В одном казенном учреждении, где работы всегда много, а зарплату

платят очень маленькую, в глухом конце коридора, у самой крыши, в

узеньком кабинете за большим столом сидел невысокий пухленький

человечек в синем костюме, белой рубашке с красным галстуком. Звали

его - Игорь Федорович Пузиков.

Возраст у Игоря Федоровича был солидный, хотя до пенсии еще

оставалось.

 

Как-то в пятницу, в конце рабочего дня, когда капель по подоконнику

барабанила особенно громко, ноздреватый воздух улицы свербел в носу, а

наглые взъерошенные воробьи, казалось, влетят сейчас в открытую

фрамугу и запачкают непристойно неподвижные важные папки, Игорь

Федорович отодвинул от себя очередную бумажку, аккуратно снял лиловые

нарукавники, запер их в верхнем ящике стола и мечтательно потянулся.

Взгляд его устремился на яркий кусок голубого неба, ограниченный

серыми ограждающими конструкциями оконного проема.

«Море, море», - пронеслось в голове. Игорь Федорович представил

красочно, как уже завтра в цветастых плавках он будет стоять на желтом

песке у самой воды, а теплые волны Южно-Китайского моря, накатывая

одна за другой, разбиваясь о берег и тихо шурша, нежными

прикосновениями будут ласкать щиколотки…

Потом вода, возвращаясь в море, вымывает песок из-под ног, и пальцы

и пятки проваливаются, погружаясь все глубже и глубже…

Игорь Федорович неспешно подносит к глазам морской бинокль, будто

бы собираясь разглядывать круглые рыбацкие лодки "тхунг чай" у линии,

соединяющей море и небо. Точный крест визирных сетей виден по всему

углу обзора и обозначает размер в футах. Но Игорь Федорович не видит

вьетнамские лодки-корзины. Он смотрит на манящие формы молоденьких

девушек с тонкими веревочками вместо купальников. Игорь Федорович

осторожно отводит глаза от бинокля и сферическим зрением видит рядом

копченую тушку жены, подносит бинокль, и снова – веревочки…

Взгляд его вдруг перешел на небольшое зеркало на противоположной

стене узенького кабинета под самой крышей. На него в упор смотрело

измученное, бледно-серое лицо офис-менеджера среднего звена. Игорь

Федорович провел правой рукой по торчащему в разные стороны упрямому

ежику из жиденьких черно-седых волос на высоком, с большими

залысинами, лбу и нерешительно произнес:

- Постричься бы надобно.

 

В мужском зале посетителей не было. Две девушки у широкого окна,

разделенного перегородкой с овальными зеркалами на две части, сидя в

креслах, откровенно скучали.

- Разрешите, - Игорь Федорович шагнул в дверь.

Дальняя девушка показала из-за перегородки миловидную головку с

пучком черных волос, стянутых резинкой. Другая девушка - полногрудая

блондинка лет двадцати восьми – тридцати – встала у кресла:

- Проходите, мусчина.

Пока Игорь Федорович снимал куртку и присаживался, блондинка,

заскочив на секунду в подсобку, выбежала оттуда и, на ходу разворачивая

синюю прозрачную накидку, как тореадор на быка, подскочила к клиенту.

- Как вас стричь, мусчина? – спросила она, томно вытягивая трубочкой

пухлые, идеально накрашенные, розовые губы.

- Стрижка «спортивная», - ответил Пузиков, смущаясь, и, секунду

подумав, добавил:

- Пожалуйста.

Из подсобки с пластмассовой щеткой на длинной ручке вышла рыжая

уборщица Люська в высоких тонких черных сапогах, в джинсовой мини-

юбке на голых ногах и в полосатой облегающей шерстяной майке,

кокетливо поглядывая на Игоря Федоровича. Люська сделала несколько

движений щеткой возле умывальника, повернулась к Пузикову спиной и

наклонилась, заметая кучку остриженных волос на небольшой совок. Игорь

Федорович резко повернул голову в ту же сторону и увидел маленький

треугольник кружевного люськиного белья.

«Однако!» - подумал Пузиков.

«Сука рыжая», - подумала парикмахерша, выключила машинку и громко

сказала:

- Сидите спокойно, мусчина!

Игорь Федорович кашлянул. Ему внезапно стало душно, и он

почувствовал, что покрывается красной краской от самых пяток до

кончиков ушей. Левой рукой под накидкой он нашарил узел галстука и

потянул за него, два раза качнув головой в разные стороны.

Люська ушла, покачивая бедрами. Игорь Федорович проводил взглядом

бедра. Парикмахерша снова включила машинку. Металлической расческой

в своей левой руке она подцепила черно-седой ежик и уперлась своим

бюстом в короткую шею Пузикова сзади. Игорь Федорович судорожно

сглотнул. Ежик уменьшился наполовину.

Машинка нервно жужжала над правым виском. Левый висок Пузикова

покрылся мелкой испариной, а внизу живота образовалось движение.

Игорь Федорович стиснул подлокотники и лязгнул челюстью. Кончик языка

хоть и втиснулся в небольшой промежуток у двух больших верхних зубов,

но часть его осталась снаружи. От резкой пронзительной боли Пузиков

замычал: «Ым-м!» И чуть не потерял сознание. Глаза его наполнились

слезами. Кончик языка горел от боли и стыда во рту.

- Что с вами, мусчина? – вскрикнула парикмахерша, а из подсобки

выглянула бесстыжая рыжая голова Люськи.

«Извините», - хотел было сказать Пузиков, но язык заклинило во рту, и

у Игоря Федоровича получилось:

- Звените!

- Звенеть нам некогда, мусчина, мы же не телефоном работаем, -

нараспев ответила парикмахерша.

Она встала слева от кресла, положила машинку на столик, взяла

длинные ножницы и расческу и обеими коленками уперлась Пузикову в

бедро. Коленки были пухленькие, аппетитные и жгли насквозь…

 

Из овального зеркала на Пузикова смотрело измученное, багрово-

красное, круглое, почти лысое лицо обезумевшего человека с двумя

дьявольскими, проворно снующими, кистями рук над головой.

Парикмахерша положила инструменты на стол, наклонилась через

кресло клиента, чтобы достать лежащий на подоконнике черный фен. При

этом её большая упругая грудь легла на левое плечо Пузикова.

- М-мы, - простонал Игорь Федорович.

Парикмахерша обошла кресло, положила фен и рывком стянула с шеи

Пузикова синюю нейлоновую накидку вместе с белым подворотничком.

- Пожалуйста, мусчина, - сказала парикмахерша и направилась в

коридор, к кассе.

Пузиков на не сгибающихся в коленях ногах пошел за ней, на ходу

надевая куртку и вытаскивая бумажник. Парикмахерша ожидала у

невысокого барьера. Игорь Федорович подошел вплотную, расплатился и

уже засовывал бумажник в карман куртки, как парикмахерша повернулась

к нему лицом, и её грудь уперлась в грудь Пузикова. Игорь Федорович

правой рукой дотолкал бумажник в карман, а левой решительно провел

парикмахерше намного ниже талии.

Далее события развивались стремительно.

Парикмахерша отпрянула назад и ладонью правой руки влепила по

левой пузиковской щеке. Пощечина получилась несильной, но звонкой.

- Мусчина! Я – женщина парядашная, - громко пропела парикмахерша,

вытягивая губы трубочкой.

Кассирша привстала с места. На шум выбежали мастера дамского зала.

Игорь Федорович, оглушенный и опустошенный, выбежал из

парикмахерской. Блондинка-парикмахерша проследовала в подсобку.

Там, на вращающемся стуле у компьютерного стола сидела сука-

Люська. Голова её лежала на столешнице. Плечи дрожали. Губы давились

в беззвучном хохоте. На семнадцатидюймовом жидкокристаллическом

черно-белом мониторе через левое плечо обезумевшего клиента тянулась

за феном парикмахерша Танька…

 

март

2013