Студенческие годы.

Многое у меня - сложно складывалось. Не знаю: почему? Знаю

только часть причины. Мы жили в Киеве – традиционно этот город

очень консервативных нравов. Не искал причины: обкатывали в

Киеве многие новшества советского периода. Часто эти вовсе не прогрессивные новшества исходили из Киева. Как великосветскую

Москву в Царские времена считали оплотом Русского национализма,

так и Киев проявлял в скрытой форме малороссийский, Украинский национализм. Не гнушались антисемитизмом – в республиканской

и бытовой форме. При этом очаг крайнего национализма размещался

на крайнем западе Украинской республики. Причина тому ясная: Украинцы этого края, наряду с Белорусами, прошли управление

долгое в составе более свободных, правовых, европеизированных

Речи Посполитой, Польши, да и Австро-Венгрии.

Евреи давно проживают на территории этой республики, ныне самостоятельном государстве. На месте, ставшим столицей Киеве –

первое поселение заложили Иудаизированные Хазары: князья в

древние времена не гнушались простым физическим трудом - они

и перевозчики через Днепр: Кий, Щек, Хорив с сестрой Лыбедью.

Тюркский народ Хазары появились в причерноморье и низовьях

Волги за два столетия до сомнительных Славян – Украинцев и

Русских. Фактически: Руссы переняли у Хазар образ общественного устройства, построение военного строя, отдельные ремесла. Ассимилировались сами Хазары. Но до этого – они явились живым заслоном против давящих с юга Мусульман. В тот исторический

момент, в военном противостоянии - Хазары спасли Русь, да и

Европу от Мусульманского нашествия с принудительным навязыванием Ислама – с физическим уничтожением несогласных жить по

навязываемым схемам строгой – до фанатичности веры. Даже современные Россияне не хотят этого понять, признать – уже не

говорю о достаточно диких их предках-завоевателях. Иностранцы: Французы, Немцы, Англичане - много сделали в строительстве

Российского государства. Создали не просто государственность,

но и Русскую науку, технику, культуру… Да, имелись Русские

умельцы в разных отраслях. Но большинство – переняли,

использовали образцы иностранного происхождения и класса.

И поныне Россия остается отсталой страной – выживает за счет

огромных запасов минерального сырья из подземных кладовых:

нефти, газа, алмазов… Пока не умеют или не хотят в России

создавать материальные богатства трудом, как происходит в

разных цивилизованных странах Европы, Азии, Америки… И еще Россиянам свойственны опасения, психозы, страхи – перед

враждебными влияниями, врагами… Без действительных и

надуманных врагов – Россияне не обходятся. Почти никто, никогда,

ни в чем – себя виновным не считает. Только изредка – указывают

на стечения негативных обстоятельств. Почти всегда – видят

«врагов»: явных, тайных, замаскировавшихся – рвутся завладеть

всеми природными богатствами и материальными ценностями.

Сами Россияне сидят беспечно на «сеновалах» - вдыхают ароматы

запахов.

… В институте я занимался средне. Специальность – явно

случайная, не по выбору сердца. Признаюсь честно: в те времена

довольно раннего совершеннолетия – в 17 лет я еще не знал, чем

заняться, куда податься. Отнес документы в КПИ (Киевский Политехнический институт) на металлургический факультет по

одной причине: платят повышенную стипендию – всем. Старательно заниматься специальностью я не собирался, да и не мог. Знал:

помимо студенческой программы – займусь самообразованием, самоподготовкой… Меня интересует история, литература - в эти

сферы не впускают обычных людей, особенно Евреев. В моменты

досуга смогу постоянно повышать свой образовательный уровень. Приобретать знания, накапливать опыт.

В Брянском лесохозяйственном институте посещение лекций,

семинаров – обязательное. Староста группы – парень тихий. Как он

ведет себя в деканате – этого я не знаю. Отмечает отсутствие.

Впрочем… Я никогда ни у кого не любил просить об одолжении.

Конспектировал только отдельные лекции: надеялся на учебники.

Я занимался во второй группе. Оказался одним Евреем. Не с

начала занятий на первом курсе, даже позже «колхозного семестра»

– у нас появился Фрагин, тоже киевлянин. Мог перекинуться с ним

словом – ни о чем серьезном не говорили. К началу осеннего семестра второго курса он не появился. Потом узнал: он перевелся в Киев в

Лесотехническую академию. Повезло человеку! Я даже не подумал

о возможности перевода. Почти уверен: мне такое удовольствие не

могло привалить. Он наверняка являлся «блатным»: уже после

окончания института как-то узнал - трудится он на руководящей должности лесхоззага лесо-парковой зоны Киева.

Вторым «блатным» в группе оказался племянник математика

Берфина. Приехал он на пару месяцев позже начала занятий. Стал

студентом – без сдачи вступительных экзаменов.

Проучились мы примерно две недели – повезли в колхоз на сбор

урожая и полевые работы. Расселили по квартирам. Не все хозяева с радостью принимают временных постояльцев: ведь надо стелить,

готовить пищу… Пообещали им трудодни. Для студентов режут

овечек.

Главное: уборка картофеля. Колхозник вел кобылу с плугом:

переворачивали полосу поспевшего картофеля. Мы шли за плугом –

в корзину складывали клубни. Наполняли корзины – относили,

сваливали в общую кучу. Потом картофелем наполняли мешки –

взвешивали на весах. В сухие дни – работа скучная, не сильно

утомительная. После дождя - иногда приходилось клубни

отдирать от почвенных комков. В основном почвы супесчаные,

легкие. Но рядом проходит заболоченная полоса…

Посылали нас мочить лен. Время осеннее, вода студеная…

Переработку льна я не видел.

Вывели нас группой с косами на отаву: выстроились угловым

порядком – шли друг за другом. Останавливались на короткое

время – наждаком наводили затупившиеся косы. Послали раз

чистить конюшни: навоза много – пойдет на органические

удобрения.

Свой шеф-куратор из институтских преподавателей у каждой студенческой группы. Наш связался с деревенской молодицей -

появлялся редко. У них нечто не клеится. Она – дала, в надежде на замужество. Но тот на серьезные цели не настроен. Уже говорят:

молодуха обвинила его в изнасиловании. Подала заявление в

милиции. Вызывали его на допрос. Еще в момент прибытия – ко

мне тот куратор без причины присыкался. Я не терплю никаких

ущемлений – ответил шуткой. Тот обиделся: меня запомнил.

Ребята каждый день с полей уносили корзины с картофелем –

хозяевам: кормились с общего стола. У хозяйки ели завтрак и ужин.

Каждому выделяли по чашке кисляка. Из одной мыски выбирали

парящий картофель, из другой – соленые огурцы или капусту. Иногда

дополняли луком, дольками редиски. Пару раз в неделю резали

овечку – мясо шло для студенческого стола. Тогда хозяйка варила

мясные щи из кислой капусты.

По вечерам в отдельные дни крутили кино. Случались танцы.

Девчата пели страдания, частушки… Отдельным парням везло:

забирались в кусты, на чердак, сеновал с девахой – общупывали

бугристости с обменом остальных полагающихся нежностей. Даже

мало верующие колхозники почти постоянно пропадали на «храмах»

в соседних деревнях – этих популярных пьянках в честь строительства

наличной церкви и даже снесенного храма в советское время. В этой

части через церкви сохраняли память об историческом прошлом. Не уверен в разнообразии знаний и памяти об историческом прошлом. В школах еще немного усваивали «историю». Только отдельные люди

знают о важных исторических событиях. Вовсе не зря повторяют характеристику о народе, забывшем свою историю. Поспособствовали многие правители - потере народной памяти, вселению общественного невежества. Массовое пьянство этому только способствует.

Отработали мы свое – пора возвращаться. Не предоставили нам

транспорта: до железнодорожной станции драпали все пешим ходом.

Так происходило всегда. В колхоз и по бригадам нас доставляли. А

вот в обратный путь… Все годы мы возвращались пешим ходом. Некоторые ребята, да почти большинство группы – несли на себе

мешки с продуктами. Постепенно по пути освобождались от части

своего обременяемого груза. Чаще до самой станции они приходили

сильно усталыми, без груза. Самое интересное: каждый год история повторялась в подобном варианте. Опыт прошлого ничему не научал.

Начались занятия. Сразу заметна закономерность: приоритет

отдают двум предметам – спецподготовке, это военное дело. Каждую неделю «слушаем-спим» возле ящика с песком в продолжение всего

дня – четыре или пять пар (8-10 академических часов). Готовят из нас офицеров красной, потом советской армии. Станем младшими лейтенантами, командирами взводов, рот – общевойскового профиля,

как называют ныне моторизированную пехоту. Изучаем стратегию, тактику военного дела. Проходим все этапы: от уяснения обстановки

– до отдачи устного боевого приказа. Предмет этот растянут на четыре года. Дополнительно входят две практики на военных полигонах. Мы проходили военные сборы в Лиде, вблизи Гродно, в Белоруссии.

Военный полигон расположен по другую сторону границы – в Польше. Несколько интересное наблюдение: государственную границу СССР

в обе стороны по утрам и вечером по пропускам переходят на работы

и другим делам. Нас водили на полигон – на стрельбища. В гарнизоне – обычная рутинная муштра, тренировка… Меня сильно огорчило: из кармана моей гимнастерки в казарме стянули целую сотенную –

перед возвращением домой, через Брянск. Остался без денег!

Еще нас сильно натаскивали марксизму-ленинизму, очень даже

нудному «философско-пропагандистскому» предмету сомнительной

«научности». Через несколько лет в идеологическом ведомстве Суслова

данную дисциплину переименовали в «научный коммунизм». Ясно:

правители страны, идеологи утверждали примитивные представления

типа «кирзового сапога». Они чувством юмора не обладали. Дурили

«православных» трудящихся, да и прогрессивное человечество, как

только могли. Народ терпит, молчит. Многим нравится рост силового

престижа, агрессивная политика «великого государства». Мыслящие

люди с определенного момента партийной пропаганде перестали

верить. Да, и сами партийцы насмехаются цинично над болтологией

– для общественного пользования. Знают они свою личную выгоду ее

выдают – за государственную политику, форму партийной программы. Такое невероятное уродство обрела внутренняя и внешняя политика

только на словах великой державы, а фактически слабо-развитой экономики не правового общества. Эффективные научно-технические отрасли военного производства - на века обогнали общее развитие

нищей, голодной страны. Народ радуется своей «справедливой нищите».

Продолжает «критиковать Запад» - дают всем бесплатные советы, как

«правильно жить».

На втором курсе на дендрологии встретился с бывшим куратором

группы в период колхозного семестра. Принимал он зачет – мне не

поставил. Назначил дату новой сдачи зачета. Сам не пришел. Не стал я

на него жаловаться. Остался без стипендии на полгода. Вот такой

оказался подлец! В жизни не раз сталкиваться с подобными типами –

«тихо мстят», подличают… Даже без моей вины, видимой причины.

Они до формы жлобского уродства не выносят Евреев, особенно с

развитым, независимым характерам. Многие Б-гобоязненные

Русские не терпят «очкариков», как людей самостоятельно мыслящих, носителей особой формы интеллигентности: отличной от их

бескультурья, жлобства, дремучести, суеверного уровня примитивного сознания.

Период оказался для меня очень сложным. Родителям не сообщил:

не мог я себе позволить жить за их счет. Кормиться надо… Примерно

раз в день я ел – наставлял, репетиторствовал со школьниками по математике. Еще пару раз в неделю наставлял Валерия, сына Натальи

Петровны Мальт: она трудилась в нашем институте библиографом. Развитая Женщина. В молодости, до замужества она выступала пионисткой. Не знаю, как сложилась ее личная жизнь. Мужа ее

отнесли к врагам народа: трудился заместителем министра сельского хозяйства СССР. Только недавно узнал: ее сын – слаборазвитый

неродной ребенок войны. В Брянске она мне доверяла свой дом –

при поездках к друзьям в Москву. За репетиторство не взял с нее

денег. Свободно с ней разговаривал на политические темы. Она –

явная антисоветчица. Добилась реабилитации мужа. Рассказывала:

с реабилитационного пособия хотели вычесть у нее подоходный

налог. Она возразила… Тогда начальство решило: «Подоходного

налога с Мальт не взымать, коль она знает…» Другие родственники ликвидированных «врагов народа» этого положения не знали или

сами не осмелились требовать, «качать права».

После окончания института, я долго с ней переписывался. При

поездках в Москву – с ними встречался, у них останавливался.

Наталья Петровна водила меня на выставки. Покупал билеты в театр.

Трудится Наталья Петровна в Институте международных отношений.

В этом учреждении пристроилась столичная элита: дети, родственники

руководителей партии, правительства. Наталья Петровна в библиотеке

института получает все заграничные поступления. Использовала она

служебные возможности: снимает с бандеролей марки, филателисткой

стала. Очень активно участвует в обмене и продаже марок. Валерий

уже студент. Через несколько лет Наталья Петровна сообщила: сыну

оставила квартиру на Ломоносовской набережной – сама перешла в купленную кооперативную квартиру. В ближайший приезд

побывал и на новой квартире.

Валерий трудно учится – переводят его с курса на курс. Наталья

Петровна несколько раз меня просила – воздействовать на сына

своим авторитетом. Я ему писал… Однажды Наталья Петровна

сообщила о своем большом огорчении, даже трагедии: сын женится

или уже женился на студентке, дочери провинциального председателя

колхоза. Это для нее оказался страшный удар: болезненного, слабо

развитого сына готовила в высшее общество. Не по способностям, интересам, образу жизни, поведению он на такую роль не годится.

После окончания института – Валерий оказался в группе подготовки

космонавтов.

При распределении трудовых мест в институте – брали в

Очередности групп, по списку алфавита. Мне предложили примерно

7-8 отдаленных сибирских, дальневосточных мест. Я первый среди

других выбрал Карелию. Поехал лесничим в Пудож, городок на

восточном берегу Онежского озера.