/приложение к роману "La famiglia dannata"/

 

Промозглый дождь с мокрым снегом залеплял стекло машины. Дворники едва справлялись. Дороги расползлись. Наш внедорожник едва выкарабкивался из грязи. Ехать приходилось медленно и практически наощупь.

Другой бы уже бросил эту затею – кататься по деревням и сёлам, маленьким городам и районным центрам в поисках … детей. Другой, но не тот, кто горит идеей, энтузиазмом; не тот, кто знает, чего хочет и как этого достичь; не тот, кто ради своей цели готов пройти через все терни.

Мои идеи и начинания многим не нравятся, почти всех пугают и настораживают. Но мне безразлично мнение окружающих по этому поводу.

- Приехали, - бросил водитель, когда мы остановились возле обшарпанного здания. На стене возле входа висела табличка с отбитыми краями, она гласила «Детский дом города К***».

Я обула галоши, наученная опытом местных дорог и вышла из машины.

Двери неприятно скрипели. Стёкла были где заклеены скотчем, где заменены на картон.

В фойе было довольно чисто. В воздухе висел терпкий запах лекарств и хлорки – типичный запах для таких заведений.

- Вам чаво? – грубо бросила вахтёрша, сидящая в своей будке, как танкист в танке Ни для кого не секрет, что вахтёры, дворники и уборщицы – самые важные люди (они даже начальство построить могут).

Дама средних лет в косынке, завязанной узлом на лбу, смотрела на меня сквозь толстые линзы очков, не переставая всё время лузгать семечки.

- Добрый день, - я уже привыкла не реагировать на хамство. – Я к вашему директору. Мы договаривались. Не подскажете, как мне найти её кабинет? – с такими людьми хорошо дать им почувствовать свою полезность.

- На второй этаж и направо по коридору, - она сразу подобрела.

- Спасибо, - я улыбнулась, сняла галоши и, оставив их под батареей, поднялась на второй этаж.

В здании было очень тихо – судя по всему, я попала на тихий час. Подойдя к кабинету директора, я коротко постучала и, не дождавшись приглашения, зашла.

- Добрый день, - начала я. – Мы с Вами договаривались о встрече.

- Да, я помню. Садитесь, - директор указала мне на стул возле стола.

- Сколько детей у Вас есть в возрасте до трёх лет? – я сразу перешла к делу.

Директор выразительно посмотрела на меня и глубоко вздохнула.

- Честно говоря, меня очень настораживает эта Ваша затея. Эксперименты над детьми – вещь очень ответственная и опасная. Вы можете им жизнь покалечить.

- Простите меня, конечно, за откровенность, но из подобных учреждений дети редко выходят счастливыми, если вообще такие случаи бывают.

- Ваш упрёк справедлив, - она опустила глаза и сняла очки. – Мы не в силах обеспечить им должную заботу и любовь. Мы не можем заменить родителей и семью. Но Вы своей экспериментальной системой навсегда лишите этих детей шанса быть усыновлёнными.

- И часто у вас усыновляют в последнее время? – поинтересовалась я. У меня уже была накоплена определённая статистика в этом вопросе.

- В последнее – нечасто. Благодаря современной медицине бездетность – уже не приговор. У нас скорее прибавляется детей, нежели наоборот.

- Вот видите. Да, я не дам полноценную семью вашим детям, но гораздо лучшие условия я им гарантирую. Я привезла Вам всю документацию, - я достала из сумки папку бумаг с диском, - чтобы Вы могли ознакомиться с местом и людьми, где живут наши дети.

- Спасибо, - она взяла папку и отложила её в сторону. – Я посещала ваш сайт. Выглядит всё идеально.

- Можете приехать и лично убедиться в этом. Нам нечего скрывать.

- Я Вам верю. Более того, совет и компании нас контролирующие настоятельно рекомендовали нам удовлетворить Вашу просьбу и всецело Вам помогать.

- Скажу Вам честно, Вы, наверное, первый директор, которого я встречаю, кто так бы переживал за своих питомцев. Другие с радостью от них избавляются, - призналась я

- Директора тоже бывают разные, - она грустно улыбнулась.

Открыв ящик стола, директор вытащила папки с личными делами детей и документами на оформление опекунства.

- Требуется Ваша подпись. Везде, где стоит галочка, – она протянула их мне.

Я быстро просмотрела дела и документы и подписала их.

- Спасибо, - я вернула ей документы.

- Надеюсь, Вы не будете против, если я заеду их проведать спустя какое-то время? – она отделила второй экземпляр и вернула его мне.

- Конечно, нет! Всегда рады! И Вы тоже будете за них рады.

- Надеюсь. Пойдёмте, - она обошла стол и, подойдя к двери, пропустила меня вперёд.

Грудничков (их здесь двое) взяла нянечка, которая приехала со мной. Годовалый оказался один, и ещё один – трёх лет. Годовалого я взяла на руки, и второго – за руку.

Проходя мимо комнат для занятий и мельком глядя на детей, взгляд мой остановился на одной девчушке лет 10-12. Она смотрела мне в глаза, словно изучая и желая влезть в душу. В ней меня удивило сочетание глубоких чёрных глаз и золотистых волос.

- Что это за девочка? – поинтересовалась я у директора. – С чёрными глазами.

- Наша головная боль. Её цыганка принесла. То ли украла, то ли нашла – даже не знаю. Стоял здесь табор лет десять назад. Вот одна из ихних и принесла её новорождённой. Мы пытались найти родителей – но тщетно. Так и осталась. А глаза у неё от рождения чёрные. Все наши бегали на неё посмотреть, говорили «бесовская девчонка». Она своенравная, себе на уме, молчит больше. Ум цепкий, очень хитрая. Никто с ней совладать не может. Может, Вы и её возьмёте? -–директор посмотрела на меня безнадёжным взглядом.

- Нет. Слишком взрослая, - я улыбнулась.

- Ну, что ж, - вздохнула она.

Когда я решила все дела и усадила детей в машину, я ещё раз зашла к директору и выписала на счёт детдома чек.

На выходе из здания я остановилась, почувствовав на себе сверлящий взгляд. Я обернулась. В конце коридора стояла черноглазая девчонка. Я спешно вышла.

Ехали мы медленно – погода не улучшилась. Дети с нянечкой сидели на заднем сиденьи, пристегнутые ремнями безопасности. Они дремали. А у меня всё не выходила из головы эта девочка.

На заправке я вышла в магазин – взять все чаю и чего-нибудь перекусить. Да и просто размять ноги не мешало.

Расплатившись на кассе, я вышла на улицу. В самом конце заправки, где только отблески фонарей освещали дорогу, стояла … черноглазая девчонка. Я зажмурила глаза, посмотрела на машину и снова в тот конец заправки. Она продолжала там стоять.

Я спешно подошла к ней.

- Что ты здесь делаешь? Пойдём, - я, взяв её за руку, потянула к машине.

Она молчала, но не упиралась.

- Я отвезу тебя обратно.

- Я не вернусь, - она резко вырвала руку и исподлобья уставилась на меня.

- На улице, по-твоему, лучше? – я решила говорить с ней по-взрослому.

Она ничего не говорила.

- Хорошо, и что ты мне предлагаешь? Оставить тебя здесь? Я не могу тебя взять.

Она молчала.

Я задумалась. Вариантов у меня было мало. Либо силком вернуть её назад, но что-то подсказывало мне, что она снова убежит. Либо бросить её здесь и сделать вид, что я её не видела – но этого мне не позволит совесть. Либо взять её с собой; вернуться в детдом и оформить документы.

- Я хочу поехать с Вами, - тихо сказала она и через паузу добавила. – Пожалуйста.

- Ладно, - сдалась я. Чего-чего, а места у нас пока предостаточно. – но нам надо договориться. Ты будешь делать всё, что я попрошу. Я не буд кричать, не буду тебя бить, но у меня очень строгая дисциплина. Если ты не будешь её соблюдать, я буду вынуждена тебя вернуть. Так что подумай сейчас.

- Я поеду с Вами, - повторила она.

- Хорошо. Буду считать, что ты приняла мои условия, - я улыбнулась. – Меня зовут Анна Мария, - я протянула ей руку.

- Дара, - она вложила в неё свою.

- Очень приятно. А теперь пошли сядем в машину. Нам надо вернуться и оформить на тебя документы, иначе все будут думать, что я тебя украла.

Она ничего не сказала.

Мы вернулись в приют и быстро оформили все бумаги. Они были рады от неё избавиться, но многие высказывали мне свои соболезнования.

В посёлок мы вернулись только под утро. Грудничков пристроили нянечкам и кормилицам. Тех, кто постарше – воспитателям.

Мне очень хочется надеяться, что моя система себя оправдает. Я против системы советских и постсоветских детсадов. Я за семейное воспитание. Поэтому у нас интернат «семейного типа»: на шесть человек (детей) приходится одна нянечка и один воспитатель (это те люди, кто пришёл сюда добровольно – у них нет своих детей и они очень рады с ними жить), они живут в отдельных домах; у всех детей есть свои «домашние обязанности» и растут они в «естественной иерархии» возрастов и статусов.

Конечно, семью я им никогда не заменю, но это большее, что я сейчас им дать. И люди, которые их опекают – не просто выполняют свою работу, они их любят; они все прошли курсы детской и подростковой психологии и педагогики.

Ну, да ладно, оставим эту систему в покое.

… По приезду я была немного озадачена, куда пристроить Дару. В укомплектованные семьи – опасно, в новые – слишком большая. И я решила … взять её к себе.

Да, у меня самой шестеро детей, но они все разных возрастов и абсолютно разных характеров. Они не агрессивны и без комплексов «нехватки любви».

Зайдя в дом, Дара с опаской осмотрелась.

- Здесь ты теперь будешь жить, - я улыбнулась.

- Это Ваш дом?

- Да. Скоро ты познакомишься с моим мужем. Он – хозяин этого дома. Правила я расскажу тебе завтра. А сейчас пойдём я покажу тебе твою комнату.

Хорошо, что в нашем доме много комнат – одну из гостевых я отдала ей. Небольшую, но очень светлую.

- Как здесь красиво, - она подошла к окну.

- Я рада, что тебе здесь нравится, - я сама выбрала этот дом в первую очередь из-за видов. – А теперь умойся и поспи немного. Всё необходимое ты найдёшь в своей ванной. Если что-то нужно, найдёшь меня внизу.

- Спасибо, - взгляд её был напряжён.

- пожалуйста, - я вышла, прикрыв дверь.

Адаптация проходила более менее нормально. Конечно, Дара – девочка диковатая и немного странная. Наши дети отнеслись к ней спокойно – ревностью они не страдают, их и так много. Только старшая, Магда, отнеслась к Даре очень высокомерно. У неё переходный возраст, полный противоречий и сопротивления.

Меня радовал тот факт, что сама Дара отнеслась к этому весьма безразлично. Сразу видно, она привыкла к более худшему обращению с собой. Она была ещё закрыта в свою скорлупу и с опаской относилась ко всему происходящему вокруг неё.

Я старалась никак и ни в чём её не выделять – относится на равных, как с другими детьми. Судя по всему, она внутренне была очень благодарна мне за это.

Сказать, что с ней было тяжело – не сказать ничего. Характером и я-то не подарок, но Дара превзошла даже меня. Если ей было что-то не по душе – ни за что не будет делать, и ничем её не заставишь.

Но в целом, она неплохо дисциплинировалась, держала внимание, серьёзно ко всему относилась. В ней никогда не было легкомыслия и ветрености. Она пыталась до всего докопаться. Но она всегда держала очень большую дистанцию от других детей, даже от моих родных, с которыми жила под одной крышей.

Дара – ярко выраженная личность.

… По прошествии семи лет из черноглазой своенравной девчонки выросла красавица златовласка. С годами волосы не потемнели, только приобрели глубокий блеск и насыщенной золотой цвет. Чёрные глаза ещё большим контрастом врезались во всём внешнем виде.

Дара была очень прилежной ученицей в том, что ей было интересно и нравилось; но в том, что её не трогало, она не просто не преуспела, но даже не успела толком познакомиться.

Так, из неё вышла блестящая скрипачка и пианистка, а вот певицей (в академическом понимании) она не стала, хотя имела все задатки и возможности. Она наотрез отказалась учиться академической манере. Услышав однажды цыганское пение, она нашла себя. Я не стала на неё давить, услышав, как у неё это получается. За эти годы я убедилась: она не украдена, она цыганка! Загадкой оставался лишь цвет её волос.

К семнадцати годам у неё так и не появилось ни одной подруги или друга. Она осталась такой же замкнутой. Хотя окружающие относились к ней очень лояльно. Она была во всех смыслах яркой – как внешне, так и на сцене. Её уважали за усердие, трудолюбие, честность, порядочность и индивидуальность.

Завистников тоже хватало, но в целом это явление у нас не распространено – потому что бесталанных нет. Есть лентяи. А вот последние у нас жестоко наказываются – изгоняются из посёлка (после 18 лет) или пристраиваются в столичные учебные заведения. Но к счастью, подобные случаи у нас единичны.

Итак, мы пришли к тому моменту, когда Дара стала взрослой, красивой девушкой.

- Когда я смогу отсюда уйти? – однажды спросила меня она.

Признаться честно, я не была готова к этому разговору. Но Дара всегда умела застать врасплох. Но я собралась, понимая, что рано или поздно, нам пришлось бы об этом поговорить.

- Через год, когда тебе исполнится восемнадцать, - честно ответила я. – Только ты должна понимать, что я несу за тебя ответственность и отпустить в никуда я не могу. Ты мне дочь.

- Я понимаю, - серьёзно сказала она, не сводя с меня глаз. – Но мне тут уже надоело.

- Спасибо за откровенность. Тебе здесь неинтересно?

- Не совсем так. Есть вещи, которые мне интересны, есть, которые я уже поняла. Но есть то, что я хотела бы узнать, но здесь это мне не доступно.

- Например? – удивилась я. Мне казалось, что в посёлке есть все необходимое.

Дара посмотрела на меня, слегка прищурившись, словно сомневаясь, можно ли мне доверять.

- Я видела у Вас карты. У Вас и у Вашей дочери.

Почему-то я не сразу поняла, про какие карты она говорит. Я попросила её пояснить.

- Карты, которые Вы раскладываете на столе. Я видела, как от них исходит свет, я видела смутные образы. Я хочу это понять. Но раз у нас в посёлке этому не учат, значит мне надо отсюда уехать.

Все знают, что настоящие цыганки чувствуют карты, а не про сто читают их значение, как написано в книге. Папа даже как-то рассказывал, что у мамы пра-прабабка была цыганкой. Да, это было давно, и от той крови уже почти ничего не осталось. Лишь иногда она проскакивает маленькой искоркой. И за это тоже Дара мне симпатична.

- А ты могла бы описать эти образы?

- Если увижу их вблизи, думаю, смогу.

- Давай попробуем. Пойдём со мной, - я прошла с ней в комнату, где хранились мои карты. Мне стало интересно и любопытно.

Я открыла ящик с картами, чтобы выбрать колоду.

- Плохие карты, - Дара показала рукой на одну из шкатулок.

Там хранились «чёрные карты». К ним я прикасалась крайне редко. Я очень удивилась – ведь шкатулки были закрыты.

- Можно эти? – она указала на другую шкатулку.

- Ну, давай, - я достала карты, перетасовала их, подержала в руках и разложила простым раскладом.

- Как здорово! – воскликнула она.

- Что ты видишь? – мне стало интересно.

- Мы с Вами в городе. Там так красиво, но очень много людей. И кто-то из Ваших родственников, кажется, брат. Какой красивый дом!

- Придётся-таки взять тебя с собой, нарушив свои же правила, - я улыбнулась.

Мне показалось удивительным то, что она сказала, но поверить мне было не сложно – ведь видела я маму (после её смерти), ведь видела бабушка образы в картах. А тут передо мной настоящая цыганка! Так в чём сомневаться?!

- Спасибо, - её лицо сияло. Впервые в жизни я видела её лицо, сияющее счастьем.

- Пока не за что. Тогда потерпи немного… Мне надо несколько дней, чтобы завершить некоторые дела и передать их другим людям. Когда я всё закончу, мы поедем в Москву.

Дара улыбалась, но ничего не говорила.

- Отлично. Вот и договорились. Теперь иди к себе.

- Спасибо, - в дверях она повернулась и быстро ушла.

За неделю я разрешила все свои дела и, позвонив брату, собрала свои вещи и помогла собраться Даре.

Мои дети, услышав, что я еду в Москву, попросились с нами. Но до 18-ти лет я не вывозила даже своих. Слава Богу, они достаточно дисциплинированны, чтобы не капризничать по поводу того, что их с собой не взяли. Они знают, что как только им исполнится 18, они будут свободны.

Из посёлка добираться в Москву было не самым удобным занятием. Сначала на телеге (или санях – в зависимости от времени года) до Заречного. Оттуда на машине до N***, оттуда на поезде до К***, а там уже на самолёте.

Так что ещё по дороге до Москвы впечатлений Даре хватило. Ну, что она видела раньше? Детдом, машину и посёлок. А тут за полтора дня она увидела пол России.

На поезде ехать ей понравилось больше, чем лететь на самолёте. Потому что больше видно, потому что находишься в центре всего этого. В самолёте мы немного поспали. В Москву прилетели ночью. Нас встретил мой брат, отвёз домой и без долгих разговоров мы легли спать.

Наутро, хорошо выспавшись, я познакомила Дару с братом, а ей показала дом. После обеда мы отправились с ней в город, в эзотерический магазин. Там она выбрала себе две колоды карт: одну обычную («игральные») и одну ТАРО. Выбор она остановила на довольно простых картах с почти схематичным рисунком. Сразу к ним мы купили шкатулки и кристалл.

Вечером, после ужина, Дара просидела три часа с колодой ТАРО в руках. Она просто сидела, ничего не говоря и не делая. За ней было интересно наблюдать.

- А когда мы вернёмся? – уже на следующий день спросила она.

- Ты же так хотела оттуда уехать? – удивилась я.

- Так ведь у меня не было карт. А здесь… Нет, здесь хорошо. Дом очень уютный, но… Если Вы меня поймёте, - она осеклась. – У этого дома очень сильная энергетика, я не могу здесь настроиться. Он меня подавляет.

- Я тебя понимаю. Это наш дом, а у всех членов нашей семьи очень сильная энергетика. Что ж, если тебе здесь больше нечего делать, можем уехать хоть завтра.

- Это было бы замечательно. Спасибо!

- Не за что, - я улыбнулась.

С появлением карт Дара сильно изменилась. Она и так всегда была замкнутой, а теперь совсем закрылась. Мне таких трудов стоило расположить её к себе, как всё в один момент рухнуло. Но я была единственным человеком, кто мог помочь ей с картами, хотя в помощи она не сильно нуждалась. Ею руководила природа и гены, мной – знание, опыт и немного наследственности. Последняя в сравнении с Дарой у меня была слабовата. Всё, что я могла – показывать ей новые расклады, которые мы хранили из поколения в поколение на протяжении уже не первого века. Я помогала ей с теорией – с практикой она справлялась сама.

…За год общения с картами она стала другой. Глядя на неё, казалось, что она всё знает: о нас, о себе, о своём предназначении, судьбе. И её это не радовало. Она стала совсем печальной, порой даже жёсткой.

…- Я свободна? – спросила Дара в день своего восемнадцатилетия.

- В общем – да. Но, - твёрдо продолжила я. – Сначала я бы тебя попросила поехать в Косицынград. Ты мне стала дочерью, и я чувствую большую ответственность за твою жизнь. Вы все живёте здесь в изоляции, и прежде чем начать самостоятельную жизнь, я должна адаптировать вас к ней. Для этого служит Косицынград и его коллектив, с которым наши выпускники ездят на гастроли на протяжении года. Это своеобразная практика. Вот после этого я уже буду спокойна за то, как вы устроитесь в жизни. И дальше уже каждый решает сам, нужна ему моя поддержка или нет.

- Хорошо, - она смотрела на меня глубоким и спокойным взглядом.

- Отлично. После экзаменов можешь сразу уехать, когда захочешь. Если хочешь, я поеду с тобой и передам дяде Феру лично, - я заботливо улыбнулась.

- Как хотите, - она пожала плечами.

- Вот и договорились.

Едва получив диплом, выпускники этого года собрали вещи и на другой день мы все вместе двинулись в Косицынград.

Недалеко от посёлка есть наш аэродром, куда прилетают самолёты из Косицынграда с артистами на концерты. За выпускниками город тоже присылает самолёт. Так что этот путь был коротким и быстрым.

Дару я передала Ференцу, хозяину города, лично в руки. Они уже были знакомы, и Дара ему симпатизировала. А я могла на него положиться. Но всё равно, не могу сказать, что отдала её с лёгким сердцем. Нет, всё равно что родную дочь.

Крепко обнявшись, и поцеловав её в лоб, я отпустила её в самостоятельную жизнь. Большой радости я у неё не увидела, словно она уже знала наперёд всё, что с ней произойдёт. Но свободу она почуяла.

Жизнь в граде не сильно отличалась по укладу от жизни в посёлке. И поэтому первая же гастроль Дары оказалась самым ярким событием в её жизни.

Её год гастролей проходил по стандартному кругу: Европа – Америка – Азия – Россия - Европа. Однако первые яркие впечатления довольно быстро притупели. Эйфория от вседоступности и свободы спадала. Во внешнем мире оказалось намного меньше хорошего, чем казалось на первый взгляд. И уклад жизни в разных странах не столь её радовал, как она этого ожидала. Возможно, ей, как и многим из нас, казалось, что там, где нас нет – лучше, но в этом она разуверилась довольно быстро. Хотя, как говорится, не попробуешь – не узнаешь.

…Последний концерт в Италии они отыграли в Милане. Наутро коллектив должен был вылететь домой, в Россию.

К общему сбору Дара не появилась. Её комната в гостинице оказалась пуста. И как оказалось, после концерта её никто не видел. Коллектив улетел без неё.

Джакомо, который был главным дирижёром на концертах в Италии, решил остаться, пока не разыщется Дара – иначе он не смог бы смотреть мне в глаза. Он написал в полиции заявление об её исчезновении и оставался в той же гостинице, надеясь на скорое возвращение девушки.

А Дара, отыграв последний концерт, который связывал ей долгом с посёлком и градом, решила не возвращаться. Переодевшись в своей гримёрной, она вышла на улицу и пошла по ярко освещённым улицам, забредая иногда в кафе и наблюдая за окружающими людьми.

Жизнь приобретала для ней краски. Она впервые видела её не из окна автобуса, не со сцены и даже не из фойе гостиницы, она стала её частью. Ей так хотелось в неё влиться, раствориться…

К полночи на улице стало заметно меньше людей, жизнь почти замерла. Только возле клубов было по-прежнему шумно и людно. И Дара решила заглянуть в один из таких ночных клубов.

Большое скопление людей возле дверей, длинная очередь перед входом напомнили ей концертный зал.

*- Пойдём со мной, я проведу, - какой-то парень подхватил её под руку и потянул ко входу мимо толпы.

Быстро переговорив с охранниками, они прошли вовнутрь.

*- Винченцо, для друзей просто Винчи, - парень протянул ей руку, телом уже включившись в примитивный ритм клубной музыки.

*- Дара, - девушка опасливо оглянулась, ища пути для отступления, не желая вступать с ним в беседу.

*- Не местная типа? – парень продолжал «танцевать». – Ты чё такая стрёмная? Без подогрева не танцуешь? – он усмехнулся и потянул её к бару. – Что пьёшь?

Дара промолчала, оглядывая ряд бутылок. Что она пьёт? Откуда ей знать, если она ничего даже не пробовала.

* - Понял. Очень скромная. Бармен, - Винчи перегнулся через барную стойку, подзывая бармена. – Мартини для девушки и Мери для меня…

В ту ночь Дара перепробовала с десяток разных коктейлей и поняла, что ничего из этого она «не пьёт». Потеряв над собой контроль, она закончила ночь в каком-то дешёвом мотеле вместе с Винчи.

Утром у неё раскалывалась голова. В комнате, кроме неё, никого не оказалось. По кусочкам ей удалось склеить события этой ночи. Ни отвращения, ни стыда она не испытывала. Она восприняла это как часть знакомства с «настоящей» жизнью. И эта её сторона Даре не понравилась.

Приняв душ и одевшись, Дара спустилась на рисепшн, чтобы отдать ключ.

*- А платить кто будет? – администратор схватил её за руку. – Меня не волнует, что твой дружок улизнул. Нет денег – поедешь в полицию.

Дара посмотрела на него круглыми глазами. Она никогда не платила за номера – это делали администраторы града. Но она быстро сообразила, что к чему и начала ощупывать карманы.

* - Сколько? – уточнила она.

Парень молча ткнул пальцем в расценки.

Не обнаружив своего зажима для денег, Дара пособирала мелочь по карманам. К счастью, на нужную сумму денег хватило.

…Жизнь за пределами града оказалась по меньшей мере напряжённой, неожиданной на повороты событий и даже опасной.

Сделав вывод, что без денег существование невозможно, Дара очень пожалела, что не взяла с собой свою скрипку.

Увидев на улице музыкантов, наигрывающих лёгкие мелодии, она попыталась поговорить с ними, чтобы «войти в долю», однако была встречена весьма агрессивно. В довольно резких выражениях её отправили «туда, откуда она пришла».

Заработать оказалось не так просто. С нескольких мест, где она останавливалась, чтобы заработать пением, её только что без кулаков прогнали. Все районы оказались поделены, и местные вольные художники даже имели лицензии на работу возле того или иного столба. Это стало для Дары большой неожиданностью: у улицы тоже были свои законы и правила, куда чужаков не пускали.

Дара решила пойти в какой-нибудь ресторан или кафе – попробовать работать там. Но без разрешения на работу её брать отказались. Тогда она просто стала ходить по уличным кафе, распевая разные песни и канцоны. Хозяин одного кафе даже накормил её бесплатно, взяв обещание петь весь вечер у него.

На ночёвку Дара устроилась в парке, не привлекая к себе внимания. Хорошенько подумав, на следующий день она потратила почти все заработанные с вечера деньги на покупки разных вещей и бижутерии в «цыганском стиле» и на новую колоду карт.

Новая попытка заработать оказалась более успешной. Только для большей убедительности пришлось перекрасить волосы – а то цыганка с белыми кудрями никого не убеждала. Кто бы мог подумать, что дар ясновиденья может так ей помочь!

Около месяца ей удавалось прятаться от полиции и весьма достаточно зарабатывать, чтобы хватало на жизнь и на ночёвки (периодически) не только в парках, но и в дешёвых хостелах.

Зарабатывая днём гаданиями, по вечерам Дара ходила в театры и на концерты, одному из которых суждено было изменить её жизнь.

…Сидя на самом неудобном месте, Дара рассматривала публику. Она могла по лицам прочитать судьбу каждого, продиагностировать все болезни, но это занятие доставляло мало удовольствия. Когда свет погасили, лиц стало не различить, и она закрыла глаза, предвкушая встречу с музыкой и новыми жизнями, которые она рождала.

Оркестр играл неплохо («Но до нашего ему далеко», - усмехнулась Дара, ощущая, как гордость наполняет её), вступил солист.

На секунду у Дары перехватило дыхание, а затем душа её воспарила. Никогда прежде она не испытывала подобных чувств. А что собственно произошло? Солист обладал шикарным голосом? Уж кого-кого, а Дару этим удивить было уже невозможно, каких только голосов она не слышала!

Но было в его голосе что-то такое, что тронуло именно её душу, закралось именно в её сердце и заставило его сжаться. Что-то необъяснимое, неназываемое, неопределённое.

Когда он закончил арию, зал взорвался аплодисментами. Дара быстро вышла из зала, не поднимая головы.

«Что со мной происходит? Может, я заболела? Это всё как-то не… непривычно и ненормально».

*- Вы хорошо себя чувствуете? – к ней подошла билетёрша.

*- Да, спасибо. Просто душно, - Дара натянуто улыбнулась и спустилась в дамскую комнату.

«Мне надо уйти отсюда прямо сейчас», - сказала она своему мокрому отражению в зеркале. Однако ноги её не слушались, а сердце продолжало бешено колотиться.

Она не смогла себя перебороть и снова вернулась в зал. Тихо сев на своё место, Дара опустила голову, боясь поднять глаза.

Но сердце не обманешь! Невольное движение головы, и она приковала свой взгляд к солисту уже до конца концерта.

С трудом подавив желание пройти к нему за кулисы, Дара выбежала на улицу. Забежав в любимый парк, она села на скамейку возле фонтана.

«Что произошло?» – она попыталась найти логический ответ своему состоянию. Но разве можно логикой объяснит чувства? «Кто он? Что он со мной сделал?»

А солистом был итальянский тенор средних лет и средних голосовых данных, но весьма обаятельный. Пару лет назад его даже признали самым красивым оперным певцом мира. Но Дара этого не знала… Она знала только то, что этот мужчина не просто нарушил её покой (как бы банально это не звучало), он целиком поглотил её ум.

Как говорится, Интернет нам в помощь! Благодаря компьютерным клубам Дара узнала про этого тенора всё, что можно было узнать. Оказалось, он очень популярен, любимец публики. Хотя она никогда ничего о нём не слышала. Это она, выпускница посёлка, солистка града! Хотя, не удивительно – ведь он не был классическим певцом в полном смысле этого слова. По большей части он записывал саундтреки к кинофильмам, иногда снимался сам, выступал с лёгким классическим репертуаром или эстрадой. Однако оказалось в нём что-то, что тронуло Дару до глубины души.

Несколько дней она приходила в себя, вернее, сходила с ума. А затем отследила его «маршрут» гастролей и тронулась в путь. Зачем? Она не знала. Просто поняла, что должна быть рядом с ним.

Ближайший концерт у него должен был состояться в Дрездене, куда Дара и направилась автостопом.

Подзаработав денег, она попала в зал. Впечатления усилились, при том, что качеством исполнения она, как музыкант, осталась не довольна..

Несколько месяцев она ездила за ним следом. Хотела ли она к нему подойти? Она не знала, что должна делать.

После каждого концерта она стояла возле чёрного входа, в стороне ото всей толпы, тихо наблюдая.

…После очередного концерта, уже на выходе из концертного зала, Дару задержал охранник.

^- Пройдёмте, к Вам есть несколько вопросов.

Дара, не возражая, поддалась. Они зашли в кабинет начальника охраны.

^- Могу я посмотреть Ваши документы?

Дара молча протянула ему паспорт.

^- Косицына?! – он посмотрел на неё. – Дочь?

^- Приёмная, - тихо ответила она, глядя на него исподлобья.

^- Извините за это недоразумение, - он вернул ей паспорт. – Просто нам поступило сообщение от охранников Alissandro – якобы они видят Вас на всех концертах. Это беспокоит артиста.

^- А что, сейчас запрещено ходить на концерты? – сухо спросила она.

^- Нет, конечно. Но Вы ведь знаете ситуацию в Европе. Эти беспорядки, теракты. И потом, очень часто артистов преследуют фанаты, порой доходит до безумств.

^- Я поняла. Это всё?

^- Да. Ещё раз примите наши извинения.

Дара отошла к двери.

^- Да, - охранник остановил её. – Обратите внимание на Вашу визу – её срок скоро истекает.

^- Спасибо, - она вышла.

Не успев отойти от двери, Дара столкнулась в коридоре с тенором. Он обернулся по сторонам в поисках своей охраны. И как раз в этот момент из своего кабинета вышел начальник охраны. Немая сцена не затянулась.

#- А я к Вам, - охранник протянул руку артисту. – Всё хорошо. Вы зря волновались. Позвольте я Вас представлю, - он глянул на Дару. – мисс Косицына. Синьор Marino.

Дара протянула руку Alissandro.

Тот взял её неловко, внимательно всматриваясь в лицо Дары.

#- Дочь? – тоже сразу спросил тенор.

*- Приёмная. # Я Вам больше не нужна? – она посмотрела на охранника.

#- Нет, всё хорошо. Полагаю, проблема решена?

#- Да, конечно, - Alissandro поспешил его отпустить. Как только охранник скрылся за дверью своего кабинета, тенор обратился к Даре:

*- Простите, что доставил Вам неудобства. Это всё мои охранники. Говорят, что Вы меня преследуете, - он засмеялся весьма непринуждённо.

*- У Вас хорошие охранники. Следует отдать им должное.

*- Так Вы, действительно, часто посещаете мои концерты? – он очень удивился и не стал этого скрывать.

*- Я наблюдаю.

*- И как? Есть прогресс?

*- Вас интересует моё профессиональное мнение? – Даре не хотелось говорить правду, а врать она не могла.

*- Насколько я знаю, все дети Косицыной проходит через её же систему образования. А Вы, как я полагаю, уже её закончили – следовательно, работаете в Косицынграде. Ни для кого не секрет, что музыканта града – самые профессиональные. Вы – эталон для всего музыкального мира. Я буду польщён услышать Ваше мнение, пусть даже и не лестное.

*- Что, ж. Вы правы, - она не стала увиливать. – С точки зрения академического музыканта у Вас нет ни выучки, ни таланта. А для эстрады – очень хорошо. Дай Бог, чтобы вся наша эстрада имела хотя бы такой уровень.

*- Как дипломатично! – он рассмеялся. – Так бы и сказали: «всё, что ты делаешь – это полная лажа!»!

*- Вы не глупы. Такие очевидные вещи не имеет смысла лишний раз озвучивать.

*- Простите, а Вы не согласитесь со мной поужинать? – вдруг спросил Alissandro. – Для меня такая честь разговаривать с музыкантом Косицынграда! А то, что Вы выросли в семье Косицыной – это уже просто нереально для меня!

*- Хорошо, - сухо ответила Дара, не веря своему счастью.

*- Договорились. Завтра в семь.

*- Где?

*- Ах, да! Давайте я за Вами заеду. В какой гостинице Вы остановились?

*- Я ещё не успела снять номер. Давайте возле концертного зала.

*- Хорошо. Я счастлив нашему знакомству, - он наклонился к её руке.

*- Спасибо. До завтра, - спокойно ответила Дара, с трудом сдерживая своё волнение и трепет.

«Должна ли я это делать? – саму себя спрашивала она, бродя по улицам. – У нас же заведомо никакого будущего быть не может. Зачем всё это?».

Переночевав в сквере, на следующий день она даже купила себе новое европейское платье.

*- Отлично выглядишь, - Alissandro открыл ей дверцу, подъехав к концертному залу.

*- Спасибо, - Дара села в дорогой автомобиль. Неловко поправив платье.

*- Меня зовут Alissandro, - уже в машине представился тенор. – А тебя? А то вчера в этой суете я даже не спросил.

*- Дара.

*- Как? – он удивлённо посмотрел на неё.

*- Дара, - она спокойно повторила.

*- Дара? – он словно пытался что-то вспомнить. – А-а-а! Дара Косицына! Точно! Ты скрипачка!

*- В том числе, - она улыбнулась.

*- Ах, да! Всё время забываю, что воспитанники Музыкального владеют всеми инструментами. Но я видел твоё имя на афишах. А мне почему-то представлялось, что за твоим именем кроется некая старая еврейка-однофамилица.

Дара улыбнулась.

*- А я уж подумал, что ты не умеешь улыбаться, - осторожно заметил Alissandro. – У тебя удивительная улыбка.

*- Спасибо. Русским не свойственен излишний оптимизм.

*- Да. Я много слышал про Вашу суровость. Послушай, а где находится Музыкальный?

*- В Сибири.

* - Всё ясно, - он улыбнулся. – Суровый холодный климат кладёт свою печать на людей, которые там живут.

Дара промолчала.

Разговор весь вечер особо не клеился. Как это не удивительно, инициатива целиком принадлежала Alissandro, а Дара зажималась всё больше и больше, желая убежать и спрятаться.

*- Куда тебя отвезти? – уже на выходе из ресторана спросил тенор.

*- Никуда, спасибо. Я пройдусь.

*- Всё хорошо? Я тебя не обидел?

*- Нет, всё нормально. Спасибо за вечер, - она протянула ему руку.

*- Тебе спасибо, - он поцеловал её. – Как мне тебя найти? Ты оставишь мне свой телефон?

*- У меня нет телефона.

*- И как быть? Я хочу снова тебя увидеть.

*- Я найду для тебя возможность.

*- Спасибо. Буду ждать.

*- Ciao, - Дара отвернулась и быстро пошла прочь.

«Как я должна поступить? Что мне делать?».

Она не стала ни дразнить, ни баловать его своим обществом, уйдя на время из поля его зрения. Как бы она ни хотела, она не могла сейчас выбросить его из головы и сердца, где он уже успел укорениться.

*- А я уже испугался, что больше тебя не увижу, - Alissandro был совершенно искренне рад её видеть после своего очередного концерта.

*- Не уверена, что должна быть здесь, - начала Дара.

*- Что за глупости! Конечно, должна! – он подошёл и взял её за руки. – Спасибо, что пришла. Знаешь, я очень хотел тебя видеть. Не могу даже этого объяснить.

*- И не надо, - она вырвала руки и отошла в сторону.

*- В наших встречах нет смысла, - тихо заговорила она через минуту.

*- Почему? Ты же не замужем? – он подошёл к ней.

*- Не в этом дело, - она не поворачивалась. – Зачем?

*- Почему ты так настроена? Дай нам шанс, - он развернул её за плечи. – Давай хотя бы попробуем.

Дара опустила голову, не желая спорить.

… Их отношения развивались стремительно. За неполный месяц они сблизились настолько, что казалось, словно всю жизнь прожили вместе.

*- Я хочу познакомиться с твоими родными, - сказал ей как-то Alissandro.

*- У меня никого нет.

*- A приёмные? Ты же выросла у них.

*- Анна Мария забрала меня к себе, когда мне было почти одиннадцать. В восемнадцать я от неё уехала.

*- Семь лет – этого достаточно, чтобы сродниться. Нам хватило и месяца, - он улыбнулся.

*- Она мне не мать. Я ей благодарна за всё, но не более, - сухо ответила Дара.

*- Ладно, сдаюсь, ты меня расколола! – Alissandro наигранно поднял руки. – Я давно мечтаю познакомиться с Анной Марией Косицыной. И ты можешь помочь мне воплотить мечту в жизнь.

*- Я не хочу туда возвращаться. Прости.

*- Ладно, замяли. Больше об этом не буду.

Во время очередного гастрольного перелёта, в котором Дара сопровождала Alissandro, её задержали в аэропорту. Виза в её паспорте оказалась просроченной, и Дару депортировали в Россию.

Мы все были безмерно счастливы её возвращению. Ведь последние полгода о неё ничего не было слышно. Её привезли в Москву. Женя забрал её домой, а Олег занялся юридической стороной вопроса. На следующий день прилетела я.

- Боже мой, дочка! Где же ты была? Ты так нас испугала! Всё хорошо? Тебя не похитили?

- Нет, всё хорошо, - она холодно отстранилась. – Просто я решила жить самостоятельно.

- Никто тебя не упрекает за это. Мы просто надеялись, что ты хотя бы дашь о себе знать. Никто не станет вмешиваться в твою жизнь. Но мы очень за тебя переживаем. Ты же нам не чужая.

- Я поняла. Простите, что не написала, - скорее для отмазки, нежели от сердца проговорила она.

На моё предложение вернуться в град или посёлок Дара ответила отказом. Она захотела остаться в Москве. Она надеялась, что ей скоро откроют новую визу. Но посольства упирались…

Через пару недель в град прилетел Alissandro. Он пришёл в холл и сказал, что ищет Дару Косицыну. Первой об этом узнала я и попросила никому (и в первую очередь - Даре) ничего пока не говорить.

Я добралась до града очень быстро, использовав резервный чартер.

*- Buon giorno, - я протянула руку тенору, встретив его в приёмной своего кабинета. – Анна Мария Косицына.

*- Alissandro Marino, - тот медленно поднялся, всматриваясь в моё лицо. Так же медленно он наклонился к моей руке и поцеловал её. – Я не верю своему счастью!

*- Давайте продолжил в кабинете, - я открыла дверь и пригласила его войти.

*- Для меня это такая честь, - начал он, едва я села в кресло.

*- Простите меня, синьор Marino, - я постаралась не быть грубой. – Я прилетела сюда, едва узнала о том, что Вы здесь. Давайте обойдёмся без лишний церемоний. Тем более, как я полагаю, дело у нас серьёзное и затрагивает интересы моей семьи.

*- Да, конечно, - он не потерялся. – Вы правы. Я приехал к Даре.

*- Не могли бы Вы рассказать, как вы познакомились и на каком этапе ваши отношения сейчас?

Alissandro сдал её честно, со всеми потрохами, как стеклотару.

*- И какие у вас планы?

*- Особо никаких, - этот вопрос его озадачил. – Нам хорошо вместе и всё пока устраивает.

*- То есть жениться Вы не намерены? – уточнила я.

*- Не думаю, что это так уже принципиально, да и Дара ни разу об этом не заикалась.

*- Понятно. А Вы приехали, чтобы остаться с ней здесь или чтобы забрать её с собой?

*- Думаю, это будет зависеть от её желания. Я целиком его разделю.

*- Что ж, Дара сейчас живёт в Москве у моего брата. Я могу поехать туда с Вами, если хотите.

*- Не вижу в этом необходимости, но очень благодарен Вам за оказанную честь, внимание и особенно – за понимание, - он поднялся. – Дара удивительный человек. Я счастлив, что познакомился с ней. Она – моё счастье.

*- Хочется верить, что это так и что Вы его сбережёте, - я тоже поднялась и подошла к нему. – Если Вам понадобится моя помощь – пожалуйста, обращайтесь напрямую в любое время. Я сделаю всё, что будет в моих силах.

*- Спасибо, мне это очень приятно, - он поцеловал мою руку. – Надеюсь, мы ещё увидимся. Очень рад знакомству.

*- Всего хорошего. Я предупрежу брата, чтобы он Вас встретил.

*- Ещё раз спасибо. Arrivederci!

*- Arrivederci! – я подождала, пока за ним закроется дверь, и снова села.

Alissandro не показался мне влюблённым романтиком. Скорее расчётливым и тонким игроком, знающим, какой банк на кону. Меня это настораживало и пугало.

Да, Дара не была ни наивной, ни дурой, но она была молодой неопытной девушкой, она совершенно не знала жизни и людей (мне тогда не было известно о её жизни последние полгода, но я полагала, что за это время она бы не успела познать жизнь). И я боялась, как бы этот человек не сыграл с ней в жестокую игру – это могло очень дорого ей стоить. Я могла только догадываться, что бы произошло с ней, когда б она разочаровалась в любви. Она и так была очень недоверчивой и закрытой.

Я позвонила Жене и обрисовала ему ситуацию, попросив присмотреться к Alissandro своим «профессиональным» взглядом, так как на поверхности он казался прост и чист.

Дара была удивлена и, как казалось, даже раздражена увидеть Alissandro в доме своего дяди. Это вызывало у её родни слишком много вопросов, на которые она просто не хотела отвечать. Но никто ни о чём её не спрашивал, ничего не выпытывал, словно всё это её не касалось.

Alissandro отклонил предложение моего брата остановиться в его доме и предпочёл снять номер в гостинице, куда сразу же переехала и Дара.

Сколько времени они собирались провести в Москве, для всех было загадкой – они никого не посвящали в свои планы.

А на самом деле у них разгорелся настоящий спор: Дара настаивала, что им нужно уехать как можно скорее, Alissandro же хотел задержаться в России. Намерений своих он не раскрывал, прикрываясь общими фразами.

Через несколько недель он позвонил мне.

*- Добрый день, Анна Мария, это Alissandro.

*- Добрый. Я тебя слушаю.

*- Мы бы хотели кое-что с Вами обсудить.

Я молчала – ждала, когда он продолжит.

*- Вы слушаете? Хорошо. Мы с Дарой планируем скоро уехать, но пока посольства не удовлетворяют её запрос, и мы вынуждены оставаться здесь. Так вот, дабы не скучать, может, Вы бы могли нам с каким-нибудь концертом?

*- На счёт концертов тебе лучше переговорить с моим братом – он продюсер и импресарио. Он вам поможет. Боюсь, я к этому не имею никакого отношения.

*- Да? Правда? – он был удивлён. – Дара мне не говорила. Простите за беспокойство и спасибо, что нашли время.

*- Не вопрос. Обращайтесь.

Меня почему-то насторожила эта просьба, хотя в ней не было ничего ни необычного, ни страшного.

- Сестрёнка, ты была права, - когда Alissandro поговорил с Женей, тот перезвонил мне. – Что-то он темнит.

- О чём он тебя просил? – я решила разложить всё по полочкам.

- Он просил помочь с концертом. Я пообещал что-нибудь посмотреть. Я смог предварительно договориться с Большим симфоническим оркестром и даже нашёл окно у зала Чайковского.

- Шикарно! И что, он испугался? – я не поняла, в чём проблема.

- Нет. Скорее наоборот. Он дал мне понять, что это не его размах!

- Что? – я аж оторопела. – Так и сказал?

- Нет, конечно. Он долго юлил, что-то мямлил. Короче, это не то, чего он ожидал.

- Погоди. Так а что ему надо? Где он хочет выступать? А Питере, что ли? Может, ему ещё и Мариинку подавай? – я начала заводиться.

- Узко мыслишь, сестрёнка! – усмехнулся Женя.

- То есть? – я была в тупике.

- Не хочу на него наговаривать – прямо он мне об этом не сказал. Но дал понять, что на меньшее, чем Косицынхолл он не согласен.

- Что? – я аж рассмеялась. – Ты серьёзно? Он хочет спеть в холле?

- Не просто хочет, а делает нам одолжение!

- Охренеть! – не сдержалась я. – Прости. Я уже давно не ругалась, но такая наглость меня даже речи лишила!

- Я тебя понимаю.

- И что ты ему ответил?

- Ну, для начала я буду валять Ваньку до последнего, пока он не пойдёт воткрышку. А там – даже не знаю… Как бы корректнее поставить его на место.

- Зато я теперь поняла, почему он сразу пошёл ко мне, - заметила я.

- Да, парень не глуп. И понимает ведь, что нам сложно будет ему отказать – ведь Дара не просто член семьи, но и солистка града.

- Это в прошлом, - резко отрезала я. – Солисты живут в граде. Она – выпускница Музыкального, прошедшая практику в оркестре града, и не более того. Ни для кого не существует поблажек и исключений. И она это знает.

- Она, но не он, - подчеркнул брат.

- Ты прав, ты прав, - протянула я, уже строя в голове разные стратегии. – Ладно. Спасибо тебе, Женя. Держи меня в курсе. В ближайшее время я что-нибудь придумаю.

- Хорошо. Будем на связи. Ну, привет Грише и поцелуй от меня племяшек.

- Договорились. Взаимно. До связи.

Ситуация обрисовалась быстро. По крайней мере, темнил он недолго. А вот как поставить его на место, мне ещё предстояло придумать.

Я понимала, что просто так отказать ему без объяснения причины я не могла. Но он не понимал другого – что если я позволю ему выступить в граде, Дара сразу поймёт, что к чему. Хотя, с другой стороны, кто его знает, о чём и чем он думал.

Несколько дней у меня ушло на обдумывание плана. Я решила пойти от противного. И только я собралась поговорить с Alissandro, как он сам мне позвонил.

*- Простите за беспокойство. Понимаю, что у Вам достаточно дел и без меня. Не почтите за наглость, но мы могли бы с Вами встретиться? – после долгих окольных путей проговорил он. – Просто это не телефонный разговор.

*- Прилетайте в посёлок. Я сейчас не могу уехать.

*- Я поговорю с Дарой. Спасибо.

*- Не за что. Буду рада.

Через два дня они прилетели в Музыкальный. К моему удивлению - оба.

*- Спасибо, что нашли для меня возможность, - после приветствий начал Alissandro.

*- Пустяки. Мне самой надо с тобой поговорить. Ты меня несколько опередил.

*- А Вашего супруга сейчас нет дома?

*- Мужа? – удивилась я, не ожидая такого поворота. – Нет. Он редко здесь бывает, у него много дел в Лондоне.

*- Жаль. Хотелось бы поговорить сразу с вами обоими. Но, как я полагаю, Вы в семье не на вторых позициях? – он улыбнулся.

*- Я тебя слушаю.

*- Я немного старомоден. Понимаю, что сегодня это уже не принято, но… Я прошу у Вас руку Вашей дочери.

*- Очень мило, - я смягчилась, хитро улыбнувшись. – Мне, правда, очень приятно. Это так благородно с твоей стороны. А что сама Дара? Ты уже говорил с ней?

*- Разумеется. Она согласна.

*- Я рада за вас. И могу сразу ответить за своего мужа: никто из нас не будет чинить препон и препятствий. Мы желаем Вам счастья и готовы поспособствовать всем необходимым.

*- Я очень рад. Спасибо Вам, - он подошёл ко мне. – Позволите? – и обнял.

*- Конечно, - я ответила на его объятье.

*- А о чём Вы хотели со мной поговорить? – спустя какое-то время спросил Alissandro.

*- А, - я махнула рукой. – Теперь это уже не имеет значения.

*- И всё же?

*- Я хотела тебе предложить попрактиковаться в граде. Но в свете последних событий это уже не актуально.

*- Почему же? Не думаю, что Дара будет против пожить в граде, - я постаралась быть мягко-корректной.

*- Но мне казалось…

*- Она проходила годовую практику выпускника посёлка. И всё. В холле работают только мужчины.

*- Понятно, - он явно поник. – Так Вы хотели, чтобы я там поработал, - и тут же нашёлся.

*- Да. Я хотела тебе это предложить, но теперь, - я развела руками. – Ты же знаешь наши правила – никаких семейных отношений.

Alissandro молчал, понимая свой промах.

*- Но всё это ведь теперь не важно. Теперь у тебя будут другие хлопоты и интересы, - я улыбнулась.

*- Да, конечно.

*- Надеюсь, вы погостите у нас какое-то время? Я покажу тебе посёлок.

Alissandro молчал – этот бой он проиграл.

Я уговорила Дару не уезжать сразу. Отношения с Alissandro у них портились прямо на глазах. Он был явно не заинтересован теперь вешать себе это ярмо на шею – ведь он понял, что из Дары он никакой выгоды себе не выжмет.

А Дара не понимала, что происходит. Я чувствовала на себе её взгляды, в которых была злоба и укор – она решила, что это я виновата в их проблемах, что я сказала ему что-то, после чего он переменился.

Я не знала, к чему это всё приведёт, и в глубине души боялась за Дару. Как всегда в этой жизни, проблема решилась неожиданно и сама собой.

…Дара стала часто уходить гулять в лес. Брала лыжи, рюкзак – и могла уйти на несколько дней. Меня это беспокоило, но влиять на неё я никогда не могла.

Во время одной такой «прогулки» она забрела довольно глубоко и почти потерялась. Сбившись с привычного маршрута, она несколько часов блукала по лесу, пока не увидела вдалеке дымок. Дара пошла в ту сторону. Приблизившись, она заметила, что дым идёт от костров, разведённых на большой лесной поляне. Вокруг костров был разбит целый лагерь. Было довольно людно и шумно, кругом сновали ребятишки и звучала музыка.

Дара смотрела на эту картину из-за кустов, как зачарованная, пока…

- Пойдём к огню, - сзади неё стоял мужчина лет пятидесяти, седовласый, с добрыми глазами. Дара испуганно осмотрелась.

- Да не бойся, мы не людоеды. Пойдём, погреешься, - он дружелюбно приглашал её.

Не говоря ни слова, она пошла за ним. Её тут же обступили ребятишки, а несколько девушек начали суетиться с едой.

Даре показалось, что она попала в сказку. С трепетом в сердце она смотрела на размеренный и в то же время активный уклад жизни. Кругом была энергия, сила и свобода.

- Как тебя звать? – возле огня к ней подсела пожилая женщина.

- Дара, - девушка посмотрела ей в глаза.

Женщина ничего не ответила, только спешно встала и ушла в одну из палаток.

- Хочешь, я тебе погадаю? – с другой стороны к ней тут же подсела молодая девушка.

- Нет, спасибо. Я всё и так знаю, - Дара уткнулась в тарелку и принялась быстро жевать.

Минут через десять из палатки вышла женщина вместе красивым статным мужчиной её возраста.

- Как, говоришь, тебя зовут? – снова прозвучал вопрос.

- Дара, - она с непониманием смотрела на них.

- Ты здесь живёшь?

- Уже нет. Я здесь выросла, но теперь уже здесь не живу. Я приехала погостить.

- Твои родители здесь живут? – уточнил мужчина.

- Я не знаю своих настоящих родителей. Я росла в детском доме, пока меня не удочерили. А почему Вас это волнует, - она, наконец, смогла сбросить пелену наваждения, под действием которой она рассказывала всё открыто, даже не задумываясь.

Мужчина с женщиной переглянулись. Женщина кивнула.

- Пойдём со мной, - мужчина пригласил её войти в палатку.

Озираясь по сторонам, Дара не без страха зашла.

- Можешь раздеться, здесь тепло, - он сел в кресло.

Дара, немного продрогшая, только сняла шапку. Её волосы копной рассыпались по плечам. Женщина, быстро подойдя к ней, замерла, прикрыв рот рукой.

- Да что здесь происходит?! – не выдержала Дара.

- Послушай, Дара, - к ней подошёл мужчина. – Я сейчас всё тебе объясню. Хоть мне это и очень непросто. Двадцать лет назад, - начал он, - в нашем таборе произошли страшные события. Наш табор стоял здесь же. Одна из наших девушек познакомилась с местным парнем. Мы, конечно, были против их отношений – не в наших это традициях. Парень оказался легкомысленный, а она в него влюбилась , - мужчина резко замолчал и отвернулся. Через минуту он продолжил, но голос его был уже тусклым и глухим. – Она забеременела. Табор решил, что если парень на ней не женится, мы должны выгнать её из табора. Он не женился, - голос его сорвался.

- Я пошла с ней, - заговорила женщина. – Мы нашли дом на отшибе. Перед родами она тяжело заболела. Я просила её поехать в больницу, но она запретила мне даже врача звать. Роды я принимала у неё сама. Родилась девочка удивительной красоты, а её мать умерла в ту ночь.

- Я запретил оставлять её в таборе, - заговорил мужчина.

- И я вынуждена была отнести её в приют, - закончила женщина.

- Девочку назвали в честь её великой бабушки, которая принимала в нашем таборе самые ответственные решения, - снова заговорил мужчина. – Её звали Дара.

- У девочки был только один отличительный признак, - добавила женщина. – Она родилась с чёрными глазами и золотистыми волосами.

Спустя несколько минут Дара, обретя дар речи, заговорила:

- Дара – не такое уж и редкое имя.

- Может быть, - согласился мужчина. – Но слишком уж много совпадений.

- Только то, что меня зовут Дара и я выросла в местном приюте.

- Не только, - возразила женщина. – У тебя чёрные глаза и золотые волосы. А это встречается намного реже, чем твоё имя.

- Есть ещё одно, - мужчина подошёл к Даре очень близко. – Бабушка рождённой девочки перед своей смертью наказала мне вернуться сюда спустя двадцать лет и ждать возвращения этого уже выросшего ребёнка.

- И сколько вы уже ждёте? – Дара усмехнулась.

- Два месяца. Но у меня не было оснований ей не верить – она никогда не ошибалась. Она была моей женой, и каждое её слово имело огромный смысл. И ни одно из её предсказаний не осталось не сбытым.

- Получается, - Дара уловила связь, - Вы – мой дед?

- Да. А твоя мать, которая умерла сразу после родов, была моей родной дочерью.

Дара глубоко вздохнула и вышла на улицу. Ей надо было подышать холодным воздухом и проанализировать новую информацию.

Она смотрела на огонь костра стеклянными глазами, не замечая, как на неё косились цыгане, подходили, трогали её волосы, о чём-то спорили на своём языке…

- Прости меня, - со спины к ней подошёл мужчина и крепко её обнял. – Но я не мог поступить иначе. Я проклинал себя каждый день. Мне нет прощения – я убил собственную дочь, а родную внучку обрёк на жизнь у чужих людей.

- Всё нормально, я выросла в хорошей семье. Мне дали самое лучшее образование.

- Прости! – тихо простонал он, разрыдавшись.

…- Я понимаю, - спустя какое-то время, когда он смог восстановить дыхание и спокойно говорить, он продолжил, - ты нас не знала, выросла в другой семье, в других условиях. Мы ничего не знаем друг о друге. Я даже не знаю, как тебя просить… Я не заслуживаю этого!

- Вы хотите, чтобы я жила с вами?

- Разве это возможно?

- Я не могу сейчас Вам ответить, - Дара отошла в сторону. – Мне нужно идти.

- Мы будем ждать твоего ответа, - тихо проговорил мужчина. – Без него мы не тронемся с места.

- Хорошо. Я поняла. Спасибо за всё, - Дара поспешила уйти.

Домой она добралась удивительно быстро, как по волшебству, и буквально пулей влетела в мой кабинет.

- Что ты про меня знаешь? – сразу начала она.

- Ты про что? – удивилась и даже испугалась я. Она всегда была степенной, спокойной, закрытой. И как я не пыталась её приучить, никогда не обращалась ко мне на «ты».

- Про моё рождение, про моих родителей. Откуда я?

- Мне тогда сказали, что тебя принесла цыганка. Сказала, что звать тебя Дарой. О твоих родителях в приюте ничего не знали. А почему тебя это так беспокоит именно сейчас? – не понимала я. Никогда раньше она не задавала этих вполне логичных вопросов.

- Так, просто, - потерянно бросила она и поспешно вышла.

…*- Мне надо кое-что с тобой обсудить, - вечером Дара решила поговорить с Alissandro.

*- Да, я согласен. Нам надо с тобой поговорить.

*- Я узнала правду о своих настоящих родителях, - выпалила она, не обращая на него внимания, и тут же всё рассказала.

*- Круто, - он не скрыл своего удивления от услышанного. – Так значит, ты настоящая цыганка, а не только прикидываешься?

*- Получается, так.

*- Я рад, что ты нашла своих родных. Полагаю, ты уйдёшь теперь к ним?

*- Так ты меня понимаешь? Ты готов бросить ради меня и карьеру, и сцену?

*- Эй-ей-ей! Погоди, - он выставил вперёд руки. – Я этого не говорил. Я не собираюсь ничего бросать. Это твоя жизнь. Это очень хорошо, что ты начала этот разговор. Понимаешь, - он смягчил голос, - наши отношения в последнее время несколько осложнились. Согласись, между нами словно чёрная кошка пробежала. Мы напрягаем друг друга с каждым днём всё больше и больше. И чтобы окончательно не возненавидеть друг друга и сохранить хотя бы нормальные человеческие отношения, я предлагаю на время разбежаться, - Alissandro резко замолчал.

*- Разбежаться? Это как?

*- Мне кажется, если мы побудем вдали друг от друга, наши чувства обострятся, и всё наладится, - он наивно улыбнулся.

*- Ты хочешь сказать, что между нами всё кончено? – не понимала Дара.

*- Я предлагаю сделать паузу. Тайм-аут. Фермату, в конце концов.

Дара смотрела на него широко раскрытыми глазами, никак не понимая, чего он от неё хочет. Если бросает – то почему так прямо и не сказать?

*- Ладно, - она глубоко вздохнула. – Хорошо. Я всё поняла.

*- Вот и умница. Только у меня к тебе одна просьба. Объясни всё своей маме как-нибудь сама. Честно говоря, я не горю желанием изведать её праведный гнев. Ok?

- Мг, - промычала Дара, отвернувшись.

*- Вот и отлично. Надеюсь, не прощаемся. До свидания, - Alissandro быстро подошёл к ней, чмокнул в щёчку и … уехал.

Вечером Дара объявила мне, что рассталась с Alissandro, нашла своих родных и уходит жить к ним. На все мои доводы и просьбы хотя бы не спешить, она осталась непоколебима. В тот же день она собрала свои немногочисленные вещи и ушла из дома, чтобы никогда уже к нам не вернуться.

Она ушла из моей жизни так же внезапно, как и появилась в ней – в одно мгновение.

Я не очень тяжело переживала её уход. С одной стороны я за неё волновалась, но с другой – была спокойна и счастлива. Ведь я понимала, что наш уклад жизни всегда был ей чужд. Она рождена была для другого мира. Она жаждала свободы. И вот теперь она её обрела.

…

P.S. Прошло чуть меньше года с того дня, как за Дарой закрылась дверь моего дома, как на его пороге снова появился Alissandro. Он очень сильно переменился, его сложно было узнать. Он словно прожил целую жизнь за этот неполный год.

*- Где она? Пожалуйста, только скажите мне, где она? – он медленно опустился на колени прямо на пороге.

Я отошла к окну и смотрела в даль:

*- Я не могу тебе помочь. Боюсь, теперь это знает только ветер.

Около минуты он не двигался. Затем поднялся и решительно повернулся к выходу:

*- Я найду её. Чего бы мне это не стоило.

…Нашёл ли он её – этого я не знаю и, думаю, уже никогда не узнаю. Вот только ни о нём, ни о Даре я с того дня больше никогда ничего не слышала.

 

28.12.2012. ДАМЮ