Мотор в очередной раз взревел натужно, чихнул, выбросил густой сизый выхлоп и заглох.

– Приехали! – зычно и с видимым облегчением выкрикнул водитель, и оглянулся: – А дальше пешочком…

Двое альпинистов и трое геоботаников с шутками-прибаутками бросились выгружать из ещё, казалось, подрагивающего от перенапряжения внедорожника свою амуницию.

Быстренько согрели чайку, посидели вшестером у костерка – и распростились с водителем, который, отъезжая, всё нажимал и нажимал на клаксон: «Пока, мол, ребята, ждите возвращения…»

– Ну, а теперь – к провалу!

Шли вверх недолго. Спустя два с половиной часа они стояли у цели своей экспедиции, у Провала. Так и на карте было подписано.

Хотя на самом деле никакого провала не было. Люда – самый молодой член экспедиции, но уже старший научный сотрудник и руководитель всей группы, вспомнила рассказ знакомого топографа о том, откуда берутся странные географические названия. «Дело было так. В горах Тянь-Шаня мы обнаружили озерцо, не показанное на прежней карте, и сами дали ему название: «Шишколь». Почему Шишколь? Коль, куль – озеро по-тюркски, а «Шиш» мы, смеясь, добавили в честь нашего юного коллеги Володи Шишова. Он первым увидел новое озеро… И это название так и осталось на карте, и более того, было растиражировано!»

И «Провал», видимо, такого же рода название. Орографически это место представляло собой часть верховья глубокого горного ущелья, в давние времена перекрытого огромным оползнем. Половина горы съехала вниз! Но стать плотиной для нового озера из речушки на дне узкой долины оползню довелось только в начале своего появления. Затем водичка нашла себе выход – размыла рыхлый грунт – и речка преспокойно вернулась в своё прежнее русло.

Однако спуск на дно образовавшегося «провала» для неподготовленных людей стал практически невозможным, настолько велика была крутизна скальных склонов по обе стороны ущелья. Вот почему группе геоботаников во главе с миловидным начальником были приданы двое опытных альпинистов. Они должны были помочь экспедиции спуститься в Провал и подняться из него по окончанию исследования. А сами альпинисты всё это время подвизались в качестве инструкторов в группах горовосходителей неподалёку, в туристическом лагере за соседним перевалом…

Спуск с надёжной страховкой и с большими предосторожностями занял тоже около двух часов.

На дне ущелья было сумрачно и прохладно. Небольшая площадка у шумной реки была усеяна булыжниками, огромными валунами и даже обломками скал. Буйная, пышно цветущая и никогда и никем не тронутая растительность ковром покрывала даже осыпи, и местами высоко поднималась чуть ли по отвесным склонам до самого неба.

Красотища!

Переведя дух, Люда скомандовала своим подчинённым:

– Ставим палатки, готовим базу. Я занимаюсь костром и ужином. Завтра с утра пораньше уточним маршруты и выйдем за задание, а сейчас – только обустройство и отдых… И ни слова о работе! Саша, включи музыку, да погромче!

Аспирант Саша, долговязый и с виду неуклюжий, с понимающей улыбкой исполнил приказ начальницы – и впервые за всю его историю Провал заполнила дикая какофония из чего-то супер современного…

Люда поморщилась, но махнула рукой и принялась хлопотать у очага полевой кухни. «Как ни крути, но именно это и есть женская работка», – весело подумала она.

А их коллега, взлохмаченный весельчак-непоседа, студент-старшекурсник столичного университета Жарас, Сашин приятель, уже вбивал первые колышки. Для двух уютных палаток, – одной, начальственной для Люды, и общей – для её подчинённых.

Люда видела, что у парней глаза разбегаются от изобилия трав и кустарников, и они то и дело отвлекаются, внимательно всматриваясь в них и порой даже на четвереньки падая перед травинками. Но она не торопила ребят, а тоже с любопытством посматривала вокруг.

Утро выдалось зябким и влажным. Мрачное ущелье до краёв было заполнено белесым туманом, из которого на траву, палатку и одежду выпали крупные капли не то росы, не то дождя.

Горячий кофе взбодрил ребят.

– Так, – отдала распоряжение Люда. – Идёте по левому берегу по возможности до истоков реки. Там, скорее всего, ледник. Переправляетесь на другой берег и только оттуда начинаете собирать и описывать гербарий! А до той поры ничего не трогать! – Люда лукаво погрозила пальцем. – Я здесь сама справлюсь, это мой участок, имейте в виду!

Саша только крякнул в ответ, а Жарас развёл руками: мол, понимаем, чего там…

– Возможны эндемики, им – особое внимание, – вдруг уникальное что-нибудь попадётся! Фотографируем всё до мельчайших подробностей. Запас продуктов недельный. На восьмой день жду вас вот здесь, у плотины. – Люда ткнула в точку на карте и показала на противоположный берег у основания громадного завала, перекрывающего ущелье.

– Так точно, шеф! – нестройно, но с готовностью гаркнули парни, и бодренько зашагали, перепрыгивая с камня на камень.

Люда раздумчиво огляделась.

Утренний сумрак долго не рассеивался, и было понятно, что солнце не скоро заглянет на дно ущелья. Поёживаясь от зябкой влажности, Люда намётанным глазом выбрала места, где она могла делать остановки в работе и, не мешкая, приступила к сбору, фотографированию и описанию всего вокруг растущего и цветущего…

Её внимание привлёк пышный кустарник, по форме похожий на шиповник, у самого подножия крутого склона. Цветы на нём явно отличались от всего, что Люда видела доселе, и она сразу же забыла обо всём остальном…

Любуясь крупными алыми соцветиями, она измеряла и записывала, фотографировала крупным и общим планами, аккуратно складывала собранный материал. И не переставала удивляться. Что это за вид такой? Похоже, по форме нечто среднее между тёрном и ежевикой, если такое сравнение вообще возможно… Дикая слива prunus spinosa несравнима с ежевикой, пусть даже с кустистой rubus fruticosus, хотя… и тот и другая из одного семейства – розовых! Но – цветы! Конечно, цветы были явно не из этого дружного семейства! Скорее, здесь вид ятрышниковых, то есть орхидных, подходит… Невероятная смесь: розоцветные и орхидеи, двудольные и однодольные.

Явная удача! Открытие налицо.

Кустарник был, как и положено, колючим. И даже очень! Срезая очередной цветок, листок, или длинный трёхгранный шип необыкновенной твёрдости и остроты, она вдруг стала замечать, что шипы цепко хватают её, глубоко впиваясь в одежду и удерживая от нового шага. А потом она почувствовала боль. Кустарник плотно прижался к ней ветвями, до крови расцарапывая кожу на руках, и пытался, как ей казалось, хлестнуть шипами по лицу!

Люда испуганно опустилась на четвереньки и с трудом выбралась из плена. Ветви с ужасными колючками опускались перед ней и явно мешали двигаться… Вот это да!

Конечно, ей и в голову не могло прийти, что кустарник действовал сознательно.

Улыбаясь, Люда аккуратно срезала несколько ближайших, самых красивых веточек с яркими цветами и крупными бутонами, и поставила этот чудесный букет у своей палатки.

Вечером, систематизируя у костра научный материал первого экспедиционного дня, она с удивлением обнаружила, что её утренний букет завял! Мало того, цветы даже цвет изменили: стали не алыми, а красно-бурыми, цвета засохшей крови. И лепестки стали осыпаться… «Вот так штука!..» – отстранённо думала Люда. – «Что же это они? – Вроде как переживают…».

Но работа втянула её, и она быстро забыла о своём букете.

Прошло три дня.

Люда по утрам всё дальше уходила от палатки. Материал был богатейший, и она уже мысленно продумывала свой отчёт об удачной экспедиции, который мог впоследствии даже брошюрой стать.

Возвращаясь, она бросала взгляд на кустарник и не замечала никаких изменений. А утром на четвёртый день она решила вновь собрать букет. Зачем? Чтобы ещё раз убедиться в его странных свойствах?

Люда приблизилась и попыталась срезать крайнюю ветку с крупными цветами. Но словно шум пробежал по кустам, – а ветра не было! – ветка откачнулась! - и соседние ветки с размахом, широко раскачиваясь, стали бить её по рукам! Шипы в нескольких местах порвали одежду, на руках у Люды выступила кровь…

Она отбежала и, ничего не понимая, стала растерянно разглядывать свежие, глубокие царапины.

«Что происходит?.. Не может быть!» – думала она заполошно. Мелкая дрожь с холодком прошла по телу.

Долго не могла успокоиться. Интересная работа, конечно, увлекла и отвлекла её, но… только на время. Мысли об агрессивном кустарнике вновь и вновь возвращались, хотя на других маршрутах подобные заросли более нигде не встречались.

Ближе к полудню пятого дня встретилась с ребятами, идущими с верховий бурной речки. Но поговорить, то есть объясниться знаками – уж очень силён был шум воды – удалось не о многом. Время не ждёт, надо работать! Вокруг так много интересного…

Люда радовалась количеству собранного материала. Много! И чудесное разнообразие. Но венцом всего гербария, гвоздём, так сказать, программы и его изюминкой был тот самый кустарник. К его описанию и препарированию Люда отнеслась с особенным старанием.

Прошла неделя – и Саша с Жарасом принесли втрое больше. – Вот это да! – Люда уже мысленно потирала руки, представляя себе высоко вздёрнутые брови своего научного руководителя, его одобрительное удивление и даже его слова: «Я так и думал, я так и думал, дорогие мои! Ни минуты не сомневался, что вы нападёте там на поистине золотую геоботаническую жилу!..».

Стали собираться. Тщательно пакуя ценный груз, Саша бросил случайный взгляд на скальный склон долины и чуть не вскрикнул.

– Глядите, что это?

Все трое даже замерли. Кустарник, росший ещё несколько дней у самого подножия крутизны, почти весь вскарабкался, иначе не скажешь, по каменным выступам высоко вверх! И гуще всего он выглядел именно там, где они вот-вот должны были начать восхождение. Вернее, над тем местом. Завораживающе и зловеще полыхали ярко-алые цветы.

Ну, дела…

Но на обдумывание не было ни времени, ни сил.

А тут и альпинисты подоспели. Прежде всего, с предосторожностями подняли груз, потом все трое стали прилаживать тросы к поясам, чтобы поочерёдно начинать восхождение…

Послышался легкий скрежет.

– Берегись! – заорал Жарас и оттолкнул Люду подальше от склона. Саша тоже успел отпрыгнуть.

Прямо над их головами отвалился огромный кусок скалы с цветущим кустарником и с камнепадом рухнул вниз.

Несколько камней больно ударили стоявших внизу по ногам – тросы мешали отбежать подальше! – а колючие кусты, буквально спрыгнувшие вместе со скальной породой, лежали, изломанные и потрёпанные, поверх свежей осыпи и, казалось, грозили опешившим людям, раскачивая своими ветвями в клубах едкой пыли…

– Что там у вас? – альпинисты обеспокоенно заглядывали вниз. – Обвал? Примите правее!

Выбрались и перевели дух.

Что это было? Люда подумала: а не кустарник ли это задумал обрушить на них кару за то, что она нарушила его покой, срезая цветы и побеги?..

Весь обратный путь они живо обменивались впечатлениями, довольные результатами экспедиции, но о кустарнике никто не произнёс ни единого слова.