Бабушка Хуифанг(1) умирала. Надежда теплится, как поздние астры горят в засыпанном

первым снегом саду, родные толпились вокруг, то и дело обращаясь в молитвах к богам,

но силы уходили из по-прежнему изящного тела. Хуифанг угасала, как цветы, почувствовашие заморозки,

что ввергало в печаль всех домочадцев. Даже маленькая Веики(2), всеобщая любимица, не понимая, отчего

бабушка,

обычно весёлая и красивая, постоянно лежит последние недели, прониклась серьёзностью общего настроения,

поэтому сидела спокойно около постели, напевая бабушкины любимые песенки или лично поднося по часам чашку с

лекарственным чаем, собранным тёткой Дэйю(3).

 

За окном день сменял ночь, прохладное лето отцветало, когда в один тихий вечер бабушка посмотрела на Веики

своим прежним взглядом – пронизывающим, искристым, с танцующими искорками иронии.

- А ведь тебе суждено стать настоящей красавицей, моя ниу(4). Подойди-ка поближе.

Веики встала у изголовья, совсем близко. Хуифанг протянула свою тонкую руку, ставшую совсем прозрачной за время

болезни.

- Садись, я хочу рассказать тебе кое-что. Но ты должна пообещать хранить мой секрет и никому не рассказывать. И

не сомневаться в моих словах.

 

Давно, в день моего четырнадцатилетия, я отправилась к роднику, тому, что на восточном склоне. Это место всегда

меня тянуло,

с тех пор, как моя бабушка впервые отвела меня туда. Мне казалось, что там деревья, склонившись над водой о чём-

то шепчутся,

родник, выливаясь в озерцо, поддразнивает их, заигрывая с одинокой дикой сливой, растущей в центре полянки.

Там я впервые и увидела его. Тропинка, как обычно, выгнулась, оббегая старое дерево, и, из-за его ствола, я

услышала плеск воды и смех.

Низкий, глубокий, словно гул барабанов на весенней церемонии. Я выглянула из-за дерева и увидела только его

спину –

он стоял на коленях перед родником и умывался. Я замешкалась на секунду – почти никто, кроме нашей семьи и не

ходит в ту сторону -

я не ожидала встретить человека, да ещё незнакомого мужчину. А он, будто почувствовал моё присутствие, застыл

на секунду,

а потом словно тень, не поднялся и пошёл, а перетёк одним движением к старой сливе, скрывшись за стволом.

Я и не успела разглядеть его, подумав, что, возможно, он испугался, не ожидав, встретить кого-то так далеко от

жилья,

когда из-за ствола взвилась вверх птица и скрылась среди ветвей. Я вышла из своего укрытия и осторожно подошла к

сливе –

за ней никого не было. Незнакомец будто растворился. Меня взяла оторопь, я вспомнила рассказы о горных духах, не

показывающихся смертным,

и о том, что случайная встреча с ними грозит бедой. Не оглядываясь, я пошла обратно, ускоряя шаг по склону.

Спустя некоторое время, я поняла, что постоянно думаю о незнакомце, мыслями возвращаюсь в тот день,

расплывчатый силуэт преследовал меня, мне казалось, что я вижу его краем глаза. А когда спускалась ночь, на

дереве,

за моим окном пела незнакомая птица, хлопки её крыльев преследовали меня всеми ночами.

Что-то изменилось во мне, я начала смотреть на мир другими глазами, иначе.

А однажды, мне приснился сон, очень яркий, словно всё было наяву, я поднималась на поляну перед родником,

а под старой сливой меня ждал он, прислонясь к стволу. Даже во сне я не могла толком разглядеть его лица,

его облик менялся каждую секунду, как вода, как облака на сильном ветре, я отчётливо видела только его глаза –

бездонные, тёмные, пронизывающие насквозь - это не был взгляд человека, мне показалось, что сама Гора смотрит

на меня двумя камнями.

Наше молчание длилось целую вечность, а потом он отвернулся и пошёл от меня прочь.

- Подожди,- вдруг сказала я.

Он остановился и сказал, не смотря на меня, бросил слова, как камни через плечо

- Ты будешь жалеть, если я останусь, в конце всего всегда остаётся только пустота.

- Тогда зачем ты пришёл?

Он пожал плечами и посмотрел на меня – волна тепла поднялась и укутала меня целиком, мне показалось,

что земля уплывает из-под ног, а сон начал рваться.

- Приходи,- были его последние слова, и я проснулась.

Весь следующий день прошёл для меня, будто сон не кончался. Я была в доме, помогала бабушке и маме, но мыслями

я была там, у родника.

Вечером, под окнами я снова услышала хлопки крыльев. Выглянув из окна, в тени стены я ясно увидела мужчину,

неотрывно смотрящего на меня.

Испугавшись, я отошла, а когда осторожно выглянула второй раз – никого уже не было. Только та самая незнакомая

птица где-то в кронах пела печально, так что моё сердце сжималось.

 

Людям свойственно колебаться и менять решения. Мирские пути запутанны и опасны.

Эти слова мудрого Цзычена вились в моей голове, когда на следующий день я взбиралась по горной тропинке.

Вдоль неё распустился шиповник, а в моём сердце расцветало нечто иное. Что, я поняла, когда он повернулся ко мне

наяву.

Ветки дикой сливы затеняли его лицо, а я смотрела в его тёмные глаза, ставшие тёплыми, человеческими, и внимала

любви, раскрывающей в сердце моём свои нежные лепестки.

Мы стояли, обнявшись под деревом, и он шептал мне что-то, я слышала в его голосе жар нагретых на солнце камней,

аромат горных трав и биение ледяных родников.

- Мы не сможем быть вместе всегда,- произнёс он грустно,- я бессмертен и не могу отказаться от этого и не могу

поделиться им с тобой, это не в моей власти.

- Пусть так.

- Я не смогу быть с тобой до конца, люди заметят, что я не старею со временем.

- Пусть так.

- Тебе придётся идти до конца одной.

- Пусть. Так.

 

Бабушка задумалась на мгновение, сжав руку Веики, а потом продолжила.

 

-На закате следующего дня он пришёл к моему отцу и сосватал меня. Сказал, что родных у него не осталось, но

родители оставили ему достаточно денег,

и он хочет остаться в нашей деревне, поближе к моим родственникам. Всю нашу усадьбу молчаливые люди, которых

никто у нас не знал, выстроили за считанные недели.

Твоя тётка Дэйю была нашим первенцем. Я плакала, долго, когда мне сказали, что родилась девочка, а он

успокаивал меня, говорил, что она унаследует великий дар.

Дэйю стала врачевателем, знатоком трав, и молва о ней пошла далеко от нашей деревни.

Твой дядя Кианг(5) родился вторым, в пять лет он мог поднять взрослого человека, его сила пугала меня, все наши

дети получили от твоего деда в подарок какое-то необычное свойство.

Годы проходили. Небеса, казалось, хранили нас. Работники выстраивались в очередь – на наших наделах урожай

всегда был таким обильным,

что твой дед пятую его часть каждый год бесплатно раздавал беднякам.

Люди вообще тянулись к нему, он отличался от всех, конечно, я одна знала причину, знала, почему разбитый им сад

просто исходил цветами до самого снега,

почему уходя на охоту один, он приносил лунма или целого юаньху, которых многие охотники и не видели издали,

почему рядом с ним в самый холодный день зимы становилось тепло, просто от одного его взгляда.

Я купалась в этом тепле, ни на секунду не сомневаясь в его любви, любовь дарит счастье,

долго длящееся счастье укутывает с головой, нежные и сильные руки любимого заставляют забыть обо всём,

даже о течении времени.

Он же сам, словно ребёнок, удивлялся самым простым и обыденным вещам, познавая незнакомый мир,

водил дружбу с гончарами, братьями Хи, с кузнецом и господином Фэнем, травником, ему нравились люди-

созидатели,

он часто говорил, что мастер создающий приближается к бессмертию настолько, насколько позволено смертным.

Однако, спустя семнадцать лет, когда Дэйю уже вышла замуж и подарила нам первого внука, я поняла, что наше

счастье скоро кончится.

Наши дети вырастали, я начала увядать, а твой дед оставался на вид всё тем же молодым и полным сил мужчиной.

Люди стали шептаться, слухи,

они как капельки дождя, сначала не видно, потом ручеёк, потом ручьи становятся рекой… и он сам начал смотреть

на меня по-другому.

Твоя мать, наш последний неожиданный ребёнок далась мне очень нелегко. Я чуть не умерла, долго приходила в

себя после родов.

В первый день, когда мне позволили встать с постели, пошёл снег. Я вышла в сад, а он стоял и смотрел на горы, не

отрываясь.

Снежинки падали ему на голову и не таяли. Когда он повернулся, я всё поняла. Ничего не нужно было даже

объяснять – на меня снова смотрела скала.

Я лишь поклонилась и ушла в дом.

 

Мирские пути запутаны. Я не услышала, как он ушёл на охоту, как по восточному склону сошли две сильнейшие

лавины,

как наши работники во главе с твоим дядей Шеном(6) бросились искать его. Всё моё мироздание заняла твоя мать.

Я назвала её Лиу(7), в память о течении безразличного времени подарившего мне двадцать шесть лет счастья и

унёсшего его так же легко прочь.

Она и стала его последним даром, в заботах о ней прошли годы, притупившие боль потери.

Все мои дети и внуки стали отрадой, вы смотрите на меня его глазами, тёплыми, а в ваших голосах я слышу звук

ручья, у которого мы познакомились и шелест листьев дикой сливы.

 

Сумерки сгустились, и Веики видела только абрис лица Хуифанг, слышала её сбивающееся дыхание

и боялась спугнуть прозрачное видение – она вдруг ясно увидела бабушку молодой,

почувствовала аромат магнолий – её любимых благовоний.

- Помни, моя ниу, человек сам выбирает, будет ли счастью место в его жизни или нет, но счастье не может длиться

вечно.

Ничего не вечно в этом мире, даже склоны гор стачиваются текущей водой.

 

Спустя восемь дней Веики держала свою маму за руку и сквозь слёзы смотрела,

как дядя Кианг сжигает на перекрёстке дорог за деревней бумажные свитки, сделанные тёткой Дэйю.

Холодный ветер, налетавший с восточного склона горы, разбрасывал лёгкие обугленные кусочки в стороны,

а в кроне высокого дерева печально пела незнакомая птица.

------------------------------------------- ------------------------------------------- ----

 

(1) Хуифанг - китайское имя, в переводе – добрая и ароматная.

(2) Веики – сохраняющая любовь.

(3) Дэйю – чёрный нефрит (красивые у китайцев имена, не правда ли).

(4) ниу – девочка, малышка.

(5) Кианг - сильный.

(6) Шен - осторожный.

(7) Лиу – текущая.