Сохранение беременности

Надежда поставила сумку на транспортер, прошла сквозь дугу, спокойно и уверенно глядя в глаза толстой даме «при исполнении», дождалась, когда бесстыдно просвеченная сумка смущенно выползет из камеры видеонаблюдения и направилась в зону таможенного контроля. Строгий цепкий взгляд, отметка в паспорте, нелюбезное «проходите», и она - за границей. Ждать предстояло еще долго, но Надежда намеренно приехала в аэропорт раньше, чтобы спокойно без суеты одной из первых сдать багаж, пройти таможню, занять удобное место в накопителе. Она любила смотреть, как взлетают самолеты, как работают специализированные службы, готовя к рейсу очередную «стальную птицу», как появляются в зале все новые и новые лица, которые в первый раз видишь по дороге «туда», а через две недели встречаешь по дороге «обратно». Эти две недели меняют людей до неузнаваемости, как демаркационная линия, разделяя их жизнь на «до» и «после» отпуска.

Отпуск случился у Надежды внепланово. Ее начальница – хорошая, в общем, тетка, вся измученная планерками, отчетами, нерадивостью подчиненных и собственной семьей, вынуждена была отложить отпуск. У высшего руководства в очередной раз заклинило что-то в функционировании всей их разветвленной и несуразной конторы. Конечно, надо было принимать экстренные меры, первым пунктом в перечне которых значилась отмена отпусков начальников подразделений. Надежда вообще думала, что лето накрылось для всего отдела. Но их начальница была нормальной адекватной бабой. Она собрала всех теток (а в отделе, естественно, были только тетки) и объявила, что «война войной», а отпуск люди ждали целый год, и отменять нормальную человеческую жизнь всякий раз, когда кризис испытывает руководство, считает неправильным. Именно за это – способность принимать на себя ответственность, видеть в сотрудниках людей – ее уважали и любили. Зная, что лично ей не светит открутиться от непосредственного участия в реализации «плана антикризисного управления», начальница пригласила Надежду в кабинет и предложила воспользоваться отпуском вне очереди. Надежда, в общем-то, не планировала ехать куда-то в конце июня, но согласилась, быстро купила горящую путевку в Турцию и в данный момент спокойно сидела в накопителе, наблюдая за очередными входящими в зал пассажирами.

Сильно беременная красивая девица вошла в накопитель одной из последних. Надежда обратила на нее внимание потому, что не представляла себе, зачем лететь в Турцию на позднем сроке беременности. Девица была из модненьких – летний элегантный костюмчик для беременных, стильная сумка, ботиночки - глаз не отвести. Вся в сочетании цвета лаванды, молочно белого и нежно желтого. Красивые пшеничные волосы распущены, лицо ровное, гладкое, без всяких свойственных беременным пигментных пятен, расплывшегося носа и некрасиво растянутых губ. Если бы не живот, девочку никак нельзя было бы идентифицировать как будущую маму. Но живот был и, видимо, давал о себе знать, потому что она то и дело поглаживала его и чуть поддерживала снизу. Надежда не успела подумать, куда же девица летит одна в жару и в столь тревожном положении, когда рядом возник ее любящий муж. Мужа этого Надя знала и весьма неплохо – он был и ее любящим мужем, но два года назад.

- Блин, ну надо же такому случиться! Ну откуда этот козел здесь взялся? И что ему понадобилось в Турции? Сидел бы со своей женой, высиживал бы потомство, - Надежде стало даже жарко, настолько она вскипела от злости.

Козел - он же Вова, Володя, Влад – тоже сразу засек Надежду и, нисколько не смущаясь, прямой наводкой пошел к ней.

- Здравствуй, солнышко, - он снова обращался к ней, употребляя это дурацкое невыносимое «солнышко». Дразнил, зная, что Надя терпеть не может идиотских «солнышек», «зайчиков», «котиков». – Ну, извини, не буду. Привет, Надя. Тоже в Турцию вознамерилась?

- Вот ты что хочешь сейчас спросить? Куда еще я могу «вознамериться», находясь в аэропорту, в накопителе, куда согнали всех вылетающих в Турцию одним рейсом! Тут что, есть другие рейсы, есть выбор или ты летишь куда-то в другое место?

- Что ты злишься? Я просто подошел поздороваться, давно не видел тебя, выглядишь прекрасно.

- Посмотрел, поздоровался – отваливай.

- Надька, ты неисправима. Разошлись ведь по твоей инициативе, я бы жил и жил с тобой. Встречаю, хочу сказать комплимент, а ты фыркаешь как дикая кошка.

- Влад, я не ожидала тебя здесь встретить. Честно сказать, особой радости от встречи не испытываю. Ты знаешь, что для развода были причины. Мы давно все выяснили. И я просила тебя оставить меня в покое. Раз уж так случилось, что лететь нам в одном самолете, давай сделаем вид, будто незнакомы. Тем более у тебя, похоже, новая семья.

- Да, это Злата – моя жена.

- Что-то не вовремя ты ее на юг повез. Не боишься?

- Все будет нормально. Рад был тебя повидать. Незнакомы, так незнакомы, - и Влад спокойно вернулся к жене.

Встреча взволновала Надежду настолько, что весь полет она провела в воспоминаниях. Шесть лет назад они познакомились с Владом. Красивый высокий стройный улыбчивый парень, душа компании – заполучить его хотела каждая, надеялись немногие, могли рассчитывать единицы. Ему удавалось парой слов заронить надежду, что девушка может быть ему интересна. Во всяком случае, страсти при его появлении вскипали нешуточные. Сложившиеся парочки, подошедшие вплотную к созданию серьезных отношений, неизбежно распадались, если Влад приглашал девушку на танец, а потом пел под гитару, глядя ей в глаза вызывающе смело и неотрывно. Проделывал он эти фокусы все время. Более того, когда обращал на девушку внимание, был порывист, почти искренен и беспощаден к соперникам. Рыцарь, как есть рыцарь!

Надежда не стала исключением и тоже пала жертвой его обаяния. Но ей достало мудрости удержаться от признаний, унижений, открытой ревности. Надя решила во что бы то ни стало добиться его любви. Это было наваждение – она выискивала поводы встретиться с ним в одних компаниях, попасться на глаза, привлечь внимание в разговоре, но всякий раз уйти, оставив в отношениях «недосказанность». Отношений, правда, никаких и не было – она только играла с ним, манила, фиксировала на себе взгляд и закрепляла, закрепляла результат. В этот период ее женская интуиция, хитрость, притворство развились до какого-то недостижимого и непостижимого уровня. Она угадывала его появление, безошибочно вычисляла время возможной встречи. Надежда перестала жить нормальной человеческой жизнью, она все время была на охоте, все время в засаде, все время начеку.

Видимо, Владу игра нравилась, потому что он включился в нее с интересом – начал подыгрывать, подчеркнуто выделять Надю из всего окружения, а потом вдруг круто сменил сценарий. Надежда начала терять контроль над собой. Если раньше она намеренно исчезала в разгар «охоты» и тешила себя мыслью, что он, возможно, ищет ее, спрашивает о ней, то теперь Влад взял ее методы на вооружение. Он приглашал Надю на танец, пел, глядя в глаза, о девушке, красивее которой не знает, а потом, вдруг, передавал кому-нибудь гитару, извинялся, что остаться больше не может, собирался и уходил. Для Нади в этот момент праздник заканчивался. Она еще удерживала какое-то время улыбку на потерянном лице, танцевала пару танцев, даже пыталась шутить, но не смешно и натужно. Все понимали, что девушка пропала.

Новый виток в отношениях с Владом пришелся на позднюю осень. Надя приехала от родителей отдохнувшая успокоившаяся и очень привлекательная в подаренной новой дубленке и модных сапожках. Она сумела взять себя в руки и избавиться от любовного наваждения. Во всяком случае, ей так казалось. Серьезно занялась преддипломной практикой, с удовольствием допоздна штудировала литературу к диплому, старалась быть наполненной смыслом и поглощенной делами. Как ее тогда вычислил Влад, она до сих пор не знала. Но он появился, она забросила диплом, кое-как закончила институт и вместе с дипломом получила новый паспорт. Она стала его женой.

В первые полгода жизнь казалась невозможным счастьем. Надежда пила его маленькими глотками, осторожно вдыхала аромат, нежно баюкала. Ее счастье было таким особенным, таким неповторимым! Надя не просто любила Влада. Она гордилась им, с удовольствием и затаенным чувством превосходства наблюдала зависть в глазах подруг. Не знала Наденька, не знала, что счастье это было с крылышками – свободное и летучее. Сначала Влад просто задерживался, не всегда брал ее с собой в компании. «Мальчишники, понимаешь? Там таким домашним девочкам как ты не место. Ты моя жена, и должна ждать меня дома, суп варить, пироги печь, слезы лить, но любить и ждать», - его всегдашние слова, от которых Наде становилось почему-то хорошо – воспринимала, как заботу, дура! А он все больше задерживался, а суп скисал, и слез было все больше, особенно, когда исчезать он начал дня на три без предупреждения. Появлялся, целовал, рассказывал о великой идее великого бизнеса.

Только через несколько месяцев Надежда начала прозревать – чем он занимается, какой бизнес может вести? Он ведь кроме гитары ничем не владел, ничего не умел. Нет, умел еще пыль вытирать, пылесосить, ведро выносить, в магазин ходить и, как ни странно, печь один единственный торт «Черный принц». На этом все. Деньги зарабатывала Надежда, бывшую бабушкину квартиру обставили родители, в отпуск съездили на деньги, подаренные к свадьбе. Сейчас Надя даже не хотела вспоминать, как послойно начала раскрываться правда – гулянки с девицами в банях, затяжная выпивка, таблетки в довесок к алкоголю, чтобы удержать настроение праздника как можно дольше. Он был с ней только до того момента, пока не раздавался телефонный звонок. После короткого разговора он уже мысленно был там. Она просила, уговаривала, настаивала. Влад успокаивал, оправдывался, злился и, озверев, наконец, с силой прорывался к выходу. Вокруг него и вместе с ним были вечно пьяные развязные друзья, какие-то новые девицы, он всегда был обласкан и любим, кипели новые страсти, а Влад возился в этой каше, как муха в патоке. Четыре года, четыре страшных года Надя пыталась вернуть любовь. Ругалась со свекровью, которая для своего Владочки привозила коньячок, давала деньги и категорически не понимала, что Влад катится в пропасть. Свекровь винила в семейных дрязгах Надежду, Надежда возненавидела ее и свекра за то, что избаловали, что не смогли воспитать сына мужиком.

Закончилось все некрасивым разводом – делили имущество. Правда, Влад в этом мало участвовал, его как икону впереди себя запихивала на заседания мать. Это она билась за квартиру, понимая, что у нее еще не пристроен младший сынок. На свою жилплощадь заполучить все это подросшее и беспокойное счастье она как-то не мечтала. А Надежда раскрывать перед судом суть разбитых взаимоотношений не собиралась, казалось, что она абсолютно потеряна и равнодушна. Влад, не смотря на разрушающий его образ жизни, выглядел перед женщиной-судьей обаятельным, потрясающе красивым и необыкновенно желанным мужчиной. Судья даже не скрывала своих симпатий. К Наде была строга и предельно «объективна». Однако, когда Надежду достала вся эта суета и в большей степени бывшая свекровь, она твердо заявила свои права. Судья поделать ничего не смогла – закон и должность ей были все-таки ближе. Имущество разделили, разошлись. Надя - с квартирой, опустошенным сердцем, осадком от преждевременно и намеренно прерванной беременности. Влад - с ощущением свободы, папиной машиной и счастьем маминой заботы. Единственное положительное завоевание – вынужденное воздержание от выпивки на период судебного процесса, занятость делом хоть на какое-то время, новая романтическая встреча отвлекли Влада от привычного образа жизни. Он где-то даже пристроился на неплохое место и увлекся кольцевыми гонками. Дитя тешилось дальше.

Все это Надя вспомнила очень ясно, будто было вчера. За два прошедших после развода года она стала циничнее, самостоятельнее, злее. На мужчин смотрела пренебрежительно-критично, особенно не любила бездельников…

Надя вышла из самолета одной из первых, быстро прошла таможню, получила багаж, устроилась в автобусе у окна и закрыла глаза – ехать до отеля еще минут тридцать. Но сегодня был явно не ее день. Влад с женой вошли в тот же автобус, приехали в тот же отель и, пока прибывших не расселили по номерам, никак не исчезали из поля зрения. «Солнышко» Злата держала Влада за руку, нежно прижималась к нему, а он обнимал жену и что-то шептал ей на ушко. Наблюдать нежность чувств сладкой парочки Наде предстояло теперь ежедневно. Отель клубный небольшой. Бассейн и море в предельной близости. Куда ни глянь, натыкаешься на одни и те же лица, некоторые Наде особенно неприятные.

Влад, похоже, был откровенен с женой, потому что со второго дня пребывания не только он, но и она с доброй приятной улыбкой, без тени злорадства, начала здороваться с Надей. Ей не оставалось ничего другого, как быть элементарно вежливой. Правда большего Надя не допускала. Попытка Влада принести ей коктейль наткнулась на тихое и свирепое «отвали». Ее опыт был настолько суров и показателен, что возвращаться даже к поверхностно приятельским отношениям она была не намерена.

Через три дня приехали новосибирцы. На лежаках разместилась компания из двух молодых парней, трех баб пятидесятилетнего возраста, двух глупых незамужних девиц в стрингах и девицы постарше с пацаном лет двенадцати. Разношерстная компания собралась случайно. Их просто привез один самолет из одного города. Начали пить еще в самолете, на пляже дулись в карты, ржали как кони, кучей ныряли в бассейн. Держатель клубного отеля уже, наверное, вычеркнул их из списка желаемых гостей, но новосибирцам было пофиг. О том, что отель клубный они вряд ли догадывались, и вели себя привычно как дома на шашлыках.

Влад продержался день. В четверг с утра Надежда увидела его подсаживающимся к компании. Злата терлась рядом и пока еще была обнимаема. Днем понеслось «Расскажи мне, февраль, …» - Влад сел на своего конька, и млели бабы, ревели девицы, парни сдержанно вздыхали и доливали водку в пластиковые стаканчики. К вечеру расплавленная Злата ушла спать одна. На завтраке следующего дня Надя наблюдала ее зареванную. На лежаке дрых не дотянувший до «порта приписки» Влад. Злата укрыла его мягким полотенцем и преданно сидела рядом до обеда. Пробуждение совпало с появлением новосибирцев, и снова понеслась…

Днем в самое пекло Надя давала себе отдых – лежала с удовольствием в кровати под кондиционером, почитывала книжку. Громкие крики и рыдания услышала не сразу. Непонятно как разобрала только короткое и страшное «парень утоп». Вышла на балкон, посмотрела вниз в сторону бассейна и пулей выскочила из номера. Влад был в воде, у бортика на коленях рыдала Злата. Толстая черная от загара тетка, лежа на животе у бассейна, гребла на себя воду. Было такое впечатление, что она надеялась вместе с водой подгрести и тело Влада. Девицы в стрингах как две дикие лесные серны дрожали и хлюпали носами. Пьяные парни не могли сгрести себя с лежаков. Действенных мер не предпринимал никто. Времени для решения не оставалось. Надежда прыгнула в воду, подтянула тело Влада к краю бассейна, рявкнула на двух безмозглых куриц, чтобы помогли вытянуть его к лежакам. Тяжело дыша, Надя изо всей силы принялась откачивать Влада, ритмичными толчками сдавливала его грудную клетку, вдыхала в рот свое обозленное горячее дыхание и, наконец, заставила его подать признаки жизни. Когда пьяный Влад пришел в себя, Надежду прорвало. Она начала со всей силы лупить Влада по щекам, пока кто-то не оттащил ее от едва пришедшего в себя утопленника.

Немного успокоившись, Надя обратила внимание на Злату. Она обнимала своего драгоценного мужа, целовала его мокрое лицо. Потом поднялась неловко как толстая брюхатая утка и попыталась помочь подняться ему.

- Златка, брось ты этого козла, пока не поздно, - тихо и устало сказала Надя, - честное слово, брось и забудь.

Злата сорвалась, с криком кинулась на Надежду:

- Это мой муж, понимаешь, муж, и тебя никто не просит давать мне советы! Он только что чуть не погиб!

- Он уже погиб и тебя погубит. Зачем ты от этого урода собралась ребенка рожать, зачем поперлась с ним в жару за тридевять земель? Любишь, говоришь? А он не любит, он никого не любит, и ничего не умеет! Мало тебе слез было? Еще вчера ревела, не могла его пьяного в номер увести. Слезами умывалась, когда милый, добрый, но сильно пьяный Владочка послал тебя вместе с потомством.

- Замолчи! Ты так говоришь, потому что он тебя бросил! Владик, милый, вставай, мой хороший. Пойдем, пойдем со мной.

- Дура ты.

Златка заплакала. Девицы в стрингах возмущенно запшикали, попытались что-то высказать в ее и Влада защиту. Надежда отреагировала стремительно и жестко:

- А ну заткнитесь, зебры толстозадые! Кто его поил два дня? Кто тогда о ней думал? Где вы были, когда она мужа теряла, помощи вашей просила? Дрожали здесь телесами! Пошли вон!

Девицы хотели было ответить достойно, но имели причины опасаться и пошли прочь, виляя тугими, до красноты натертыми стрингами задницами и отругиваясь уже издалека.

Надя несильно пнула Влада ногой:

- Вставай, иди проспись.

Влад покорно поднялся. Весь бледный напуганный поплелся в номер. Злата семенила следом…

Несмотря на то, что Надежда долго в эту ночь не могла успокоиться и уснуть, утром встала с хорошим настроением, вышла к завтраку. Злата ждала ее у входа:

- Спасибо тебе, Надя. Спасибо за Владика. Ты прости меня за то, что я вчера тебе наговорила.

- Ладно, проехали. Как там наш муж, пришел в себя? - Надя улыбнулась и притянула к себе Злату. Та обвила ее тонкими нежными руками, а в животе кто-то весело и задорно пнул Надю.

- Беременная ты моя, уточка. Где там утопленник? Я ему ребра не переломала?

- Все нормально. Сейчас придет. Он тебя, Надя, боится.

- Правильно боится. Я теперь займусь сохранением твоей беременности. Он у меня думать о выпивке забудет, иначе я сама его утоплю.

Вечером Надя на правах старшей жены, во всяком случае первой, увела Влада к морю и о чем-то долго говорила. Все невысказанные ему когда-то слова она вывалила разом, все непрощенные обиды, пролитые слезы, боль прерванной когда-то беременности обратила во благо маленькому человечку, который по-дружески пнул ее сегодня ножкой. Влад сидел на песке молча, слушал, вяло теребил край футболки. Надежду это тоже раздражало, и она больно шлепнула его. Он покорно убрал руки…

Улетали опять же одним самолетом. Влад снова обнимал Злату, что-то нежно шептал на ушко – сплошная идиллия. Только вид у него был не такой уверенный, взгляд потухший. Надя стояла поодаль. Только в накопителе Злата с Владом подошли к ней. Разговор был ни о чем – так, треп ожидания. Перед посадкой в самолет Злата подошла к Наде совсем близко, взяла за руки и долго не отпускала:

- Спасибо тебе за все, Надя. Спасибо.

- Живи, Златка, хорошо. Только не давай ему себя уничтожить. Уходи, как только поймешь, что он уже не у тебя на поводке. Уходи и ни о чем не жалей. Ребенка береги.

Помолчав, робко приложила руку к Златкиному животу:

- Эх, парень, не повезло тебе с отцом. Но, как говорится, их, сволочей, дети не выбирают. Береги маму.

И отошла резко, чтобы не показать Злате своих слез. Она не жалела ни о чем, уже не любила Влада, знала чего хочет в жизни, многое умела, многое могла. Плакала только от сознания ошибки когда-то решительно и бесповоротно принятого решения, решения, призванного уберечь ее будущего ребенка от беспутного, но самого красивого и обаятельного отца. Сейчас ему было бы уже два с половиной года.

Надя быстро справилась с собой, высушила слезы. У нее все еще будет хорошо. У нее будет еще ребенок, и даже муж. Надежда иначе взглянула на толпу у самолета – но на этот раз ее выбор будет «холодным блюдом».

 

Из сбоника "Не про меня, но обо мне"