«Вот одна из тех историй, что и не правда, и не ложь. И нет возможности узнать, сколь сие писание правдиво, ведь смерть препятствует сему…»

 

Существует одно место на земле, которое зовётся Тихой Рощей. Это был славный городок. Действительно тихий и мирный. Здесь каждый горожанин друг другу помогал, и все, абсолютно все чувствовали себя счастливыми и мнили, что сам Господь хранит в покое их жилища. Хммм, то ли Господь от них отвернулся, то ли он никогда и не кидал взора на этот городок, точно известно лишь одно – теперь Тихая Роща в буквальном смысле тихая. Здесь давно уже нет людей, так же, как животных и птиц. Здесь, дружище, даже нет ветра. И ни единого звука ты не в состоянии будешь услышать. Это место – абсолютная и бесконечная тишина, гнетущая и невыносимая. Так что же случилось с Тихой Рощей? Хочешь узнать?

Всё началось с Пенелопы Луквитур, неприметной девочки, живущей с матерью в скромном домике почти на самой окраине Тихой Рощи. Как и любой другой ребёнок, Пенелопа страдала привязанностью к своим игрушкам, любила сладкое, хотела завести как можно больше друзей, чтобы вместе с ними бегать на полях за городом. К сожалению, из всех детских удовольствий, Пенни познала лишь радость приобретения кукол и мягких медведей со слониками. С шести лет она неустанно пыталась выяснить, почему другие дети не подходят к ней, сладкое же она не могла есть, так как с трёх лет проявилась аллергия. К 11 году жизни чего только Пенни не пережила. Ей было тяжело без друзей, каждый день везде, где она проходила, ей приходилось терпеть насмешки и выдерживать косые настороженные взгляды. На вопрос «почему так», мама отвечала дочке:

- Потому что они тебя боятся.

На вопрос, почему они боятся, мама предпочитала не отвечать. В девочке вроде бы не было ничего страшного, такого, что могло бы напугать окружающих. Тёмные круги под глазами – оттого, что болеет часто, кожа, да, бледная… но не настолько же, чтобы пугать.

И вот, когда Пенелопе было 12, её жизнь приобрела разительный диссонанс с предыдущим образом жизни. В одно светлое, не омраченное ни одной тучкой утро, мама как обычно зашла в комнату, чтобы разбудить дочку. И… удивилась. Пенелопа не спала. Первый раз малышка проснулась сама.

- Пенелопа, солнышко, почему так рано проснулась?

- Мммм… ну ты бы меня всё равно разбудила сейчас, верно, мам?

- Конечно. Скоро будет готов завтрак, умойся и иди на кухню, ладно?

Закрывая за собой дверь, мама успела услышать, как дочь тихо хихикнула.

В течение недели мама приходила в комнату утром, и всё время видела свою дочь бодрствующей и весёлой. Как и любая мама, она стала спрашивать, что случилось, потому что это был тот редкий случай, когда она видела задорную улыбку своей Пенни.

- Пенелопа, у тебя есть от меня секреты?

Но девочка не ответила. Нервно дёрнув головой в сторону, она… жутковато улыбнулась. Мама так и оцепенела от шока, а может, от страха. Через секунду Пенелопа снова посмотрела на маму, и во взгляде девочки уже не было ничего необычного.

- Я пойду в комнату, мам. Очень надо.

- Но ты опоздаешь в школу!

- Я сегодня не пойду. Я… заболела.

- Врать нехорошо, Пенни… Эй, Пенни, стой!

Однако Пенелопа уже не слышала её. Шумно хлопнув дверью своей комнаты, она пошла к кровати.

Встала у изножья, две минуты смотрела на подушку, а потом аккуратно села на самый краешек кровати.

Через 15 минут раздался робкий стук в дверь. Затем мама зашла в комнату.

- Пенелопа, чт…, - начала было мать.

- Шшш, мам, не говори так громко, ты разбудишь Патрика.

В комнате повисла звенящая тишина.

- …Патрика?

- Да, Патрика.

- Кто этот мальчик? Он… здесь?

- Это друг. Мой друг. Он спит. Ооо, Патрик, ты куда, стой! Ну вот, мам, ты его разбудила!

Её мама собралась было возразить, но вдруг почувствовала едва ощутимый прохладный трепет около левой руки, и в судорожно отскочила, уставившись на то место, где стояла только что. И… ничего не увидела. Однако её пробрала дрожь. Что-то в этом воздушном колебании было неуловимо-жуткое. Невообразимое и невыносимо-пугающее. Она недоумевала. Но, очевидно, это было не более, чем простым сквозняком. И тут до неё дошло. Дочь играет, а она себя так ужасно и странно ведёт. Мама уняла дрожь в теле, и повернулась к дочери.

- Пенелопа, я вижу, что тебе важно остаться сегодня дома, поэтому я позвоню классному руководителю и предупрежу, что ты сегодня не явишься в школу.

- О, спасибо, мамочка, - Пенни соскочила с кровати, подбежала к маме и обняла её, - мы с Патриком не будем сильно шуметь.

- Это хорошо. Мне скоро на работу, не балуйтесь здесь… - мама старательно решила поддерживать новую игру дочери.

- Не будем.

И, еле слышно хихикнув, она отстранилась от матери и побежала обратно к кровати. Мама улыбнулась девочке.

- Может, тебе и твоему… другу что-то надо?

- Ну… вообще-то, да. У нас в доме совсем нет свечей. Можно нам две свечки?

А вот при этих словах мама девочки уже не на шутку встревожилась. Но вида решила не показывать.

- Хорошо, сегодня же куплю вам свечки! – и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь, -Да что с ней… - пробормотала себе под нос она.

И вдруг она испытала то самое ощущение… Словно лёгкое прохладное прикосновение к левой руке. Она резко одёрнула руку и поспешила на кухню.

Вечером Пенелопа была как никогда разговорчива.

- Мама, а ты нам свечи не купила?

- Купила, - мама улыбнулась, - только, я надеюсь, ты помнишь, как опасен огонь. Что вы собираетесь делать?

- Ну… Патрик знает одну игру, мы собирались попробовать…

- Вот как? Можно мне с вами? – невинно поинтересовалась мать.

- НЕТ! – чуть ли не рявкнула в ответ Пенелопа, страшно зыркнув на мать глазами, впрочем, она достаточно быстро взяла себя в руки, - прости, мамуль. Просто Патрик тебя… стесняется.

Сказать, что мама была в шоке – ничего не сказать. Её любимая девочка, скромная и тихая, никогда не позволяла себе повышать голос на неё. Более того, она даже ещё слишком мала для этого. Мать украдкой вновь взглянула на дочь, скользнула взглядом по её распущенным волосам и… прямо оторопела: небольшая прядь волос около левого уха висела в воздухе так, словно… словно кто-то невидимый держал её. Но разве такое возможно? Скорее всего прядь подвешена леской. Это что, шутка такая? Кто, чёрт возьми, так шутит? Но… каааааак?! Как это может быть леской? За что она держится.

Эти мысли проносились в голове у мамы Пенелопы с молниеносной скоростью.

Сердце женщины заколотилось так бешено, что у неё потемнело в глазах. Это не могло быть галлюцинацией. Нет… не могло. Она схватилась рукой за сердце – оно глухо отбивало с каждой секундой учащающийся ритм.

- Пе…Пен-нелопа, - задыхаясь, прошептала мама, - что с твоими… - она вновь взглянула на то место, где волосы неестественно витали в воздухе, и…

Воздух со свистящим звуком вышел из её лёгких. Всё было в порядке. Она часто заморгала. Нет, ей не могло показаться.

- Мам, всё нормально?

- Д-да. Просто у твоей мамы слегка закружилась голова. Всё в порядке, малышка.

- Хорошо. Можно, мы с Патриком пойдём?

Душа мамочки сделала круг почёта по всему телу. Она посмотрела на дочь и пролепетала:

- А что, он сейчас здесь?

- Угу. Но он хочет играть.

Мама понемногу стала успокаиваться. Не иначе, как ей просто всё показалось. Она слишком устала на работе.

- Свечи достань из моей сумки, и поосторожней там с огнём. А я спать пойду, - сказала мать, потирая пальцами виски.

Не думайте, что мать девочки была безответственной. Она, как раз наоборот, всегда заботилась о сохранности своей девочки. В ту ночь ей не спалось. Совсем. Всё в доме стало… чужим. Ненормальным. Стены, потолок, мебель. Всё имело какой-то таинственный, непостижимый для неё смысл. А ещё… она начала испытывать страх. Что-то упало в доме – Пенелопа, видимо, уронила что-то. Где-то слева глухо заскрежетало. Скрежет прекратился так же быстро, как и начался. Скрипнула половица. Мать прислушалась, затаив дыхание. Ничего, тишина… Странно, но… почти вакуумная тишина. Нет ни единого звука теперь. Даже ветра за окном не слышно. Тут тишину разрезал шелест. В комнате, в её комнате! Она подскочила с кровати как ошпаренная, подбежала к выключателю, намереваясь включить свет. И еле удержалась от сквернословия – света не было. Она бегло осмотрела комнату, насколько позволял мрак. У женщины ком в горле застрял. Господи Иисусе, да этот дом словно ожил! Он наполнился теми звуками, которых раньше тут не было, и быть не могло. Она прислонилась к двери, тяжело дыша и резко от неё отскочила – за дверью послышалось хихиканье и быстрый топоток. Она, презрев в себе животный страх, с силой дёрнула ручку двери, распахнула её и вышла в коридор. Темно, хоть глаза бери выкалывай. Она медленно двинулась в сторону комнаты дочери. Периферическим зрением она уловила едва заметное движение сбоку, и рывком развернулась. Отражение. Её отражение в зеркале. Всего лишь. Боже, как же было страшно. Но… только её отражение? Чем дольше она смотрела на чёрное существо, смотрящее в зеркало чуть позади правее неё, тем сильнее атрофировалось у неё сознание. Она дёрнула головой, чтобы посмотреть и ничего не увидела. Она снова посмотрела в зеркало, явно ожидая увидеть худший из её кошмаров, но кроме своего отражения там больше ничего не заметила. Её колени дрожали. Кто-то подсыпал ей наркотиков. Она уверена. Иначе быть просто не может. Такие галлюцинации не появляются просто так. Она начала перебирать в памяти (с трудом, кстати, видимо от страха) что и когда ела, что пила, и… увы, ни к чему толковому не пришла. Она заметила, что как-то, видимо, на автомате, вплотную подошла к двери, ведущей в комнату Пенелопы, причём стоит тут уже неприлично долго. Она затаила дыхание и прислушалась. Сначала тишина была гнетущей, она напрягала слух, стараясь уловить малейшее звуковое колебание. И краска сбежала с её лица, когда за дверью она услышала нечеловеческое хихиканье, эхом отдавшееся во всём доме. Она резко забежала в комнату к дочери и чуть с ума не сошла. Дочь спала. Она лежала на кровати, нежно обвив руками своего любимого плюшевого мишку. Нет, она не могла спать. Мама только что слышала смех.

- Пенелопа! Пенелопа, вставай сейчас же!

- М…Мама? Почему ты кричишь? – пробормотала девочка.

- Не притворяйся спящей, я слышала, как ты бегала по дому, и слышала, как ты смеялась! – сейчас мать понимала, что врёт сама себе. Смех, который дошёл до её ушей, принадлежал точно не её дочери.

- Но я спала! Честно! Я уснула давно, сразу после того как мы с Патри…

- НЕ ПРОИЗНОСИ!.. это… имя – с трудом закончила предложение женщина, едва держа себя в руках.

- Что? Почему?

- Потому что Никакого Патрика Не Существует! – отрывисто прокричала мать

Повисла неловкая пауза.

- Мамочка, что с тобой такое? – жалобно провыла Пенелопа.

Та не ответила. Действительно, что с ней? Накричала на ни в чём не повинную дочь. Хотя почему же неповинную? Это из-за глупой игры у мамы разыгралось воображение…

Она медленно стала отходить назад, судорожно схватив себя за ворот пижамы, быстро развернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Стоя в коридоре, она услышала голос дочери.

- Почему ты пугаешь её? Не ври, я знаю, что это был ты. Она мне не разрешит с тобой общаться, если ты так будешь продолжать. Что? Да, я знаю, что она не верит в тебя. Просто она не видит. Но это не значит, что ты должен мешать ей… Почему тебе скучно, я же играю с тобой! Давай спать, Патрик, и не пугай, пожалуйста, больше маму.

После того, как мать услышала этот монолог, тошнота подступила к горлу, затмив все чувства. Её сотрясали страшные конвульсии. Надо ли говорить, что этой ночью она так и не уснула.

 

Следующие две ночи были преисполнены страха и чувства, близкого к отчаянию. Что-то было в этой темноте. Что-то мерзкое, до дрожи в коленях жуткое, мрачное. Несчастная мать думала, что сойдёт с ума. То, что она слышала по ночам, с каждым часом становилось всё более разнообразным. Скрип дверцы шкафа, упавшая статуэтка, колыхание оконных занавесок, вопреки закрытым в доме окнам, хихиканье и иногда произнесённые хриплым шёпотом фразы вроде «да», «привет», «скучно». Она накрывалась с головой одеялом, она безуспешно пыталась унять неимоверный мышечный тремор. Она стояла на пересечении реальности и бреда. И одной ногой почти перешагнула грань того, что ещё может понимать человек. Она же либо понимала намного больше, либо свихнулась и не понимала уже совсем ничего. Глаза начала застилать пелена абсурда. Что с Пенни, что с её доченькой? Что такое этот Патрик, что происходит в этом скверном доме?!

Громкий щелчок около уха заставил её широко распахнуть глаза и подскочить в кровати. Сидя, она выпрямила спину, и, с головы до ног покрывшись гусиной кожей, еле слышным шёпотом пробормотала:

- Что бы ты ни было, уходи и не возвращайся.

Что-то клацнуло, и дверь в её комнату с тихим скрипом стала открываться.

Вот она видит коридор. Пустой коридор. Вот показался краешек зеркала…

Она вдруг почувствовала, как… с неё сползает одеяло. Истошно завопив, она схватилась за него побелевшими костяшками пальцев. Но то, что тянуло одеяло, было в сто крат сильнее её. И она это поняла. Выпустив одеяло из рук, она проследила, как оно исчезает за дверью. Жгучие слёзы покатились градом по щекам.

- Да что ж это такое?! – в бессильной ярости прошептала она.

И решила раз и навсегда во всём разобраться. Прытко соскочив с кровати, она побежала за одеялом. Свет включать бесполезно. Ночью его нет, и она давно поняла это. И так же хорошо знала, что электричества не было только в её доме. Побежала по коридору, почти пулей пронеслась мимо зеркала, не рискнув в него посмотреть, мимо кухни она пробежала ещё быстрее, опасаясь летящих в неё ножей (и как она догадалась, что четыре штуки как раз сейчас торчат в стене, не достигнув цели?) и вдруг резко остановилась, уставившись в пол. Вернее на одеяло, лежащее на полу. Перед комнатой дочери. Она в нерешительности протянула руку к дверной ручке, но… в этом не было необходимости. Дверь открылась сама.

Знаете, страшась неизвестности, вы начинаете презирать в себе этот страх, вы его растаптываете уверенностью в своих силах. Эта женщина собрала, наверное, последние остатки своего мужества, забежав в комнату. О, она ожидала увидеть пляшущих демонов, торжество сверхъестественного и летающие по комнате предметы, но никак не ожидала увидеть свою дочь, сидящую в углу со свечкой. В углу комнаты. В верхнем углу комнаты. Пенелопа висела вверх тормашками так, что мама видела её профиль. Она просто осела на пол от шока.

- Доченька, - почти рыдая, захлёбываясь, произнесла мать, - спускайся оттуда. И тут она увидела то, что сразу не заметила – доченька… дымилась.

Девочка повернулась, полностью открыв лицо. Правая его половина полностью обгорела и в некоторых места кожа прямо на девочке всё ещё горела, потрескивая, издавая тошнотворно-сладкий аромат вперемешку с палёным.

-Еt es ludens cum Patrick, datum. Patrick ad vos. Patrick dicitur......

Мама не понимала девочку. Её начали бить конвульсии. Похоже, она достигла своего предела. Громко рыдая, она схватила себя за волосы и начала их с силой тянуть.

- ДЕВОЧКА МОЯ… ПЕННИ!!! ПЕНЕЛОПА!!! – Мать выла, орала, переходя с крика на отчаянный хрип, но не останавливалась. От ужаса не хватало воздуха, она стала задыхаться.

Висящая Пенелопа слегка повернула головой и хихикнула.

- Патрик, кажется, мама не очень здорова. Уверена, если она поиграет, то ей станет легче… - Пенелопа сказала это пустым голосом. Отсутствующе глядя на маму, она снова открыла рот и… оттуда потекла кровь, медленно капая на пол.

- Патрик зол, мама. Патрик хочет, чтобы ты играла с нами. Мы смотрим на огонь, мама. Прииисооеединяяйся, - нараспев протянула девочка.

- Проклятие. Луквитур. Ты… проклятие! – с неимоверным усилием воскликнула мать.

 

Той ночью вся Тихая роща услышала сильный взрыв. Пенелопа Луквитур и её мать Алисия погибли в результате пожара в доме. Честно говоря, по этому поводу никто особо не переживал. В этих двух город не сильно то и нуждался. Жалко – да. Не более того.

Но вот что любопытно, спустя некоторое время распространился слух о том, что в сгоревшем, полуобвалившемся доме частенько слышны стоны и всхлипы. Словно ты заходишь в изолированную от всяких звуков территорию, но при этом издающую свои собственные, так сказать, «родные» звуки. При этом, конечно же, нашлись охотники за приключениями. Несчастные подростки, мальчики и девочки, которые выползали на коленях из этих развалин, навсегда храня на себе… клеймо. Маааленький ожог на лопатке. Но интересен даже не столько этот факт, сколько тот, что все эти дети принесли… беду. Все, все до единого, кто побывал там, стали дружить с неким… Патриком. Ещё десяток взрывов. Ещё сотня любопытных. Весь город поразила дикая, потусторонняя сила. Как чума, как страшный вирус. Все дружили с Патриком. Или все сошли с ума?

 

Можешь ты поверить, друг, но звуков в Тихой Роще нет совсем. Если только не зайти в один из сгоревших домов. Тогда, быть может, дом расскажет тебе скрипом оконной рамы свою занимательную историю, а может, если тебе повезёт, то у тебя появится… новый друг.

 

***Луквитур - лат. "говорящая".