Глава 16.

 

Пробуждение было тяжёлым и не предвещавшим ничего хорошего. Всё время давила мысль о своей неполноценности и ущербности. Всё вроде бы так: и мысли, и ощущения, и память, но я чувствовал себя страшно одиноким и несчастным в этом мире. Зеки ещё мирно дремали на своих нарах, не зная и не ведая, что вскоре им предстоит встретиться с тем, что и в кошмарном сне не приснилось бы. Я сидел в углу барака и отчаяние постепенно овладевало моей душой всё в большей и большей степени. Совершенно уйдя в свои мысли, я ощутил вдруг толчки за своей спиной.

- Это ещё кто там, крысы что ли? – подумал я и повернул лицо к стене.

Из стены на меня смотрел мужчина лет шестидесяти с правильными чертами лица и с независимым умным взглядом.

- Ну, может быть вы подвинитесь всё-таки, молодой человек, или как? – заметил незнакомец с улыбкой.

Я, ошалело, вскочил на ноги, не понимая, что происходит. Из стены проявился мужчина в чёрном костюме и с чёрным дипломатом в руке.

- Так, вроде я ещё не сошёл с ума, - мысленно оценил обстановку я. - Но кто же это такой, которому не страшны даже стены и как это ему удаётся делать.

Незнакомец медленно подошёл ко мне вплотную и представился:

- К вашим услугам постоянный и надёжный защитник ваших интересов из мира теней. Мой хозяин потрясён вашей страшной судьбой и предлагает вам заключить с ним контракт, согласно которому вы сможете, даже находясь в данном статусе, совершать вполне земные физические поступки.

- Интересно, - подумал я, - на что это он намекает? Неужели этот пожилой щёголь посланник самого Люцифера?

- Конечно, Николай, вы не ошиблись, - неожиданно ответил на мои мысли незнакомец, - я тот, за кого вы меня принимаете. Наш мир называют по - всякому то адом, то преисподней, то ещё чем-то. Но смею вас заверить, что ни то, ни другое и ни третье не подходят под определение нашего, на мой взгляд, справедливого мира. Да, я согласен

с тем, что мир теперь разделён на две концепции, одна из которых предполагает постоянное страдание человечества на грешной Земле, чтобы потом войти в царствие небесное, другая же - наша концепция заключается в помощи человеку уже здесь на Земле, не ожидая каких-то благ через десятки лет. Наш мир, конечно, отличается от обители божьей, но те сущности, которые уже заключили с нами контракт, совершенно не страдают и получают то, что всегда желают.

Незнакомец испытующе заглянул мне в глаза и продолжил:

- Не пытайтесь, Николай, лукавить, ведь все ваши мысли я свободно читаю, да и прекрасно знаю всё ваше преступное прошлое. Согласитесь, что с такими страшными грехами вам никогда не добраться до Небесных врат.

Сердце у меня колотилось, как у зайчонка, попавшего в силки. Мысли проносились в голове, как молнии. Тогда мне всё казалось совершенно ясным, что я обманут судьбой и со мной поступили страшно несправедливо. Душа кипела от негодования и от яростной мстительности, которые хотелось выплеснуть в лицо обидчикам сейчас и немедленно. Но кто-то другой внутри меня, очевидно, мой ангел хранитель нашёптывал мне не верить этому франту и не соглашаться ни с одним из его предложений. Но тогда мной двигали эмоции и чувства, но не рассудок и я сдался.

- Ладно, уважаемый, я согласен, но вы должны помочь мне отомстить всем моим обидчикам, только после этого я окончательно буду в вашем распоряжении, - ответил я с жаром.

Незнакомец едва заметно ухмыльнулся и достал из дипломата бумагу с острым пером.

- Мы принимаем ваши требования, но вы должны тоже предварительно скрепить кровью наш с вами союз.

- Валяйте, но я надеюсь, что не буду гореть где-то в аду? – осторожно поинтересовался я.

- Да нет, молодой человек, такие определения нашего мира – это просто пережитки прошлого. Вы вполне будете себя ощущать у нас, ну, конечно, не с тем комфортом, что на Небесах.

Я подставил свой палец под остриё пера и скрепил кровью свой союз с той дьявольской силой, от которой избавиться я уже не смог бы никогда.

- Ну вот, видите, всё как просто, - засмеялся незнакомец, - теперь ты, Коля, можешь отомстить своим обидчикам. До скорой встречи, дорогой!

 

Глава 17.

 

С утра болела голова от «Старки», ведь это пойло я уже не пил лет сорок.

- Чёрт возьми, неужели я где-то нахожусь в приличном месте, - подумал я, оглядываясь вокруг и тут же вспомнив все события прошедшего дня.

И всё же неопределённость моего статуса в этом времени сильно беспокоила меня. Я совершенно был ошеломлён произошедшими со мной событиями, отчётливо понимая, что это всё может повлечь за собой нечто тяжёлое и необратимое для меня.

- Нет, всё же, если я твёрдо решил изменить своё будущее, то и надо смело действовать, - твёрдо решил я.

План мой был удивительно прост. Необходимо было обязательно под любым предлогом устроиться на мой родной завод и с учётом мною же накопленных ошибок исправлять произошедшее в положительную сторону.

- Всё же интересно, в каком я статусе предстану перед самим собой, - мысленно размышлял я. - А вдруг я сам себя узнаю, и что тогда будет? Нет, всё равно признаваться я не стану никогда.

Наспех согрев себе завтрак на керогазах, я уже по знакомому маршруту направился в отдел кадров своего родного до боли завода. В отделе кадров, как всегда было тихо и спокойно. В углу за маленьким столом сидела секретарша и, как всегда в рабочее время, попивала чаёк с пирожками.

- Извините, - представился я, - меня зовут Пётр Максимович, могу я видеть начальника отдела кадров?

Секретарша, нехотя отложив в сторону недоеденный пирожок, лениво ответила:

- Товарищ, подождите в коридоре, Аркадий Натанович на совещании, но через десять минут появится.

Я ретировался в коридор, где уже сидело несколько мужиков и женщин в ожидании трудоустройства. Присев на табурет, я закурил. Сидевшие на стульях посетители оживлённо делились своими впечатлениями от запуска очередного космонавта на орбиту вокруг Земли. Один мужик, повернув ко мне голову, доверительно поведал:

- Слышь, а ведь американцы опять в хорошей жопе оказались. Нет, им никогда не перегнать нас в космосе!

- Да, конечно, это тебе так кажется, а вот посмотрел бы ты на нашу космонавтику лет этак через сорок, - подумал я.

Мимо нас быстро прошагал начальник отдела кадров и, что-то шепнув секретарше, скрылся в своём кабинете.

- Надо же, - подумал я, - а ведь он всё такой же, молодцеватый и подтянутый.

Видимо Аркадий Натанович особо не церемонился с посетителями, поскольку последние достаточно быстро покидали его обитель. Дошла очередь и до меня.

- Пётр Максимович, проходите, вас ждут, - просунув голову в дверь коридора, пропела секретарша.

Мысленно перекрестившись, я открыл дверь в кабинет.

- Садитесь, - указывая мне на стул, сказал начальник отдела кадров, - что вы хотите?

- Извините, моя фамилия Котин Пётр Максимович, я хотел бы поработать на вашем заводе, - заискивающе глядя в глаза начальнику, неуверенно начал я.

- Ах, да, да, да…вы Пётр. Мне тут звонили по поводу вас, так в качестве кого вы хотите у нас работать? Кстати, если вас не затруднит, передайте мне, пожалуйста, ваш паспорт и трудовую книжку.

С замиранием сердца я протянул начальнику требуемые документы, ожидая самого плохого. Небрежно пролистав паспорт и трудовую книжку, Аркадий Натанович со вздохом заметил:

- Пётр Максимович, у вас, между прочим, был большой перерыв в трудовой деятельности, да и профессия ваша как бы не соответствует нашему профилю. Мы занимаемся конкретным физическим трудом, выдавая государству конкретную продукцию. Вы же всю сознательную жизнь проработали преподавателем физики в школах, а проситесь к нам.

Аркадий Натанович удивлённо разглядывал мою трудовую книжку и нетерпеливо стучал пальцами по столу.

-Надо как- то выкручиваться, а то этот бюрократ в миг меня отфутболит, - лихорадочно соображал я.

- Да вот, уважаемый, Аркадий Натанович, не хватает средств к существованию, пенсия у меня небольшая, вот и решил немного послесарить на вашем заводе.

Ещё какое-то время побарабанив пальцами по столу, начальник снял трубку и позвонил. Судя по тому, о чём шёл разговор, я понял, что дело сделано, и моё присутствие на заводе обеспечено. Мысленно я ликовал от своей маленькой победы, которая могла привести к более существенным и долгосрочным победам.

- Ладно, Пётр Максимович, - сухо ответствовал начальник, - подойдите к начальнику второго цеха, у них вакансия освободилась.

Горячо поблагодарив Аркадия Натановича и подмигнув секретарше, я поспешил во второй цех, давно мне знакомый.

 

Глава 18.

 

Ярость постепенно во мне проходила, как, впрочем, и страстное желание отомстить кому-либо.

- Минуточку, - мучительно соображал я, - а ведь я что-то только что совершил паскудное и предательское в отношении себя и вообще моей веры.

Только теперь ко мне медленно пришло осознание чего-то неотвратимого и страшного, которое в конечном итоге поставило точку в моём существовании. Я весь содрогнулся от страшной мысли, что теперь моя душа никогда уже не сможет очиститься и обрести вечный покой на Небесах.

- Господи, - возопил я, - прости раба твоего неразумного, отринь от меня всё злое.

Стоя у стены барака, я истово молился, выспрашивая у Бога то, с чем распрощался на века.

- Молодой человек, напрасно вы так убиваетесь. Мы же вам вернули ваше физическое тело, правда, для посторонних глаз оно не видимо, но вы им можете воспользоваться как вам угодно, - услышал я тихий голос над своим ухом.

- Послушайте вы, посланец Сатаны, я совершил страшную ошибку и отказываюсь от договора, - ища глазами незнакомца, закричал я.

Но напрасно я кричал в пустое пространство передо мной. Никто мне боле не отвечал и не шептал на ухо

утешительных слов. Совершенно опустошенным я опустился на пол барака и с яростью саданул кулаком в стену. К моему удивлению мой кулак на своём пути встретил достойное сопротивление в лице цементной стены.

- А ведь этот чёрный мужик не соврал, я действительно приобрёл физическое тело, - восторженно резюмировал я. - Ну, шантрапа, держись, теперь я вам устрою «Вечера на хуторе близ Диканьки», то бишь Магадана.

Новая волна негодования, отчаяния и мстительности захлестнула меня. Я уже не соображал, что делаю, всё было как в тумане. В столовке за длинными дощатыми столами сидели зеки в ожидании завтрака. Дежурные разносили бачки с перловой кашей и чайники с чаем. Валет сидел рядом со Штырём и о чём-то оживлённо говорил. Штырь всё время одобрительно кивал головой в такт его словам и осторожно глазами косился на офицера из охранного отделения, очевидно ожидая от него каких-то неадекватных действий.

- На всякий случай надо проверить, видят ли они меня или нет, - решил я, прохаживаясь между столами и откровенно заглядывая всем в лица.

Действительно, никто из присутствующих не обращал на меня никакого внимания.

- Ну, вот и славно, пожалуй, пора преподать этим нелюдям пару хороших уроков, - с ненавистью в душе, сказал я вслух.

Подойдя спокойно к столу, где сидел Штырь, я резким движением опрокинул бачок с горячей кашей на голову

зеку. Штырь задёргался всем телом, шаря вокруг себя ошпаренными руками и страшно вопя. Подельники Штыря кинулись к нему на выручку, предположив, что это подлое действо совершил Валет. Завязалась безобразная потасовка. Засверкали заточки, и рекой потекла кровушка. Офицер охранки попятился к двери, выхватив на ходу рацию.

- Ну, нет, мразь, это пока только цветочки, ягодки ещё впереди, - яростно прошипел я, подскакивая к офицеру.

Офицер совершенно остолбенел от действия на него какой-то силы, которую он не видел, но вполне осязал физически. Растопырив глаза от ужаса, он повалился на пол, отмахиваясь от кого-то, как от роя пчёл. Я выхватил из кобуры охранника пушку и открыл беспорядочную стрельбу. Насладившись этим мстительным действием, я выскочил на воздух, не забыв подпереть входную дверь ломом. В столовке творилось что-то невообразимое, слышались вопли, стоны и ругательства, звенела посуда.

- А что, если эту сволочь я немного поджарю, ведь они уже сейчас заслуживают адского огня, которого мне уже точно не избежать, - хладнокровно рассуждал я.

Рядом со столовкой притулился бензовоз, который как никто другой пригодился бы для осуществления моего зловещего замысла. За рулём сидел вольнонаёмный в гражданской одежде и покуривал папиросу. Резким движением открыв дверцу кабины, я выволок его на землю и увесистым ударом кулака успокоил его на короткое время. Вскочив в кабину и запустив движок, я направил своё страшное орудие мести прямо на стену столовки. Бензовоз с рёвом понёсся в сторону столовки, взметая

клубы пыли из-под мощных колёс.

- Ну вот, ещё немного и я выпрыгну из этой бочки с горючкой, - подумал я, нажимая на ручку дверцы.

Но дверцу заклинило, а стена с огромной скоростью приближалась ко мне.

- Всё, это конец и мне и этим подонкам, - мелькнуло у меня в голове, после чего раздался страшный взрыв и я погрузился в полный мрак.

 

Глава 19.

 

В цеху ничего не изменилось, хотя за сорок лет моего отсутствия что-то уже стёрлось в памяти. Начальник цеха быстро нашёл мне место и представил меня коллективу, который был мне достаточно хорошо знаком.

- А вот и Фёдор Михайлович, тот злополучный токарь, из-за которого я потерял всё на свете, подумал я. Всё же надо с ним познакомиться поближе, - рассуждал мысленно я, оглядывая цех.

Странно и смешно теперь выглядело оборудование цеха, его станки, давно изношенные, напряжённо гудели, выплёвывая из своего чрева необходимую стране продукцию. Каждый занимался своим делом, поглощённый ежедневными плановыми заданиями и нормами.

- Интересно, а в техотделе меня признают или нет, надо будет обязательно навестить их, - напряжённо обрабатывая заготовку на верстаке, думал я.

Заготовка плохо поддавалась напильнику, да и руки мои уже отвыкли от физического труда. Я присел у верстака и задумался. Ко мне кто-то подошёл и тронул меня за плечо. Я поднял голову и увидел самого себя, но на сорок лет моложе.

- Простите, товарищ слесарь, вам не плохо, а вот курение в вашем возрасте страшно вредно, - заметил молодой парень.

- Конечно, простите меня, я что-то немного устал, - поспешил ответить я, туша сигарету о пол.

Технолог не уходил и всё внимательно рассматривал меня.

- Послушайте, а мы раньше нигде не встречались, что-то ваше лицо мне знакомо, - наклоняясь к моему лицу, произнёс технолог.

- Вы знаете, меня всегда с кем-то путают, - быстро нашёлся я, - такая вот особенность моего лица.

- Странно, но у меня такое ощущение, что я вас как будто очень давно знаю, - не унимался технолог.

Конечно же, я мгновенно узнал самого себя, но гораздо молодого и энергичного человека. Но, я не в силах был поведать самому себе мой тяжкий жизненный путь. Поэтому, стараясь быть абсолютно спокойным, я ответил:

-Простите, вас кажется Николаем Ивановичем зовут, да нет же, я никогда с вами нигде не встречался и не знал вас когда-либо.

- Может быть, может быть, - задумчиво произнёс технолог и зашагал к токарям.

- Слава богу, вроде не признал, - подумал я, - а то прицепился бы со своими расспросами.

В цеху кипела работа, видимо, начальство нацелило коллектив на досрочную сдачу продукции. В ушах постоянно раздавался или стук или скрежет обрабатываемого металла. У токарей цеха вообще была авральная работа, требующая большого напряжения сил. Около станков высилась груда необработанных болванок.

- Да, если бы в нашем мире люди так работали, то действительно давно бы коммунизм построили, - мысленно отметил я. Интересно, какие им бабки платят за такой яростный труд, небось рублей по четыреста загребают. Нет, что не говори, а их время, конечно, лучше нашего, безусловно, во всех отношениях.

На меня нахлынули воспоминания прекрасных лет, проведённых вместе с Нинкой. Вспомнились и бесплатные путёвки на юг и наша новая квартира. Я мечтательно сидел у верстака и курил. Вскоре из-за станков показалась фигура нормировщика цеха, которого я отлично знал в то время. Представившись, он начал выяснять у меня, не слишком ли велики или наоборот низки нормы выработки той продукции, которой я занимался. Сняв подробный хронометраж с моих операций, он удалился, удовлетворённо урча что-то себе под нос.

- Вот, гад, небось, норму мне поднимет. Я и так уже весь употел, пока точил одну болванку.

Злобно сверкнув в его сторону глазами, я опять опустился на стул.

- Да, пожалуй, из меня уже никогда не получится ударник коммунистического труда. Они все работают, как заведённые, надо же, - удивлялся я.

Время летит достаточно быстро. Я довольно сносно приспособился к правилам и законам нашего цеха, но вот только норму выработки постоянно занижал. С Нинкой у меня тоже завязались тёплые отношения, как в смысле быта, так и в смысле амурных дел. С Николаем Ивановичем, с нашим технологом у меня сложились просто приятельские отношения. Он охотно делился со мной своими мыслями не только о работе, но и о своей, т. е. о моей Нинке.

- Неужели, я действительно тогда так любил свою благоверную, - с грустью думал я. - Если бы ты знал, молодой человек, во что превратится через сорок лет твоя возлюбленная.

Но всё же меня неотвратимо тянуло в техотдел, где я проработал многие годы. Кто бы мог тогда предположить, что из-за какого-то старого козла я попаду на нары. С ненавистью посмотрев в сторону токарей, я решил всё же поближе познакомиться с тем человеком, который лишил меня всего. В обеденный перерыв я расположился у станка Фёдора Михайловича, попивая кефир из бутылки и закусывая бутербродом с колбасой. В буфет или столовку мне не хотелось идти, потому, как там всегда толпился народ, было накурено и душно. После обеда к станку подошёл этот уже легендарный токарь со своим напарником и удивлённо уставился на меня.

- Здорово, мужик, ты чего тут отдыхаешь, иди к своему верстаку, не положено тут быть посторонним, - заметил токарь.

Я поднялся во весь рост и, улыбаясь, протянул токарю руку.

- Здорово, ветеран, как дела, норму выполняешь?

Фёдор Михайлович, несколько смущённый моей настырностью, ответил:

- Спасибо, Богом не обижен, кое-что перепадает в конце месяца, а что?

- Меня между прочим Петром зовут, а тебя как? – специально придуриваясь, начал я.

- Так все Фёдором кличут. Слушай, мужик, давай после смены встретимся в буфете и поговорим, - пообещал он, а то мне ещё двадцать пять болванок надо обточить.

Я в знак согласия кивнул головой и, похлопав по плечу напарника, побрёл к своему рабочему месту.

- Да, раз Фёдор приглашает меня в буфет, значит он достаточно большой любитель зелёного змия. Ну что ж займёмся его перевоспитанием на общественных началах, так сказать.

После тяжёлой смены мне уже не хотелось идти в буфет перевоспитывать этого великовозрастного ветерана, но всё же, преодолевая своё желание как можно быстрее добраться до дома, я направился на встречу. Фёдор Михайлович уже стоял в глубине буфета за столиком, нетерпеливо разглядывая посетителей. Увидев меня, он замахал мне рукой, приглашая к себе за стол.

Протиснувшись сквозь толпу к столу, я обнаружил Фёдора уже в приличном подпитии, но ещё достаточно бодрым и весёлым.

- Пётр, садись, давай по маленькой тяпнем за знакомство, - пригласил меня токарь, - знаешь, кругом одни сволочи и завистники. Так мало на заводе осталось честных и бескорыстных людей, все почти карьеристы и бюрократы, - с горечью в голосе рассказывал мне токарь. - Да, я ветеран труда, герой труда, а кто-нибудь заглядывал когда-нибудь в мою душу? Не многие знают, что творила со мной жизнь, что я испытал и перенёс. Знаешь, Пётр, давай я тебе ещё налью, а потом расскажу тебе такое, что и самому - то страшно слушать.

Я с благодарностью осушил стакан водки и подумал:

- Эх, старик, если бы я тебе поведал свою историю, то паралич бы был тебе гарантирован. Спасибо, Михалыч, за угощение, конечно, я внимательно тебя слушаю, рассказывай.

Михалыч, подперев голову рукой, начал рассказывать:

- Да, жизнь у него сложилась не ахти какая, можно даже пожалеть старика, - мысленно рассуждал я.

Оказывается, Фёдор Михайлович добивался всех своих званий и регалий тяжёлым трудом, часто забывая про семью. А семья то у него была достаточно большой: жена и трое детей. Старик был несказанно привязан к семье и детям и всё свободное время посвящал им. Но, как известно беда приходит нежданно, негаданно. Со слов ветерана выходило, что семья его разом сгинула в авиакатастрофе, когда они летели на юга отдыхать. В этот

момент сам глава семьи ставил один рекорд за другим по скорости и качеству обработки металла. В этот злополучный день он был на заводе и узнал о катастрофе только через два дня. Ведь в то время такие события особо не афишировались.

- Ты представляешь, Пётр, каково мне было в те дни. Ну, от горя, конечно, и от тоски стал я немного поддавать. Ну, а теперь просто не могу без этого обойтись, воспоминания меня душат.

Старик рукой смахнул набежавшую слезу и глотнул горькой.

- Михалыч, брось ты, что было уже не вернёшь, - старался успокоить я токаря, - ты лучше мне расскажи, как тебе на заводе работается? В рабочее время небось поддаёшь, а?

- Знаешь, Пётр, да практически нет, так иногда, когда на праздниках особенно разгуляюсь. Сам понимаешь, что здоровье надо поправить после этого.

- Михалыч, да ты что, ты же опытный мужик, заслуженный ветеран, ведь это же опасно.

- Да я к токарному станку прикипел всем сердцем и знаю его как облупленного, - гордо подняв голову, заявил ветеран. - Со мной никогда и ничего не может случится. Я как заговорённый смерти не боюсь.

- Смотри, Михалыч, я бы на твоём месте бросил это дело, знаешь сколько бывает травм, ну и сам понимаешь, что…

- Ты знаешь, Пётр, что-то в тебе есть такое располагающее. Давай дружить, ведь крепче мужской дружбы нет ничего святее!

- Да, - подумал я, - старому я явно понравился, надо вообще войти к нему в полное доверие. Михалыч, хоть я уже не молодой, но мне страсть как хочется научиться работать на токарном станке, как ты на это смотришь? Мне уже достаточно поднадоел этот обдирный напильник. Хочу почувствовать запах горелой стружки и созерцать, как из моих рук с помощью резца созидается красивая деталь.

- Слушай, Пётр, а ты случайно не поэт. Выражаешься как философ.

Я преданно, не мигая, смотрел в глаза Михалычу, пытаясь вызвать в его мозгу положительную ответную реакцию. Токарь заскорузлыми пальцами почесал себе ухо и ответил:

- У меня, Пётр, уже есть молодой помощник, но я тебе дам возможность поработать со мной. Для тебя всегда найдётся у меня минут тридцать, чтобы показать и рассказать о всех прелестях токарного дела.

Благодарно пожав руку старику, я откланялся и поспешил к своей новой, так сказать, жене – Нинке.

 

Глава 20

 

Какое-то время я ощущал себя в полном мраке, но со временем, как ни странно, в этой мгле я уже мог довольно сносно что-то различать. Как мне казалось, из далека ко мне стали приближаться какие-то тёмные

сущности. Они протягивали ко мне дрожащие руки и чего-то просили, но я никак не мог понять, чего им было надо. Вдруг всё пространство вокруг меня осветилось, но не таким ярким солнечным светом, а довольно тусклым и почти фиолетовым.

- Ну, вот, доигрался, - подумал я, озираясь по сторонам, - небось к самому Люциферу в гости пожаловал.

В ушах что-то противно засвистело и заскрежетало, но тут же ровный и спокойный голос сообщил:

- Ты, Николай, очень догадливый молодой человек, но до Люцифера тебе ещё надо дорасти. Пока с тобой говорят его помощники.

Я озирался по сторонам, но кроме странных существ никого больше не наблюдал.

- Слушай, как тебя там, я привык говорить только с теми, кого вижу своими глазами. Чего ты прячешься, покажись, сделай милость.

- Ну, во-первых, я вижу, что ты особой скромностью не отличаешься, а, во-вторых, мы уже оказали тебе милость, которой ты сегодня прекрасно воспользовался, - ответил голос.

Пространство как бы раздвинулось передо мной и из него вышел тот самый незнакомец в чёрном костюме.

- Николай, пока мы стараемся выполнить все твои требования и пожелания, но настаёт время твоего постоянного присутствия в нашем мире. Как, ты уже готов уже сейчас служить моему господину?

- Вот это да, - подумал я, - неужели с земной жизнью уже всё кончено? Простите, уважаемый, но мне бы хотелось

ещё какое-то время побыть на грешной Земле, - склонив голову, стал униженно просить я. - Знаете, меня ещё что-то удерживает там, да и жену я очень давно не видел. Мой статус меня вполне устраивает, но хотелось бы полной физической реальности и ощущений.

Мужик в чёрном костюме достал из дипломата какое-то устройство и, приложив его к уху, заговорил:

- Господин, наш подопечный просится на какое-то время пожить в миру. Какие будут на этот счёт распоряжения? Хорошо, я всё понял, будет исполнено, - чётко чеканя слова, резюмировал незнакомец.

Меня трясло как в лихорадке от мысли, что это конец всему, что нет уже дороги в земной мир. Но, к моему удивлению незнакомец, улыбаясь, сказал:

- Не волнуйся, Николай, это ещё не конец всему, мы дадим тебе последнюю возможность попрощаться с греховным земным миром. Иди в свой мир. Но помни, что ты теперь являешься принадлежностью иного мира и твоё постоянное место теперь только здесь.

- Да, но как же я появлюсь в своём мире, ведь я же мёртв. Даже не один раз?

- Мы позаботимся об этом, вся информация о твоих подвигах и преступлениях будет стёрта в памяти твоих друзей, родных и обидчиков, - ответил незнакомец.

Я облегчённо вздохнул и, горячо поблагодарив незнакомца, закрыл глаза.

 

Глава 21

 

Открыла дверь мне Нинка в новом платье и чрезмерно надушенная дешёвым одеколоном.

- Петруша, я так рада тебя видеть. Ну, как твои дела, как работа, не устал? – засуетилась хозяйка. - Я тут кое-что приготовила к твоему приходу, сегодня отстояла огромную очередь за ливерной колбасой и солёными огурцами. Так что у нас сегодня праздник.

Нинка, видимо давно соскучившись по мужской ласке, вплотную придвинулась ко мне, шепча что-то про любовь мне на ухо. Мне что-то на старости лет совсем не хотелось заниматься сексом, но учитывая почти материнскую заботу Нинки обо мне, сказал:

- Ладно, иди, помойся, побалуемся сегодня вечерком.

Нинка, вся сияя и что-то напевая себе под нос, с грохотом поставила кастрюли на керогаз. После ночной оргии в душе осталась какая-то пустота. Тело всё ныло, поясница разламывалась от резкой боли. Эта старая баба, видимо истосковавшись давно по мужской грубой силе, выжила из меня последние соки. Блаженно улыбаясь, она утром всё повторяла:

- Петруша, милый, дорогой мой ангел!

В туалете я с негодованием и ненавистью вымыл лицо с мылом и почистил зубы, но всё равно во рту остался тошнотворный запах чего-то кислого и гнилого.

- Вот зараза, - подумал я, - наверно лет десять к зубному врачу не наведывалась. Всего меня обслюнявила, старая греховодница.

Нинка, спустив ноги с дивана на пол, потянулась всем

телом, как старая облезлая кошка и промолвила:

- Петенька, тебе чего сварганить?

Мне не хотелось ничего есть, всё вызывало раздражение.

- Нет, спасибо, Нинок, я опаздываю на работу, сегодня особый ударный день.

Поцеловав сожительницу в мясистые губы, я ретировался к двери. Сегодня на заводе ощущался какой-то особенный подъём, всё вертелось и крутилось, как заведённый механизм.

- Ну да, мелькнуло у меня в голове, - праздники закончились, а план не выполнен, вот коллектив и напрягается. Бедолаги, крепко вас напрягают, а платят наверно копейки, - думал я.

Фёдор Михайлович ходил по цеху какой-то сердитый и неразговорчивый, только бросал отдельные фразы своему молодому помощнику.

- Что-то со стариком сегодня не лады. Надо последить за ним, не натворил бы чего, - рассуждал я.

С остервенением пнув ногой до жути надоевший мне верстак с кучей болванок, я направился в техотдел проконсультироваться по поводу допуска на обработку металла болванки. Что-то у меня получалось много брака. Да и бригадир уже неоднократно давал мне понять, что лишит меня премии за плохую работу. В техотделе за столом сидел Николай Иванович, чем-то очень озабоченный и расстроенный. Сотрудница техотдела Леночка совала ему в руки какие-то таблетки. Я подошёл к Николаю Ивановичу и объяснил ему свои проблемы по работе.

- Сейчас подойду к вам, мне здесь надо немного отдохнуть, - с трудом выдыхая слова, ответил сам себе я.

Вернувшись на своё рабочее место, я с ненавистью и с какой-то обречённым остервенением стал водить напильником по металлу. Технолог всё не шёл, а ведь скоро обед. Обработав двадцать болванок, я в изнеможении опустился на табурет и закурил. Ко мне подскочил бригадир и назидательно сообщил:

- Пётр Максимович, до обеда ещё двадцать минут, а вы тут прохлаждаетесь, как же вам не стыдно! И вообще, прекратите курение в цеху, это вам не курилка. Ещё раз увижу вас с сигаретой, оштрафую на десять рублей.

- Вот придурок, - мысленно возмутился я, - чего, гад, старается? Наверно, в начальники цеха метит, сволочь.

Всё ещё бормоча себе под нос угрозы в мой адрес, бригадир удалился.

- Да пошёл он, и вообще я здесь можно сказать гость из будущего. С какой стати я должен плясать под дудку этого самодура?

Сплюнув в его сторону, я направился к своему новому приятелю Фёдору. Фёдор о чём-то перешёптывался со своим молодым помощником.

- Наверно головка у старика после праздников бо-бо, - подумал я. - Здорово, Фёдор, чем занимаешься, как план? – поинтересовался я.

- Да какой там план, вчера немного перебрал с друзьями, вот соображаю, как поправить здоровье.

Михалыч, знаешь, давай лучше после смены зайдём ко

мне, я тебя с Нинкой познакомлю, тяпнем по рюмочке чаю.

Михалыч махнул рукой и доверительно сообщил мне:

- Петька, не могу, трубы горят, горючее требуют.

Я отошёл к своему верстаку с твёрдым намерением чётко проследить за всеми действиями алкоголика. Достав новую сигарету, я заметил, что ко мне быстрым шагом направляется бригадир.

- Вот паразит, привязался, - подумал я, - перекурить даже не даёт.

Схватив новую заготовку, я с яростью начал очередное глумление над бедным металлом. Увидев меня за работой, бригадир изменил свой маршрут движения. Незаметно пролетело время до обеда. Весь взмыленный и уставший, как собака, я побрёл в столовку.