Заведующий отделом надел пиджак, висевший на спинке стула, поправил узел галстука, вышел из кабинета, прошел по коридору концерна к лифту, и поднялся на верхний девятый этаж. Прошел в туалет. Туалет был свободен. Он открыл высокое узкое окно, встал на низкий подоконник, секунду постоял, и сделал шаг. Внизу шумела улица, шуршали по заснеженному асфальту автомобили, шли прохожие.

 

Вначале Николай Иванович решил, что дело несложное: очевидный суицид. Надо только разобраться, понять причины. Он выехал на место, осмотрел туалет, опросил сотрудников. В карманах мужчины находились обычные вещи – бумажник, ключи, сигареты, зажигалка. Вроде бы ничего особенного. Но одна вещь его заинтересовала. Это была крохотная, размером в старый юбилейный рубль, изящная корона. Судя по весу золотая. Напомнила она что-то, но что? Когда-то давно он, кажется, видел такую безделушку. Следователь задумался. Кажется, это был рисунок. Но почему крохотная? На рисунке размер не определяется. Значит, он видел сравнительный масштаб, спичку, к примеру. Но вот этого Николай Иванович вспомнить не мог. Он точно видел такую корону, но где?

 

Сотрудники покойного ситуацию не прояснили. Начальник пришел как обычно с утра, провел совещание, был, кажется, немного расстроен. Обычно он едко шутил, а сегодня ничего подобного не произошло. Указал на промахи в работе и отпустил народ по рабочим местам. Маленькую золотую безделушку никто из сотрудников раньше не видел.

Николай Иванович принялся выяснять детали семейной жизни. Ничего особенного не выяснил. Женат уже несколько лет, жена вроде бы моложе его, женщина не то, чтобы красивая, но эффектная. Невысокая, широкобедрая, глаза красивые. Где работает – не знают, но со слов начальника – готовит чудесно. И рукодельница – то ли дизайнер, то ли модельер. Вот такая скудная информация.

 

Но по месту жительства бывшего теперь начальника отдела следователь обнаружил важное обстоятельство. Участковый опросил жильцов и выяснил, что вечером в квартире покойного был крупный скандал. Слышны были голоса. Женский голос в чем-то упрекал, мужчина виновато гудел. Потом дверью сильно хлопнули. Соседка решила, что супруга после скандала ушла в спальню.

На вопросы следователя участковый только виновато пожимал плечами. Ну, что возьмешь с участкового милиционера. Пришлось идти в квартиру. Вдова встретила его неожиданно спокойно.

- Да, она была на опознании. Да, пожалуйста, можете все осмотреть.

 

Николай Иванович бывал в таких квартирах нечасто. Анфилада комнат, антикварная мебель, камин с кованной чугунной решеткой, необычные, заботливо выполненные шторы, занавески, пледы, салфетки. Вероятно, супруга действительно была дизайнером. Ее специально пошитое платье пыталось скрыть недостатки фигуры, но все же были заметны очень широкие бедра. Лицо молодой женщины привлекало широко поставленными зелеными глазами.

 

Уже первый ответ женщины заставил следователя насторожиться, а последующая беседа укрепила его в мысли, что здесь необходимо присутствие психиатра. Он извинился за беспокойство в такую минуту, но объяснил, что его обязанность выяснить причину этого странного поступка. Женщина равнодушно пожала плечами и сказала:

- Ничего странного. Сам виноват. Не надо было сжигать. Лежала себе и лежала. Нечего руки тянуть. Я его предупреждала.

- Простите. – Николай Иванович был предельно корректен. – Что сжигать? О чем вы его предупреждали? И что лежало, если это не секрет, конечно.

- Шкурку. – Глаза женщины глядели сквозь следователя куда-то вдаль. – Лежала она рядом с тканями для раскроя. Я имею в виду с отрезом шелка для вечернего платья.

 

Женщина замолчала. Николай Иванович тоже. Он ничего не понял. Ну, сжег муж нечаянно шкурку, кусок материи или что-то еще. И что? Надо было сделать паузу.

- Попить у вас ничего не найдется? – спросил он.

- Ах, простите. Хотите чаю?

- Буду признателен.

Пока супруга покойника гремела чашками на кухне, Николай Иванович подскочил к камину и кочергой поворошил золу. Какие-то крохотные обгорелые обрывки, похожие на зеленую парчу. Нет, в камине ничего серьезного обнаружить не удалось.

 

Пока пили чай, следователь ненавязчиво расспрашивал о семье. Может кто-то из родственников приедет поддержать ее в такую тяжелую минуту. Ответ заставил его еще больше забеспокоиться.

- Родные! – Женщина задумалась. – Нет, не смогут ничем помочь. Зимой они спят. Впрочем, помощь мне не особенно нужна.

Николай Иванович сделал вид, что не обратил внимания на зимний сон родственников женщины. И тем же ровным тоном спросил, не знает ли она, для чего ее муж хранил при себе маленькую безделушку в форме золотой короны.

- Не знаю, - женщина пожала плечами. - Забрал мою корону и не отдавал.

- Так вы, что, носили ее как царевна? - неловко пошутил следователь.

- Раньше, - спокойно ответила женщина.

 

Николай Иванович понял, что надо разговор заканчивать. Но все же он задал еще один вопрос:

- Вы можете объяснить его поступок?

- Так я же вам объяснила. - Глаза ее наполнились слезами. – Меня дома не было. А он разжег камин и швырнул в огонь. Я как раз вошла, но было уже поздно. Поздно было, ох, поздно.

Опыт следователя подсказал, что начинается истерика. Он опрокинул чашку, извинился, попросил прощения и откланялся.

- Завтра, - думал Николай Иванович, - с самого утра звоню в психушку. Надо посоветоваться со специалистами. Нельзя оставлять женщину в таком состоянии. Нельзя.

 

Поздно вечером дома, уложив свою малышку спать, он сидел рядом с кроваткой и думал, что корону он видел где-то здесь, рядом с дочкой. Не может этого быть, чтобы его маленькая девочка и вещественное доказательство были как-то связаны. Но ощущение его не отпускало. Николай Петрович повертел головой, взял с полки несколько книжек детских сказок, отбросил одну, вторую. Вот, точно, на обложке была нарисована именно эта корона.

На голове толстой симпатичной зеленоглазой лягушки.