Весенние ласточки Яков Аркадьевич Поливальников давно развёлся с женой и в свои 38 лет жил, как говорится, в своё удовольствие. Смугловатый, с большими карими глазами и губами „бантиком“, моложавый и интересный мужчина – он пользовался определённым успехом у женщин, но этим особо не злоупотреблял, так как из всех известных ему свобод, признавал только свободу своего выбора и своих желаний. Собственно, из-за этого он и лишился хозяйственной, умной и милой жены Аллы и красавицы дочери Яны. «Не нужен мне матриархат в доме», – после развода объяснял свой поступок Яков прилипалам- друзьям. Утешая свою совесть тем, что с бывшей семьёй он продолжает поддерживать нормальные отношения – иногда навещает, приносит подарки и помогает деньгами, заводить другую семью он всё же не стал, твердя себе под курносый нос: „Я бабу на бабу не меняю, все они одного замеса“. Такое однобокое отношение к противоположному полу не мешало ему увлекаться, порой всерьёз, отдельными „штучками“, и в короткие минуты страсти испытывать чувства, похожие на влюблённость. – Ах, Мария, ласточка моя весенняя, – уткнувшись в рыжие волосы очередной пассии, говорил он. – Ты такая хорошенькая, такая вкусненькая, что мне страшно тобой пресытиться. – Вот в такие минуты, – мудрствовал лукаво Яков, – рождаются мысли о любви. И даже если у меня её нет, то рядом с тобой, сейчас, я выдумаю любовь! – А почему это я – „весенняя ласточка“? – пропустив мимо ушей последнюю фразу, спросила девушка. – Глупышка, моя пышка, неужели ты не понимаешь, что с твоим появлением в моей жизни опять наступила весна. – Но ты меня так мало знаешь, – поскромничала, удовлетворённая ответом Мария. – А вдруг я – „Душечка“ и, на некоторое время, притворяюсь хорошенькой? – Ничего, притворство – это чисто женское качество, данное самой природой, или, вернее, её не лучшей стороной. Но я изгоню из тебя всех бесов, моя кающаяся Мария, – взял на себя роль Спасителя Яков, – и ты будешь мне верна, вечно верна. Единственной проблемой в их отношениях была явная пышность женщины. Яше нравились худенькие и стройные „образцы прекрасного телосложения“, как он это называл. Но Маша ему тоже очень нравилась и, сочинённая им „Молитва начинающей вегетарианки“, была воспринята ею всерьёз. Каждое утро у неё начиналось с этих слов: Защити мя, Господи, От бекона подлости, От гуляша – подлянки, От, в горшках, солянки. Избави рабу Божию От плова придорожного, Спаси дуру от кабака, От цыплёнка - табака, Холодца злодея, Мяса фрикаделя. Вразуми холопку Не есть эскалопку, Отринь от заразы – От с поджаркой зразы. Чтоб черти не гнали Вкусить расстегаи. Защити мя, Боже, – Мясо мне негоже. И пока есть сила. Да спаси меня. Мать Анастасия! О том, что Мария и правда читала эту „молитву“, Яков не знал, но положительные перемены в фигуре женщины стал отмечать. Несмотря на внешнюю идиллию в их отношениях, молодая и страстная, но далеко не глупая девушка, понимала свою эпизодическую роль в этом красивом спектакле, но, как любая женщина, надеялась на последующие законные отношения. Подкупало её и то, что у них обоих, по астрологической характеристике имени, был одинаковый камень – яшма. Просто так, без всяких там праздников, Мария купила себе и Якову по маленькому талисману и скороговоркой, не думая о дурном, сказала ему: – Моему Яшке на шею вяжу яшму. С тех пор мужские чувства к ней стали заметно остывать, а вскоре совсем охладели. Яков нашел этому объяснение: мол, в моей жизни наступила зима. Да, зимний холодный воздух мало располагает к горячим поцелуям и гуляниям под луной. Мой любвеобильный герой, сидя за письменным столом в своей холодной однокомнатной квартире, писал письма и попивал чай с земляничным вареньем. Он не мог „простаивать“ без дела в нелётную для любви погоду и, закутавшись в одеяло, на бумаге изливал свои чувства женщинам, которые у него были и которые еще будут. Специально уходящему году он написал небольшой стих и читал его всем подряд, не претендуя на симпатичные отзывы: Уходит год, как кот блудливый, Как днём нашкодивший юнец, Уходит женихом ревнивым, Течёт, как тёплый холодец. Уходит год, как поезд скорый, Как отплывает В ночь корабль, Как радость прошлая, Как горе, Как улетает дирижабль. Уходит год. Пока. А впрочем, Он не вернётся к нам уже. Как на десятом этаже Мне не вернуть былые ночи... С таким пессимистическим настроением Яков пребывал в зимней спячке. В это время разрумянившиеся на морозе студентки прожигали своими искрящимися глазами сердца отмороженных Каев и отогревали горячими, жаждущими ласки руками упрямые лбы непокорных Санниковых, и просто пахли свежестью и чистотой. А ты пиши, пиши, писатель-сердцеед! Сочиняй лихие мелодрамы, раз их нет в твоей жизни! В этот час кто-то как раз и занимается тем, о чём ты мечтаешь и пишешь, у кого-то, как по твоему сюжету, сегодня будет „долгая-долгая ночь“ и после – „как тяжело спать в одной постели с любимой женщиной“! Пиши, писатель, и пусть тебя не смущают банальные эпизоды твоих рассказов. Всё равно, что бы ты ни написал, уже кто-то, когда-то это описал, кто-то, когда-то это делал, что-то похожее уже было! Но Яков, в это время, наивно полагал, что придуманная им фраза: „Любовь нужна только тем, кто без неё не может жить“, никем никогда сказана не была и обязательно покорит сердце не одной хорошенькой дамы. Пока он умничал и слагал высокопарные слова любви, как-то между прочим, пришла весна. И вроде бы всё было готово к её приходу: перекидной календарь стал мартом выглядывать из под картины Соврасова, от непрерывного чириканья повеселевших от тепла воробушек стало невмоготу досмотреть свой утренний зимний сон, а появление лёгкого головокружения от запаха весеннего рассвета все, почему-то, стали называть медицинским термином – авитаминоз. Но самое главное явление – это прилёт настоящих вестников весны – ласточек. В этой связи мне вспомнились мои школьные годы: как-то в апреле, не помню которого года, после продолжительных солнечных дней, резкое похолодание погубило многих „вестников весны“. Одни примерзали к электрическим проводам, другие падали замертво на землю. Люди поговаривали, что это к большой беде. И когда, несколько дней спустя, я получил двойку по своему любимому предмету – русской литературе, стало понятно: приметы обязательно сбываются. С тех пор я втайне от всех стал суеверным, хотя на следующем уроке легко исправил двойку, и случай с ласточками забылся. Яков в описанный мною год поверил раннему прилёту этих острокрылых маленьких птиц и, поддавшись легкомысленным чувствам и мечтаниям о любви, с надеждой и в понятном значении воскликнул: – Вот тебе и первая ласточка! „Первая ласточка“ не заставила себя долго ждать. На дне рождения бывшего сослуживца Якова Игоря собрались родственники и друзья разного пола. В числе прочих была милая незнакомка, которая сразу заняла свободное место в сердце Поливальникова. Она сидела в соседней комнате на мягком итальянском диване, откинув голову назад, мечтательно закрыв глаза. Красное коротенькое платье, распущенные до плеч русые волосы – вот чего сегодня ему не хватало! – а плотно сдвинутые колени возбуждали и дразнили своей неприступностью. Яше захотелось поскорее познакомиться с этим чудом, но гости беспорядочно толпились во всех углах двухкомнатной квартиры, и не было никакой возможности для приличного тихого знакомства. Тогда Яков громко предложил Игорю посадить всех за праздничный стол, что и было сделано. – Друзья мои! Прошу всех занять места за столом и немедленно приступить к трапезе по поводу и без, - провозгласил виновник торжества. - Все вы друг друга хорошо знаете, поэтому не стесняйтесь, общайтесь и веселитесь. Своего боевого товарища Яша не видел где-то с год, но в их отношениях всё было, как всегда – легко и просто. Сам же Яков не исполнил приказ именинника, и вместо указанного ему места за столом прошел в соседнюю комнату, где продолжала мечтать незнакомка. – Рекомендуюсь: Яков, или просто Яша, – четко, по-армейски представился он. – Друг, однополчанин и почти брат нашего именинника. Прошу позволить мне сопроводить Вас к честной компании для дегустации советского шампанского за здоровье и благополучие Игорька и всех нас. Женщина, не открывая глаз, кивнула и подала левую руку. Яков, сразу сообразив, что подать левую руку – всё равно, что отдать и сердце, поцеловал эту маленькую ручку, замер и стал ждать, когда она откроет свои таинственные глазки. – Я Лолита, или просто Лола, – как будто сама себе тихо сказала она. – Что же вы стоите и не исполняете обязанности кавалера? И, наконец, открыла глаза. Истосковавшись за время зимних холодов по теплу, не только по Цельсию, Яков без лишних слов и раздумий смело нырнул в её бездонные глаза. Уже далеко не мальчик, он глупец, напрочь забыл о последствиях кессоновой болезни, которая обязательно поразит сердце и лёгкие того, кто часто и глубоко ныряет в волны, особенно, если это волны любви. И Яша, чуть дыша, под руку повёл свою даму к столу. Поздно вечером, когда кроме звёздного неба и яркой луны ничего вокруг не было видно, они шли к кому-то из них домой, чтобы утром проснуться вместе и не жалеть об этом. Поливальников не был бы романтиком, если бы сразу после удачно проведённого времени не узнал значение редкого имени Лола, (по латыни, означает – „полевая трава“). Тогда, в одну из майских суббот, он вывез её за город в небольшой лесок, с прилегающими балками и оврагами. Пока на капоте его жигулей Лолита нарезала колбасу с сыром, он успел собрать для неё большой букет полевых цветов. – Пусть эти круглолицые, солнечные ромашки, пышный клевер, стройные, темноглазые цыганочки, дикие и строгие степные тюльпаны никогда не завянут в твоих руках, дорогая „царица полевых трав и цветов“. Яша сказал эти слова так вдохновенно, что сам поверил в их искренность и был справедливо награждён нежным поцелуем. И опять мой герой шептал своему обожанию слова любви, снова лихо щеголял эрудицией в знании женской психологии, вновь создавал образ весенней ласточки на ветвях осенней души одинокого несчастного человека. Говорят, когда люди любят, у них возникает желание влиться друг в друга, полностью соединиться. Это желание, или даже потребность диктует сама природа, точно зная, что полного соединения двух людей быть не может. Но влюблённые никогда не поверят: ни природе, ни людям, ни даже себе, ибо горячее желание влиться друг в друга не заменит холодного здравого смысла. Тогда, после, так сказать частичного слияния, понимая, что раствориться друг в друге не получилось, каждый участник охлаждает свой растраченный пыл с чувством неполного удовлетворения. Проходит прекрасная долгая-долгая ночь и как после неё грустно, тоскливо лежать в одной постели с любимой женщиной! Яша с Лолитой не раз пытались оспорить эту очевидную несовместимость желания с действительностью и отвлечься от философских размышлений на эту тему, но, как известно, чем больше пытаешься понять то, чего не в силах понять, тем быстрее загоняешь себя в угол и оказываешься в тупике. И вот, не успел еще отцвести холодный ландыш и выбросить первый колосок пырей-трава, как влюблённые расстались. Что поделать: с наступлением лета ласточка теряет своё весеннее величие и вновь приходят обыкновенные солнечные дни с кучей других певчих птичек. Лола, оказалась упрямой женщиной, к тому же расставание с таким интересным мужчиной не входило в её планы, и она, испробовав все доступные женщине чары, решилась прибегнуть к привороту. Её подруга, тёмноволосая, тёмноглазая и вообще тёмная особа по имени Кира, научила, как это сделать и Лолита решилась. На рынке в киоске она купила две дешевые восковые свечи, дома в полночь скрутила их винтом вместе, приговаривая: „Как эти свечи свиты вместе, так и мы с тобою будем свиты“. Поверив в силу этого заговора, женщина, достала фотокарточку возлюбленного, зажгла свечу, и от страха едва шевелила губами: „Я не свечу зажигаю, а душу и сердце зажигаю раба Якова по мне раба Якова навсегда“. Но на следующий и последующие дни, во время коротких их встреч Яша не подавал никаких признаков любви к ней. – Ах, ты стерва брехливая, ведьма чертова! – вне себя от ярости накинулась на Киру обманутая подруга. – Где же твой обещанный результат? Почему его любовь опять не вернулась ко мне? Тёмноглазая красавица, не моргнув глазом, ответила: – Не злись напрасно, дорогая. Если заговор не подействовал и его любовь не вернулась к тебе, значит, её и не было вовсе. И Лолита ей опять поверила, молча, ушла и оплакивала свою долю целую неделю. Знали бы Вы, как мне в тот час хотелось вмешаться в разговор этих двух странных женщин и сказать Лолочке: Кира неправа. Она имеет посредственные знания и никуда не годную практику в вопросах колдовства. Что я специально изучил этот способ и точно знаю, что он даёт стопроцентный положительный результат, если правильно и до конца им воспользоваться. Мне очень хотелось сказать Лолите, что всё, что она делала во время заговора, нужно было непременно повторять девять раз и только тогда… Но я не стал вмешиваться в естественный ход происходящих событий. Тем временем Яша отчаянно проигрывал в своей борьбе с одним из семи смертных грехов – блудом и прелюбодеянием. Ни предупреждения святого Апостола Павла, ни нашего единого Спасителя не образумило Якова, „взирающего с вожделением на женщину“, которая более или менее ласкала его взгляд. Но что может запретить любить красоту во плоти, что может сравниться с чувством, когда имеешь того, кого хочешь, к тому же, если к этому добавить и наслаждение испытывать взаимность? „Лучше смерть, чем лишиться всего этого“, – окончательно пал в неравной борьбе Яков. Дальше я не стану так подробно и даже вкратце описывать очередные похождения „Яши с яшмой“, поскольку все они, так, или иначе похожи друг на друга, как ноябрьские, совсем пожелтевшие листья опавшего клёна. Менялись только имена, лица, слова, изменялись заговоры, привороты, присухи, сменялись времена года и вместе с ними острота любовных ощущений. Яков не менял только одного – привычку называть свою новую возлюбленную „весенней ласточкой“. И это было так романтично, отдавало такой свежестью и расцветом, что брошенная им целая стая этих «птиц», быстро забывалась, растворялась в волнах новых чувств и мечтаний. Да, Якова не вразумил ни мой случай с весенним замерзанием ласточек, ни давняя басня Эзопа о расточительном юноше, промотавшем наследство (в моём случае – годы и здоровье). Когда тот всё продал (прогулял и потратил на разных женщин) и ранней весной увидел на ветке дерева ласточку то, глупый, поверил, что спасение от холода пришло, что весна наступила. Когда же вновь наступили морозы, и ласточка погибла, юноша упрекал её в обмане, жалея только себя. „Яша ! – не раз вырывалось у меня из груди. – Не гоняйся за вольной птицей, не надейся на свой новый расцвет, находясь рядом с пролетающей мимо красотой рассвета! Знай, глупый человек, своё место в жизни и помни, что одна ласточка весны не делает! И две и три и сто её не делают тоже!“ И однажды, он будто бы услышал меня, закричал и схватился за голову: – Мама моя дорогая, с кем же я останусь, что же со мной будет, если на уже голые и холодные ветви моей души не сядет ни одна весенняя ласточка? „Думай, думай, – долбил его сознание я. – Лучшие твои годы уже прошли, улетели вместе с полюбившимися тобой перелётными птицами. Только птички-то эти вернутся, а твоя молодость – никогда. Думай!“ – жестко повторил я и оставил его, на этот раз, до конца рассказа. Видимо, не решив каким иным способом сойти на землю, зима заявила о своём приходе обильным снегопадом. Покрывая осеннюю грязь, она искрилась кристально чистыми пушистыми снежинками, холодно-колючей рукою наводила на щеках не первой свежести подкрашенных девиц натуральный яркий румянец и вдыхала в распаренные вялые людские лёгкие неповторимо бодрящий зимний воздух. Алла, бывшая жена Якова, еще с детства любила это время года. Тогда мама, вечно занятая домашними делами женщина, подолгу одевала её и, выпроваживая гулять на улицу, часто приговаривала: - Запомни, доченька, чем больше на тебе одежды, тем ты недоступней для мороза и вообще… Маленькая Аллочка не предавала значение этим словам, особенно тому странному слову:„вообще“. И лишь когда однажды зимней порою, молодая девушка Алла, одетая не по сезону в коротенькую кожаную юбку, в распахнутом настежь осеннем пальто зашла в полупустой городской автобус, смысл тех маминых слов стал ясен, как белый снег. Пожиратель молодых женских сердец Яков Поливальников был тут как тут, в нужном месте и в нужное время. Выйдя не на своей остановке, чтобы проводить девушку домой, он пригласил её на следующий день в кафе, через неделю на ней женился, в положенный срок забрал её и дочурку из роддома, чтобы вскоре разойтись. Вот таким образом Алла познала цену „недоступности“ женщины и как она постыдно доступна! В этот выходной не очень морозный день Алла, скорей по привычке, напялила на себя всё, что можно было надеть, и пошла на рынок за продуктами. Решив по дороге зайти к подруге в парикмахерскую, она прихватила с собой её книгу, которую уже давно прочитала. На полупустом рынке она пообщалась со знакомыми торгашами, сделала небольшие покупки и зашла в мужской зал, где работала парикмахером любопытная и чудная заводила всех девичьих безобразий Инна. Она застала подругу за работой с ножницами в руках и торчащей из-под накидки головой… патлатого Якова. – Обрежь ему уши, подруга, – вместо приветствия, шутя попросила Алла мастера причёсок. – Что-то они непропорционально торчат в разные стороны. Инна улыбнулась в ответ и повернула кресло клиента в сторону Аллы. – Здравствуйте, добрая женщина и мать моей дочери, – покачал мокрой головой Яша. – Где бы мы еще встретились, как не за обрезанием моих волос? – Тебе другое бы место надо отрезать, – на правах давнишней знакомой, вмешалась в разговор Инна. – Бросить такую хозяйку, рукодельницу, умницу, наконец, не позволительно, даже если ты красив, как Юпитер! – Как поживаешь, Яша ? – пришла на помощь бывшему супругу Алла, пропустив мимо ушей лестные отзывы в свой адрес. – Слышала, что ты сильно болел, в больнице лежал. Позвонил бы, сообщил как- нибудь, не чужие же мы тебе. Яна уже стала беспокоиться, мол, что-то папа давно не приходил в гости. Яков молчал, пока Инна не закончила стрижку. Потом он на улице ждал, пока наговорятся подруги, и когда из двери показался знакомый песцовый воротник, шагнул вслед за Аллой. – Понимаешь, – начал разговор он, – я до сих пор не могу сесть с тобой за круглый стол переговоров. Наверное, у меня в роду были-таки предки-азиаты, раз я не могу на равных пообщаться с женщиной. Зная об этом его убеждении и о том, что дальше он будет долго рассказывать о половой дифференциации, которая явилась инструментом сохранения мужского начала путём адекватного приспособления к среде и т.д. и т.п., Алла резко остановилась: – Нет, дорогой, всё это я уже когда-то слышала. А в роду у тебя, наверно, просто не было мужчин, которые любили бы своих женщин больше, чем свою гордыню. И вообще, – приподняв до подбородка засыпанный снегом воротник, спросила она, – к чему нам эти разговоры? У тебя своя жизнь, которую ты любишь, у меня – моя и дочери, которую я люблю… – Как поживает Яночка ? – наконец-то поинтересовался Яков. – Четырнадцать лет – серьёзный возраст для современной молодёжи. Женихи уже обивают пороги? – Ничего подобного, дорогой. Она, как её мама, начнёт строить глазки мальчикам не раньше семнадцати лет, и уж я никогда не позволю носить ей короткую юбку зимой! И они рассмеялись. Алла хохотала потому, что эти воспоминания были ей очень приятны и уносили в беззаботную юность симпатичной дурочки, Яков – потому, что понимал наивность такой уверенности со стороны взрослой женщины. Никто из них тогда не прокомментировал свои мысли и чувства, но какая-то невидимая и неощутимая нить вдруг коснулась их рук, и затрепетали два сердца от предчувствия приближающегося счастья. На следующий день, в канун Нового года и накануне, в этой связи, нового счастья, Яков с двумя букетами красных роз пришел в квартиру № 15, где 15 лет назад вбил свой первый гвоздь в стенку, чтобы повесить тоненькое пальто своей любимой. – Папа, папа пришел! – совсем по-детски запрыгала уже немаленькая дочь и бросилась Якову на шею. – Проходи, жених, твоя невеста давно ждёт тебя, – совсем другим тоном проговорила она. – Да не туда, – заметив, что Яков пошел в спальню, прыснула от смеха девчонка. – Она в зале, папа. Сидит бедняжечка на диване, боясь поднять свои влажные от слёз ресницы. Вот тогда-то всё и решилось. Блудный муж подошел к своей бывшей жене, положил на её колени букет роз и, с удовольствием, отметил: она и Яна сегодня были одеты в яркие декольтированные и длинные платья, которые так любил он. Мужчина с нежностью поцеловал Алле руку. – Es! Es! – захлопала в ладоши дочка. – Целуй ей руки, папа, целуй, ведь она тебя до сих пор любит: я знаю. Целуй её, а я буду сидеть в кресле и любоваться вами, да и поучусь заодно, как надо вести себя в такой ситуации. – Как тебе не стыдно, Яна, – разрумянившись от нахлынувших с двух сторон приятных любезностей, поднялась с дивана Алла. – А ты присядь, Яков, - с волнением сказала она и села рядом. – Что и требовалось доказать! – подытожила смысл происходящего умница Яна. – Магомет пришел к горе, гора от него не отвернулась, и стали они жить в мире и согласии, не забывая о красавице дочери. Что тут можно еще сказать? Разве то, что Яков обнял свою Аллу с одной стороны, а с другой Яну и вдруг опрометчиво сказал: – Ласточки вы мои весенние… Он сразу покраснел от неизвестных им своих „дежурных“ слов и поспешил уйти на кухню, якобы за бокалами, откуда и услышал шепот жены: – Запомни, дочка, что отец сказал – мы его весенние ласточки! Мы: я и ты. А одна ласточка весны не делает, ни на улице, ни в душе. Только птенцы, только рождение новой жизни может указывать на окончательный и бесповоротный расцвет жизни. И не верь, красавица наша, тому, кто, любуясь твоей молодостью, назовёт тебя весенней ласточкой. Он скоро пожелает тебе счастливого полёта в чужие, пусть и тёплые края. Только семья, – как заклинание повторяла она, – только по любви рожденное дитя обновляет нашу жизнь весенним расцветом… Но что-то долго не приходит Яков, – спохватилась Алла, – и послала за ним дочь. Яна спрыгнула с дивана и побежала на кухню. Открыв дверь, она увидела сидящего за столом отца с двумя наполненными вином бокалами. Он сидел и… плакал. Девочка по-своему поняла сцену увиденного, и быстренько вернулась к матери: – Папа сказал, что ты, мамочка, очень правильно всё говорила: он подслушивал твои слова. И еще он сказал, что очень любит нас обоих. Но ты не ходи сейчас к нему, мама, – видя её желание пойти на кухню, попросила дочь. – Папа готовит нам какой-то сюрприз. И как она была права! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
