Интересный люд работает в море. Живет себе человек, несет вахты, работает в машинном отделении или на палубе и, вроде бы, ничем особо не отличается. И вдруг, в один прекрасный день оказывается, что в нем таятся такие таланты, такие способности, о которых никто и не подозревал.

 

Пришло судно на Кубу – такой умелец мигом начинает делать из выловленного на соседних с портом островках килограммового рака - лангуста прекрасное чучело на полированной деревяшке, а то – выделывать великолепной красоты большие раковины -«караколы».

 

Повезло судно сменные экипажи к рыбакам в экспедиции или идет к ним для того, чтобы забрать готовую продукцию. Глядь – кто-то уже вяжет удивительно красивые сетки-авоськи или мочалки из волокон полипропиленовых тросов, а другой – потрясающе красивые лампы ночники из разноцветных пластиковых поплавков - кухтылей, и вскоре во многих каютах засветят нежнейшим светом эти, похожие на шарообразные кораллы, лампы. Вышло судно из индийского порта с грузом розового дерева «махогани», а кто-то уже вырезает из собранных на палубе чурочек фигурки, да настолько красивые, что в и магазине таких не увидишь.

 

А еще, бывает, попадется такой уникальный специалист-любитель, что всех поразит своим талантом. Чего, например, стоил старший механик на пассажирском судне, который купил в Японии очень затейливую бэушную швейную машинку, а потом, в порядке ее изучения и тренировки, обшил великолепными оранжевыми джинсами машинную и палубную команды. После этого стал шить фантастически модные в то время комбинезончики для номерных. Зачем, почему? А просто так. Интересно было. Распорол старые джинсы, сделал выкройку, да и нашил джинсов из старого, списанного аварийного брезента, пролежавшего пять лет в судовой кладовой, но сохранившего товарный вид. Так и шил, пока брезент не закончился.

 

Заметил на одной из номерных симпатичный, только что вошедший в моду комбинезончик и попросил его на день. Распорол, опять восстановил. В результате – всех желающих девчонок, кто приносил ткань, одел в такие же. Что только не увидишь на судах, профессионально сделанное руками умельцев-любителей.

 

Вернемся же к нашей истории. «Алишер Навои» давно уже работал на линии «Юго-Восточная Азия – западное побережье США и Канады». И что только не возили! Один перечень грузов занял бы десятки страниц. От партий зерна кукурузы или сухих кормов для коров в пять-семь тысяч тонн, до одного – двух небольших ящичков с аудио кассетами, от оборудования для целого завода до туалетной бумаги… И так - до бесконечности, до пятисот наименований груза в одном рейсе.

Почти каждый рейс везли в Штаты небольшую партию отделочной доски. Это был особый, дорогой груз – гладкая, прекрасно выделанная доска из дорогих пород дерева. Кедр, орех, дуб, ясень, граб, черное и красное дерево … Эта доска использовалась для дорогой отделки помещений, создания дорогих видов мебели, художественных паркетов.

 

Доска шла в пакетах с тонну весом. Так уж получалось, что, как бы аккуратно ни укладывали, переход через океан брал свое, и при выгрузке обязательно выяснялось, что где-то обломалось несколько досок, где-то пакет рассыпался. Основную часть пакета собрали, а поврежденные доски оставили. Грузчики – они везде одинаковы, выбирать из мусора на дне пустого трюма обломки дощечек ни за что не станут. Обычно в трюмах убирала команда, и по выходу в открытое море весь этот мусор летел за борт.

 

По выходу из Манилы, старпом, как и положено после отхода, вместе с боцманом делал обход по судну. Зайдя в плотницкую, увидел в углу небольшую вязанку обломков той самой доски, из пакетов.

- А это еще зачем?

- Да ведь затейник он, плотник этот, - замялся боцман, - вечно ерундой занимается. Я уже говорил ему… Выбросим. Нечего мусор на пароходе копить.

Старпом слегка недолюбливал боцмана и даже не раз подумывал, что хорошо было бы поменять их местами с плотником. Именно поэтому ответ боцмана как-то не очень убедил.

- А давайте плотника сюда. Узнаем, зачем он собирает это.

- Да я это… столик делал, осталось немного,- ответил плотник на вопрос старпома.

- Какой столик?

- А пойдемте ко мне в каюту, там он.

 

Увиденное вызвало шок. Перед старпомом стоял круглый стол совершеннейшей красоты, но главной деталью в нем была наборная столешница.

 

Дерево, горы, олененок, облака. Невесть, какой мудреный сюжет картинки, а вот подобранные оттенки, точнейшая подгонка выпиленных кусочков, шлифовка и покрытие несколькими слоями лака было настолько совершенного, безукоризненного исполнения, что невозможно было отвести взгляд.

- Это что, сам?!

- Сам.

- Ничего себе. Учился где?

- Да нет, видел в детстве, как дед делал. Самому не приходилось, а тут – столько уникального материала… Как было не попробовать?

 

Александру вспомнился стол в его каюте. Не тот, рабочий, а круглый, у дивана, за которым принимал гостей. Потертый, царапанный – перецарапанный, со следами от пивных пробок на кромках, он был ужасным по сравнению с тем, что старпом видел перед собой.

- Вопрос на сообразительность. Не в службу, а в дружбу. Мне в каюту можешь такой состряпать?

- Никаких проблем. Вот, придем в Штаты, выгрузимся – насобираю еще дощечек разных и сделаю.

- Договорились! – обрадованно сказал старпом и пожал плотнику руку.

 

Переход до Лос - Анджелеса получился бурным. Уходя от шторма, забирались далеко на север Тихого океана, почти к Алеутам. Судно немилосердно валяло с борта на борт на крупной океанской зыби. Перед самым приходом в порт, старпому в голову пришла идея. Когда плотник принес утром данные по замерам водяных танков, старпом подозвал его.

 

- Я тут что подумал… Понимаешь, у меня множество представителей всяких бывает, особенно в Штатах. Стыдновато мне как-то стало за свой стол в каюте. Одним словом, если честно, уж очень хочется похвастаться чуток! Как ты посмотришь, если я временно твой возьму?

- Берите, конечно, - ответил плотник.

 

К приходу, вместо старого, обшарпанного, в каюте засиял своим великолепием новый стол, а если точнее – столешница, установленная на старое основание.

 

Встали к причалу, потянулись разного уровня официальные представители властей, профсоюза докеров, санитарной службы. Одним словом, ничего необычного. Все они бывали на этом судне и в каюте старпома далеко не один раз и, оценив новинку, ахали и восторгались. Душа старпома радовалась их реакции. Все эти восхищения перешли на другой уровень уже в следующем порту. Это был Сан - Франциско или «Фриско», как зовут его американцы. К старпому пришел шипчандлер(*).

Узнав об истории возникновения этой столешницы, он взмолился.

- Продайте!

- Да что вы, это же не товар, а творчество человека…

- Даю пятьсот долларов!

 

Здесь надо сказать, что эту сумму старпом в то, описываемое время смог бы получить за год постоянной работы в загранрейсе…

- Да нет, что вы, ну как же можно о продаже даже и говорить?

- Можно, еще как можно! – не унимался шипчандлер, - Даю семьсот… Нет, тысячу баксов даю! Прямо сейчас!

- Постойте, но почему? Почему именно этот стол вам так нужен? Может быть, мы сможем заказать этому человеку такой же, даже еще лучше этого? К следующему приходу он будет готов, а?

- Все очень просто. Прежде всего, ни у кого такого нет, он первый, а сейчас – единственный в своем роде на этом свете. Второе - ценные породы, а в третьих – ручная работа, причем высочайшего качества. Поверьте, я знаю толк в этом.

- Хорошо, – сдался старпом, - поговорю с хозяином стола.

 

Через полчаса все решилось. Плотник, глядя на старпома круглыми от удивления глазами, кивнул в знак согласия. Он получал деньги, которые не смог бы заработать и за два года. Официально же все должно было выглядеть, как подарок.

 

Именно так все и разыграли в каюте старпома. Плотник громко рассказывал, как он обломки ломаные дощечек собирал, выпиливал, клеил и шлифовал, а старпом так же громко, чтобы слышно было постоянно шмыгающему мимо двери первому помощнику, переводил.

 

Счастливый, в трансе от того, что в его кармане лежит сумма, какую он никогда не держал в руках и в стрессе потому, что ни с кем нельзя этим поделиться, плотник ушел к себе. Дело-то это было валютное, то есть уголовное в те времена, и не дай Бог кому-то было узнать…

 

Итак, дело сделано. Случись это в каком-то другом месте и с другими участниками, все бы на этом и закончилось – счастливые и удовлетворенные, все разошлись по своим делам. На нашем судне такое в принципе не могло произойти! Старпом кратко и тоном, не терпящим возражений, сообщил об этом шипчандлеру и стармеху, зашедшему в нужный момент в нужную каюту.

 

-Ну, что же, теперь мы это дело должны обмыть, - сказал старпом, указывая "деду"(**) на диван, - потому как традиция, она и есть традиция!

С этими словами старпом шагнул в спальню и открыл холодильник, где уже давно, с самого Нового года стояла, ожидая нужного случая, бутылка шампанского. Дождалась! Более подходящего случая и придумать было нельзя.

Старпом открыл иллюминатор и дал залп пробкой.

- Видишь, - с гордостью сказал он шипчандлеру, - какое у нас качественное шампанское – бьет, словно дальнобойная артиллерия! Никакое французское не перебьет!

- Ерунда! - сказал шипчандлер, - Дорогой мой старпом, здесь не Франция, а Калифорния! Я такое вино шипучее из своего винограда делаю, что оно легко переплюнет ваше шампанское. Раза в два, не меньше!

- Да ладно, - заулыбался старпом, - не верю! Я понимаю, конечно… У вас в Техасе все крупнее!

- Не веришь? Хорошо. Завтра докажу это. К обеду привезу свое домашнее игристое, а ты – шампанское свое. Кто проиграет – ставит ящик. Или ты шампанского, или я – вина своего.

 

- Есть, решено, по рукам! - не обращая внимания на деда, безуспешно старающегося пнуть старпома посильнее под столом, - Дед, разбей!

- Ну, и чего пинал? – спросил он стармеха, когда шипчандлер ушел.

- Ты что, не знаешь, что они покруче нашего здесь шампанское делают?

- Точно?

- Еще как! Ладно, не переживай. Придумаем что-нибудь. Нужно же спасать ситуацию. А сделаем мы вот что… Ты его подготовишь, заболтаешь, а потом приду я и помогу - втихаря его бутылку унесу и что-нибудь сделаю. Мигом все это проверну, он даже и заподозрить ничего не успеет!

 

В качестве основы для подготовки и забалтывания, к полудню следующего дня на старом столе в старпомовской каюте стояла икра черная, икра красная, закуски всякие, да коньячок армянский. Сначала предстояло размяться всем этим. Вино и шампанское, то есть соревновательную матчасть мероприятия, решили пока отставить в сторону. Если быть точным, то решил это старпом, а шипчандлер не имел права голоса, однако он то ли кивнул, то ли неопределенно покачал головой, что и было истолковано как горячая, полная и всеобъемлющая поддержка этой программы. Обе бутылки, готовые к бою, стояли в спальне, на холодильнике.

 

Армянский коньяк десятилетней выдержки «Отборный» осечек не дает. Минут через пять началась перестройка в голове шипчандлера. Еще только что рвавшийся в бой за правое дело виноделов калифорнийщины, он заметно стал склоняться к икорке, причем как к красной, так и к черной.

 

К тому моменту, когда пришел стармех, уже пролетела и уютно улеглась меж струн души вторая стопка. Естественно, немедленно образовался третий тост, чем несвоевременно возникшее желание шипчандлера возобновить тему соревнования было задавлено на корню.

Как и оговораривали, дед после очередной стопки ушел. Прошло пять минут, шипчандлер снова встрепенулся и стал бить копытом –

«Даешь, мол, соревнование!» И что делать?

 

Старпом нашел оригинальный выход из ситуации - достал вторую бутылку коньяка, взамен опустевшей первой, вполне доходчиво объяснив, что, согласно старинной русской традиции… Ну, да вы знаете ее, эту традицию. Шипчандлер сомневался не более двадцати секунд. Еще через десять минут старпом забеспокоился не на шутку – стармеха с чужестранной бутылкой все еще не было.

 

Появился он только через двадцать минут, причем явно только что из душа, переодетый и пахнущий одновременно каким-то сверхъядовитым шампунем и подозрительно мощными, явно не мужскими духами.

- Дед, - спросил старпом, - кто и за что тебя так? Тебя пытали?

- Не могу рассказать – дал подписку, потому как государственная тайна. Мне придется убить тебя, если расскажу! - ответил дед, мило улыбнулся и прошел прямо в спальню.

- Однако же, как я погляжу, - донеслось оттуда, - вы уже готовы к соревнованию?

- А как же! - сказал старпом и снова налил. Шипчандлер пытливо вглядывался в рюмку и силился понять, что вообще происходит с этим, таким странным, миром.

- А знаете что, друзья? Вам не кажется, что мы несколько отвлеклись от главной темы? Почему бы не отложить наш очередной тост до окончания соревнования? – неожиданно бодрым голосом сказал старпом, - Ведь мы же так и не испытали еще наше оружие! Как вы думаете?

 

- Это неправильно! – сказал стармех, выходя из спальни с двумя бутылками в руках, - Давайте исправлять ситуацию!

Шипчандлер молча встал и слишком твердыми шагами подошел к иллюминатору, по пути взяв свою бутылку у стармеха. Направив ее в иллюминатор, он объявил, что бутылку нужно держать с наклоном в сорок пять градусов, иначе половина содержимого вылетит вместе с пробкой.

- Да?! – неестественно громко удивился стармех, и странная улыбка застыла на его лице.

 

Старпом встал рядом с шипчандлером и направил шампанское в ту же сторону.

 

- Стреляю первым, - предложил он. Шипчандлер кивнул. Несколько оборотов тонкой проволоки, освобожденная пробка с громким звуком вылетела и упала на крышку трюма, пролетев довольно внушительную дистанцию.

- А теперь я, - сказал шипчандлер и стал откручивать серьезную гайку, скрепляющую не менее серьезную конструкцию из металлической ленты, держащую пробку. Прекрасно понимая, что зря такое крепление делать не станут, старпом внутренне сжался.

 

Крепление отдалось и… издав позорный звук, пробка упала практически отвесно вниз.

 

Мгновенно протрезвевший шипчандлер густо покраснел и стал быстро говорить. Его речь сводилась к тому, что в его жизни еще не бывало такого, чтобы он выбрал из нескольких тысяч бутылок, хранящихся в его погребах, самую плохую, и что он очень сожалеет о случившемся.

Никакие уговоры не подействовали – он собрался и, не переставая извиняться, ушел, пообещав быть с ящиком вина завтра, в это же время.

 

- Давай, дед, рассказывай, - чувствуя серьезные угрызения совести, сказал старпом, наливая стармеху полную рюмку.

 

- Рассказывать - то и нечего. – сказал стармех, - Начал я ковыряться в пробке, чтобы чуток давление снять, а она, дрянь такая, всего так облила через маленькую дырочку, что нитки сухой не осталось. Полбутылки всего и осталось. Хорошо, бутылка темная – не видно ничего. Видать, неслабо он натряс ее, пока вез! А дальше – пока душ, пока переоделся, пока буфетчица помогла запах вина нейтрализовать…

- Да… Жалко мужика. Завтра приедет – расскажем. Да и ящик шампанского нужно у мастера(***) выпросить. Престиж, все-таки. Как думаешь, даст?

- Вместе пойдем, объясним… Только не сейчас, утром. Уж больно буфетчицей пахну... Может не так истолковать.

 

На следующий день шипчандлер, мрачный как туча, привез ящик своего игристого вина. Старпом позвал стармеха.

 

- Мы очень виноваты… - опустив голову, сказал старпом, - Это мы испортили вашу бутылку. Хотели пошутить, а вышло совсем неловко. Чтобы как-то загладить нашу вину, мы извиняемся и дарим вам ящик нашего шампанского.

Нужно было видеть, в какой восторг пришел шипчандлер!

- Дорогие мои, как же я вам благодарен!

- За что?!

- Вы не понимаете! То, что в коллекции попалась плохая бутылка, означало, что в ней есть еще такие! Причина – нарушение технологии или еще что-нибудь, не менее неприятное! Это - обесценивание драгоценной коллекции, которую начал собирать еще мой дед! Вы сняли это подозрение, спасибо вам! И вообще, за вашу честность дарю вам еще один ящик, который прямо сейчас же и привезу! Но перед этим я все же должен…

 

С этими словами он взял одну из бутылок, наклонил бутылку и открутил крепление. Пробка с красивым, сочным звуком вылетела в иллюминатор. Не нужно было иметь хороший глазомер, чтобы понять – она пролетела раза в три дальше нашей.

 

Так и закончилась эта история со столешницей… А впрочем, был еще один штришок.

 

Перед отходом, как обычно, старпом шел по палубе и заглянул в трюм. Там, внизу, в полной тишине, у кучи мусора копошился первый помощник, выбирая и откладывая в сторону обломки отделочной доски.

 

Когда, через несколько месяцев, старпом списывался с судна в отпуск, в его каюте, в каютах капитана, первого помощника и стармеха, а также, в кают-компании сверкали прекрасные столы, поражающие своим богатым видом и качеством изготовления. Ни на одном судне такого не было!

 

* Шипчандлер - судовой снабженец в порту.

** "Дед" (мор.жарг.) - стармех

*** "Мастер" (мор.жарг.) - капитан