Нэлли Костюк – любимой жене, астрологине АЮ-ДАГ Время несло нас, как в селе лавинном, Путая карты, сбивая с дорог… Ты не поладила со славянином, Я с иудейкой поладить не мог. Но что они значили б, два эпизода, Если б не третий, полжизни тому, Осенью непреходящего года, В том, не чужом ещё, старом Крыму. То ли твой рыцарь, хмелевший от пыла, В классическом трио не брал меня в счёт, То ль в мою пользу сияли светила, Загадка которых тебя так влечёт, Может, Медведь, льнувший к морю, был в духе, Иль у Медведицы слабость к ЧеПе, – Но два ожидания, две нескладухи Не разминулись на звёздной тропе. МОРЕ Море от ревности изнемогало, Билось о камни, и плыл наш челнок – То повидавшее виды бунгало, Что с пониманьем подкинул нам рок. Море вторгалось под самое ложе, Синью и солью в наш праздник рвалось, Чтоб подглядеть, – ведь живое оно же! – Зыбкий шатёр твоих лёгких волос. Может, излишни метафор котурны – Просто, прервав невезенья чреду, Вольно аукнулись две нефортуны, Словно счастливая рифма в бреду. …Помню, как с берегом море слюбилось. Как укорял нас прибоя рефрен: Разве,– чтоб гнёздышко где-то слепилось,- Нужно другое разрушить взамен?! ГОРОД Звёздных твоих зодиаков богатство В мой холостяцкий вселяя очаг, Как ворожили мы, чтоб не погасло Небо Тавриды в московских ночах! Ночи сжигая, неслись оголтело Листки на свихнувшемся календаре. Как нам хотелось, чтоб не облетела Понтийская осень в перовском дворе! То ль эликсир, то ль отравное зелье, – Магия страсти до боли темна… Вот мы с небес опустились на землю – Ласково ль примет пришельцев она?! Город ломился, не зная идиллий, В наш заповедник, где вход лишь двоим. Как мы молили, чтоб не остудили Столичные ветры наш маленький Крым! Не разгадать, как любовь на лопатки Нас положила, бог весть что суля, Как мы взахлёб на котором десятке Верить и ждать начинали с нуля!… КОКТЕЙЛЬ Предок твой – бойкий купец из-под Томска. Мой – под Житомиром шил и порол. Жаль, не отважились мы на потомство – Вот бы, глядишь, получился «креол»! Веруем розно и чувствуем разно. Может быть, нас, в укрепление уз, В некую сеть подключили двухфазно: Я, скажем, минус, а ты, значит, плюс. Гены, конечно, безумствуют вволю. Но переимчива их благодать: Ты по-семитски глуха к алкоголю, Я же не прочь по-российски поддать. Крепок орешек. Живой кубик-рубик. Как же впряглись мы в упряжку одну? Ты, коль разлюбишь, по-русски отрубишь, Я – по-еврейски волынку тяну. Круто намешано в нашем коктейле: Обская крепость, днепровский разлив. Ты трудоголик, на зависть, как Тевье, Я ж, как Обломов, напротив, ленив. Грех приукрашивать: дескать, ни тучки. Но зареклись мы без шуток смотреть: Ты – на мои иудейские штучки, Я – на твою азиатскую бредь. …Смешанный брак вулканичен, как Этна. Но нет пленительней шарма его: Днём в нас нет-нет, да пробудится этнос, Ночь восстановит легко статус-кво. НЕБО Ах, звездочёты, жрецы Андромеды, Может, витийствовать чуть погодим. Многие знания – многие беды. Я ж не обижен ни тем, ни другим. Не поднимайте до срока завесу. Дайте Фортуне вертеть колесо. Не обращайте судьбу мою в пьесу: Я ж вам не «действующее лицо»! Пусть завораживает синий полог, Пусть окрыляет религией слов, – Но не пророчь, дорогой мой астролог, Не отнимай удивленья и снов!… Мы параллельны. Но сходимся где-то. Не потому ль нам сродниться дано, Что у астролога и у поэта – Тыща различий, а небо одно! ВЕКОВОЕ Не миновать векового вопроса – Люди на нас с любопытством косят: Ты по-славянски золотоволоса, Я по-семитски настырно носат. По разуменью толпы фашизичной, Воспламенённой потехой блажной, В нашей упряжке я русскоязычный, Ты – коренная, а я пристяжной. И под восторг захмелевшей массовки, Что баламутит сто лет на Руси, В иноплемённые жидо-масонки Будешь зачислена ты, гой еси. Как им втемяшить,– в цензурном формате! – Всем, закусившим вражды удила: Это ж моя, до кровинки, праматерь – Дева, кто Бога для вас родила! Век разгоняет страстей амплитуду. Маятник зла раскачало в стране. Кто-то в вину мне вменяет Иуду, Кто-то в заслугу Христа ставит мне. Как ни ряди, наш тандем евразийский – Пища молве и шальному суду… Ты на поклёпы плюёшь по-российски, Я ж по-старинке погромчика жду. ГЛИК* Киевский шкет, сын Израйлев, с колыски Втюрившись в русский, как в краски Гоген, Я породнился с ним кровней, чем истый Бритоголовый тот абориген. Сколь ни юродствуйте, сколько ни врите, Русская муза мне шепчет давно – Что ни на идише, ни на иврите Выразить мне, видит бог, не дано. Без твоего языка-чародея,– Я всем собратьям скажу напрямик,– Не представляю себя, иудея. И не гипербола это, а глик*. В горести – словно последнее средство, В радости – звонче походной трубы, Он для тебя вековое наследство, А для меня он подарок судьбы. ---------------------------------------------- *Счастье (идиш) КОЗЕРОГ И СКОРПИОН Спелись без клятвы. Сошлись без зарока. Каждый по-своему небом пленён. Но беззаботно под сень Козерога Приполовинился мой Скорпион. Греясь под кроной единого древа, Слева направо строчу я в блокнот. Хоть не умею я справа налево, Что-то во мне всё же наоборот. Джунгли несходства. Характеров дебри. Ветви страстей. И пристрастий листва. Может, уходят куда-то в докембрий Дикие корни земного родства. Кто же такие мы? Две ипостаси? Как неотвязчив библейский мотив! Шли бы печали мои восвояси. Тысячелетий вражду прихватив. Ненависть – фирменный бренд нашей эры, Тот, что землянам сменить бы давно. Разве мы все – не из общей пещеры, Где нам единое семя дано. …Семя добра, ты сиротка-подкидыш: То ли проклюнешь, то ль сгинешь в снегу. Я это чувствую сердцем по-идиш, Но объяснить лишь по-русски могу. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
