О жестоком зле: пьянстве. Из Романовского прошлого.

Это произошло в селе-деревне N. Полного названия не сообщаю: не хочу никого обидеть. Действовали по «схеме этой» все Евреи. Они ведь в сговоре - соблюдают строго солидарность трудящихся: по принципам воровского мира. Ничего другого не остается: соседи их живут по всем признакам и свойствам бандитского характера.

Сами Евреи живут – по соседству, в своих задрипанных местечках. В них по Российскому закону - Евреи имеют право проживать, ничего физического не делать: только кормиться «воздухом», оставаться живыми за счет «манны небесной». Вся территория – за Евреями закрепленная – входит в черту постоянной их оседлости. Там и должны находиться, фактически поднадзорными – в домашнем заключении.

Энергичным, деятельным Евреям скучно томиться без дела. И еще они Б-гом обязаны нести людям Благую Весть, научать морально-этическим нормам хорошего тона в семье обхождения, отношения к животным… И почитание к власти должны передавать своим примером. Важно передавать по цепочке доброту общения, гуманизм позиции, благородство с прочими придамбасами светлого учения.

Вот – в их тайных кагалах разработали стратегический план охмурения Православных. Что они делают? Верующие ягнята Православные живут – беды не знают, общаются, колядуют, всякие языческие и Православные обряды свои строго исполняют. Ни на малую йоту не отходят от жизни скромной, праведной, святой.

Но тут – эти самые коварные Жиды придумали нечто невероятное и особенное. Начали часто наезжать в деревни и села. Привозят с собой подарки. Имеют с собой зелье огненное! Поят на халяву, устраивают соревнования: кто сколько выдюжает? Пока не свалится с копыт на травку… Долго они – месяцами, годами, насильно заставляли тихих, скромных Православных терпеть бесплатные спаивания. И что?! Добились хитрецы-совратители своего: приучили слабых тружеников благородного земледелия к питью-пойлу – все халявное, на-дурнях! Привыкли труженики полей севооборота к алкогольной дозе – теперь и сами иногда, не к ночи сказано – просили полные граненные стаканы зелья: опохмелиться для творческой работы-обязанности.

Вот так научали позорному, спаивали Православный по убеждению и образу трудовой жизни народ. Не знали до того, не умели… Научились! Пьянство – стало нормальным образом жизни.

+

По определению «самый Русский из Русских писателей…

„Страсть к питве“ на Руси была словно прирожденная, - писал Николай Лесков в 1880-е годы, - пьют крепко уже при Святославе и Ольге: при ней „седоша Древляне пити“. Св. князь Владимир публично сознал, что „Руси есть веселие пити“… Некоторые ученые полагают, что этой склонности самого князя к „почесным пирам“ Русь в значительной степени обязана тем, что она не сделалась магометанскою». (стр. 17-18). - В Древней Руси уже пили медовуху с прочим хмельным – до появления Русских. Тогда племена: древляне, поляне, кривичи – единым народом еще не стали.

«Развертываем дошедшие до нас творения св. Кирилла Туровского в Х11 веке и что же слышим: святой муж говорит уже увещевательные слова против великого на Руси пьянства; обращаемся к другому русскому святому – опять тоже Кириллу (Белозерскому), и этот со слезами проповедует русским уняться от „превеликого пьянства“, и, к сожалению, слово высокого старца не имеет успеха… Ужасно, но жид в том нимало не повинен. „История церкви“ (митрополита Макария, проф. Голубинского и Знаменского), равно как и „История кабаков в России“ (Прыжова) представляют длинный ряд свидетельств, как неустанно духовенство старалось остановить своим словом пьянство великорусского народа, но никогда в этом не успевало. Напротив, случались еще и такие беды, что сами гасильники загорались…Лица белого и черного духовенства были извергаемы или отдаваемы под начало в монастыри. Пьяницы духовного чина прибывали в монастыри в столь большом количестве, что северные обители протестовали наконец против такого насыла и молили начальство избавить их от распойных попов и иноков…Во все это время жидов тут не было, и как св. Кирилл Белозерский, так и знатные иностранцы, посетившие Россию при Грозном и при Алексее Михайловиче, относили русское распойство прямо к вине народного невежества – к недостатку чистых вкусов и к плохому усвоению христианства, воспринятому только в одной внешности» (стр. 13-14).

«старинное пропойство жен и уступку их во временное пользование за вино и брагу. Что, как явствует из дел, еще не совсем вывелось и поныне» (стр. 17).

Царь Иван Грозный штурмом взял Казань. Научился у Татар технике перегона спирта. Для пополнения казны широко пустили в ход это новшество.

«В Московской Руси является „царев кабак“, а „вольных винщиков“ начинают преследовать и „казнить“. Новою государственною операциею наряжены были править особые „кабацкие головы“, а к самой торговле „во царевом кабаке“ приставлены были особые продавцы „крестные целовальнички“, т. е. люди клятвою и крестным целованием обязанные не только „верно и мерно продавать вино во царевом кабаке“, но и „продавать его довольно“, т. е. они обязаны были выпродавать вина как можно больше. Они имели долг и присягу об этом стараться и действительно всячески старались заставлять людей пить, как сказано „для сбора денег на государя и на веру“» (стр. 18).

«Когда народ к учетному сроку не распил все вино, какое было положено продать в „царевом кабаке“, то крестный целовальник являлся за то в ответе…Нередко целовальник рассказывал, что „радея про государево добро, он тех плохих питухов на питье подвеселял и на питье подохочивал, а кои упорно явились, тех не щадя и боем неволил“.

Узнаем из „Истории кабаков“… иногда доходило и до „смертного убийства“… Сильвестр в своем „Домострое“: „множество холопов“ стали „пьянствовать с горя“, и мужики, женки и девки, „у неволи плакав“ (заплакав) начали „красти и лгати, и блясти и в корчме пити и всякое зло чинити“» (стр.19).

«Евреи во всей этой печальнейшей истории деморализации в нашем отечестве не имели никакой роли, и распойство русского народа совершилось без малейшего еврейского участия, при одной нравственной неразборчивости и неумелости государственных лиц, которые не нашли в государстве лучших статей дохода, как заимствовать у татар кабак».

«В великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершенных в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте еврейской оседлости. То же самое представляют и цифры смертных случаев от опойства» (стр. 12-13).

«Справедливо то, что евреи в черте своей оседлости во множестве промышляют шинкарством… Гораздо важнее для дела – рассмотреть причины этой „склонности евреев“ к шинкарству, без которой в России как будто не достало бы своих русских кабатчиков и было бы лучше…Справедливость заставит при этом принять в расчет разность прав и подневольную скученность евреев, при которой иной и рад бы заняться чем иным, но не имеет к тому возможности, ибо в местности, ему дозволенной, есть только один постоянный запрос – на водку» (стр. 15-16).

«Перенесение обвинения в народном распойстве на евреев принадлежит самому новейшему времени, когда русские, как бы в каком-то отчаянии, стали искать возможности возложить на кого-нибудь вину своей долгосрочной исторической ошибки. Евреи оказались в этом случае удобными: на них уже возложено много обвинений; почему бы не возложить еще одного, нового? Это и сделали. Почин в сочинении такого обвинения на евреев принадлежит русским кабатчикам – „целовальникам“, а продолжение – тенденциозным газетчикам… Художественная русская литература, до пригнетения ее газетною письменностию, относилась к жизни не только справедливее, но и чутче; и в ней мы встречаем типы таких кабатчиков, перед которыми бледнеет и меркнет вечно осторожный и слабосильный жидок» (стр.14-16).