Я напьюсь горячего чайку, Может, на душе и полегчает, И растопит в ароматном чае Всю мою тревогу и тоску. Ну а ты - за тридевять дорог, Вечерком со мной ведешь ты речи, Пьешь не чай, скорее, что покрепче, Весь иззяб и до костей продрог. Но однажды, тысячной весной, Нас сведет, как сводня, ностальгия. Ни к чему тогда анестезия, Мы и так согреемся с тобой. |