были и бытовые какие-то предметы, и настольные лампы, и электролампы и многое-многое другое, в чем можно ко-паться бесконечно. Большинство предметов очень сильно окислились, но часть оказалась по-чти не тронутой временем.

В одном из складов нашли много полезных вещей – пропитанные консервирующей смазкой стальные тросы различной толщины, бухты каната тонкого и толстого, завернутые в битумированную бумагу. В больших металлических барабанах, как я узнал после вскрытия одного из них, была густая смазка, похожая на жир. Застывшая сверху, под толстой коркой она осталась вязкой и клейкой. Скорее всего, именно ею были смазаны все детали лифта. Глядя на нее, подумал о входном верхнем люке – именно этой смазкой нужно смазать его. Много нашлось на складах различного такелажа – блоков, скоб, цепей и прочих металличе-ских изделий, известных мне по той книге, что стояла дома, на книжной полке.

И все же, главное - мы обнаружили целую полку керосиновых ламп! Они были боль-шие и поменьше, из позеленевшей латуни, с шарообразными стеклами. Снизу была неболь-шая выемка с перемычкой. Взявшись за нее, можно было повернуть дно, из лампы вынимался сам светильник. Вынув устройство с фитилем, можно залить в него керосин. Фитиль регули-ровался колесиком на тонком валике. Теперь можно было быть спокойным за хранение огня, ведь зажигалка не вечна и газа в ней оставалось все меньше и меньше. Дело оставалось за го-рючим, но с этим не должно было быть проблем. Не откладывая дело в долгий ящик, отпра-вились в машинный зал, взяв с собой четыре лампы, три большие и одну маленькую.

В залитом светом от нескольких мощных ламп помещении дизель-генераторов было шумно от работающего двигателя. Первое, что мы решили сделать – обход и внимательный осмотр всего помещения. Вопросов у нас накопилось много. Ответы на многие из них долж-ны быть здесь. Между двумя цистернами с мерными стеклами, по уровню в которых видно было, что они практически полны, располагалась металлическая дверь на задрайках. Я открыл ее и там оказалось очень большое, в два раза большее чем это, помещение. Дальний конец занимала большая емкость, вернее только часть ее - верхушка емкости диаметром метров шесть-семь, с люком на барашках и трубопроводами, идущими в генераторный зал.

Кроме этого, в помещении было еще три емкости с мерными стеклами и, судя по уров-ням в стеклах, все полные. Чуть приоткрыл краник на мерном стекле одной емкости. Потек-ло довольно вязкое масло. Во второй емкости также было масло, но другое по вязкости и за-паху, а в третьей оказалось то, что было нужно. Судя по запаху - керосин! Я налил его в одну из ламп и решил убедиться, точно ли это керосин и, достав зажигалку, уже был готов зажечь ее.

- Стой! Ты соображаешь, что делаешь?

Я тут же понял всю глупость моего намерения и, кивнув Люське, пошел на выход. Выйдя на площадку, зажег фитиль. Он тут же подхватил сначала маленький огонек, а затем разгорелся и стал гореть ровным широким языком. Вставил светильник в лампу, повернул и попробовал регулировать высоту фитиля. Огонь становился маленьким или большим, но сильно коптил. Выбрав оптимальный вариант, передал лампу Люське. Гордо держа перед со-бой, она отнесла лампу на камбуз.

Мы заправили остальные лампы и, не зажигая, отнесли их к двери на лестничную пло-щадку. Больше дверей в зале не было, но необследованным остался узкий, низкий тоннель, куда шли выхлопные, обмотанные асбестовой тканью трубы от дизелей, да еще пакет труб потоньше. Трубы явно не топливные, диаметром примерно пять – семь сантиметров, и я очень надеялся, что они - водяные.

Тоннель шел далеко, конца ему не было видно, и мы решили, что взять с собой за-жженную лампу не будет лишним. Люська пошла за ней, а я решил заглянуть в бачок дизеля, что было своевременно, потому что топлива там оставалось не больше половины. Чтобы до-лить, пришлось сходить за посудиной, с помощью которой можно было сделать это.

- Ну что, идем? - прокричала Люська, стараясь перекричать двигатель. Кивнул в ответ, взял у нее лампу и пошел вперед.

В тоннеле не было ничего кроме труб. Шел он довольно далеко и закончился расшире-нием, в котором были привычные уже две двери с маховиками метрах в пяти друг от друга. Выхлопные трубы метров за пять до двери ушли вверх, в бетонный потолок, а водяные ушли в стену рядом со второй дверью. Именно ее и открыл. Там снова оказался узкий коридор, идущий довольно круто вверх и заканчивающийся крутым винтовым трапом высотой метров десять. Поднявшись по нему, мы оказались в помещении с плоским потолком. В центре по-мещения торчала толстая труба, а из нее – тоньше, разделяющаяся на две с клапанами, идущие к электронасосам. Я никогда не видел водозаборной скважины, но понял, что передо мной - водозабор. Посмотрев на потолок, увидел, что он состоит из двух отдельных плит. Скорее всего, сначала пробурили скважину, а потом уже помещение накрыли сверху плитами и наверняка засыпали грунтом. Над нами, по всей вероятности, был лес.

Возле каждого насоса на стене была коробка с кнопкой. Нажал одну и ничего не про-изошло. Открыв клапан, снова нажал. Снова ничего.

- А может быть, они работают от большого мотора? – предположила Люська.

- Вполне вероятно. Наверное тот, который сейчас работает – всего лишь аварийный, для освещения и еще чего-нибудь. Только вот, не уверен я, что мы сумеем запустить большой. Ну, да ладно, потом попробуем. Идем, посмотрим, что за той дверью.

За второй дверью был только винтовой трап, идущий высоко в темноту. Делать нечего, пошли по нему. Трап поднимался метров на десять-пятнадцать и заканчивался площадкой с такой же дверью, но дверь открывалась не наружу как все остальные, а вовнутрь. Что еще заинтересовало – эта дверь имела дополнительные крепления в виде стальных балок-засовов, опускающихся на шарнире и блокирующих дверь.

С трудом, приложив немало усилий, мы подняли эти засовы. Я повернул маховик и на удивление легко открыл тяжелую дверь.

На свежем воздухе

- Ой! Солнышко! – заверещала Люська и рванулась вперед.

Густая трава, кусты, деревья и главное – много воздуха и света! Вышел и осмотрелся. Мы находились в небольшом овражке. Отойдя несколько шагов от двери, обернулся и уже не увидел ее, настолько густой там рос кустарник. Люська была метров на десять уже впереди и закричала оттуда:

- Леш, быстро иди сюда! Сейчас ты упадешь!

Продолжая держать в руках лампу, с трудом продираясь сквозь кусты, пошел к ней. Поднявшись на взгорок, был изумлен открывшемуся виду… «нашей» бухты! Мы стояли в сотне метров от той самой тропинки, вырубленной в камне! Люська волчком вертелась от радостного возбуждения и трещала что-то без умолку. Да и я, если честно признаться, был недалек от того, чтобы завертеться так же! Это был дорогой подарок судьбы! Все теперь у нас было рядом – вода, рыба, озеро, пляж! В очередной раз мы поразились тому, как все здесь было умно и продуманно создано людьми.

- Найти бы еще продовольственные склады, и запросто можно зимовать сколько угод-но, - радостно сказал я и тут же осекся, видя, как радость на Люськином лице исчезла. По ще-кам потекли слезы.

- Ну что ты, все будет хорошо! Мы теперь точно выживем, а значит обязательно вер-немся! Не может такого быть, что у нас не будет шанса! Или кто-нибудь приплывет сюда, или сами придумаем, как отсюда сбежать!

Я прижимал Люську к себе, говоря все это. Успокоилась она довольно быстро.

- Постоянно думаю о том, что испытывают наши родители и деды, - шмыгая носом, сказала она.

- И я об этом тоже часто думаю… И еще думаю, что деды наши не сидят сложа руки, а что-то предпринимают. Люська кивнула и, вздохнув, предложила сходить искупнуться. Я от-ветил, что для этого нужно вернуться и взять оружие.

Выйдя из генераторного зала, мы тут же почувствовали сильнейший запах вареного мяса.

- Ой, Алешка, мы же совсем забыли про мясо! – закричала Люська и метнулась на камбуз.

Вернулись мы вовремя. Еще немного и вода выкипела бы совсем, а мясо с печенью сгорели. Перекрыл топливный клапан и сдвинул кастрюлю на холодную плиту остывать.

Взяв оружие и термос для воды, пошли на выход. На всякий случай, прикрыв дверь, приставил к ней травинку – сторожок. Почему эта мысль пришла мне в голову, не знаю, однако почувствовал себя гораздо спокойнее, зная что никто не откроет ее незаметно. А еще, я подумал, что необходимо срочно расходить, смазать и наглухо заблокировать изнутри верхний люк.

Мы сразу направились к озеру и убедились, что там все нетронуто. Набрав в оба тер-моса воды, оставили их у ступеней тропинки и пошли на пляж, решив сначала глянуть, что с тушей медведя. Она лежала на месте, но представляла собой лишь обглоданные кости и кус-ки шкуры. Довольно суровый сигнал для нас.

В этот раз мы впервые не доставали гребешок, поскольку еды было предостаточно и без него. Нагруженные водой, вернулись к двери. Сторожок был на месте.

Оставив воду на камбузе, сказал Люське, что собираюсь подняться в прихожую, чтобы смазать и закрыть люк. Для этого мне нужна ее помощь.

- Что я должна делать? - мигом откликнулась она.

- Сходить за двумя кружками. В одну мы наберем керосин, а во вторую – масло.

Так и сделали. Пока она ходила, долил в бачок топлива. С люком возились довольно долго. Сначала полили мощные шарниры керосином, а через какое-то время начали шевелить люк. Туго, а потом все легче, он стал двигаться. Полили шарниры маслом, и вскоре люк зара-ботал как новый, после чего мы закрыли его, заблокировав снизу специальным стальным клином, который был закреплен на крышке люка, изнутри. Теперь можно было быть спокой-ными – мы закрыты изнутри со всех сторон, если только не существовал еще и третий ход, в чем мы не были уверены до конца.

Спустившись на камбуз, впервые за эти дни поели печени и мяса! Они разварились со-вершенно и были сказочно вкусными! Немножко не хватало соли, но мы уже привыкли ко всему несоленому, а Люська еще и заявила, что есть без соли очень полезно. Можно было бы возразить, но стоило ли?

В новой спальне

Судя по темноте в бойницах, было уже поздно. Я пошел остановить двигатель на ночь. Люська зажгла лампу и стала готовить постель. Перекрыв топливный краник, взял лампу и пошел наверх. Люська уже лежала.

- Здесь так хорошо, кровати совсем другие, мягкие.

- Вот, и на генеральских поспим, почувствуем разницу.

- Завтра все равно нужно будет морской травы принести, набить матрацы.

- Хорошо, - ответил я, забираясь под одеяло.

Люська тут же придвинулась и, обвив руками, впервые прижалась всем телом, лицом ко мне.

- Ой, - только и смог произнести я, и невольно чуть отстранился, испугавшись, что она заметит…

- Ничего, - засмеялась она, покрывая мое лицо поцелуями, - все вижу и чувствую, но мы же не будем пока этого делать, хорошо? Мы же хотим, чтобы все было у нас по уму, кра-сиво и чтобы помнилось потом всю жизнь. Ведь так?

- Так, - со вздохом согласился и, не стесняясь больше, прижался к ней всем телом. Так, обнявшись, мы и заснули. Ночью просыпался несколько раз, ощущая ладонью ее острую грудку.

Утром с удовольствием доедали вчерашнее мясо и запивали его горячим бульоном. Это было блаженство!

- Что будем сегодня делать? – спросила Люська.

- Нужно попытаться запустить дизель.

- Думаешь, получится?

- Не знаю, но очень хотелось бы!

- Попробуем, что нам терять-то? – Люська чмокнула меня в щеку и, спрыгнув со стола, на котором сидела, направилась в дизельную.

- Пойдем на волю, прогуляемся? – не оборачиваясь, сказала она.

- Ага, - согласился я и добавил, что сегодня будем пытаться искать продовольственный склад. Ведь есть же он где-то и скорее всего, совсем рядом.

- И уж точно, туда есть ход отсюда! – сказала Люська.

Провозившись с дизелем часа два и попробовав нажимать все, что только можно бы-ло, убедился, что ничего не получается. Тогда решил отставить все и попробовать разобраться как следует с тем, что есть там, на виду, попытаться понять, как оно работает. Для этого нуж-ны были бумага и карандаши.

Люська тут же пошла наверх и вскоре вернулась с пачкой желтой, покрытой пятнами бумаги и с десятком карандашей, которые нужно было заточить. Мы решили разделиться. Я занимаюсь дизелем, а она – необследованными складами и камбузом.

Люська время от времени приходила ко мне и, поболтав чуток, опять уходила наверх. Понемножку начал понимать, что запуск двигателя делался сжатым воздухом. Вопрос первый – как его получить. Для этого здесь должны быть баллоны и компрессор.

В разгар моих размышлений пришла Люська.

- Идем, искупнемся, а то тоска сплошная сидеть постоянно здесь, в подземелье!

Выйдя на воздух, наслаждались ярким теплым солнышком и уже спускались по тро-пинке к пляжу, когда Люська вдруг вскрикнула.

- Алеша, смотри! – показала она на середину пляжа. Там был какой-то след.

Подбежав к этому месту, остановились и долго смотрели на свежие следы, оставлен-ные лодкой и рифлеными подошвами не менее сорок пятого размера на влажном песке...

Кто они и что делать?

В головах наших мелькали одни вопросы, и все они сводились к нескольким – кто это был, зачем приходил и почему ночью. Главное, что читалось в Люськиных глазах - ушел он без нас. Она беззвучно заплакала. Обнял ее и прижал к себе.

- Они приходили, чтобы забрать нас, да?

- Не знаю. Не думаю. Если бы это были они, то зная, что мы здесь, обязательно пошли бы искать нас или дождались бы, стоя здесь на якоре.

- А кто же тогда и зачем они приходили?

- Сам бы хотел узнать, - ответил я, и тут же мне в голову пришла интересная мысль.

- Люсь, а ведь про этот остров они узнали не за день до того, как привезли нас. Они наверняка используют его для передачи трепанга или еще чего они там могут передавать или делать.

- Значит, что они приходят регулярно! - договорил за нее я.

- Мы должны придумать, как этим можно воспользоваться для спасения!

- Точно! И самое первое, что нужно сделать – определить дни, когда они приходят. Для этого мы должны вести календарь. Сейчас искупнемся и, вернувшись, опишем на бумаге все дни, что мы провели уже здесь, и в дальнейшем будем точно вести учет времени и событий. Договорились?

- Ага. Чур, я буду писать, а ты - диктовать!

- Согласен, - ответил я, довольный тем, что не мне предстояло писать. Просто терпеть не мог делать это! Привыкнув уже к клавиатуре компьютера, довольно быстро печатаю, а вот писать рукой становится все труднее и труднее. Я очень надеялся, что как только закончу школу, родители подарят мне крутой ноутбук и буду писать только на нем!

- А еще, - помолчав, добавил, - учитывая сегодняшний опыт, нам нужно продумать, как исключить повторение незамеченных визитов.

- Каким образом?

- Наверное, нужно наблюдать за входом в бухту.

- Ты хочешь сказать, что мы теперь по очереди спать будем? – спросила Люська, сделав круглые глаза.

- Если понадобится – да, но лучше подумать о том, чтобы какую-то сигнализацию устроить.

- Звоночек, чтобы позвонили, если кто-то придет? – засмеялась она.

- Ладно-ладно, смейся! Пойдем-ка лучше, купаемся и обратно. Работы много у нас с тобой теперь будет. А звонок - совсем неплохая идея!

Сигнализация

Купаясь, набрали гребешка и, очистив его, пошли домой. Я сразу же пошел на склады, а Люська осталась внизу, на камбузе. Она решила быстро приготовить обед-ужин и как следу-ет обследовать камбуз. Все-таки, мы склонялись к тому, что выход в продовольственные склады должен быть где-то там.

Я долго перебирал ящики в одном, не обследованном еще складе, потом в другом. По-путно, изучая их содержимое, набрел на электротовары. Чего только там не было! Лампочки и большие катушки различного кабеля, какие-то реле, приборы и блоки, ящики с радиоде-талями в прорезиненных мешках. На самой дальней полке нашел то, что искал. Несколько катушек «полевика» - витой пары крепких стальных проводов, которые используются для военных полевых телефонов. Теперь можно было думать дальше.

Передо мной стояли две проблемы – как, от чего должна срабатывать сигнализация и где взять сам звонок. Электроэнергия была, но и с ней был вопрос. Если мы хотим всегда иметь сигнализацию, то должны круглые сутки поддерживать работу дизеля. Такое было воз-можно только с большим дизелем. Маленький вряд ли выдержит такое.

- Лёш, завтрак готов! – прервала мои рассуждения Люська, стоящая в дверях.

- Иду, - ответил я и, взяв полевик, пошел за ней.

Поев вареного гребешка, мы долго обсуждали наш проект. Все сводилось к тому, что самым эффективным было бы натянуть тонкую струну, которая замкнет какие–то контакты, но вот где же ее взять, струну эту?

- А почему бы не расплести так же, как мы делали это с веревкой, полевик, - спросила Люська, и я мгновенно оценил всю гениальность этого предложения!

- Точно! Давай, ты срежешь изоляцию с кабеля, а потом мы вместе расплетем его. Струнки будем наматывать на иглички, как и нитки.

Так и порешили. Пока она срезала изоляцию с отрезанного мной куска длиной метров десять, сходил наружу и вырезал пару больших рогулек - игличек. Работа продвигалась быст-ро. Острым ножом изоляция легко срезалась и снималась без проблем. Вскоре у нас был тон-кий стальной тросик из блестящих, туго скрученных стальных проволочек. Привязав один конец к трубе, начали разматывать по одной проволоке. Начать было не очень легко – прово-лочка была упругая, очень острая и норовила впиться в палец. Когда кончик закрепили на игличке, процесс пошел быстрее. Я держал свободный конец тросика, а Люська наматывала проволоку на игличку. У нее это очень ловко получалось. Игличка быстро мелькала в е ру-ках, набирая серебристую нить.

Отмотав одну проволоку, начали вторую, предварительно накрепко связав с первой. Для этого сбегал наверх, в склад и принес пару плоскогубцев. Постепенно, мы размотали весь тросик, и игличка была заполнена тонкой и очень прочной серебристой нитью.

Теперь нужно было найти звонок, что оказалось совершенно простой задачей, потому что звонок имелся на камбузе, да и не один! На небольшой панели над длинным разделоч-ным столом их было штук пять с лампочкой и иероглифами над каждым. Отвернуть пару шу-рупов и отрезать один из звонков не составило труда. Теперь, когда основные компоненты охранной системы собраны, остальное не представляло большой трудности.

Основательно покопавшись на складе электротоваров, подобрал неплохое, почти не окисленное реле, достаточно большое и удобное. Чтобы замкнуть контакты, достаточно со-всем чуточку нажать на них. Там же нашлись медные трубы диаметром около полутора сан-тиметров. Нам они были как нельзя кстати – забив в песок, можно было закрепить на них ка-кие-то шайбы или гайки, чтобы пропустить провод. Прикрепив реле к найденной тяжелой железке, взял ее, большой молоток, игличку и направился к выходу. Люська пошла со мной, предварительно взяв на складе две саперные лопатки.

Долго думали мы, как ставить струну, в воде или в песке. Победил все-таки подводный вариант. Напротив того места, где был след лодки, на глубине примерно около полуметра, мы забили пять штырей с привязанными гайками, на расстоянии метров десять друг от друга. Получалось, что верхний конец с гайкой находится на высоте сантиметров двадцать от дна и чуть больше от поверхности воды. Получилась ловушка с обхватом метров по двадцать с обеих сторон от места высадки, да еще без стоек почти столько же.

Лодка, подходя к берегу, обязательно заденет струну и натянет ее. Задача теперь – за-ставить натянутую струну включить тревожный звонок, то есть, замкнуть контакт реле.

Основательно привязав струну к большому камню, мы отнесли его метров за пятна-дцать от дальнего штыря и, продевая струну через гайки, вышли к мысу, недалеко от тропин-ки. Там я натянул струну и привязал ее к ветке куста.

- Люсь, попробуй надавить на струну.

Она вошла в воду и, подойдя к струне, стала надавливать на нее ногой. Ветка тут же отклонилась на целый сантиметр.

- Все! Не нужно больше, струна отлично работает, - радостно закричал я.

Установив железку с реле так, чтобы подвижный контакт касался ветки, замаскировал ее камнями и сказал Люське, что схожу за полевиком и возьму с собой прорезиненной ткани, чтобы закрыть реле от дождя.

- Побуду здесь, - сказала она. Однако, как только я повернулся и направился к тропин-ке, немедленно догнала меня.

- Тоже пойду! Не хочу без тебя здесь оставаться.

Взяв катушку с полевиком, мы вернулись на пляж. Там, зачистив концы, присоединил их к клеммам реле и, прокладывая полевик по кустам, под камнями, мы повели его наверх. На вершине мыса делать это получалось совсем легко – в траве его вовсе не было видно.

Проблема была с дверью – как провести кабель, не перебив закрывающейся дверью? Решение подсказало устройство двери, а вернее – резиновое уплотнение по периметру, кото-рое обжималось на остром пороге-комингсе. Быстро сходил на склад и принес большой ра-шпиль. Пятнадцать минут работы и в комингсе появился желобок, в котором прекрасно улег-ся полевик. Мы попробовали закрыть дверь и убедились, что все сделано как надо.

Протянув его до самой лестничной площадки, решили установить пару звонков. Один из них на нижней площадке, а второй – на нашем жилом этаже. Эта работа не заняла у нас много времени, и вскоре мы были готовы подключить всю эту систему. Благодаря тому, что вся проводка была открытой, это не составило большой проблемы. Отключив дизель, при свете лампы, которую держала Люська, разделал свинцовую оболочку кабеля освещения. Изо-ленты не было, и я использовал полоски прорезиненной ткани. Вскоре все было готово. Мы пошли к дизелю и запустили его. Теперь осталось опробовать систему.

Я пошел на пляж, а Люська осталась на лестничной площадке. Спустившись, вошел в воду, трижды надавил на струну и пошел обратно. Люська встретила меня у двери и броси-лась на шею.

- Работает! Три раза прозвенели звонки! – кричала она, а я был безгранично горд тем, что не осрамился, все правильно соединил!

- Ну вот, теперь мы можем спокойно заниматься своими делами. Никто не высадится незамеченным на остров!

- Правда, нам самим теперь придется осторожными быть со струной, - добавила Люсь-ка.

- Ничего, это не проблема - перешагнем. Давай, лучше подумаем, с чего начнем – с ди-зеля или с продовольственного склада?

- Наверное, лучше начать с продовольствия.

- Хорошо, давай начнем с этого. На камбузе будем смотреть?

- Ну да, ведь не в дизельном же отделении ход к продуктам они сделали!

- Надеюсь, - засмеялся я. Люська обернулась и показала мне язык.

- Такая большая девочка, а язык дяде показывает! И не стыдно?

Обследовать помещение при электрическом освещении было просто удовольствием! Однако же, обойдя весь камбуз, никакой двери мы не нашли…

- Давай, посмотрим все шкафы, - предложила Люська. Других предложений не было, и мы стали открывать одну за другой многочисленные металлические двери. С каждой откры-той дверью надежды оставалось все меньше.

- Алеша, а это что такое? – воскликнула Люська, стоя перед очередным открытым шкафом. Подойдя, заглянул и увидел, что в глубине расширяющейся ниши находятся две большие горизонтальные металлические створки, закрывающие проем размером примерно полтора на полтора метра. Сбоку от проема был маховик, чуть больше тех, на дверях.

- Сдается мне, Люсь, что мы нашли то, что искали!

- Ой, Лешка, мне даже не верится, что мы нормальную пищу сможем приготовить!

- Ты подожди, не так все просто.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Ты уже забыла, что в желудке у медведя было?

- Ну вот… умеешь ты радость на ноль свести! Дал бы хоть минутку порадоваться!

- Радуйся на здоровье, я же тоже радуюсь! Только оружие нужно наготове держать. Так, на всякий случай!

- Мы и без этого с ним не расстаемся, как партизаны!

- А мы они и есть! Разве не так? Где лампы?

- Сейчас, - сказала Люська и через пару минут принесла две зажженные лампы.

- Ну что, пробуем? – спросил я, берясь за маховик.

Я стал поворачивать маховик. Он вращался туго, однако все же шел, и створки стали медленно расходиться, уходя вверх и вниз. Постепенно, перед нами образовался довольно большой проем, похожий на кабину лифта, однако крыши у кабины не было и наверху был виден бетонный свод. На одной из стен кабины было большое колесо с ручками, похожее на штурвал. Попробовав ногой металлический пол, шагнул в кабину и сразу же попробовал крутнуть колесо. Оно легко поддалось, и я стал его крутить быстрее. Кабина тронулась и ста-ла медленно опускаться.

- А я?! - закричала Люська и быстро шагнула в кабину.

-Конечно же, и ты, - засмеялся я, продолжая крутить колесо.

Несколько минут мы медленно спускались, и вскоре показалась ниша глубиной с метр. В ней были такие же створки, но маховик был с этой стороны, на боковой стенке ниши. Когда пол ниши сравнялся с полом кабины, она остановилась.

- Приехали! Конечная остановка. Приготовьте ваши билетики на выход!

- А я свой выбросила!

- Ничего не знаю, дамочка, билетик ваш па-апрошу!

- А просто чмокнуть можно?

- Можно, но два раза!

Я поставил лампу на пол и, вращая маховик, стал открывать створки. Впереди была темнота. Люська подняла свою лампу и в открывающийся проем стала видна часть коридора с большими стальными дверьми по обе стороны. Я шагнул в коридор. Первая же открытая нами дверь принесла много радости. В комнате, рядами стояли блестящие, явно из нержаве-ющей стали, бочки. С трудом открыв пробку на одной из них лежавшим здесь же ключом, сунул палец и понял, что это какое-то масло. Люська сделала то же самое.

- Масло! Соевое или оливковое – без запаха совсем! Можно будет жарить рыбу! Хочу, хочу, хочу!

- Все, идем дальше, - сглотнув слюну и сдержав эмоции, сказал я.

Еще большая радость ждала нас в следующем помещении. Оно доверху было наполне-но мешками из той же прорезиненной ткани. Вспорол один и под ним обнаружился плотный тканевый мешок, а в нем – прекрасный белоснежный рис! Радости нашей не было предела!

И в следующей комнате также были мешки с рисом. Всего с рисом оказались три по-мещения. В других комнатах находились ящики с покрытыми густой смазкой консервными банками, от пятикилограммовых до совсем маленьких. А еще – большие, литров по десять, стеклянные бутыли с густой черной жидкостью.

- Я знаю, что это. Это соя, соевый соус, - сообщила Люська. Очень я его люблю!

- А к чему он идет?

- Ко всему, кроме чая и варенья, - со смехом ответила она.

- Будем надеяться, что он не превратился в уксус!

Кроме сои в этой комнате были ящики с большими бутылями прозрачной жидкости. Особая радость ждала нас в последней комнате. Вдоль стены был большой штабель мешков, как оказалось - с крупной, кристаллами по два-три миллиметра солью!

- Ой, как классно! – прыгала на одной ножке Люська, - Теперь у нас есть соль для за-солки рыбы! Сегодня же ставим сеть!

У другой стены были большие ящики с герметично упакованными коробками, в кото-рых оказался сахар! Были еще ящики, в которых были пакеты и коробки с какими-то порош-ками, но мы не узнали их ни по вкусу, ни по запаху. Решили не трогать.

Обследовать все помещения, мы не обнаружили ни малейших намеков на доступ к продуктам извне.

- Но где же, все-таки, медведь взял рис, не понимаю…- сказала Люська.

- Не ломай голову, это может означать только то, что существует еще какой-то склад, отдельно от этого.

- Наверное так, но стоит ли его искать? Нам и этого всего вполне достаточно. Мы же не собираемся здесь жить всю оставшуюся жизнь, да?

- Ну конечно, - согласился я, - разберемся с дизелем и начнем подготовку к спасению. Прежде всего, нужно установить, что за люди сюда приходят и расписание, по которому они здесь появляются. Тогда станет понятно, как мы сможем этим воспользоваться. И, конечно же, будем надеяться на случай. Никто не знает, как могут повернуться события…

- Сегодня устраиваем пир! – меняя тему, заявила Люська.

- А кто - то против этого? Я всегда за, если речь идет о вкусной еде!

- Тогда, берем продукты и везем их наверх.

В первую очередь, мы затащили в лифт мешок риса, мешок соли, несколько коробок сахара и захватили еще по бутыли сои и прозрачной жидкости, чтобы определить, что это та-кое. За маслом решили съездить, взяв подходящую посудину на складе. Сложив все это, стал крутить колесо, и лифт медленно полез вверх. Надо было видеть, с каким удовольствием мы выносили из него наши трофеи!

Люська осталась готовить ужин, а я пошел в дизельную, чтобы продолжить изучение устройства двигателя. Рассматривая все, что подходит к дизелям и вообще, все, что там есть, я уже стал понимать, как оно работает. Прежде всего, к дизелям подходят трубопроводы от топливных и масляных цистерн. Это было понятно. Вполне понятно мне было и то, как за-пуск должен осуществляться сжатым воздухом, но вот откуда он берется?

Два больших баллона стояли в дальнем углу дизельной. От них трубы шли к дизелям и к небольшому механизму, похожему на двигатель. Я никогда не видел компрессоров, но почему-то сразу понял, что передо мной именно он. Размышляя логически, прикидывал, что может сжать воздух? Конечно же, цилиндр с поршнем! Предо мной стоял как раз такой агрегат, похожий на двигатель мотоцикла. Сверху - коробка с двумя кнопками, красной и черной. На баллонах - большие манометры. Все было ясно. Осталось только запустить компрессор. Волнуясь, нажал красную кнопку. Ничего не произошло.

Когда нажал на черную, компрессор взвыл и заработал с легким стуком! Время от вре-мени раздавалось громкое шипение воздуха. Стрелки на баллонах не шевелились. И тут я увидел, что на трубах, идущих от компрессора к баллонам, есть клапана. Попробовал приот-крыть один, и тут же стрелка на одном из манометров ожила, стала подрагивать! Минут через десять стрелка стала приближаться к красной черте на шкале. Все было ясно – выше, чем на этой черте набивать воздух в баллон нельзя. Когда стрелка уже подходила к ней, закрыл этот клапан и открыл второй. Второй манометр ожил, и стрелка медленно поползла к красной чер-те. Сердце мое сильно стучало от понимания того, что иду в правильном направлении. Все, второй баллон также полон. Остановил компрессор и перекрыл оба клапана.

- «Теперь, - стараясь оставаться спокойным, размышлял я, - что еще нужно для запуска двигателя? Прежде всего – топливо».

Подошел к емкости с топливом и увидел, что от нее идут три медные трубы - к каждо-му двигателю отдельно. В самом начале трубы - по клапану с круглым маховичком и большо-му цилиндру с прозрачным стеклянным колпачком, в котором был фильтр. Я прошел по тру-бам и выяснил, какая к какому двигателю идет. Выбрав крайний, открыл клапан.

Теперь - масло. Без смазки двигатель не проработает и пяти минут. Его просто закли-нит и тогда все, двигатель умрет. Пройдя по трубопроводам от двигателей, понял, что масля-ная система устроена по такому же принципу. Открыл клапан. Сразу же возник вопрос – где гарантия, что масло и топливо уже в двигателе? Он стоял столько времени, там же пусто! Зна-чит, должны быть какие-то насосы, чтобы подкачать, а потом, работая, он сам будет тянуть масло.

И снова поиски. Облазив двигатель, нашел еще один фильтр на масляном трубопрово-де и небольшую рукоятку на коробке рядом с ним. Потянул ее. Она опустилась, вытянув не-большой шток. Толкнул ее обратно. Повторил раз десять и вдруг почувствовал, что в руко-ятке появилась упругость. В стеклянном колпачке теперь было видно светло-желтое масло! Окрыленный, стал искать то же самое в топливной системе, но ничего похожего не нашел.

- «Все, - подумал я, - теперь у двигателя есть все для работы – пусковой воздух, топли-во, масло. Попробовать?»

Решить-то просто, а на что нажимать, куда давить, чтобы завелось?

- «Не торопись, еще раз проверь!» – тормозил я себя.

Обойдя двигатель в который уже раз, в его головной части, рядом с пультом, на кото-ром было три прибора, обратил внимание на большой рычаг. Больше на двигателе ничего не было – ни кнопок, ни других рычагов.

- Ну, помогай мне, Боже, - сказал громко и попытался потянуть рычаг на себя.

Ничего не случилось. Рычаг не шел. Попробовал толкнуть рычаг от себя. Он поддался, но двигатель как стоял, так и продолжал стоять. Ничего не происходило.

- Неужели, все неправильно продумал? Вроде, все так, все логично! Что еще не понял, чего не заметил?

И тут я вспомнил истину, которую мне часто говорил отец : «Если что-то не работает, нужно прежде всего проверить самое простое – шнур, а потом уже все остальное».

Глядя на схему трубопроводов, которую нарисовал, попытался понять, что не учел. Пройдя по всем трубам, идущим от двигателя, видел, что все нормально. Внезапно меня осе-нило – я ведь не открывал никаких клапанов на воздушном баллоне, кроме тех, что у ком-прессора! Воздух просто-напросто не поступал к двигателю! Молнией бросился к баллонам и, естественно, увидел три клапана на трех трубах, выходящих из толстой распредели-тельной трубы, к которой подходили трубы от двух баллонов. Все было очень просто! Уже совершенно уверенный в своих действиях, открыл клапан на одном баллоне, затем клапан к двигателю и услыхал короткое резкое шипение в трубе. Теперь сомнений в том, что двигатель запустится, не было!

Сдерживаясь, чтобы не побежать, подошел к двигателю и, взявшись за рычаг, надавил на него. Воздух зашипел, и двигатель стал медленно проворачиваться. Надавил сильнее, до упора. Двигатель раскручивался все сильнее и вдруг, чихнув пару раз, заработал с оглуши-тельным звуком, ровно и спокойно!

Переполненный гордостью за сделанное, я смотрел на дверь, стараясь принять позу «Ну и что, я еще и не то умею!».

Люська влетела пулей, подбежала и бросилась на шею, покрывая мое лицо поцелуями! Она что-то без остановки говорила, но я ничего не слышал из-за сильного шума двигателя, да и не нужно было ничего слышать! Вполне достаточно было смотреть на ее счастливые глаза! Всплеснув руками, она убежала на камбуз.

Теперь нужно было перейти на электропитание от этого дизеля. Я остановил малень-кий, но свет погас не весь. Несколько ламп остались гореть. Видимо, так и было задумано. Подойдя к большому электрическому шкафу, включил крайний из трех рубильников. Ничего не произошло. Отключив его, включил рубильник с другого края, и зажегся полный, яркий свет!

Это была самая настоящая победа! Теперь можно было не волноваться – топливо есть, масло есть и пусть работает себе непрерывно! Если что, есть еще два, да и маленький тоже!

Хотел было идти на камбуз, чтобы вымыть там руки, но… Внезапно в голову пришла мысль, и я бросился в коридор, ведущий к скважине! Там, возле электронасоса, была такая же точно пусковая коробка, как у компрессора! Дрожащим пальцем нажал на черную кнопку и насос тут же запустился! На трубе, в полуметре от насоса - маленький краник. Повернул ма-ховичок, и из краника ударила сильная струя воды!

Полным победителем, еле сдерживая эмоции, я вошел на камбуз! Ни один кран не был открыт. Люська сливала над раковиной воду с риса в большущий дуршлаг. Увидев меня, сде-лала губами чмок в мою сторону и улыбнулась.

- Сегодня ты заслужил шикарный ужин!

- Спасибо! А кто посуду мыть будет?

- Да помою я, только вот за водой сходить нужно будет, совсем почти не осталось в термосах.

- И не подумаю. И вообще, больше не буду за водой ходить! Бастую!- сказал я, стараясь изо всех сил сохранять серьезный вид. Губы же мои так и норовили расплыться в улыбке.

- Да? И почему же? – глядя на меня с растерянным видом и не зная, как реагировать, спросила Люська.

- А не хочу. Да и зачем?

- Как зачем? Не поняла я что-то…

- А что тут понимать-то, зачем ходить за водой, если… - с этими словами я повернул кран над раковиной и оттуда ударил поток ржавой воды!

- Ой, Алешка, вода! – завизжала Люська в какой уже за сегодняшний день раз.

Вода становилась все прозрачнее и вскоре стала кристально чистой!

- Лешка, ты же просто чудо у меня и кладезь талантов!

- Ага, конечно же, чудо! Еще какое! Тебе бы на «Вы» со мной сейчас, а то панибрат-ство какое-то у нас получается!

- Ах, ты ж... - Люська шлепнула меня по лбу ладошкой, - не угодно ли Вам будет вы-мыть руки перед едой, сэр?

- Угодно, еще как угодно, моя хорошая! Голодный как волк и хочу много деликатесов!

- Как скажешь. Деликатесы? Будут тебе деликатесы, - сказала Люська и, взяв меня за руку, повела наверх.

На письменном столе в нашей комнате стояли чудеса! В центре - большое блюдо с ри-сом. В маленьких плошках налита темная соя и еще пара плошек была занята какими-то непо-нятными кусочками в масле.

- Мидии в масле, - сказала Люська, - наблюдая за моим взглядом!

- А они откуда?

- Баночку одну открыла.

- Хочется рыбки жареной… и соленой тоже. Надо бы сегодня сеть поставить, тогда завтра вообще королевский ужин будет!

- Конечно же, поставим!

Рис был потрясающе вкусен! Я всегда любил рис, но этот…Мидии мне не очень по-нравились, а Люська уплетала их с рисом за обе щеки!

- Сейчас вернусь, - сказала Люська и вышла.

Вернулась минут через пять. В руках она несла поднос, а на нем – небольшой чайник и фарфоровые пиалы. А еще там стояла пиала с чем-то, похожим на повидло!

- Это то, что я думаю?

- Именно! В той, самой большой банке оказался джем! – ответила она, разливая чай, и добавила, что нашла еще и пакеты с зеленым чаем.

- Супер! Только хлеба не хватает на столе!

- Во-первых, мы не знаем, может быть там и есть мука в мешках, а потом… рис можно растолочь в муку и спечь лепешки!

- Не уверен, что пшеничная мука может настолько долго храниться, как зерна.

Мы пили чай и говорили о том, какое это счастье, что мы рядом, здоровы и у нас есть все, что нужно для жизни. Мы прекрасно понимали, что все могло бы быть иначе, не будь здесь этого подарка судьбы в виде нетронутых сооружений.

Наелись мы так, что просто невозможно было представить себе, что нужно куда-то ид-ти! Однако, так думал только я!

- Подъем, нечего жирок копить! Уносим посуду на камбуз и идем ставить сеть.

- Изверг, а не подруга! – только и смог выдавить я.

- Я знаю, - ответила она, собирая посуду.

Солнце находилось еще довольно высоко над горизонтом, когда мы вышли на свежий воздух. По пути к пляжу проверил реле и натяжение струны. Все было нормально.

Поставив сеть, искупнулись и больше по привычке, чем по необходимости, набрали гребешков.

- Хочешь, такой плов с гребешками сделаю – язык проглотишь! - спросила Люська, когда мы поднялись по тропинке.

- Сейчас даже плов с гребешками не готов есть! Раньше утра и не предлагай!

Я закрыл дверь и по пути зашел в помещение скважины, чтобы выключить насос, но оказалось, что он не работает. Удивился и приоткрыл краник. Вода ударила тугой струей. То есть, вода в системе была под давлением, что означало наличие какого-то оборудования, дер-жащего воду в системе под давлением, включая и отключая насос при необходимости!

Мы поднимались к себе в спальню, когда вдруг резко зазвенели звонки. Это произошло настолько неожиданно, что мы замерли в ступоре и какие-то мгновения не могли понять, что происходит. Опомнившись, бросились к выходу.

Осторожно, стараясь не шуметь, держа оружие наготове, приоткрыл дверь. Там было тихо, начинались сумерки. Осторожно, крадучись, пошли в сторону пляжа. К краю подходили согнувшись. Выглянув из-за кустов, увидели, что в бухте, близко к берегу стоит белый катерок, похожий на тот, что у «наших» бандюков, но поменьше. У берега - небольшая надувная лодка с веслами. В ней никого не было.

- Не наши вовсе… - прошептала Люська.

- Посмотри на флаг на корме катера.

- Ой… японский!

Из кустов вышли двое в серых комбинезонах. Один из них держал в руках большой пакет. Они сели в лодку и в несколько сильных гребков оказались у катера. Привязав лодку, выбрались на катер и почти сразу дали ход, развернулись на выход. Когда катер скрылся за мысом, мы спустились по тропинке на пляж. След был совсем не такой, как обнаруженный утром.

- Получается, что утром кто-то привез этот пакет, а вечером эти его забрали?

- Похоже на то. И, скорее всего, они там что-то оставили! Я даже догадываюсь, что!

Пока не стемнело, решили быстро осмотреть то место, откуда они вышли. Минут пять осматривали каждый куст и вот, раздвинув очередной куст, увидели небольшой чемоданчик-кейс «атташе».

- Открывай же, чего ты ждешь? – хлопнула меня по плечу Люська.

- Давай, мы все же сделаем не так. Сейчас, пока еще что-то видно, восстановим сигна-лизацию и возьмем чемодан домой. Там и посмотрим, что в нем.

- Ты прав, - со вздохом сожаления согласилась она.

Пока восстанавливали сигнализацию, совсем стемнело, и домой пробирались почти в темноте. Так уж получилось, что терпения дойти до спальни не хватило, и мы, не сговарива-ясь, прошли на камбуз. Положив кейс на стол, хотел открыть его, но не тут-то было. На каж-дом замке был шифр из трех цифр.

- Что будем делать, ломать? – спросил Люську.

- Вот и я так же думаю. Мне вообще кажется, что нужно положить его на место. Ведь за ним же рано или поздно придут.

- Положить, не узнав, что там?

- Да что там еще может быть, Люсь? – в сердцах вырвалось у меня, - Деньги, конечно же!

- Ты думаешь, что в том пакете были…

- А что еще может стоить кейса с деньгами? – прервал я ее, - Думаю, в том пакете были наркотики. У меня нет никаких сомнений.

- Ой, Лешенька, миленький… Давай отнесем его обратно, а?

- Да уж. Чувствую - влипли мы. Это не с браконьерами дело иметь, правда и с ними не мед, как мы уже выяснили. Ну, да ладно. Наверное, мы все же так и сделаем - отнесем кейс на место и будем следить за ними, а как только разберемся с графиком, придумаем, как нам эту ситуацию использовать.

- Пойдем, Лёшечка ! Ну его, этот кейс…

Мы встали и пошли на выход. С собой взяли фонари. Выйдя наружу и прикрыв дверь, пошли в сторону пляжа.

Уже подходя к тропинке, услыхал какой-то звук.

- Стой, - прошептал я Люське.

- Ты чего? – тоже шепотом ответила она.

- Я что-то услыхал.

Мы поставили фонари в траву и прикрутили фитили так, чтобы они еле тлели. Под-кравшись к тропинке, привстал и выглянул. В бухту входил катер. Свет белого фонаря на его мачте давал представление о размерах. Катер был гораздо больше утреннего, но тоже совсем не тот, что у «наших» бандюков. На носу стоял человек. Слышно было, как натужно зарабо-тал мотор и катер замер. Раздался плеск.

- Якорь отдали, - прошептала Люська.

На катере вспыхнул фонарь, и ослепительно-белый луч его прошелся по берегу. На корме зажегся свет, и было видно, как человек подтягивает надувную лодку с мотором, кото-рую они буксировали. Подтянув, он пропустил другого человека и, когда тот спрыгнул в лод-ку, отдал конец и спрыгнул сам. Тихо заурчал мотор, и лодка пошла к берегу.

- Ой, что будет…

- Что бы ни было, ничего не изменишь.

Я боялся, что из незакрытой двери будет слышен звонок, но ничего не было слышно. Лодка ткнулась в берег, и оба, включив мощные фонари, пошли в кусты. Через пару минут они вернулись, тихо переговариваясь между собой, завели мотор и пошли к катеру. На катере их встречал третий. Пару минут они общались, и лодка снова отправилась к берегу. Они долго не появлялись, но когда вышли из кустов, возбужденно переговариваясь вполголоса, с катера раздалось:

- А ничего! Нет там ничего!

- Вы в своем уме? Мне что, еще раз послать вас или оставить здесь на неделю, чтобы как следует поискали? Вы хоть понимаете, какие там бабки? А может, проявить милосердие и грохнуть вас здесь сразу, сейчас?

- Можно и грохнуть, конечно, но там ничего нет. Мы что, первый раз здесь, да?

- Ладно, возвращайтесь. Чем это все обернется, не знаю. Вернемся пустые – съест он нас. Мало никому не покажется! Нутром чую, трындец спокойной жизни пришел!

Заурчал мотор, и вскоре все были на борту. Выбрав якорь, катер ушел.

- Что будем делать? – спросила Люська.

- Не знаю, но возвращать кейс на место теперь уже нельзя. Нельзя позволить им запо-дозрить, что здесь кто-то есть. Если они поймут это, обязательно найдут и дверь, и люк. Вот тогда-то мы и окажемся в очень тяжелом положении. Ничто не помешает им взорвать их или вырезать автогеном. Нас только двое. Какое-то время мы сможем сопротивляться, но в конеч-ном итоге они все равно доберутся до нас.

- Нет, этого нельзя допустить!

- Вот и я так же думаю. А еще, боюсь, что они могут прийти днем.

- А то, что днем они увидят нашу сеть, штыри, найдут струну, полевик и по нему при-дут к двери… Дальше – дело техники, а что-то мне подсказывает, что с этим у них проблем не будет.

- Так что, убираем сигнализацию?

- Нет, на ночь оставим, уберем утром. И вообще, будем ее только на ночь ставить или нужно будет придумать что-то другое, менее заметное.

- Жили себе спокойно и на тебе, приехали…

- Ладно, идем. Теперь уж можно и вскрыть кейс.

- Век бы его не видать.

- Не расстраивайся, все еще в пределах и контролируется нами! Скорее всего, они по-думают, что японцы развели их и не положили деньги. Подумав так, они будут или воевать с ними, или разговаривать. В зависимости от того, что они предпочтут, мы будем иметь много или мало времени и возможностей для спасения.

Закрыв за собой дверь, мы прошли на камбуз и там, пользуясь ножом и плоскогубцами, вскрыл кейс. Как и ожидалось, в нем лежали деньги. Аккуратные пачки стодолларовых ку-пюр. Кейс не был заполнен. Кроме денег, там находился небольшой мешочек из плотной тем-но-коричневой замши. Развязав завязку, открыл его. В мешочке были белые и зеленые про-зрачные камни размером с кукурузное зерно, сверкающие своей огранкой даже при электри-ческом свете.

Люська молча высыпала камешки в ладонь и долго внимательно разглядывала их. За-тем она ссыпала их в мешочек, завязала и положила в кейс, на пачки денег.

- Идем спать, что-то я так устала…

Этой ночью спал очень беспокойно, часто просыпаясь и прислушиваясь – не звенит ли звонок. Встал с первыми признаками рассвета. Люськи рядом не было. Умылся и спустился на камбуз. Она уже приготовила завтрак и собиралась звать меня. В темпе позавтракав, по-шли выбирать сеть – еще одну демаскирующую деталь, которую нужно было срочно убрать.

Со всеми предосторожностями вышли на пляж и, войдя в воду с каменистой части, чтобы не оставить следов на песке, стали выбирать сеть. Рыба попалась крупная, правда всего пять штук, но этого было вполне достаточно для еды и засолки. Сеть мы собрали и решили унести с собой. Камни – грузила оставили в воде среди других таких же, а поплавки за-бросали сухими водорослями.

Оглядев пляж, остались довольны и занялись переноской рыбы и сети наверх. С сигна-лизацией было сложнее. Сначала хотел ее вовсе убрать, но передумал и решил сделать иначе. Мы убрали штыри, воткнув только два таким образом, что один остался там, где струна за-креплялась за камень, а второй – возле камней на выходе к реле. Получилось, что струна не была видна, да и лодка, надавив на нее, не заметит этого вовсе.

Сеть растянули в коридоре, а рыбу понесли на камбуз, где Люська занялась ею. Я стоял и в который уже раз наблюдал за тем, как ловко она разделывала ее. Четкими, резкими движе-ниями отсекла голову, разрезала брюшко и вычистила внутренности, отложив отдельно две длинные остроконечные колбаски икры в пленке.

- Это называется ястыки, - сказала она, - Сейчас закончу с рыбой и сделаю икру. Хо-чешь?

- Вот так вот просто, возьмешь и сделаешь икру?

- Ну да, ее вообще пятнадцать минут делать-то всего.

- Да… - только и нашелся я, что сказать.

- Леш, принеси простынку одну, пожалуйста.

- Хорошо, - сказал я, не сомневаясь в том, что она ей нужна в качестве ветоши – руки вытирать.

К моему приходу Люська уже разделала рыбу на пласты, разрезав по хребту и удалив его. Это я уже видел раньше и знал от нее, что хребет нельзя оставлять при солении и вялении крупной рыбы, потому что он не просаливается и там образуется очень сильный яд, но вот то, что она делала дальше, было совсем неизвестным мне процессом. Она оторвала несколько прямоугольных лоскутов и, расстелив один на столе, рассыпала по нему горсть той самой, крупной соли. Потом, положив пласт кожей вниз, сочную, красную мякоть равномерно посы-пала еще горстью соли.

Затем она взяла кусочек сахара и растолкла его в порошок. Получилось около чайной ложки. Посыпав им рыбу в толстой части, завернула края лоскута. То же самое она сделала со вторым пластом и сложила их вместе мясо к мясу.

- Через пару суток эту рыбу можно есть! – сказала она, продолжая свое дело.

- Класс! - только и смог сказать, захлебываясь слюной.

- Жаль только, что нет у нас холодного помещения, а еще лучше – морозилки, потому что, если через двое суток эту рыбу развернуть и каждый пласт завернуть в пищевую пленку, то в морозилке она может храниться больше года в таком же, малосольном виде - разморозил и ешь!

- Ага, ты еще скажи, что телевизор бы сюда еще.

- Еще одно слово и икру ты сегодня не ешь!

- Все, молчу как рыба!

Вскоре на разделочном столе лежали три пары пластов. Люська взяла поднос и поло-жила их на него.

- Завтра рыба даст сок и нужно будет время от времени переворачивать ее, чтобы увлажнялась.

- Ну, а теперь займемся икрой!

Она взяла ястыки, большую тарелку и ложку. Положив один на тарелку, она разверну-ла его так, что ястык лег пленкой вниз, а открытой икрой вверх. Осторожно, ребром ложки соскребать икру с пленки.

- Тут надо осторожно, чтобы не повреждать икринки!

Минут через двадцать все шесть ястыков были очищены, и икра осталась в тарелке!

Люська взяла маленькую кастрюльку и налила туда холодной воды из чайника.

- Вода должна быть кипяченая и холодная, а соли столько, чтобы кусочек сырой кар-тошки всплыл.

- Ага, за картошкой сбегать или у тебя ее в карманах полно?

- Я же тебе просто рассказываю, как должно быть! А так – примерно три полные сто-ловые ложки на пол литра воды.

- Да, кладешь икру в этот раствор, а дальше все зависит от того, что ты хочешь. Если прямо сейчас съесть – пять-семь минут и готово. Если для хранения в холодильнике какое-то время – минут пятнадцать, а потом сливаешь через марлю или сито, а если нет ее– через та-кую вот ткань.

- Люсь, а на что мы будем икру намазывать, хлеба-то нет?

- Не знаю, как ты, а я икру не буду намазывать ни на что, буду есть ее самой большой ложкой, - смеясь, ответила она и добавила, что, отсутствующий хлеб прекрасно заменит рис, который она сварит.

Вскоре и икра подоспела. Люська накрыла кастрюльку тканью, обтянула ее вокруг и перевернула кастрюльку над раковиной. Вода слилась, Люська ловко перехватила ткань, и икра из кастрюльки осталась в узелке.

Слегка, не сдавливая икру, она связала углы ткани и подвесила этот узелок на кране над раковиной.

- Вот теперь икра будет капать и чем дольше она повисит, тем лучше.

- А примерно…

- С этой тканью самое малое - часа три, наверное, а с марлей побыстрее было бы, но все равно, пусть лучше подольше стекает. Где у нас прохладнее?

- Наверное, в галерее. Особенно ночью.

- Тогда отнеси туда рыбу.

Взяв поднос с рыбой, пошел в галерею. Поставив рыбу на нижний ярус кровати, потрогал висящие пласты. Они были сухие и уже покрылись сухой корочкой. Перед уходом, машинально выглянув в бойницу, увидел, что со стороны того, за горизонтом, острова в нашу сторону идет катер. Похоже, это был тот самый катер, на котором приходили люди, ис-кавшие кейс…

Я пулей понесся на камбуз, чтобы предупредить Люську о гостях и вместе подумать, как действовать. Увидев меня, она мгновенно оценила ситуацию.

- Да, катер подходит. Пойду туда, буду наблюдать за ними.

- Ты уверена?

- Хорошо, но давай договоримся, что ты будешь делать все, что я тебе скажу, согласна?

- Оружие с тобой?

Выйдя наружу, быстро подошли к кустам на краю мыса. Подходы к бухте были хоро-шо видны. Прикинул, что катеру до входа в бухту идти еще минут пять. У нас оставалось время для занятия удобной позиции, с которой все происходящее внизу было видно, а мы оставались скрытыми от взглядов с пляжа густым кустарником. Если бы кто-то обнаружил тропинку и решил по ней подняться, нам хватило бы времени добежать незамеченными до двери.

Катер на полном ходу влетел в бухту, и двигатель взревел, отрабатывая задним. Катер приподнялся, как бы встав на дыбы и, осев, остановился. Вокруг кормы распространялось бе-лое пятно вспененной воды. Буксируемая им надувная лодка с мотором ткнулась в корму. Там ее встретили руки верзилы в шортах и майке. На нос вышел один из вчерашних и отдал якорь.

Затем он вернулся на корму и, взяв из рук третьего, который был в рубке, короткий ав-томат без приклада, передал его в лодку, верзиле. Взяв еще один себе, тоже спустился в лодку. Туда же спустился и третий – худой, длинный и слегка лысоватый мужчина. Завели мотор, и лодка быстро полетела от катера. Двое с автоматами вышли на берег и, оттолкнув лодку, ушли в кусты. Тот, что остался, вернулся к катеру и, заглушив мотор, вылез из лодки.

- Леш, что теперь? Почему он их оставил, а сам ушел? Зачем им автоматы? Они что, нас будут искать?

- Нет, не думаю. Скорее всего, дело не в нас. Ты видишь, они не таясь, не боясь никого и ничего, делают все. У меня такое ощущение, что должны быть еще гости… Они их будут ждать.

- Какие? Японцы, что ли?

- Скорее всего, да. Наверное, будут выяснять, где деньги. А иначе чего им здесь де-лать? Разве что, действительно, нас искать, если они все же заподозрили наше присутствие.

- А может, не нужно было нам тогда выходить, а?

- Может быть. А вот и нет, смотри!

Верзила вышел из кустов, намочил в воде какую-то тряпку и тут же вернулся обратно.

- Точно, они кого-то ждут.

- Ага. Подождем и мы.

Сидеть на корточках было неудобно. Ноги затекали и начали болеть, но вставать было опасно. Время тянулось очень медленно, но нужно было ждать и наблюдать.

Голливуд и развязка

Совершенно неожиданно, из-за противоположного мыса вылетел маленький катерок, похожий на тот, японский. Флага на этот раз не было. Никаких номеров или каких-либо дру-гих знаков тоже. Подлетев к стоящему катеру, он отработал и остановился метрах в пяти-шести. За кормой у него также была небольшая надувная лодка. Якорь не отдавал. Из рубки на корму вышел худой японец лет сорока. Нам не было слышно, на каком языке и о чем он говорил с длинным, но вид его говорил о том, что он сильно волнуется. Из рубки появился второй, более коренастый японец и, встав за первым, молча наблюдал за происходящим.

Неожиданно, прекратив переговоры, японцы подали длинному конец. Он намотал его на утку на корпусе катера. Японцы подтянули свой катер к большому. Затем, они подтянули надувную лодку и сели в нее. Коренастый быстро стал грести к берегу. Выйдя из лодки, они пошли в кусты. Прошло не больше минуты, когда оттуда раздались автоматные очереди. Под-сознательно я ждал этого, но прозвучали они неожиданно…

Взглянул на Люську. Глядя на меня, она прижимала руки к губам. Глаза ее были широ-ко раскрыты от ужаса.

- Тихо, тихо, моя хорошая. Они же бандиты… потерпи.

Она кивнула. В глазах ее застыли слезы. Дальнейшее развивалось совсем как в голли-вудских фильмах. Эти двое выволокли трупы из кустов и сложили их в лодку. Затем они при-вязали ее к своей и, заведя мотор, дали задний ход.

Тут-то и случилось то, чего я больше всего боялся. Мотор вдруг встал. Верзила дернул пусковой канатик раз, другой. Привстав, он наклонил мотор и поднял винт над водой. Даже с нашей позиции было видно, как сверкает струна, намотанная на винт.

- Быстро! Давай нож! Пошевеливайся! – донеслось оттуда. Худой подал ему нож и вер-зила, повозившись немного, перерубил прочную струну.

- Весла, весла давай! Да шевелись, растяжка здесь!

Поставив весла, они быстро пошли к катеру.

- Ходу, быстро, мы растяжку рванули! – закричал верзила длинному, - япошки ловуш-ку сделали, но она не сработала почему-то. Рвем когти отсюда, быстро!

Длинный прошел на нос, отрезал ножом якорный канат и, вернувшись, отрезал конец, которым был привязан второй катер. Запущенный двигатель взревел, дал клуб сизого дыма на воде, катер встал на дыбы и понесся на выход, набирая скорость и увлекая за собой обе надувные лодки - пустую и с телами японцев. Маленький катер медленно дрейфовал к берегу.

- Ни фига себе, кино! - вырвалось на этот раз у меня.

- Ой, Лешка, что же теперь будет?

- Не знаю. Однако думаю, сюда они не скоро вернутся.

- А зачем? Они убедились, что их обманули. То, что они намотали нашу струну, окон-чательно убедило их в том, что все было подстроено! Они решили, что обнаружили растяжку со взрывным устройством, которое почему-то не сработало.

- Они что, не будут искать эти деньги?

- Не будут. Да и вообще, не скоро сюда придут.

- А что с катером?

- А вот им мы сейчас и займемся.

- Ты думаешь, никто больше не придет?

- Нет, я имел в виду только этих бандитов, а японцы обязательно придут скоро, чтобы посмотреть, куда делись их люди. И браконьеры наши появятся рано или поздно.

- Ты знаешь, Алеша, мне все-таки как-то не по себе. Ведь их, получается, из-за нас убили!

- Да, это так, но мы же не хотели этого. Ты лучше подумай о том, каким бизнесом они занимались и скольким людям горе принесли.

- Все, выше нос и пошли катер ловить, а то он скоро на камнях окажется!

Он был уже довольно близко от берега, и нам нужно было поторапливаться. Быстро скинув шорты и башмаки, поплыл. Люська осталась на берегу. Доплыв, забрался на корму по находящемуся слева от двигателя с надписью “HONDA 200”, удобному складному трапику, блестевшему никелем на солнце. На корме была площадка размером примерно два на два метра, глубиной около метра. Рубку от нее отделяла прозрачная стенка с такой же прозрачной дверью, которая была сдвинута и открывала довольно просторное помещение с четырьмя мягкими креслами на возвышениях и углубленным проходом между ними, рулем и разными приборами на широком столе в носовой части. На нем же лежала большая, с полметра дли-ной, толстая книга - атлас. Приоткрыв ее, я увидел, что это – карты. В проходе, с торца стола, были прозрачные дверцы. За ними виднелись две ступеньки, ведущие в салон, представший собой два узких диванчика и маленький столик в носовой части.

Осмотрев руль и приборы, увидел справа от руля, на переборке черный плоский короб с градуировкой, из которого выходила рукоятка с кнопкой в торце, похожая на рычаг пере-ключения скоростей в машине. В торце короба был замок, из которого торчал ключ с брелком.

Я учился в школе вождению и сразу понял, что это - ключ зажигания. Времени на раз-думья не было, и я повернул его. Двигатель на корме мягко заурчал. Рукоятку - вперед и катер рванулся вперед, к камням. Тут же вернул ее и перевел назад. Катер послушно отработал зад-ним ходом. Перевел ручку чуть больше и, чутко слушаясь команды, катер быстрее пошел назад. Отойдя от камней, положил руль на борт и дал передний ход. Катерок лихо развернулся и весело помчался, словно только и ждал этой команды.

В восторге от новых ощущений, дал полный ход и помчался кругом по бухте. Катер безукоризненно слушался руля и норовил выскочить из воды. Чувствовалось, что силы в мо-торе очень много. Адреналин поступал в кровь, это был просто восторг! Развернувшись но-сом на пляж, поставил рычаг на «0». Двигатель снова тихо заурчал, а катер по инерции несся к берегу. Я стал притормаживать, помалу переводя рычаг на задний. К берегу подходил осторожно, еле двигаясь. Катер мягко ткнулся в песок и замер.

- Ты очень неплохо смотрелся!

- Давай сюда! Такое удовольствие – слов нет!

Нос был слишком высок. Она вошла по колено в воду. Подал ей руку и помог забрать-ся в катер, вытянув за обе руки.

- Как здесь здорово!

- Садись, едем кататься!

Рычаг на задний ход, добавил оборотов, и катер плавно отошел от берега. Развернулся и перевел на передний ход.

- Ну, держись крепче!

Мотор взял высокую ноту, и катер стал резко набирать скорость, вдавливая нас в сиде-нья. Казалось, что он весь вышел из воды, и только винт остался там, неся нас по глади воды.

Я открыл верхний люк. Люська встала, высунула голову наружу и, в восторге от напо-ра ветра и ощущения скорости, стала что-то кричать. Я был примерно в таком же состоянии, готовый кричать и петь от удовольствия.

Выйдя из бухты, повернул вправо и пошел вдоль берега. Мне было интересно, как вы-глядят бойницы галереи с моря. Бойниц так и не высмотрел, как ни вглядывался в скалы! За-то увидел нечто другое.

Проходя вдоль вертикальной стены в месте, где под обрывом лежали огромные камни - утесы, заметил темное пятно, но не придал этому значение. Чуть позже, продолжая вгляды-ваться в берег и не увидев ничего подобного, подумал, что имеет смысл вернуться на то ме-сто, с которого заметил пятно. Примерно через полчаса мы вновь оказались напротив бухты, совершив полный вояж вокруг острова.

- Возвращаемся?

- Нет, я хочу взглянуть на одно место.

- Что за место?

- Не знаю, но это здесь, недалеко.

Подойдя к нужному месту, сбавил ход. На этот раз подошел немного дальше от берега и ничего не увидел.

- И что ты там видел? Что там интересного такого? Ничего не вижу.

- Не знаю, но мне показалось, что там что-то необычное. Попробую поближе подойти.

Чрез пару минут, когда мы были совсем уже рядом с камнями - утесами, перед нами открылось…

Люська застыла с полуоткрытым ртом. Между двумя скалами был небольшой проход, а дальше, почти параллельно берегу, шел канал метров пять – семь шириной. В конце канала, метрах в двадцати, виден был вход в пещеру высотой метров пять и в два раза большей ши-риной. С моря ни канал, ни вход в пещеру не были видны, поскольку закрывались утесами. Обнаружить что-то можно было только в непосредственной близости, да еще и под острым углом к берегу!

Мы медленно подходили к проходу. Люська пошла на нос и села на палубу, вглядыва-ясь в воду, чтобы успеть предупредить меня о камнях, и я успел бы отработать задним ходом. Она молчала. Мы втягивались все глубже, приближаясь ко входу в потерну, а в том, что это была не пещера, а именно потерна, то есть тайный ход в скале, сомнений уже не было – своды ее были аккуратные, бетонные.

Перед входом в потерну остановил катер. Нужно было включить фонарь-фару с руко-яткой для поворота и наведения луча. Пощелкав выключателями на панели рядом с рулем, нашел нужное и продолжил движение короткими толчками двигателем. Луч высвечивал только каменные своды. Потерна шла по дуге так, что конца ее не было видно. Метров через пятьдесят она расширилась в просторный круглый бассейн с каменным причалом вроде сцены в театре, и с таким же, как на сцене углублением вглубь скалы. Посредине этой «сцены» в воду спускались вырубленные в скале ступени. Фара высветила в глубине четыре стальные двери.

- И куда нас на этот раз занесло, как думаешь? - тихо спросила Люська, но даже этот тихий голос отдавался гулким эхом.

- Ох, и не знаю, но думаю, что это продолжение того, что мы уже знаем. Ну что, швар-туемся?

- Давай, раз уж пришли сюда, - не совсем уверенно ответила она.

Привязав катер к ржавой массивной утке, подал руку Люське. Прожектор оставил направленным вглубь причала. Там были три уже привычные и одна широкая двустворчатая дверь. Подойдя к первой, с трудом повернул маховик. Не сразу, но все же дверь открылась и там оказалась глухая комната, в которой не было ничего кроме небольшого стального шкафа с рубильником на стене. Это было уже знакомо, и я сразу повернул рычаг. В комнате стало светло.

Выйдя из помещения, с удовольствием увидел, что причал освещен яркими прожекто-рами. В свете этих прожекторов был виден весь объем потерны. Он был впечатляющим! По-лукруглый свод был высотой метров десять, а диаметр потерны - не менее пятидесяти мет-ров! Над причалом, выступая метров на десять к центру потерны, была большая массивная стальная балка. На балке, у самого ее начала, висела тележка на колесах, с шестернями и сви-сающими с нее цепями и массивным крюком на таких же цепях.

- Теперь понимаю, каким образом все то, что мы там видели, заносилось. Катерами и лодками по частям завозилось сюда, а поднималось лифтом, - сказал я.

- Похоже, так и есть.

Пока я рассматривал устройство, Люська тщетно пыталась открыть вторую дверь. Я подошел, и совместными усилиями дверь все же была открыта. За ней оказался винтовой трап, точно такой же, как и в основных катакомбах, но всего в один этаж. Мы тут же пошли по нему наверх.

Этот этаж был сделан в виде кольцевой галереи вокруг потерны! В галерею свет про-никал через бойницы. Электрического освещения в ней не было, и поэтому через бойницы очень хорошо было видно все, что происходило внизу, каждый уголок потерны. Ни одна лод-ка или катер не смогли бы укрыться от огня из этих бойниц. Кроме того, учитывая наклон свода, бойницы были наклонены вперед, и через них было бы очень удобно прицельно бро-сать вниз гранаты. Кроме входной, в этой галерее было еще две двери. Одна из них вела в по-мещения, аналогичные тем, что были в верхней галерее и заполнены они были ящиками с винтовками, пулеметами в смазке и боеприпасами. Вторая дверь выходила к другому винто-вому трапу, который шел вверх. Света там не было, фонаря у нас с собой тоже, и мы решили вернуться сюда позже.

За третьей дверью на причале окзалось большое пустое помещение.

- А кроме лифта, ничего больше нет туда, наверх, как думаешь? – спросила Люська.

- Должно быть! Думаю, что тот ход, куда мы не пошли, ведет как раз наверх. Вот толь-ко интересно будет посмотреть, куда он выведет!

- Мне уже не терпится!

- А ты знаешь, давай посмотрим в катере, наверняка там найдется фонарь?

- Ой, Лешка, точно!

Спустившись на катер, мы начали его обследовать и быстро выяснили, что единствен-ные места, где что-то может быть – под диванчиками и под сиденьями. Под диванчиками ока-зались только спасательные жилеты. Под сиденьями же в салоне обнаружилось кое-что инте-ресное. Под первым же, передним, мы обнаружили четыре автомата и восемь дополнительных рожков к ним. Они были очень короткие, без прикладов и чем-то отдаленно напоминали «Калашников», но раза в два меньше. Кроме номеров, на них было выгравировано «Galil Mar». Такой марки я никогда не слыхал, но мне они очень понравились. Решил взять их с собой. Большой аккумуляторный фонарь нашелся в рубке, под задним сидением. Он был хорошо заряжен, светил очень ярко, и теперь можно было смело идти наверх.

Трап шел круто верх и, как оказалось, очень высоко и без единой площадки. Дважды пришлось останавливаться, чтобы отдышаться. Закончился он небольшой площадкой, но не с привычной уже дверью с маховиком, а таким же люком, как наверху, в «прихожей» и скоб-трапом к нему высотой метра два... Поднявшись к люку и довольно легко повернув одну за другой все задрайки, уперся и стал давить на люк плечом. Он тяжело, со скрипом поддался. В помещении было темно. Луч фонаря показал, что вокруг – очень маленькое помещение, прак-тически короб с деревянными стенками и без малейших признаков двери.

Я толкнул стенку перед собой и … она открылась, как дверь! Луч тут же выхватил штабеля ящиков, стоящих вдоль стены.

- Ой, мы на складе, что ли? – удивилась, вылезая, Люська.

- Точно! Здесь у них замаскированный потайной ход для бегства, ежели что!

С этими словами открыл дверь и вышел в… галерею! Вот, где они устроили тайный ход! Ну да, вполне логично – пока солдаты будут обороняться, «жильцы» спустятся по этому ходу! А учитывая, что в комнате этой снаряды…Ее можно и взорвать, отрезав путь к пресле-дованию.

- Ты знаешь, Люсь, что-то я стал уставать от этих хитроумностей! – вырвалось у меня.

- Если уж ты устаешь, что обо мне тогда сказать? Да объелась уже ими, сыта по самое горлышко! Так хочется просто пожить, не думая обо всем этом! И даже не верится, что такое возможно…

- Еще как возможно! Только выпало нам с тобой все это пережить, чтобы оценить то, к чему мы обязательно вернемся. И нет у нас другого пути - сначала мы все должны пройти!

- Да понимаю все, ты не думай. И знаю, что все пройдем, а еще знаю, что не хочу рас-ставаться с тобой, когда мы вернемся.

- Ты не одна такая. Среди нас есть еще один, который тоже не хочет этого, - сказал я и, притянув Люську, прижал к себе. Поцелуй длился вечность, но все в этой жизни когда-то за-канчивается. Люська, тяжело дыша, оттолкнула меня обеими руками и, засмеявшись, сказала:

- Десерт перед едой - это неправильно!

- А я и забыл уже, что у нас там завтрак царский, с икрой!

- Завтрак?! Скорее, ужин!

Да, день прошел настолько насыщенно, что и не заметил, что он уже заканчивается!

- Идем, - сказал я, - что-то после твоих слов есть захотелось – сил нет терпеть!

- Потерпи еще чуток, сейчас мигом сварю рис и рыбку пожарю.

- Терплю! Все равно, у меня нет другого варианта!

- Конечно же, нет! Откуда у тебя могут быть другие варианты, если я здесь!

Перед тем, как уйти из галереи, перевернул солящуюся рыбу и уже по привычке, с опаской выглянул в бойницу. Там было только спокойное море до горизонта, за которым темнел остров. Солнце было уже совсем низко над горизонтом. Вспомнив, что дверь наружу не заблокирована, пошел туда.

Ужин был просто потрясающий! Мы ложками ели прекрасную икру, вкуснейшую жа-реную рыбу и закусывали все это великолепие рисом. Потом, уже в своей комнате, попивая чай, записывали все, что произошло в этот день.

На следующий день мы наметили выйти на катере из потерны и попытаться разобрать-ся с приборами. Та толстая книга с картами, что лежала в рубке, да приборы - в этом была наша надежда на спасение. Нам предстояло определиться, где мы находимся и куда нам нуж-но двигаться. А еще, мне предстояло определить – какое топливо в катере. Если дизельное, то его у нас сколько угодно, а если бензин - наши надежды сильно тускнели… Утро вечера муд-ренее, решили мы.

Банный день

- Купаться пойдем? – спросил я утром.

- Не хочу сегодня туда ходить, - ответила Люська.

- Да и мне, если честно, не особо - то…

- Вот чего здесь не хватает – бани или душа!

- Ну и что же, можно нагреть воды и ковшиком поливаться.

- Давай, так и сделаем! Умираю просто, как хочу в горячей воде помыться!

- Хорошо, возьмем самую большую кастрюлю на складе и нагреем.

- Посмотри там еще большой таз и ковшик, а я приготовлю чистые рубашки и возьму простыни, чтобы можно было завернуться.

- Целый банный день у нас получится!

- Ну да, давно пора уже, вот только мыла нет.

- Может и найдется где-нибудь, поискать надо будет.

- А где мыться-то будем? – спросила вдруг Люська.

- Вопрос интересный. Может в какой-то из комнат?

- Этажом выше, да?

- Ага. Пока вода будет греться, я посмотрю.

Поднялся на склад и быстро нашел там две кастрюли литров на двадцать каждая. На камбузе налил в них воду, поставил на печь и пошел искать помещение. Жилые комнаты были слишком большие, их не прогреть.

Вполне пригодным оказалось помещение «предбанника» туалета. Чистое, с кафельным полом, отверстием - шпигатом для стока воды и умывальником, оно было совсем небольшим. Я прикидывал, как и что здесь разместить, и тут мне пришла в голову великолепная мысль – а почему бы не попариться сегодня? Все дальнейшее было делом техники! Крикнув Люську, объяснил ей задачу. Она приняла мою идею с энтузиазмом, тем более, что у нас не было мы-ла, а с паром эта проблема решалась – в парной мыло не нужно.

Мы пошли на пляж и за два рейса принесли оттуда штук двадцать круглых черных камней.

Положив в печи эти камни, запустили их на максимальную мощность. Я принес еще одну кастрюлю для камней и пару саперных лопаток. К тому времени, как в кастрюлях заки-пела вода, все было готово - в нашей парной стояла кастрюля с холодной водой и маленькой кастрюлей, плавающей в ней, два стула, покрытых простынями, кусок дели вместо мочалки. Люська принесла пару веников – дубовый и березовый, чем очень удивила меня.

- Ну и что же, что не сухие листья? Все равно, хорошо. Вот увидишь!

Камни в печи стали красно-белыми и чуть искрились. Сначала мы осторожно перенес-ли кастрюли с горячей водой и поставили в уголке предбанника. Люська тут же сунула вени-ки в одну из них. Лопатками мы достали камни и сложили их в кастрюлю. Взяв ее, обернули ручки толстым слоем кусков одеял и понесли наверх. Жар от камней был очень сильный и если бы не крышка, мы обожгли бы руки! В парной было уже тепло от кастрюль с горячей водой. Мы поставили кастрюлю с камнями на середину и открыли крышку. Жар пошел силь-нейший!

Раздевшись в своей комнате, в одних плавках вернулись в парную. У входа поставили стул с простынями и чистыми рубахами.

Жар в парной был просто великолепный! Мы сидели и с наслаждением вдыхали горя-чий воздух. Красно-белые камни медленно темнели, отдавая все больше своего жара нам... Через несколько минут с нас уже градом катился пот. Мы смахивали его с глаз и блаженство-вали! Разговаривать не хотелось, мы просто купались в своих ощущениях. Жар все усиливал-ся, и Люська сдалась первая.

- Все, убегаю. Хочу отдышаться чуточек!

Выскочив в коридор, мы с таким же блаженством отдались прохладному воздуху. Я сходил в соседнюю комнату и вынес пару стульев. Через несколько минут стало прохладно и мы опять нырнули в парную. Так ныряли и выныривали оттуда, еле дыша, три раза, а потом жар в предбаннике перестал усиливаться, и Люська сказала, что теперь она готова показать мне, зачем принесла эти веники.

- Ложись на стулья, - сказала она, доставая из воды березовый веник. Медленно, она стала гладить меня по спине веником. Было приятно. Потом веник начал двигаться все живее и живее, и вскоре кожа стала приятно зудеть. Когда Люська принялась пошлепывать веником по спине, кожа моя просто разгорелась, требуя еще и еще! И тогда она стала сначала потихоньку, а затем все сильнее хлестать меня этим веником! Это было совершенно новое для меня ощущение! Мне было мало и мало, хотелось, чтобы она била все сильнее и сильнее! Я уже не просил, а требовал у нее этого! Она смеялась и наотмашь хлестала меня веником!

Вскоре она сдалась и приказала, встать и перейти в помещение туалета. Я удивился, но она не дала мне опомниться и внезапно окатила холоднющей водой, хохоча и глядя на мое изумленное лицо. Ощущение было великолепным! А потом она легла на стулья, и я стал де-лать с ней то же самое, выполняя ее команды и указания. Люська сначала просто кряхтела, а потом стала повизгивать от наслаждения и внезапно жестом дала мне знак, чтобы я остано-вился. Встав, она одним движением сбросила плавки на пол и снова легла.

- Бей! Да посильнее, не жалей!

Я от всей души обхаживал ее веничком, то дразня еле слабыми прикосновениями и по-глаживаниями, то хлеща наотмашь!

- Всееее! Больше не могу! Воды!- закричала она и, вскочив, открыла дверь в туалет. Я был готов и тут же окатил ее несколькими кастрюлями холодной воды, не забыв облить и се-бя, поскольку тоже еле дышал.

- Пойдем в коридор, а то сил уже нет! – простонала Люська и, не стесняясь своей наго-ты, пошла на выход из парной.

- Сейчас, воды холодной долью.

Налив воды в кастрюлю, вышел к ней. Она стояла у окна, повернувшись ко мне боком, невыразимо прекрасная в своей наготе, вся распаренная, розовая. С минуту стоял и любовал-ся ею.

- Ну что, все? – смеясь, она повернулась ко мне, - Посмотрел? Теперь идем, я тебе по-кажу, что такое дубовый веничек!

В парной было совсем тяжко от влажности и температуры!

- Быстро снимай плавки и ложись! – доставая веник, сказала она тоном, не терпящим возражений.

Это были совсем другие ощущения! Распаленное березовым веником тело немедленно откликнулось на широкие, распаренные листья, горячо и сочно шлепающие по жадно прини-мающему их телу. Кожа зудела, пылала и требовала все большего и большего! Понемногу подливая воду на камни, она довела жар в парной до максимума.

Когда Люська сдалась, я выскочил, по пути схватив кастрюлю с холодной водой и опрокинув ее на себя. Она сразу же наполнила ее снова и обдала меня. Потом облилась сама. Мы стояли лицом к лицу, тяжело дыша, глядя в глаза друг другу, и быстро, совершенно не думая о том, что делаем, прижались друг к другу, соединив жар наших тел.

Я нашел ее губы, но она тут же ласково оттолкнула меня и, совершенно серьезно, глядя мне в глаза, сказала:

- Не спеши! Сегодня тебе не надо будет ни спешить, ни останавливать себя, но сначала давай закончим мыться! Ты мне должен еще дубового веничка!

Кто бы знал, сколько чувств вкладывал я в этот веник, дразня, лаская и хлеща им ее раскрасневшееся тело!

Облившись холодной водой и отдышавшись в коридоре, мы разводили в кастрюле го-рячую воду и обливались, терли друг друга мочалками. А потом горячая вода закончилась, и остались только мы, наши руки и губы. Без тени сомнений и стеснения, мы разглядывали друг друга, нежно гладили, трогали, целовали, ласкали что хотели и как хотели, впервые свободно изучая и на ощупь, и на вкус то, что теперь должно было стать родным и доступным навсегда, но этот раз был самым первым, и все это было как наваждение, как колдовство. Мир перестал существовать, когда мы медленно, держась за руки, пошли в свою комнату.

Очнулся от какого-то звука. Открыл глаза. Люська, в белой рубашке, ставила что-то на стол.

- Ты живой? – спросила она, повернувшись ко мне и глядя своими синими смеющими-ся глазами. В них было столько любви и счастья, что глядя в них, даже забыл ответить на ее вопрос, и только на второй раз ответил, еле ворочая пересохшим языком:

- Пока не знаю, но есть такое подозрение, что протяну совсем немного, если мне не да-дут попить чего-нибудь!

- Вот то же самое было и со мной, потому и принесла чай! Как я тебе? Умна не по го-дам, не правда ли? – сказала она и засмеялась своим замечательным смехом, как будто коло-кольчики рассыпала! Я так давно уже не слыхал этого ее смеха! Она нагнулась и поцеловала меня. Я обнял ее и, прижав, завалил на себя.

- Теперь ты моя жена и никуда от меня не денешься! – прошептал ей в ухо.

- Это еще нужно посмотреть, кто от кого не денется! Лично я не собираюсь никуда де-ваться!

- Вот и хорошо, в мои планы такое также не входит!

- Леш, а как на это наши родители посмотрят?

- Не знаю. Думаю, если мы им скажем, что не собираемся бросать учебу и заниматься исключительно семейными отношениями, они нас поймут. Дед, точно знаю это, поймет нас! А если уж он поймет, то с родителями попроще будет сладить! А там, через год, перееду во Владивосток, поступлю в мореходку, и мы сможем спокойно расписаться и жить вместе. Как тебе такой план?

- Неплохой план. Пока ты будешь учиться последний год в школе, я закончу свое учи-лище, и когда поступишь в мореходку, буду уже работать. Мы распишемся и у нас будет на что жить!

- Однако, у меня есть такое ощущение, что нам и без этого будет на что жить! – сказал и сразу же пожалел об этом, потому что в ее глазах тут же появилась грусть.

Этим утром я ощутил себя совсем другим человеком. С удивлением, как бы ощупывая свое сознание, понял, что после этой ночи стало как-то спокойно, яснее и легче на душе. Ря-дом со мной моя любимая. Еще совсем недавно ничего не знал о ее существовании, а сейчас вот она, со мной и полностью доверилась мне. Теперь я за нее в ответе. И еще понял, что нет на свете ничего такого, что я не смог бы сделать для нее!

Ангел-хранитель

После завтрака мы спустились вниз, к катеру. Самое первое, что сделал – отвернул пробку в палубе и понюхал. К моей великой радости, это был запах дизельного топлива! Завел двигатель и помог Люське спуститься в катер. Пока мотор прогревался, отдал конец. Мы медленно отошли от причала, развернулись и пошли на выход.

Как все-таки приятно из подземелья попасть на солнышко! Оно было ярким и горячим. Люська сидела в позе лотоса на носовой палубе и жмурилась от удовольствия. Осторожно продвигаясь по проходу, крикнул Люське, чтобы она внимательно смотрела, нет ли камней впереди. Она подняла руку, показывая, что поняла.

Перед самым выходом на открытую воду, когда я готов был уже дать ход, она вдруг замахала руками. Решив, что впереди камни, дал задний и катер буквально прыгнул назад, чуть не сбросив Люську в воду. Она вскочила на ноги и бросилась к рубке.

- Там большой катер, он идет в нашу сторону! – взволнованно сообщила она.

Судя по тому, с какой стороны он шел, это были японцы. Наш ангел-хранитель сделал так, что мы не вышли раньше. Потихоньку, задним ходом ретировались обратно и, привязав катер, побежали наверх, к трапу.

Бегом, насколько хватало дыхания, мы поднялись наверх. В галерее сразу бросился к бойнице. Катера не было видно. Скорее всего, он был уже в бухте.

Забежав на камбуз, мы схватили по автомату и побежали дальше, на выход.

Осторожно, чтобы без звука, приоткрыл дверь. Снаружи было тихо. Выйдя, осмотре-лись и быстро двинулись к краю, чтобы посмотреть, что делается там, на пляже.

Посреди бухты стоял красивый большой катер. От него отходила большая надувная шлюпка с шестью человеками на борту. По виду это были японцы. Все они были вооружены. Высадившись, разбились на три группы и разбежались в разные стороны.

- Быстро возвращаемся. Они придут и сюда.

Мы бегом бросились к двери. Пропустил Люську вперед, а сам бежал, постоянно обо-рачиваясь назад. Все было чисто. Через минуту мы были в безопасности. Я сразу направился в галерею. Оттуда увидим, ушли они или нет.

Ждать пришлось довольно долго. В конце концов, из-за мыса вышел катер и быстро пошел вдоль берега, мимо галереи, мимо входа в потерну.

Отсюда хорошо было видно, что человек на катере разглядывает берег в бинокль. На палубе стояли трое и тоже смотрели в сторону берега. Сердце мое екнуло – они как раз про-ходят потерну. Однако, прошли мимо! Тот, с биноклем, просто не смотрел на скалы внизу. Он разглядывал верх обрыва, нет ли там кого. Наш ангел-хранитель сегодня опять был на высоте! Я хотел было уже идти вниз, к катеру, но внезапно увидел, как тот, с биноклем, продолжая смотреть в нашу сторону, поднял руку и помахал кому-то, кто был на вершине обрыва или… мне!

Вскоре, обойдя остров, катер вернулся в бухту.

Навигация – наука точная!

Долго, очень долго пришлось нам дежурить у бойницы, пока не увидели наконец, как катер вышел из-за мыса, набрал ход и ушел. Мы сразу же пошли к выходу и осторожно, ста-раясь двигаться незаметно, осмотрели пляж сверху. На нем не было никого.

- Ну что, идем на катер?

Взяв на камбузе немного риса, рыбы и воды, спустились в потерну. Первая задача, ко-торую мы поставили перед собой – определиться, где находимся.

Наученные опытом, медленно, осторожно крались к выходу. На этот раз все было чи-сто и, дав ход, вышли на чистую воду. Войдя в бухту, остановил катер и, не глуша мотор, стал пытаться включить приборы. Первым, что удалось включить, был эхолот. Там не нужно было делать никаких настроек, включили и все - на экране, на отметке «6М» появилась толстая темная полоса. В пространстве над ней время от времени проплывали то большие, то маленькие фигурки рыбок. Одновременно прибор пиликал то тонким, то грубым тоном, в зависимости от размеров рыбок.

- А ты знаешь, Леш…это же он рыбок под нами рисует!

- Ага, похоже на то Глубина здесь шесть метров. Думаю, сегодня мы поставим сеточку поточнее – там, где рыбки побольше! У команды нет возражений?

- У команды нет возражений!

Когда включили следующий прибор, несколько минут он что-то делал, на экране меня-лись иероглифы и картинки, и наконец появились какие-то данные вперемешку с иероглифа-ми. Самым первым, что я все-таки понял, было время! Часы в правом нижнем углу небольшо-го дисплея показывали «12.47». Это было просто великолепно! Рядом стояли цифры 07.12.09.

- И что, - растерянно сказал я, - значит, что сейчас седьмое декабря девятого года, да? Они что, не выставили календарь?

- Ой, Леш, я знаю, в чем дело! Это же японский календарь! Они пишут сначала месяц, потом день, а потом год!

- Ты хочешь сказать, что сейчас у нас 2009 год?

- Нет, не у нас, а в Японии сейчас действительно, девятый год идет, но не 2009, а про-сто девятый. Они же начинают счет заново, с приходом на трон каждого нового императора! Император Хирохито умер и его сменил сын.

- Люсь, что бы без тебя делал, а?

- Испытывай счастье и гордость, что имеешь рядом такую девушку! И это далеко еще не все, что она знает!

- Угу…, а ты знаешь, что мы уже третью неделю здесь?

- Ой, так много? Бедные наши старики и родители…

- Ничего, мы к ним вернемся, только совсем уже другими. Ладно, нечего раскисать! Давай делом заниматься!

Координаты нашел сразу же. Здесь все было понятно. Еще дома, в Питере, перед по-ездкой я подолгу сидел над атласом, выбирая в таблице расстояния, сравнивая часовые пояса.

Увидев «40 …. N», сразу понял, что это наша широта , а «145….Е» долгота.

- Итак, Люсь, - сказал я, записывая координаты, - у нас есть точка! Осталось только найти ее на карте!

- Ой, Алешка, давай побыстрее, а?

- Сейчас, - ответил я, открывая атлас и радуясь тому, что пригодились те, проведенные за морским учебником, часы!

Вот она, слегка потрепанная от частого открывания страница. Полистав атлас, нашел карту, на которой были и Сахалин, и Курилы, без труда нанес координаты, нашел наш остро-вок и ткнул в него пальцем.

- Фига себе! - продолжил я за Люську.

Мы находились на одном из островков в районе южных Курил, недалеко от Японии. Измерив как измерителем, пальцами расстояние до ближайшего острова, остановился. Тео-рию запомнил на всю жизнь: «Длина одной морской мили равна длине одной минуты дуги меридиана и равна 1852,3 метра». Где вот только брать ее, эту минуту дуги меридиана? При-дется логикой выходить, рассуждениями. Так мы с Люськой и решили делать.

- Меридиан – это дуга от полюса до полюса, - рассуждал я, - и следовательно, широта идет по вертикальной кромке карты с делениями! Та-ак…вот здесь написано 10, а выше – 15, а между ними деления … А может, это и есть минуты? Тогда мы сможем померить и расстоя-ние до дома.

- Алеш, а давай, возьмем карты домой и там уже все посчитаем, хорошо? Что-то мне как-то не по себе… Если придет кто, куда бежать-то будем?

В очередной раз я был вынужден признать, что она мудрее меня! Мне самому следова-ло бы подумать о том, что на катере мы окажемся в западне, если кто-то неожиданно войдет в бухту.

Потихоньку, глядя на эхолот, мы пошли на выход. Самое большое скопление рыбы бы-ло как раз у оконечности мыса. Там мы и решили поставить сеть этим вечером. А потом дал полный ход, и мы обошли остров вокруг. При этом, смотрел на показание скорости на прибо-ре. Она достигала 29 узлов, о чем я и сообщил Люське.

- Леш, а почему говорят «узел»? Это сколько?

Я был просто в восторге от того, что она задала мне этот вопрос, потому что знал точ-ный ответ на него и имел шанс блеснуть!

- Дело в том, что раньше скорость корабля измеряли специальным приспособлением, которое представляло собой веревку с узлами через каждые 50 футов и 8 дюймов, что состав-ляет 15,5 метров. На конце веревки привязывали за углы треугольник. Его бросали на ходу в воду и засекали время. Сколько узлов за пятнадцать секунд прошло – такая и скорость. А се-годня под тем, что судно идет столько–то узлов, подразумевается, что он столько миль прохо-дит за час.

- Интересно как… И почему у моряков все не как у всех? Морские узлы хитрющие, терминов и названий всяких – не перечесть, да и скорость, оказывается, в узелках меряют!

- Не в узелках, а в узлах, - с удовольствием рассмеялся я.

Вернувшись на базу, мы поднялись наверх и, перекусив, занялись расчетами. Результат был вполне обнадеживающим. По всему получалось, что до ближайшего острова, откуда при-ходили наши наркоторговцы, было примерно пятнадцать, а до дома примерно 230-240 миль.

- Получается, что за восемь часов мы можем добежать до дома?

- Да, если погода будет идеальной, если топлива хватит и двигатель будет работать как часы.

- Что ты предлагаешь?

- Готовиться. Как следует готовиться.

- Что ты имеешь в виду?

- На таком маленьком катерке выходить в море – это слишком большой риск. Любое ухудшение погоды может очень плачевно закончить наш поход.

- И что будем делать?

- А ты знаешь, делать мы будем вот что… Нам нужен большой катер или даже судно.

- А еще лучше – вертолет, - смеясь, добавила Люська.

- Да, вертолет бы не помешал, но катер – это реально! Нам нужно разработать план за-хвата катера, который к нам придет, а в том, что он рано или поздно придет сюда, не сомне-ваюсь ни капли.

- Ты имеешь в виду, что мы, несовершеннолетние юноша и девушка, должны будем забрать катер у взрослых, вооруженных до зубов и готовых на все бандитов? Я правильно те-бя поняла?

- Да, именно это и имею в виду. Конечно, на первый взгляд все выглядит немножко смешно, но мы имеем преимущество, которое ставит нас на голову выше этих людей и дает нам шанс!

- И что за преимущество?

- А то, что они даже не догадываются о нашем существовании! Кроме того, мы несрав-нимо лучше вооружены, и здесь как дома.

- Мы что, должны будем их убить?

- Да нет… Мы просто сделаем так, что все останутся живы, а мы уйдем домой. Думаю, неплохо было бы просто поменяться катерами. Мы им оставляем маленький, а они нам – большой.

- Мне нравится твой юмор сегодня, но как ты все это собираешься сделать? Не думаю, что предложение обменяться катерами будет принято бандитами со слезами благодарности.

- Еще не знаю как, но мы это сделаем, и подготовку к операции нужно начать сегодня же! Нужно продумать все – запасы воды и продовольствия на несколько дней, оружие и еще многое другое, что может понадобиться как при захвате, так и потом, на переходе.

- Алеша, а почему на несколько дней? Ты же говорил, что всего восемь часов…

- А если погода испортится, если двигатель сломается? Мы должны быть готовы к лю-бому, даже к самому невероятному развитию ситуации.

- А почему бы нам не пойти к тому, ближайшему острову? Наверняка, там есть люди!

- А среди них и те милые люди, которых мы совсем недавно видели в деле, - прервал я ее, - и когда мы прибудем на их катере, они с распростертыми объятьями встретят нас, как лучших друзей. В теплой дружеской беседе осторожно, чтобы не обидеть подозрениями, они станут расспрашивать нас, куда делись их люди с катера и не встречался ли нам, случайно, на одном небольшом островке такой маленький - маленький чемоданчик?

- Все, все, сдаюсь! – закричала Люська и, смеясь, повисла на мне.

- За то тебя и люблю, что сдаешься иногда! – ответил я, шутливо отбиваясь от нее.

- Шутки шутками, - сказал я, когда мы, тяжело дыша, закончили дурачиться, - а дей-ствовать мы должны очень быстро и быть готовыми к началу операции в любую минуту, по-тому что шанс сделать это может быть единственным. Мы не можем позволить себе упустить его.

- Понимаю и сделаю все, что от меня зависит! Ты знаешь, я подумала и хочу попробо-вать испечь рисовые лепешки. Все-таки, хоть и непривычный, но хлеб, а есть рыбу и икру без хлеба тяжеловато. Кроме того, лепешки можно долго хранить!

- Умничка, это как раз то, что нужно! И я займусь делом - наполню пару термосов во-дой и спущу их вниз, к катеру. За работу!

- Есть за работу, капитан!

Блины и стрельбы

Я носил термосы с водой вниз, в потерну и, размышляя о возможных сценариях захва-та, понял, что одними пистолетами да автоматами мы не напугаем опытных бандитов. Здесь нужно было что-нибудь посерьезнее. Я знал, где и что нужно искать. Поднявшись на внут-реннюю галерею потерны, в оружейный склад, стал открывать ящик за ящиком. В одном из них, с маркировкой «MG 42» и еще каким-то текстом на немецком языке, обнаружил ручной пулемет. Он был не очень большой, с прикладом и двумя откидными ножками. Там же, в ящике были три жестяные коробки со снаряженными лентами. Теперь осталось только опро-бовать его.

С этим и отправился на камбуз. Люська отнеслась к идее спокойно, однако сказала, что сначала закончит борьбу с лепешками. Кивнул и пошел в дизельную, чтобы глянуть на рабо-тающий двигатель. Там все было в порядке, работал он ровно, спокойно. Уровень топлива на мерном стекле емкости почти не понизился. Я подумал, что имеет смысл дозаправить катер или, по крайней мере, приготовить запас топлива там, на причале.

К моему возвращению на камбуз, на столе стояли два блюда с горками аппетитных, ароматных блинов. Одни были тонкими, а другие – довольно толстыми, в палец.

- Снимай пробу! - сказала Люська и подвинула ближе плошки с джемом и икрой.

- Да… На вид очень неплохо. Посмотрим, как на вкус!

Тонкие были довольно вкусны, но немного суховаты, а вот толстые просто во рту тая-ли! Особенно с икрой.

- Ты просто волшебница!

- Спасибо, я только учусь!

- Надо признаться, ты освоила это дело довольно быстро и успешно!

- А какие тебе больше нравятся? - светясь от удовольствия, спросила Люська.

- Я так и подумала, что эта идея сработает!

- Что за идея?

- Просто смешала вареный рис и рисовую муку.

- А откуда мука?

- На складе нашла мельницу кофейную.

- И что тут можно сказать? Только повторюсь – за то и люблю тебя!

После чая с блинами пошли на стрельбы, решив провести их на пляже. Взяв пулемет и одну коробку с лентой, долго оттирали его от смазки, разобрав на части. Стрелять решили с нашего наблюдательного пункта на мысу по мишени на пляже. За мишень пошла крышка от ящика, которую поставили на пляже.

Не торопясь, установили пулемет на ножках, разобрались с тем, как вставить ленту. Я лег, оттянул затвор и нажал на курок. Очередь из нескольких выстрелов разорвала тишину. Теперь прицелился как следует и вновь нажал. Щит упал, брызнув щепками. Мы вскочили и побежали вниз. С одной стороны щит был словно отгрызен огромными зубами.

- А теперь я! Только расскажи мне, как нужно целиться.

Люська долго прицеливалась, укладывалась поудобнее, и, достигнув нужной готовно-сти, нажала на курок. Очередь была длинной, и щит разлетелся вдребезги!

- Вот как стрелять нужно, - с довольным видом прокомментировала она свой успех.

- Ну, дык… где уж нам-то!

- Леш, а мы пойдем веники ломать? – резко сменила тему Люська.

- Конечно! Только занесем пулемет. А знаешь, мы его не будем уносить, а оставим у этого выхода, и я еще дополнительно пару лент принесу! На всякий случай, пусть здесь бу-дет, под рукой. Не сомневаюсь, там есть еще не один такой!

Веников для бани нарезали много. Конечно, лучше было бы заготавливать их весной, но выбора у нас не было. Ветки старались выбирать потоньше, помоложе. В результате, натаскали две очень большие кучи. Постепенно перенесли их в галерею и там, навязав вени-ков, развесили на растянутом полевике. Получилось почти по двадцать штук березовых, и дубовых.

Теперь нужно было поставить сеть, но на этот раз с катера. Справились довольно быст-ро, тем более, что завозить конец не нужно было – сеть и ставилась, и выбиралась прямо с борта. Когда стало темнеть, мы почувствовали, что устали донельзя – день получился насы-щенным! Какое же это было удовольствие, сполоснуться горячей водой! А потом мы сидели и спокойно обсуждали прошедший день за ужином. В меню на тот вечер была своя продукция – малосольная рыба со своими же лепешками!

На следующее утро, едва встав, пошел вниз и вскоре вернулся с таким же точно пуле-метом. Пока Люська готовила завтрак, я разобрал его, почистил. Взяв пару пустых мешков, пошли вниз. Пулемет поставили в рубке катера, снабдив тремя лентами.

Сеть нашли только потому, что знали, где она должна быть. Все наши поплавки были притоплены. С одной стороны, это было плохо, а с другой – для чужого глаза сеть была неза-метна!

- Надо будет что-то придумать, эти поплавки уже напитались водой, - сказал я.

- Там есть солдатские фляжки. Может быть, их возьмем?

- Думаю, они вполне подойдут.

Все прояснилось, когда начали выбирать сеть. В ней было много рыбы! В то утро мы вынули из ячеи около тридцати штук, да каких! Каждая рыбка была весом не менее четырех-пяти килограмм! Вот, только была одна странность. У некоторых рыбок не было голов! Они были откушены кем-то. Ответ дала Люська.

- Это нерпа или сивуч сделали. Они всегда откусывают только головы. Дедушка рас-сказывал, что иногда вообще в его сети оставались только безголовые рыбки!

В мешки рыба не поместилась, и пришлось складывать ее на палубе, у входа в рубку. По приходу в потерну, мы выгрузили рыбу и, выйдя снова, стали черпать кастрюлей воду за бортом и смывать рыбью слизь и чешую. Воды набралось много и мы не знали что делать. Нащупав два отверстия внизу, прочистил их, но вода уходила слабо. И тогда мне в голову пришла мысль.

- Держись, даю ход!

Выведя катер из прохода, дал полный ход. Вода стала быстро уходить. Потом, остано-вившись, мы вновь мылись и, начерпав воды, дали ход. Таким образом и отмыли катер, пони-мая прекрасно, что если не отмыть начисто, от запаха потом никак не избавимся.

Переносив рыбу на камбуз, занялись ее разделкой. Закончив, засолили пласты в ка-стрюлях, плотно укладывая пласт за пластом, пересыпая каждый слой солью, чтобы вечером развесить для вяления.

- Такие толстые пласты лучше подержать в соли часов шесть. Это корюшку можно часа три подержать.

- А если селедку вялить, получится что-нибудь?

- Еще как получится! Ее по хребту разрезать, почистить внутренности и часа три со-лить, а потом – вывешивать.

- Леш, а что мы будем делать с деньгами? - совершенно неожиданно спросила она, - их тоже в катер перенесем?

- Ты знаешь, сам думаю об этом и пока не могу сообразить, как лучше сделать. Конеч-но, можно было бы взять кейс с собой, но нет уверенности в том, что люди, которые встретят-ся нам на пути домой, просто не заберут его у нас. Хорошо еще, если в живых оставят…

- И что же, оставить все здесь?

- Может быть и так. Как следует упаковать, чтобы с деньгами ничего не случилось, и спрятать в укромном месте. Потом, когда-нибудь, мы вернемся за ними!

- И камешки тоже оставим здесь?

- А вот с камешками… Думаю, немножко нужно взять с собой. Конечно же, продумать, как их спрятать в одежде, чтобы не было никаких шансов на то, что их обнаружат и заберут.

- Наверное, так будет правильно, - согласилась Люська, - и я даже знаю, как это сде-лать.

Вечером, традиционно уже, мы сидели у себя в комнате, обсуждали прошедший день и думали о том, что делать завтра.

- Алеша, а ты уверен, что мы сможем найти дом? - спросила вдруг Люська, - Ты зна-ешь, как туда идти?

- Вообще-то, я знаю, как рассчитывается курс, но сам, конечно же, этого никогда не де-лал.

- Ты думаешь, что сможешь?

- Да, надеюсь, но должен посмотреть еще раз оборудование на катере и попробовать проложить на карте курс.

- Значит, пойдем завтра с утра на катер и займемся этим, хорошо?

- Угу… Идем рыбу развешивать?

- Идем, только сначала промоем ее.

Прямо под краном промыли каждую рыбку, доставая ее из соли.

- Если не сделать этого, - объяснила Люська, - рыба завялится, но будет не такая краси-вая. Она покроется налетом и пятнами соли. Хорошо промытая после подсаливания, она будет и вкусная, и красивая!

- Это только к красной рыбке относится?

- Да нет, к любой! И наружная, и внутренняя поверхность должны быть очень хорошо промыты проточной водой.

- А если мелкая, как корюшка или мойва? Мы что, у каждой рыбки тоже внутренности должны чистить?

- Нет, мелкая и так просолится и провялится! А ты знаешь, как рыбу развешивают?

- Мелочь вроде корюшки через глазницы продевается, а покрупнее, например селедка – через прокалываемое возле хвоста отверстие.

- А почему так?

- Корюшку же не напрокалываешься каждую, а крупную и среднюю рыбу всегда лучше за хвост, чтобы лишние соль и жир во время высыхания в голову уходили. Кстати, некоторые, да и я в том числе, из голов средней рыбы жабры вычищают, потому что головы тоже вкусные, а жабры горечь дают!

Утром, позавтракав, вышли на разведку и посмотрели с мыса на пляж. Там не было ни-кого. Тогда, взяв пласт малосольной рыбки, несколько лепешек и налив свежей воды в термос, пошли вниз, к катеру.

Помня свой опыт, осторожно вышли из потерны. Вокруг - никого. Серо-зеленое море тихое и спокойное, даже ряби не было. Небо - серое и непроницаемое.

- Как бы не заштормило, - сказала Люська, - что-то хмарится…

- Да тихо же, с чего это ты вдруг, а?

- Вот это-то и тревожит, слишком уж тихо.

- Ну, да ладно, мы же далеко не собираемся идти. Здесь, рядом покрутимся чуток, да и домой пойдем.

Дав средний ход, направил катер вдоль берега. Решив «методом тыка» попытаться за-пустить радар, нажал на единственную понятную кнопку – питание. Никогда не видел кар-тинки, которая должна быть на экране и не имел представление о том, что она нам даст, но, раз этот прибор существовал на катере, нужно было попытаться хотя бы понять, чем он может помочь.

Тыкая во все кнопки подряд, все же попал на нужную, и вдруг наверху, где на малень-кой ажурной эстакаде был установлен белый горизонтальный барабан, что-то тихо зажужжа-ло, и экран засветился! От центра к краю дисплея появился как бы невидимый луч. Он «све-тил» из этой точки, вращаясь вокруг нее, как вокруг оси. Правая половина экрана была засве-чена светло-зеленым свечением с четкими краями, а слева было темное поле.

- Ой, Алешка, это же он нам остров показывает!- воскликнула Люська, стоящая рядом.

- Ну да, - сказал я, стараясь скрыть свои эмоции и не показать вида, что случившееся и для меня чудо, - сейчас повернем и посмотрим, покажет ли он бухту нашу.

Развернув катер, направил его подальше в море, чтобы оттуда посмотреть, что покажет радар. Вся картинка на экране тоже развернулась и теперь прямая линия показывала направ-ление, куда смотрел наш катер, а берег оказался, как и было в действительности, по корме. Дойдя до края экрана, кромка берега исчезла. Посмотрел на ручки. Вокруг одной была граду-ировка : «0,5 – 1 – 2 – 4 – 8 – 16»

- А это дальность, мили… – сказал я себе под нос и щелкнул на деление «1».

- Ура! – закричала Люська, - ты молодец, Лешка!

- На «Вы» па-апрошу, без фамильярностей! – ответил я, и тут же получил привычный уже шлепок по лбу, который сопроводился поцелуем туда же.

Через пару минут переключил шкалу на «2» и на экране появились концентрические кольца вокруг центра. Их было три. Все было понятно – между центром, то есть катером, и краем было четыре промежутка и, следовательно, расстояние промежутка - 0,5 мили, что означало, что до острова сейчас полторы мили!

- Люсь, я все понял и теперь мы имеем волшебные глаза, даже если будет ночь!

- Да! Ты посмотри, на экране наша бухта! Как будто нарисована!

- Люсь, а давай…

В этот самый момент произошел сбой в работе двигателя. Он как-то странно чихнул, дернулся и затих. Установилась звенящая тишина. Только плеск воды от движущегося по инерции катера …

- Ой… Леш, что случилось?

- Не знаю, сейчас разберемся.

Я вынул ключ зажигания, вновь вставил его и повернул на старт. Стартер сработал, раскручивая двигатель, но он не завелся. Попробовал еще раз, но с тем же результатом. Мысль лихорадочно заработала – что это может быть?

- «Может быть, что-то отсоединилось в двигателе?» - первое, что пришло в голову. Я никогда не видел лодочного мотора, тем более такого, без кожуха, да и о двигателях имел са-мое общее представление, основанное на понятиях, полученных на уроках физики. Что де-лать? Тот же вопрос застыл в круглых от испуга глазах Люськи.

- Так… Главное – спокойствие. Будем разбираться. Сейчас открою кожух и посмотрю, что там…

- Я помогу тебе, - тихо сказала она.

Я перелез из кормовой палубы в кормовой двигательный отсек и стал искать какие-то защелки на кожухе. Две были здесь же, по бокам, а третья, в виде большой кнопки – в кормо-вой части кожуха. Осторожно, чтобы не свалиться за борт, встал на маленькую площадку под двигателем, куда время от времени с легким плеском попадала вода, и надавил на кнопку. Щелкнул замок, и кожух чуть приподнялся. Зацепив его пальцами за край, поднял. Он был легким, но габариты…

Люська взялась за кожух, мы осторожно сняли его и поставили на палубу. От двигателя веяло жаром металла, запахом соляра. Серебристый металл, толстые и тонкие провода, разъемы, какие-то тяги, тросики… Разобраться во всем этом не было ни малейшего шанса.

- «Успокоиться и не паниковать – это главное! – внушал я себе, одновременно чув-ствуя, как по телу идет предательская нервная дрожь, - Ни в коем случае не показать Люське, что совершенно не знаю, что делать».

Конечно же, она чувствовала, что происходит, но переживала молча.

- «Все-таки, она очень хорошая и умная у меня!» - подумал я.

- Итак, начнем, - сказал максимально бодрым тоном, какой только смог изобразить.

Как-то само собой пришло спокойствие и решение – проверить все разъемы, посмот-реть все провода и шланги – не отсоединились ли и не болтаются ли они.

Один за другим, выдергивал, отцеплял и возвращал на место хитроумные разъемы. Все они были на защелках, и я понимал, что возможности вылететь у них практически не было.

Совершенно неожиданно, в тишине раздался Люськин визг! Мгновенно обернулся и увидел, что она с ужасом смотрит через борт на воду, прижав руки к губам. Одним броском оказался рядом и увидел, что из воды на нас внимательно, большими умными глазами смот-рит большая голова то ли собаки, то ли кошки. Почему-то мне сразу показалось, что взгляд у этого зверя был довольно добрый. Не знаю как, но взгляд этот успокоил меня.

- Ну что ты, дурочка! – прижал Люську к себе, пытаясь успокоить. Посмотри, какие у него глаза! Он же к нам знакомиться пришел! Лучше дай ему рыбки кусочек!

- Ты думаешь?

Люська достала рыбу и, отрезав ножом кусочек, бросила зверю. Тот только и ждал это-го. Совсем как пес, он поймал рыбу мгновенным движением, показав уж точно, не кошачьи клыки.

- Ну вот, видишь? Это то, что ему и нужно.

- Вижу, - засмеялась Люська, отрезая очередной кусок.

- Ладно, ты развлекай гостя, а я займусь делом.

Проверяя провода и шланги, я и не заметил, что ветер начал усиливаться. Крепчал он на глазах. На море сначала появилась рябь, а потом и небольшие волны. Внезапно стало оче-видно, что нас быстро относит от острова. Он был по корме и становился все меньше и мень-ше. Мы были в открытом океане.

- Люсь, хватит его кормить, оставь нам рыбы, - сказал тихо, подумав про себя, что она для нас скоро станет на вес золота.

Войдя в рубку, взглянул на небольшой компас, стоящий перед штурвалом и заметил направление. Это были буквы « NW » что означало северо-запад. Вспоминая морскую науку, высчитал, что обратный курс на остров будет «SE», то есть юго-восток.

-«Итак, - рассуждал, глядя на приборную доску, - разъемы все в порядке, аккумулятор жив, стартер работает…»

И вдруг меня словно током ударило – я же не проверял, сколько топлива в баке! Холо-док прошел по спине. Отсутствие топлива означало только одно - ничего сделать невоз-можно, поскольку ждать спасения извне совсем маловероятно. Погода тем временем ухудша-лась на глазах. Нас стало качать, по морю побежали барашки. Катер дрейфовал так быстро, что на воде за нами виден был след нашего движения.

- «Ну что бы им не сделать запасной бак?!» - в отчаянии подумал я.

- «Стоп… А кто сказал, что его нет?» – мысленно сказал я. Волнуясь, стал более вни-мательно разглядывать приборы, пытаясь найти хоть что-то, намекающее на топливо. Один прибор привлек мое внимание. Его шкала была разбита симметрично на две, идущие от цен-тра влево и вправо. Стрелка лежала на левой стороне.

- «Так, - рассуждал я, ощущая нервный озноб, - это может быть топливо, а где же пере-ключение? На приборной доске нет ничего похожего. А возле двигателя?»

Метнулся на корму. Люська с ужасом в глазах наблюдала за мной. Я лихорадочно ис-кал что-то, что могло иметь отношение к топливным бакам. В сторону острова боялся даже смотреть – он был уже совсем малым, чуть различимым темным пятном на горизонте. Мое внимание привлекли два лючка в кормовой переборке между внутренней палубой и моторным отсеком. Дрожащими пальцами открыл защелку одного из них. Там были электрические клеммы и переключатель с толстыми красными и черными проводами. Их решил не трогать, потому что электрочасть работала нормально. Открыв второй лючок, увидел черный эбонитовый коробок с небольшой ручкой, повернутой влево. Просунув руку, повернул его направо.

Не дыша, стараясь унять стук сердца, готового вырваться из груди, вернулся в рубку. Вновь вставив ключ, успокаиваясь несколько раз вздохнул полной грудью и повернул его. Двигатель крутнулся пару раз и заурчал довольным, добродушным звуком!

- Ага! Есть! – удовлетворенно сказал я и обернулся.

Люська, все так же, молча смотрела на меня, но взгляд ее теперь был совсем другим!

Включил радар и увидел на нем только светлозеленую рябь, оставляемую лучом. Пере-ключил шкалу на «4», затем на «8» и, наконец, на «16».Острова не было. Поблагодарив себя за внимательность и предусмотрительность, дал ход и развернул катер так, чтобы на компасе было «SE».

Дать хороший ход не получилось. Как только добавлял обороты двигателя, катер начи-нало сильно бить о воду. Шли тихим ходом. Волны были уже большие и проносились мимо нас большими валами. Время от времени, ветер срывал с них пену, и она брызгами уносилась сильным ветром. Удары катера о воду становились все сильней. С каждым ударом поднима-лась целая туча брызг, и они летели на рубку, заливая иллюминатор. Катер сильно качало. Удерживать судно на курсе становилось все труднее. Острова так и не было на экране.

Появился он минут через двадцать, сначала в виде небольшого отсвета на самом краю экрана, недалеко от метки курса. Пятно постепенно расширилось, и через пару минут стало ясно – вот он, наш дом! Мы нашли его! Подправил курс и теперь вел катер прямо на остров.

- Эй, на палубе, чего нос повесили?

- Боюсь радоваться, а то еще что-нибудь случится, - тихо ответила Люська.

- Все будет хорошо, я уверен! Мы с тобой еще не все дела сделали на этом свете!

Погода разгуливалась на глазах. Ветер уже свистел, воздух наполнился брызгами. Мы не шли, а карабкались с волны на волну. Взбираясь на очередной вал, добавлял оборотов, а спускаясь - сбавлял, потому что катер разгонялся и очень сильно бился о следующую волну, встававшую перед нами стеной.

Однако все выглядело ерундой по сравнению с тем, что остров был уже близко! Пере-ключил радар на шкалу «4» и вскоре, наконец, волны стали меньше – мы попали под защиту острова. Ветер ревел, стало темно, словно в сумерках. Темные, рваные тучи быстро неслись по небу. Начался дождь. Крупные капли с силой барабанили по рубке.

Входя в проход к потерне, я понял, какое счастье, что ветер дует именно такого направления, и подходы к потерне и к бухте остались доступны. Если бы ветер был иного направления, у нас не было бы шанса подойти к острову и высадиться. Это была бы верная смерть…

Люська подошла, чмокнула меня в щеку и пошла на нос. Тут же она ойкнула и повер-нула ко мне смеющееся лицо.

- Кто, Васька?

- Почему Васька?

- Кот же! Похож на него, да и рыбу любит!

- Давай, мы ему рыбку отдадим.

- Зайдем в потерну и там отдадим.

- А он пойдет туда?

- Вот, сейчас и узнаем.

- Эй, кот, ты пойдешь с нами? – крикнул громко.

- Ага, сейчас он тебе ответит!

Мы медленно втягивались в потерну. Подойдя к причалу, я выпрыгнул на ступеньку с кончиком в руке и чуть не упал – после качки трудно было адаптироваться к неподвижной тверди. Люська выпрыгнула и, видимо, ощутила то же самое, так как буквально упала мне в руки.

Я хотел было сказать что-то шутливо-язвительное по этому поводу, но тут она заплака-ла. В голос, по - женски, навзрыд.

- Что ты, моя хорошая, все же уже позади, - пытался успокоить ее.

- Я очень испугалась, мне было так страшно, - бормотала она, содрогаясь от рыданий.

Вскоре она стала помаленьку успокаиваться. Приподняв обеими руками ее лицо,я стал целовать ее мокрые глаза, щеки, губы и вдруг, боковым зрением уловил какое-то движение.

У нижней ступени была знакомая усатая морда. Васька положил один ласт на ступень-ку, и мне показалось даже, что он улыбается.

- Ну вот, даже Васька смеется над такой рёвой!

Люська обернулась и неожиданно залилась своим волшебным смехом! Васька, как будто понимая, что все прекрасно, вдруг закивал головой, издавая какие-то странные звуки!

- Да иду, иду же я! Подожди минутку, – ответила ему Люська и освободившись от мо-их объятий, забралась на катер. Васька тут же подплыл к корме.

- Мне нравится слушать, как вы общаетесь. Ты на курсах языков морских тварей учи-лась или ведьмовство по наследству передается?

- По наследству! - со смехом ответила Люська и, спрыгнув на причал, подошла к тому месту, где уже ждал ее Васька, замерший в выжидательной позе. Она отрезала кусочек и бро-сила ему. Поймав, он мгновенно проглотил его и снова уставился на нее своими круглыми глазами. Так, кусочек за кусочком, она скормила ему всю рыбу.

- Все, Василий, нет у меня больше рыбки сейчас! Приходи в другой раз, еще угощу!

- Леш, - сказала она, серьезно глядя на меня, - пойдем домой. Я смертельно устала и хочу спать. Ты не против?

- Конечно же, нет, - ответил я, взял ее за руку и повел наверх.

После шторма

Шторм бушевал четверо суток. В бойницы были видны огромные валы серо-свинцового цвета. Ветер ревел, не переставая. В воздухе, даже на высоте, висела мгла из мельчайших капель соленой воды. Чайки, используя сильный ветер, неподвижно висели на уровне бойниц, и их можно было рассматривать вблизи. Время от времени, мы выходили наружу. Постояв пять-десять минут у двери, слушая непрерывный шум леса и дыша влажным воздухом, мы вновь уходили, закрыв за собой дверь. На губах ощущалась горько-соленая соль. Жизнь наша все это время шла спокойно, размеренно. Мы наносили вниз, к катеру, топ-лива и наполнили оба бака. Васька утром встречал нас и, дождавшись угощения, исчезал.

Мы сошлись в предположении, что он давно и накоротке знаком с людьми. Скорее всего, много крутился возле рыбодобывающих судов, которые в этих местах ловят кету, кальмара, сайру. Похоже, он не разочаровался в людях, потому и принял нас дружелюбно и спокойно. И мы не разочаровали его! Только вот, кто он, мы так и не знали, подозревая все же, что сивуч, а не нерпа, потому что нерп Люська видела на Сахалине. Может быть, это был котик или тюлень, но, судя по тому, что мы видели раньше на телеэкране, они тоже немного другие. Ну, да и ладно, решили мы. Пусть будет просто морским котом Васькой и все тут! Нас такая версия устроила, да и Ваську, скорее всего, тоже, поскольку не лишало его любимого лакомства.

Все рано или поздно проходит, прошел и этот шторм. Выглянув из окна утром, увидел, что море синее, небо такое же и ветра уже нет. По морю еще шли валы, но они были гладкие, без гребней и пены, совсем не страшные на вид.

Мы вышли наружу и пошли к пляжу. Солнце ослепительно сияло. На душе, как и в природе, было тепло и радостно. Всюду валялись мелкие ветки, листья, а в лесу виднелись поваленные деревья. На пляже ничто не изменилось. Мы в очередной раз удивились тому, насколько удобна и безопасна эта бухта.

- Леш, а давай гребешка достанем, а?

- Давай. Заодно и искупнемся.

Так и сделали. Наплескавшись, накидали довольно много гребешка. Кроме гребешка, Люська выбросила на песок несколько трепангов – отвратительного вида, серо-зеленых боро-давчатых комков, покрытых слизью. Они были такого ужасного вида, что я не мог не задать ей вопрос.

- Люсь, а мы что, собираемся есть эту гадость?

- Еще как! За обе щеки будем уплетать! В них есть все, что нужно человеку. Это же морской женьшень! Думаешь, почему сушеный трепанг продается за границу на вес золота? В нашем с тобой питании нет овощей и фруктов, так пусть будут биологически активные веще-ства и витамины из трепанга, они не будут лишними!

После такой лекции мне ничего не осталось, кроме как кивнуть и начать мысленно го-товиться есть эту пакость! В конце концов, едят же аборигены в Австралии личинок, червяков и пауков!

Когда вернулись, Люська быстро разделала трепанга. Промыв как следует под краном, нарезала его тонкими колечками. Внутри трепанг был пустой, и колечки панциря оказались похожим на кольца кальмара толщиной три – четыре миллиметра, только цвет был гораздо хуже!

- Если его попробовать есть сырым, ничего не получится – никакие зубы не возьмут его. Резина резиной! Если варить, то не менее трех часов, а я сейчас приготовлю его примерно за пятнадцать минут!

Сказав это, Люська положила колечки трепанга в пиалу и залила соевым соусом. Пока она занималась приготовлением риса, я сидел рядом, наблюдая за ней и обдумывая, что еще нужно сделать для полной готовности к проведению операции по захвату. Постепенно, мне стало ясно, что в принципе, мы уже готовы к походу, нужно только обдумать и тщательно отработать сам момент начала операции.

- Люсь, вот давай представим – увидели мы подходящий к острову катер и поняли, что это он, наш единственный шанс! Что тебе надо взять и где оно сейчас?

- Ой, а я и не думала об этом.

- Вот потому и спросил. Думаю, нам нужно немедленно отработать этот момент. Воду мы уже запасли и она там, внизу. Что с продуктами?

- Лепешки здесь, но их не очень много. Рис тоже здесь. Рыба в галерее. Может, прине-сти сюда и здесь развесить часть ее?

- Да, было бы неплохо. Только нужно еще, чтобы здесь же лежал ранец, а лучше два, в которые все это можно быстро побросать. Я принесу их. Итак, с водой и продуктами решено!

- Теперь буду побольше лепешек делать, чтобы не меньше десятка лежало всегда.

- С оружием… Сейчас поедим и пойду вниз, подготовлю его, чтобы тоже было готово.

- Ну, а теперь попробуй трепанга, - сказала Люська, сливая соевый соус. Поставив пиа-лу, она подала мне палочки. Взял ими колечко и, глядя на то, как она взяла такое же и с до-вольным видом жует, положил его в рот. Вкус был какой-то новый, но не резкий и чуть похо-жий на гребешок. Это было похоже на мягкий хрящик в холодце…

- Пожалуй, да.

- А теперь возьми и попробуй кусочек, который не побывал в сое, - сказала она и пода-ла на палочке колечко. Взял его зубами. Колечко было словно изготовлено из твердой и упру-гой резины. Как я его ни жевал, бесполезно - ни разжевать, ни откусить!

- Впечатляет! И это соевый соус такое делает? Чудеса!

- Да! Этот соус - чудо сам по себе. Хочешь, расскажу о нем? Мне моя однокурсница в училище, кореянка, рассказывала, да я еще и читала о нем потом.

- Конечно же, хочу!

- Итак, соевый соус в Китае, Корее и Японии знают уже больше трех тысяч лет. Может быть, он существует пять или шесть тысяч лет, но упоминается в разных источниках три.

Самое интересное – рецепт за эти тысячи лет совсем не изменился!

- Вообще, - продолжала Люська, - технология приготовления сои очень сложная. Берут очищенную сою, моют ее много раз и очень долго варят, пока зерна не станут совсем мягки-ми. Потом эту разваренную массу смешивают с ячменной или пшеничной мукой очень грубо-го помола, и начинается брожение - ферментация. Она может длиться от двух до шести меся-цев. При ферментации соя выделяет темно-коричневые соки с необычным, приятным запа-хом и вкусом.

Через два – три месяца эту массу фильтруют и получают так называемую светлую сою. Эта соя самая дешевая и обычно она употребляется повседневно. В нее, в зависимости от назначения, добавляют соль, морские водоросли, отвары моллюсков, патоку, мед, грибы и многое другое. Никаких консервантов не нужно, поскольку соевый соус сам по себе консер-вант и антисептик!

Самые же дорогие сорта сои изготавливаются из массы, которая остается после отжима первичной сои. Из этой массы формируется большая груша, которая подвешивается и висит два-три года. Ее поливают время от времени специальными составами. Внутри этой груши идет постоянный процесс. Опытные мастера знают, когда и в какой стадии зрелости находит-ся ферментация. Ее разрезают, и внутри оказывается черная ферментированная сердцевина – самое ценное! Эта сердцевина также долго замачивается и в результате получается чудо-продукт!

Уже доказано, что качественный соевый соус содержит в себе в десятки раз больше ви-таминов и полезных биологически активных веществ, чем натуральное виноградное красное вино!

Соевый соус идет в совершенно любые блюда из мяса, птицы, рыбы, морепродуктов и даже в мучные блюда! Особенно замечательно соя идет к пельменям и лапше. Как соя дей-ствует на моллюсков, ты уже знаешь. А еще с соей можно есть сырую рыбу! В японской кухне существует блюдо «сашими», которое представляет собой сырую рыбу. Филе рыбы ре-жется на кусочки толщиной в полсантиметра и, макая в сою, его можно есть сырым. Правда, во избежание неприятных последствий, эту рыбу нужно предварительно сильно заморозить, а потом медленно, естественным путем разморозить. Для сашими идет лосось, тунец, морской окунь, угорь. А еще, в соевом соусе можно замачивать мясо и под действием ферментов, со-держащихся в ней, оно становится просто удивительно мягким. В отличие от вина и уксуса, соевый соус не меняет вкус мяса, а лишь усиливает его!

- Стоп, стоп, стоп! Вот здесь прошу поподробнее!

- Уф, такую лекцию выдала, а тебе все мало, - засмеялась Люська.

- Народ требует уточнения! Даешь рецепт шашлыка с соей!

- Хорошо, просто расскажу, как его делает мой дед, а вкуснее шашлыков не пробовала и подозреваю, что таких просто не бывает! Итак, он нарезает мясо, потом перемешивает его со специями.

- Подробнее, пли-из, с какими специями?

- Перец черный и сладкий красный, мелко нарезанные кинза и петрушка, много лука кольцами.

- Про соль забыла сказать!

- И ничего я не забыла! Соль не нужна, ее вполне достаточно в соевом соусе! Конечно же, кто любит посолонее, может добавить немножко соли. Так вот, он понемножку начинает подливать сою, при этом руками как бы вжимая ее в мясо, одновременно перемешивая его. Постепенно, соя исчезает, впитывается мясом. Снова подливает и опять «жмакает» мясо, пока она не исчезнет. Так и вливает сою из расчета примерно пол литра сои на пять – семь кило-грамм мяса. Свободной сои практически не остается, вся она должна впитаться в мясо. Вот и все! После этого мясо стоит примерно два часа, а если шашлыки нужны утром, мясо замачи-вается с вечера, хорошо уминается, поверхность выравнивается и сверху наливают соевое или другое растительное масло без запаха тонким слоем, чтобы закрыть доступ воздуха.

- Жаль… - только и нашел, что сказать.

- Чего жаль?

- Жаль, что мяса у нас нет!

- Да уж, неплохо бы…

Подготовка к операции «Обмен»

Незаметно, за беседой мы съели весь трепанг, закусили его рисом и, попив чайку, заня-лись делом. Оставив Люську на камбузе, пошел вниз. Обследование ружейного склада в гале-рее потерны показало, что там есть еще один пулемет и целый ящик со снаряженными лента-ми. Захватив десяток небольших гранат, ввернул в них взрыватели, обнаруженные там же и отнес в катер. Конечно же, я понимал, что всего этого оружия слишком много, но оно может послужить хорошим доводом в разговоре с бандитами.

- «Пусть будет, а понадобится или нет – это уже другой вопрос», - решил я и пошел наверх.

У Люськи на камбузе кипела работа. Большая стопка лепешек высилась на тарелке. Сходил наверх, принес пару ранцев и моток полевика. Растянув его на камбузе, сходил в галерею и принес целую охапку полуготовой вяленой рыбы.

Теперь – кейс. Что с ним делать? Прежде всего, взял из мешочка десяток камней, пачку купюр и положил их в карман. Затем, пошел на склад и, освободив пару мешков, плотно обернул кейс прорезиненной тканью в несколько слоев и перетянул все полевиком. Теперь он был защищен от влаги. Где его спрятать? Спустившись вниз, задал этот вопрос Люське.

- Наверное, где-то снаружи, - мудро рассудила она, - мы же не знаем, что будет с ката-комбами. Может быть, кто-то найдет их и либо взорвет, либо закроет выходы так, что про-браться сюда мы уже не сможем.

- Тогда идем, поищем место.

Мы взяли по саперной лопатке и пошли. Место выбирали недолго, решив закопать его недалеко от озера. Выбрав очень укромное местечко, которое легко будет найти, выкопали глубокую ямку и закопали, присыпав сверху сгнившими листьями и ветками. Лопатки мы также завернули в эту ткань и спрятали недалеко, в камнях.

- Ой, Леш, а мы же хотели камешки взять, - вспомнила Люська по пути обратно.

- Я оставил, но думаю, что не стоит никакие мешочки шить. Это слишком легко будет обнаружить и забрать. Предлагаю спрятать камни в каблук ботинка. Постараюсь заделать их так, что будет совсем незаметно.

- Хорошо, сейчас вернемся, и дам тебе свой ботинок.

Я долго думал, как это сделать. Потом все-таки надорвал внутреннюю замшевую стельку и ручной дрелью, которую нашел на складе, высверлил пять углублений. Положив туда камешки, стал думать, чем их заделать. Решение было опять же за Люськой.

- А чего тут думать, вырезать кусочки такой же кожи с других ботинок – вон их на складе сколько, а приклеить можно тестом из лепешек.

С этими словами она взяла лепешку и скатала из мякоти шарик. Залепив отверстия те-стом, туда же вставили кусочки кожи и отверстия стали почти незаметны. Вернув на место стельку, проделали то же самое на моем башмаке.

- Сегодня же нам нужно восстановить сигнализацию.

- Так давай, займемся этим. Я уже закончила с блинами.

- Хорошо, я за полевиком. Сразу и займемся.

Приготовив струну, пошли на выход. Вскоре система была восстановлена и опробова-на.

- Ну что, давай обсудим план наших действий по операции «Обмен»?

- Давай, - засмеялась Люська, - пусть будет «Обмен».

- Итак, предлагаю обсудить первые действия по звонку сигнализации. В полной одеж-де и с оружием, ты летишь на камбуз и, сложив рыбу и лепешки в рюкзаки, спускаешься к ка-теру. Несешь все в катер, заводишь мотор и в катере ждешь меня. В любом случае, ты сидишь там и никуда не уходишь.

- Поняла. А ты?

-Я по тревоге сразу же бегу на выход и наблюдаю за гостями. Определившись, бегу к тебе. Если операция начинается, мы грузим воду и – вперед. Если нет - возвращаемся наверх и ждем их ухода. И вообще, действуем по ситуации.

- А если тебя долго не будет, что мне делать? Я же буду волноваться!

- Все равно, ни в коем случае не уходи оттуда, потому что это будет означать, что я наблюдаю за ними и действовать еще рано! Хорошо?

- Кстати, нужно бросить в катер пару теплых курток. Где-то читал, что в море самое тяжелое – нехватка воды и переохлаждение. Вода у нас есть, а вот переохлаждение нужно предупредить.

- Все поняла, сегодня же положу куртки и пару одеял.

Дни проходили ровно и спокойно. Несколько раз выходили на катере и тренировались в определении курса, пользовании приборами, стреляли по мишеням из пулеметов и автома-тов. Однажды, когда мы вернулись из очередного похода и ошвартовались к причалу в по-терне, Люська опять поразила меня своим аналитическим умом.

- Леш, а Леш! Я все все думаю… Вот, поставили мы сигнализацию в бухте… А если кто сюда зайдет? Вот так же, как и мы, увидят с катера и зайдут?

- Ты как всегда права, - только и смог ответить.

Весь тот вечер только и думал об этом. Делать звонок не имело смысла. Если они про-никнут, мы можем не успеть задержать их, и тогда будем практически беззащитными. Нам никак нельзя впустить их, любой ценой. Подумав, решил, что нужно делать растяжку в самом входе в потерну

Утром пошли вниз, взяв с собой полевик и инструменты, завели катер и пошли на вы-ход. Метра за три до выхода остановились и привязали с обеих сторон канала по гранате. За-тем осторожно, загнув усики чеки так, чтобы не выдернуть случайно, привязали полевик между обеими чеками. Провод свисал почти до воды.

- А Васька не зацепит провод?

- Это вопрос… Видимо, придется повыше поднять.

- Хорошо бы еще и самим не забыть, что поставили, - тихо сказала Люська, когда мы закончили устройство растяжки и, поставив катер, поднимались наверх.

- Да уж не забудем!

Новое в меню

Дни шли за днями. В один из полдней, пообедав, Люська вдруг сказала:

- А знаешь, Леша, ведь мы можем коптить рыбу!

- Ты знаешь, как устроена коптильня? Я не имею понятия. Знаю только, что есть спе-циальная жидкость для копчения.

- Жидкость эта существует для обмана таких доверчивых, как ты, а не для копчения, - со смехом прервала она меня, - при нормальном копчении никакая жидкость не нужна! Коп-тильная жидкость нужна больше для подкрашивания рыбы, чтобы она была похожа на копче-ную! Я знаю, как коптят рыбу.

Прежде всего, занялись устройством самой коптильни. Это оказалось совсем не про-стым делом. Мы обыскались по всем складам, но пустую железную бочку не нашли и тогда

сколотили деревянный ящик высотой метра полтора, со сторонами чуть больше метра. Сна-ружи обтянули его тканью от мешков. Сверху сделали крышку, также уплотнив ее тканью. В верхней части ящика натянули несколько проводов, чтобы на них вешать рыбу. Потом Люсь-ка долго объясняла мне, что нужно сделать. Я взял кастрюлю литров на двадцать и прорубил сбоку дыру сантиметров десять диаметром. Точно такую же сделал и в ящике, тоже сбоку. От этой дыры до ящика, по Люськиной инструкции, шла медная труба диаметром около десяти сантиметров и длиной метра полтора. Загерметизировали все мякишем лепешки.

- Все, теперь коптильня для холодного копчения готова, осталось подготовить рыбу и опилки.

- Рыбу? А той, что в галерее мало?

- Она не пойдет для холодного копчения. Для горячего - да. И сегодня мы ее сделаем!

- Хорошо, что дальше?

- А дальше мы с тобой идем в лес на заготовку дров для коптильни.

- Какое дерево будем рубить? – спросил я, когда мы оказались снаружи.

- Почему именно ольху?

- Потому, что только ольха дает великолепный вкус! Вообще-то можно коптить на лю-бом дереве, кроме смолистых и хвойных. Даже на рисе можно, но не стоит этого делать. Все дело в том, что рыба будет очень красивая, но совершенно невкусная!

- Целая наука…

- А как ты думал! Обожаю дедушкину копченую рыбу и всегда ему помогала, вот он и рассказывал мне все об этом.

Совсем недалеко от выхода мы обнаружили сломанную ураганом ольху. Я вырубил небольшую, толстую чурку и мы вернулись. Вечером поставили сеть. Выходя из потерны, думали только о растяжке, и дрожащими руками отсоединили провод, положив его в рубке. Наутро в сети было около десятка рыбок по пять-шесть килограмм каждая.

Для копчения Люська разделала рыбу немного иначе, чем для засолки и вяления. Вскрывая брюшки, она вычистила внутренности, затем удалила жабры и как следует промы-ла все, особенно тщательно – кровь у хребта. Сам хребет не вырезала. Потом, одну за другой, она густо засыпала каждую рыбку солью внутри и снаружи, плотно укладывая их в большой глубокий поддон.

- Все! Теперь три дня пусть солится!

- У-у, - протянул я, - так долго ждать …

- Ничего, зато потом вкусно будет! - а сегодня я тебя накормлю тоже копченой рыб-кой, но только не холодного, а горячего копчения! Конечно же, если ты сделаешь то, что по-прошу.

- Слушай, да ты же живой ресторан на ногах! Это мне что, вот так сильно с женой бу-дущей повезет, да?

- Да ради копченой рыбки что хочешь, сделаю!

- Тогда вперед, на склад!

Среди всевозможной кухонной отвари она выбрала глубокую чугунную сковороду с такой же тяжелой чугунной крышкой.

- Коптилка должна быть или чугунной или алюминиевой, но толстостенной. У нас до-ма для этой цели приспособлена чугунная утятница. Если она будет тонкостенной, то не про-греется вся как следует, и образуется много конденсата. Рыба просто сварится. А еще, тебе нужно сделать решетку в эту коптилку. Она должна быть такой, чтобы на нее можно было бы положить кусок рыбы, и он не должен касаться стенок кастрюли. Между рыбой и дном долж-но быть небольшое пространство.

Я понял задачу и долго рылся на всех полках в складах, где и нашел длинные прутья упругого белого металла диаметром около полутора - двух миллиметров. После долгих муче-ний, выгнул пруток змейкой так, что он лег ровно по сковороде, сантиметрах в двух от дна. Люська придирчивым взглядом осматривала мою работу.

- Ты явно старался и заслуживаешь сегодня вечером хорошее угощение!

- Вы очень любезны, мадам! Только вот, что коптить-то будем? Ты же не оставила свежей рыбы.

- Как не оставила? Оставила одну рыбку. Это будет и уха, и кусок копченой рыбки на второе.

- Да…Ваша хозяйственность, сударыня, впечатляет!

- Хватит лентяйничать! Мне нужен чурбачок ольхи толщиной примерно сантиметров пять и без коры.

- Понял! Пошел пилить!

- И опилки не девай никуда, нам их много понадобится для холодного копчения!

- Есть, не девать никуда!

Когда принес чурбачок, Люська разделывала рыбу. Готовую тушку она, к моему удив-лению, стала протирать снаружи и внутри тряпками.

- Салфеток или полотенца бумажного нет, потому простынкой и пользуюсь, – сказала она, видя мой удивленный взгляд.

- А почему бы просто не взять и не помыть под краном?

- То, что собираешься коптить, ни в коем случае не должно мыться и вообще, быть влажным, потому что даст много испарений! Даже еще и подвялить неплохо было бы сутки, однако не уверена, что ты сможешь еще сутки потерпеть, не захлебнувшись слюной!

Затем она слегка посолила снаружи, изнутри и, отложив кусок, сказала, что часа на полтора-два рыбу надо оставить в покое.

Время прошло быстро. Она вновь стала обтирать рыбу тряпками, насухо и начисто вы-тирая соль и влагу.

- Леш, возьми нож или топорик и сделай из ольхового пятака щепочки толщиной около сантиметра. Штук десять.

Я с любопытством наблюдал за тем, как она раскладывает щепки плотным пятном по-средине жаровни. Сверху на щепочки она насыпала немножко, с чайную ложку мелко накро-шенного сахара.

- Это еще улучшит вкус, - объяснила она, уложила решетку и на нее – рыбу, стараясь не касаться стенок, закрыла крышку и поставила сковороду на конфорку.

Я разжег огонь, и он весело загудел. Сверху, на крышку Люська положила свернутую в несколько раз тряпку и объяснила, что это для того, чтобы крышка не охлаждалась. Вскоре, минут через пять из-под крышки стал выбиваться дымок и послышалось легкое шипение внутри.

- Все, уменьшай огонь. Примерно полчаса она будет коптиться на слабом, сказала Люська, - дома я делаю это на газе. Если огонь будет слишком сильным, с рыбы начнет капать жир и начнет гореть. Рыба станет черная, закопченная жирной копотью и горькая. Если огонь будет слишком слабый, рыба будет дольше коптиться. Тут нужно практиковаться и выбирать режим в зависимости от рыбы.

- А какую рыбу можно коптить?

- Да любую! И селедочку, и окуня морского. И, между прочим, даже кальмара и кури-цу, только кальмара сначала нужно кипятком обдать, а то он много воды дает и даже заливает щепки!

Время от времени, Люська приоткрывала крышку и заглядывала туда. При этом рас-пространялся такой божественный запах, что я захлебывался слюной!

Наконец, настал долгожданный момент, и прозвучала команда выключить печь.

Сдвинув коптилку сторону, она открыла крышку. На решетке лежал великолепный, золотистого цвета кусок рыбы горячего копчения!

- Сейчас рыбка остынет, и начнем пир!

- Да, Люсь, теперь я точно знаю, что полюбил просто чудо и волшебницу.

- По крайней мере, обещаю присмотреть за тем, чтобы голодать или питаться пирож-ками тебе не пришлось!

Что это была за рыбка! Мы ели ее с лепешками, запивая горячей ухой, и было это фан-тастически вкусно!

Незаметно, в мелких заботах и делах прошло три дня. Я выполнил Люськин заказ – приготовил ольховых опилок. Утром она сказала, что рыба для копчения просолилась, и те-перь мы будем ее отмачивать.

- Приехали! А зачем было солить настолько, что теперь отмачивать нужно?

-Если не сделать этого, если не просолить рыбу как следует, во время копчения и после него в хребте и мясе вокруг обязательно начнется гниение, ведь тепловой обработки нет! Сильно просолив рыбу, мы не допустим этого, а отмочив ее сутки, делаем ее нормально соле-ной.

- Да… - только и нашелся я, что сказать.

На следующее утро, вымочив рыбу, мы перенесли ее в галерею, где, к нашей радости, был сильный сквозняк – на море поднялся ветер. Развешав рыбу, занялись своими делами.

К вечеру Люська потрогала рыбу и сказала, что она готова к копчению – сухая и свер-ху, и внутри.

Развешивали рыбок в ящике за хвосты, привязывая ее к натянутым проволокам так, чтобы они не касались друг друга. Закрыв крышку, положил сверху груз. Затем Люська насы-пала в кастрюлю опилки слоем сантиметров десять - пятнадцать, и сказала, чтобы включил печь под ней. При этом она закрыла крышку и также положила сверху груз. Через час из ящи-ка в нескольких местах стал пробиваться дым. Мы стали заделывать все эти щели и, когда все было заделано, она дала команду выключить печь.

- Все! Процесс закончен!

- Не понял, - удивился я, - уже можно доставать?

- Нет, конечно же! Теперь до утра рыба будет висеть там и пропитываться дымом!

- И ты думаешь, она прокоптится?

- Вот, завтра и выясним, - ответила она, смеясь.

Утром, проснувшись еще затемно, как бы невзначай сделал так, чтобы Люська тоже проснулась.

- Да-а, - протянула она, еле шевеля языком спросонья, - вижу, вижу, что тебе очень хо-чется рыбки копченой. Встаю, что с тобой поделаешь!

Чайник кипит, рис через пять минут будет готов. Открываю крышку. Запах неописуе-мый! Достаю одну рыбку, кладу на разделочный стол. Темно- красная мякоть и золотистая кожа выглядят потрясающе аппетитно, запах – с ума сойти! Нарезаю крупными кусками…

А потом мы обтерли всю копченую рыбу тряпочкой, смоченной соевым маслом. Как объяснила Люська, для того, чтобы она не очень сильно и не слишком быстро сохла. Как и вяленую, копченую рыбу мы развесили тут же, на камбузе.

- Чем сегодня займемся?

- Не знаю, Алеша. А впрочем… Хочешь, на рыбалку сходим?

- На рыбалку?! У нас же рыбы тьма, да и сеть лучше с вечера ставить.

- Да нет, я предлагаю обычную рыбалку, удочками! Там, на катере есть кое-какая снасть.

- Что-то не видел там удочек.

- А их и нет, да и не нужно. Там есть катушка лески и крючки. Нам нужно только ныр-нуть за гребешком для наживки и все. Глядишь, камбалы немножко или палтуса поймаем. Не-плохо бы для разнообразия! Да и вообще, воздухом подышать, а то мы слишком много време-ни под землей проводим. Не думаю, что это полезно для здоровья.

Что я мог сказать? Она опять была совершенно права! Одевшись, пошли вниз. Выйдя из потерны, сразу направили катер в бухту. Погода стояла прекрасная, небо голубое, а море такого насыщенного синего цвета, что не верилось в реальность этой картины.

Ткнув катер носом в берег, заглушил двигатель. Люська уже разделась и прямо с борта прыгнула в воду. Через несколько минут у нас был десяток больших раковин гребешка. За-бравшись на борт, она стала их разделывать, пока я выводил катер на мысок. Метрах в ста от мыса, по каким-то, только ей ведомым признакам, она определила, что здесь неплохое для рыбалки место и можно попробовать. Эхолот показывал глубину тридцать метров. Дал «стоп», но не стал глушить двигатель.

- Якорь отдавать?

- Нет, не нужно, в дрейфе половим, а там посмотрим.

Достав из-под сиденья коробку, она открыла ее. Там оказалась катушка с голубоватой, в миллиметр толщиной, леской, очень большие блестящие крючки и несколько свинцовых шаров сантиметра по три диаметром. Люська ловко привязала поводки к крючкам, а потом эти поводки – к основной леске, а внизу – груз. Получилась снасть из грузила и двух крючьев на расстоянии примерно с метр друг от друга. Нацепив на каждый крюк целый клубок внут-ренностей гребешка, она опустила снасть в воду и, подобрав чуток, стала медленно припод-нимать и опускать руку с леской.

- А я чем буду ловить, - поинтересовался я.

- Сейчас, подожди чуток и тебе тоже сделаю. Ой, тихо…клюет…

Вдруг она с силой дернула рукой вверх.

- Сидит! – сообщила она и стала медленно, потихоньку выбирать леску.

- Похоже, что да! Возьми багор. Сачка у нас нет, придется крюком багра под жабры, если что…

Я стоял наготове. Внизу показалось светлое пятно. Постепенно приближаясь, оно вы-росло в огромного серо- рыжего морского бычка - уродливого, килограмм на десять, не мень-ше, страшилища! Весь он был в буграх, покрыт бурым лишайником, с корявыми ветвистыми рогами, в колючках, с неопрятными острыми перьями вместо плавников и огромной зубастой пастью с толстыми губами, в которую без труда вошел бы футбольный мяч! Я достал его баг-ром и Люська, отцепив крюк, сказала, чтобы отпустил его.

- Там, где быки, другой рыбы нет. Давай, перейдем немножко, а я пока свяжу снасть для тебя.

Отошли метров на пятьдесят в сторону потерны, и Люська крикнула, что можно по-пробовать здесь. Остановил катер. Она уже довязывала снасть. Опустив свою в воду, она пе-редала ее мне, а затем, набросав лески на палубу, отрезала ее и, привязав к концу новую снасть, опустила ее с другого борта.

Мы с наслаждением вдыхали свежий морской воздух, пахнущий водорослями, солью, йодом, да и вообще, настоящей морской свежестью. Медленно поднимая, так же медленно опускаю снасть…Тишина, только изредка плеснет вода о борт, да чайка вскрикнет вдалеке. Сладкая дрема обволакивает меня.

Совершенно неожиданно чувствую, как кто-то внизу властно и даже нахально взял мою леску и, будто намотав ее на руку, потащил на себя. Рефлекторно, потянул на себя. Не тут-то было! Тот, внизу, потянул сильнее. Ответил тем же, чувствуя, как леска врезается в мою руку.

- Люсь, - сказал я, стараясь быть как можно спокойнее, - если это не ты своей удочкой меня зацепила, то там кто-то есть и он очень сильный.

- Поняла, сейчас помогу, - отозвалась она и стала быстро выбирать свою снасть.

- Только не тяни сильно! Помаленьку, только-только держи леску в натяжении и выби-рай слабину, а если слишком сильно будет тянуть - давай слабинки, только совсем чуточку, - добавила она.

- Понял, не буду рвать, - ответил я, чувствуя, как Тот, в воде, поддался чуток. Тут же выбрал метра три-четыре.

Помаленьку, потихоньку леска выбиралась, и вскоре в глубине завиднелось большое розовое пятно.

- Осьминог! – сказал Люська.

- И преогромный, - добавила она, - но мы не возьмем его.

- У нас нет сачка, а без сачка он схватится присосками на щупальцах за борт и тут уж его не оторвать, так и уползет. Есть, конечно, способ, но…

- Какой способ?

- Кто-то ныряет в воду и по очереди перецепляет щупальцы с лодки на себя, а потом вместе с осьминогом его вытаскивают в лодку. С этим такое не получится, уж больно боль-шой. Опасно!

- Утащит? – спросил я, потихоньку подтягивая леску.

- Да нет, дело не в этом. У него между щупальцами, в центре, клюв большой и твердый, он довольно ядовит и если маленький ничего не сделает человеку, то такой…

Желания быть заклеванным осьминогом у меня не возникло, как бы романтично это ни звучало! Тем временем, он был уже близко. Сверху, из-за перепонок между щупальцами, осьминог смотрелся как большой оранжево-коричневый зонтик. Размеры были внушитель-ные! Щупальцы длиной больше метра, в основании они были толщиной в мужскую руку, а сам мешок его - с большой альпинистский рюкзак!

- Килограмм под шестьдесят - семьдесять будет, пожалуй, - сказала Люська.

- Да, красавец какой! Фотоаппарат бы сейчас!

Осьминог тем временем потянулся к катеру и, схватившись за борт присосками одного щупальца, тут же сделал то же всеми остальными.

Крюк был в основании одной из лап. Я смотрел и думал, как бы его отцепить…

-Делать нечего, дай мне леску, а сам режь ему лапу. Иначе не отцепить, он всю леску сейчас со снастью утянет, как только опомнится. Быстрее!

Я вынул нож и, склонившись к воде, резанул насколько раз ножом поперек щупальца, прямо под крючком. Осьминог резко оторвался от катера и быстрыми толчками поплыл, оста-вив на корпусе щупалец. Люська потянула за леску и натянула ее. Я отрывал один за другим присоски, и вскоре щупальца-лапа с пятаками бурых присосков величиной с добрую чашку в диаметре, была в катере.

- Что будем делать с ней? – спросил я.

- Праздник живота устраивать, – ответила Люська.

- Ну что, будем еще ловить? – поинтересовался я.

- А почему бы и нет?

Не успела она проговорить это, как выражение ее лица изменилось и, взмахнув рукой, она сосредоточенно засопела, помаленьку выбирая леску.

- Никак, опять осьминог?

- Не знаю, но тяжко идет!

Вскоре показалась большая серо-коричневая тень. Это была треска! Когда мы вытяну-ли ее с помощью багра, оказалось что в ней было наверняка более десяти килограмм, длина больше метра и большая пасть с зубами, как у собаки.

- Сегодня у нас будет очень вкусный ужин, - сказала Люська и добавила, что все пре-красно, но не хватает лука…

- А для чего тебе лук? - спросил я.

- Как для чего? А поджарку из трески ты никогда не ел? Да и осьминожку тоже с луком надо бы…

- Нет, - признался я.

- Тогда ты много потерял, но берусь восполнить этот пробел по возвращении, а сего-дня и поджарка, и осьминожка будут без лука.

Мы ловили еще часик-полтора и в конечном итоге поймали еще две трески. Одну по-меньше, а вторую еще больше первой. Насчет рыбы было принято единодушное решение - оставив себе самую большую треску, устроить пир Ваське! Именно так мы и сделали, вер-нувшись в потерну. Васька появился там почти сразу, молча высунув голову и уставившись на нас своими умными глазами. Мы порубили рыбу на куски, и он мигом съел одну. Вторую мы также порубили на куски и оставили здесь же, на нижней ступеньке, не сомневаясь, что он съест и такое угощение.

Спокойно, размеренно шли дни. Мы занимались своими нехитрыми делами. Иногда ловили рыбу и подкармливали Ваську, который теперь всегда ждал нас у входа в потерну и, проводив до причала, принимал угощение.

Мы прекрасно понимали, что рано или поздно, гости придут. Мысли об этом не поки-дали нас. Многократно обсудив и отработав план действий, мы даже провели пару трениро-вок. Казалось бы, все было предусмотрено, и нам казалось, что мы полностью готовы к визи-ту, однако длинный резкий звонок сигнализации, прозвучавший в один прекрасный полдень, оказался неожиданным.

На какое-то мгновение мы замерли, пораженные неожиданностью звука, однако тренировки не прошли даром. Без единого слова, оба начали делать то, что столь тщательно отрабатывали. Я схватил автомат и понесся к выходу, успев увидеть, как Люська быстрыми, точными движениями снимает рыбу и складывает ее в ранцы.

Осторожно приоткрыл дверь выхода наружу. Тихо. Вышел и, крадучись, подошел к своему «наблюдательному пункту». Посреди бухты на якоре стояла большая яхта с россий-ским флагом на корме. У берега уже была небольшая надувная лодка с очень маленьким мо-тором. Возле нее находились четверо - двое мужчин лет сорока, женщина такого же возраста и мальчик лет десяти. Погода стояла совершенно безветренная, и разговор женщины с маль-чиком был хорошо слышен.

- Мам, давайте здесь останемся. И вода здесь теплая!

- Не спеши, сейчас папа с дядей Володей определятся и примут решение. Мне тоже нравится эта бухточка.

- «Та-ак, похоже, наши гости надолго хотят здесь расположиться», - подумал я и пошел к двери. Нужно было дать Люське отбой тревоги.

Спускаться вниз не хотелось, и тогда придумал хитрость. Вернувшись, подошел к щи-ту в дизельной и, трижды отключив рубильник, вернул его в прежнее положение, нисколько не сомневаясь, что Люська поймет, что это означает отбой!

Вскоре послышался шорох ее шагов. Я рассказал об увиденном на пляже. Она захотела взглянуть на гостей, что совпадало с моим желанием, и мы пошли к выходу. Лодка была уже у яхты. Один из мужчин подавал тому, который остался в лодке, большие мешки. Скорее все-го, с палатками и спальными мешками. Женщина сидела на песке, явно наслаждаясь теплом. Мальчишка бродил на другом конце пляжа, совсем рядом с тем местом, где был закреплен конец струны, что несколько беспокоило меня.

- Что будем делать? – спросила Люська.

- Не знаю. Понимаю только, что захватывать их нет ни малейшего смысла, а пока они не уйдут, выход наружу придется отменить. Меня беспокоит другое – они вот-вот обнаружат струну… Думаю, нам нужно срочно отсоединить или обрезать полевик, чтобы они по нему не вышли на дверь.

- Ты прав. Это нужно сделать немедленно, пока он не нашел или женщина не пошла в воду. Похоже, именно это она и собирается сделать.

И действительно, женщина сбросила шорты и осталась в купальнике. В воду она не пошла, что дало нам время для того, чтобы отрезать полевик и сбросить его с обрыва вниз, к кусту с реле. Тем временем, заурчал мотор, и лодка медленно пошла к берегу. Выгрузив меш-ки на песок, мужчина снова отошел и направил лодку к яхте.

- Ну что, - сказал я, - пойдем домой? Пусть они располагаются.

- Как ты думаешь, нам стоит объявиться перед ними?

- Давай, чуток понаблюдаем, а там и решим. Хорошо было бы вместе с ними и уйти.

- Не обязательно. Можно идти рядом, на своем катере.

Я пошел в сторону входа, сматывая полевик. Уже подходя к двери, услыхал приглу-шенный Люськин крик.

- Алеша, быстро или сюда! Что сейчас будет…

Подбежал к ней. В бухту входил большой белый катер. Тот самый, бандитский.

- Вот так поворот! - только и нашелся, что сказать, - Эти могут что угодно вытворить.

- Может, помочь им? Как думаешь?

- Наверное, придется. Давай, поступим так: ты смотри за ними, а я схожу за пулеметом. Чувствую, он нам понадобится сегодня.

Через пару минут вернулся с пулеметом и парой коробок с лентами, подумав, что пра-вильно сделал в свое время, принеся оружие к выходу.

Катер подходил к яхте. Мужчина на яхте встал.

- Мужики, зачем так близко подходить? Повредите же яхту. Разве места мало в бухте?

- Сейчас разберемся, мало или много, - ответил стоящий на носу катера мужчина, спрыгивая на яхту. Катер отработал, остановившись в паре десятков сантиметров своим ост-рым форштевнем от корпуса яхты. Передвинув из-за спины автомат, мужчина наставил его на мужчину.

- Кто такие, что здесь делаете?

- Мы из Владивостока, путешествуем. У нас все документы нормально оформлены и никто не имеет право…

- Бандит прервал его слова мощным ударом кулака в лицо и мужчина, перелетев через тонкий леер, оказался в воде.

- Продолжим дискуссию насчет того, имею право или таки нет? - с этими словами бан-дит дал очередь из автомата, подняв веер брызг рядом с плавающим в воде мужчиной, и доба-вил:

- Плыви, родной, я сегодня добрый! Ох, ты ж, мать честная! Серега, ты поглянь, что там по берегу гуляет!

- Сейчас я по нему дам, - сквозь зубы процедила Люська, вцепившись в пулемет.

- Тихо, остынь! Не сомневаюсь, сегодня тебе еще представится возможность постре-лять. Мы все должны делать только наверняка. Это не киносериал, дублей не будет! Глянь, сколько их…

Из рубки вышли еще трое. Двое из них были уже знакомы нам по убийству японцев. Тот, что оставался на яхте, вернулся на катер и привязал его к лееру яхты. Подтянув резино-вую лодку, привязанную к корме, трое сели в нее и помчались к берегу, где в этот момент мужчина выходил из воды. При этом он запнулся о нашу струну и упал.

- Во! Серега, глянь-ка! Растяжка-то все еще здесь и опять не работает, - загоготал один из бандитов, наблюдая из лодки за происходящим.

Женщина и мужчина помогли своему товарищу выбраться из воды. Мальчик был там же. Бандиты выскочили из лодки на песок и, наставив автоматы, приказали всем сесть.

- Что вам нужно от нас? - спросила женщина.

- Значит так, - заговорил один из бандитов, - сидеть и молчать. Только отвечать на во-просы, а если кто рыпнется – положим всех, и никто вас никогда не найдет. Скормим рыбам и все. Хотите жить – ловите каждое наше слово и исполняйте быстро и точно то, что вам ска-жут.

- Эй, Бык, - раздалось с катера, - лодку давай сюда!

Один из бандитов поднял руку в знак того, что услыхал и, сев в лодку, завел мотор и помчался к катеру. Взяв того, что был в катере, он перевез и его на пляж. Теперь в катере ни-кого не осталось.

- Есть! Похоже, пошел наш шанс, - сказал я Люське, - беги в потерну и выходи на кате-ре. Только смотри, не забудь про растяжку! Встанешь у мыса так, чтобы тебя не было видно, а когда услышишь три одиночных выстрела, лети пулей в бухту. Только когда три одиночных! При очередях стой там. Договорились?

- Да! А как ты здесь один?

- Все, некогда разговаривать, беги! И дверь как следует за собой прикрой!

Я лежал и прицеливался, ожидая удобного момента.

- «Только бы они не перемешались там, - подумал про себя, - только бы разделить их».

Лодка ткнулась в берег. Теперь все бандиты были на берегу.

- Что будем делать с ними, - спросил тот, что отозвался на кличку Бык.

- А это мы сейчас и порешаем. Красотка эта, естественно, пригодится нам, а мужики… Лишняя головная боль. Разве что откупятся, да? Эй, мужики, откупитесь?

Он подошел к тому, которого звали Владимир.

- Ну что, будем откупаться или сразу тебя грохнуть?

Мужчина молчал, глядя в песок.

- Понял, молчим. Не уважаем, значит…- театрально произнес бандит и ударил мужчи-ну ногой в грудь.

- А ты как, касатик? Тоже молчать будешь или сразу сундуки раскроешь, - с издевкой спросил он, ткнув автоматом в плечо отца мальчика.

- Не трогай папу! – закричал мальчик.

- Ой, какие же мы мужчины! Ну, как скажешь! Что, пацаны, уважим? Прислушаемся к просьбе мальца, не будем трогать папу? А вот, насчет мамы ничего не обещаю, да он и не просил, насколько помню!

Бандиты загоготали, довольные красноречием и остроумием своего босса.

- Та-ак, ну и где тут у нас ма-ама? – дурашливо протянул бандит и, сделав несколько шагов, оказался между сидящими на песке и бандитами. Между ним и женщиной было не больше полутора метров. Я напрягся и затаил дыхание, замерев так, что даже удары моего сердца стали слышны. Прицелился. Очередь ударила точно между бандитом и женщиной, подняв большой фонтан песка. Бандит отпрыгнул, еще больше увеличив расстояние между ними.

Те же и я с пулеметом.

Так же, очередью еще раз провел меж ними, и они отпрыгнули еще дальше, ощети-нившись автоматами в мою сторону.

- Неважный из меня стрелок, а пулемет тяжелый, - громко закричал я, - руки устают. Следующая очередь может быть не такой меткой. Оружие на песок и отойти от него! Малей-шая попытка не выполнить приказ или стрелять, и мне доставит огромное удовольствие всех вас положить!

Старший бросил автомат на песок. За ним остальные тоже побросали на песок автома-ты и замерли. Я снова дал очередь вдоль них, подняв линию песчаной пыли.

- Все оружие и отойти! Вам что-то не ясно?

Двое достали пистолеты и один – нож. Побросав, отошли еще на пару метров.

- Еще столько же отойти и сесть, руки за голову! Быстро, ждать не буду!

- Мужики, - встал и обратился к мужчинам с яхты, - быстро соберите оружие! Держите их на прицеле, пока я спущусь. Если что – не отказывайте себе в удовольствии, стреляйте.

Мужчины быстро вскочили и, собрав оружие, наставили его на бандитов и

отошли к женщине и мальчику, которые тоже встали.

Я поднялся и, с пулеметом на ремне наперевес, быстро пошел вниз.

- Спасибо, юноша… – сказала женщина, с удивлением рассматривая мой довольно ко-мичный наряд – огромные ботинки, шорты из японских галифе, френч с оторванными рука-вами, большая кобура на правом боку и кинжал в ножнах на левом. Все венчала странного вида солдатская кепка с матерчатым козырьком и довольно жидкая небритость на лице.

- Не за что, - ответил я и, достав пистолет, трижды выстрелил в воздух. И они, и банди-ты с удивлением смотрели на меня. Почти сразу послышался звук мотора, и все повернулись в сторону моря. Из-за мыса вылетел катер и, почти вылетая из воды, несся к нам. Я даже немножко испугался за Люську, когда катер был уже совсем близко, но тут мотор взвыл и, окружившись пеннным пятном всклокоченной воды, катер замер в нескольких метрах от бе-рега, подняв большую волну, накатившую на песок. Она выскочила на корму и наставила пулемет на бандитов.

- Вот теперь все в сборе, - громко сказал я, - все хорошо, Люсь.

- Прекрасно, - ответила она, наградив меня ослепительной улыбкой.

- Во, детвора разыгралась-то как! - громко проговорил один из бандитов.

Тут, совершенно неожиданно, Люська разразилась длинной пулеметной очередью по-верх их голов. В лесу, как скошенная, упала вершина дерева и полетели срезанные ветки.

- Если бы вы знали, как мне хочется разрядить всю эту ленту на вас, вы бы не стали во-обще ни одного звука в моем присутствии больше произносить, потому что перед вами де-вушка слабая, нервная. Могу и не сдержаться!

Я был удивлен этой сценой не менее остальных присутствующих и только покачал го-ловой.

- Меня зовут Алексей, а это - Люся.

- Владимир, Николай, Сережа и я, Наташа, - представила всех женщина.

- Очень приятно. На яхте веревка есть?

- Конечно, ответил Николай.

- Тогда быстренько за ней, нужно этих паразитов связать.

Николай и Владимир быстро вскочили в лодку бандитов, завели мотор и пошли к яхте. Вскоре они вернулись с двумя большими мотками тонкого капронового линя и, выйдя на бе-рег, стали поочередно связывать бандитам руки за спиной. Вязали по-морскому, со знанием дела и на совесть.

Когда все были связаны, предложил Николаю взять пулемет и покараулить бандитов.

- Не убегут, за это ручаюсь, - сказал он, приняв оружие.

Люська мягко ткнула катер в берег и спрыгнула на песок.

- Ну что, Люсь, приглашай гостей в дом, - сказал я.

Люська пошла впереди. Рядом с ней бежал мальчишка. Уже внутри, увидев работаю-щий дизель и другое оборудование, Владимир изумился. Оказалось, он работал судовым ме-хаником, и для него в радость было видеть старинные двигатели, почти динозавры, только в отличном состоянии. Он с восторгом ощупывал все, рассматривал и, восхищенно улыбаясь, показывал большой палец.

Потом мы поднялись наверх, показали гостям спальный этаж, сводили в галерею, где сняли разной рыбки, и повели на камбуз. Спуск в потерну мы не показали, да и вообще, о по-терне мы не стали им рассказывать. Камбуз вызвал восторг у всех гостей. Люська поставила варить рис и, пока я рассказывал нашу одиссею, на столе появились блюдо с горой риса, ле-пешки, рыба во всех видах и икра. Мы с удовольствием ели и общались. Это было фантасти-чески приятно - видеть других людей и спокойно разговаривать с ними!

- Пойду, сменю Николая, - сказал Владимир.

- Схожу с вами, - сказал я, - нужно кое о чем поговорить с бандитами, вопросы им по-задавать. А вы, - обратился к женщинам, - пока посидите, поговорите.

- Я тоже хочу с вами, - заявил Сережка.

Бандиты сидели на песке. Николай - неподалеку, не отрывая от них глаз.

- Как себя ведут ребятки? – спросил я.

- Да ничего. Денег много обещают, да и вообще, устроить сладкую жизнь, если развяжу и отпущу!

- Ага, эти устроят… на том свете.

- Итак, мужики, - обратился к бандитам, - кто на катере командир, кто управляет им?

Они молчали.

- Получается, что командира нет. Ну что же, тем хуже для вас. Тогда объявляю вам всем, что конфискую ваш катер, потому что мне он нужнее.

- А мы как же? – спросил один из них.

- Именно об этом и хотел поговорить с командиром катера, но, раз его у вас нет…

- Да есть он, - тихо сказал тот, что последним оставался на катере, - я командир.

- Вот и хорошо, значит пойдете со мной на катер. Там и поговорим.

- Сережа пошел с отцом к двери, а мы с Владимиром помогли бандиту встать и под-няться на нос нашего катера. Там он и сел на палубу. Владимир остался на пляже караулить остальных. Дав задний ход, отошел от берега и направился к стоящим на якоре яхте и катеру. Подойдя к корме катера, выпрыгнул и привязал наш катер к никелированной утке.

- Сиди здесь, никуда не уходи, - сказал я бандиту и вошел в рубку. Она была довольно большая, с диванчиком и двумя вращающими креслами на возвышении, на которое вели три ступеньки. В носовой части каюты была дверь. Она вела в просторное спальное помещение. Там же оказалась небольшая газовая кухонька и даже крохотные туалет и душ. В кормовой части палубы, огражденной сверкающим никелированным леером, был люк. Тут же вспом-нил, как нас везли в таком же отсеке.

- Итак, начнем играть в почемучку. Откуда вы пришли?

- А что мне будет взамен на ответы?

- Жизнь. Удовлетворяет такая цена?

- Удовлетворяет. С соседнего острова мы.

- Сколько топлива на борту.

- На сколько часов хода хватает одного полного бака и сколько здесь баков?

- Часов на восемь полного хода. Два бака.

- А теперь давай поговорим насчет переключения с одного на другой, насчет масла и насчет навигации.

Общались больше часа. Я запускал и останавливал двигатель, радар, остальные прибо-ры. Он точно и кратко отвечал на все мои вопросы и, когда они иссякли, спросил:

- Что вы сделаете с нами?

- Ничего. Мы отпустим вас, только перед этим поменяемся катерами. Вам останется наш, маленький, а мы возьмем ваш, потому что нам дальше идти на нем.

- Вы уверены, что дойдете?

- А что может помешать?

- Ну… мало ли в море помех может возникнуть. На соседний остров придете – вас там встретят, вопросиков назадают разных. Не уверен, что на все у вас найдутся ответы. Остается только в Японию, да?

- Будем практиковаться в японском языке, - сказал я, - ничего не поделаешь. А теперь слушайте внимательно. Сейчас я перешвартую катер, выйду из бухты, попрактикуюсь и вер-нусь, а вы сидите здесь и не трепыхайтесь, потому что уж очень вы разозлили мою подругу и эту милую компанию, помешав им спокойно отдыхать. Не ручаюсь за их сдержанность. Осо-бенно за подружку – очень крута бывает!

Последние приготовления

Он кивнул. Отвязал наш катер, я подошел к яхте с другого борта, отвязал большой ка-тер, запрыгнул на него и, дав ход, пошел на выход. Это было одно сплошное удовольствие. Подо мной тихо урчал мощнейший двигатель, его почти не было слышно. Катер бежал легко и свободно. Обогнув мыс, сбавил ход и, посмотрев на антенны, решил все-таки опустить мач-ту и антенну спутниковой станции. Маленькая мачта была тут же, на рубке и, отдав специальный винт, положил ее. То же самое проделал и с антенной. Теперь, по моей прикидке, катер вполне должен был войти в потерну. Найдя нужный тумблер, включил прожектор. Крадучись, толчками входил в потерну. Катер хорошо вписался и сверху даже оставался небольшой просвет. По бортам было еще по метру. Растяжка была снята и полевик, свернутый аккуратными кольцами, висел на одной из гранат.

Ошвартовавшись к причалу, заглушил двигатель, спрыгнул с катера и привязал его. Нужно было дозаправить бак топливом. Непростая задача. Тут-то я и пожалел, что не запу-стил лифт в свое время. Делать нечего, пошел наверх. Одному мне с такой задачей не спра-виться.

Люська, Наталья и Николай сидели на камбузе и пили чай. Рассказал им о проблеме.

- Алеша, Володя ведь не просто механик, а электромеханик, - сказал Николай, - пусть женщины сменят его на боевом посту, а мы займемся решением нашей проблемы.

- Пока он не пришел, давай принесем емкости, которыми топливо носить будем.

Мы поднялись в склады и принесли оттуда в дизельную шесть двадцатилитровых ка-стрюль. Потом пришел Николай, и я повел его наверх, в лифтовую. Он ходил вокруг двигате-лей, лебедки и тросов, щупал, попробовал ножом консервирующую обмазку, а потом выдал вердикт:

- Ну, и молодцы же эти японцы!

- Это мы знаем, а что с лифтом?

- А что с лифтом? Лифт как лифт!

С этими словами он подошел к щиту, щелкнул большими переключателями и, подойдя к лебедке, нажал на большую кнопку. Двигатель ожил, и барабан лебедки завращался, нама-тывая трос. Смазка длинными кусками отлетала от троса и падала на пол рядом с просветом.

Вскоре кабина остановилась этажом ниже. Мы спустились и, открыв лифтовую дверь, осмотрели кабину изнутри. По сути, это была не кабина, а площадка с решетками с трех сто-рон, подобием калитки и рамой наверху, к которой стойками крепилась она и трос. Николай вошел в лифт.

- Ну что, смелые есть?

Мы вошли, и я закрыл за собой дверь и калитку.

- Поехали, с Богом! – сказал Николай и нажал на одну из пяти кнопок. Лифт тронулся и с грохотом пошел вниз. Вскоре он остановился. Открыв дверь, увидел, что мы на спальном этаже. Нажали следующую кнопку. Это было то, что нужно – камбуз и дизельная. Вышли и понесли кастрюли к цистернам. Работа шла быстро. Наполняя кастрюли, вносили их в лифт. Когда все были заполнены, Николай сказал, что ехать можно только одному. Я сказал ему, чтобы он спускался, а сам пойду по трапу.

- Да…крутые здесь дела… - сказал Николай, когда я спустился к нему.

- Еще какие!

- Повезло вам, ребята, что такое здесь, на острове оказалось, а иначе туго бы пришлось.

- Да уж, конечно, повезло. Вряд ли мы смогли бы выжить здесь. Не голод с холодом, так медведи…

Развивать тему не хотелось. Кастрюли стояли уже возле катера. Николай открыл кор-мовой люк и что-то там делал. Вынырнув оттуда, он показал резиновый шланг.

- Не делать же воронку из бумаги, - весело заявил он.

Мы быстро слили топливо и, поставив кастрюли в лифт, вошли сами и поехали наверх.

Так сделали четыре рейса. Последние две кастрюли были лишними. Масла в катере оказалось столько, что его хватит на то, чтобы все это топливо израсходовать. Катер готов к походу. Загрузили в него термоса с водой. Сумки с провизией должны были быть в малень-ком катере. Подумав, решил все-таки съездить наверх и взять еще провизии. Не пропадать же рыбе! Поднявшись, мы с Люськой посовещались и решили поделить рыбу пополам с ребята-ми.

- И не возражайте! - сказала Люська в ответ на их возражения, - Мы хотим сделать вам приятное напоследок.

- Вы уже сделали, освободив нас от этих уродов, - ответил за всех Владимир.

- Пойдемте в галерею, - сказал я мужчинам, - поснимаем рыбу, а заодно кое-что дам вам.

Там, в одной из комнат, достал им пулемет и пару лент.

- Думаю, вам с этим спокойнее будет. Когда отпадет нужда, просто выбросите все в море. Возьмете наверху простынку и протрёте оружие как следует от смазки.

- Нам, наверное, нужно бы сопроводить вас до Сахалина, - сказал Владимир.

- Не думаю. Сначала я тоже так думал, а теперь не думаю. Катер вполне нормальный, заправлен. Мы спокойно дойдем туда, куда нужно.

- А с этими что будем делать? – спросил Николай.

- Думаю, мы оставим им маленький катер.

- Они же смогут догнать на нем и…

- Нет, не смогут. Во-первых, оружия мы им не оставим, а во-вторых - не догонят. Я кое-что придумал. Мы снимем с мотора что-нибудь очень важное и спрячем на острове. Где спрятал - напишу в записке и оставлю ее на катере. Пусть найдут и тогда уже выходят. Ду-маю, через сутки, не раньше найдут. Кстати, резиновый или универсальный клей у вас есть?

- Есть, «Момент».

- Вот и прекрасно. Он нам поможет. А теперь сбросьте сюда половину рыбы и идите на пляж, а мне лучше на катере вернуться к яхте. Не нужно им знать, что на острове есть потерна.

С этими словами я осторожно, чтобы не наступить на ворох рыбы, вошел в лифт и по-ехал вниз.

Операция «Обмен»

Подойдя к маленькому катеру, привязался к нему и спрыгнул на его палубу.

- Ну, и как вам наш катер?

- Отличный катер, только топлива маловато.

- Зайдите на остров и заправьтесь, - с ухмылкой сказал бандит.

- Придется, - сделав озабоченное лицо, ответил я, подошел к двигателю и стал смот-реть, что бы такое снять с него.

Решение было на виду. К мотору подходил резиновый топливный шланг с грушей для подкачки топлива посредине, который шел от коробки переключения баков к разъему на мо-торе. Разъем отстегивался одним нажатием на рычажок. Ни капли при этом не пролилось, по-скольку на двигателе был острый «папа», а на разъеме – «мама» с шариком, который под дей-ствием пружинки внутри разъема перекрывал освобожденное отверстие. Точно такой же разъем оказался и на другом конце шланга.

В рубке я взял листок и написал, что шланг они смогут найти в озере. Где находится озеро, не писал, предоставив им возможность самим найти его. Положив записку на диван-чик в рубке, вышел к бандиту.

- Значит так, мы сейчас уйдем. Катер оставляю вам. Лодку тоже. Развязывать не будем. Сами развяжетесь, коли жить захотите. Ну и… не поминайте лихом!

Бандит только скрипнул зубами и ничего не сказал.

Я отвязал маленький катер от яхты и дал ход большому, отводя оба катера от яхты. Отойдя метров двадцать, остановил ход и, спрыгнув на малый, отдал его якорь.

- Счастливо, оставаться!

- Бывай…Может свидимся …

С этими словами перепрыгнул на большой катер и, отвязавшись от малого, осторожно двинулся к берегу. Катер мягко ткнулся в песок метрах в пяти от берега. Спрятав шланг под френчем, попросил Николая подойти на лодке.

Мы пошли к тропинке и договорились, что они отвлекут бандитов, пока я нырну в ку-сты, к озеру. Так и сделали. Николай и Владимир стали о чем-то говорить с ними. Я быстро пошел к озеру и там забросил шланг на середину. Пусть теперь ищут!

Вернувшись, тихо сказал Люське, чтобы шла вовнутрь и как следует задраила за собой дверь, а я через потерну минут через десять вернусь.

Ребятам сказал, чтобы переправили Наталью с Сережкой и рыбу на яхту, но прежде…

С этими словами подошел к лодке бандюков и широким движением распорол ее дно. Подумав, распорол и надутый бок.

- Ребятки, клей на катере, у командира. Скучно станет – сплавайте и возьмите у него. А это – мой вам подарок. Подойдя к ближайшему дереву, воткнул в него нож на высоте око-ло двух метров.

- Что-то не слышу слов благодарности. Какие-то странные вы!

Затем Николай пошел к яхте, а я поднялся на катер, запустил двигатель и плавно ото-шел от берега, который стал уже нам таким близким…

Я подошел к яхте и осторожно пришвартовался к ней. Мы долго обменивались руко-пожатиями и разными приятными словами, а когда уже собирался идти в рубку, чтобы отой-ти от них, Владимир вышел из рубки и подал мне конверт.

- В конверте есть все, - сказал он, - что поможет вам найти нас и сделает так, что вам поверят, когда будете рассказывать о своих приключениях. Мы будем во Владивостоке при-мерно недели через две. Если что – звони немедленно, все телефоны в конверте. Ну, и… при-глашаю в гости, а надумаешь поступать во Владивостокское высшее мореходное училище – позвони. У меня есть такое ощущение, что мы сможем быть тебе полезными и в этом вопросе, правда Наташ?

При этом все они заулыбались. Еще раз пожал всем руки и сунул конверт во внутрен-ний карман френча. Сережа отдал конец. Выбрал его и дал ход. Они махали руками вслед.

- Ребята! Ведите себя прилично! – прокричал бандитам на берегу, которые сгрудились возле дерева с ножом, и добавил оборотов.

Выйдя из бухты, повернул и вскоре вошел в потерну. Люська уже ждала на причале.

- Ну что, все? – спросила она.

- Да, ребята в яхте, снимаются, а бандиты на берегу, пытаются освободиться. Их стар-ший на катере остался.

- А если догонят?

- Не догонят, все продумано! – ответил и рассказал ей, как все это устроил.

- Ох, и коварный же ты тип!

- А то! Пусть сами первыми не лезут!

Я взял фонарь и мы пошли в лифт, чтобы подняться наверх. Медленно, внимательно обошли все помещения, с самого верха. Там я проверил лаз и хорошенько заклинил его, чтобы нельзя было открыть снаружи. Зашли в спальню…

- Ой, Алешенька, даже жалко уходить отсюда. Все же, нам хорошо здесь было. А что будет дальше? Будет ли столь же хорошо на материке, среди людей?

Люська даже слезу пустила, а у меня в горле возник ком, но сдержался и молча обнял ее. Постояв немножко, пошли на камбуз. Все там было как родное…

- Попьем чайку? – спросила она.

Чайник закипел быстро. Молча, думая об одном и том же, пили чай. Впереди был большой переход. Все, что мы знали об этом, было теорией. Что-то знал сам, что-то мне рас-сказал Николай, а что будет на практике, никто не знал. В голове возник вопрос: «А может быть, действительно нужно было бы, чтобы они сопровождали нас?» И тут же сам себе мыс-ленно отвечал, что нет, не хочу ломать их отпуск, хочу самостоятельно сделать это, а иначе каким буду моряком, если испугаюсь сейчас?

- Ну что, идем?

- Посидим на дорожку.

Встав, пошли к скважине и перекрыли клапан. Затем перекрыл все воздушные, топливные и масляные клапана и, подойдя к щиту, рванул рубильник вниз. Стало темно, только луч моего фонаря освещал кусок пространства. Молча прошли в галерею и там, закрыв за собой деревянную маскировку, спустились в люк, закрыв его за собой.

В потерне Люська, все так же молча, забралась в катер. Я подал ей ранцы и термоса с водой. Затем, запрыгнув в катер, запустил двигатель и включил прожектор. Медленно ото-шли от причала, развернулись и пошли на выход. Пройдя растяжку, отработал задним и по-шел на корму. Очень осторожно восстановил полевик между гранатами и, вернувшись в руб-ку, дал ход. И тут Люська заплакала в голос… Я растерялся и не знал, что делать.

- Ва-аська… даже не пришел проводить! - между рыданиями вырвалось у нее.

- Ох, ты ж, горе какое, - обнимая ее одной рукой и покрывая поцелуями ее зареванное лицо, запричитал шутя.

Катер вышел из прохода, и краем глаза я увидел его справа по борту. Потянув рычаг скорости, поставил его на нейтраль. Кошачая усатая голова торчала теперь по корме.

- А взгляни-ка назад, что там торчит такое? Эта физиономия тебе никого не напомина-ет?

Люська немедленно обернулась, просто засветилась от радости и защебетала без пере-рыва между словами:

- Пришел, он пришел! Ведь знала! Он не мог не прийти! Алешенька, я же загадала - ес-ли придет проводить, все у нас будет хорошо, а если нет…

- Ну, вот и славно, корми своего кота-барбоса как следует и прощайся с ним!

Скормили мы ему два пласта. Наевшись, Васька как-то печально отплыл от борта и за-мер, уставившись на нас своими большими умными глазами. Я готов был поклясться в ту ми-нуту, что он прекрасно понимал, что мы уходим навсегда, и ему было грустно.

- Все, Васька, пока! Не поминай лихом! – сказал ему, включил радар и дал ход. Слева виднелась яхта. Она шла под парусом.

- Попрощаемся? – спросил Люську.

Подвернул влево, и мы помчались к яхте. Вскоре догнали ее, пролетели мимо и пере-секли ее курс по носу. Они махали нам руками. Люська вышла на корму и тоже помахала. Легли на курс. Теперь – все, проводы закончены. Только вперед!

Сначала нам предстояло дойти до большого острова и, обогнув его, лечь на прямой курс, домой. Можно было бы дойти до острова и высадиться на него. Там есть люди, есть по-граничники, но… представили себе их реакцию на наше появление! Именно поэтому мы и решили идти, скрываясь от всех. Погода стояла прекрасная, море тихое и спокойное. Очень пологие валы не мешали нам лететь со скоростью двадцать пять узлов.

Через пару часов хода верхняя кромка дисплея радара чуть посветлела. Это могло означать только одно – сейчас откроется берег. Действительно, через пять минут показалась кромка. Помня про план скрытности, подвернул правее, и так, держа остров на удалении, мы пошли к проливу. Стало темнеть. Сигнальные огни не включал, шли в темноте. Люська сиде-ла рядом и клевала носом. Предложил ей пойти поспать, но она отказалась. Вместо этого она пошла на корму и принесла по лепешке, большому куску рыбы и кружке горячего чая.

- Ты просто волшебница, как раз подумал о том, что неплохо бы перекусить!

- Алеша, ты поешь, а я пока порулю, хорошо?

- Хорошо, но только с условием, что ты поешь, а потом обязательно поспишь немнож-ко, ведь тебе придется сменить меня за рулем!

- Согласна, - засмеялась Люська, и встала к рулю.

С удовольствием перекусив, вернулся за руль, а она вернулась на свое место и тоже по-ела.

Какое-то время болтали. Просто так, о разном. Она рассказывала о себе, о своих роди-телях, о школьных делах, а я – о моих. Постепенно разговор стих. Решил напомнил ей о дан-ном обещании. Люська молча спрыгнула с кресла, обняла, поцеловала меня и пошла в салон. Я остался один на один с совершенно черным океаном, под таким же черным небом с яркими звездами. Было немного жутковато. Я постарался задавить в себе этот страх перед безднами внизу и наверху, думая о том, как мы вернемся, и как на берегу нас встретит дед. В темноте сиял только компас со своими яркими, подсвеченными цифрами.

Мы входили в пролив. Светящаяся кромка на экране радара приобрела острые очерта-ния и смещалась все больше в корму. Вокруг – никого и ничего. Пологая зыбь совсем исчезла, и катер легко несся по гладкой поверхности, чуть дрожа на ряби. Мерно, на одной ноте гудел мотор. За кормой оставался ровный пенный след, в котором ярко вспыхивали и оставались далеко позади яркие синие огоньки, совсем как светлячки. Какие-то мелкие организмы, потревоженные нами, так выражали свое неудовольствие. Подвернув немного, лег на расчетный курс. Дрожь стала немножко меньше и скорость на приборе выросла чуток.

- Ой, Алешка, что здесь у тебя творится!

Люська вышла из салона и стояла, глядя назад. Оглянулся. Картина была совершенно фантастическая! За нами ярким, синим огнем горел пенный кильватерный след. Огоньки те-перь слились в сплошную пленку, и все выглядело так, будто мы шли по жидкому синему огню, выливающемуся из-под нашей кормы, плещущему брызгами, и эти брызги в свою оче-редь, тоже вызывали такой же огонь на спокойной воде! Зрелище завораживало, околдовыва-ло своей красотой!

- Я знаю, что это такое, - сказал Люська, - это планктон, мне дед рассказывал. Так бы-вает, когда судно идет в нем. Он светится, если его потревожить. Представляла себе это, зна-ла что красиво, но чтобы настолько!

- Да… - восхищенно сказал я - и не нарисуешь такое, не сфотографируешь.

- Дед говорил, что пытались фотографировать, но ничего не получилось.

Какое-то время мы молчали, любуясь большими яркими звездами и свечением планк-тона. Однако, вскоре свечение ослабло, и только время от времени вспыхивали отдельные светлячки.

Берег на дисплее давно уже исчез, но радар не выключал и время от времени погляды-вал на экран. Монотонное гудение двигателя, гладкая спокойная вода действовали как силь-ное снотворное. Постепенно, оно обволакивало меня, сковывало. Я уже с трудом боролся со свинцовой тяжестью век. Экраны, стрелки, цифры – все время от времени плыло перед глаза-ми, и стал ловить себя на том, что стал отключаться на мгновение. Руки делали то, что долж-ны делать, удерживая катер на нужном курсе, а сознание отключалось. Никакие усилия воли уже не действовали. Я понял, что это становится опасным. Часы на дисплее показывали почти половину четвертого.

- Люсь, ты как себя чувствуешь? Спать не хочется?

- Не-а. Думаю о том, как все дальше будет.

- Хочешь порулить немножко?

- А ты поспишь пока?

- Да, совсем чуточку.

- Хорошо, только объясни, как по компасу рулить, никогда не делала этого.

После небольшого обучения мы поменялись местами, и убедившись, что она нормаль-но управляет катером, спустился вниз и прилег на диван.

- Люсь, если увидишь чего на экране или огонек на горизонте, зови меня сразу, хоро-шо?

- Есть, капитан!

То ли мне это показалось, то ли действительно довольно долго лежал и сон не шел ко мне… Проснулся от яркого солнечного света в глаза. Двигатель так же мерно гудел, катер чуть дрожал. Я встал и взглянул наверх. Люська сидела и спокойно правила.

- Люсь, а сколько сейчас на часах?

- Привет, засоня! Девять уже почти.

- Ничего себе… А что ж ты меня не подняла?

- А зачем? Зато ты теперь выспался, будешь нормально управлять, а я спокойно отдох-ну.

- Логично,- ответил я и вышел на корму. Море было прекрасно! Небо такое же синее, даже немного фиолетовое, без единого облачка. Горизонт, куда ни глянь, будто по линейке прочерчен.

За кормой – ровный пенный след. Все мирно, спокойно.

- Все, Люсь, сдавай вахту!

- Завтракать будем? – спросила она, передавая руль и спрыгнула с кресла.

- Еще как будем! Голодный, как Васька!

- Васька… - погрустнела Люська, - как он там без нас?

- Да так же, как и до нас! Нормально! Рыбку ловит, да подружек ищет!

- Ой, смотри! – она показала рукой справа по борту.

Там были дельфины. Немного, штук пять. Они неслись с той же скоростью, что и мы, красиво выныривая из воды и врезаясь в нее без брызг. Серые, совершеннейшей формы тела сверкали на солнце. Постепенно, к ним добавились еще дельфины, и вскоре вокруг нас было больше двух десятков этих великолепных существ. Как по команде, они выстроились в два ряда, разом выныривали и снова ныряли. Синхронность была поразительная! Они как бы де-монстрировали нам свое умение плавать строем! Затем снова, как по команде, строй рассы-пался, и возле катера осталось три дельфина. Два из них шли метрах в пятнадцати от борта, а третий зашел с носа. Он шел почти у поверхности воды, метрах в пяти впереди, время от вре-мени красиво взрезая воду плавником. Зрелище было фантастически красивое, и Люська, визжа от восторга, кричала им с кормовой палубы разные красивые слова. Шоу продолжалось минут пятнадцать, а потом Люська устала кричать и замолкла, глядя на них. Дельфины как будто поняли, что она переполнилась эмоциями и исчезли.

Люська согрела на печке чай, и мы молча позавтракали, затем она пошла вниз и легла на диванчике. Я остался один. Часа через полтора она поднялась.

- Ты чего не спишь?

- Не знаю. Не спится что-то. Как-то тревожно на душе. Проснулась и чувствую, что не могу лежать. Вот и поднялась.

- Эх, на твоем месте…

Я не успел договорить. Катер содрогнулся от сильнейшего удара и резко замедлил движение. Мы полетели вперед. Я больно ткнулся грудью в штурвал, а Люська оказалась на столе. Внизу что-то трещало, рвалось и шумело. Взглянув туда, увидел феерическую карти-ну. На том месте, где она только что лежала, находилось большое черное бревно. Если бы она не встала… Мне страшно было даже подумать о том, что с ней могло быть. Со страшным шипением и плеском еще не потерявший хода, катер быстро наполнялся водой.

- Быстро на палубу!

Люська выскочила первой. За ней я, превозмогая боль в груди.

- На нос! Там есть спасательный круг.

Еще несколько минут назад не было людей счастливее нас. Мы молча наблюдали за тем, как исчезла под водой лампочка в маленьком белом плафончике на верхушке мачты. Те-перь мы были одни в целом мире… Вся наша жизнь и все наши интересы с этой минуты со-средоточились в оранжевом спасательном круге…

-«Похоже, мы не скоро попадем домой», - подумал я, и тут же вновь вспомнил то, что читал в какой-то книге. Там говорилось о том, что люди, оказавшиеся в море в результате ко-раблекрушения, гибнут, в-основном, по двум причинам – от переохлаждения и от паники. Нам с Люськой предстояло на своем опыте узнать, что это такое - оказаться со спасательным кругом в открытом море. Подняв голову, встретился со взглядом ее расширенных от ужаса глаз. Стал мучительно искать слова, которыми мог бы успокоить ее, но не находил их и вооб-ще не знал, что можно сказать, а тем более – сделать в такой ситуации. Страха не было. Была огромная пустота и в душе, и вокруг нас. Тишина была настолько глубокой, что от нее звене-ло в ушах.

Мысли эти молниями мелькали в голове. Прервал их сильнейший всплеск воды. Прямо перед нами, метрах в пяти, вода вспучилась и взорвалась мощным выбросом. В воздух, метра на два, вылетел большой цилиндрический предмет. Я узнал его, он был закреплен на носу, у лобовой переборки катера. Этот предмет в воздухе развалился на две части, и из него вывалилось что-то бесформенное, громко шипящее.

Через минуту перед нами развернулся и стал надуваться ярко-оранжевый спасательный плот с круглой палаткой над ним! Не сговариваясь, быстро погребли к нему, крепко держась за круг. Нам очень повезло, что в тот момент не было ветра. Плот оказался настолько легким, что, находясь в воде, совершенно без усилий развернул его так, что перед нами оказался вход с веревочной лестничкой и надувной подножкой в воде. При ветре мы никогда не угнались бы за ним.

Я помог Люське забраться в плот и влез сам. В плоту был только небольшой стальной баллон, присоединенный шлангом к плоту и оранжевый мешок. Огляделся. Плот представлял собой овальное надувное кольцо, разделенное надувным барьером на две части, с перепон-кой–палубой и двумя надувными дугами, на которые натянута тонкая оранжевая водонепро-ницаемая ткань, из которой был сшит и сам плот.

- Люсь, поговори со мной, не молчи!

Меня очень беспокоил ее остановившийся взгляд Люськи и это молчание. Она про-должала смотреть мимо меня, совершенно не реагируя на слова. Я обнял ее, прижал к себе и стал шептать на ухо, что все хорошо, что мы уже недалеко от дома и нас очень скоро найдут, потому что здесь всегда много судов. Вскоре почувствовал, что она как-то обмякла, а потом вдруг обхватила мою шею руками и сильно задрожала. Тут и я почувствовал, что в плоту хо-лодно! Одежда на нас была мокрая, нужно было скорее снять ее, иначе простуда была практи-чески неизбежна.

- Раздеваемся, быстро! С этими словами сам сбросил с себя все. Она сидела неподвиж-но, глядя на меня. По щекам ее катились слезы. Снова поцеловал и стал помогать ей разде-ваться. Когда на ней ничего не осталось, дотянулся до мешка, на котором было написано краской «ПСН 6М», и развязал шнур, которым был завязан мешок. В нем оказалось несколько пакетов, какие-то инструкции, но главное – три тонких одеяла! Два накинул на Люську, а од-но взял себе. Прижав к себе, продолжил попытки успокоить, вывести ее из этого состояния. Видимо что-то мне удалось, потому что постепенно она стала все больше и больше всхлипы-вать и вскоре заплакала в голос.

В любой другой момент сделал бы все, чтобы остановить эти рыдания, но тут я ин-стинктивно понял, что они нужны, что она должна выплакаться. Через какое-то время Люська успокоилась и мерно задышала в спокойном сне. Незаметно для себя, задремал и я. Испытанное потрясение брало свое.

Проснулся оттого, что мне стало жарко. Купол очень сильно нагрелся. Плот чуть по-шевеливался, плавно поднимаясь и опускаясь на пологой волне. Луч солнечного света прони-кал из небольшого окошка напротив входа, заделанного прозрачной пленкой. Люська спала, свернувшись калачиком и положив голову мне на ноги. Осторожно, чтобы не разбудить ее, скинул с себя одеяло. Это мало помогло. Протянув руку, откинул полог на входе. Свежий воздух с крепким запахом моря проник в плот, и стало чуточку легче дышать.

Яркое солнце было почти в зените, а море - гладким и блестящим, совсем как стекло. Поднявшись на ноги, осмотрел горизонт. Везде было одно и то же – вода и небо, сливающие-ся на горизонте в одну бесконечную линию. То ли от моих движений, то ли от свежего возду-ха, Люська открыла глаза. Взгляд был веселым и искрящимся.

- Привет! – сказал я, очень обрадовавшись, что она вышла из состояния шока.

- Привет! – улыбнулась она в ответ и, видимо вспомнив, где мы находимся, тут же по-гасила улыбку.

- Как спалось?

- Никак, просто отключилась и все!

- Вот и хорошо. Будем жить дальше и ждать, когда нас спасут.

- А ты думаешь, нас найдут?

- Конечно же, найдут. Мы недалеко от Сахалина, а если что – нас все равно к берегу донесет ветром и течением.

Конечно же, я кривил душой, потому что знал, что это не совсем так. Если нас понесет на северо-восток, там ой как далеко можно двигаться, до самой Камчатки или до Магадана… Бодрый вид мой был для нее. Главное, о чем думал - не поддаваться унынию, не давать себе и ей раскисать. Нужно было чем-то заняться.

- Люсь, давай-ка мы делом займемся. Нечего валяться, жирок копить!

- Да уж, наверное, не накопим! И что мы будем делать?

- Прежде всего, нам нужно просушить одежду, а то она так и лежит комом мокрая.

- Хорошо, - ответила Люська и, встав на коленки, стала перебирать одежду и выклады-вать все из карманов.

В моих карманах были пистолет и нож, размокший конверт с двумя визитками и не-нужная сейчас зажигалка. Я выкручивал мокрую одежду и, высунувшись из входа в плот, раскладывал ее на горячем тенте. Солнце было довольно высоко. Горизонт был чист. Никого вокруг.

Разложив одежду, предложил разобрать то, что было в мешке. Словно фокусник, вы-нимал необычные предметы, а Люська раскладывала их. Самым тяжелым были консервные банки, похожие на банки из-под тушенки. Их было сорок штук. Поболтав одну банку, опреде-лил, что в них какая-то жидкость.

- Скорее всего, это вода, - предположил я.

Затем пошли какие-то серые брикеты в герметичной пленке. Их тоже было много. Надорвав один пакет, понюхал. Немножко странный, но вполне приятный запах. За ними - запаянные полиэтиленовые пакеты с цилиндрическими предметами. На всех пакетах были номера. Потом шел странный нож с закругленным лезвием, алюминиевая кружка, пакет с толстой леской и большими рыболовными крючками. Последними был фонарь со странной ручкой и коробка с красным крестом, аптечка.

- Это фонарик без батареек, - сказала Люська, - у деда моего такой есть. Если эту ручку нажимать, он жужжит и светит.

Я тут же попробовал и действительно, он зажужжал и стал светить. Чем резче нажи-мал, тем ярче он светил. Открыв инструкции, мы стали по очереди читать их вслух, разбира-ясь с тем, что у нас есть. Оказалось, что кроме воды в банках, есть брикеты питания, сигналь-ные ракеты и фальшвейеры - сигнальные факелы. Чтобы привести их в действие, нужно было, держа в руке, открутить колпачок снизу и дернуть за кольцо. А еще, в инструкции было написано, что когда вода кончится, можно поймать рыбу и, выдавив из нее сок, пить его. Мысль о такой перспективе не радовала…

Я отковырнул кусочек от брикета и положил в рот. Он был твердый, но во рту быстро размягчился. Вкус был довольно неплохой, но странный – смесь арахиса, печенья и еще чего-то очень знакомого. Протянул кусочек Люське. Она стала грызть его и кивнула в знак того, что ей понравилось. Больше мы не стали есть, без слов понимая, что может наступить момент, когда эта еда спасет нам жизнь, а пока мы еще не были голодны.

Нужно было что-то делать, чем-то заниматься и мы стали потихоньку вспоминать свое детство, что с нами происходило до нашей встречи. А потом мы спали. Время шло, солнце опустилось к самому горизонту. Когда стемнело, над нами повисли огромные звезды. Вокруг была полная тишина, только иногда хлюпнет вода под плотом и снова полная, тягучая тиши-на… Разговаривать не хотелось. Мы просто лежали и молчали.

- Леш, я пить хочу.

- Сейчас, - ответил я, достал банку и, проделав ножом две дырочки, налил в кружку. Вода была не очень вкусная, а если быть точным – совсем безвкусная. В банке ее оказалось ровно на две кружки.

Ночью проснулся и долго лежал. Сна не было. Все та же тишина. Задремав в конце концов, проснулся от какого-то звука. Он был явно не природным. Осторожно, чтобы не раз-будить Люську, подобрался к выходу и, выглянув, увидел идущее прямо на нас большое суд-но. До него было не больше полумили.

- Люсь, вставай, быстро!

- Что случилось?

- Судно идет, быстро дай мне фонарик и фальшвейер!

Она сунула мне в руку фонарь и, что было мочи, я стал давить на ручку, раскручивая магнето. Фонарь не жужжал, а просто визжал от напряжения, и лампочка горела очень ярко.

Судно поравнялось с нами. До него было не больше пары сотен метров. Мы отчетливо видели, что на крыле мостика стоят два человека и смотрят на нас в бинокли. Люська подала мне фальшвейер и дрожащими руками, отвернув колпачок, я дернул кольцо. Он быстро разго-релся и стал выбрасывать большой сноп ярко-оранжевого пламени.

Не сбавляя хода, судно быстро удалялось. Плот закачался на волне от него. Вскоре от судна остался только маленький огонек кормового фонаря, да и он быстро исчез за горизон-том.

- Леш, а почему они не подобрали нас? – тихо спросила Люська.

- Что мне тебе сказать… Гады они, вот почему!

- Нас не спасут? – тихо спросила она, и по голосу я понял, что она плачет.

- Ну что ты! Конечно же, спасут! Раз это судно прошло рядом, значит здесь судоходные пути, другие суда подберут нас. Не все же такие гады! Вот, только нам стоило бы дежурить по очереди, чтобы заранее, увидев судно, подать сигнал.

- Будем дежурить, - совсем упавшим голосом сказала Люська.

Я прижал ее к себе и стал молча гладить. Сам же был совсем не таким спокойным, ка-ким старался казаться. После происшедшего только что, в душе была пустота, мысли медлен-но, тяжело ворочались в голове. Я пытался понять, как эти люди, только что оставившие нас без помощи, будут жить дальше. Неужели после этого они спокойно пойдут спать, будут есть, пить, любить своих детей? Ответа не было, потому что не мог представить себе жизнь после такого.

Время, как это ни странно, бежало довольно быстро. Мы разговаривали, очень мало ели и пили, много спали, просто лежали молча, а солнце вставало, поднималось высоко и снова заходило… Жизнь наша как бы замедлилась, даже мысли стали медленными, тягучими… Голода уже не было. Он притупился и исчез, как исчезли многие другие ощущения. Почему-то очень обострилось обоняние.

День или ночь вокруг, не имело уже такого большого значения. Мы по очереди под-нимались и выглядывали наружу, надеясь увидеть что-нибудь кроме моря, неба и чистой, ровной линии горизонта днем и черной бездны с огромными звездами ночью.

Счет дням и ночам мы не потеряли только благодаря банкам с водой и брикетам. И вот, наступил день, когда мы поняли, что запасов у нас осталось еще на два дня – две банки воды и два брикета.

Люська больше не плакала, что тревожило меня все больше и больше. Я пытался вся-чески, как только мог, отвлекать ее от мыслей, но, даже разговаривая со мной, она была где-то далеко…

Ночью, выглянув, увидел примерно в паре миль два огня, зеленый и выше – белый. Что это означает, знал из той, заветной книжки! Зеленый – правый бортовой, красный – ле-вый, а белый – это так называемый топовый, на мачте. Получалось, что судно идет правым бортом к нам!

- Люсь! Вставай! Быстро, давай ракету, фальшвейер !

- Сейчас, секунду! – тут же отозвалась она и подала мне ракету. Выставил ее на вытя-нутой руке и дернул кольцо. С шипением ракета улетела в черное небо и повисла там, на па-рашютике, ярко-красным огнем. Тут же, зажег поданный мне фальшвейер.

Когда фальшвейер уже догорал вместе с остатками нашей надежды, рядом с зеленым огнем вдруг появился красный. Это могло означать только одно - они повернули и теперь идут прямо на нас!

- Люська, Люсенька, хорошая моя! Они идут к нам! Я же говорил, что нас спасут!

В ответ Люська громко, как-то по-бабьи заревела, но меня это совершенно не расстро-ило.

- Реви, реви, сейчас можно! Сколько хочешь, столько и реви, – кричал я ей во весь го-лос. Сумасшедшая радость волнами накатывала на меня все сильнее, по мере приближения судна.

Судно оказалось небольшим. Оно медленно подкрадывалось к нам. Когда увидел его ободранные, ржавые борта и закрашенное название, смутные сомнения закрались в душу. По-явилось ощущение, что уже видел этот борт. Ощущение прошло, когда увидел стоявших у борта людей. Оно превратилось в уверенность и шок.

- Оп-паньки! Все те же лица! Нет, Серега, ты только поглянь – ребятишки-то наши шустрыми оказались! А я уж и не думал, что свидимся снова! А приоделись-то как!

- И чё делать с ними будем, а? Пусть плывут себе дальше или заберем?

- Не, я на мокруху не подписывался, не хочу грех на душу брать, и без того много чего есть.

- Какая мокруха, отпустим и все тут.

- Шторм на завтра сильный обещают, сгибнут пацаны. Давай, возьмем их, и пусть Бу-гор сам думает, что с ними делать!

- Ребятишки! С вещами на выход! По одному, не толкаться, всех примем!

С этими словами с борта сбросили короткий штормтрап.

- Ой, Лешенька, что будет…

- Спокойно, только спокойно! Делаем все, что они скажут. Главное – мы спасены, а там - посмотрим! Я пропустил ее вперед, а сам незаметно переложил пистолет из кармана за пояс и застегнул куртку на все пуговицы. Перебравшись через фальшборт, очутился на палубе.

- Ну что, господа, прошу в апартаменты. - сказал Верзила, церемонным жестом пока-зывая на стальную дверь, - Они все те же!

- А воды и поесть дадите? – спросил я.

- Это запросто. Попробуем что-нибудь придумать. Долго болтаетесь?

- Пять дней.

- Счастливые.

- Это почему?

- А шторма ни одного не было. Не выжили бы.

Вскоре он появился с двухлитровой пластиковой бутылкой теплой воды и небольшой пачкой галет.

- Много не ешьте за раз – животы скрутит, - сказал он и добавил, что пока нам только воду и печенье можно.

Мы с величайшим удовольствием ели довольно старое печенье, запивая его водой, пахнувшей ржавчиной и еще чем-то затхлым.

- Леш, что будем делать?

- Думаю, когда он опять придет, нам надо будет связать его и попытаться захватить судно.

- И как ты думаешь его вязать, такого бугая?

- А пистолет на что? Вряд ли он будет сопротивляться с дулом у лба.

- Да, конечно… А вдруг, да будет?

- Тогда выстрелю.

- Убьешь его?

- Нет, выстрелю так, чтобы не убить, а ранить.

- А я что должна буду делать?

- Свяжешь его, когда скажу.

Довольно долго сидели молча. Когда послышались шаги, достал пистолет и, взведя его, спрятал руку за спину.

- Возьмешь у него то, что он принесет.

- Поняла, - коротко ответила Люська.

Загремел замок. Верзила вошел и закрыл за собой дверь. В одной руке у него был па-кет, а другой он держался за ручку двери. Когда он оказался спиной ко мне, я понял – это мой момент!

- Стой и не двигайся, иначе мозги вышибу,- тихо сказал я ему, приставив дуло к его за-тылку.

- Эй, ты чего? Поиграться захотелось? Сейчас…

- Нам не до игр, - прервал я его, - вы загнали нас в угол. Одно резкое движение и я стреляю. Нам терять нечего.

- Ладно, ладно, понял. Чего делать-то?

- Медленно, очень медленно встань на колени и руки за голову.

- Ну, детишки…ну, насмотрелись телевизоров своих…- бурча так, он встал на колени и сомкнул руки за головой.

- А теперь, Люсь, свяжи ему руки как следует, а если чуть дернется – сразу отскакивай. Я буду стрелять.

- Все поняла, - ответила она и, достав нож, отрезала большой кусок тонкого капроново-го линя от целой бухты.

Вскоре руки Верзилы были связаны в запястьях, а ноги – в щиколотках.

- Ребятки, неудобно же так…

- Давай меняться, - предложил я, - ты говоришь, сколько вас на судне, куда идете и еще кое-что, а я устраиваю тебя поудобнее и потом, ежели что, замолвлю словечко.

- Ага… всем будет хорошо, а меня потом найдут на свалке мусорной!

- Никто же не узнает ничего. Это будет нашей благодарностью тебе за зажигалку и нож, которые ты оставил нам на острове.

- Люсь, давай положим его, брось на палубу дель, - вместо ответа сказал я.

Со слов Верзилы, на судне вместе с ним всего четыре человека. На мосту сейчас по-мощник, а капитан и механик внизу, в каютах. Они весь день работали, а сейчас, до прихода на базу, решили поспать. Каюты не запираются. Оружие есть только у капитана, но оно в сей-фе под столом - не успеет достать.

- Мы сможем незаметно подобраться к мостику?

- Не знаю. Если повезет. С мостика, от руля видна вся палуба.

- Понял… Ну, да нам нечего терять. Люсь, возьми побольше веревки. Троих вязать придется.

- Ребятишки, вы уж замолвите, ежели что. Ну, а не получится ничего у вас– уж не вы-давайте. Хотя… ох, как же мне вся эта жизнь надоела…

- Да ладно, мы помним добро, не бойся!

Выключив свет, медленно приоткрыл дверь. В рулевой рубке была видна физиономия рулевого. Он явно смотрел не вперед, а куда-то вниз, скорее всего - на компас.

- Вперед, - тихо сказал я и пропустил впереди себя Люську. Затем, взглянув на рулево-го, метнулся сам, тихонько закрыв дверь.

Со слов Верзилы знал, что первая каюта у входа – каюта капитана. Приложив ухо к де-ревянной двери, прислушался. Оттуда не доносилось ни звука. Осторожно нажав на ручку, приоткрыл дверь. Свет тусклой лампочки в коридоре осветил человека, лежащего в одежде на узкой кровати. Вошел в тесную, душную каюту и, приставив дуло к шее лежащего, сказал громким голосом:

- Лежать! Не шевелиться! Одно движение и шеи не будет.

Капитан медленно открыл глаза.

- И что дальше? - спросил он хриплым голосом, обдав меня густым перегаром.

- А дальше мы свяжем вас, вместе поднимемся на мостик и пойдем туда, куда скажу.

- А если не соглашусь?

- А разве я говорил, что нам нужно ваше согласие? Просто с вашей помощью мы пой-дем туда, куда нам нужно, высадимся, а вы сможете идти куда угодно. Без вас же мы просто пойдем в сторону Сахалина, сдадимся пограничникам и расскажем им все про друзей ваших, захвативших нас, про трепанга, про японцев, а еще - про необитаемый остров с медведями, на который вы высадили несовершеннолетних. Остальное они сами от вас узнают. Так что, вы-бирайте. А сейчас – на живот и руки за спину.

- Люсь, вяжи ему руки.

- Вы пока полежите здесь, подумайте, а мы навестим механика, - сказал я ему, когда Люська закончила свою работу.

С механиком все было гораздо проще. Оказалось, что он мертвецки пьян! Мои грозные слова не произвели на него никакого впечатления. Он просто отмахнулся от меня и перевер-нулся лицом к стенке. Тогда мы с Люськой крепко перевязали его ноги, напутав множество узлов и привязав к кровати. Учитывая его огромные габариты и живот, развязаться самостоя-тельно он вряд ли смог бы! Теперь оставался только рулевой-штурман. Как оказалось - здоро-венный, спортивного вида детина.

- Серега, тут такое дело, - начал капитан со связанными руками, войдя в рулевую руб-ку первым, - ты это, не рыпайся особо.

- Не понял, командир. Ты о чем?

- Да вот, ребятки тут… Вопросы у них имеются.

- Ух ты, их спасли, а у них уже и вопросы появились? Говорил же, нужно было оста-вить их и дело с концом.

- Ты не кипятись. У них доводы серьезные…

- И какие же это такие доводы?

- А ты оглянись и увидишь.

Штурман обернулся и, увидев меня с направленным на него пистолетом, молниенос-ным движением выбил его у меня, а затем в стремительном броске, ударом кулака сшиб меня и подмял под себя, словно котенка. Прозвучал выстрел. Штурман взревел и ослабил свои стальные объятия. Я выбрался из-под него. И опять, как с тем медведем, Люська стояла, держа в руке пистолет, готовая выстрелить снова. Взял его у нее. Штурман стонал, сидя на палубе и держался за бок.

- Ведь говорил же… И чего дергаться - то? Как не было мозгов, так и нет! Вечно ле-зешь на рожон! И что мне теперь с тобой прикажешь делать? – глухо бормотал капитан.

- Капитан, становитесь за штурвал.

- На руль становятся, а не за штурвал, салага…

- Хорошо, на руль, - смущенно поправился я.

- А чем рулить? Хочешь, скажу? А ну, девонька, заткни уши!

- Ладно, ладно! Сейчас развяжем. Люсь, привяжи его как следует к рулевой колонке, а потом развяжешь руки.

Потом мы с Люськой подошли к столу, на котором лежала старая, потрепанная карта. Люська показала мне место, где был тот, рядом с огородами пляж. Я сказал капитану название мыса и курс на него. Он, кивнув головой и продолжил свою работу. Двигатель мерно и глухо стучал. В тишине стало сказываться напряжение прошедшей бессонной ночи и меня стало клонить ко сну.

- Люсь, ты как?

- Не спрашивай.

- Давай, перевяжем штурмана, свяжем его и вздремнем по очереди.

- Спустись и возьми в моей каюте, в рундуке чистую простынь, - вмешался капитан.

Штурман был в полуобморочном состоянии. Как могли, обмотали его простыней, свернутой в узкую полосу, закрыв рану. На всякий случай, руки и ноги оставили связанными.

- Капитан, что будем делать с ним? Нужен врач, - сказал я.

- Через пару часов будем на месте, высажу вас и еще через час буду там, где есть, кому помочь. Думаю, доживет.

При этих словах я услыхал, как Люська зашмыгала носом. Было от чего…

Тут я заметил прямо по носу огонь. Он мигал несколько раз через какой-то промежуток времени.

- Что это такое моргает впереди? – спросил капитана.

- Маяк открылся. Он на соседнем с вашим мысе находится. Так что, не заблудимся.

- А там, куда вы пойдете потом, точно есть врач?

- Еще какой! Он Серегу уже дважды вытаскивал. Сам виноват. Мозгами не хочет шевелить. Вечно прет напролом, вот и получает…

Начало светать. Капитан сказал, как сбавить ход и я перевел рычаг. Постепенно, берега стали отчетливыми и чем ближе, тем более различимым становился мыс и пляж. Радости мо-ей не было границ, когда увидел дом деда…

- Люсь, ты видишь? Говорил тебе, что вернемся? Мы вернулись!

Она только кивала мне в ответ и улыбалась. Глаза ее были полны слез.

- Бли-ин… - вдруг произнес капитан.

- Что? – спросил я, повернувшись почему-то к штурману.

- Ты это… глянь-ка, что там делается, - сказал он и указал на ту бухточку, из которой нас увезли.

Взял бинокль. У самого берега стояли два катера. Один из них был тем самым, кото-рый и увез нас, На берегу, рядом со сторожкой стояли два милицейских УАЗика. Какие-то люди выносили из сторожки мешки и складывали перед машинами.

- Ну вот, все в порядке, - сказал я, - все равно, все остается в силе, как мы и договори-лись. Вы подходите максимально близко к берегу, высаживаете нас и идете куда хотите, и я очень надеюсь, что больше мы никогда не увидимся.

- Кто знает…

- Это угроза?

- Да нет, просто повидал кое-чего и знаю, что такое жизнь. Кому суждено что-то, он то и получит. К вам у меня нет претензий, Серега сам виноват.

- Мы бы не хотели, чтобы кто-нибудь знал о нашем приключении. Мы можем на это надеяться?

- Почему бы и не надеяться. Кто вам запретит?

- Ладно, понимаю так, что вы не хотите ничего говорить мне конкретно.

- Вы вообще, довольно умные ребятишки, сразу приметил! Между прочим, пора уже и задний ход давать.

Именно это и сделал. Судно остановилось метрах в тридцати от берега. Достал нож и положил его на палубу рядом с капитаном.

- Все, мы уходим. Счастливо, капитан! Обязательно вылечите Серегу! Мы не хотели этого.

- А как же, конечно вылечу. Как не вылечить, чай сын он мне…

- Вот это да…- протянула Люська, глядя широко раскрытыми глазами то на капитана, то на Серегу, молча сидевшего на палубе.

- Ладно, бегите. Мамку слушайтесь, да не вляпывайтесь никуда больше, коли сможете. А мы уж тут потихоньку, помаленьку. Залижем всё, залечим.

С этими словами он нагнулся, достал нож и стал медленно резать свои путы. Мы бро-сились из рубки. Люська нырнула первой, потом я. Когда выбрались на пляж и обернулись, судно уже разворачивалось. Мне даже показалось, что в глубине рубки капитан помахал нам рукой.

- Люсь, нужно пистолет и камешки спрятать…Нельзя все это домой нести.

- А давай туда, в мою пещерку спрячем?

- Точно! Идем.

В пещерке все было так, как мы и оставили – следы костра, пустые раковины гребешка. Мы разулись и спрятали башмаки в одну из щелей. Потом, когда все успокоится, мы сможем вынуть из них камешки. Пистолет я также спрятал в камнях. Теперь нужно было решить, что мы будем рассказывать, а что нет. Мы уже много об этом говорили, и поэтому решение было быстрым - рассказывать можно обо всем, кроме камней и денег. Это слишком опасно и не стоит вовлекать родных. На том и порешили.

Возвращение

Сгорая от волнения и нетерпения, мы выбрались из пещерки и не сговариваясь, напра-вились вместе к дому моего деда. У самой калитки Люська взяла мою руку. Так, держась за руки, мы и вошли во двор.

За столом, под липой сидели мои родители. Напротив – пара примерно такого же воз-раста и пожилой человек. Во главе стола сидел дед.

- Ой, мои родители, - тихо сказала Люська.

- И мои тоже прилетели.

Они о чем-то говорили, и тут раздался громовой голос деда. Он прозвучал как музыка для меня – я успел соскучиться по нему!

- Так! Всё, прекратили стоны! Нечего тут сырость разводить! Разнылись, понимаешь… А вы там, двое, долго еще собираетесь возле калитки торчать? Вам что, особое приглашение к столу требуется?

Мы не сразу сообразили, что эти слова обращены к нам. Только когда все повернулись к нам и, вскочив с мест, бросились навстречу, стало ясно, что это дед так, по своему, оформил наше появление.

Нет смысла рассказывать, как прошли первые минуты нашей встречи, как родители начали пичкать нас всем, чем только могли, но мы отказывались, понимая, что этого нельзя делать…Дед очень внимательно смотрел на нас и вдруг сказал громко и тоном, не терпящим возражений:

- Все, отстаньте от них! Пусть чайку попьют, успеют еще жирок нарастить. Дайте им в себя прийти.

Все замолчали. В воздухе висел один, самый главный вопрос – что с нами случилось и где мы были все это время? Прозвучал он из уст Люськиной мамы, однако ни я, ни Люська не успели ничего ответить.

К калитке на большой скорости подлетел милицейский УАЗик. Из него вышли двое в милицейской форме, резко открыли калитку и решительно направились к столу.

Люська сжала мою руку. Я почувствовал, как сильно забилось сердце. Вот и погуля-ли…

- Привет, Иваныч. Здравствуйте все, - сказал старший из милиционеров, протягивая руку идущему ему навстречу деду.

- Здорово, мужики. Присаживайтесь, чайку с нами попейте, мы тут с ребятками наши-ми вернувшимися беседуем, - предложил дед.

- Да нет, некогда нам, мы забежали-то на минутку всего. Хотим предупредить – совсем недавно к вашему пляжу подходил сейнерок, за которым много чего числится. Мы давно за ним гоняемся. Он с этими, с огородниками, в одной шайке. Так вот, он мог высадить кого-то. Вы уж будьте внимательны и, ежели чего, зовите! А ребятки-то где были?

- Понял, если что - не сробеем. А ребятки… - начал было дед, но милиционер прервал его, махнув рукой.

- Да уж знаю я вас, помню тот случай, когда бандита взяли голыми руками! Извини, Иваныч, поехали мы - совсем времени нет. На днях заеду – все мне подробно расскажете, нужно же дело закрывать, коли все счастливо закончилось, - сказал милиционер, и оба быстро пошли к машине.

- Ну, чего так побледнели, детишки, а? – обратился к нам дед, когда машина унеслась, - думаю, у вас есть что рассказать нам. Желательно бы послушать до участкового. Когда будете готовы?

- Да хоть сейчас, - ответил я, взглянув на Люську. Она кивнула мне согласно и улыбну-лась.

- Как это у вас дружненько все! – сказал Дед, - Ничего не хотите нам об этом сказать?

- Папа, ну разве можно так, они же дети, - вмешалась моя мама.

- Ну-ну, дети… - буркнул в ответ дед.

- Да нет, мама, все нормально, дед прав. Я отвечу и на этот вопрос.

- Надеюсь, новости будут не слишком ужасными, - вмешался отец Люськи.

- Нет, - сказал я, - новости не будут ужасными. Просто мы решили пожениться, но не волнуйтесь и не переживайте - это произойдет не завтра.

- И то ладненько, - вставил дед.

- Так вот, мы все продумали. Я заканчиваю школу и подаю документы во Владивостокское высшее мореходное училище. Люся также учится, заканчивает свое училище и идет работать. Мы снимаем квартиру и вот тогда… Вот такие у нас планы.

- А больше вы ничего не напланировали еще? - подал голос мой отец.

- Нет, не напланировали и не собираемся с этим торопиться, - тут же ответила ему Люська, не дав мне даже сообразить, о чем он.

- Вот и добре, внучка, сами все сообразили! – не дожидаясь реакции родителей, произ-нес Люськин дед, - Да мы же с Иванычем только и мечтали о том, как бы вас свести половчее, а оно вишь, как вышло - сами все в лучшем виде оформили, без нашего вмешательства.

Мама моя молчала и тихо, беззвучно плакала. Слезы текли по ее щекам. Отец обнял ее и что-то шептал на ухо. Родители Люськи тоже молчали.

- Ну что, так и будем слезы лить, словно на поминках?

Первым отозвался Люськин отец.

- Давайте все же послушаем, что с вами произошло. Благословление еще подождет, ни-куда оно не денется, раз уж в планы ваши срочная свадьба не входит. Я правильно вас понял?

- Да, правильно, - ответил я.

- Вот и хорошо. Начинай, внучок, с того момента, как я уехал, - сказал дед.

Наш рассказ время от времени прерывался репликами. Как выяснилось, деды, вернув-шись и обнаружив наше исчезновение вместе с лодкой, всполошились и первая мысль, кото-рая им пришла в голову, была связана с бандюками и их огородами. Деды с участковым при-езжали на базу, но там сказали, что ни нас, ни лодки не видели. Был объявлен розыск. День проходил за днем и, не получая никаких известий от милиции, дед решил сам начать рассле-дование.

В ходе этого расследования, он договорился со своими друзьями-пограничниками и те прислали двух аквалангистов, которые и обнаружили недалеко от огородов нашу лодку с пу-левым отверстием, лежащую на дне. Взяли в оборот бандюков, но те категорически отрицали свою причастность к лодке и к нашему исчезновению. Добиться от них чего-нибудь не уда-лось. Деды дали телеграммы нашим родителям, и вскоре они приехали.

Два долгих месяца нашего отсутствия были очень тяжелыми для всех них. В течение всего нашего рассказа глаза матерей не просыхали, а отцы и деды довольно бурно реагирова-ли на все наши приключения, обсуждая то или иное наше решение.

Когда мы закончили рассказ, не упомянув, естественно, о чемоданчике и о спрятанном в пещерке оружии

, первым подал голос Люськин дед.

- Ну что же, внучка, ты неплохого себе парня выбрала, как я посмотрю.

- И у нас хорошая дочка появилась, - неожиданно четко прозвучал голос моей матери.

А потом были встречи с участковым, долгие расспросы, рассказы… Благодаря деду, они были не очень пристрастными, больше формальными. С тех пор прошло три года. Все получилось так, как мы и задумали. Очень большой сюрприз для нас получился когда, уже приехав во Владивосток, я достал бумажку с телефонами и позвонил Владимиру. Трубку взя-ла Наташа. Она очень обрадовалась моему звонку и пригласила нас с Люськой в гости. Этим же вечером мы и пошли к ним. Благо, жили они совсем рядом и с училищем, и с маленькой однокомнатной квартиркой, которую сняла для нас Люська. Встретили нас очень радушно. Воспоминаниям не было конца.

Разглядывая множество фотографий в рамках на стене, с удивлением обнаружил, что на всех – училище, преподаватели и курсанты, но главное – Владимир и Наташа! Видя наши удивленные лица, они рассмеялись, и Наташа сказала, что оба они работают в училище. Он преподает на кафедре автоматики, а она – на кафедре высшей математики. А еще она добави-ла, что они уже видели мои документы в приемной комиссии и написали руководству учили-ща докладную записку, в которой описали свое приключение на острове и дали мне рекомен-дацию на внеконкурсное поступление в училище!

Таким образом, мне нужно было просто сдать экзамены и, независимо от набранных баллов, я поступлю в училище. Это был королевский подарок, которым, однако, не восполь-зовался. Нужное количество баллов набрал самостоятельно и поступил на судоводительский факультет, где и учусь сейчас. Учеба пошла хорошо, совсем не в тягость. Люська также не-плохо устроилась и после окончания медицинского училища работает в родильном доме, не-далеко от нашей квартиры. В свободное время я занимаюсь в училищном яхтенном клубе, ко-торым руководит Владимир. Живем в той же квартирке, только родители помогли нам выку-пить ее и она теперь наша. Камешки, что мы привезли, решили не трогать, пока не закончу училище. Так и лежат они, ждут своего часа.

На это лето, по окончании сессии за третий курс, мы наметили себе много чего инте-ресного. Прежде всего, официально станем мужем и женой, а в качестве свадебного путеше-ствия выбрали поход на яхте со все той же, ставшей нам близкой, компанией. Как думаете, куда?