Продвигаясь от пункта отправки вперёд до конечной, из начальности стартовой к уровню финишной ленты, подходящее тело несложной душой обеспечив и погоду морозную воображаемым летом, он отчаянно жил, понимать непонятность пытаясь, уходил на работу, трудился там очень и дюже, заполняясь едой и догадками мысли питая, чтоб не быть как не все и казаться солидным и нужным. Он себя уважал, потребляя галлоны и литры, ненавидя с утра за вчерашнюю слабость себя же, обожал молоко, но рассчётливо, подло и хитро убивал накормившую ради котлеты говяжьей, благородно считая, что он чем-то лучше и вправе, а она рождена, чтобы вкусно свариться на ужин, и послание небу о хлебе насущном отправил - что, мол, типа спасибо за то, что вот так, а не хуже, - но обнажды он шёл, чтобы выпить и повеселиться, поделившись усилием плоти с возлюбленной дамой, - и его подхватила когтистая чёрная птица, не спросив ничего - ни прописки, ни паспортных данных, отделилась земля, а прохожие будто не в теме отстранённо шагают - да вот и не видно прохожих, только пар облаков, и охотница клюнула в темя, чтобы жертве орать не хотелось и дрыгаться тоже. Ничего себе номер - ведь вроде бы не виноват он, но уже высоко и от ветра заложены уши, он обкакался, бедный, и выглядит липко и ватно - ничего, у птенцов не угаснет желание кушать ... |