Жили–были муж и жена. Звали их Антонина Сергеевна и Васёк. Друзья, сотрудники, соседи так и обращались: к ней – уважительно и строго: Антонина Сергеевна, а к нему – весело и добродушно – Васёк.

Супруги и сами такими были: она – принципиальная и дисциплинированная старшая сестра-хозяйка в большой клинической больнице, а он – жизнерадостный и компанейский слесарь в маленькой частной автомастерской.

Детей у Антонины Сергеевны и Васька не было. Супруги всё откладывали и откладывали это дело до лучших времён. То есть откладывала, в основном, Антонина Сергеевна, а Васёк этим вопросом сильно не заморачивался. Он и не прочь был бы, чтобы по дому бегали многочисленные ребятишки, такие же весёлые и толстопузенькие, как их батька, но раз строгая жена считает, что время не пришло, что ж… А время, между тем, как-то незаметно почти прошло. Обоим стукнуло хорошо за тридцать. Уже и квартира двухкомнатная была, и дачка, и машина, хоть и отечественная, но имелась… Словом, благосостояние семьи позволяло увеличить её численность, но Антонина Сергеевна всё никак не решалась.

На работе Антонину Сергеевну очень уважали. Обширное её хозяйство – от метёлок до кроватей, от матрасов до занавесок – было в абсолютном порядке, и сама Антонина Сергеевна напоминала белую стерильную, идеально отглаженную, пахнущую чистотой салфетку. Васёк жену уважал и даже немного побаивался. Никогда ей не перечил и прощал единственную, как он сам считал, слабость – любовь к сериалам. Тем более, что и Антонина Сергеевна извинительно относилась к пристрастиям мужа – пиву и футболу.

Если по телевизору футбол по времени не совпадал с сериалом, Васёк мог спокойно расположиться в кресле с парой-тройкой – больше жена не позволяла – баночек пивка. Ну, а если совпадал, то экран без вопросов принадлежал Антонине Сергеевне. Второй телевизор строгая хозяйка заводить не разрешала, мотивируя… Да без мотива. «Нет!» – говорила, и всё. А Ваську как-то не хотелось спорить. Он вообще легко соглашался со своей половиной по всем вопросам. Один раз только поступил по-своему. Это когда Мурку принёс. Нет, не кошку, а овчарку по кличке Амур.

 

Родился пёс в автомастерской, где работал Васёк.

Охранял ту мастерскую один ветеран. Человек, безусловно, заслуженный, сторож обладал рядом бесценных качеств: не пил, не крал и на ночных дежурствах не спал. Но в этой обойме достоинств имелся маленький изъян: ветеран плоховато слышал. Чтобы кто- нибудь мог поднять тревогу, если на территорию предприятия проникнет вор, дед завёл овчарку Альму. Да не простую, а золотую. В смысле, суперпородистую и многократно отмеченную разными наградами. Работала Альма в специальном милицейском подразделении, но получила служебную травму, и руководство отправило собаку «на пенсию» к тому самому ветерану-сторожу, потому что они – руководство и ветеран – между собой дружили.

Какой именно тёмной ночью и с кем согрешила аристократка Альма, доподлинно неизвестно, только однажды родила она единственного сыночка.

Чтобы покрыть грех, сторож взял пару бутылок водки и быстро смотался к своим друзьям – тому самому милицейскому руководству, определившему к нему высокородную, но безнравственную пенсионерку. От развеселившихся стражей закона дед получил документ с печатями и подписями, удостоверяющий, что Инфант–дель–Амур («дитя любви» значит по-французски) – чистокровный овчар в черт–знает–каком поколении. Ветеран французского языка не знал и стал звать незаконнорожденного сукина сына просто Амуром.

В одно прекрасное утро, примерно через месяц после демографического события, сторож не ушёл, как обычно, домой, а стал ходить по мастерской и приставать к слесарям с предложением взять «обалденно породистого щенка» задаром. Он тряс бумагой, щенком и демонстрировал Альму, но мастера отговаривались, кто наличием маленьких детей, кто отсутствием жилплощади.

Когда очередь дошла до Васька, дед сменил пластинку:

– У тебя квартира большая, детей нет, возьми щенка, не пожалеешь!

Ваську достаточно было сказать всего два слова: «Антонина Сергеевна», и сторож сник. Строгий нрав Васиной супруги был общеизвестен.

– Эх, – махнул рукой ветеран. – Ну, никому пацан не нужен! Сделаю из него Муму: камень на шею, и – в реку!

Дед, конечно, шутил, но слово «пацан» пробило Васька насквозь.

Он вдруг ощутил, что возраст отцовства идёт на закат, а сына у него нет, и будет ли – неизвестно. А хорошо было бы, если б рядом копошилось какое-нибудь мелкое существо, заглядывало в глаза, радовалось Васиному приходу и смотрело на него не строго и взыскательно, а весело и с любовью.

– Дай взгляну, – потянулся Васёк к телогрейке, в которой дед носил Амура. Из ватника высунулся коричневый плюшевый щенок с мокрым кирзовым носом, чёрной, словно обмакнутой в сажу мордашкой и озорными карими глазами – точно такими, как у Васька.

– Ух ты, какой! – Васёк взял малыша подмышки и приподнял. Обнажился толстенький голый животик. – Ишь, какой пузан! Тоже пиво любишь?

Щенок весело замотал хвостиком и задёргал ногами.

– Вась, – засуетился сторож в предвкушении консенсуса. – У него паспорт есть. Этот овчар, знаешь, какого происхождения? Такие на рынке больших денег стоят, а я задаром отдаю, потому что своим людям.

Дед ещё что-то говорил про престиж и собачьи медали, но Вася его не слышал. Он прижимал к груди маленькое, тёплое, доверчивое существо, и строгий образ Антонины Сергеевны растворялся в его сознании.

Провожаемый тревожным взглядом Альмы и довольным – сторожа, Вася понёс домой «пацана» с паспортом. Но не только документ сыграл решающую роль в противостоянии с женой, а ещё и невиданная доселе Васина настойчивость. Антонина Сергеевна отступила со словами:

– Ладно, третий лишний, но хоть породистый. Кормить, гулять, убирать за ним будешь сам!

 

Потекли семейные будни втроём. Чтобы не напрягать Антонину Сергеевну, Васёк с Амуром перешли жить в отдельную комнату.

Они потихоньку отправлялись гулять рано утром и старались вернуться, когда строгая хозяйка уже была готова уйти на работу. Выслушав очередную порцию замечаний и наставлений, Васёк с собакой быстро завтракали и расставались до обеда.

В обед Вася, работавший рядом с домом, выводил Амура, убирал следы щенячьих неожиданностей и бежал в мастерскую. Вечером он снова пулей нёсся домой, быстро прибирал сотворённый Амуром беспорядок и уводил его на долгую прогулку, чтобы не мешать Антонине Сергеевне смотреть сериал.

Амур быстро вырос и превратился в большого благовоспитанного пса. Умом он явно пошёл в мать. Освоил массу полезных навыков и команд, вёл себя интеллигентно и безумно любил хозяина. Вася отвечал взаимностью и радовался, что есть в этом мире живая душа, которая относится к нему любовно и преданно. Ещё он стал реже посещать весёлые компании и иначе представляться новым знакомым.

– Василий Петрович, – степенно говорил Васёк, протягивая руку очередному собачнику, с которым разговорился в парке во время прогулки с Амуром. – А это мой Мурка. У него паспорт как у графа.

Тему графства, впрочем, Вася перестал развивать после того, как попытался показать Амура на выставке. Эксперты дружно выразили недоверие милицейскому документу, поскольку выяснилось, что при безупречной овчарочьей морде пёс имеет в экстерьере дворняжкины приметы.

Отсутствие у Мурки медалей Васю совершенно не расстроило, а Антонина Сергеевна этого и не заметила. Её вполне устраивало, что муж обрёл непьющего молчаливого друга и нашёл себе полезное для здоровья занятие: гулять с собакой. А гуляли Вася с Амуром часами. Утром, вечером и целыми днями по выходным. В любую погоду они наматывали километры, и оба становились всё крепче здоровьем, и дружба их тоже всё крепла. А Антонина Сергеевна тихо радовалась, что может прибираться, готовить еду и смотреть сериалы без помех.

 

Так шла жизнь маленькой семьи до тех пор, пока Васю среди ночи не увезла «скорая». Опытный медработник Антонина Сергеевна определила острый аппендицит и оказалась права. Вася очутился на операционном столе, а его жена – один на один с огромной собакой, не зная, как с ней обращаться.

Вернувшись утром из приёмного покоя, Антонина Сергеевна долго искала поводок и прикидывала, как же он крепится к ошейнику. Разобравшись, потянула Амура к двери: «Давай, давай, пошли гулять». Она с тоской думала, что не менее недели ей предстоит хлопотать вокруг этого волосатого зверя, а не хочется. И тогда Антонина Сергеевна решила отвести Амура обратно к сторожу–ветерану, «сосватавшему» пса её мужу. Приняв решение, Антонина Сергеевна отправилась гулять в уже более приятном расположении духа.

Однако не суждено было ей дойти до автомастерской.

Едва выскочив из подъезда, Амур целеустремлённо потянул Антонину Сергеевну в сторону парка. Она подчинилась, решив вначале пройти привычным для собаки маршрутом. Поспешая за Амуром, Антона Сергеевна резво пробежала по аллее, постояв лишь дважды по паре минут, пока пёс делал «малые» и «большие» дела, потом вдоль забора стройки, потом через двор новой пятиэтажки и оказалась у чужого подъезда, где Амур весело запрыгал, явно желая войти внутрь.

Из подъезда выбежал мальчишка и вежливо придержал дверь с кодовым замком. Мурка устремился на второй этаж, волоча за собой запыхавшуюся Антонину Сергеевну, не способную сдержать молодого сильного кобеля, и залаял у квартиры номер шесть.

Дверь распахнулась, на пороге появилась симпатичная светловолосая молодая женщина в домашнем халатике. Антонина Сергеевна уже открыла, было, рот, чтобы извиниться за беспокойство, дескать, пёс большой, мощный, не справилась и вот... Но вдруг заметила, что Амур ласкается к ногам блондинки, та привычным жестом треплет его за уши, а на лице её расплывается удивление:

– Мурочка, мальчик мой, а где же Вася?..

 

…Домой Антонина Сергеевна вернулась одна.

Васю выписали через десять дней, и он сразу отправился туда, где ни третий, ни, как недавно выяснилось, скоро уже и четвёртый лишними не будут.

***

– Ну вот, что это за слабовольный мужик? – судачили во дворе бывшие Васины соседки. – Он что, так и гулял бы всю жизнь от жены, если бы его пёс не выдал?

Что тут скажешь? Такой уж Васёк человек – отношений старается не осложнять и никому не перечит. Вот и с Муркой спорить не стал. Он вообще всего один раз в жизни по-своему поступил – когда щенка в дом принёс…