Что хочет автор. Литературные конкурсы

Услышав про оператора, мордовороты переглянулись и как по команде стали настороженно смотреть в сторону леса. Я же ловко подпрыгнув, уселась попой на нагретый солнцем капот «Лендровера», сложила ручки на коленях и беспечно покачивая ногой, принялась рассматривать одного из незнакомцев, по привычке составляя словесный портрет. Рост примерно метр восемьдесят, крупного телосложения, волосы темно-русые, короткие, зачесанные назад, лицо овальное с ярко выраженной квадратной нижней челюстью. Нос широкий крупный, со следами перелома носовой перегородки, глаза карие, глубоко посаженные, брови темные густые…

- Наташка! Ты где? - услышала я доносившийся из леса Мишкин голос, - Ау!

- Да здесь я, выходи быстрее, тут какие-то мужики. Мне страшно! – Взвизгнула я, соскочив с капота.

Мордовороты, как по команде развернулись ко мне и схватили за руки. Я усмехнулась про себя. Такой наивняк сейчас уже почти не встретишь в первопрестольной. Здесь же, похоже, край не пуганных идиотов. Я слегка присела, сильно оттолкнулась ногами и сделав сальто, без труда выскользнула из их рук. И таким образом, в мгновение ока оказалась сзади неприятеля. Остальное было делом техники. Едва уловимое движение согнутыми пальцами обоих рук (строго в соответствии с методическими указаниями для диверсантов НКВД) и обе туши тяжело осели на траву, закатив глаза.

- Ну что, сама справилась? – подоспевший, как всегда вовремя Мишка, обиженно засопел.

- Они в твоем полном распоряжении, - великодушно махнула я рукой и опять запрыгнув на капот, стала наблюдать за Мишкиными манипуляциями. Минуты хватило, чтобы обыскать неподвижные тела и освободить их от различного рода взрослых игрушек. Улов получился весомым. Два «Макарова», одна «Беретта», пара ножичков «выкидушек» и два удостоверения сотрудников местного частного охранного предприятия.

Метод экстренного потрошения, признанным виртуозным мастером которого, несомненно был мой напарник, принес еще более интересный результат. Ну, как говорится - «на ловца и зверь бежит»…

Генерал-лейтенант Тарасов, одетый по обыкновению своему в легкий льняной костюм нежно кремового цвета, сидел за огромным письменным столом, зеленое сукно которого вне всяких сомнений помнило грозного наркома госбезопасности. Имя которого всуе было не принято поминать в этих стенах. По привычке покусывая дужку очков в тонкой золотой оправе, он задумчиво смотрел на килограммовый слиток госбанковского золота, который приволокла из смоленских лесов Ростова. С одной стороны находка данного предмета сильно осложняла дело, ибо рассматривать ее как случайную, значило закрывать глаза на очевидные вещи. С другой стороны, даже без заключения экспертов, которое, кстати, тоже уже было готово, было ясно, что это то самое золото. А это обстоятельство как нельзя лучше работало на официальную версию, как говорится "в самую десятку". Ростова, конечно, молодец. Хватка у нее бульдожья. Вся в отца. Вцепиться - не отпустит. Раскопать в бездонном архиве ГУВД Москвы дохленькое дело об убийстве старушки, почти тридцатилетней давности, провести параллели и что самое главное, сделать правильные выводы. Это не каждый сыщик со стажем сможет. Правда милицейские эксперты тоже молодцы, ничего не скажешь. Умели все-таки в советское время работать. Догадались взять пробы микрочастиц с письменного стола в кабинете убиенной. И вот пожалуйста, результаты экспертизы показали, что на зеленом сукне стола некоторое время лежал и оставил едва видимый вдавленный след продолговатый предмет, содержащий частицы чистого золота. И не просто золота, а чистейшего 99.9 пробы, судя по заключению химической экспертизы, того самого, след которого теряется аж 1941 году. Правда тогда, в далеком семьдесят четвертом не придали сему факту особого значения. Списали в архив и всего делов. Как Ростова за такой короткий срок построила вполне реальную версию, да еще и в таком огромном лесном массиве, как Смоленский, нашла еще один золотой слиток, идентичный зафиксированному на месте убийства в доме на Котельнической набережной, лично для генерала оставалось загадкой. А для Ростовой, похоже такой фарт в порядке вещей. Вон сидит себе напротив и, как и в чем ни бывало, кокетничает с Михаилом Суходольским, все то ей ни по чем.

- Товарищи офицеры, попрошу внимания, - генерал кашлянул в кулак, - Ростова, докладывайте.

- 23 мая 1974 года в квартире по Котельнической набережной, был обнаружен труп гражданки Блюмкиной Елены Владимировны, в девичестве Веретенниковой, аж 1923 года рождения. Старушка «божий одуванчик», вдова известного хирурга, была убита тупым округлым предметом в голову. Из квартиры ничего не пропало. Но это по словам соседей. Сыскари встали было в стойку, когда получили результаты экспертизы, которая показала, что на письменном столе зеленого сукна некоторое время назад лежал слиток чистого золота, предположительно весом один килограмм. При осмотре квартиры слиток обнаружен не был. Учитывая, то что покойный супруг убиенной был все-таки хирург, а не дантист, а также вес слитка, суета вокруг этого убийства была та еще. Интерес к этому делу подогревался еще и тем, что покойный муж убиенной был крупным ученым, лауреатом государственной премии и дважды Героем социалистического труда, а кроме того членкором Академии медицинских наук. Так что сами понимаете. Но поскольку отношения между МВД СССР и КГБ были мягко говоря не совсем теплыми, да и доступа к особо важным архивам даже у «важняков» конторы не было, дело, как водится спустили на тормозах. Теперь, что удалось накопать в архивах:

- Предположительно в первых числах августа 1941 года из Смоленска, южная часть которого уже была захвачена немцами, вышла колонна из восьми грузовиков, груженных ценностями смоленского ювелирторга. Отправка происходила в авральном порядке, прямо под носом у немцев. Как следствие, опись отправленных ценностей не сохранилась. Опять таки предположительно, груз составляли килограммовые золотые слитки, маркированные госбанком СССР и большое количество серебряных монет 1924 года выпуска, номиналами 50 копеек и 1 рубль, а также несколько ящиков с антикварными изделиями. Золотые слитки вероятнее всего, были упакованы в стальные банковские сейфовые ящики по двадцать килограммов каждый, монеты в брезентовые инкассаторские мешки. И ящики и мешки были опломбированы. Покинув Смоленск, колонна вероятнее всего взяла курс на восток по Старо-Смоленской дороге. По минскому шоссе они двигаться не могли в силу того, что оно было к тому времени перерезано немцами в районе Ярцево. Примерно через двадцать километров колонна напоролась на немецкий десант и была вынуждена свернуть в лес. Лесной дорогой машины вышли к реке Вопь. Поскольку части отступающей 152 стрелковой дивизии уже переправились, переправа была подготовлена к взрыву. Из рапорта командира саперной роты капитана Васюка следует, что колонна из восьми грузовиков вышла к переправе за сорок минут до запланированного взрыва. Три автомашины были сильно повреждены в бою, поэтому переправились только пять автомашин. Ящики из поврежденных машин были перегружены в оставшиеся грузовики. Из чего следует, что груз переправился в полном объёме. Далее Васюк докладывает о том, что переправа была взорвана, когда на противоположном берегу уже появились немецкие мотоциклисты. Больше в рапорте Васюка о колонне нет ни слова. Логично предположить, что груз проследовал дальше в направлении деревни Остроумово. Далее следы колонны теряются.

- Насколько я понимаю, ящики перегружали не вскрывая. К чему было в спешке переправы нарушать банковские пломбы? - задумчиво произнес Суходольский. - Если это так, то откуда взялся наш слиток?

- Ну, вообще-то, ни Васюк и уж тем более мы не знаем, что было в тех ящиках. Вполне вероятно, что это вообще не та колонна. Совпадает пока только количество машин и их примерный их маршрут,- парировала я.

- Что нам известно о дальнейшей судьбе фигурантов дела? - нахмурился Тарасов. - Суходольский, перестань писать, что ты там все время конспектируешь?

- Мои гениальные мысли, - засмеялась я.

- Ростова, отставить смех , - хлопнул ладонью по столу генерал.

- Итак, по порядку, - начал Мишка, деликатно откашлявшись в кулак. - Генерал Галиев Рашид Галиевич, - начальник Смоленского ювелирторга, он собственно и контролировал отправку колонны. После отправки груза остался в Смоленске. Известно, что в ночь на двадцать седьмое июля противник замкнул кольцо окружения 16 и 20 армий. Последние же подразделения вышли из Смоленска в ночь на 29 июля. За исключением первого батальона 152 стрелковой дивизии. По оставшимся данным генерал Галиев погиб при выходе из окружения, в составе указанного батальона. Глаголев Иван Тимофеевич, старший инкассатор – данных нет. То есть я хочу сказать, что начиная с начала августа 1941 года и по настоящее время ничего о нем неизвестно. Официально - пропал без вести. Гудков Сергей Владимирович, майор НКВД, до июля 1941 года - начальник Смоленского НКВД, по данным министерства обороны пропал без вести в августе 1941 года. От нашей конторы груз сопровождал капитан НКГБ Пустовалов Иван Иванович, также пропал без вести, как следует из личного дела. Интересная деталь - пропал без вести в августе 1941 года, а в сентябре того же года награжден орденом "Боевого Красного Знамени", как следует из того же личного дела "за выполнение важного задания командования и проявленные при этом мужество и героизм".

- То есть, иными словами, в данном конкретном случае имело место награждение пропавшего без вести? Или он к тому времени уже нашелся? - уточнил генерал, удивленно подняв брови.

- Если бы он вышел к своим, в личном деле сей значительный факт был бы обязательно зафиксирован. А там ничего больше нет. Лично мне, кажется, что кадровики, как всегда что-то напутали. Ибо, такого быть не могло. И это через месяц после расстрела генерала Павлова и иже с ним. Просто невероятно, что-то тут определенно не так.

- Ростова, необходимо найти и переговорить с родственниками Пустовалова. Если факт награждения имел место, то им об этом скорее всего было известно. И, чем черт не шутит, пересними и захвати с собой копию фотографии Пустовалова из личного дела. Суходольский, поднимешь архивы центральных газет за сентябрь - октябрь 1941 года, приказы о награждениях высшими орденами, как правило, печатались в прессе. Прошерстишь именно подшивки газет, оцифрованные материалы практически всегда содержат серьезные огрехи. Все понятно? Да, думаю, стоит еще раз провести самым тщательным образом осмотр квартиры на Котельнической набережной. Я, конечно понимаю, что прошло уже больше тридцати лет, но… Чем черт не шутит. Вдруг тайничок какой забытый найдется. Все таки техника сейчас, не то что раньше. Обязательно захвати с собой наших экспертов, пусть колдуют как хотят, но вытрясут из этой квартиры все, что возможно. Теперь Суходольский, что у нас сегодня на десерт?

- Во время проведения спецоперации в смоленском лесном массиве, на нас вышли люди некоего Шварца, известного местного бандита. Примечательно, что он в прошлом – капитан милиции, ныне бизнесмен. По сводкам нигде за последние пять лет после увольнения из МВД не проходил. По имеющейся информации контролирует большую часть «черных копателей», промышляющих преимущественно в Дорогобужском районе Смоленской области. Задержанные - обычные «быки». Сколько нибудь интересной информацией не владеют. В лесу они находились по приказу Шварца. К ним поступила информация от осведомителей, что в лесу бродят чужие. Так что мы можем сделать вывод, что оперативная работа в банде Шварца поставлена на высокий уровень.

- Так что же вы думаете, этот Шварц просто торгует раритетами Второй мировой, или банально стрижет деньги с копателей? – Генерал выразительно обвел внимательным взглядом присутствующих.

- В том то и дело, что ни то ни другое. Не тот масштаб. В местном УВД утверждают, что попытки взять Шварца на чем нибудь горяченьком не увенчались успехом. Опера подергались, да и плюнули на него. Впрочем, бывший начальник розыска, он сейчас на пенсии, выдвинул интересную версию. Он уверен, что Шварц со своей командой, что-то ищет. Но при этом военные трофеи абсолютно не его профиль. Этим и объясняется неэффективность работы местных сыскарей. Его интересует определенно другое. Но что именно мы не знаем. – Суходольский пожал плечами.

- А что если Шварц со своими бандитами ищет то же, что и мы? – решила вмешаться в мыслительный процесс мэтров розыска я.

В кабинете повисло молчание. Генерал кашлянул в кулак и прихлопнув на столе несуществующую муху, рассеяно посмотрел на Мишку и вдруг рявкнул:

- Шварца в разработку. Делайте, что хотите, на чтобы завтра к вечеру у меня была полная и ясная картина. Если вопросов нет, то по коням.

Москва, май, 1974

- Осмотр проводится в светлое время суток, - следователь Мазин, - привычно бросил взгляд на часы, - в 14.57, по адресу : Котельническая набережная, дом 1 квартира 5 бис. Комната прямоугольная, два окна с эркером, окна открыты выходят во двор. Справа расположен платяной шкаф темного цвета. В углу слева раскладной диван с высокой спинкой. Посреди комнаты круглый стол, накрытый скатертью ручной вышивки. На столе фарфоровый чайник, - Мазин кончиками пальцев поднял его, - работы Кузнецова. Чашка чайная с синей каймой с остатками темной жидкости. Сахарница круглая бесцветного стекла. Труп пожилой женщины, - следователь взял со стола и перелистнул страничку паспорта, - Блюмкиной Елены Владимировны, 1923 года рождения, лежит на животе, лицом вниз. Руки вытянуты вдоль тела. На трупе домашний халат зеленого цвета, сверху одета безрукавка овчинного меха. Труп лежит на ковре размером ... Вокруг головы трупа темное пятно размером примерно двадцать сантиметров на десять. - Следователь бросил тоскливый взгляд на понятых - пожилую пару, притулившуюся на диване. - Ну, что скажет наука? - Мазин повернулся к эксперту.

- Смерть наступила между девятью и девятью тридцати утра от удара тяжелым, округлой формы предметом в висок, - эксперт осторожно приподнял слипшуюся от крови прядь седых волос, - смерть наступила мгновенно. Все подробности в заключении экспертизы. - Не раскисай, Мазин, пальчиков много, так что дело не совсем безнадежное.

Смоленск, июль 1941 года.

- Рашид Галиевич, немцы заняли южную часть города. С минуты на минуту они перережут Минское шоссе. Надо отправлять колонну. В противном случае я не могу ничего гарантировать, - сказал начальник НКВД Смоленска, выслушав доклад и положив телефонную трубку.

- Товарищ Гудков, я все понимаю, но команды из Москвы нет. Значит, будем ждать.

Во дворе со страшным грохотом разорвался снаряд. В кабинете начальника Смоленского ювелирторга Галиева вылетели все стекла. Но, ни начальник НКВД города Гудков Сергей Владимирович, ни хозяин кабинета казалось, даже не обратили на это внимания.

- Товарищ генерал, - без разрешения заглянул в кабинет молоденький лейтенант, - связи нет.

- Черт знает что, - Гудков тяжело опустился на стул и, сняв фуражку, бросил ее на стол, - немедленно высылайте делегата связи и чтоб через пять минут связь была.

Над площадью, совсем низко с характерным тонким визгом пролетели два «Мессершмитта», поливая все вокруг из пулеметов. Отпрянувший было от окна Рашид, вновь выглянул. Грязная, вся в засохших комьях глины "тридцатьчетверка" с выведенным белой краской на борту номером «145» и восемь новеньких полуторок, крытых брезентом, c надписью на синих деревянных бортах «Почта», как заговоренные, абсолютно невредимыми стояли в тени пыльных тополей.

- Не понимаю, чего мы ждем. Немцы в двух кварталах, - Гудков тоже мрачно посмотрел сначала за окно, а потом на сидящего в углу кабинета жилистого, спортивного телосложения темноволосого капитана с тремя эмалевыми шпалами на темно-синих петлицах. Этот капитан НКГБ приехал два часа назад, с порога по-свойски за руку поздоровался с Рашидом Галиевичем, уселся в уголок и с тех пор не проронил ни слова.

- Сергей Владимирович, познакомьтесь, - поймав взгляд Гудкова, - проговорил Галиев, - капитан Пустовалов Иван Иванович, - поедет с вами. Специально прибыл из Москвы. Общее руководство остается за вами. - Генерал сцепил руки на затылке и потянувшись опять посмотрел в окно.

Еще вчера Минское шоссе было забито беженцами. Автомашины, повозки, велосипеды и подводы, груженные домашним скарбом, непрерывным потоком двигались в сторону Москвы. Этот огромный и казалось, неиссякаемый поток людей закончился к утру сегодняшнего дня. Это могло означать только одно. Немцы ворвались в город. И те, кто не успел уйти на восток, так и остались по ту, другую сторону фронта. Теперь шоссе было пустынно. По асфальту ветер гонял тучи бумаг, кругом валялись брошенные во время последнего налета вещи, в пыльном кювете догорала, завалившись на бок, "эмка".

- И, тем не менее, будем ждать. Вы, товарищ Гудков, - кадровый военный и должны лучше моего знать, что бывает с теми, кто не выполняет приказы, - Галиев, высоченного роста татарин, стриженный на лысо, застегнул новенький китель с двумя генеральскими золотыми ромбами в петлицах.

Еще три дня назад он был сугубо штатским человеком. Однако, начальство в Москве решило, вероятно вспомнив его боевое прошлое, поставить его под ружье. В молодости Рашид несколько лет отчаянно дрался с басмачами в песках Туркестана. О его кавалерийском эскадроне ходили легенды, но сейчас о лихом красноармейце напоминал только потемневший орден Боевого Красного Знамени на груди.

- Но связи с Москвой нет. И, учитывая сложившиеся обстоятельства, неизвестно будет ли.

- Товарищ Гудков, я сказал, - будем ждать. И, кстати, дайте команду еще раз проверить грузовики.

- Все проверено сто раз.

- Сопроводительные документы и опись у кого?

- Один экземпляр у меня, второй у старшего инкассатора.

Телефон на столе, усыпанном битым стеклом, зазвонил так неожиданно, что все присутствующие невольно вздрогнули.

- Слушаю, товарищ шестой, «Березина» на связи, - начальник ювелирторга поднял трубку, - да, все готово к отправке. Немцы в двух кварталах. Проскочат, уверен. Понял. Разрешите приступить к выполнению операции? Есть.

Рашид положил трубку на рычаг аппарата и кивнул Гудкову.

- Можете выдвигаться. Помните о неукоснительном выполнении всех без исключения инструкций, колонну поведете по Старо-Смоленской дороге, на шоссе Минск-Москва ни при каких обстоятельствах не соваться, оно перерезано немецкими танками в пятнадцати километрах западнее Ярцева, - Рашид Галиевич внимательно посмотрел на Гудкова, - напоминаю – движение строго по графику, остановки только в установленных пунктах. Очередность машин в колонне не менять. Независимо ни от каких обстоятельств. Вы - в замыкающей машине, капитан Пустовалов - в головной. Все понятно? Вопросов нет? Тогда приступайте, иначе, похоже, действительно будет поздно. И помните, контроль над ходом операции осуществляет нарком госбезопасности. Лично. Можете идти.

Гудков, несмотря на явную склонность к полноте, кубарем скатился на первый этаж, где в томительном ожидании курили бойцы и отдав команду: «По машинам!», выскочил на улицу.

По обе стороны пустынной и пыльной дороги тянулся бесконечный березняк. Колонна беспрепятственно миновавшая пригороды Смоленска начала движение в сторону Вязьмы. Пылившая впереди "тридцатьчетверка" угадывалась только по реву мотора. Гудков, ехавший в последней машине, по пояс высунулся из кабины, пристально вглядываясь в небо.

- Товарищ майор, вы бы сели в кабину. Если что, самолеты издалека услышим.

Гудков недовольно покосился на водителя, но сел нормально, откинулся на спинку сидения, и даже постарался придать своей позе некоторую беззаботность, продолжая, впрочем, тревожно коситься за окно. Раньше он никогда не был трусом. Храбро сражался в гражданскую, писал рапорта в Испанию и не его вина, что начальство решило, что здесь, на своем рабочем месте он нужнее, чем в оливковых рощах Гренады, где сражался с фашистами и умирал братский испанский народ. Но в один роковой день все изменилось. Тогда его, начальника городского угрозыска арестовали по ужасному в своей нелепости обвинению в связи с английской разведкой. И потом уже ничего для него не имело значение, ни кошмар ночных допросов, ни издевательства молодых и сопливых следователей, ни даже внезапное освобождение. Он сам, каждой клеточкой своего организма чувствовал, что некий стержень внутри него сломался. Он продолжал ходить на работу, ловить преступников, подписывать уголовные дела, но это был уже совсем другой человек. Человек который боялся. Боялся сделать что - то не так и вновь оказаться в сырых подвалах областного НКВД.

"А теперь на мою голову свалился еще этот капитан из Москвы, - неприязненно думал Гудков, - значит, мне по прежнему не доверяют." И он снова почувствовал, как неприятный холодок страха разрастается в груди.

Гудков снова тревожно посмотрел на небо. Высоко среди легких перистых облаков медленно ползли на запад три тяжелых бомбардировщика ТБ. Вокруг них, как пчелы, то взмывая вверх, то падая вниз, резвилась пара краснозвездных истребителей сопровождения.

Внезапно совсем низко над дорогой, едва не задевая своими серебристыми брюхами брезентовые тенты автомашин прошлись два "Мессершмитта". Снова высунувшийся из машины Гудков, казалось даже разглядел бледное лицо немецкого летчика. Далеко впереди было хорошо видно, как немецкие самолеты ушли на вираж, набирая высоту и перестраиваясь для атаки. Нужно было немедленно принимать решение. Пара заходов с воздуха и от колоны ничего не останется. Однако, с высоты, стремительно набирая скорость, наперерез им решительно шел в бой советский истребитель. Строй немецких машин смешался, пара разошлась в стороны, пытаясь уйти от внезапной атаки. Но было поздно, из под крыльев советской машины брызнули огнем пулеметы, один из немцев задымил, и сразу, быстро теряя высоту, медленно потянул в сторону леса. Второй немец свечой взмыл вверх, пытаясь сбросить с хвоста юркую краснозвездную машину.

Треск пулемета впереди отвлек майора от воздушного боя. Полуторки одна за другой резко остановились, едва не налетев друг на друга. Гудков выскочил из кабины, но впереди среди клубов пыли и дыма ничего не было видно. Пробежав вперед метров сто, Гудков налетел на танкиста в черном комбинезоне без шлема, который больно схватив майора за локоть, столкнул с обочины в кювет. Только теперь, когда глаза немного привыкли к едкому дыму, он понял, что произошло. Они все же нарвались на невесть откуда взявшихся здесь немцев. Подбитая "тридцатьчетверка" уже чадила черным дымом, но продолжала огрызаться короткими пулеметными очередями. Из за грохота орудийного выстрела заложило уши, но Гудков проследив за энергичными жестами танкиста, увидел в поле несколько белых парашютных куполов еще не погашенных немецкими десантниками. Мгновенно оценив обстановку Гудков наклонившись к вихрастой голове танкиста прокричал :

- Задержите их сколько сможете и уходите в лес!

Судя по тому, как энергично закивал головой танкист, смысл приказа до него дошел и Гудков хлопнув его по плечу, бросился к полуторкам, сбившимся в нелепую кучу на самом виду у немецкого десанта. Несколько раз споткнувшись об растянувшуюся на дороге гусеницу "тридцатьчетверки", майор добежал до головной машины. Вспомнив, что километра за полтора до этого места, они миновали вполне сносную грунтовую дорогу, уходившую вправо от шоссе в лес, Гудков принял решение. План родился молниеносно. Другого выхода все равно просто не было. Отдав приказ разворачиваться, он подхватив из кабины автомат, столкнулся с капитаном Пустоваловым.

- Занимай оборону, майор, я разверну колонну.

Гудков согласно кивнул в ответ и побежал собирать бойцов. Через несколько минут цепь из бойцов сопровождения заняла оборону.

Немцы грамотно рассредоточившись по нескошенному полю, залегли и теперь вели прицельный огонь по автомашинам, которые как неповоротливые черепахи, то сдавая назад, то подавая вперед и явно мешая друг другу, никак не могли развернуться на узкой дороге.

Гудков краем глаза увидел, как пулеметная очередь угодила в борт одной полуторки, белоснежная надпись "Почта" на борту брызнула щепками и мгновенно покрылась паутиной черных дырок. На обочине, регулируя движение машин, в полный рост стоял капитан Пустовалов. Наконец, машинам удалось развернуться и они помчались назад к Смоленску. Немецкий десант, видя, что добыча уходит от них, перешли в наступление. Однако, в этот момент вновь проснулось орудие "тридцатьчетверки " и несколько выстрелов заставили немцев снова залечь. Минут через десять, убедившись, что колонна находится от них на приличном расстоянии, а значит, в относительной безопасности, Гудков дал команду отходить к лесу.

Всего из шестнадцати бойцов сопровождения на лесной поляне удалось собрать одиннадцать человек. Последними подошли два танкиста, таща под руки раненого в ногу бортстрелка и капитан Пустовалов. Пока бойцы оказывали раненым первую помощь, Гудков вместе с капитаном изучал карту местности. Лесная дорога по которой должен был вывести автомашины Иван Тимофеевич, старший инкассатор, давала небольшой крюк и километров через пять выходила к реке Вопь, к счастью, с обозначенным на карте мостом. По всему выходило, что в районе этого самого моста должны находиться регулярные части 152 стрелковой дивизии. В общем, все складывалось пока не совсем плохо. Напрямки, через лес до моста, судя по карте, было не более полутора километров.

«РАЗВЕДСВОДКА № 53 ШТАБ ЗАПАДНОГО ФРОНТА.

Первое. Противник в течение 22 и 23.7, напрягая основное усилие на Витебском и Смоленском направлениях, подтягивает силы с целью ликвидации нашей смоленской группировки.

На Невельском направлении противник стремится завершить наступательные действия в направлении Невель, Великие Луки, перебрасывая часть сил из района Невель, Городок на Ильино, Торопец.

На Могилевском направлении противник перешел к активной обороне на р. Сож, одновременно продолжает окружать могилевскую группировку.

На Рогачевском и Пинском направлениях противник продолжает сосредоточивать силы для перехода в общее наступление.

Второе. Невельское направление.

Противник в течение 22 и 23.7, завершая наступательные действия силами пяти-шести дивизий против нашей Невельской группировки, производит перегруппировку сил из района Невель, Городок на Ильино, Торопец с целью обеспечения витебского направления от флангового удара с севера.

В районе Новосокольники и Великие Луки – бои местного характера.

Для противотанковых районов противник приспосабливает населенные пункты, леса, овраги, дефиле и гати.

Третье. Витебское направление.

На Витебском направлении противник основными силами 39 ак, ведя наступление в направлении Ярцево, успеха не имел. Одновременно подтягивает до двух пехотных дивизий в район Велиж, Кресты, Соловьево с целью обеспечении от флангового удара наших частей с севера.

В районе Карповка, ст. Ломоносово противник подготавливает рубеж для обороны.

По данным авиации, в период 6.00-17.00 23.7 отмечено движение колонн по шоссе Невель, Усвяты; Лопатино, Соловьево, Велиж, Кресты, Ильино и подход колонны до батальона танков в район Духовщина.

Четвертое. Смоленское направление.

На Смоленском направлении противник подтянул до трех свежих дивизий (5 пехотная дивизия; дивизия СС и пехотная дивизия неустановленной нумерации) в район Каспля, Рудня, Комиссарово и до одной механизированной дивизии и танковой дивизии в район Ленино, Красное.

С утра 23.7 перешел в наступление в общем направлении на Смоленск и несколько потеснил наши части на юго-восток от Рудня.

В районе Ельня, Казанка, Починок частями 17 и 18 танковых дивизий перешел к частичной обороне с целью обеспечить сосредоточение имперской дивизии СС для последующего перехода в наступление на Смоленск, Дорогобуж.

В районе Коробкино, Рябцево (юго-вост. Смоленск) бои местного характера.

Действия группы Гудериана поддерживаются первым авиационным корпусом.

Пятое. Могилевское направление.

На Могилевском направлении противник, перейдя к обороне на р. Сож, в течение 22 и 23.7 удерживал за собой восточный берег у Кричев, передовые части 4 тд двигаются вдоль шоссе на Рославль. В результате боя на рубеже Петровичи, Студенец, 39 танковый полк, неся большие потери, отошел в район Мстиславовичи.

В районе Могилев противник силою до пяти дивизии продолжает вести бой с Могилевской группировкой.

Шестое. Рогачевское направление.

На Рогачевском направлении противник в течение 23.7 продолжал сосредоточение частей 43 ак и районе Поречье с целью нанесения флангового удара частям 21 армии. В районе Нов. Быхов противник силами 31 пехотной дивизии, 1кд с танками, перейдя в наступление в направлении Довск, успеха не имел и понес потери до двух батальонов пехоты.

На Пинском направлении противник продолжает теснить наши части на восток.

Противник в течение 21-23.7 на всем фронте ввел до трех-четырех свежих дивизий и, производя перегруппировку войск на центральное направление, главное усилие направляет на ликвидацию смоленской группировки, ударом тремя дивизиями с запада на Смоленск и одновременно завершить окружение в районе Ярцево, обеспечивая главный удар в районе Кресты, Ильино, Соловьево от удара наших частей с севера.

На Невельском направлении главные усилия направлены – воспретить отход наших частей на восток.

На Рогачевском направлении противник создает угрозу левому крылу нашей армии.

Начальник штаба Зап. Фронта Воен. Комиссар штаба Зап. Фронта

Генерал-лейтенант В. Соколовский полковой комиссар Аншаков

Начальник РО штаба ЗФ Воен. Комиссар РО штаба ЗФ

Полковник Корнеев ст. батальон. Комиссар Стебловцев»

Вязьма, август, 1941

Когда перед запыленными стеклами поезда медленно проплыли руины совсем еще недавно, какую-то неделю назад, белоснежного здания железнодорожного вокзала г. Вязьма Леночка не поверила своим глазам. Картина родного города изменилась до неузнаваемости. Все пространство станции было забито войсками. Впрочем, удивляться было некогда. Поезд скрипнул буксами и остановился. Тотчас, уже с перрона раздался громкий прокуренный голос начальника санитарного поезда майора медицинской службы Песковской, уже вовсю распекающую начмеда Толоконникова.

- Тяжелых - в третий и четвертый вагоны! Где, черт его подери, начальник станции? - Песковская ловко поймала за рукав гимнастерки подвернувшегося капитана, - найдешь начальника станции, пусть срочно организует выгрузку умерших из последнего вагона. Одна нога здесь, другая тоже уже здесь. Все понял? Выполнять.

Лена молниеносно набросила белый еще влажный после стирки халат и бросилась со всех ног на перрон. Она, как санитарка хирургического отделения должна была помочь на первичном распределении раненных. Выскочив из вагона Леночка по привычке бросила быстрый опасливый взгляд на небо. И тут же получила несильный шлепок пониже спины, придавший ей ускорение. Уже у здания вокзала, где сосредоточили носилки с раненными, она услышала вдогонку голос Песковской :

- Не дрейфь, Ленусик, пока нас бомбить никто не собирается. Тьфу, чтоб не сглазить, - начальник медпоезда, машинально поправив портупею на тонкой талии и перебросив папиросу их левого угла рта в правый, - опять громко крикнула :

- Нет, этот начальник станции все же у меня доиграется! - и поправив на гимнастерке орден Красной Звезды, полученный еще в финскую, растворилась в разношерстной круговерти вокзала.

Поезд отошел от станции Вязьма в срок и хотя погрузка прошла, как по нотам Леночка буквально валилась с ног. К часу ночи перевязки были закончены и Лена, наконец, могла уединиться в маленьком закутке тамбура и немного прикорнуть на огромных узлах с грязными простынями. Сильно болела голова, как всегда когда у нее начинались критические дни. Постепенно боль утихла и под мерный стук колес Леночка забылась тяжелым сном.

Сначала ей показалось, что началось землетрясение. Узлы на которых спала санитарка вдруг подскочили вверх и в один момент вспыхнули обдав еще непроснувшуюся девушку сильным жаром. Когда она пришла в себя, оказалось, что поезд стоит посреди темного поля, над головой с диким воем проносятся самолеты, а вокруг взрывается и трясется земля. Кое как выбравшись наружу, Леночка увидела, что половина вагонов горит, а возле них мечутся люди. Бросившись к вагону с тяжелораненными, Лена приняла из разбитого окна перевязанного с ног до головы окровавленными бинтами бойца и услышав команду Песковской :

- Всех, кого можно вытащить из поезда, - оттаскивать в поле, как можно дальше от горящего поезда. Веретенникова, пошевеливайся, - прикрикнула Песковская на Леночку.

Сколько раз она сползала с раненными за спиной от горящих вагонов по жесткому нескошенному полю до ближайшего леска, где врачи развернули полевой госпиталь, и обратно Леночка вспомнить не могла. Вскоре рассвело. Всю ночь Леночка не присела ни разу. Она то перевязывала раненных, то поила их водой, то помогала при срочных операциях. Когда был уже в разгаре день она просто свалилась от усталости в какие-то кусты и заснула мертвецким сном. Казалось никакая в мире сила не сможет разбудить ее.

Проснулась она только под вечер, от того, что вокруг трещали выстрелы и повсюду слышалась немецкая речь. Леночка зажмурилась во сне, пытаясь отогнать наваждение, но сильный удар сапога в живот и грубый окрик: "Halt! ", заставили ее в ужасе открыть глаза.

Перед ней небрежно похлопывая себя длинным кавалерийским хлыстом по голенищу сапога, стоял немецкий офицер. Сон слетел с Леночки в мгновение ока. Она тяжело поднялась и пошла в сторону леса, туда куда указал немец. Дальше все проходило как во сне. Всех уцелевших медработников немцы согнали в небольшую балочку на краю леса, и заставили стаскивать туда трупы расстрелянных раненных. Если кто-то проявлял признаки жизни, тех безжалостно добивали выстрелом в голову. От всех этих ужасов у Леночки голова шла кругом и она почти ничего не соображала. Все, что приказывали немцы делалось машинально и Лене все время казалось что это все какой - то ночной кошмар, который скоро закончится.

Когда все трупы раненных были свалены в кучу, немцы построили всех врачей и расстреляли одной очередью из пулемета. В живых оставили почему-то только троих. Леночку и двух медсестер, едва державшихся на ногах от страха и усталости.

Вскоре, к ним подошел тот самый офицер, который нашел Лену в кустах и внимательно посмотрел на девушек. Потом повернулся назад и махнул рукой. Сразу вспыхнули фары автомобиля. Они сильно слепили глаза и Леночка невольно прикрыла их рукой, за что тут же получила ощутимый удар хлыстом.

Офицер подошел к Леночке и, подняв хлыстом ее за подбородок, вдруг на вполне сносном русском сказал :

- Чтобы остаться в живых, от вас требуется совсем мало. Нужно, чтобы вы понравились полковнику. Чтобы понравиться ему, вы должны сначала понравиться мне. Поэтому, вам придется пройти небольшой, как это у вас называется, медицинский осмотр. Я говорю понятно? - неожиданно для себя Леночка энергично закивала, - чтобы пройти медицинский осмотр вам нужно раздеться. Я жду.

Лена скосила глаза вправо. Стоящая рядом Женя из Харькова начала медленно расстегивать гимнастерку. Дрожащей рукой Леночка взялась за верхнюю пуговицу халата.

Когда девушки разделись догола, офицер внимательно оглядел стоящую справа Женю и стоящую слева Варю из Москвы. – Очень хорошо. Господин полковник будет доволен. Очень хорошо.

Потом подошел вплотную к Леночке, смерил с головы до ног презрительным взглядом всю ее еще нескладную долговязую фигуру и увидев смазанную кровь на внутренней стороне бедер, поморщился и брезгливо спросил, обернувшись к солдатам:

- Кому нибудь нужна эта грязная русская?

У Леночки казалось остановилось сердце. Такого стыда она не испытывала еще ни разу в жизни.

Стояла тишина. Офицер потянулся к кобуре. Вдруг к нему подбежал молоденький солдатик в очках и что-то еле слышно, запинаясь, пробормотал. Строй солдат дружно загоготал. Послышались иронические замечания. Леночка разобрала только одно слово - "Марта ".

Офицер подумал минуту и произнес : Ну что же, хорошо, Ганс, не посрами Германию, - и обернувшись к солдатам тоже засмеялся.

Даже в свете кроваво-красного заката было видно, как краска залила лицо солдатика. Он, видимо для храбрости, вскинул автомат и, показав стволом на раскиданные по земле вещи произнес : - Com.

Леночка поняв, что сейчас с ней сделают, как во сне подобрала из одежды с земли только замызганный медицинский халатик и накинув его на плечи побрела в поле, туда, куда указал автоматом Ганс.

Шли они довольно долго, пока немец осторожно не ткнул ее автоматом между лопаток. Леночка остановилась, и готовая уже ко всему, повернулась к Гансу.

Ганс опять поднял автомат и вдруг дал короткую очередь из автомата над головой Леночки. От неожиданности она присела и несмотря на ситуацию опять отчаянно покраснела, так как халатик распахнулся и немец мог видеть ее нагую, всю, до мельчайших подробностей. Немец подошел к ней вплотную и протянув руку, вдруг погладил Лену по щеке, внимательно посмотрел девушке прямо в глаза, ободряюще улыбнулся и указал автоматом в сторону леса. Потом, видя, что Леночка не понимает, махнул рукой в том же направлении. Когда до нее наконец, дошло, что от нее на самом деле хочет немец, она неожиданно для себя рванулась к нему, поцеловала его в щеку и, развернувшись, не разбирая дороги бросилась туда, где темнел такой темный и спасительный лес.

Калужская область, июнь 2009

- Наташка, привет.

- Привет, Томка! Сколько лет, сколько зим. Ты в Москве?

- В Москве. Срочно нужно пересечься. Дело есть, на миллион.

- Так подгребай ко мне. Я на даче, в Острожном. Дорогу помнишь?

- Послушай, а где твой шкаф?

- Шкаф? - удивилась я.

- Я имею ввиду вашу семейную реликвию.

- Да здесь, на даче. Вот он стоит.

- Ну жди, я уже лечу, часа через три буду.

Так, три часа в запасе у меня есть. Пожалуй, напеку беляшей. Порадую подругу, а то Томка в своих заграницах, наверное, совсем отощала. Тамарка, основатель сети антикварных магазинов, и по долгу службы много времени проводит в командировках, в основном зарубежных. Так, что не виделись мы сто лет. Сказать, что вопрос Томы по поводу нашей семейной реликвии, поставил меня в тупик, я не могу. Шкаф этот привез из Германии мой дед, который во время войны командовал танковой дивизией на 2 Белорусском фронте, а после Победы был военным комендантом города Гюстрова. По рассказам предков этот трофей был вывезен дедом из загородной резиденции рейхсмаршала Германа Геринга. Так, что интерес к гардеробу со стороны такой прожженной акулы антикварного бизнеса, как Тамарка, был, на мой взгляд, вполне закономерен.

Выпив по рюмочке за встречу, мы вышли на берег озера покурить.

- Наташка, ты не поверишь, я раскопала в штатах старикашку, весом одиннадцать миллиардов долларов. Так вот он просто тронутый на тему Третьего Рейха. Особенно шизеет от предметов, принадлежащих именно Герингу. А у него коллекция Мейсенского фарфора, закачаешься. Наташ, ну продай ты мне этот шкаф. Отреставрировать, цены ему не будет. Американец такой экземпляр с руками оторвет. А я у него под это дело кое что из фарфора зацеплю. На кой черт этот деревянный гроб тебе сдался? - продолжала канючить подруга.

- Ты же знаешь, он не продается. А, впрочем, услуга за услугу.

- Проси, что хочешь. Ты меня знаешь, если в моих силах...

- Мне кое что по работе нужно. Меня интересуют любые документы, связанные как раз с Герингом. Копии конечно. Все, что на него есть. Переписка, личные записи, возможно подписанные им документы. Приказы, распоряжения, ну в общем, ты поняла. Потряси хорошенько своего заокеанского миллиардера.

- Так ты в своей "конторе " в сто раз больше нароешь, - удивилась Томка.

- В сто раз больше, это точно. Только тут дело не в количестве, а в качестве. И частенько, положительный результат может зависеть от одного единственного клочка бумаги, а его как раз в наших архивах может и не оказаться. Ты же знаешь, сколько архивных документов после войны америкосы хапнуть успели, страшно подумать. А сколько вообще всего оказалось в американской оккупационной зоне, представляешь?

- Вообще - то, старикашка конечно прижимистый, но думаю, узнав про твой шкаф немного расслабится. Обещать не буду, но попробую.

Москва, август 1941

- Коновалова, ко мне! - мощной, по-борцовски широкой рукой начальник 4 Управления НКВД СССР осторожно положил телефонную трубку.

- Разрешите? - открыл дверь в кабинет высокий худой, как жердь капитан, с бледным лицом, и светло серыми умными глазами.

- Что нового по операции «Берлинский снег»? – старший майор Береговой внимательно посмотрел на вошедшего.

- Товарищ старший майор, хотя операция находится в начальной стадии, тем не менее по данным фронтовой разведки немцы уже предприняли попытку высадки десанта на маршруте движения колонны.

- Какова численность десанта по данным разведки?

- Небольшая. До пятнадцати человек.

- Ваши соображения?

- Обстановка на Западном фронте складывается следующим образом, - капитан положил на стол перед генералом тонкую папку.

Тот немедленно раскрыл алый коленкоровый переплет и внимательно прочитал напечатанное :

Копия : Товарищу Сталину

тов. Шапошникову

31 июля 1941 г.

1. 20 армия, а вместе с ней 16 армия отошли без санкции командования от Смоленска на восток и оставили Смоленск 29.7 при следующих обстоятельствах :

20 армия с начала полу окружения непрерывно атаковывалась крупными силами противника до 6 пд, 1 тд, с большим количеством авиации. С 25.7 противник усилился двумя свежими дивизиями. За это время 20 и 16 армии понесли огромные потери.

В связи с этим, 20 армия, ведя напряженные бои, отходила под сильным давлением противника на восток севернее Смоленска.

28.7 левофланговая 73 стрелковая дивизия 20 армии, отходя, открыла правый фланг и тыл 152 стрелковая дивизия 16 армии, ведущей бои в северной части Смоленска. 152 стрелковая дивизия, наблюдая отход 73 стрелковой дивизии и находясь, по донесению Лукина, под сильным огневым воздействием противника и ударом его по флангу и тылу, по распоряжению командира 152 дивизия начала отход на восток от Смоленска. За 152 дивизия отошла и 129 стрелковая дивизия с северо-восточной части Смоленска.

2. Командованию и штабу Западного направления и фронта из донесения Курочкина стало известно об оставлении Смоленска в ночь с 28 на 29.7. Немедленно было дано распоряжение Курочкину приостановить отход 152 и 129 стрелковых дивизий и восстановить положение. По выяснению обстановки 29.7 отдан приказ Курочкину объединить руководство 20 и 16 армиями и, используя резервы 20 армии, восстановить положение в Смоленске.

3. Предпринятое контрнаступление 29.7 силами 152, 73, и 46 стрелковыми дивизиями успеха не имело, и части с большими потерями к вечеру 30.7 отошли к востоку от Смоленска на рубеж Суходол, Токари.

4. Курочкин отдал приказ с 3.00 31.7 с остатками 152, 129, и 46 стрелковых дивизий с рубежа Суходол, Токари перейти вновь в наступление в направлении Смоленск.

5. Обстановка на фронте 16 и 20 армий в данное время такова :

Противник - 129 пехотная дивизия, 15 баварская, остатки 5 пехотной дивизии, 35 пехотной дивизии, 137 пехотной дивизии с танками - с рассветом 31.7 ведет атаки в направлениях - Вейча, Перфилова, Кореллы, Сеньково.

Дивизии 20 и 16 армий, растаявшие в длительных, непрерывных, напряженных боях (в ряде дивизий осталось по 1-2 тысячи бойцов), отбивают атаки противника на фронте свх. Шокино, Бережняны, Перфилова, Псарды, Мох. Богдановка, Облогино. В армиях боеприпасы и горючее на исходе. Доставка идет только с воздуха ограниченных размерах (каждую ночь 10 самолетами ТБ - 3).

6. Принято командованием Западного направления и фронта решение :

Удерживать на западе и северо-западе занимаемое положение. Нанести частью сил (57 танковой, 229 стрелковых дивизий и часть 5 механизированного корпуса) удар в общем направлении Ярцево, чтобы совместно с группой Рокоссовского разбить ярцевскую группу противника и освободить пути подвоза для 16 и 20 армий.

Наштаб. Зап. Соколовский"

- Учитывая тот факт, что захват Вязьмы, немцами это только вопрос времени, я считаю, что целью немецкого десанта может быть только захват груза. Смысла в десантировании группы из пятнадцати человек на сравнительно небольшой участок территории, все еще занятой нашими войсками, я не вижу.

- Товарищ старший майор, я тоже почти в этом уверен однако, целью десанта может быть и нарушение линий связи между нашими войсками, которые и так находятся в тяжелейшем положении. В любом случае, операция "Берлинский снег" пока идет по плану.

- О ходе операции докладывать каждые три часа. Свободен.

Смоленская область, август 1941

Вопреки ожиданиям, частей 152 стрелковой дивизии в районе переправы не оказалось. Когда Гудков со своими людьми вышел из леса, на мосту стоял старший инкассатор Иван Тимофеевич и что-то горячо втолковывал усталому пехотному капитану, отчаянно при этом жестикулируя. Все восемь машин стояли под деревьями метрах в ста от берега. Около них суетились водители. Когда Гудков подошел, выяснилось, что мост заминирован и что у пехотного капитана приказ: взорвать его к "чертовой матери ", не позднее пятнадцати часов, поскольку остатки 152 дивизии уже переправились и на этом берегу вот вот должны появиться немцы. Гудков привычно бросил взгляд на часы - четырнадцать двадцать.

- Сергей Владимирович, три машины получили значительные повреждения, устранить которые до пятнадцати ноль ноль не представляется возможным. А этот, - старший инкассатор неприязненно посмотрел в сторону пехотного капитана, - уперся и ни в какую. Твердит, что у него приказ. Я объясняю, что у меня тоже приказ. Попробуйте сами с ним поговорить.

- Товарищ майор, - сзади неслышно подошел Пустовалов, - я бы рекомендовал перебросить груз и слить бензин в исправные машины и двигаться дальше. Немцы совсем близко. О ремонте не может быть и речи. Я поговорил с механиком, там работы часа на три, не меньше.

- Действуй, капитан, - Гудков махнул рукой, и добавил: как переправимся, неисправные машины загнать на мост перед взрывом, не оставлять же немцам, - и направился к машинам.

Переправа заняла даже меньше времени, чем ожидалось. К пятнадцати часам все пять грузовиков благополучно миновали мост и остановились в километре от реки. Оставалось загнать неисправные машины на мост и дать отмашку на взрыв, пехотному капитану. Однако, на мост удалось загнать лишь две из трех поврежденных машин. Едва вторая полуторка на спущенных скатах остановилась на мосту, на только что оставленном берегу появились немцы. На нескольких мотоциклах с колясками они на большой скорости подскочили к переправе и открыли огонь из пулеметов. Пехотный капитан, ругаясь на чем свет стоит, бросился к своей "адской машинке ".

Гудков с бойцами залегли на правом берегу и дали дружный залп по немцам. Капитан крутанул ручку взрывного устройства. От мощного взрыва содрогнулась земля. Огромный столб огня и дыма в мгновение ока разметал мост и стоявшие на нем грузовики. Через несколько минут, когда дым рассеялся на поверхности воды плавали только обгоревшие бревна и криво торчал из воды обгоревшая рама одной из машин.

Капитан Пустовалов находился в кузове брошенной на берегу неисправной полуторки, когда мимо него проскочили к мосту немецкие мотоциклисты. Капитан неторопливо снял вещмешок, достал небольшой продолговатый предмет, по форме напоминающий кирпич, завернутый в кусок белой портяночной фланели. Присел на корточки у правого борта и развернул ткань. Маслянисто блеснуло золото на котором четко читалось клеймо "Госбанк СССР". Капитан положил брусок в угол кузова между досок и через дыру в брезенте выбрался наружу.

Когда Пустовалов перебрался на противоположный берег, там уже никого не было. Расположившись за кустами орешника он достал бинокль. На противоположном берегу суетились немцы. Пригнувшись Пустовалов выбежал на дорогу и на песке среди россыпи стреляных гильз разбросал горсть новеньких серебряных монет - полтинников 1924 года выпуска.

Заночевать решили в деревне Остроумово. Утром уточнив по карте маршрут, двинулись дальше. Отсутствие данных о расположении войск и обстановки на Западном фронте сильно беспокоило Гудкова. Однако, уверенность в своих действиях капитана Пустовалова, придавала силы. Проселочная дорога петляла то сосновым лесом, то по нескошенным полям. Вокруг стояла звенящая тишина. Напоенный хвоей горячий воздух, почему то навязчиво напоминал майору НКВД Крым, нарядную набережную Феодосии, по которой совсем недавно, в начале июня, они так беззаботно прогуливались с женой Ольгой. Огромные звезды над головой, шум прибоя, звуки духового оркестра, все это кружило голову и пьянило. Казалось, с тех пор прошла целая вечность. Вспомнилась поездка в поселок Новый Свет, где Ольга бродила по колено в море, чуть выше, чем следовало подняв подол белого в огромных ромашках сарафана и на ее стройные загорелые ноги, с завистью поглядывая на Гудкова, обращали внимание все без исключения мужчины. А потом ночью в уютном номере санатория он обнимал разгоряченное и утомленное любовью тело любимой жены, вдыхая запах ее волос, источавших аромат моря. Казалось, что у них снова начался медовый месяц и теперь уже они всегда будут вместе и все будет хорошо. Теперь же полковник, осознавал весь ужас положения. Ольга осталась в захваченном немцами Смоленске и мысль эта, казалось разрывала сердце.

Единственная проселочная дорога, петлявшая последние несколько километров через лес, внезапно вышла на поле и продолжая виться, километра через два уперлась в деревню Гусевка, удобно раскинувшуюся на пригорке.

Гудков лежал на опушке леса и обдумывал ситуацию. В бинокль хорошо было видно, что Гусевка занята немцами. Собственно, от самой деревни остались только два дома. Дальше виднелись только черные печные трубы, да кучи обгорелых бревен. У крайней, чудом уцелевшей, хаты уткнулись передними колесами в плетень два мотоцикла с колясками. В тени огромной липы матово блестела крыша штабного автомобиля. Чуть поодаль мирно дымила черная от пожара труба, несколько полуголых немцев гонялись по заросшей огромными лопухами улице за курами, от чего по деревне стоял такой гвалт, что слышно было издалека. Судя по карте, обойти деревню не представлялось никакой возможности. С двух сторон дорога, проходящая через деревню, была плотно зажата с обеих сторон непроходимыми болотами, наверное, в изобилии усыпанными брусникой, не к месту подумалось Гудкову. Он тяжело вздохнул и повернулся к Пустовалову:

- Ну, что Иван Иванович, похоже дальше нам дороги нет. Что делать будем?

Пустовалов протянул руку и взял карту. Бегло глянул на замызганный и протертый на углах лист и положил обратно на траву. - А что здесь сделаешь, - капитан поскреб небритый подбородок, - дождаться темноты и используя фактор внезапности попробовать прорваться через Гусевку. Как стемнеет, схожу на разведку. Не похоже, чтобы немцев в деревне было много. Другого выхода я лично все равно не вижу. Гусевка, это что, вот если и Вязьма уже у немцев… - Капитан внезапно умолк, видимо сам испугавшись своих мыслей.

Стемнело. Время текло утомительно долго. Наконец, последние огоньки в деревне погасли. Пустовалов снял с петлиц капитанские шпалы, расстегнул карман гимнастерки, достал документы и, отвинтив орден Красной Звезды, все это выложил на траву перед Гудковым.

- Пойду один, - тихо проговорил он, проверив ТТ и сунув в голенище сапога нож разведчика, фонарик и закинув тощий вещмешок за плечи, - попробую разобраться на месте сам. Если что, как говорится – «не поминайте лихом». В общем, если все в порядке, три раза мигну фонарем с угла крайнего дома. На все про все - два часа. Если через это время сигнала не будет - уходите назад к реке. Советую загнать машины как можно глубже в лес, а груз затопить. - Капитан хлопнул Гудкова по плечу, повернулся спиной и шагнул в темноту.

Броском преодолев открытое поле перед деревней, капитан восстановил дыхание и стал осторожно пробираться сквозь заросли малины, заполонившие все пространство за домом. Заглянул в крайнее тускло освещенное окно. В комнате за столом, со стаканом в руке сидел толстый фельдфебель, а двое прыщавых молоденьких унтер офицера старательно лапали зажатую в угол между облезлым буфетом и печкой, девку. Девка вяло сопротивлялась, офицеришки распалялись все больше, фельдфебель, сидевший, к тому же спиной к двери, жадно пожирал глазами происходящее.

- Так, этих оставим напоследок, - удовлетворенно хмыкнул Пустовалов, - пущай пока развлекаются, - и метнулся к соседней хате. Рывком распахнул дверь, в доли секунды зафиксировал положение развалившихся за столом солдат, влетел в дом волчком, молниеносно нанося удары финкой. Режущий, два колющих, опять режущий, бросок на пол, кувырок через голову. Нож со свистом пролетел через стол и последний из солдат СС, пытаясь остановить фонтаном бьющую из горла кровь, повалился на спину. Капитан поднялся с пола и удовлетворенно оглядел дело рук своих. Четверо немцев так и застыли за столом в тех самых позах, в которых их настигла смерть. Пятый же, в последним момент, выскочивший из соседней комнаты здоровенный рыжий ефрейтор, хрипел на полу, сомкнув на своем горле огромные окровавленные ладони, между которыми чернела деревянная рукоятка ножа. Пустовалов ловко нагнулся и выдернув из раны «нож разведчика образца 1940 года», тщательно вытер его о скатерть, неторопливо по хозяйски огляделся, и задув керосинку, вышел на свежий воздух.

Через пять минут, почти в точности повторив свой боевой танец с финкой, капитан Пустовалов, волоча за собой насмерть перепуганную девицу, выскочил на крыльцо и три раза мигнул фонариком. Потом сунул руку в карман и что-то высыпал на обочину дороги и выскочил на середину дороги. В придорожной пыли остались блестеть несколько серебряных полтинников 1924 года выпуска…

Только заскочив на подножку последней подъехавшей полуторки капитан тяжело опустился на жесткое сидение и позволил себе перевести дух.

Полуторки надрывно ревя двигателями преодолели подъем и, миновав деревню, резво побежали по извилистой дороге. С обоих сторон снова вплотную подступил темный лес. Примерно через километр колонна остановилась.

- Жив? – спросил Пустовалова подбежавший Гудков.

- Живее не бывает.

- Что за девица? – полковник махнул в сторону темневшей впереди машины.

- Наша, похоже медсестра, была в одном белом халате. Не оставлять же было немцам. Совсем еще ребенок, - Пустовалов тяжело вздохнул, - Теперь о деле. Я так понимаю, майор, мы, судя по всему, вляпались на сей раз крепко и находимся на территории, прочно занятой немцами. И чувствуют они себя здесь уже как дома. В сложившейся обстановке дальнейшее движение колонны без предварительной разведки невозможно. Давай думать.

- Вот тут, - Гудков развернул карту и посветил фонариком, - небольшой песчаный карьер, с удобным заездом. Можно до утра укрыть машины, а за это время разведать маршрут до деревни Сокольники, поворот на карьер через два километра.

- А до Сокольников, - Пустовалов внимательно посмотрел на карту, - километров пятнадцать? Ну что же, вполне толково. Я схожу на разведку, посмотрю, что там творится в этой деревне, а ты отряди бойцов назад, в Гусевку, пускай сольют бензин с мотоциклов и штабной машины. Чует мое сердце, горючее нам еще ой, как пригодится. Да и автоматами не стоит разбрасываться. А то я в горячке сразу и не сообразил.

- Лады, только возьми с собой пару человек, мало ли что.

- Нет уж лучше я один. Ну сам посуди, кого я возьму, пацанов необстрелянных? От них здесь толку больше будет. Да и выбираться если что, одному как - то сподручнее. – Пустовалов протянул руку, - ну бывай. Я тут через лес напрямки быстрее проскочу до этих Сокольников, - капитан прочертил пальцем невидимую черту на карте. Вернусь на рассвете. Машины замаскируйте лапником и обязательно организуй людям горячее питание. Только с огнем смотрите, поаккуратней.

Гудков благодарно взглянул на капитана и тоже протянул руку:

- Ну как говориться «ни пуха, ни пера».

- К черту, - проговорил Пустовалов и растворился в темноте.

Москва, июль 2009

В понедельник в восемь ноль ноль мы собрались, как водится, у Тарасова в кабинете на утреннюю «летучку». Суходольский предусмотрительно расположился подальше от начальства и поближе к графину с водой и тяжело вздыхая, глотал минералку стакан за стаканом. Я же прекрасно выспалась и была готова к новым подвигам. Тарасов молча долго ходил взад вперед по кабинету, явно ожидая кого-то. Когда же, наконец, адъютант доложил о прибытии фельдъегеря, генерал облегченно вздохнул и поспешив к двери буквально выхватил из рук у вошедшего майора папку, устремился к столу и водрузив на нос очки, внимательно читал несколько минут. Закончив чтение, он снял очки и постучав в задумчивости дужкой по столу, наконец изрек:

- Вчера вечером, пока некоторые из вас предавались блуду и порочным развлечениям, - он выразительно посмотрел на Мишку, - я сделал запрос в наш архив. И вот, пожалуйста, ознакомьтесь, - и протянул мне папку. – Читай внимательно, Ростова, учись работать, пока я жив. А Суходольскому, с твоего разрешения, я коньячку плесну, а то помрет еще болезный.

Я с интересом открыла папку:

«15 ноября 1943 года,

…Органами НКВД СССР за пособничество немецко-фашистским оккупантам и измену Родине, разыскивается особо опасный преступник, Шварц Вольдемар Маркович, 1879 года рождения, уроженец г. Дорогобуж Дорогобужского уезда Смоленской губернии. По имеющимся данным гр. Шварц причастен к многочисленным военным преступлениям на территории СССР. В том числе им проводились карательные операции по ликвидации Дорогобужского партизанского края, сплошные «зачистки» отдельных деревень, массовые расстрелы мирных жителей и военнопленных…»;

«11 декабря 1944 года,

… По данным НКВД СССР Шварц В. М. 1879 года рождения, крупный помещик, имел несколько поместий в Одесской и Херсонской областях. Мать гр. Шварца, урожденная Дарья Складушкина, дочь купца Складушкина, купившего в конце 19 века имение в д. Семкино Дорогобужского уезда. В 1918 году бежал в Германию (отец Шварца по национальности немец). Есть сведения об активном участии гр. Шварца в бандитском формировании атамана Махно. Вплоть до начала Великой отечественной войны проживал в г. Кельн в собственном доме. Рейхсдойче. В СССР объявился в 1941 году в звании зондерфюрера СС под Дорогобужем в качестве коменданта абверкоманды. По имеющемся данным, летом 1943 года в результате наступательных действий Красной Армии ушел со Смоленщины в сторону Белоруссии, вплоть до сентября 1943 года находился в Кричевском районе БССР».

- Прочитала? Какие мысли по данному поводу? – генерал хитро подмигнул мне, - а у Шварца младшего генетика еще та. Боевой, видать у него дедушка был.

- Честно говоря, чтобы делать какие-то выводы, информации пока маловато. Одно только настораживает. К моменту появления Шварца старшего на территории СССР, ему уже было, - я заглянула в папку, - 63 года. Что заставило его приехать на родину матери и заняться столь хлопотным делом. Со всеми этими расстрелами, пытками, арестами? Обычно людей его возраста больше тянет мемуары писать, тем более рассказать было о чем. И еще вопрос. Почему именно Дорогобуж? Не Одесса или Херсон, а именно Дорогобуж? Неужели просто проведать каких-то оставшихся в живых родственников? На сентиментального дедушку он явно не похож. Если он такой идейный и приехал бороться с советской властью, то почему не отступал вместе с немцами, не дрался со своим отрядом за Берлин? Насколько я понимаю, после Смоленщины он отправился в Белоруссию, а дальше? Правильно, как в воду канул! И вообще, он что не навоевался в гражданскую? Может я конечно не права, но складывается впечатление, что Шварц выполнял в данном районе какую-то архиважную задачу, а борьба с партизанами не более, чем прикрытие. В общем, приехал, выполнил задачу, зачистил «хвосты» и уехал. Все грамотно, как по учебнику.

- То есть ты хочешь сказать, что Шварц старший тоже что-то искал в смоленских лесах со своей зондеркомандой? – подал голос опохмелившийся и воспрявший духом Суходольский.

- Похоже на то, особенно если учесть нездоровый интерес его внука к тому же самому лесному массиву, – согласилась я, - причем, заметьте, если внук продолжает начатое им дело, то у Вольдемара Шварца, не все получилось. Скорее всего, помешало наступление Красной Армии летом 1943 года. Нужно брать Шварца младшего и «колоть». Я уверена, что он что-то знает про пропавший в 1941 году груз. Скорее всего, все крутится вокруг этого самого золота.

- Ну что же, я так понимаю, нашего героя вы сами спеленаете? – Генерал опять хитро посмотрел на меня, - спецгруппу вызывать не будем? За ордером на арест зайдете через час, а пока свободны.

- Товарищ генерал, а можно вопрос? Личного характера. – Спросила я, задержавшись у дверей.

- От Егора ничего нет?

- Нет, пока ничего. Заброска прошла удачно. Он выйдет на связь, как только внедриться. Да не переживай ты так, он опытный сотрудник, не впервой. Ничего не случится с твоим Егором. Если у тебя все, то иди работай спокойно.

Смоленская область, июль 2009

Во вторник утром я вместе с Суходольским отправилась на задержание Шварца. Погода стояла прекрасная, мотор «Лендровера» урчал едва слышно и я даже задремала под убаюкивающий шелест шин по асфальту. Проснулась только в обед, когда машина свернула на улицу Карла Маркса и затормозила около отдела внутренних дел по Дорогобужскому району Смоленской области.

Информация, которой располагали местные «опера», ничего нового не дала. Поэтому мы, уточнив адрес проживания объекта, не теряя времени на дальнейшие расспросы, выехали на место. Шварц жил в собственном роскошном особняке на улице художника Брюсова. Затормозив у высоченного кованного забора, Мишка присвистнул:

- Ничего себе, домик. Хорошо же живут местные менты, хоть и бывшие. Пожалуй, как вернемся, я сразу напишу рапорт о переводе. Может хоть к пенсии обзаведусь чем нибудь похожим. Ты как, может тоже присоединишься?

- А ну тебя к черту, балабол, с твоими идиотскими шутками, давай звони, - кивнула я на кнопку видеодомофона.

Суходольский уже минуты две жал на кнопку, но тщетно. Стало понятно, что общаться с нами явно не хотят. Тогда со злости Мишка дернул дверь калитки и она вдруг бесшумно отворилась. Я расстегнула наплечную кобуру и достав пистолет, поставила его на боевой взвод. Мой напарник боком просочился на территорию особняка. Перебежками миновав опрятный газон, мы приблизились к дому. Входная стеклянная дверь приоткрыта, из сумрачной темноты холла не доносилось ни звука. Рывком открыв дверь, мы ринулись внутрь. Знаком показав, что за мной первый этаж, Мишка стал осторожно подниматься на второй. Я уже закончила осмотр, как увидела Суходольского, спускающегося с лестницы.

- У меня ничего, - развела я руками.

- У меня тоже, если можно так выразиться, - Мишка выругался вполголоса и прошипел, - все псу под хвост, иди сама посмотри.

Уже догадываясь, что произошло я бегом преодолела два лестничных пролета и оказавшись в темном холле второго этажа, чуть не споткнулась о распростертое на полу тело.

- Вот черт, - не в силах сдержать эмоции, тоже выругалась я. Сомнений не было - на полу с несколькими пулевыми ранениями в груди, широко раскинув руки, лежал Шварц младший. По привычке проверив сонную артерию и убедившись, что передо мной труп, я обессиленно опустилась на пол.

Обшарив весь дом и не найдя ничего интересного, мы связались с Тарасовым.

- Опоздали? – только и спросил он, - вызывайте местную милицию. Процедура вам известна. Если что – звоните, - быстро отдал он приказание и отключился.

Поздно вечером, голодные, злые и смертельно уставшие, молча выпив по стакану водки, мы завалились спать в местной гостинице.

Смоленская область, август 1941 года.

Пустовалов вернулся под утро, мокрый и уставший. Увидев капитана, Гудков почувствовал, как буквально гора упала с плеч.

- Потом, - Пустовалов отмахнулся от горячей еды и взяв Гудкова под руку, увлек в сторону.

- Что совсем все плохо? – Спросил Гудков, разминая папиросу.

- Впереди немцы. Сокольники буквально забиты немецкой техникой. Одних танков я насчитал около полусотни. Так что, майор, дальше дороги нет.

Устало прислонившись к стволу вековой сосны, Пустовалов задремал. Гудков же мерил карьер шагами и постоянно курил, прикуривая папиросу от папиросы. Ситуация складывалась безвыходная. Ловушка захлопнулась. Ценности следовало доставить любой ценой и Гудков не задумываясь, заплатил бы эту цену. Но, как правильно поступить, он не знал. Не знал он также, как давно они находятся в глубоком тылу у немцев. И где, теперь проходит линия фронта. Снова, в который раз, он развернул карту и стал прикидывать разные маршруты движения. Однако, с таким количеством грузовиков, просочиться сквозь районы, буквально напичканные войсками неприятеля, нечего было и думать.

На первый взгляд, напрашивались лишь два варианта. Первый – спрятать груз и запомнив место «захоронки», самим пробовать прорваться через линию фронта. Шансов на это было немного, но все же намного больше, чем попробовать разделиться и прорываться хоть и порознь, но вместе с грузом. Риск потерять груз, во втором случае был очень велик. Но и оставлять ценности на территории занятой врагом, было тоже опасно. А уж о том, что будет с самим Гудковым, если он выйдет к своим без ценного груза, да еще учитывая его прошлое, даже думать не хотелось.

Вечером вместе с Пустоваловым они решились на отчаянный шаг. На карте в обход Сокольников, была нанесена едва заметная нитка лесной дороги. Конечно, двигаться по ней на виду у немцев, было чистым безумием. Но вот устроив в деревне ночью небольшой переполох, можно было попытаться незаметно проскочить опасный участок дороги. Главное, было попасть на эту лесную дорогу, а для этого необходимо было примерно километр двигаться по открытой местности в непосредственной близости от деревни.

Подготовка к диверсии заняла весь следующий день. Согласовав совместные действия и поставив задачи, к ночи приступили к выполнению плана. Первую группу возглавил капитан Пустовалов, она должна была по общему плану операции, под покровом ночи пробраться в деревню и заложить взрывчатку под технику неприятеля в дальнем конце деревни. Осуществив запланированные взрывы, группа Пустовалова должна была навязать немцам бой и отстреливаясь, уводить врага к болотам, раскинувшимся на юго-востоке. Гудков же, воспользовавшись замешательством врага, планировал провести колонну с потушенными фарами через опасный участок, на лесную дорогу и, форсировав небольшую речушку, уйти как можно дальше вглубь леса. Также, решено было сократить количество грузовиков до трех, перегрузив в них ящики и слив бензин.

Москва, июль 2009

В такой ярости я нашего генерала еще не видела. Конечно, Шварца мы прошляпили, что тут скажешь. А вместе с ним неизвестный киллер оборвал и единственную ниточку, которая, как полагали мы должна была вывести нас на след пропавшей автоколонны. Если бы мы только знали тогда, как мы ошибаемся! Пока же, как ясный день было понятно, что кто-то идет на шаг впереди нас. Лопухнулись мы, конечно, как сопливые новобранцы.

- Суходольский! Какого черта вы поперлись в местное УВД? Что нельзя было уточнить адрес места жительства фигуранта через нашу агентурную сеть? Вы когда нибудь слышали об утечке оперативной информации? Что мне вам лекции читать? Понимаете, что вся ваша работа пошла псу под хвост? – бушевал Тарасов. – Ладно Суходольский, у него вечно все наперекосяк, - генерал в гневе развернулся в мою сторону, - но ты-то Ростова, вот уж от кого я такого ляпа никак не ожидал. Вы же профессионалы! Волкодавы, мать вашу! – начальник плюхнулся в кресло и перевел дух. – Ладно, давайте по делу. Какие есть соображения?

- Становиться очевидным, - начала я, сделав большой глоток минералки, - что на нашем поле появился новый игрок. Хладнокровный и безжалостный. Шварц что, это пешка, разменная карта в руках более крупной фигуры. К сожалению, никакой информацией об этой фигуре мы пока не располагаем. По логике, ей может оказаться кто угодно. Начиная с начальника местного УВД и кончая, кем угодно. Но при всем при этом я все таки считаю, что необходимо сначала отработать бытовую версию убийства Шварца. Вполне возможно, что он просто перешел дорогу каким-то пришлым «черным копателям», а вы знаете, что в этой области крутятся по-настоящему «бешеные» деньги. И дело тут, возможно, вовсе не в золотом конвое. А тогда, мы просто имеем банальное стечение обстоятельств. И попросту теряем драгоценное время.

- Разумно, - генерал опять нацепил свои знаменитые очки, - вот Суходольский и отработает эту, так сказать бытовую версию. А ты, Ростова, в понедельник, то есть послезавтра, немедля займешься ближайшим окружением Шварца старшего. Да, вы не ослышались, чует мое сердце, что этот загадочный мистер «Х», тень из далекого прошлого. С архивом я договорюсь. Все, свободны.

Москва, июль 2009

Несмотря на то, что был выходной, я проснулась не то чтобы рано, но все же против обыкновения своего рановато, часов в десять утра. В выходные я люблю поспать. Стоял теплый летний день. Ласковые солнечные лучи пробиваясь сквозь плотные шторы, выхватывали из полумрака комнаты целые мириады пылинок, и я поняла, что пора, наконец, пользуясь моментом, провести генеральную уборку квартиры. Еще раз сладко потянувшись и решительно отбросив одеяло, я встала, и нашарив на прохладном полу шлепанцы, отправилась в душ. Однако, на полпути меня остановил звонок телефона, надрывающегося на кухне. Еще по работе в нашей доблестной милиции я знала, что такие вот неожиданные звонки, да еще в выходной день, обычно не сулят ничего хорошего. Я на мгновение замерла, размышляя стоит отвечать на звонок или нет. Чувство долга, как всегда взяло верх и я подняла трубку.

- Привет, Наташка, - услышала я Томкин веселый голос и про себя облегченно вздохнула, - проснулась? Давай собирайся и пулей ко мне на Арбат. Здесь все объясню. – Как всегда безапелляционно заявила Томка, не давая возможности вставить хотя бы слово.

- Томка, видишь ли, - замялась я, - давай ближе к вечеру. Я хотела дома наконец убраться.

- Ну ты даешь подруга, говорю же тебе русским языком, срочно ко мне. Ты сама же просила нарыть какую нибудь инфу по Герингу? Ну так вот, есть потрясающие новости. Через час жду, – и в трубке послышались частые гудки.

Зная Томку много лет, я была уверена, что случилось что-то экстраординарное, иначе бы она так себя не вела. – Ладно, - подумала я, смотаюсь по-быстрому, - московские дороги в летний выходной по логике должны быть свободны.

Приняв душ и проглотив легкий йогурт, я легко сбежала вниз по лестнице, и прыгнув в машину, рванула с места.

Томкин антикварный магазин располагался в особняке восемнадцатого века в Сивцем Вражке, маленьком переулке, прилепившимся к Старому Арбату.

Едва я подрулила к высоким кованным воротам особняка, как на широких мраморных ступенях появилась Томка в умопомрачительном воздушном сарафане небесно-голубого цвета. Быстро чмокнув меня в щеку и не дав опомниться, подруга схватила меня за руку и поволокла через торговый зал магазина, уставленный разными древностями в самую дальнюю комнату, где у нее располагалась реставрационная мастерская. Буквально впихнув меня в пыльное помещение, Томка устремилась вперед, а я, больно ударившись коленкой о какую-то железяку, поспешила за ней. Почти сразу, взору моему предстал мой собственный шкаф, так долго выманиваемый у меня Томкой и только с месяц назад отданный, наконец, в ее полное владение. Шкаф поражал дивной лакированной поверхностью дверей, блеском бронзовых ручек и вообще, всем своим новым обликом. Я даже замерла от восторга, однако, подруга пролетела мимо шкафа и затормозила возле письменного стола, заваленного какими-то пыльными папками. Ловко выхватив из стопки какой-то листок, Томка с гордостью протянула его мне со словами: Читай! Бывает же такое!

Я осторожно взяла в руки документ, точнее это была качественная цветная копия. Еще не веря в такую удачу, я быстро пробежала глазами по выцветшим от времени чернилам:

«Смоленск, 27 июля 1941 года.

Смоленское отделение Государственного Банка СССР

ЦЕННОСТЕЙ, ОТПРАВЛЯЕМЫХ В ГОХРАН СССР

(ГОСУДАРСТВЕННЫЙ БАНК СССР)…»

Чем дальше я читала копию документа, тем больше перехватывало у меня дыхание. Дочитав до конца, я обессилено опустилась в какое-то облезлое некогда аристократическое кресло обитое потертым бархатом и терпеливо ожидающее своей очереди на реставрацию, причем явно не первое столетие. В моей голове все перемешалось. Печатный текст был испещрен многочисленными рукописными пометками на немецком, сделанными возможно самим Герингом. Но одна полустертая надпись сразу бросилась мне в глаза: «Waldemahr Sсh.»! Не успела я прийти в себя, как около меня возникла Томка с двумя бокалами шампанского и на мой немой вопрос, который ясно читался у меня в глазах, затараторила:

- Ну что, подруга, оценила? Представляешь, во время реставрации твоего, да, ты не ослышалась, твоего шкафа, реставратору понадобилось снять зеркало с внутренней стороны дверки. Ну для полировки. А там, - это. Ну, что скажешь?

- Нет слов, - развела я руками, - меня мучает только один вопрос. Каким образом этот документ попал в шкаф к Герингу? То есть я хочу сказать, не в кабинет, не в сейф и даже не в письменный стол, а в шкаф, который как рассказывал дед, стоял в его спальне в охотничьем домике. Бред какой-то.

- А вот и не бред. Шкаф, а вернее сказать гардероб, судя по великолепно сохранившимся чернильным штампам с инвентарным номером, а именно цифрой «927», на все сто процентов, действительно принадлежал рейхсмаршалу. Это все, что пока мы можем с уверенностью сказать.

- Томка, я позвоню Тарасову? Пусть пришлет наших спецов. Ты не возражаешь?

- Я так понимаю, другого выхода все равно нет? Звони уж, а я пока дам команду кое что тут прибрать пока. Ну ты меня понимаешь.

Я кивнула и позвонив в «контору» вышла покурить на свежий воздух. Эксперты прибыли на удивление быстро и подхватив свои волшебные чемоданчики неслышно прошмыгнули внутрь. Когда к воротам особняка, в котором удобно расположился Томкин магазин, вальяжно подрулил огромный наглухо тонированный мерседес Тарасова, я выбросив окурок в ближайшую урну, мигом подскочила к распахнувшейся дверце автомобиля, чтобы засвидетельствовать таким образом свое почтение высокому начальству. Оно же в свою очередь, несмотря на выходной, явилось этому грешному миру во всем своем ослепительном блеске. Этот великолепный, явно шитый на заказ генеральский мундир, весь в блеске орденов и медалей, темно-синие лампасы идеально выглаженных брюк, надменный взгляд из под густых, начинающих седеть бровей…

Честно говоря я еще ни разу не видела Тарасова в парадном мундире и от неожиданности даже растерялась.

- Привет, Ростова, рот-то прикрой, а то муха залетит. Ну что вылупилась? Я сегодня детишкам в детском доме рассказы рассказывать буду, по команде «самого», - генерал закатил вверх глаза и сварливо продолжил, - это только у вас, бездельников, по воскресеньям выходной, ладно веди показывай свою «лавку древностей». И важно поднялся по ступеням, не обращая абсолютно никакого внимания на вившуюся вокруг него Томку.

Москва, архив ФСБ, июль 2009

Третий час я сидела в изолированной комнате архива и при тусклом свете настольной лампы, с трепетом листала пожелтевшие страницы. В сумраке комнаты передо мной проплывали непростые человеческие судьбы, которые жестоко гнула, а иногда и с хрустом ломала и перемалывала война.

«…После оккупации фашистскими войсками в августе 1941 года Смоленской области на его территории оказалось большое количество военнопленных и разрозненных групп советских войск. Именно они стали основой многочисленных партизанских групп и отрядов, которые стихийно возникали в области. Для борьбы с партизанами, которые наносили ощутимый урон для немцев, они создали специальную «зондеркоманду», которое выполняло карательные функции. Возглавил ее некто Вольдемар Шварц. Как показывают свидетели, Шварц добровольно приехал из Германии и вызвался участвовать в наведении нового порядка на оккупированных территориях…»

«… Из материалов судебного процесса 1986 года над фашистскими пособниками:

… Шварц и его пособники создали на территории области довольно широкую агентурную сеть. Провокаторы были успешно внедрены и в наиболее большие партизанские соединения. Всей агентурой руководила любовница Шварца, Иванова Лариса, уроженка г. Смоленска 1919 года рождения. В задачу агентов входило сбор информации о местах дислокации партизанских отрядов, места проведения диверсионных мероприятий, а также помимо прочего, места закладки оружия, медикаментов, продовольствия.

… Из показаний Ивановой Людмилы, матери Ларисы:

- Господин Шварц, впервые появившийся в нашем доме сразу после оккупации города немцами очень интересовался событиями начала лета 1941 года. Особенно его интересовала деревня Богданово Колодези, хотя также, он много и настойчиво расспрашивал о сотрудниках городских музеев, а также работниках госбанка, по каким либо причинам не успевших эвакуироваться и оставшихся на оккупированной территории.

- Вы передавали господину Шварцу какую либо информацию по интересующим его вопросам?

- Да, я рассказала ему о кладе, найденном в июне 1941 года…».

«…Борисов Алексей Васильевич, 1919 года рождения, уроженец Смоленской области, русский. Осенью 1941 года, находясь на фронте в должности командира взвода в звании лейтенанта Красной Армии, Борисов добровольно сдался в плен. Затем, проживая на временно оккупированной немецкими войсками территории, в Смоленской области, поступил на службу в карательную «зондеркоманду» Шварца. Принял присягу на верность фашистской Германии. Начав службу рядовым, за активную карательную деятельность получил звание капитана немецкой армии, был награжден двумя медалями «ОСТ» второй и третьей степени. В карательных операциях с участием Борисова расстреляно более 3500 советских граждан. Выполнял особые поручения Шварца. А именно, разыскивал с помощью своей агентуры лиц, участвовавших в эвакуации ценностей и по каким либо причинам оставшихся на территории оккупированных немцами. Так, Борисов показал, что по приказу Шварца подготовил и успешно осуществил операцию, в результате которой из партизанского отряда, действовавшего на территории Смоленской области, был вывезен лейтенант НКВД Козлов Илья Тимофеевич, участвовавший в перевозке ценностей, обнаруженных в д. Богданово Колодези в июне 1941 года. Однако, Козлов на допросах никаких сведений о местонахождении ценностей не сообщил и был расстрелян осенью 1941 года…

… Борисов арестован в мае 1985 года сотрудниками УКГБ СССР по Брянской области. Военным трибуналом Московского военного округа Борисов был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 64-а УК РСФСР и приговорен к смертной казни. В декабре 1985 года приговор приведен в исполнение…»

Я оторвала взгляд от документов и посмотрела на часы, и ахнула, третий час ночи! А утром в девять, необходимо быть у генерала с докладом. Эх, поторопились чекисты с расстрелом этого Борисовым. Неплохо было бы с ним пообщаться на тему пропавших музейных ценностей. Хотя из материалов дела хорошо видно, что господин Борисов о ценностях сообщал в общем, без подробностей. Скорее всего, всю добытую информацию собирал у себя Шварц, а Борисов не более, чем простой исполнитель, находящийся, не у дел. В общем, по большому счету докладывать особенно и нечего. Подтверждается то, что собственно нам было известно и раньше. По всем изученным мною документам проходит невидимой нитью сильный интерес Шварца к ценностям, по каким либо причинам, оставшихся на территории оккупированной немцами, а также к лицам, участвовавших в эвакуации оных. Причем, территориально его интерес почему-то ограничен только Смоленской областью.

Москва, Лубянка июль 2009

- Ростова, докладывайте!

- Из изученных материалов ясно, что подельники Шварца собирали практически любую информацию о музейных ценностях, оставшихся на оккупированной территории. Особенно их интересовала находка в районе деревни Богданово Колодези в июне 1941 года. О ней, кстати нам почти ничего не известно. Остались только показания Борисова, увы расстрелянного в 1985 году и матери любовницы Шварца, некой Людмилы Ивановой, да коротенького рапорта дежурного НКВД по городу Смоленску. Понять, что это за ценности из материалов, которые удалось собрать, пока невозможно. Видимо, речь идет о трех кованных сундуках, наполненных предметами из драгоценных металлов. И уж, как пить дать, ценности готовились к перевозке в Смоленск. Это все, что пока известно. Попали они в итоге в пункт назначения или нет, мы не знаем. Также неизвестно, имеют ли они какое либо отношение к разыскиваемой нами колонне смоленского ювелирторга.

- Зато известно, другое, – генерал надел очки, - экспертизой установлено, что все пометки на описи сделаны рукой Геринга. Все, кроме одной. Авторство которой, вне всякого сомнения принадлежит господину Шварцу. Вот, что он пишет:

«…достойное пополнение Вашей коллекции уже близко. Я привезу Вам то, что так бездарно упустил из своих рук Бонапарт. Вольдемар Ш.», - специалисты полагают, что речь идет о ценностях вывезенных Наполеоном из Московского Кремля, во время кампании 1812 года. Хотя, в попавшей к нам, благодаря Ростовой, копии описи речь идет лишь о банковских активах. Золоте в слитках, серебряных монетах 1924 года выпуска. О ценностях, упоминаемых Шварцем, в описи ни слова. Почему, в таком случае, он был так уверен, что сокровища Московского Кремля почти у него в руках? Каким образом, Шварц связал сокровища Московского Кремля с колонной Смоленского ювелирторга?

- Товарищ генерал, - встала я, - если мыслить логически, то куда могли отправить ценности, обнаруженные в деревне Богданово Колодези? В июне сорок первого? Конечно, в Москву. Но это после, а сначала? Только в Смоленск. В хранилище смоленского банка. А уж потом их должны были, по логике, эвакуировать вместе с остальными ценностями. А из Смоленского банка, вышла одна единственная колонна с ценностями. И, хотя в описи о кладе ни слова, это еще ни о чем не говорит. Может быть существовала еще одна опись, отдельная? А возможно, сокровища попытались вывезти, вообще не описав. Хотя странно. Ведь, скорее всего, когда найденный клад поступил в Смоленск, сразу должны были вызвать спецов из Московского исторического музея. Так уж повелось. По крайней мере, если я не ошибаюсь, сейчас процедура именно такая. И я не думаю, что в то время она сильно отличалась. Но вот прибыли ли эти специалисты в Смоленск? Возможно, в связи со сложившейся обстановкой они не смогли доехать до Смоленска, или просто не успели. В таком случае, отсутствие описи клада вполне объяснимо. Ценности такого рода должны описывать специалисты-историки. А обычные банковские служащие, я думаю, могли только указать количество и общий вес.

- Интересно, если спецы из Москвы так и не приехали, то вопрос: чем это они были так заняты? – как всегда, не к месту, ехидно поинтересовался Мишка.

- Вы, Суходольский, напрасно иронизируете. В то время Госбанк СССР был занят очень важной задачей. – Блеснул генерал эрудицией. - А именно, формированием полевых учреждений. Если я не ошибаюсь началось оно в августе 1941 года и до декабря 1941 года уже функционировало 598 полевых учреждений госбанка СССР. Ладно, это я так, в порядке общей информации. Итак, Шварц младший убит, все пособники фашистов, имевшие отношение к данному делу, либо расстреляны по приговору суда, либо нам неизвестны. Да, не густо. – генерал порывисто встал из за стола и, заложив руки за спину принялся прохаживаться по кабинету. – Суходольский, а что у нас по бытовой версии убийства?

- Установлено, что гражданин Шварц в последнее время ни с кем не конфликтовал. Среди уголовного контингента всегда считался чудаком, помешанным на истории второй мировой. Как бывший сотрудник милиции к криминальным структурам отношения не имел. Занимался сбором информации, контролировал часть смоленского лесного массива. Давно разведен. Жена уже пять лет проживает в США с новым мужем, гражданином Соединенных Штатов Америки. Детьми не обзавелся. Проживал один. Все говорят одно и то же. Он что то искал и был на этом зациклен. Вел активную переписку по интернету, с такими же энтузиастами как и он. Так что, мотивов для убийства на бытовой почве, пока не просматривается. – Суходольский развел руками и сел на место.

- Ну и славно. В таком случае, вам необходимо, в срочном порядке установить, кто из бывших пособников Шварца старшего, здравствует по настоящее время. Что думаете предпринять в этой связи? – Генерал строго обвел взглядом присутствующих, - Ростова, ваши соображения?

- Я думаю так. Нам необходимо проверить все международные авиарейсы, прибывшие в Россию за последние несколько недель. Тот кто вступил в игру, почти на сто процентов прилетел из-за границы. Всех пособников, оставшихся после войны на нашей территории, даже мелких, так или иначе, за эти годы выявил КГБ. А мы имеем дело явно с крупной фигурой. Остаться вне подозрений и залечь на дно, даже с другими документами, крупному фигуранту почти наверняка не удалось бы. За эти годы он неминуемо бы где-то засветился. На эту версию работает также тот факт, что вся возня вокруг этого дела началась только в последнее время. Что мешало нашему неизвестному заняться поисками сокровищ лет двадцать назад? Правильно. Только одно. Потому, что он иностранец! В смысле имеет не российское гражданство. Улавливаете ход моих мыслей?

- Точно, в советское время за каждым иностранцем велось наблюдение и осуществлялся строжайший контроль. В наше же время, сами знаете. – Подхватил Суходольский. – Единственное, не совсем понятно, кого искать?

- А вот тут нам поможет эхо прошлого, - довольно улыбнулась я. – А точнее убиенная старушка с Котельнической набережной… Необходимо всего лишь выяснить список всех иностранцев, прибывших в СССР в апреле – мае 1974 года и сравнить со списком прибывших в этом году в период с июня по август. Я почему-то абсолютно уверена, что хотя бы одно совпадение будет стопроцентно.

- Гениально, - выдохнул Суходольский.

- А вот вы, Суходольский, попотеете еще и в архиве. И, я думаю, при определенном усердии, без труда выявите тех лиц в отношении которых, приговоры военных трибуналов по той или иной причине, не были приведены в исполнение. В архивах есть показания сотен, если не тысяч свидетелей бандитской деятельности Шварца на оккупированной немцами территории. Наверняка, следок какой нибудь, да отыщется. Все понятно? Ростова, займешься аэропортами. Суходольский – архив. На все про все у вас одни сутки. Больше дать не могу, при всем желании. Сами понимаете. Так что, вперед, завтра в это же время жду результат.

«ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА № 76 ШТАБ ЗАПАДНОГО ФРОНТА.

КАРТЫ 500 000, 100 000

Первое. В течении всего дня на фронте продолжались ожесточенные бои.

Второе. 22 армия. Войска армии 3.8 продолжали отражать атаки противника по всему фронту и к исходу 3.8 удерживают прежний рубеж.

29 стрелковая дивизия – 48 танковая дивизия. В 4.00 3.8 противник перешел в наступление в направлениях: силою до батальона – на Еремеево и двумя батальонами – на Малахово.

Перед дивизией установлено скопление пехоты противника в районе Ширипина, Баталиха.

214 стрелковая дивизия. Против дивизии в направлении Лазаева, Задежа наступало до полка пехоты противника. Результаты боя выясняются.

62 стрелковая дивизия. 170 стрелковая дивизия. Отразив атаку до полка пехоты противника, удерживают прежний рубеж.

174 стрелковая дивизия отразив атаку до батальона противника и перейдя в наступление, овладела выс. 127.4. Противник отошел в направлении Краснополье;

186 стрелковая дивизия удерживает прежний рубеж. В лесах западнее Краснополье в районе Вешня отмечено скопление сил противника.

В районе Курилово, Дъякова, Шарапово установлено скопление пехоты и бронемашин.

В районе Бор Гламазды отмечено сосредоточение пехоты.

256 стрелковая дивизия одним стрелковым полком ведет бой в районе Плоскошь, имея перед собой в районе Волок до пехотной дивизии. Туда же выдвигается еще один стрелковый полк дивизии. Третий стрелковый полк – на Штарм 22- ст. Назимово.

Третье. Группа Масленникова. 252 стрелковая дивизия – на прежнем рубеже готовится к форсированию р. Зап. Двина, одновременно организует ПТО районах Гарабучиха, Пожарище, Оленица 1-я, Красные Сосны.

243 стрелковая дивизия двумя полками переправилась на южн. берег р. Зап. Двина и достигла рубежа Баево, Воскресенское, Поярково.

Перед фронтом дивизии действуют мелкие группы 14 мотострелковой дивизии противника.

Штаб группы – Бенцы.

Четвертое. Группа Хоменко с утра 3.8, преодолевая упорное сопротивление противника, главными силами продолжала наступление.

250 стрелковая дивизия к 15.15 3.8 ведет оборонительный бой на рубеже Лосьмино, Околица. Перед дивизией части 19 танковой дивизии.

242 стрелковая дивизия к 15.15 3.8 продолжала наступление на Жидки. Огнем своей артиллерии дивизия взорвала склад мин противника в районе д. Жидки. Результаты боя уточняются.

251 стрелковая дивизия с утра 3.8 вела наступление в направлении Жидки, Починок 2-й. Перед фронтом дивизии противник мелкими группами отходит в направлении Сеченки.

107 танковая дивизия продолжала наступление на Городно. Сведений о результатах наступления нет.

Штаб группы – лес 2 км сев-вост. Подзайцево.

Пятое. 19 армия с утра 3.8 продолжала наступление.

166 стрелковая дивизия с рубежа Бракудено, Сеченки развивала успех своим левым флангом и к 17.00 3.8 овладела Гутарово и ведет бой за Модоново.

91 и 89 стрелковые дивизии ведут бои на прежнем рубеже.

162 стрелковая дивизия к 11.00 сосредоточилась в районе Вадино.

50 стрелковая дивизия доукомплектовывается в прежнем районе

Штарм 19 – Вадино.

Шестое. Группа Рокоссовского. Части группы с утра 3.8 продолжали бои на зап. Берегу р. Вопь. Противник продолжает упорно оборонять рубеж Новоселье, Пнево. Существенных изменений в положении частей группы за день 3.8 не произошло.

Седьмое. 16 и 20 армии к 12.00 3.8 вели арьергардные бои на фронте Пневская Слобода, свх. Зап. Морево и далее по реке Хмость до р. Днепр у Малиновска.

229 стрелковая дивизия 20 армии переправлялась на вост. Берег р. Днепр у Ратчино (5 км вост. Морево).

34 стрелковый корпус из района Морево двигался к переправе у Ратчино и южнее.

Продолжалась переброска горючего и огнеприпасов на зап. Берег р. Днепр у Ратчино для частей 16 и 20 армий.

Восьмое. Группа Качалова. Войска группы в течении 2.8 продолжала вести упорные бои с противником, охватывающим фланги группы и развивающим прорыв в восточном направлении.

104 танковая дивизия в 13.00 2.8 под натиском противника с направления Иванино поэшелонно начала отход в районе Никитина, Борисовочка, Егоровка.

149 стрелковая дивизия к 13.30 2.8 вела бой на рубеже Зимницы, Сторино, Смычково.

145 стрелковая дивизия к 13.30 2.8 оборонялась двумя полками на рубеже Смычково, Жигалово, двумя полками прикрывалась с запада на фронте Дундуковка.

31 механизированный сводный полк к 13.30 2.8 отходил на Нов. Деребуж, имея перед собой до усиленного батальона с 15 танками и 30 мотоциклистами.

Сводный полк развивал наступление с рубежа отм. 175.3 отм. 185.9 на Андреевские, Печкуры. Перед полком до батальона пехоты с бронемашинами и мотоциклистами.

К исходу дня 2.8 перечисленные части, сдерживая наступление противника, оставались на указанных рубежах.

52 и 21 дивизии по данным Центрального фронта, после боев в районе Понятовка, Нов. Дубовичка отошли на юг – одна в район Красноселья, вторая – Пожыр.

Штаб группы – Стодолище.

222 стрелковая дивизия не сдержав прорвавшегося в Рославльском направлении противника, к 13.00 2.8 начала отход с рубежа р. Остер (15 км зап. Рославль), двумя полками на Рославль, одним полком (774) на сев. – восток.

К исходу дня 2.8 части дивизии в беспорядке отошли в Рославль. Перед фронтом дивизии действуют части 189 пехотной дивизии противника. Связь дивизии с 774 полком утеряна.

С 11.00 3.8 два полка дивизии продолжают отход на р. Остер (13 км сев.-вост. Рославль) для организации обороны.

Части дивизии приводятся в порядок.

Штадив – Дуги.

Девятое. ВВС фронта с утра 3.8 вели разведку противника в районе Ярцево, Задня, Курдымово, Рославль, бомбардировали танковые колонны в этих же районах, прикрывали переправу войск 20 армии.

Потери противника: по предварительным данным сбито 5 бомбардировщиков.

Наши потери: 3 самолета ПЕ-2 не вернулись на свой аэродром.

Начальник штаба Зап. Фронта Воен. Комиссар штаба Зап. Фронта

Генерал-лейтенант В. Соколовский полковой комиссар Аншаков

Начальник оперотдела штаба

Западного фронта

Генерал-майор Рубцов»

Смоленская область, август 1941

Прошло около двух часов, как Пустовалов с тремя бойцами ушел в сторону Сокольников. Перегрузка ценностей давно была завершена, два пустых грузовика надежно замаскировали, загнав машины на дно карьера и обрушив на них огромный пласт песка. Гудков опять в который раз посмотрел на часы: «Как медленно идет время!». На душе было муторно и тревожно. Хорошо еще, что ночь выдалась такая пасмурная и темная, на черном небе – ни звездочки. Около четырех часов утра, Гудков незаметно для себя задремал, привалившись спиной к огромной сосне и не сразу проснулся, когда сквозь дрему услышал голос старшего инкассатора: - Товарищ майор, проснитесь! Поднявшись и тряхнув головой, отгоняя последние остатки сна, Гудков сразу услышал звуки далекого боя и посмотрел вверх. Над Сокольниками уже разлилось зарево пожара, окрасившего небо над темной стеной леса в малиновый цвет.

- Иван Тимофеевич, - продолжая прислушиваться, Гудков надел фуражку и застегнув верхнюю пуговицу на кителе, - собирайте людей. Через десять минут выступаем. Вперед вышлите разведку на трофейном мотоцикле.

- Есть, - козырнул старший инкассатор и растворился в предрассветном тумане.

Успешно миновав опасный участок, колонна форсировала безымянную речушку и углубилась в лес. Только когда позади осталось около десяти километров лесной дороги, Гудков позволил себе перевести дух и отдал команду остановиться. Следовало разведать подступы к находившейся в трех километрах впереди деревне Смирновке, а кроме того дождаться группу Пустовалова. Разведка вернулась быстро. Оказалось, что немцев в данном населенном пункте нет. Путь был свободен. Немного тревожило отсутствие капитана Пустовалова, однако, Гудков все же принял решение двигаться дальше. Миновав деревню, колонна упорно продолжала двигаться вперед. Около трех часов пополудни, далеко впереди, где скрылся за поворотом лесной дороги, мотоцикл разведки, раздался взрыв и послышалась беспорядочная стрельба. Первая машина в которой ехал Гудков, резко затормозила. Майор выскочил из грузовика. Стрельба впереди постепенно стихала и уже сквозь характерную трескотню немецких автоматов нельзя было различить ни одного винтовочного выстрела. Вскоре раздался взрыв гранаты и все стихло. Дело явно принимало скверный оборот.

- Сидоров, быстро сдай метров сто назад и сворачивай в лес, на заросшую просеку, там увидишь, - Гудков хлопнул по плечу водителя полуторки, - Иван Тимофеевич, бери трех бойцов и ко мне!

- Значит так, немедленно маскируем следы колес на съезде с дороги и отходим в лес. Двигаемся цепью. Задача – прикрываем колонну. Все ясно?

- Так точно, - старший инкассатор вытащил наган из кобуры и повернулся к бойцам, - за мной!

Вскоре, и без того узкая и заросшая молодняком просека кончилась. Машины уперлись в огромные вековые сосны.

- Приехали, - сплюнул с досады Гудков, - стоп.

- Ну, и что делать будем, майор? – старший инкассатор устало опустился на подножку машины.

- Занимай оборону, Иван Тимофеевич, дай команду бойцам окопаться, - Гудков жадно затянулся папиросой, - а я пройду вперед, осмотрюсь вокруг.

Пройдя по сосновому бору около километра, Гудков вышел на небольшую поляну, сплошняком заросшую малиной. Ягодный кустарник рос густо, намертво переплетенные ветви достигали двух метров высотой. Несколько кривых одичавших яблонь, безнадежно тянули вверх почти голые корявые ветви, пытаясь пробиться к солнечному свету сквозь мощные кроны корабельных сосен. По всему было видно, что в давние времена здесь жили люди. С трудом пробираясь через заросли, Гудков внимательно смотрел по сторонам. Наконец, он увидел, то что искал. Край сплошь покрытого мхом фундамента, сложенного в незапамятные времена из больших гранитных блоков. Забравшись на каменное сооружение, майор почти сразу увидел небольшой провал в земле, чернеющий среди кустов. Встав на колени, Гудков стал руками расширять ход, разгребая руками почву, пока под толстым слоем прелой листвы, перемешанной с глиной, не показались первые каменные ступени, ведущие вниз. Решение возникло мгновенно. Стремительно поднявшись на ноги, майор бегом бросился обратно.

Совещание с Иваном Тимофеевичем заняло не больше минуты. В виду безвыходности сложившегося положения, было решено сделать «захоронку» с ценностями в обнаруженном подземелье. Тщательно все замаскировать, потом вернуться к Сокольникам, ввязаться в бой с немцами и бросив пустые машины, уводить неприятеля назад, в сторону Гусевки. В ходе боя разделиться на две группы и, попытавшись оторваться от врага, лесами пробираться в сторону фронта. Определившись с составом групп и наметив по карте маршруты отхода, приступили к разгрузке автомашин.

Москва, август 1941

«…капитану Коновалову в рамках проведения операции «Берлинский снег» срочно в течении 5 (пяти) часов подготовить группу десантников в составе 45 человек для выброски в Дорогобужском районе Смоленской области. Задача – поиск и эвакуация с оккупированной территории груза смоленского ювелирторга. Об исполнении доложить.

Начальник 4 Управления НКВД СССР… »

Смоленская область, август 1941

Гудков лежал в густых зарослях папоротника и стиснув зубы пытался сдержать стон. Ранение в ногу было не опасным, сквозным, но очень болезненным. Кость, к счастью, была не задета, так по крайней мере после поверхностного осмотра заявила Леночка, сейчас занятая перевязкой раненной ноги майора.

- Ну, потерпите еще немного, - ласково приговаривала она, быстро и умело наложив жгут и зубами разрывая уже третий по счету индивидуальный пакет.

Прошло всего несколько часов с того времени, как они разделившись на две группы по пять человек, заняли позицию на окраине Сокольников. Сначала все шло по задуманному плану. Они успешно ввязались в бой и начали отходить, уводя наседающих немцев все дальше от спрятанных ценностей. Гудков видел, как старший инкассатор, установив пулемет «максим» в кузове полуторки, отстреливался от преследовавших его мотоциклистов. Дождавшись пока полуторка с первой группой и преследовавшими их немцами на пяти мотоциклах с колясками и бронетранспортере, скрылась из виду, группа Гудкова ворвалась в деревню и забросав гранатами несколько немецких танков, стали отходить на юго-восток. Немцы быстро опомнились и Гудков, потеряв трех бойцов, лишь с большим трудом смог оторваться от преследования. В результате, из его группы уцелели только он и медсестра, спасенная Пустоваловым в Гусевке и колдовавшая сейчас над его раной. Несмотря на тяжелое положение, план в целом удался. Теперь, необходимо было обдумать ситуацию и принять меры к переходу линии фронта. Определив примерно свое местонахождение, Гудков принял решение двигаться строго на восток. Однако, было ясно, что с такой раной далеко не уйдешь. Майор тяжело вздохнул, вытащил пистолет и выщелкнув магазин пересчитал патроны. Всего пять патронов. Не густо. Но ничего, бог даст, этим добром еще разживемся.

- Ну, красавица, - Гудков ласково посмотрел на Лену, - найди мне крепкую палку и пойдем потихоньку?

- Конечно, товарищ майор, - Лена помогла Гудкову подняться и, подставив плечо, крепко обхватила командира за талию.

Москва, Лубянка август 2009

- Товарищ генерал, за последние три месяца из вновь прибывших в Россию заслуживает внимание всего один человек. Наиболее перспективная для нас фигура по заключению аналитиков, - некто Отто Валенберг, 1924 года рождения, немец, прибыл из Ганновера. В нашей стране второй раз. Первый раз он посещал нашу страну, как вы уже поняли, в мае 1974 года. Цель поездки, как и в прошлый раз – туризм. Остановился в гостинице «Пекин», в разговоре с гидом выразил желание посетить Смоленск. Вместе с ним в Москву прилетели: Ганс Фишер, 1969 года рождения и Гюнтер Браун, 1967 года рождения. Заслуживает особого внимания, тот факт, что оба они - бывшие сотрудники службы военной контрразведки ФРГ, так называемой МАД. В общем, судя по всему, те еще перцы. Вот их фото, - я положила на стол перед генералом несколько цветных снимков, - Они прилетели в Москву еще 29 июля, в аэропорту Домодедово взяли напрокат машину. Так что, теоретически, вполне могли тридцатого июля, когда был застрелен господин Шварц, быть в Смоленске. Сейчас за ними установлено круглосуточное наблюдение, дистанционная «прослушка» и прочие прелести жизни. Изучаются записи камер видеонаблюдения, установленных на Минском шоссе, послан запрос на их автомашину в ГИБДД, – Закончив доклад, я села.

- Дай бог, чтобы вы не ошибались, - Тарасов опять взялся за свои любимые очки, - Ну, теперь это забота служб наружного наблюдения. Надеюсь в гостиничном номере «жучки» не стали устанавливать?

- Обижаете, товарищ генерал, мы же все понимаем. Они же «спецы» из контрразведки, к чему сразу расстраивать людей? – Суходольский почесал гладко выбритый подбородок и опять ухватил стакан с минералкой.

Тарасов подозрительно покосился на Мишку и продолжил:

- Службу наружного наблюдения вы нагрузили работой, а что сами думаете делать?

- Прокатимся по наиболее вероятному маршруту колонны, я тут набросала на досуге схемку. Осторожненько опросим жителей окрестных деревень, должен же кто-то еще остаться в живых и помнить те лихие годы.

- Добро, продумайте «легенду» и выдвигайтесь. С местными органами МВД никоим образом не взаимодействуйте. Действуйте полностью автономно. Если появиться какая либо новая информация, я вам незамедлительно сообщу.

Смоленская область, август 1941

Иван Тимофеевич с трудом повернулся на бок. Адская боль в правом боку, куда угодила фашистская пуля, казалось пронзила его насквозь. И все же превозмогая сильную боль, он посмотрел на улицу. Сквозь щели в дощатом сарае, куда его бросили немцы, отчетливо были видны: кусочек пыльной улицы, край какого-то деревенского дома, старая яблоня сплошь усыпанная крупными зелеными яблоками. «Антоновка, - отрешенно подумал старший инкассатор, - еще не успела созреть». Рядом послышался шум подъехавшей автомашины, хлопнула дверца. Скрипнув несмазанными петлями, распахнулась дверь в сарай. Старший инкассатор зажмурился от яркого солнечного света, хлынувшего внутрь.

- Ну здравствуй, красноперый, не узнаешь?

Иван Тимофеевич с трудом разлепив глаза, посмотрел на вошедшего. Перед ним стоял, заслоняя весь дверной проем и тяжело опершись на резной деревянный посох, очень толстый эсесовец с капитанскими знаками различия. Присмотревшись, инкассатор не поверил своим глазам. В этом среднего роста, заплывшем жиром, седом старике, сейчас трудно было узнать щеголеватого штабс капитана царской армии, с которым Иван Тимофеевич, тогда красноармеец пулеметной роты, столкнулся в жестоком бою за станицу Богатую в далеком 1918 году.