Понедельник. Проснулся. Болит голова. И рассола осталось на дне лишь... Ах, была моя бывшая, видно, права: а я ей: «Да чего ты там мелешь? Пил и пью! На свои! Заработал трудом... Ну, а ты уходи, если хочешь...» И вот тут начался настоящий дурдом: до последней допился я точки... Но никак, ну - никак не отпустит меня распроклятое чёртово зелье, стал я телом слабее трухлявого пня, и с трудом выбираюсь с постели... На работе держать перестали давно - на хрена я им нужен на стройках - собирая бутылки себе на вино, разговляюсь теперь на помойках... Хорошо, что батяня мне дом отписал, тут - в грязи, но под собственной крышей, на ночлег хоть не надо ползти на вокзал, хворост в печь, ну, а в подполе мыши озоруют, пищат - хоть какая-то жизнь, свой домашний и хор, и оркестрик... Пропил я свою вечную душу, кажись. Да уж, что уж теперь, старый нехристь! |