Глава 6.

 

С понурым видом вышел я из кабинета главного инженера. Чувство вины не покидало меня, да и события последних дней давили на меня тяжёлым прессом.

Ко мне подошла сотрудница Леночка и, сладко улыбаясь

спросила:

- Что, Коля, чем ты шефа разгневал? Не переживай, всё это мелочи жизни, всё будет хорошо! Коллектив тебя всегда поддержит.

Я, не замечая её слов, прошёл в цех, где стоял специфический запах металлической стружки и керосина. Около одного токарного станка я заметил двух токарей, которые, перешёптываясь, над чем-то колдовали. Я подошёл незаметно поближе и удовлетворённо констатировал распитие спиртного на рабочем месте.

- Фёдор Михайлович, что вы себе позволяете на рабочем месте, - придав лицу выражение строгости, сказал я. - И молодёжь спаиваете, а ещё ветеран труда, как же вам не стыдно? Ведь это может явно отразиться на качестве продукции, - ещё более злясь, выпалил я.

- Николай Иванович, ей богу, бес попутал, - оправдывался ветеран. - Хотелось малость здоровье поправить после праздников.

Ветеран быстро спрятал стакан в карман и вытер жирные губы.

- Николай Иванович, клянусь, болванки я обработаю совершенно идеально, можете не сомневаться.

- Да вы понимаете, что работать в таком виде на станках вообще запрещено техникой безопасности, - разошёлся я.

Ветеран, быстро встав на колени, обхватил руками мои брюки.

- Николай Иванович, клянусь всеми святыми, что продукцию сдам в срок.

Михалыч начал ползать по грязному полу, причитая и

плача. В общем-то, я человек незлобивый и отходчивый. Видя, как пожилой человек стоит передо мной на коленях, я с назиданием в голосе сказал:

- Фёдор Михайлович, немедленно встаньте. Не престало заслуженному человеку стоять на коленях.

Михалыч, постанывая и кряхтя, медленно поднялся с пола и, благодарно улыбнувшись, ответил:

- Конечно, Николай Иванович, я не подведу наш славный коллектив коммунистического труда.

- Работайте, - бросил я ему, уходя.

В техотделе суетился народ. Бригадиры часто заглядывали за советами и технологическими картами. Технологи – мои сотоварищи сидели за столами и живо делились впечатлениями от прошедших праздников.

Леночка, достав из сумочки пудреницу, и ещё целый набор косметических средств, наводила несравненную красоту на своё, и без того вылизанное до неестественности, личико.

- Коленька, ну что ты такой грустный, - пропела нежно Леночка. - А у меня, между прочим, есть два билета на Аиду Ведищеву, - стреляя в мою сторону накрашенными глазками, громко заявила Леночка.

Мне было как-то всё равно, кто будет петь Аида Ведищева или Майя Кристалинская. Настроение было на нуле, хотелось как-то и чем-то снять напряжение с души.

- Ленок, у тебя не найдётся чего-нибудь от головы? – слабо улыбаясь, попросил я.

Быстро порывшись в сумочке, Леночка протянула мне упаковку анальгина.

- Ну, слава богу, - подумал я, - хоть остаток рабочего дня проведу в спокойном расположении духа.

Выпив сразу две таблетки, я с удовлетворением опустился за свой стол. После обеда и таблеток меня окончательно разморило и я незаметно для себя закимарил за рабочим столом. Меня разбудил пронзительный звонок в цеху и через мгновение к нам в техотдел ворвался бригадир токарей с перекошенным от волнения лицом.

- Там, там, - лепетал бессвязно он, и слёзы текли по его щекам.

Все, кто был в техотделе, бросились за ним в цех. Около токарного станка толпился народ. От тяжёлого предчувствия я весь похолодел и с ужасом заметил на потолке и стенах цеха кровавые пятна. Быстро растолкав любопытствующих и зевак, я пробрался к станку. То, что я увидел, меня потрясло до основания. Фёдора Михайловича больше не существовало, а существовали фрагментарные останки человека на частях токарного станка и в его округе. Какая-то женщина истерично вскрикнула и завыла, словно волчица. Прибежали главный инженер и начальник цеха. Все стояли в оцепенении и не могли понять, что же случилось? А случилось то, о чём я даже боялся подумать, когда разрешил Максимычу встать к станку. Старик даже пискнуть не успел, когда его рукав захватила, вертящаяся с небольшой скоростью болванка. Михалыч левой рукой видимо пытался выключить станок, но всё произошло молниеносно. Мощный токарный станок безжалостно схватил несчастного старика и как в

мясорубке расправился с ним. Молодому напарнику, стоявшему рядом со станком, стало плохо, и он потерял сознание. Начальник цеха трясущимися руками набирал зачем-то номер 03. Пожалуй, скорая в данном случае уже была не нужна, но совершенно необходима нам всем в цеху.

Ко мне подскочил главный инженер и заорал мне прямо в ухо:

- Вы последний, кто говорил с токарем, неужели вы не видели, что он пьян?

Только сейчас я заметил, что рядом со станком стояла початая бутылка «Московской» и две пустые бутылки из-под пива.

- Вы же понимаете, что это подсудное дело, и вы будете отвечать по всей строгости закона за проявленную халатность и разгильдяйство, - наливаясь кровью, кричал главный инженер.

Я весь съёжился от всего навалившегося на меня, перед глазами всё вдруг куда-то поплыло. Очнулся я, не помню когда, помню, что медицинская сестра, склонившись надо мной, ставила мне капельницу.

- Ничего, касатик, - шептала она, - и не таких вытягивали.

Я вздрогнул от укола в вену и подумал:

- Интересно, откуда это они меня хотят вытащить?

Голова раскалывалась от боли и безысходности.

- Будь, что будет, - решил я и закрыл глаза.

 

Глава 7.

 

Горючее быстро кончилось, сосед прошлёпал к себе в квартиру, а мы с Максимычем принялись наводить хоть какой-то порядок в моей комнате.

- Слышь, Максимыч, эта дрянь разрушила мою хрустальную мечту детства, – тяжело опускаясь на стул, выдавил я. Всё уже двигалось к завершению эксперимента, но эта тварь своими лапами уничтожила то, к чему я стремился все эти годы.

Максимыч печально качал головой и что-то сочувственно бормотал в мою сторону. Лицо его было безучастно и отрешённо, как будто он решал какую-то важную дилемму.

- Не переживай, Коля, о потерянном, ведь я с тобой и у нас есть аппарат, который перенесёт нас обратно в то далёкое и счастливое время.

Изобретатель мечтательно закатил глаза, и блаженная улыбка расплылась на его лице.

- А ты не думаешь ли о том, что мы там уже чужие люди? Кому мы там будем нужны, и что будем делать?

Я заглянул в глаза неисправимому изобретателю, которые блестели, как никогда. Видимо, старик уже морально был готов к прыжку через пространство и время.

- Коля, - стал убеждать меня физик, - зачем тебе эта страшная жизнь? Неужели тебя не ужасает всё то, что творится сейчас вокруг. Что будет дальше, одному только Богу известно. Что тебя держит здесь, твоя нищенская работа, или эта твоя благоверная, которая оскорбляет и унижает тебя каждый раз. Да и на женщину она перестала быть похожей. Вернувшись обратно в 60-е, мы уже по- иному выстроим свою жизнь, добьёмся того, что не

сумели реализовать здесь. Пойми, там ты и я ещё сможем почувствовать себя людьми, бороться с несправедливостью и жестокостью.

Я сидел и задумчиво курил свои любимые. В голове была какая-то каша, всё раздражало, даже этот благовоспитанный учитель из прошлого.

- Я не знаю, Максимыч, - нехотя отвечал я, - ведь это дело такое. Улетишь туда и кранты, а ведь тут у меня как-никак жена, работа.

- Чего ты боишься, Николай, ты же мужик. Неужели ты будешь сейчас цепляться за то, что тебя так угнетает и мучает. Ну, зачем тебе этот бесовский мир и эта вздорная жена? Там ты, осмысливая свои ошибки, преобразуешься и сможешь достичь небывалых высот во всех отношениях.

Встав со стула, я подошёл к окну и тоскливо окинул взглядом полюбившийся уже за эти годы пейзаж, который много лет радовал меня, даже не взирая на близкое родство с помойкой.

- Ладно, хрен с тобой, - пересиливая своё желание остаться, крикнул я. - Запускай свою дьявольскую машину, а то Нинка скоро очухается.

Максимыч удовлетворённо крякнул и полез в карманы за прибором. Быстро очистив стол от хлама, мы установили прибор, подключили его к сети и приготовились нарушить все законы мирозданья.

- Слушай, у тебя, что пробки перегорели, - осведомился физик, вертя ручки прибора, - прибор не реагирует.

Нахмурясь и тихо матерясь, я подошёл к электрощитку и пе6редёрнул АЗС-ы. Эти мои действия не увенчались

успехом, так как АЗС-ы упорно не хотели взводиться в нужное положение.

- Что за дьявольщина? – поморщился я. - Один раз в жизни порядочный мужик предлагает мне совершить круиз в прошлое и то возникают непонятные проблемы, - прохрипел я.

С кухни доносился запах чего-то палёного и тухлого. Кот Тимофей выполз в прихожую, волоча за собой дымящийся хвост.

- Ты что, Тимофей, кто это тебя подпалил, - изумился я.

- Неужели Нинок очухалась и безобразничает, - размышлял я.

Быстро приведя бедную скотинку в порядок, я нехотя отправился на кухню. Нинка лежала на полу в такой же позе. Но улыбка с её лица почему-то сошла, и лицо было перекошено какой-то жуткой гримасой. На кухне стоял едкий запах палёного мяса. Я нагнулся к жене и заметил, что под её спиной лежит электрический провод от настольной лампы. Повернув тяжёлое тело на живот, я с ужасом обнаружил прожжённую дыру от оголённых проводов.

- Нинок, очнись, - тряся её изо всех сил, заорал я. -Ты, что же, гадина, решила без меня покинуть этот грешный мир, - плача, кричал я ей в лицо.

Но лицо Нинки, уже бледное, не реагировало на мои призывы и стенания. На кухню прибежал Максимыч и охнув потянул меня из кухни.

- Коля, ты ей уже ничем не поможешь, - горячо зашептал мне в ухо старик, - пойдём скорее, я уже установил

нужную частоту перехода.

Тяжело опустившись на пол рядом со своей половинкой, я судорожно пытался вспомнить всё то доброе и нежное, что нас связывало в те непростые, а порой и жестокие годы. Но ничего путного и радостного я не мог вспомнить, а вспоминались только постоянные ссоры, угрозы и пьянство.

- Нинок, прости ты меня сволочь этакую, что я отравил тебе жизнь. Видать не судьба нам рядышком пройтись по дороге жизни и упокоится на погосте, - тихо шептал я ей на ухо. - Да и ты тоже хороша, - подумал я, - сделала из меня раба бессловесного. Теперь тебе определять свою нишу на небесах, может когда и свидимся. Прости и прощай, - плохо сдерживая слёзы, сквозь зубы процедил я.

Максимыч торопил, нервно дёргая меня за плечо и переминаясь с ноги на ногу.

- Николай, выдерни ты этот шнур из розетки, видишь он оголённый. Пошли, пошли скорее, сегодня же мы будем в прошлом и освободимся от этого кошмара.

С трудом поднявшись с пола и в последний раз взглянув на то, что раньше называлось человеком, я побрёл за физиком. Максимыч, быстро передёрнув АЗС-ы, привёл в порядок электросеть в квартире. Прибор сразу тихо загудел и замигал контрольными лампочками.

- Коля, подойди поближе и надень на голову этот диск, - предложил физик и щёлкнул тумблерами прибора.

Во мне боролись два чувства, вообще бросить всю эту канитель и пойти с повинной в участок, и чувство того необыкновенного, что через несколько минут могло

произойти со мной. Я стоял в нерешительности и жевал губами, выбирая лучшее. Однако сильнейшее чувство любопытства взяло вверх, и я покорно подставил экспериментатору свою голову. Диск по размерам был немного меньше диаметра моей головы, но это не смутило старика. Он с силой закрепил его на моей многострадальной голове.

- Максимыч. – хрипло заворчал я, - ты особо не зверствуй, всё же не на живодёрне находишься.

Старик, с укором бросив на меня взгляд, ответствовал:

- Ты лучше молчи, набедокурил в своём мире и ещё просишь нежного обращения, терпи казак.

Проделав те же операции с собой, великий, непонятый никем гений, нажал на кнопку.

 

Глава 8.

 

Казалось, что я на одно мгновение сомкнул глаза, но, открыв их снова, заметил, что медсестры около меня уже нет, а на стуле сидит пожилой человек в строгом сером костюме.

- Ну, как самочувствие, молодой человек, - бодро осведомился незнакомец и вытащил из чёрной папки зачем-то несколько чистых бланков. Вы способны говорить и отвечать на вопросы? – склонившись к моему лицу, спросил незнакомец.

Я ничего не понимал. Голова гудела, как растревоженный улей, но сознание мне чётко подсказывало, что этот странный посетитель неспроста здесь.

- Простите, вы кто? – тяжело приподнимаясь на локтях, спросил я.

- Да вы не напрягайтесь особо, лежите спокойно.

Незнакомец достал из кармана какое-то удостоверение и, развернув его, сказал:

- Я следователь районной прокуратуры Смердин Ефим Исаакович.

Только теперь я в деталях вспомнил события недавних дней. У меня заломило в затылке и защемило сердце.

- Товарищ следователь, простите, я ни в чём не виноват, чем я обязан вашему визиту?

Я натянул на лицо маску недоумения и непонимания, хотя прекрасно понимал, что влип по уши.

- А вот, гражданин, ваше руководство на заводе придерживается другого мнения. Вы обвиняетесь в халатном отношении к своим служебным обязанностям, что в итоге и привело к гибели всеми уважаемого и заслуженного человека.

Нет нужды описывать все последующие события в моей жизни, скажу только одно, что суд был скорый и вероятно справедливый. Меня определили в колонию общего режима сроком на 5 лет. Все эти удары судьбы я воспринимал как в тумане. Не хотелось жить, думать, планировать что-то в жизни, всё было вокруг меня как бы одноцветным и серым.

Начальник нашей колонии, плотно сколоченный мужик с красной и сытой мордой наставительно кричал построившимся осуждённым:

- Граждане осужденные, - напрягался изо всех сил он, - вы должны раз и навсегда понять, что путь к освобождению довольно таки сложен и не усыпан розами. Только через упорный труд и образцовое поведение в зоне вы через какое-то время обретёте свободу и сможете в полной мере влиться в дружную семью строителей коммунистического общества.

- Да, хорошо ему мордастой роже повествовать нам давно заученные фразы, - злобно сплёвывая на плац, думал я.

- Видать принял стакан перед лекцией, - прошептал мне на ухо сосед, стоявший за спиной.

От соседа несло чесноком и давно нечищеными гнилыми зубами. Он ещё что-то прошептал мне, но за громким голосом начальника его слова терялись. В столовке ко мне подсел какой-то парень лет 25 и представился:

- Здорово, новичок, каким ветром тебя занесло в наш солнечный Магадан?

- Меня, между прочим, здешняя братва Валетом кличет, а тебе что ещё не определили кликуху?

Мне что-то совсем не хотелось общаться с этим наглецом, но уроки следственного изолятора подсказывали мне другое поведение.

- Здорово, - нехотя ответил я, - да, я здесь недавно и не хочу ни с кем ссориться, а кликухи покуда у меня ещё нет.

- Ладно, - хлопнув меня по спине, заметил колонист, -

будешь со мной дружить – не пропадёшь. Я здесь уже седьмой год парюсь, все ходы и выходы знаю, с администрацией лагеря в ладах.

Валет достал из кармана пачку «Примы» и предложил мне сигарету. Я жадно затянулся едким дымом и тяжело закашлялся.

- Ишь, как тебя забирает, - посочувствовал мне Валет и заметил:

- Ничего, через годок другой попривыкнешь и к зоне и к браткам. Кстати, ты чем занимался на воле?

- Да, сейчас, стану я тебе рассказывать свою биографию, нашёл дурака, - подумал я, но вслух произнёс:

- Да так, я больше по конструкторской части, инженерил на заводах нашей замечательной Родины.

- Ну вот, и кликуха тебе готова, - хохотнул Валет. Будешь ты теперь на зоне конструктором.

Я примирительно посмотрел на парня и подумал:

- Слава богу, что парашей меня не окрестил, а конструктор всё-таки что-то благородное и возвышенное.

Раздался пронзительный сигнал к окончанию нашей более чем скромной трапезы. Мы разбрелись по рабочим местам зоны и стали с усердием претворять в жизнь те поучения и наставления, которыми нас щедро осыпал мордастый начальник.

Через пару лет пребывания в местах не столь отдалённых я твёрдо уяснил себе все законы и повадки обитателей лагеря и старался особенно не высовываться, а наоборот добиваться полного расположения начальства, что могло повлечь за собой моё досрочное освобождение. Носорог,

так местная братва окрестила нашего начальника лагеря за его крепкое, плотное телосложение, суровый нрав и большой вздёрнутый нос, довольно быстро смекнул, что из меня можно извлечь конкретную пользу для себя. Из его сердитого и сбивчивого объяснения я понял, что он давно и безуспешно пытается закончить лесотехническую академию. Из его слов выходило, что у него хронически не хватало времени сесть за дипломный проект. Конечно, я прекрасно понимал, что из него лесник такой же, как из меня музыкант. Но, прямо сказать ему об этом я не смел, боясь навлечь на себя гнев Носорога.

- Николай Иванович, я знаю, что на воле ты имел дело с техникой, да и образование у тебя, так сказать, соответственное, заискивающе заглядывая мне в глаза, кашляя, говорил он.

Я быстро сообразил, что вероятнее всего смогу чем-то помочь Носорогу, а тем самым приближу день своего освобождения.

- В чём проблема, гражданин начальник, - осведомился я, делая сосредоточенное лицо и мысленно всем сердцем желая поймать удачу за хвост.

- Ты, Николай, помоги мне разобраться в дипломном проекте, что-то я завис надолго на первых страницах, да и с чертежами у меня что-то не очень.

Носорог достал из сейфа бутылку «Старки» и одним движением распечатал её. Дрожащей рукой он наполнил стакан и, подвинув его мне, произнёс:

- Ну, что, Николай Иванович, думаю, что тебе не составит большого труда помочь мне, или как?

Я с благодарным видом выпил содержимое стакана и, закусив рукавом, наигранно горячо заверил крепыша:

- Гражданин начальник, я приложу все свои силы и знания для успешного завершения вами данного учебного учреждения.

Конечно, уже много лет я не занимался такими вещами, как спасение утопающих студентов, но что-то из институтских знаний хорошо закрепилось в моей голове. От большинства тяжёлых работ я был освобождён Носорогом и вечерами до поздна просиживал у него в кабинете за чертежами и рассчётами. Особо спешить с ответственным заданием я не стал, а стал под любым предлогом затягивать срок его исполнения. Это не нравилось крепышу, но видя в моём лице единственного спасителя для себя, он только хмурил брови при встречах со мной и озабоченно чесал за ухом.

А время, тем не менее, шло. Дипломный проект я почти закончил, оставалось сделать только заключение и оформить титульный лист. В какой-то день начальник лагеря вызвал меня в свой кабинет и, недовольно глядя на меня, изрёк:

- Вы, гражданин осужденный, что-то долго сидите над проектом, нельзя ли немного ускорить процесс?

Я с деланным возмущением ответствовал Носорогу, что, дескать, проект достаточно сложен, но процесс не прекращался и не прекращается ни на минуту и через две недели будет закончен. Похоже, что крепыш не очень - то поверил моим словам, но всё равно одобрительно крякнув

и хлопнув себя по коленям, заметил:

- Ладно, даю тебе ещё две недели, но смотри, если только не закончишь вовремя, то отправлю тебя на цемент, ты меня знаешь.

Абсолютно зная, что он этого не сделает, я всё равно изобразил на лице испуганный вид и горячо поблагодарил начальника за оказанное мне доверие.

 

Глава 9.

 

Кольцо неприятно сжимало голову, но я решительно приготовился встретить неизвестное и закрыл глаза. Через мгновения я ощутил, что не чувствую никакой опоры под ногами и подумал:

- Неужели Максимыч изобрёл антигравитационный двигатель?

В голове вдруг зазвучали наперебой разной тональности короткие сигналы, которые в конечном итоге переросли в сплошной шум. Наконец, шум прекратился, и я открыл глаза. Рядом со мной стоял улыбающийся Максимыч и пытался снять с моей головы диск.

- Ну, какие ощущения от перемещения во времени, - весело щурясь, спросил физик.

Я оторопело оглянулся вокруг, тупо соображая, где я нахожусь. Я находился в незнакомой мне комнате, уставленной различными приборами и аппаратурой. Максимыч прохаживался по комнате, радостно потирая

руки и шепча:

- Получилось, слышь, Коля, получилось, мы опять вместе и можем творить чудеса. Теперь мы заново с чистого листа можем начать нашу жизнь и обойти всё то негативное, что может встать на нашем пути, - радостно кричал он.

- Погоди, Максимыч, а как же причинно-следственные связи, - осведомился я, - ведь изменяя свою жизнь здесь, мы уже не сможем попасть в наше будущее, поскольку мы нарушим этот незыблемый закон. Мы попадём в нами же изменённое время, будущее, которое неизвестно какое будет со знаком плюс или минус. Честно говоря, меня мало радует такая перспектива навсегда остаться здесь, - с грустью в голосе заметил я.

Старик бросился ко мне с горящими глазами.

- Да ты что, хочешь обратно попасть в тот безумный мир?- зашипел он, брызгая мне в лицо слюной. - Мало тебя унижали и держали за болванчика безропотного. Неужели ты не понимаешь, - злился старик, - что здесь тебе предоставлена может быть последняя возможность стать человеком.

От такого напора со стороны Максимыча мои мысли совсем запутались и, не предвидя ничего хорошего, я обречённо вздохнул:

- Делайте, что хотите, уважаемый, может быть вы и правы.

Максимыч удовлетворённо хмыкнул и продолжил:

- Коля, неужели тебя тянет в тот мир, от вида которого я

пришёл в ужас? Я до сих пор не могу понять, как там люди живут среди бомжей, мусора, бездомных собак и нереализованных планов и возможностей. Чего ты там добился? Ни зарплаты, ни уважения. Я понимаю, если бы средства массовой информации каждый день поднимали моральный дух народа. Но в вашем мире даже новости практически на 90% состоят из негатива, почти все художественные фильмы замешаны на криминале. У вас человек запуган и задавлен СМИ.

Я слушал Максимыча и почти со всеми его доводами соглашался. Но в чём-то и чем-то мне всё же хотелось доказать ему, что не такой уж и плохой был тот мир, из которого мы поспешили дезертировать.

- Знаешь, Максимыч, если ты заметил, то в том мире наступил период продовольственного изобилия, - слабо защищаясь, заметил я. Во-вторых, человек, наконец, стал открыто высказывать свои мысли и суждения без купюр. В-третьих, каждый из нас при удачном раскладе смог бы накопить целое состояние без лишних вопросов со стороны соответствующих органов, - не унимался я.

Максимыч, слабо улыбнувшись, ответил:

- Может быть то, о чём ты мне поведал, действительно какие-то блага, но они чисто материальные, а как же быть с бездуховностью вашего общества и мира, в котором ты жил?

Старик нервно закурил «Беломор» и опустился на кушетку.

- Как часто на вашем телевидении показывали оперы, балеты и симфонические концерты? Я полагаю, что раз в

год, да и то по обещанию, да и то постоянно прерываемые, до смерти всем надоевшей, рекламой.

Мне уже было нечем возразить разошедшемуся старику, и я сдался:

- Максимыч, ты не волнуйся, поживём и в этом времени, посмотрим, чего мы в нём добьёмся.

Я примирительно обнял старика и поцеловал его в макушку.

- Ладно, показывай свою действительность, а я попробую окунуться в своё прошлое. Может быть, теперь фортуна повернётся ко мне соответствующим местом, до этого она мне обычно показывала то место, откуда ноги растут.

Максимыч нежно потрепал меня по плечу и заметил:

- Конечно, ты всё увидишь, но я тебя должен подготовить к тому, что ты увидишь. Ведь ты уже привык к своей действительности и основательно подзабыл, что было в прошлом.

Старик зажёг керогаз и поставил на него чайник.

- Вот сейчас попьём чайку, и я тебе преподам несколько уроков, чтобы ты не выглядел белой вороной среди окружающих тебя людей.

Я поморщился от запаха керосина, которым был заправлен керогаз.

- Максимыч, а что у тебя газа нет, что ли? Откуда у тебя эта музейная штуковина?

- Вот тебе, Коля, и первый урок ничему не удивляться. Видишь, ты уже забыл, что многие люди в начале шестидесятых годов всё ещё пользовались этим прибором.

Взглянув на полный развал и беспорядок в его комнате, я полюбопытствовал:

-А, что, ты так и живёшь бобылём, грязь развёл. Да и вообще, не уютно как-то у тебя. Неужели не нашлось ни одной пассии, которая бы завоевала твоё сердце?

Физик нахмурился, на впалых щеках его заиграли желваки.

- Как же, пригрел я тут как-то по случаю одну змею на своей, как говорится, груди.

Старик зло сплюнул на давно не мытый пол и начал своё повествование:

- Ты, Коля, пойми меня, я ведь не молодой человек. Иногда сердце пошаливает, да и детей у меня нет. И вот решил пустить в свою хибару одну особу на вид вроде бы ласковую и с хорошими манерами, а на деле она оказалась сущим дьяволом в юбке.

Я заинтересованно взглянул на погрустневшего старика и решил до конца дослушать его исповедь.

- Поначалу, всё шло хорошо, - рассказывал физик, - но вскоре я стал замечать, что мои денежки, кровно заработанные, быстро стали таять. Да и особыми блюдами она меня никогда не баловала. Всё старалась приготовить что-то простое на зубок. А у меня желудок давно хандрит и давление прыгает, - жаловался старик.

Глаза его наполнились слезами. Небрежно смахнув слезу, Максимыч продолжил:

- Так вот, как-то прихожу я вечером домой весь в ожидании вкусного ужина и, как говориться, нежного

обхождения со стороны моей подруги. Но обнаруживаю полное отсутствие оной.

- Ладно, думаю, в магазине задерживается, ведь очередищи какие вокруг – страх божий. А пока от скуки и голода включил телевизор, проверить не идёт ли чего интересного. Передавали балет «Спящая красавица». Жаль, конечно, что телевизор мой чёрно-белый и нельзя было насладиться в полной мере всей красотой этого прекрасного балета. В антракте балета вдруг на экране возник милиционер в капитанской форме и, представившись по всей форме, сообщил некоторые сведения об особо опасных преступниках, давно разыскиваемых милицией. Эта информация нисколько меня не занимала, и я решил переключить телевизионный канал. Потянувшись к переключателю, я одним глазом заметил что-то знакомое мне на экране. Это была моя приблудная овца, которую я любил и жалел всем сердцем. Представляешь, Коля, - яростно вращая глазами, хрипел старик,- эта гадина столько лет водила меня за нос.

Максимыч вскочил на ноги и вытащил из шкафчика бутылку дешёвого портвейна местного разлива.

- Будешь, спросил он, - а я выпью, чтобы снять с сердца эту тяжесть и боль.

- Ну, что же дальше было, - нетерпеливо спросил я.

- Что было дальше? Оказалось, что эта гадюка преступница на доверие. Она незаметно и ласково завоёвывала сердца мужчин, а потом, обчистив квартиру, исчезала.

- Так что, она и тебя обчистила, неуверенно

поинтересовался я.

Максимыч вздохнул и качнул головой, как бы подтверждая мою догадку.

 

Глава 10.

 

Да, время в местах не столь отдалённых летит не так быстро, как на воле. Там за суетой постоянных дел и забот оно несётся вскачь. Но здесь на зоне совсем иное дело. Каждый прожитый день даётся тяжело и порой с надрывом. Психологически ты подавлен и опущен от постоянной мысли, что каждый твой шаг контролируется.

Носорог уже несколько раз прохаживался в столовке мимо нашего стола, сердито косясь на меня. Бедный мент так и не догадывался, что я уже давно дописал его дипломный проект и умышленно затягивал время, чтобы оттянуть срок возвращения к моей тяжёлой работе.

- Осужденный, зайдите сегодня после ужина в мой кабинет, - небрежно бросил Носорог мне, проходя мимо.

Конечно, я прекрасно понимал, что теперь начальник лагеря со мной церемониться не станет, ведь все сроки, отведённые мне для окончания диплома, прошли. После ужина, наспех закончив работу по оформлению титульного листа, я поспешил к начальнику колонии. Начальник сегодня был явно не в духе. В третьем бараке воры в законе затеяли разборку с уголовниками, что привело к

откровенной поножовщине и потерей нескольких заключённых с той и другой стороны.

Я осторожно постучал в дверь и вошёл. Крепыш сидел за столом и, свирепо вращая глазищами, листал какие-то бумаги.

- Садись, - кивнул он мне на стул, - мне тут надо разобраться с некоторой сволочью, которая позорит наш лагерь.

Я присел на стул и, преданно глядя в глаза начальнику колонии, залепетал:

- Гражданин начальник, не извольте беспокоиться, ваш заказ выполнен. Все расчёты закончены, можно, как говориться, защищаться.

Носорог медленно поднял на меня голову с мутными глазами и промычал уже заплетающимся языком:

- Ты, Николай, молодец! Буду хлопотать об изменении срока наказания, ну а в дальнейшем о досрочном освобождении.

У меня кровь застучала в висках от осознания того, что не далёк уже день моего освобождения и встречи с Нинулей.

- Как там она, милая моя, одна? – подумал я, и слёзы навернулись у меня на глазах.

- Ну, не переживай ты так, Николай, всё будет зависеть от тебя. Главное не связывайся на зоне со всякой шантрапой, а то они тебя быстро подведут под высшую меру.

Я благодарно взглянул на крепыша и заверил его, заранее подготовленной тирадой:

- Вы, гражданин начальник, всегда можете на меня положиться. Я всегда готов с радостью выполнить любую вашу просьбу и приказание.

Начальник грузно сел за стол, подпёр руками голову и, хитро щурясь, спросил:

- Так-таки и любую, Николай, я не ослышался?

Я уже пожалел о своих словах, предполагая какое предложение последует за этим моим заявлением. Но всё равно я мысленно отгонял от себя эту мысль о возможной слежке за зеками, но мои опасения полностью подтвердились.

- Значит так, Коля, ты я вижу неплохой мужик, исполнительный и старательный. Понимаешь, за моей спиной в лагере всё время плетут какие-то заговоры, сплетни, распространяются необоснованные слухи, - глухо закашлявшись, произнёс Носорог. - Многие на зоне считают это непорядочным делом подсматривать и подслушивать чужие разговоры и дела. Но пойми и ты меня, как мне ещё навести порядок в лагере? Мне нужен толковый и честный1 помощник, который будет в курсе всех лагерных событий, - ободряюще заглянув мне в глаза, тихо прошептал мне в ухо Носорог. - Я надеюсь, что ты меня понял, - уже вставая из-за стола, громко произнёс начальник и пожал мне руку.

Я оторопело стоял перед ним навытяжку и сжимал в кулаке лагерную кепку, не зная, что и ответить, но инстинкт самосохранения подсказывал мне, что надо соглашаться. В знак согласия я несколько раз кивнул

головой, на что крепыш заметил:

- Да ты не дрейфь, Коля, не ты первый, не ты последний. Знаешь, сколько у меня таких перебывало и все уже на воле гуляют.

Несколько ошарашенный от такого своего нового статуса в лагере, я побрёл по плацу в свой барак, плохо чувствуя под ногами землю.

В бараке мужики готовились ко сну. В помещении стоял тяжёлый запах табака и потных ног. Не раздеваясь, я лёг на свою койку и стал лихорадочно соображать, как же мне теперь вести себя среди уже знакомых корешей и братков. Ведь если они прочухают о моей миссии, то без сомнения порежут меня на ремни. На сердце заныло от предчувствия чего-то нехорошего. Я лежал и задумчиво глядел в потолок, по которому живо шныряли огромные усатые тараканы. От этой картины на душе стало ещё хуже.

- Ты что, братан? – услышал я над своим ухом голос Валета. Чего ты куксишься, аль чего болит? – сочувственно взглянув на меня, изрёк зек.

Валет извлёк из кармана уже початую бутылку «Московской» и с гордым видом предложил:

- Ну что, поправим настроение, или как? Это, конструктор, чтоб ты знал универсальное лекарство от любой хандры, усёк?

Я слабо поддакнул ему и отвернулся к стене. Совсем не хотелось разговаривать и уж тем более пить с этим мерзким отморозком. Валет держал в руке бутылку с водкой и насвистывал какой-то военный гимн или марш.

Да повернись ты ко мне, чего рожу прячешь? – немного раздражаясь, стал наезжать на меня зек. То-то я вижу, что зачастил ты, корешок, к нашему Носорогу. Что молчишь, паскуда, а ну встань, когда с тобой говорят уважаемые люди.

Валет разошёлся не на шутку, лицо его побагровело, а глаза налились кровью. Он выхватил из-за пазухи заточку и, приставив её к моей шее, прохрипел:

- Колись, падла, когда ты у нашего борова стукачком нарисовался?

Заточка довольно ощутимо вмяла кожу на моей многострадальной шее, после чего я понял, что свои переживания надо припрятать в глухой мешок. Поворачиваясь лицом к Валету, я стал соображать какую такую правдивую легенду выдать этому идиоту, чтобы он оставил меня в покое.

- Брось, Валет, - примирительно улыбнулся я зеку. - Просто у меня сегодня болит голова, а то, что я бываю часто у шефа так это он меня отчитывает за низкие трудовые показатели, - достаточно правдоподобно соврал я. - Всё грозится отправить меня в штрек на уголь и на цемент. Давай, действительно, хлебнём помалу водочки за будущее наше освобождение, - ободряюще глядя на Валета, бросил я.

Валет, всё ещё недоверчиво глядя на меня, налил мне полный стакан бодяги и, пристально глядя на меня, проговорил:

- Ладно, корешок, поверим тебе. Выпей за наше общее

дело.

- Вот это да, - подумал я, сам же напросился хлебать это мерзкое пойло, но что поделаешь, первое слово дороже второго.

Я, стараясь не морщиться, осушил до дна стакан с бодягой и натянуто улыбнулся Валету, а про себя подумал:

- О каком таком общем деле мне сейчас трепался этот малохольный? Что это за такое общее дело, за которое он мне, нисколько не жалея, налил полный стакан водки?

Видя, что Валету хотелось бы ещё что-то сказать важное, я незамедлительно предложил ему выпить ещё. Валет не долго боролся с чувством полной ответственности за хранимую им тайну. Поскольку мы уже были достаточно хорошо знакомы, и последнее моё объяснение хорошо убедило его в моей искренности, то, конечно же, тайное незамедлительно стало явным. Из сбивчивого и путанного объяснения приятеля по бараку я понял, что в лагере готовится побег, который тщательно готовили и разрабатывали уголовники со стажем. У них всё складывалось прекрасно, но не хватало одного звена в их зловещем раскладе – кода замка, на который запирались ворота лагеря. Валет, доверительно взглянув на меня, зашептал мне в лицо, брызгая слюной:

- Понимаешь, Конструктор, ты же часто бываешь у шефа. Твоя задача каким-то образом узнать необходимый нам код. Смотри, братан, если стуканёшь своему покровителю, то тебе хана, понял?

Я обалдело слушал зека, и сердце у меня трепетало как у последнего ягнёнка, который видит приближающегося

джигита с кинжалом в руке. Я утвердительно закивал головой, давая понять Валету, что до смерти буду хранить эту тайну, а шифр замка, конечно, раздобуду.

-Ты не обижайся на меня, корешок, - кладя мне руку на плечо, заговорил Валет. - Поначалу мы тебя за стукачка приняли и вообще решили приговорить, но теперь вижу ты с нами пойдёшь, так ведь?

Глаза его подобрели и он, ощерясь гнилым ртом, доверительно похлопал меня по спине. Закрыв глаза, я подумал только:

- Господи, прости раба твоего грешного за те паскудные дела, которые мне предстоят в будушем. Помоги, подскажи, как мне быть? Или иудой стать мерзким и презренным или же помочь правосудию пресечь преступление, которое не принесёт никому никакой пользы.

Я сидел с закрытыми глазами и медленно раскачивался из стороны в сторону. Валет, понимающе взглянув на меня, заметил:

- Конечно, определённый риск есть, Конструктор, но ты и нас пойми. Сколько лет нам всем здесь ещё париться, если свобода так близка и так манит. Если сделаешь всё как надо, бригадир обещал отвалить приличный кусок из общага. Этого тебе на всю оставшуюся жизнь хватит.

Валет опрокинулся на койку и дико захохотал, обнажая кривые жёлтые зубы.

- Ну что ж, чему быть, того не миновать, - пронеслось у меня в голове и я погрузился в тяжёлый сон.