… и волочится меч по песку. Из рассечённой кожи головы течёт кровь, по шее, плечу, руке, на лезвии меча смешиваясь с вражьей кровью. Ликует дружина, улыбается князь. Без боя победа добыта – поединком. Сколько жизней спасено. Да и неизвестно как бы оно повернулось, в сече то. За спиной гудит вражье войско, ропщет. Не нарушили бы уговор, не пустили бы стрелу воровскую в спину богатырскую. Как же звенит в голове, горяча руда по руке течёт… Дойти бы до своих, не подкосились бы ноженьки, не подвести бы друзей боевых – не доставить радости находникам… Дойти бы…

А там уж подхватят браты, помогут до обоза добраться, омоют раны да тряпицами чистыми обернут. Будет княжья воля, так и волхва подошлют – заговорит раны боевые, остановит руду горячую…

 

Ну, вот и дошёл, расступились ряды дружинные, пропустили и заслонили от врагов спинами своими могучими…

 

Подхватили под руки. С одного боку батюшка покойный, с другого брат старший, прошлым летом степняками порубленный. Ведут, молча к телеге обозной, возле которой волхв уже готовит свои снадобья целебные. Только, больно уж волхв на Сварога схож. Сам то, уж конечно, не видел. Дед-кузнец таким его сказывал – росту, мол, могучего да седой, как лунь… Может и есть Сварог? Уложит на телегу, да и повезёт в Ирий. Для того и брата с батюшкой с собой привёл, чтоб в последний путь меня сопроводить. Как же ладушка то моя без мужа останется? Как ей поле-то убрать, одной-то с малым ребёнчишком на руках. Матушка помогла бы да не вмочь ей уже – хворая она…

 

Ну-ко, погоди, батюшка. Недосуг мне царапины зализывать. Волхв то пускай, кого другого лечит. А я-то молод да могуч, как дед мой – батюшка твой. Вот подол от рубахи оторву, голову обмотну, да и встану рядом с князюшкой, щитом своим прикрою от стрел вражьих. Не ровён час… Нет им веры. Находникам воровским…