Сразу, в разговоре подходящие слова в голову не приходили. Но когда разговор заканчивался, и Коля оставался один, он придумывал бездну остроумных слов. И в этот раз он не находил, что ответить. А как бы хотелось, чтобы обе девушки подняли бы удивленно свои прелестные глазки. Не сказал, сидел молча под градом шуток своих знакомцев, которые изощрялись, унижая его перед своими девушками. Странно, эти девушки и так им принадлежали. Стоило ли так унижать его, чтобы завоевать завоеванное.

 

Они тогда подсели к нему на веранде в кафе. Он пил кофе мелкими глоточками и просматривал газету. Хотелось посидеть подольше, но без кофе ему было неловко перед официантом. А вот если так. Повернуться на стуле, махнуть рукой, подозвать. Тот, не спеша, подходит. Спрашиваешь его равнодушно о самом хорошем коньяке. Вот так, спинка изогнута, торопливо выплескиваются названия. Взмах руки, короткое «принеси», и официант отлетает исполнять. И только пригубил, только насладился ароматом, как этот гад, официант надменный, выбивает стул из-под Николая. Упал, сломал ребро о край соседнего столика.

 

Подсели эти. С шумом, поиском дополнительного стула, вопросами. Сами же отвечают, объясняя своим подругам, что Николаша не любит общества, девушек стесняется, все один да один. Официанту заказ. Перечисляют и спрашивают Колю, что ему еще взять, может, кофе. И этим кофе завершают заказ, и официант отлетает исполнять.

 

Одна – темная, над верхней губой чуть заметный пушок, страстная. Они разговаривают, хвалят пиво. Коля встает, обходит стол, заходит за спину этой страстной, нагибается к ее ушку, шепчет. Губами ласкает открытую шею. Она поворачивает голову. Коля видит прикрытые глаза, приоткрытые чувственные губы. Тут ее парень вскидывается, и Коля летит, круша чужой столик с выпивкой и закуской, больно ударяется спиной и рукой. И с ужасом видит, что рука в локте неестественно вывернулась. Кошмарный перелом.

 

Официант принес закуски и кофе. Приятель обнимает свою подругу, что-то ей говорит, она хохочет, выгибается на стуле. У нее большая белая грудь. Правда, Коле видна только часть груди в вырезе майки. Как же ее звать? Они сказали имена подружек, но Коля от неожиданности не обратил на имена внимания. Вторая шатенка. Очень большой рот. Девушка с таким ртом – это мечта. Что она только не вытворяет. Он наблюдал в каком то порнофильме. Теперь ее очередь. Коля поднимается, берет девушку за руку, ведет ее через веранду, вводит в кафе, проходит к туалету. Они запираются. Девушка садится на унитаз, а Коля лихорадочно расстегивает брюки. Молния захватила край материи, и не желает открываться. Девушка с силой дергает зипер, отлетает верхняя пуговица, кто-то с силой дергает дверь. Возмущенный народ и гул голосов, и Коля, повернувшийся к зрителям, в ярко освещенном туалете поддерживает спадающие штаны. Руки заняты, что он мог сделать против прямого удара в челюсть, который бросил его спиной прямо на унитаз. В теле что-то треснуло.

 

Теперь они решили заказать еще. Не уходить же, с Колей так приятно посидеть на веранде. Может ему еще что-то заказать. А? Кофейку? Пожалуй, нет. Кофе является сильным возбудителем. Зачем Колю возбуждать. Да его ничем не возбудишь. Он всегда спокоен. Девки-то с нами какие! А ему хоть бы что. Вот после этих слов должна была последовать Колина остроумная реплика, которую он придумал по дороге домой.

 

Дома Николай достал из морозилки пельмени. Пока грелась вода в кастрюльке, он вспоминал темную девушку. Кажется Надя. А другая – Вера. Точно. Брюнетка – Надя, а посветлее, с большим ртом, – Вера. И имена им подходят. Наде он успел перед уходом шепнуть свой адрес. Вот, уже ее звонок. Какой сладкий поцелуй. Он просовывает свой язык глубже в Надин рот. Обнимает, залезает руками под майку. Расстегивает лифчик. Какие крупные возбужденные соски. Пальцы обожгло. Он отшатнулся, треснулся боком о край кухонного стола. Боже, какая боль! Не удивительно. Бухнул весь пакет смерзшихся пельменей в кипящую воду. Хорошо еще в лицо не брызнул.

 

В холодильнике оказался майонез. Старый, пожелтевший, но есть можно. Пельмени с майонезом. Надя сидела напротив, накинув на плечи его рубашку. Никогда раньше у нее ничего подобного не было. А ничего, что она дала его адрес Вере?

 

Пока мыл кастрюльку и тарелку под краном смотрел новости. Потом два часа не отрываясь – соревнования по биатлону. В рекламный перерыв сбегал пописать и заварить пакетный чай. У него тоже был очень неплохой немецкий карабин. Достался от дяди. Он показал всю свою коллекцию оружия. Вера просто онемела от восторга. Она перебирала пистолеты, прицеливалась, щелкала курком. Потом снова бросилась в его объятия. Напор был настолько стремителен, что Николай упал и сильно ударился головой о шкаф. Крови не было, но до шишки дотронуться невозможно.

 

Замочил носки в раковине, пошел на кухню за мылом. Взглянул на экран. Началась передача, в которой на ринг вызывались две знаменитости: депутат и поэт. Аудитория нажимала на кнопки, выставляя каждому баллы. То опережал поэт, то – депутат. Ведущий посылал девушку с микрофоном по рядам зрителей. Девушка была в короткой юбке и с очень длинными ногами. Она была похожа на жену соседа из нижней квартиры. Ее звали Альбина. Когда микрофон достался Николаю, он задержал Альбину, ласково положив ей руку на бедро. Поглаживая соседку, он уложил на лопатки и поэта и депутата. А потом остроумно срезал ведущего. Зрители неистово аплодировали. Из-за кулис появился сосед, муж Альбины, и неожиданным ударом сбросил Николая с кресла прямо под ноги ведущего передачу. Опять перелом челюсти.

 

Он вскочил под грохот аплодисментов. В дверь барабанили. Из ванной растекалась лужа. Носки забили слив раковины и вода переливалась через край. Сосед снизу из-за закрытой двери пообещал оторвать Николаю голову. Ведро, тряпка, лихорадочное собирание воды с пола. Николай наполнял ведро и выливал воду в унитаз. Лег спать поздно. Утром спешил на троллейбус, поскользнулся на какой-то корке, упал и ударился затылком. В глазах померкло. Пассажиры вызвали скорую помощь. Несколько сердобольных женщин дождались прихода машины. Николай оставался без сознания на заплеванной остановке троллейбуса. Таким его и погрузили на носилки.

 

Рентгенолог и дежурный врач рассматривали снимки:

- Тут странные вещи, - сказал рентгенолог.

- Что может быть странного в банальном сотрясении мозга, - ответил дежурный врач.

- Понимаешь, сотрясение – сотрясением, но у него следы уже зажитых переломов челюсти и множественных переломов рук, ног и ребер.