20 августа 1968 г. Лозовое. Прибыл сюда из Павловска на механизаторскую практику после второго курса Воронежского СХИ с первым утренним автобусом пятичасовым. Село длинное, пятнадцать километров, и я проехал аж до середины. Потом спросил у парня, где правление, и оказалось, что проехал его. Михаил Иванович, дядька мой двоюродный, уже уехал в Павловск, когда я добрался до его дома. Приняли меня хорошо. Оказывается, здесь столько родни, что ума не дашь… Потом приехал мой шеф и мы поехали на ток. Там и проторчал полдня, да ещё на поле ездили. Видел председателя, здоровый такой, жирный, аж 120 кг. Колхоз здесь не ахти какой. Михаил Иванович читал условия районной выставки, так «Искра» почти ни по чём не потянула. Мужики смеялись насчёт не запрограммированного показателя по водке: норма по две бутылки в день, да и того мало…

23 сентября. Сегодня ездили в Павловск с Михаилом Ивановичем - ему надо было на профсоюзное, ну а мне сдать письма. Перед нашим отъездом к управлению сельского хозяйства подкатила чёрная Волга с Власом. Эта туша проковыляла мимо меня, отвернувшись, как будто ей неудобно было сказать «Здрасте». Ну и плевать - я тоже отвернулся. Вообще интересно смотреть на этот окорок: и жесты, как у ребёнка, и губу на губу кладёт так же, как будто обиделся. Когда они вышли с правления, Михаил Иванович спросил его, смеясь: «Вам, Влас Яковлевич, не нужна путёвка на Мацесту или в Сочи? А то можа на пик Ленина или Сталина, или на Эльбрус хотите?» Мы посмеялись - было человек семь, - пред тоже улыбнулся и отмахнулся от своего агронома. Вообще здорово, как у Чехова, толстый и тонкий: Михал Иваныч длиннющий, худой, носатый, а председатель короткий, жирный и нос, как у свиньи, пятачком. Надо будет намекнуть мужикам. Да, а Михаила Ивановича не очень-то привечают в председателевой компании блюдолизов. Он выпить не любит, трепаться попусту тоже, вот и попал в пасынки к преду. И всегда, где бы только ни собрался народ, обязательно около преда одни и те же. А в стороне стоит главный агроном и поводит своей головой носатой из стороны в сторону, как цапля.

Вообще Михаил Иванович анархист. В партию сколько звали - не пошёл. Честит партийное и советское, аж пыль столбом. Ко всем словесам относится с какой-то язвинкой, любит подковырнуть оппонента едким, но прямым словом. За это его кое-кто и недолюбливает. Да и жена у него под стать: такая же высокая, и тоже может пройтись остро по так сказать недостаткам. Как-то мы разговорились, и Михаил Иванович вошёл в раж; и со стороны было интересно наблюдать, как он с жаром утюжит здешних партийцев - и пьяницы они, и воры, и надо их вешать на столбах, и прочее. И рассказал одну историю: как-то в грязь застряло несколько машин; тут проезжал один начальник, а дорога забита машинами. Подходит этот начальник к шоферам: «Ну что, мужики, сидите? А мне вот надо поскорей проскочить. Я первый секретарь обкома партии такой-то. Может, пропустите?» Почесали мужики затылки, спихнули застрявшую машину с дороги в кювет - проезжай, начальник! Хоть живого секретаря увидели, и то дело. А мы уж подождём трактора, нам не к спеху. Прям как у Некрасова.

И чем больше Михаил Иванович рассказывал, тем больше распалялся:

- Как проверка какая, или с райкома, или с обкома, обязательно надо бегать, прилизывать всё. А потом соберёться шайкя прихлебателей, и пьють беспросыпно. Нахряпаються до свинячего положения, и ходють тогда все довольные - проверили. А по мне какая там ни проверка, а пусть всё будет так, как есть. Хочь ты хто есть, хочь какой начальник, а ежели я тебя не знаю, то подойду и спрошу: «Так и так, товарищ, я агроном такой-то, а Вы кто будете?». А нечего козырять чинами да выставлять напоказ себя. - Михаил Иванович сверкнул своими серыми очами. - И ведь усё начальство так делаеть. Отсюда вот и идеть опошление и в народе - не будешь же ты святей святого. Отсюда и безразличие и на партию, и на высокие материи. Не хотит народ работать, сам себе начальник каждый. Для колхозного строя нужен Сталин, чтоб, понимаешь, железным кулаком давил всю нечисть. А то пораспустили, в демократию играють, а сами своих собственных законов не блюдуть…

Рассказал мне Михаил Иванович и о председателях: за время его работы уже сменилось человек пятнадцать. Так вот, не заладилось у «Искры» с председателями. Как ни пришлют какого, так обязательно или пьяница, или хапуга. Несколько лет назад выбрали было своего, но долго он с райкомом не смог ужиться - так и съела его власть. Долго его народ отстаивал: как ни соберут собрание, а народ все за него - «Не надо нам привезённых, мы его хотим.» Ну, уломали наконец, привезли нового, а «своего» перевели в завгары. А перед тем вызывали Михаила Ивановича на бюро райкома, предлагали место председателя. Но он отказался. Так прямо и заявил:

- Нет, в председатели я вам не подойду. Мы с вами не уживёмся. Вы мне так будете говорить, а я по-своему буду делать. Вот и выйду я плохим, и на другой же месяц вам придётся менять меня на другого. А зачем же себя ставить в неловкое положение перед народом? Нет уж, привозите, кого хотите, а меня увольте.

И привезли Власа, о 120 килограммах отроду, кончившего какую-то сельхозшколу. Зато партиец с молодых ногтей. Влас выпить не дурак, сколотил «шайкю» и поживает тихо и мирно. И все для него хорошие, и он для всех хорош - собутыльники ведь. А колхоз от этих варягов всё валится и валится. И нигде нет хозяйского глаза: ни в строительстве, ни на ферме, ни в поле. Вчера на партсобрании, куда прихватил меня дядя Миша, речь как раз шла о подготовке к зиме на МТФ. Резюме - ни одна МТФ к зиме не готова, кое-где даже доламали и то, что было. Для строительства наняли мужиков со стороны, «шибарей», как говорит Влас. И они устроили пьяный двор - пьют да частные дома подряжаются строить, а за колхоз и не думают. Лес растягивают - завскладу 1-2 бутылки, и можно тащить. А он и дорогой, и достать невозможно.

В общем, всё плохо: помещения не готовы, кое-где на фермах потоп, «сена заготовлено только на заварку чая», мясо дорогое, молоко тоже идёт с убытком, строители пьют, лес тянут… И председатель заканчивает партсобрание:

- … и будем трудиться мы ышо лучше в честь великого Ленина!

Вот она, вот она, чёрт возьми, пошлость советская, партийная и какая хочешь. У самого ни хрена к зиме не готово, а он решил трудиться в честь великого Ленина!.. За что евойный язык и все эти 120 кг и ценят, наверное, в райкоме. Просто поразительно. И ведь это повсеместно - замазать глаза, кликнуть в свидетели вождя, - и ты уже на хорошем счету. Мы пришли к той точке бюрократии и пошлости, подлости и цинизма, разврата и лицемерия (!), когда своё головотяпство, неумение и нежелание работать можно прикрывать словами о долге, о «великом Ленине», о решениях партии и правительства, о совести коммуниста и прочее. Это ли не издевательство над Советской Властью?! над словами, над тем, что мы строим? И ведь это везде - ему надо глаза прятать от стыда за себя как руководителя, а он громыхает с трибуны Лениным. Нет, лучше быть анархистом, как дядька, чем таким коммунистом, как пред.

Занимался сегодня мало. С утра приехала преподавательница из Рамонского техникума к тутышним практикантам, Елена Ивановна. Потом зашёл Михаил Иванович. Ох, и разговорились же они! Она в войну работала в этих местах главным агрономом, потом в 46-м ушла на преподавательскую работу, по здоровью, конечно. Да, отстаёт преподавание от практики, это она сама сказала. И мой Михаил Иванович ей понравился очень, просто профессор, говорит.

Действительно, такого агронома поискать надо, тем более при общем разложении. А у него и книги учёта все в порядке, и бумаги, хотя их никто и не проверяет. Как говорят здесь мужики: «Твой Михал Иваныч, Вовкя, прошёл огонь, и воду, и медные трубы. Сильный главный агроном, его не проведёшь. И свирепый, когда что не так.» Ну, свирепость в деле, я понимаю, у них с отцом моим, Тимофеем Фёдоровичем, одинаковая. Иван да Фёдор, отцы их, братья ведь родные были. И тот корень Тихомировский у них один на двоих - Михаил. Прадед мой, казак подворонежский засечный. И крут он тоже был, говорят, в молодости. Во время сегодняшних дебатов двух агрономов у меня родилась мысль приезжать сюда каждый год, даже на каникулах. Ведь дядька мой просто клад для любого практиканта.