С утра чувствовал себя что-то неважно, хотя все делал по графику, соблюдая режим. Решил прогуляться. Проветрить организм. Погода стояла прекрасная; немного прохладно, но солнце обещало теплый весенний денек. Вышел на центральную улицу и вскоре встретил Михал Михалыча с женой Наташкой и ее подругой Иркой. Они тоже нежились на раннем весеннем солнышке. Разговорились. Пожаловался им на плохое самочувствие.

 

- Чистка организма, - воскликнул Михал Михалыч, - очень полезное дело. Уже после первой клизмы выходят такие залежи! А потом, вторая или третья клизма очищает желудок совершенно. Скажем, ты ел шашлык два года тому назад, …

- Не помню, - сказал я.

- Я не про тебя, - раздраженно ответил Михал Михалыч.

- Но ты же сказал мне «Ты ел шашлык два года тому назад».

- Ну, это так говориться, в качестве примера.

- А, понятно. Ты сделал меня объектом твоих сомнительных теоретических построений. Однако почему бы тебе не использовать свою персону в качестве примера!

- Хорошо. Я ел шашлык, я. Тебя устраивает?

- Помилуй. Мне то какое дело. Ты ел шашлык, а я на это должен как-то реагировать.

- Вот черт, - заревел Михал Михалыч, - ты дашь мне довести мысль до конца?

- До чьего? – плоско пошутил я.

 

Михал Михалыч насупился. Женщины засмеялись. Особенно звонко смеялась Наташка, жена Михал Михалыча. Из-за этого я почувствовал неловкость. Да и шутка была, прямо сказать, сомнительная. Пришлось извиниться:

- Извини, дорогой. Неудачно пошутил. Говори, мы все во внимании.

- И в вынимании, - тихо прошептала Ирка, Наташкина приятельница.

Михал Михалыч ее не услышал, или сделал вид, что не услышал. Он задумался на секунду, вспоминая, с какого места надо продолжать:

- Так вот, выходят даже застарелые остатки пищи, которые отравляли желудок. Становишься совершенно другим человеком. Обновляешься. Организм начинает работать как часы.

- Тикает, что ли? – снова пошутил я.

- Тебе все шуточки, - обиделся рассказчик. – Ты вот возьми и займись очисткой организма. Тогда и шутить перестанешь.

 

- Если это единственный результат очистки организма, - воскликнул я, - я отказываюсь этим заниматься. Я люблю и умею шутить. Жизнь станет плоской и унылой, если я перестану шутить, смеяться и доставлять радость окружающим.

- Браво! – захлопала в ладони Наташка.

- Кроме того, - добавил я, - хочу спросить тебя. Вот ты шприцевал свою старую Волгу?

- Конечно, - недоуменно ответил Михал Михалыч, - только когда это было!

- Это неважно. Значит, ты очищал шарниры, затем шприцевал свою машину, то есть вводил масло в соответствующие узлы. Теперь у тебя иномарка. И ты ее не шприцуешь. Тебе и в голову не приходит бредовая мысль разобрать какой-нибудь шарнир и смазать его маслом. Или приходит?

- Конечно, нет, - возмутился Михал Михалыч.

 

- А почему? Потому что талантливые конструкторы создали такие совершенные автомобили. Так какого лешего ты лезешь с клизмой в свой организм, созданный с еще большим искусством. Организм сам смажется, сам обновится. Твоя задача только правильно и во время выполнять необходимые сервисные работы: есть, пить, спать, эвакуировать отработанные вещества, заниматься репродуктивной деятельностью.

- Чем? – переспросил Михал Михалыч. – А, понял.

- Кроме понимания, - встряла Наташка, - надо заниматься этой самой репродуктивной деятельностью и утром и вечером, а не только понимать. Ладно, ладно, это я шутя.

 

Видимо жена заметила, как угрожающе блеснули глаза любимого супруга. Создавалось впечатление, что он не шибко баловал Наташку, как утром, так и вечером. Чтобы сгладить ситуацию в беседу поспешно вступила Ирка:

- Слушай, я скажу мужу, он тебе позвонит. Ты уж объясни ему, как чистить организм. Интересно все-таки. Вдруг, действительно, все обновляется.

- Абсолютно, - авторитетно заявил Михал Михалыч.

- А как с недвижимым имуществом? – поинтересовалась Ирка, и захихикала, - переходит в движимое, или так и продолжает висеть?

- Это ты у Наташки спроси, - ответил Михал Михалыч, - а то ей все шуточки. Пусть подруге выложит чистую правду.

- Как часы, - с готовностью заявила Наташка. – Не в смысле тикают, а в прямом смысле, сечешь?

 

- Понятно, - сказала Ирка. – Кстати я читала про одного бразильца, которого отпустили из тюрьмы в дом из-за постоянной эрекции.

- Точно, - подтвердил я, - только был он не бразильцем, а шведом.

- А может это разные случаи? – предположила Наташка.

- Может, - согласилась Ирка. – Только все равно и у бразильца и у шведа дома никого не было. В смысле, жена была на работе. Так и пришлось возвращаться в тюрьму со своей эрекцией.

- И чего вы всякую чепуху несете, - возмутился Михал Михалыч, - начали разговор с оздоровления организма, а перешли к кошмарному рассказу об эрекции в тюрьме.

- А что, - вмешался я, - знаете ли вы, что лишения, ну, тюрьма там или концлагерь, увеличивают продолжение жизни.

- Не у всех, - сказала Ирка, - только у тех, кто эти неприятности перенес и остался в живых, то есть не загнулся.

- Потому что лишения оздоравливают организм, - уверенно заявил Михал Михалыч.

- Как клизма? – поинтересовался я.

- Голод, - пояснил Михал Михалыч, - голод также очищает организм. Лечение голодом! Слышал?

 

- Слышал, - подтвердил я, - но не пробовал. Не хотел доставлять своему организму такие жуткие неприятности.

- Все шутишь. – Неодобрению в голосе Михал Михалыча не было предела. – А я вот лечился голоданием. Доводил до полутора месяцев. Пил только воду.

- А экономия какая! – воскликнула Наташка.

- Брось, - возмутился муж, - Как новый стал. Не поверишь, седина на висках исчезла.

Наташка хмыкнула. Я тоже. Ирка, так просто взвыла. Мы уставились на абсолютно седые виски говорящего.

- Голодать бросил, и вскоре опять поседел, - пояснил Михал Михалыч.

- А от клизмы, - поинтересовался я совершенно серьезным и заинтересованным голосом.

- От клизмы – нет. Седина не пропадает, - печально сообщил Михал Михалыч, - только организм обновляется, а седина не пропадает.

- Жаль, - сказал я. – Хотя, мне-то чего жалеть. У меня ни одного седого волоса.

- Потому что ты совершенно лысый, - захохотали Наташка и Ирка.

- Вот, - сказал я, - видишь, Михал Михалыч, чем еще можно доставить удовольствие женщинам. Лысиной!

 

- Гад, - сказала Наташка.

- Дать бы тебе, - поддержала ее Ирка и замахнулась кулачком.

- Не надо сдерживать желание, идущее от всего сердца, - ответил я. – Я не возражаю.

- Чтоб тебя поколотили? – удивилась Ирка.

- Знаешь, я внимательно прислушиваюсь, когда дама задумчиво размышляет «дать тебе». В устах дамы это звучит совсем по иному, чем у пьяного мужика. И я всегда убеждаю даму прийти к положительному решению.

- Гад, - сказала Ирка.

- Дать бы тебе, - захохотала Наташка.

Михал Михалыч насупился.

 

Вскоре мы попрощались, и я пошел к себе на квартиру, пора было сделать очередную клизму по методике оздоровления.