Миниатюра написана для конкурса "Веселые ужасы"

 

Тусклый утренний свет замер в выпученных от животного ужаса глазах. Гримаса жуткой боли уродливо искривила губы. Белые волосы, растеряв шпильки, живыми нитями копошились в грязной, морщащейся от ветра луже. Женская голова лежала в талой воде у кромки тротуара, окруженная плотной толпой любопытствующих граждан. В воздухе кружил запах нашатыря и валидола: над тремя сваленными на капот иномарки ультраэлегантными тетками возраста мудрой Тортиллы хлопотал дедок с ампулкой. Толпа хранила молчание. Лишь чикали камеры мобильников, искрили вспышками репортеры, да равнодушные ко всему земному птицы голосили, требуя у небес тепла.

 

Звук полицейской сирены, взрезав напряжение толпы, вывел ее из ступора. Вербальные кингстоны открылись, и словопотоки истерическими струями хлынули в атмосферу. Полицейские, прибывшие на двух машинах, тут же отогнали толпу на почтительное расстояние и принялись искать очевидцев. Эксперт, пухлый дядька с гармоничной фамилией Пузин, долго стрекотал мыслями, осматривая голову. Затем изрек, что, скорее всего, выброшена она была из близстоящей многоэтажки. Полицейские, ринувшиеся уже на поквартирный обход, получили задание задержать и допросить с пристрастием жильцов, чьи окна выходили на проспект. Особое подозрение у Пузина вызывала распахнутая форточка на последнем этаже.

 

В этот ранний час многие люди еще нежились в своих и не только постелях, и очень неохотно покидали их ради призрачного гражданского долга. Дверь подозрительной квартиры N46 на верхнем этаже никто не открывал. Всезнающие соседки сообщили, что жилец, о-очень интересный холостой мужчина, Дружков Иван Иванович, три недели назад укатил в загранкомандировку, но должен вернуться сегодня, первого, к ночи. Поскольку прежние опросы и осмотры оказались бесплодными, как огороды в Сахаре, было решено эту квартиру вскрыть, не дожидаясь хозяина. Вызвали спецов, дверь отжали, хорошенько изкорежив.

Участковый Шалунец стоял в стороне и украдкой грыз ногти. Заходить внутрь ему не хотелось: неприятная квартира. В ней хозяина прежнего замочили лет пять назад, а следом жена его пропала. Соседки же наоборот проявляли нетерпеливое любопытство, тыча носами в косяк дружковской квартиры. Пуще всех суетилась баба Вера, натершая кровавые мозоли даже на терпении мизантропичных работников ЖЭКа. Она шепнула Шалунцу, что хозяин, хоть внешне и порядочный, но шибко подозрителен, ибо дальше порога соседей не пущает. Видать, деньги печатает. Поэтому ездит на "Мерсе" и барствует один в трехкомнатных хоромах.

Деньгопечатного станка в квартире не оказалось. Пыль, ровненько растянувшаяся по мебели, удовлетворенно намекала на затяжное отсутствие хозяина. Тучная моль, подозрительно глянув на вошедших, скрылась в шкафу. Комната с окном на проспект оказалась абсолютно пустой. Только с крыши через форточку свешивалась веревка с узлами по всей длине. На кухне кроме двухдверного холодильника, в котором зеленел от скуки одинокий кружок колбасы, стояла здоровенная морозильная камера, битком набитая морожеными курами.

Подтянулись прокурорские. Квартира была тщательно осмотрена, затем деформированную дверь кое-как прикрыли и опечатали. Соседям наказали передать Дружкову, чтобы по возвращении незамедлительно позвонил в прокуратуру. Наконец служители правопорядка разъехались охранять его в других местах. Но...

...не прошло и часа, как в лужу упала еще одна голова. Тот же modus operandi, вплоть до траектории полета. Вновь гримаса ужаса, плавающие в воде с кровью серебристые волосы, зеваки, полиция, прокуратура... Сценарий пошел по второму кругу. Разве что голова была опознана довольно быстро: она принадлежала любопытной соседке Дружкова. Бумажная полоска с печатью на двери с номером 46 была аккуратно подрезана, но кровавых следов отрывания головы от туловища в квартире не обнаружилось.

Когда эксперты закончили исследовать, посыпать, распылять и фотографировать, было решено оставить в квартире полицейского для пресечения любопытства соседей, усиленного бытовой алчностью. Заступивший на пост Бабнюк Петя характер имел донжуанистый, но супруга ревностно оберегала свое законное право первой и всех последующих ночей. И соблазн использовать "свободную хату" по прямому назначению оказался непреодолимым. Бабнюк тут же кинул своей знакомой смску с текстом "люблю, хочу, изнемогаю" и адресом.

Около полудня в лужу снова шлепнулась голова. Упала лицом вниз, демонстрируя миру окруженную окровавленными лоскутами кожи шею "в разрезе", со светло-розовым червячком спинного мозга, свисающим из позвонка. Полиция и прибежавший следом участковый обнаружили Бабнюка почти седым, невменяемым и без штанов. Последнее, естественно, навело на мысли. И после осмотра мобилы горе-любовника, личность пострадавшей была установлена. Но что в точности произошло в квартире и куда делось тело Шустрик Вероники Яновны, супруги вечно занятого бизнесмена, выяснить не удалось. Несчастного Бабнюка вставили в штаны и увезли. Вызвали спецов, которые ловко и дорого навесили новую дверь.

До приезда господина Дружкова (его местонахождение было установлено: салон самолета, совершающего рейс из Сиднея) оставалось несколько часов. Наконец выяснилось имя первой потерпевшей. Ею оказалась артистка цирка на Разноцветном проспекте, гимнастка на трапеции, Версавия Лучистая, в миру Вера Лучко. Квартира потерпевшей оказалась битком набита антиквариатом, разыскиваемым по десяткам краж. Вера оказывалась на высоте не только под куполом, но и под крышами. Следователь, ведущий дело, получив протокол обыска, вздохнул с облегчением. Хорошо, что Лучко преставилась, а то пришлось бы выпускать всех, кого уже посадили по этим кражам. А это такая волокита...

Самолет из Сиднея совершил посадку. Дружков Иван Иванович, доктор наук, лингвист, шагал к выходу, катя за собой синий чемодан. К нему подошли двое, вежливо, но настойчиво попросили воспользоваться их транспортом для поездки в город. Спорить Дружков не стал, спокойно протянул ручку чемодана одному из встречающих, а сам сел в автомобиль.

- Иван Иванович, мы ведем дело о тройном убийстве, произошедшем в вашей квартире...

- Почему в моей? - Дружков не выглядел удивленным или обеспокоенным.

- Под окнами вашего дома были найдены три оторванных женских головы. В результате оперативных мероприятий мы пришли к выводу, что женщины погибли в вашей квартире. Мы вскрыли ее...

- Даже так? И нашли внутри следы кровавой бойни?

- Нет, никаких следов.

- Так что же вы от меня хотите?

- Объяснений.

- По поводу чего? Я подозреваюсь в отрывании голов у себя на дому?

- Ну что вы! Мы уверены в вашей непричастности. В ваш адрес нет никаких подозрений.

- В таком случае просто отвезите меня домой.

- Вам даже не интересно, кто потерпевшие?

- Нет. Зато очень интересно, что с моей дверью? Там другой замок? Открыть сможете? Так позвоните, чтобы привезли ключи.

Иван Иванович отпер дверь, прошел на кухню, открыл морозилку... В это время раздался звонок в дверь. Ворча, Дружков пошел открывать. На лестничной площадке стоял участковый.

- Здравствуйте, моя фамилия Шалунец, я...

- Да что такое? Меня уже допрашивали по дороге домой. Я думал, на сегодня пытки закончены.

- Да нет, я это... когда квартиру осматривали, заметил, что холодильник пустой. Вот и подумал: явится мужик после месячного отсутствия, а покусать нечего. Да еще новостями ошарашенный...Вот тут, в пакете, пирожки, Любаша моя нажарила, она у меня мастерица. И молока деревенского бутылка. Мы в выходные к теще ездили, у нее корова. Держите, я пойду.

- Заходите. Как вас зовут?

- Николаем...

- Как дружка моего...

- Кого?

- Николая Голубя, бывшего хозяина квартиры. Проходите на кухню, Коля.

Дружков достал из шкафчика бутылку коньяка и пару бокалов. Разлили, выпили за знакомство. Потом гость предложил помянуть умерших сегодня женщин, заодно вкратце обрисовав ситуацию. Хозяин поддержал.

- Я помню историю о вашем друге. Его убили. Жену, вроде, тоже подозревали. А потом она пропала. Сидит? - спросил гость.

- Нет, умерла. Коля наказал ее...- мрачно произнес Иван. Участковый вздрогнул: у хозяина-то похоже с головой беда...

- Да нет, я в своем уме,- поймав взгляд Шалунца, ответил Иван.- Вы же не думаете, что спятили, обнаружив в течение дня в одной луже три оторванных головы. Тогда чему удивляетесь? С Колькой мы служили вместе в Чечне. Однажды он спас меня, собой закрыл от взрыва. Полгода лечился потом. Людям свойственно любить тех, кому они делают добро. Именно так, а не наоборот. После армии мы оба занялись лингвистикой. Коля женился. А через год я понял, что безумно люблю его жену. В отличие от Николая. Потому что он любил меня. В том самом смысле. А она души в нем не чаяла. И убила, когда он сообщил, что хочет развестись и велел убираться с глаз и не смущать меня. Он стал видеть в ней лишь соперницу. После похорон Николая я чувствовал себя мерзко и уехал в Читу к брату. А через полгода пришло письмо от нотариуса, что квартира эта была у Кольки до брака и завещана мне.

- А жена?

- Лариса исчезла вскоре после похорон. Я тогда не знал, куда.

- А теперь?

- Пойдем.

Иван поднялся, вынул из морозилки курицу и пошел в пустую комнату. Шалунец - следом.

- Смотри, - тушка шмякнулась на пол около плинтуса. Щелчок и курица с хлюпаньем и треском втянулась в стену, разбрызгав ошметки кожи. Постепенно и они без следа впитались в штукатурку.

- Мой друг,- Иван улыбнулся, - хотел, чтобы мы были вместе, так оно и вышло. И любую женщину в квартире постигнет участь курицы.

- Почему ты мне рассказываешь? Я ведь...

- А кто поверит? И кого наказывать? Колька мертв, я не виноват. И сделать ничего нельзя. Не расселять же три сотни квартир лишь потому, что в одну из них женщинам вход заказан?

- А зачем он головы выбросил?

- Не знаю... Как ты сказал, артистка Вера? Прима Вера? А ты знаешь, что primavera на испанском - весна? Нынче ж первое апреля, весна. У Николая специфическое чувство юмора и слабость к игре слов. Эй, Колька,- Иван обернулся, - у тебя спина белая. Стена заколыхалась волнами, затем в метре от пола стала вытягиваться, формируясь в огромную ручищу с мощным кулаком. Когда поступательное движение штукатурки завершилось, большой палец разогнувшись, поднялся вверх.