Римма Глебова

 

ОСТАНУСЬ...

рассказ

 

В конце туннеля яркий свет и я иду,

Иду по выжженной траве, по тонкому льду.

Не плачь, я боли не боюсь, ее там нет.

Я больше может не вернусь,

А может... я с тобой останусь…

 

Андрон ехал с работы и, как обычно, включил в машине радио. В это время всегда передавали концерт с забавным ведущим, он юморил и любил устраивать викторины и конкурсы на лучшую песню. «Друзья, сейчас вы услышите, возможно уже знакомую вам, песню… Она всегда очень трогает наших слушателей, так что будьте готовы позвонить и дать ей достойное, а может быть, и самое первое место в нашем конкурсе… Итак, у нас в студии Дита с песней «Останусь!»

Андрон уже как-то слышал эту песню и теперь даже узнал голос – он был запоминающийся с первого раза, то сильный, взмывающий к высоким нотам, то cлабеющий и тихий, вибрирующий от глубокой печали, а потом с легкой хрипотцой понижающийся почти до шепота...

«В конце туннеля яркий свет слепой звезды, подошвы на сухой листве оставят здесь мои следы, еще под кожей бьётся пульс и надо жить, я больше может не вернусь, а может... я с тобой останусь…»

 

Когда певица смолкла и даже вздохнула, словно от облегчения, что высказалась до конца, ведущий тоже вздохнул. «На сегодня это последняя песня! Голосуйте, дорогие слушатели, ставьте ваши баллы от нуля до десяти, звоните! Напоминаю наш телефон… Можете чуть-чуть разориться и послать эсэмэску… шучу-шучу, это совсем недорого, вашей зарплаты хватит, и еще на пиво останется. Я с нетерпением жду!». Зазвучала бодрая музыка, потом пошла реклама мебели.

Андрон быстро вбил в свой телефон услышанный номер, но не был уверен, что запомнил правильно. Он уже въехал во двор своего дома, встал на стоянку. Потом, еще колеблясь, позвонил… начал путано объяснять, что ему очень понравилась певица Дита, он ставит ей 10 баллов, и нельзя ли узнать номер ее телефона… «Нельзя!» - строго ответил ведущий, но Андрон не отставал, заявил, что он журналист и хочет взять интервью у Диты. Он действительно тут же решил, что возьмет у нее интервью, и редактор журнала напечатает и гонорар заплатит. Потому что… потому что голос необычный, и исполнение тоже… голову на отсечение, что красавица. Вполне возможно, что удастся раскопать какую-то свежую и нестандартную историю. Телефон он получил и позвонил в тот же вечер.

Голос Диты по телефону звучал иначе, чем в песне, был звонче и бодрее и, как показалось Андрону, довольно отзывчив. Однако в интервью она долго отказывала, упиралась, пришлось уговаривать. Уговорил. Правда, согласилась на беседу исключительно по телефону, мол, времени нет, и не сегодня, а как-нибудь… потом, в другой раз.

Андрон был сильно заинтригован, стал думать о ней – какая, как выглядит, какое может быть у неё лицо, рост… Он даже стал строить планы на встречи, пригласить в кино, в клуб на тусовку… Со своей последней девушкой он месяц как расстался, хотя она продолжала названивать, и недавно даже явилась прямо в редакцию. Наткнулась на редактора, тот чрезвычайно заинтересовался, еще бы – рост, ноги, талия, фейс! И увел не медля беседовать в свой кабинет, Андрон только с облегчением проводил их взглядом. Редкая дурочка, о чем с ней беседовать, но редактору виднее. Журнальчик у нас гламурненький, про шоу и про бизнес, редактор до пятидесяти еще не дотянул и любит гламурненьких девочек, не в смысле непременно уложить в кроватку, но и на предмет выжать из девочек что-либо интересненькое и с парочкой завлекательных фоток.

 

Прошла целая неделя, прежде чем Андрону удалось взять у Диты интервью. Он почему-то сразу стал волноваться и прослушал первые фразы. Теперь голос у нее был опять другой – низкий и приглушенный, порой словно замороженный, и говорила она замедленно, сбивчиво и будто нехотя, с длинными паузами…

«…Меня мама назвала Афродитой… Мама была очень красивая… Когда я родилась, мама пришла в восхищение и тут же придумала мне имя. Но позже мое имя все сократили и стали просто называть меня Дитой. Я закончила музыкальное училище по классу вокала, в прошлом году приняла участие в престижном конкурсе… Семья?.. Отец ушел через два месяца после моего рождения, когда… когда… ну неважно… А мамы давно уже нет, сердце не выдержало… она так и не узнала, что я стала певицей… Про детство?.. Ну зачем… Ну ладно, раз так надо… После смерти мамы… мне было тогда пять лет, я росла сначала в приемной семье, потом… потом они меня сдали в … в приют… Там я начала петь… Меня услышал на городском концерте один продюсер… хороший человек, он помог мне поступить в музыкальное училище-интернат… Мы и сейчас дружим, он мне помогает, я ему очень признательна… Музыка, пение – смысл моей жизни. Еще рассказать?.. Я не знаю, что. Давайте закончим на этом... Фотографию… ну хорошо, я скину вам на телефон…»

Когда Андрон получил фото, его сердце вздрогнуло и душа унеслась в неведомые места – туда, где водятся такие девушки с такими лицами и глазами… Слегка скуластое с острым подбородком лицо, светлые волосы небрежно спадают на лоб и на плечи. Большие, удлиненные к вискам серые глаза… широкая улыбка во весь красивый длинный рот открывала ряд белых крупных зубов. Её не совсем правильное лицо было далеко от стандартного идеала женской красоты, но глаз отвести от неё, от её улыбки было невозможно... Рот улыбался заразительно, но взгляд оставался холодным, серые глаза смотрели ледяно и насмешливо. А еще Андрону чудилась злость в её глазах. Но с чего бы ей злиться, при такой-то внешности.

Андрону захотелось увидеть Диту вживую, рядом, услышать её настоящий голос, не телефонный и не певческий. Он будто околдовался, он заболел ее улыбкой и глазами – этим холодным взглядом, который надо не медля растопить, согреть, изменить ледяное выражение на теплое и приблизить эту девушку к себе. Если надо будет, то всеми силами завоевать ее внимание и её дивную улыбку. Он уже забыл про интервью в журнале и гонорар, и думать об этом уже не думал.

Андрон звонил ей каждый день, он хотел слышать её, а еще более видеть. Наконец, она сдалась под его напором и пригласила на свой сольный концерт в помещении арт-клуба, сказала, что оставит ему билет во втором ряду в окошке у администраторши, потому что зал небольшой, и он может не успеть купить в кассе.

Но на концерт Андрон сильно опоздал, оказывается, редактор как раз на этот вечер запланировал совещание, и оказывается, все слышали об этом, кроме Андрона, если он что-то в этом роде и слышал, то не внял, просто не обратил внимание, он думал о Дите и слышал только одно – песни Диты, он собрал и записал себе всё, что нашел в интернете. Хотя там было немного – всего три песни, но он готов был слушать их еще и еще…

Концерт уже заканчивался, окошко, где был для него билет, закрыто, и Андрона в зал не впустили, только в вестибюль. О там потоптался, покрутился и вышел, спустился обратно по лестнице в десять ступенек – он зачем-то посчитал, и стал ждать внизу, поглядывая на вход. Десять ступенек – десять баллов, которые он на радио отдал ей, и её песня заняла первое место среди глупых веселых так называемых «хитов»… Он кое-что уже знал о ней из неохотного интервью по телефону, немного, но всё же… Какой голос, какое лицо! Скоро, вот сейчас он с ней познакомится…

Когда все зрители вышли, Андрон уже в нетерпении смотрел на двери, вот они снова распахнутся, и она выйдет… Раз Дита не увидела его в зале на месте, обозначенном в билете, то должна догадаться, что он будет ждать снаружи.

Из распахнувшихся широко дверей выкатилась коляска. Светловолосая девушка тонкими изящными руками ловко подкручивала колеса, длинное сиреневое бархатное платье спускалось почти до кончиков красных туфелек… Рядом шла высокая дородная брюнетка средних лет в белом костюме – или она казалось высокой рядом с низкой коляской. Коляска встала, остановилась и брюнетка. Они о чем-то негромко разговаривали, девушка в коляске слегка вытянула шею и огляделась… потом снова повернулась к спутнице. Та показала пальцем за ее спину, куда-то вниз. Девушка обернулась. Рядом с лестницей, на пандусе, в самом низу лежал роскошный букет желтых роз. Какие она любила. Но он не мог знать об этом. Они не говорили по телефону о цветах. Девушка спустила коляску по пандусу, наклонилась и подняла букет. Подержала, опустила лицо в цветы… потом высоко подняла руку и забросила букет далеко в сторону – на проезжую часть. Тут же один автомобиль переехал желтые полураскрытые лепестки, следом другой… Девушка улыбалась, а в серых глазах блеснули слезы злости и отчаяния. Остальному миру невидимые.

Женщина в белом костюме с сожалением смотрела – бросить такой шикарный букет под колеса. Наверно, розы от того, который не пришел за билетом. Может, он всё же приходил и видел её, и убежал. Бедная девочка, она так волновалась, ждала кого-то, всё заглядывала в дырочку занавеса перед выступлением… А после концерта замкнулась, не улыбалась. Нагрубила распорядителю клуба. Два букетика, что кинули на сцену, оставила в раздевалке. Другая бы на ее месте каждым подаренным цветочком дорожила. Не напрасно же говорят про Диту, что она злая. Поет хорошо, это да. Голос потрясающий, а энергетика какая! Она сказала перед концертом: «Я хочу петь так, чтобы все забыли о моем кресле. Ведь многие считают, что я слабая, но это совсем не так. Я могу любому дать фору. Я докажу это!». Она доказала. Аплодисменты, крики «браво!». Публика молодежная, ее так просто не проймешь, ее поразить надо. Публику Дита в силах поразить, а конкретного какого-нибудь молодого человека… Ходили слухи, что один влюбился в нее и пытался ухаживать, но скоро сбежал, наверно, не выдержал взглядов всех встречных-поперечных. Да еще, как говорили, он рассказывал своим друзьям подробности их встреч… Конечно, она всё знает – добрые люди всегда донесут.

«Дита, ты вернешься, или домой?» - крикнула администраторша. Дита, не оборачиваясь, покачала головой. Женщина вздохнула и вошла обратно в здание.

Андрон ехал по длинному шоссе, машины мчались наперегонки, и он тоже прибавил газу. Включил радио. После какой-то чепуховой песенки про весну и грустную любовь, радио умолкло… и зазвучала знакомая мелодия и уже знакомый, с чуть заметной хрипотцой голос…

«…Я больше может не вернусь, а может... я с тобой останусь. Останусь пеплом на губах, останусь пламенем в глазах, в твоих руках дыханьем ветра... Останусь снегом на щеке, останусь светом вдалеке, я для тебя останусь светом…»

Он остановил машину у обочины и слушал, опустив голову на скрещенные на руле руки. Но не дослушал до конца, выключил радио и рванул машину с места. Здесь стоянка была запрещена.

На дороге возникла сложная ситуация, небольшая авария, машины объезжали слегка помятый черный «фольксваген», водитель вышел и стоял рядом…

Андрон с неудовольствием рассматривал помятое крыло. Лучше бы он остался стоять у той обочины, не ипортил бы машину. Но ведь там стоянка запрещена. А может, лучше было остаться у той лестницы и пандуса… Нет. Это невозможно. Нет. То место у пандуса тоже запрещенное. Может, кто-нибудь другой, но не он. Нет. Надо выкинуть к черту радио из машины. Завтра же.

 

-------------------