Я умею расслабляться в любой ситуации. Это умение я приобрел, когда занимался плаванием и водным поло. Вот и в багажнике, лёжа в неудобной позе, я постарался расслабиться, и думать о чем-нибудь, не связанном с Геной и Геннадием. Главное, не мучить себя, не устраивать себе самому пытку, представляя, что сделают с тобой эти ублюдки. И я стал вспоминать свои спортивные занятия.

 

Машина двигалась ровно, мне ничто не мешало, только немного ныли запястья, стянутые веревкой. Я расслабил руки, согрел их. Боль утихла. Эти приемы обычно помогали мне дать отдых напряженным мышцам. Мне всегда было приятно вспоминать ту или иную игру; жаль, что пришлось оставить водное поло из-за этого нового врача.

 

Сменился врач нашей команды. Прежний ушел на пенсию. А новый начал наводить свои порядки. Раньше как? Врач спросит: «Ну, что, как ты?» Ответишь: «Да все нормально» Он распишется в карте, и на игру. А новый ввел разные обследования. Как-то послал нас всех электрокардиограмму делать. Мы по очереди ложились на кушетку, прицепляли нам датчики. Дышите. Еще дышите. Следующий. Вот, я прошел обследование, стою, жду приятеля. Вдруг сестра бежит и кричит мою фамилию. Завела меня в другой кабинет, а там три врача. Велят немедленно ложиться. Один из докторов спрашивает меня:

- Знаете ли вы, молодой человек, что у вас инфаркт?

- Не, не знаю. Нет у меня никакого инфаркта.

- А как вы себя чувствуете?

- Нормально

- Не может быть. Мы вас сейчас госпитализируем.

- Здрасте. У нас завтра игра.

- Не может быть и речи.

Тут тренер является. Запыхался. Это значит, что бежал прямо от бассейна. Видимо, срочно его выдернули с тренировки.

- Что с ним?

- Инфаркт. И уже давно.

- Ерунда.

- С этой ерундой вы, если что, прямо под суд пойдете. От игр отстраняем.

- Понял, - ответил тренер.

 

От госпитализации я отказался. Но кардиограммы приходилось снимать каждый день. Врачи, удивляясь, ничего не понимали; судя по кардиограмме, я должен лежать или в реанимации, или еще глубже. А я, понимаете ли, хожу и ною, чтобы допустили до тренировок. И возятся с этим мифическим инфарктом, а настоящей моей особенностью вовсе не интересуются. Дело в том, что с самого детства я могу задерживать дыхание на длительное время. Еще когда мальчишкой пошел в секцию плавания, это заметили. Но тренер сказал, чтобы я поменьше демонстрировал своё умение. «Мало ли, в армию загремишь, - сказал он, - И, вообще, не надо быть белой вороной. Не надо обращать на себя внимание». Потом, когда ребята в команде видели, как долго я нахожусь под водой, считали это результатом специальных тренировок.

 

Я и сам не знаю пределов своих возможностей. Как-то на юге по утрам я нырял в поисках крабов. И засекал время. Оказывается, я мог пробыть под водой более часа. Амфибия, ей богу.

 

Так вот, на эту мою особенность врачи внимания не обратили. А возились с моими кардиограммами. Тренироваться я не мог; ребята уехали на игры, а потом, как это обычно бывает, команде и вовсе было не до меня. Так и пришлось бросить спорт.

 

А тут сосед предложил поработать с ним вместе. Затеяли мы возить разные кондитерские изделия и торговать ими оптом. Получилось. Появились деньги. Я женился. Девчонку я знал давно, она тоже плаванием занималась. Жена стала помогать мне в работе. Дело расширялось. И тут я затеял строительство крупного оптового рынка. Создал программу, стал ходить с ней по банкам. Никто не отказывал, но и денег пока не давали. И я решил взять на год деньги у этих жуков: Гены и Геннадия. Меня, правду сказать, отговаривали. Говорили, что очень они мерзкие и противные. Это точно. Гена, маленький щуплый, похож на хорька. А Геннадий, тот огромный, тупой, с крохотным лбом. Ну, все же взял я у них денег, а дело оказалось долгим. Год прошел, и мужики стали проявлять нетерпение. Это было понятно. Я им много раз объяснял, не надо, дескать, торопить. Вот кончим стройку, пойдут деньги. И проценты будут сполна, и сам долг верну. Нет, отдавай прямо сейчас. Ладно, я перезанял и отдал. Так нет, они назначили безумную неустойку, и заявили, что если не заплачу, грохнут в назидание другим.

 

Я понимал, что просто так они от меня не отстанут. Надо было искать защиту. Но где? На всякий случай я рассказал жене все, что знал про Гену и Геннадия – их адреса, с кем они знакомы, где проводят вечера. И предупредил ее, что, как только что-либо случиться – сразу бежать в милицию. С этой стороны я был спокоен. Жена у меня умница. Тем более что подстерегли меня они прямо рядом со стройкой рынка, и работяги видели, как меня запихнули в багажник. Главное, чтобы привезли они меня в какое-то известное место.

 

Тут мне повезло. Привезли меня в квартиру Гены, где я много раз был, и адрес которой сообщил жене. Я, было, начал с ними говорить, дескать, давайте перетрем наши проблемы, обсудим все дела. Они оба только ухмылялись. Смотрю, принесли полиэтиленовый мешок, начали натягивать его мне на голову. Тут спокойствие меня оставило, я потерял сознание.

 

Очнулся я в темноте. Кое-как осмотрелся. Через мешок видно было плохо. Вероятно, я находился в соседней комнате. Руки были свободны, на голове мешок. Я прислушался к голосам. Разговор между Геной и Геннадием был о том, как вести мой труп и куда спрятать.

 

Ах, так, вашу мать. Встал, включил свет. Содрал с головы мешок. К зеркалу. Боже мой. Руки, ноги болят, как при гриппе. Вся рубашка в крови, разодрана, И зачем? Они же меня, думали, удушить. Не понимаю. Идиоты: ну удавили меня мешком, так зачем пачкать рубашку. Рубашка «Босс», жена подарила. И так это меня разозлило. Схватил тяжелый стул за ножку, распахнул дверь. И врезал Геннадию по башке. Тот с копыт. А Гена стоит передо мной белый, дрожит. Ну, дал и ему раза. Он даже не сопротивлялся.

 

А тут грохот, дверь в квартиру с треском открылась, ворвался ОМОН с автоматами. Нас всех в отдел. Там уже жена ждет. Бедная. Я все капитану объяснил: Как они меня мешком душили, как обсуждали, куда прятать труп. А я могу долго не дышать, водное поло, способности организма. И так далее. Тот в хохот:

 

- А они тебя, значит, мешком решили задушить!? Вот оно как, Ладно. Ну, иди, жена ждет. Завтра приходи. Запишем все по порядку.

И я ушел домой. Только сильно болели ноги, когда жена вела меня в дом.

 

Капитан приказал привести Гену и Геннадия. Когда их ввели, капитан взял бумагу, каждого спросил имя, и прочие необходимые сведения. Потом со смехом говорит:

- Ну, что, убийцы? Зачем же вы душили парня, который долго может жить без воздуха, а? Или не в курсе.

Это у него ирония такая.

 

Ответ мужиков капитана удивил:

- Да, в курсе мы, начальник, - сказал Гена. - Кто же не знает про эту его способность. Мы все скажем, во всем признаемся. Только спрячь нас в камеру.

- От кого? – удивился милиционер.

- От него! – хором ответили Гена и Геннадий. – Он же не человек. Он упырь, нечистая сила.

- Что за бред, - посмотрел на них капитан. – Прямо, Булгаков какой-то. Он, что же, по-вашему, дьявол, что ли?

 

- Ты, начальник, в камеру нас определи. А кто он, сам разбирайся. Я ему обе ноги и руки сломал, – заплакал Гена.

- А я всадил ему в сердце всю обойму, – завизжал Геннадий, – а он ходит. И стулом бьет. Убери нас в камеру.