1. В августе месяце одна тысяча девятьсот восемьдесят третьего года к новому месту службы в далёкий маленький среднеазиатский городок Мары прибыл новоиспечённый лейтенант Сергей Зубков с супругой. И это было бы ещё терпимо (речь идёт о городке), если бы он остановился в вышеупомянутом населённом пункте. Это был бы рай, если не сказать больше, потому что даже крохотный городок являл из себя центр цивилизации, пускай малюсенький, но такой желанный. Однако это был не тот случай. И не потому, что Серёга так провинился в этой жизни, вовсе нет. Просто он служил в войсках ПВО огромной державы, чьё воздушное пространство нуждалось в ежеминутной защите от вероломного агрессора.

Точки, в которые молодым лейтенантам приходилось добираться (и часто на перекладных), стояли несколько поодаль от населённых пунктов, и степень этой удалённости диктовалась насущной необходимостью выполнения боевой задачи по охране и обороне воздушных рубежей славного Отечества.

Серёга до сих пор, даже по прошествии многих лет, помнит незабываемую сцену, которую не выскоблить из памяти даже при всём фантастическом желании.

- Ты размещайся с супругой сам, - выдохнул в лицо лейтенанту капитан Банников, как только на редкую пожухлую травку, съёжившуюся от избытка беспощадного ультрафиолета, осела встревоженная оранжевая пыль, а из кабины водовозки вывалился новый замполит в новой повседневной форме, на которой ещё даже муха не сидела.

- Дежурный, строй роту! – тут же приказал капитан привидению с красной повязкой на рукаве, возникшему из ниоткуда.

- Рота, строиться! – скомандовал дежурный по роте, а дальше Серёга наблюдал, как изо всех щелей и закоулков, мыслимых и немыслимых, личный состав буквально выпрыгивал на идеально подметённый плац. – Равняйсь! Смирно!

- Вольно! – громогласно объявил ротный и тут же перешёл непосредственно к делу. – Представляю вам нового замполита роты, отныне и вовеки моего заместителя, вашего непосредственного начальника. Слушайтесь его, как и меня, беспрекословно!

Личный состав замер, дружно наблюдая, как водовозка увозит родного отца-командира в очередной отпуск на целых два месяца. И даже когда во второй раз осела придорожная пыль, а тяжёлая ревущая машина скрылась с глаз долой, рота покорно стояла на плацу.

До лейтенанта, наконец, дошло, что именно его дальнейших распоряжений дожидается ровный строй в начищенных до блеска сапогах. Серёга поставил супругу с чемоданами в тень, а сам пошёл командовать вверенным подразделением. Вот так вот запросто начались офицерские будни, которых со временем стало не счесть.

Потом состоялось торжественное возвращение командира роты из отпуска, подкреплённое ненавязчивым вопросом:

- Слушались? Если нет, то просто скажи мне.

- Нет, нет, всё нормально, - заверил бравого начальника Сергей, опасаясь ненароком выпустить джина из бутылки.

Он уже привык и к роте, и к сопкам, и к осознанию собственной значимости в этом безумном, изолированном от большой земли мире, привык к философскому взгляду на предметы и явления, а собственную роту за эти шестьдесят дней приучился рассматривать не иначе как полигон для оттачивания бессмертной науки побеждать.

Ровно через год рота подтвердила звание лучшей по многим показателям боевой и политической подготовки, и лейтенанта Зубкова, как и командира подразделения, начали похваливать на всевозможных партийных форумах, которые проходили с завидной периодичностью. Идиот всерьёз гордился бы подобными достижениями, ставя во главу угла собственные заслуги. А вот Серёга относился ко всему с юмором, помогающим, как хорошая песня, строить и жить. Очень быстро ему надоели все эти сопли, да так сильно, что он решил примерно пошутить, чтобы от него отвязались с хвалебной одой хотя бы на время.

И судьба подарила такой шанс.

 

2. Партийные конференции – скучнейшая вещь на свете. Радовать может только предвкушение вечерней пьянки в местном ресторане, когда он до отказа набит праздными делегатами очередного форума. Именно здесь ведутся разговоры за жизнь, обсуждаются насущные вопросы, рассказываются свежие анекдоты и весёлые истории из жизни воинских коллективов и исполняются любимые песни. Все братаются и всерьёз уважают друг друга, позабыв о чинах и регалиях, ибо и должности, и звания в обстановке полной релаксации сами собой без какого-либо напряга отодвигаются на задний план, позволяя чувствам истинным и благородным обнаружить себя. Всё наносное и неестественное уступает место совсем другим законам и правилам, тем, которые передаются на генном уровне и впитываются с молоком матери, в то время как высокие идеи парят в стратосфере и не портят окружающую среду.

Серёга, как и все, любил такие минуты, когда можно совершенно спокойно предаваться грёзам под мерный гул переполненного зала, звуки хмельной музыки и звон бесчисленных бокалов. А вот тяжёлую атмосферу всевозможных форумов не переносил, потому что вынужденное бдение с обязательным изображением активной жизненной позиции быстро утомляло молодой организм своим лицемерием. Регламент подобных мероприятий был известен ему, как говорится, на зубок (пусть простят читатели за подобный каламбур).

Каждый раз, попадая на партийный форум, лейтенант старался забраться куда-нибудь подальше от трибуны в тесную сплочённую массу в одинаковых зелёных мундирах, чтобы издали невозможно было разобрать, спит делегат или внимательно слушает докладчика. Он искренне завидовал тем самородкам, которые умудрялись спать с открытыми глазами, но сам такой способностью не обладал, а потому был вынужден выкручиваться и постоянно что-либо придумывать, чтобы не попасться. В сложной обстановке всеобщего засыпания надо было правильно выбрать положение тела в пространстве, чтобы падение головы на грудь со стороны выглядело обыкновенным кивком, якобы подтверждавшим полное и безоговорочное согласие с почтенным и почитаемым вещуном на трибуне.

В тот тёплый осенний день Серёга с остальными делегатами прибыл на железнодорожный вокзал города Ташкента и сразу же направился в местный дом офицеров, где и должна была состояться партийная конференция. Вместительный чёрный дипломат, с которым он никогда не расставался, был прихвачен с собой. А чтобы не заснуть на высоком партийном форуме сразу, лейтенант Зубков в быстром темпе напился заварного чёрного кофе, заботливо поданного в привокзальном ресторане.

Там знали о прибытии в город большого количества офицеров, а потому запаслись всем необходимым заранее. Закрома питейного заведения были упакованы на все сто процентов, и директор ресторана, грузный широколицый мужчина с внушительным пивным животом довольно потирал руки в предвкушении вечерней пьянки и связанной с ней хорошей выручкой.

- Пожалуйста, товарищ лейтенант, - прозвучало из уст милой девушки-официантки с ярко выраженными восточными чертами лица, когда она поставила перед Сергеем сразу три чашки крепкого ароматного кофе.

Обжигающий напиток богов Серёгу взбодрил основательно и вернул великолепные чувства бодрости и оптимизма. Вместе с усталостью исчезли куда-то все воспоминания о бессонной ночи в купе скорого поезда, и появился озорной настрой. Лейтенант на входе в дом офицеров показал своё приглашение, аккуратно отпечатанное на машинке, отметился в листах, разложенных прямо на столах, получил программку и с любопытством стал рассматривать честной народ, толпившийся у всевозможных стендов с лозунгами, фотографиями и поделками местных мастеров в погонах. Он, как и все, прочитал наставления, выкурил сигарету в тесной курилке, где едким табачным дымом больно щипало глаза, и направился к торговым точкам. Есть не хотелось, поэтому Сергей сосредоточил своё внимание на маленьком киоске, не сразу заметном в этой вынужденной толчее.

Там продавали газеты, журналы и нехитрые канцелярские принадлежности, профессионально разложенные на прилавке для всеобщего обозрения. Однако весь этот примитивный набор он видел многократно, а потому покупать что-либо не спешил. Кипы серых газет с типовыми передовицами, толстые журналы с одинаковыми цветными фотографиями одних и тех же героев с неестественными фиолетовыми лицами и синие шариковые ручки с хилым корпусом, такие, как у всех, не могли заставить раскошелиться, и лейтенант решил ретироваться. Он уже начал разворачиваться, чтобы уйти, как вдруг мельком, каким-то чудом, буквально уголком глаза заметил в этом ворохе нечто необычное, новое, блестящее, резко поманившее к себе, а потому сходу, без предупреждения бросился на киоск, как на амбразуру, испугав до полусмерти бедного продавца. Перед его взором предстали во всей первозданной красе значки с барельефом вождя мирового пролетариата, позолоченными буквами КПСС на революционном красном фоне и миниатюрным изображением карты СССР, да так выразительно, что Серёга даже сглотнул от неожиданности осенившей его сознание дерзкой мысли, промелькнувшей, подобно молнии. Он где-то читал о том, что в одной из социалистических стран (навскидку – в Северной Корее), чтобы не забивать головы трудящимся наличием бумажного документа, означавшего принадлежность к коммунистической партии местного разлива, были придуманы значки, которые целиком и полностью его заменяли. Мало того, чтобы член партии ненароком не потерял знак своей личной принадлежности к высшей касте, маленькая регалия привинчивалась к пиджаку или мундиру в районе сердца. Серёга с удовольствием отметил, что эти тоже были с соответствующей резьбой, а значит, могли прочно крепиться на уровне груди вместе с остальными знаками отличия.

Сначала молодой замполит хотел закупить эту красотищу на всю роту и вручать отличникам боевой и политической подготовки в качестве награды, но Зубков не был бы Зубковым, если бы необузданная фантазия, пропитанная стойким коктейлем из водки и крепко сваренного кофе, не понесла его дальше. Воображение лейтенанта разыгралось не на шутку, и тогда он решил организовать торговлю прекрасным (на его взгляд) товаром прямо здесь в торжественной обстановке высшего партийного форума. Серёга окинул взглядом кишащие праздными членами партии фойе и зал и чуть было не заржал, как конь, представив эту картину: он не только продаст втридорога медные побрякушки, но ещё обменяет их на партийные корочки. Вот смеху будет!

- А сколько стоят ваши значки? - спросил он у продавца, придав лицу серьёзный вид.

- Пятнадцать копеек, - ответила женщина.

- А сколько у Вас всего этих значков? – задал свой новый вопрос лейтенант.

- Сто двадцать штук, - удивлённо произнесла хозяйка киоска, соображая, для чего ему понадобились эти сведения?

- Мало, - вздохнул лейтенант и тут же продолжил. – Однако давайте все, - и протянул два хрустящих червонца.

Растерявшаяся женщина молча отсчитала два рубля сдачи и, бережно уложив в небольшой пакет никому не нужные на её взгляд безделушки, вручила их странному покупателю, решив про себя, что тот наверняка тронулся умом. Она всерьёз не понимала, зачем этому болвану столько металлолома, да за такие сумасшедшие деньги, но ответить на свой вопрос так и не смогла и лишь тайно пожалела бедолагу.

- Сбрендил, - прошептала она одними губами и тут же отвлеклась на какого-то полковника, попросившего продать ему газету «Правда».

 

3. Наглость, как поговаривают все вокруг, - это второе счастье. Именно данное качество решил задействовать предприимчивый лейтенант, в голове которого моментально созрел план действий. Ещё на входе в зал Сергей с удовольствием крякнул, завидев издали полковника Гордеева и прошептал одними губами:

- Ты-то мне и нужен! – а потом так же тихо добавил. – Всё-таки есть бог на свете.

Этого военного лейтенант запомнил очень хорошо, особенно после того, как тот нанёс служебный визит в их часть перед самым Новым годом. Приезжал Вениамин Александрович всего на один день, нагрянув, как снег на голову, с внеплановой проверкой и накопал недостатков столько, что следующие шесть месяцев рота, не покладая рук, занималась их устранением. Всё потом из политотдела звонили и интересовались, чем командир с замполитом так могли насолить уважаемому проверяющему? Именно к нему, полковнику Гордееву, главному устроителю и организатору величественного по своей помпезности высшего партийного форума, и направился Серёга Зубков.

Тот носился вдоль стола президиума взад и вперёд и отдавал распоряжения налево и направо со скорострельностью автомата Калашникова. Большинство новаторских идей, воплощённых в лозунги, речёвки и прочую несусветную ерунду было придумано именно им. Его мозг постоянно был занят творческим процессом. Вот и сейчас полковник не сразу сообразил, что молодой лейтенант обращается непосредственно к нему. Он ждал приезда генерала Комаровского, члена военного совета, а потому не мог посрамиться даже в мелочах, тем более когда на горизонте замаячило генеральское звание, и очень многое в деле получения заветных погонов и красных лампас зависело от качества будущей партийной конференции.

- Товарищ полковник, разрешите обратиться? Лейтенант Зубков, - представился Сергей.

- Чего тебе? – спросил спешащий в светлое будущее полковник, ибо тратить себя на пустые разговоры с каким-то лейтенантом ему не хотелось.

- Где можно установить стол для обмена партийных документов? – с лихим и придурковатым видом канцелярской крысы уточнил лейтенант, чем вверг Гордеева в состояние полного недоумения.

Тот застыл на месте, зависнув в пространстве, и стал нем, как рыба. Из-за нестандартного вопроса молодого пришельца что-то в его голове разбежалось в разные стороны и не сходилось, ведь ни о каком обмене документов он и слыхом не слыхивал, а сходу спросить у борзого лейтенанта постеснялся, чтобы не прослыть невежей, дубом и простофилей. Будут потом все, кто попало, по углам шептаться, да хихикать в спину. Этого допустить нельзя, и всё-таки ни о чём подобном он не ведал. Ужас!

«Наверное, я заработался», - лихорадочно соображал Гордеев. – «Как же быть?»

Однако следующая фраза лейтенанта расставила всё по местам и отмела сомнения в сторону.

- Член военного совета лично распорядился, чтобы обмен партбилетов начали непосредственно перед началом конференции, - с невинным видом выпалил Сергей, твёрдо глядя прямо в глаза растерявшегося полковника. – Он приказал срочно найти Вас и совместно всё организовать.

Через минуту два солдата принесли стол и стул, и Серёга с деловым видом уселся перед самым входом в зал. Над головой появился огромный лист ватмана с надписью «Обмен партийных документов», состряпанной буквально на ходу, и работа закипела.

- Сколько стоит? – спросил кто-то из толпы.

- Полтора рубля, - ответил лейтенант, шустро раскладывая значки и с удовольствием отмечая, что перед ним образовалась живая очередь, организованная энергичным полковником Гордеевым, первым обменявшим свой партийный билет. Майоры, полковники и прочие чины, весело переглядываясь, душевно предались процессу обмена с доплатой. Сданные на входе в зал старые корочки никого больше не интересовали. Все были заняты привинчиванием новых регалий на грудь. То там, то тут были слышны возгласы:

- Наконец-то кто-то умный появился.

- А здорово придумано.

- Дёшево, а главное – сердито.

- Только, пожалуйста, без сдачи, - попросил послушную публику лейтенант.

И делегаты рылись в карманах, готовя оплату без сдачи. Хвост очереди тем временем растянулся почти на весь вестибюль.

- А можно мне за двоих оплатить? – спросил какой-то подполковник.

- Пожалуйста, - разрешил Зубков. – Но подходите вдвоём, потому что сдавать билет и получать значок можно только лично.

Серёга работал, как заведённый, не забывая поздравлять каждого из них, и за десять минут успел продать ощутимую часть своих запасов. Но всё равно время до начала конференции катастрофически таяло, неумолимо приближая час «Ч». Пришлось поднажать. Сергей так увлёкся, что даже не заметил, как мимо него в сопровождении многочисленной свиты в зал прошёл Комаровский.

- Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – приветствовал члена военного совета полковник Гордеев.

- А что там лейтенант так шустро раздаёт? – поинтересовался генерал, не обративший внимания на ватман с надписью, зато разглядевший внушительную очередь из паломников.

- Выполняет ваше приказание по обмену партбилетов, - бодро доложил полковник. – Я уже обменял, – с этими словами он сделал выдох на блестевший на груди красный значок и демонстративно протёр его рукавом.

Марево зноя, недостаток свежего воздуха и бред подчинённого размыли чёткость изображения, и что-то сделалось со слухом: разорвалась стройность фраз, и до сознания долетали лишь не связанные друг с другом по смыслу обрывки слов. А ещё генералу на мгновение показалось, что у полковника Гордеева отросли длинные волосатые уши, как у осла, и сам он стал походить на мультяшный персонаж из «Бременских музыкантов».

«Тебе бы ещё барабанные палочки», - грустно подумал генерал, - «И в оркестр народных инструментов. Там как раз таких олухов не хватает», - но тут же взял себя в руки.

- Немедленно прекратите этот балаган, - приказал член военного совета вспотевшему и ничего не понимающему полковнику.

- Как же так? – Гордеев пожал плечами. – Так Вы же сами приказали…

Однако закончить фразу ему не удалось, потому что генерал так строго взглянул на подчинённого, что у того от страха подкосились ноги, а волнующееся сердце скатилось в левую пятку, где и застряло. Полковнику вдруг захотелось стать маленьким и вернуться в первый класс деревенской школы, где он был лучшим учеником.

- Вы что, полковник, белены объелись? – спросил генерал. – Какой на хрен обмен? Разгоняйте эту очередь к чёртовой матери, но только тихо! Не хватало ещё скандала перед самым началом конференции. Бегом! – прямо в ухо Гордееву крикнул член военного совета, чтобы отрезвить сознание последнего. – Всех в зал.

Через минуту всё вокруг стабилизировалось, недовольная разгоном очередь на входе сначала сломалась пополам, а затем рассеялась, превратившись в нескончаемый людской поток. Злополучный стол вместе со стулом исчез с глаз долой, сгинул куда-то белоснежный ватман с надписью, и только обиженный и одураченный полковник Гордеев нервно маячил в проходе между рядами, пытаясь разыскать затерявшегося в толпе шутника-лейтенанта, чтобы посчитаться за прилюдно нанесённое оскорбление.

- Каков подлец! – вслух выражался полковник. – Нет, но каков же всё-таки негодяй!

 

4. Серёга Зубков с горящими от возбуждения красными ушами, примостившись за широкой спиной какого-то капитана, тихонько подсчитывал полученную выручку и заработанную прибыль, с лихвой окупившую все затраты. По самым скромным, но точным подсчётам за каких-то десять минут было продано шестьдесят два значка, а это значило, что дипломат предприимчивого деляги потяжелел в денежном эквиваленте на девяносто три рубля. Вот только что было делать с партийными билетами, которые заняли почти всё свободное пространство в небольшом кейсе?

Тем временем избрали президиум, и почётные гости расселись за рабочим столом.

- А сейчас слово предоставляется докладчику, - оповестил делегатов конференции председатель.

Член военного совета, генерал-лейтенант, коммунист Комаровский сначала долго всматривался в лица присутствовавших, а потом, отложив в сторону доклад, задал вопрос:

- Поднимите, пожалуйста, руки те, кто уже успел обменять свои партийные билеты? - и ужаснулся от количества поднятых рук.

- Прошу опустить, - попросил он, а затем продолжил. – Я многое видел на своём веку, но такое вижу в первый раз. И никогда не мог подумать, что можно под одной крышей собрать такое количество глупцов, - с этими словами генерал снова окинул взором весь зал, как будто бы всерьёз готовился проглотить одного за другим всех так легко одураченных подчинённых.

- Как вообще можно было поверить в такую чушь? – спросил он снова. – Как можно было отдать свои партийные билеты первому встречному? Да ещё и денег заплатить?

В зале наступила полная тишина, как будто бы у всех одновременно перехватило дыхание, а руки и ноги связал временный паралич.

Генерал перевёл взгляд на полковника Гордеева, который прекратил нервно ёрзать на стуле и тоже старался не дышать, хотя это было трудно сделать из-за учащённого сердцебиения. На его кителе, на груди, на месте открученного и снятого значка зияло свежее маленькое отверстие, как прямое напоминание о недавнем безумном деянии, совершённом, как ни странно, в здравом уме и доброй памяти.

- Что можно пить и есть, я вас спрашиваю, чтобы мозг одурманился окончательно и бесповоротно? – спросил генерал у притихшего зала. – А если бы он всем вам предложил пойти и утопиться, тоже побежали бы выполнять? Ну и ну! – Комаровский покачал головой. – По полтора рубля заплатили? Здорово! А где наш герой? Неужели сбежал?

По рядам пошел гул. Было ясно, что не все понимали, о ком шла речь.

- Лейтенант Зубков! – громко произнёс член военного совета.

- Я! – Сергей поднялся и встал по стойке смирно.

- Так вот ты каков, северный олень, - докладчик нараспев изрёк цитату из сказки «Снежная королева» и тут же спросил. – Партбилеты целы?

- Так точно! – рапортовал лейтенант.

- В перерыве верни всем обратно, - приказал высокий начальник.

- А деньги? – уточнил Серёга.

- А деньги оставь себе, - разрешил генерал. – Ты их заработал. А эти, - генерал замялся, очевидно, подбирая выражение, но так и не нашёл. – Может, хоть немного поумнеют. Хотелось бы верить.

По залу прошёл гул, заскрипели стулья, всем хотелось посмотреть на виновника беспорядка, а лейтенант Зубков стоял по стойке смирно.

- Но каков мошенник! – Комаровский усмехнулся и перешёл почти на шёпот, но в притихшем зале было слышно каждое слово. - Тебя я запомню на всю жизнь, потому что такое в моей практике в первый раз. Садись!

- Есть! – ответил лейтенант и снова скрылся за широкой капитанской спиной.

Партийная конференция продолжила выбранный курс и выдержала строгий регламент. Лейтенант Зубков, конечно же, вернул партийные билеты их владельцам, а вырученные деньги с шумом, музыкой и танцами были потрачены в местном ресторане. Полковник Гордеев получил-таки генеральское звание, но случилось это намного позже, когда история со значками стала легендой, передаваемой из уст в уста.

 

Сентябрь 2012 года.