Вероника Невская

ДО ТЕБЯ ДАЛЕКО.

( Вишнёвое платье).

 

Высокая кариглазая девушка с длинными, блестящими волосами сидела за столом в полутемном холле музея и читала книгу. Над головой девушки поднималась вверх темная дубовая лестница, под которой стояли на полках сувениры, красочные буклеты и книги. На столе, слева от девушки стояла табличка с надписью:

Музей-усадьба «Полотняный завод»

Режим работы с 10-00 до 19-00

Выходной день –понедельник

Цена билета 7 рублей 50 копеек

Цена билета льготным категориям граждан

Студентам и школьникам 2 рубля

 

Рядом с табличкой электронные часы попеременно высвечивали на табло дату и время. 03. 08. 99. И через секунду 16. 40. Девушка потянулась и перевернула страничку книги. В открытые двери холла тянуло летней прохладой, шевелились кремовые сборки занавесей на больших полукруглых окнах и цветы в керамических горшках на широких периллах лестницы. Усадьба, принадлежавшая отцу Натальи Гончаровой, жены Александра Сергеевича Пушкина, стояла среди зелени и парковых прудов недалеко от реки Шани. За рекой простирались бесконечные калужские дали в полосках лесов. А над ними высокое голубое небо, на фоне которого так ослепительно солнечным летним днем белел стенами трехэтажный дом Гончаровых, ныне музей «Полотняный завод». На третьем этаже шли реставрационные работы, а на первом в хозяйственных помещениях еще не было экспонатов, поэтому для посетителей был открыт только второй этаж с просторной бальной залой и анфиладой комнат правой стороны дома. В открытые двери холла вместе с ветерком долетал заводской шум и запах бензина. Правым крылом дом-музей смотрел на въездные ворота фабрики, по производству пищей бумаги и тетрадей. Когда-то основанная Гончаровым бумажная фабрика носила название «Полотняный завод», а вслед за ней и весь поселок в Калужской области. В ворота проходной целый день въезжали громыхающие по щербатому асфальту грузовые машины, лязгали цепи, скрипели петли ворот, из высокой кирпичной трубы валил густой дым. И рядом с темной, неуклюжей проходной будкой охранника казалось нелепым соседство нежно-оранжевой каменной въездной арки гончаровской усадьбы, с золотым крестом над белым куполком наверху. Справа от нее построили одноэтажный фабричный магазин. Его деревянные стены, покрашенные в темный зеленый цвет своим облупившимся соседством еще больше подчеркивали старину и легкую архитектурность арки. И от того, что она была с обеих сторон зажата в неказистые постройки двадцатого века, арка, наоборот, казалось ажурной и легкой, как плывущие над ее золотистым крестом белые барашки облачков. Белые колонны арки недавно отреставрировали и покрыли новым слоем штукатурки, но местная шпана уже наоставляла на колоннах с десяток своих бесстыдных афтографов. И это на парадных-то воротах усадьбы- музея! В глубине аллеи, за деревьями виднелась часовня, единственная церковная постройка, сохранившаяся с прежних времен. Ни сама церковь, ни трапезная, ни колокольня не уцелели. Сам дом –усадьбу и то, с трудом восстановили. Долгое время после войны Полотняный завод лежал в руинах, его чудом восстановили буквально из кусочков. Летом здесь кипела жизнь, потому что приезжали дачники, и народ сновал туда -сюда по городку до позднего вечера. А зимой жизнь замирала, немногочисленные местные жители, в основном, старушки сидели в своих домах, коротая время перед телевизором. А молодежь уезжала учиться в Калугу, и живя в общежитиях, домой, в Полотняный наведовалась редко. По засыпанным снегом узким улочкам гонялись друг за другом только малыши в валенках и с санками. Молодежь возвращалась домой в конце мая, окончив очередной год учебы, и тогда Полотняный оживал, до позднего вечера слышался на улице смех, песни и музыка. Но музею-усадьбе Гончаровых ни летом, ни зимой не грозило нашествие посетителей. Местным музей был не интересен. Они перебывали в нем каждый раза по четыре, тем более, что было в него ходить, музей стоял здесь, рядом 365 дней в году, куда он денется, можно и подождать, музей не менялся. Летом картина была повеселее, изредка заходили дачники, особенно столичные, москвичи или ленинградцы, приводили детские экскурсии, заходили покупатели соседнего магазина бумажной продукции, так заодно, проездом. Да иногда влюбленные парочки и мамы с детьми, прогуливаясь в замечательном приусадебном парке с тенистыми аллеями и прудами, заходили в музей по-полнить запас культурных знаний. Но , честно говоря мало кого из калужан интересовала усадьба, принадлежавшая отцу жены великого поэта Пушкина. Лишь однажды на юбилей поэта В Полотняный приехала целая делигация из Москвы и Калуги, в основном это конечно были литераторы и работники искусства. К этому событию областная администрация выделила средства и дала к этим средства указания привести в порядок и дом-музей, и старинный приусадебный парк с прудами и беседками. Юбилей Пушкина прошел, гости разъехались, предусмотрительно сэкономленные руководством средства остались, и так как заняться больше было нечем, Полотняно -заводской музей продолжали неспешно реставрировать.

Девушка захлопнула книгу и зевнула. Встала, потянулась, взяла со стойки красную пластмассовую лейку и пошла поливать цветы. Девушку звали Оля. На вид ей было лет 19-ть. Оля была племянницей уборщицы тети Саши. Дирекция музея наняла Олю на временную работу кассиром, пока ее мама была в отпуске. Олина мама работала сотрудником музея Полотняный завод. Оля согласилась поработать вместо мамы. В музее было тихо и спокойно, деваться до вступительных экзаменов в калужский колледж культуры было некуда, и Оля осталась в музее. За неимением постоянного потока посетителей, она сидела и читала учебник в прохладном большом холле музея.

****************************

Оля поливала цветы, поднимаясь по лестнице со ступеньки на ступеньку, бес-шумно ступая ногами обутыми в домашние тапочки. Они берегли полы. И всем посетителям выдавали тряпочные чехлы на обувь, а сами ходили в тапочках. Оля полила последний цветок и повернулась, чтобы спуститься вниз. Она увидела своё отражение в старинном большом квадратном зеркале в резной дубовой раме: черноволосую, кареглазую, стройную девушку в синих джинсах и белой футболке. Оля улыбнулась. Вряд ли Натали Гончарова , будучи в олином возрасте, могла , смотря в это зеркало, представить, что через век-полтора её пра-пра-пра-правнучка сменит воздушные облака кринолинов и тугой корсет платьев на грубую джинсу брюк. Оля улыбнулась и вприпрыжку спустилась с лестницы. На улице по-темнело. Это на Полотняный завод надвигалась большая грозовая туча. Пошёл дождь. Нынешнее лето, не в пример прошлому, было прохладным и дождливым. В дверь холла потянуло запахом мокрого асфальта и прибитой к земле пылью. Оля выглянула в окно. В ворота фабрики въезжал большой синий грузовик, возле магазина стояли две женщины с сумками в руках под одним красным зонтиком. На плитах под козырьком крыльца в доме напротив сидела кошка и вылизывала мокрую шерсть. Влажно блестели серые ступени и пандус музейного крыльца. Оля задёрнула белую занавеску. До конца рабочего дня оставалось больше часа. Из подсобки выглянула смотрительница музея, тётя Зоя-Оленька, иди попьём чайку. Пока дождь, никто не придёт- позвала она. Оля покачала головой – Я на всякий случай, посижу тут- Ну, я тебе сюда принесу- сказала тётя Зоя, исчезая за дверью подсобки.

Оля пила чай из большой красной кружки и смотрела как дождь всё сильнее хлещет по ступенькам крыльца. « А я зонтик не взяла»- с тоской подумала Оля, прихлёбывая чай. Со своего места Ольга в окно видела край неба, который начал медленно светлеть. «Подожду, пока закончится дождь», -подумала она, допивая чай.

********************************

Утром Оля шла на работу, шлёпая по лужам. Дождь с небольшими перерывами лил всю ночь. Вчера вечером вода прекратила извергаться с неба где-то минут на десять, их хватило Ольге, чтобы добежать до дома. Она вчера вымочила до нитки все свои летние белые туфли, и сегодня шла в других, чёрных.

Оля любила приходить на работу за час до открытия музея. Она проветривала холл, вытирала пыль с книжных полок и сувениров, открывала кассу, а потом переодевалась в тапочки и шла бродить по тихим и светлым залам музея, по бесконечной анфиладе гончаровских комнат. Каждое утро сторож на фабричной проходной кивал Оле головой, как старой знакомой, хотя они не знали друг друга. И это притом, что Полотняный завод был средним по численности населения провинциальным полу городом полу поселком. Но не все его жители знали друг друга лично.

Ольга прошлёпала мимо проходной, помахав сторожу рукой. Легко вбежала на ступеньки и открыла тяжёлую дверь особняка. Звук открываемой двери эхом пронёсся по залам музея. Оля заперла дверь изнутри. Она поставила зонтик в угол и скинула туфли, переобувшись в синие тапочки. Ольга привычно смахнула пыль, проверила, правильно ли идут часы, открыла кассу. Потом подошла к окну и открыла форточку. В холле стоял запах краски, это на третьем этаже рабочие красили полы. Раньше двух строители на работу не являлись, а к четырём их уже смывало. Такими темпами музей будет полностью сдан, как раз только к следующему пушкинскому юбилею. Тётя Зоя приходила к одиннадцати, так что два часа были в полном олином распоряжении. Главное в десять открыть музей для посетителей.

***********************

Оля поднялась на второй этаж. В большом зале с высокими полукруглыми окнами, которые выходили на открытую террасу с ажурной чугунной решёткой, было прохладно. Паркет сверкал новым лаком, потолок украшала старинная бронзовая люстра с хрустальными подвесками. В простенке между окнами стояла высокая напольная ваза с букетом искусственных роз.

Ольга покружилась по залу в вальсе, представляя невидимый оркестр, музыкантов в чёрных фраках и зажженные в канделябрах свечи. В зале висел большой портрет Гончаровой. Ольга остановилась перед ним. Всем известное аристократичное, красивое и холодное лицо Натали. Ольга вглядывалась в её черты, пытаясь понять, что заставило такую красавицу выйти замуж за страшненького поэта. Соблазнилась на лучи пушкинской славы, или вышла по любви, или её заставили денежные дела отца искать себе мужа и поскорее, пока не осталась бесприданницей. Оля задумчиво разглядывала покатые гончаровские плечи…Художник, наверное, тоже был влюблён в Натали. И Пушкин лучшие свои стихи написал в болдинскую осень, когда был в разлуке с невестой и сгорал от любви к ней. Оля в за-думчивости грызла ноготь. Потом пошла вдоль стеллажей с фотографиями из истории гончаровской усадьбы, как восстанавливали особняк после войны, несколько фотографий семьи Гончаровых, портрет Пушкина, рукописи, листы черновиков…

Оля остановилась перед витриной с двумя платьями пушкинской эпохи. Доподлинно было неизвестно, принадлежали они самой Натали или нет. Оля смотрела на остатки чёрной вышивки на корсете вишнёвого платья с длинными расклешёнными рукавами. Она представляла, как переливался шёлк платья в сиянье свечей. Рядом было платье попроще, синего цвета с большим декольте и кружевной белой отделкой. Оно было не очень пышным, домашним. Оля завидовала красавицам пушкинских времён, рассматривая тонкую талию платьев. Хоть и были красавицы утянуты в корсеты так, что не вздохнуть, зато не страдали от комплекса неполноценности, не влезая после ужина в джинсы.

Оля пошла вдоль анфилады комнат, тянущейся по всему периметру особняка. Экспонатов ещё было мало, собирали по крохам, что могли и где удавалось. Многое оказалось утраченным во время войны, остальное растащили в последующие годы, когда музей был заброшен. Сейчас в одной комнате висела только картина, а в другой стоял только один предмет мебели. Изразцовые печи были бутафорскими, не одна не сохранилась с тех времён. Оля прошла мимо напольных часов с красивой инкрустацией и мимо скамеечки с ножками в виде львиных лап.

В полукруглой комнате воссоздали столовую. Изразцовые печи, картина на стене, круглый стол посередине. На столе - белоснежная скатерть и невесть каким чудом добытый сервиз тех времён. Всё было выдержано в зеленоватой цветовой гамме. На окне тяжёлые портьеры, на стульях гобеленовые сиденья. Всё огорожено ленточкой.

Оля прошла через пару пустых комнат со строительными лесами и оказалась в розовой гостиной. Стены были обиты тканью персикового оттенка, мягкие розовые диванчики стояли вдоль стен. Ольга представила, как приятно было нежиться у тепла камина долгими зимними вечерами. Камин был настоящий, правда, новодел, зато бронзовые подсвечники были , что ни на есть, самые старинные.

Оля вздохнула. В следующей комнате стояло письменное бюро, и в витрине под стеклом лежали письма Пушкина к Натали Гончаровой, рукописи, чернильница, перья. На стене висела репродукция портрета Пушкина. Оля прошла дальше, в свою самую любимую свою комнату. Комната была маленькая. Дизайнеры выдержали её в одной бежево-коричневой гамме. Широкое окно закрывала белая занавесь с коричневой отделкой и тяжелыми кистями. В окне видна была дорога, лентой уходящая к прудам. Слева от окна стоял старинный комод со множеством больших и маленьких ящичков. На полу лежал тёмный ворсистый ковёр. Посередине комнаты стояло старое глубокое кресло с местами потёртым плюшем подлокотников. Но Ольгу больше всего здесь завораживало старинное зеркало в кованной раме. Оно было мутное в мелких пятнах ржавчины. Ольге казалось, что оно пахнет болотной тиной. Она любила смотреться в него и представлять себя дамой пушкинских времён. Как хорошо было бы надеть то вишнёвое платье с чёрной вышивкой, корсет стянул бы талию, и она не была бы такой расплывчатой, как в джинсах и свободной футболке. А волосы в высокой причёске с диадемой смотрелись бы намного лучше, чем собранными в «кон-ский» хвост. Длинные рукава закрыли бы обгоревшие руки и плечи, а кружевные манжеты скрыли бы обветренные ладони и неровные ногти. Ольга посмотрела на свои ноги в тапочках. Бархатные туфельки зрительно уменьшили бы её 39-й размер ноги. Она вздохнула, тряхнула головой и отошла от зеркала. Пора было возвращаться вниз. Оля бегом пробежала остальные комнаты, вернулась в бальный зал, замкнув круг из анфилады второго этажа. Спустившись вниз, Ольга распахнула входную дверь в прохладное августовское утро.

******************************************* **********

Данила припарковал машину рядом со входом в магазин . Дядя с тётей и их сынишка шумно вывались из машины и пошли разорять магазин, оптом закупая бумагу и тетради на весь учебный год.

Данила вышел из машины, потянулся, зевая. Мать разбудила его ни свет ни заря, чтобы везти родню в Полотняный за бумагой. А Данила вчера всю ночь играл в карты и пил пиво у ребят, а потом они ещё поехали в соседний посёлок на дискотеку знакомиться с девушками. Данила, зевая обошёл машину, прислонился к капоту, достал сигарету и закурил. Лето заканчивалось. Скоро опять возвращаться в Калугу, в общагу и на четвёртый курс театрального института, опять репетиции, спектакли. Данила смотрел, как в ворота, фырчя и газуя, въезжает грузовик, чуть ли не застревая в большой луже перед воротами. Потом Данила перевёл взгляд на магазин и понял, что родственники там застряли надолго. Он тоскливо возвёл глаза к небу. Меньше всего Даниле хотелось торчать в Полотняном в качестве шофёра, да ещё после бессонной ночи. А потом ехать обратно и слушать галдёж чумовой родни. Данила посмотрел на особняк музея. «Может зайти. Больше ведь сюда точно не приеду в ближайшее время» подумал Данила. Он сунул ключи от машины в карман брюк, выбросил сигарету и неторопливо зашагал к музею.

******************************************* *********

Ольга подняла глаза от книги на звук шагов. Она удивилась ранним посетителям. К ней подошёл высокий блондин с голубыми глазами в синей футболке и чёрных джинсах. Ольга обратила внимание на его загорелые руки с длинными красивыми пальцами. Она поправила свою футболку и приветливо улыбнулась.

- Здравствуйте- поздоровался посетитель. – Добрый день- ответила Ольга. Она заметила на подбородке молодого человека ямочку , а на щеке родинку. – Будьте добры билетик- попросил посетитель. – Льготный- добавил он, протянув Ольге студенческий. Она открыла его и прочитала. «Студенческий билет № 19956734. Российская академия театрального искусства. Г. Калуга. Ивашенко Даниил Александрович. 18 января 1978 года. Актёрский факультет. Дневное отделение.» «Ему года 23», подумала Ольга. Она выдала билет и улыбнувшись сказала - Надевайте бахилы и проходите по лестнице на второй этаж. Приятного просмотра. Данила поблагодарил и тоже улыбнулся, отчего ямочка на его подбородке стала ещё чётче. Он прочитал на бейджике, который носил Оля: « Мигунова Ольга Викторовна. Кассир. » Данила присел на скамейку, достал из ящика бахилы и начал завязывать тесёмки. – Вам нужен экскурсовод ?- спросила Оля. Данила задержал на ней взгляд и отрицательно покачал головой. Ольга проводила глазами его фигуру, прислушалась, как его шаги отдаются в пустых залах музея.

Потом Ольга достала зеркальце и поправила волосы. Одёрнула серую кофту, провела пальцем по бровям, отряхнула длинную юбку и сменила тапочки на босоножки. Если бы у Ольги спросили, зачем она это делает, она бы не смогла ответить.

Данила вернулся минут через двадцать, сел на скамейку, снимая бахилы. Ольга пристально смотрела на него. Почувствовав её взгляд, Данила поднял голову. Оля быстро опустила ресницы и завела прядь волос за ухо. – А в Вас есть что-то от Натали Гончаровой- услышала Ольга голос Данилы и подняла глаза. Он смотрел на неё ясными голубыми глазами. – Особенно в профиль вы похожи- продолжал он. Ольга лишилась дара речи, и только сердце у неё билось часто - часто. – Вам никогда не хотелось пройтись в том вишнёвом платье по бальной зале? – продолжал Данила. Ольга почувствовала дрожь в коленях и светлую пустоту в груди, куда мигом упало её сердце. -Хотелось…- выдохнула она. Данила взглянул на полки с сувенирами и книгами. – Дайте, пожалуйста мне набор открыток – и протянул деньги. Ольга сняла с полки открытки и протянула Даниле сдачу. – Вот точно, ваш взгляд точно такой же как у Гончаровой!- Данила щёлкнул пальцами- Такой же аристократичный и гордый. Только Гончаровой до Вас далеко. Ваш взгляд нежнее в сто раз- Ольга стояла совсем ошалевшая. Ей никогда такого не говорили. Самое большее на что были способны молодые люди в её присутствии это сказать « Ух, ты клёвая девчонка!» А тут такое… Оля выдавила - Спасибо- Данила улыбнулся. – Мне пора- сказал он, увидев в окно, что родня вышла из магазина с тюками и мешками покупок. - До свиданья, Оля- сказал Данила. – До свиданья- прошептала она.

******************************************* ******

Сторож сильно удивился, когда мимо фабричной проходной в обычные девять утра, хорошенькая темноволосая кассирша музея, прошествовала не в обычных джинсах, а в вишнёвом платье. А когда вместо обычного «хвоста» сторож увидел на голове девушки локоны, уложенные в причёску, украшенную блестящей заколкой, то он подумал, что вчера слегка перебрал, и у него началась белая горячка и ему мерещится такая красота. Тётя Зоя застыла с открытым ртом, увидев Ольгу, а строители чуть не свалились со стремянок. – Оля- воскликнула тётя Зоя- ты просто красавица, нет слов, и этот цвет тебе безумно идёт. Оля только загадочно улыбнулась. Она не стала переобуваться, осталась в туфлях на каблуках. Прямо в них Оля подошла к портрету Натали Гончаровой и тихо сказала : - Тебе до меня далеко, Натали- и Оля закружилась по залу. Пышная юбка легко взлетала и Ольга огоньком пламени казалась в лучах утреннего солнца, бьющего в окна зала. Ольга танцевала под музыку, слышную только ей. Потом она постояла перед витриной с вишнёвым платьем. Ольга вспомнила как удивилась мама, когда дочка отправилась в Малый Ярославец в большой магазин покупать новое платье, вишнёвое, и только вишнёвое. Ольга прошла в зелёную столовую, потрогала сервиз, посидела за столом. Сегодня ей всё было можно. Она это знала. Потом Ольга села на розовый диван, утонув в его мягком плюше. В бежевой комнате Ольга встала перед зеркалом, кончиками пальцев взяла подол платья и присела в реверансе.

Наклонив голову, Ольга заметила как блеснуло в зеркале отражение заколки. Лёгкое дуновение ветерка ворвалось в окно. Оле показалось, что слышны шаги за спиной. Ольга быстро оглянулась. В комнате стояла Натали Гончарова, красавица былой эпохи, любимая женщина великого поэта. Белые плечи Натали покрывала узорная чёрная шаль. Руки Натали смиренно сложила на кремовом атласе платья. Волосы Гончаровой локонами спадали ей на плечи. Оле показалось, что она смотрит на своё отражение в зеркале. Натали Гончарова и Ольга Мигунова были похожи как близнецы. – Здравствуйте, Ольга Викторовна- сказала Натали тихо. – Вы очаровательны сегодня. Батюшка давно просил меня пригласить Вас на обед к нам в воскресенье. Матушка хотела показать Вам мои новые платья. - Натали склонила голову. – Как мне далеко до тебя , Оленька. Ты счастливая, Оля. Ты нашла свою любовь. А я… я должна выйти замуж, за того, кого мне велит батюшка…А я люблю совсем другого человека, не Александра Сергеевича…- Натали махнула рукой- А впрочем, тебе это ни к чему знать… Главное, Оленька, чтобы ты была счастлива… Не упусти свою любовь.- Натали опустилась в кресло – Я бы многое отдала, Оленька, за то, чтобы снять эти тугие кринолины и надеть смешные ваши штаны, джинсы, кажется. – Натали вздохнула- Ну, мы ждём Вас к обеду в воскресенье- сказала Натали и зашуршав юбками шагнула в зеркало и скрылась. – Найди его!- услышала Оля голос Натали откуда-то издалека.

Ольга стояла не шелохнувшись перед зеркалом, она боялась произнести хотя бы ползвука. В мутной глубине зеркала мелькнули кремовое платье и черная шаль Гончаровой.

 

**********************************

-Дань, тебя внизу какая-то девушка спрашивает- сказала Даниле од-нокурсница Юлька, входя в репетиционный зал. Данила сидел и смотрел как за окнами театра медленно падает белый декабрьский снег. - Какая девушка? Светка? - спросил Данила у Юли. – Нет. Новая какая-то. Первый раз вижу. Очень красивая. - ответила Юля. Даня натянул свитер. – А что говорит? – Ничего, сказала вахтёру, чтобы позвали Даниила Ивашенко- ответила Юля. Данила спускался по лестнице и думал « Хоть бы было что-нибудь хорошее. А то одни неприятности. Спектакль не получается. Роль плохая. За общагу цену повысили, а горячей воды уже неделю нет. Светка вчера с Маркеловым домой ушла… Юльке на меня наплевать. Замуж собралась выходить. Мама болеет. До стипендии 100 рублей осталось. Хоть бы что-нибудь хорошее» , взмолился Данила и открыл дверь фойе. В полутьме у большого зеркала спиной к нему стояла высокая девушка в коричневой дублёнке с капюшоном. На меховой опушке воротника и на тёмных локонах девушки блестел таявший снег. Что-то знакомое почудилось Даниле в повороте её головы. Девушка обернулась на звук его шагов. Под распахнутой дублёнкой Данила увидел тёмно-вишнёвое платье.

************************************

Натали опустила руки в перчатках на подол чёрного платья. В камине горел огонь, трещали поленья и свечи источали душный сладковатый запах. Натали посмотрелась в зеркало. Один локон выбился из причёски. Она ольгиным движением завела его за ухо. « Такая тоска зимой- думала Натали- никто не приходит в музей. Только эти уродливые шумные тарантасы въезжают в ворота батюшкиной фабрики.» Натали приподняла подол платья и залюбовалась ногами, обутыми в синие тапочки. «Хорошо, что Оля забыла их. – Натали вздохнула- Как ты там, далеко?» В камине весело трещали поленья и сладковато пахли свечи.

****************************************

- Гончарова…- прошептал Данила, увидев Ольгу. Она поправила один локон, выбившийся из причёски, завела его за ухо. Данила улыбаясь шёл к ней нак встречу. « Я нашла его, Натали, слышишь. Как ты там, Натали? Я знаю, ты слышишь» - подумала Ольга.

Август, 2000.