Ладушка увидела его в первый раз, когда он выскочил из расписной коробки, как черт из табакерки. Может, это слишком грубое сравнение для такого гостя, но… Если бы она испытала несколько иные чувства при первой встрече, она и слова бы другие нашла, а так… Он выскочил… Она увидела и обомлела...

Сначала Ладушку поразил оттенок его кожи, или не кожи, поди разберись, из чего их теперь делают. Он был таким красным, ну, как огонь, нет, помидор… Или, все же, как пожарная машина? Вот сколько сразу ассоциаций, и в каждой свой смысл… Жар… Скорость… Сладость спелости разломанного (именно разломанного) пополам томата….

Раздумывая над этим, Ладушка немного успокоилась и уже с интересом стала разглядывать незнакомца. Еще одно открытие… И опять такой страх нахлынул… Как будто оказалась на самом краю песчаного обрыва… Вроде стоишь, но в любой момент из-под ног опора поедет, и не за что больше держаться… Хотя держаться было за что. Его рост превышал все знаемые ею меры длины.

Ладушка была в шоке. Хозяйка пыталась ее успокоить, но и сама выглядела не менее обескураженной.

- Это тебе, дружок. Надеюсь, вы понравитесь друг другу, - произнесла она каким-то странно-утробным голосом.

 

Ладушка не привыкла к таким знакомствам. И чтобы вот так, с заботой Хозяйки о самой Ладушке. За много лет она смирилась, что ее голос был последним, кого слушала Хозяйка. Стоило только повысить его, как следовал резкой окрик:

- Молчать, дура! Ты тогда уже все сказала!

 

Тогда… когда в первый раз… по весенней молодости… когда все было так красиво и бесшабашно... Не сдержала крика, потребовала ответа… И долго потом не могла понять, зачем все произошло. Не в то время… Не в том месте… Нет, нет, чего уж лукавить, было и в ее жизни много праздников. Но за встречами, когда казалось, вот оно, счастье, приходили обида или протест, понимание ненужности дальнейших встреч, забвение. И Хозяйка опять все свои беды валила на Ладушку:

- Не могла, что ли, подольше помолчать? Ишь, разговорилась….

 

Потом они договорились с Хозяйкой жить мирно и в согласии с Головой. За это хозяйка ее обещала иногда баловать. Сама. Случалось это почему-то не часто….

Так и жили. Правда, Голова тоже иногда подводила. Принимала решения, строила планы, потом отменяла их одним махом. В такие времена Ладушка уже совсем не знала, чего ждать ей на следующий день, ласки и понимания или строгой диеты. Но старалась всеми силами убедить Хозяйку, что, несмотря на седину в кудрях, она еще очень даже ничего, и красные крестики в календарь ставить вполне способна. Но Хозяйка попросту махнула на Ладушку рукой.

 

А этой весной вдруг все изменилось. Хозяйка сошла с ума. Да и как тут не сойти, когда Голова ее без устали плавает в запутанном словесном потоке с подводными течениями. Руки бесконечно выплясывают невероятные мелодии на каком-то черном инструменте. Глаза туманны, губы растянуты в странной улыбке. Иногда Хозяйка вдруг начинает горько плакать, а чаще - хохотать, как будто упала с крыши, но все обошлось. От этого «киселя» в Голове Хозяйки, Ладушка и сама покой потеряла, и Ногам не дает. Такого с ней никогда не было! Ей опять дали голос! И этот голос вдруг был услышан!

 

Тут уж она воспользовалась моментом, чтоб пошалить. Ведь это так приятно - подчинить себе всех сразу: Голову, Руки, Ноги и саму Хозяйку. Конечно, без потусторонних сил тут не обошлось. Ведь не зря же Хозяйка не выпускает этот черный ящик из Рук. И ловит каждое слово, приходящее из его мерцающих недр. И так бурно реагирует… Впервые ее разнесли в прах слова: «Поговорим о сокровенном…» Еще и не последовало вслед за ними ничего, лишь долгая пауза… Но это так ее ударило!.. До потери дыхания… Кто написал? Какими магическими силами были наделены те слова? Но они стали ключом к новым временам. И времена наступили удивительные. Ладушка пела. Каждый день. По два и даже три раза за сутки. И песне той аплодировала и Хозяйка, и черный ящик. Он теперь почти все время лежал на Ладушке, и от его тепла, от невероятной энергии слов, приходящих из него, Ладушка заводилась на пение стремглав. Ее бросало в жар… Кровь приливала к Губам… Ей становилось тесно между Ног… Она начинала требовать свободы, но, получая ее, требовала большего… Чего? Она не знала, как это назвать, но жаждала получить именно ЭТО каждой своей клеточкой… Открывала опухшие от жажды Губы, с которых тут же мутными капельками начинал сочиться сладкий сок…

 

И острый Язычок уже не хотел тихо сидеть в глубине налившихся желанием Губ. Он начинал пульсировать, расти, остреть и тоже требовать… Чего? «Ласки… Ласки…», - это шептал Язычок. Об этом молили Губы… «Ласки…» Такого нежного и мягкого зверька, тыкающего носиком в мягкость открывшейся плоти и слизывающего росу с ее лепестков. «Ласки… И…»

Шепот переходил на крик... Крик переходил на писк… Писк переходил в рык… А потом начиналась песня…

Песни порой были такими громкими, что улетали за пределы тихой комнаты, окутанной полумраком и запахами лимона. Этот запах стоял в спальне теперь почти постоянно. Им пахли руки Хозяйки. Им пахли слова, идущие беспрерывным потоком из черного ящика. Оттуда пришел и Красный Иван. Так представила его Хозяйка.

 

Вообще-то, если по-настоящему, его не Иваном должны были назвать, а Ганцем или Фрицем, например, поскольку родился он где-то на Неметчине. Ладушка, когда услышала об этом, судорожно стала вспоминать слышанные ею когда-то тамошние слова. Но кроме «хэндэ хох» ничего вспомнить не смогла. Так и поздоровалась. Гость не обиделся, напротив, принял ее истеричный приказ как повод для демонстрации своих технических возможностей. Оказалось, что парень способен усилием Хозяйкиных Рук стать еще больше. Стоило только немного захотеть… а захотеть все же стоило… Надув щеки, Иван еще ярче заблестел масляными боками и завибрировал сначала мелкой дрожью, потом покрупнее. Гул нарастал…

Ну, децибелами Ладушку не удивишь, слышала рев и погромче. И в каком же из дальних ящиков лежит теперь позабыто-позаброшенная массажная машинка «Бодрость», украшенная пятиконечным знаком качества? В паспорте машинки, изготовленной в стране, стране, в которой не было секса, конечно же, не указано, что «Бодрость» способна переместить Ладушку на краткое время в страну женских слабостей и удовольствий. И совершались те редкие полеты вне законов и инструкций…

Иван жужжал потише. Но от неожиданных сочетаний сразу всех его способностей Ладушка вдруг почувствовала, что тоже меняет цвет и начинает вибрировать в такт тела незнакомца.

Ну что в нем такого? Гламурный болван с темным нутром… А ведь как завлекателен… Но размер… Но ведь стоит попробовать… Но жесток…

Но ведь это только вначале… А начало уже близко…

И Губки… Вот вы предательницы… Что же вы так сразу?.. Тоже заблестели мускусной влагой… И запах… На этот запах он и пришел…

 

Осторожно прижался самым кончиком своего обжигающего носа к Губам Ладушки… Осторожный поцелуй знакомства… Не горяч, не холоден… Но, как ожог, ощутим… Лишь на секунду коснулся, и Ладушка готова была уже кинуться в пекло. Но Иван, вот же ловкая бестия, уже отошел и отвернулся. Стоит в сторонке и косит красным баварским глазом: как там его новая подруга? Позовет ли?.. А подруга уже поплыла… Зашептала: «Иди сюда… Не боюсь тебя…» Ну, раз дама просит…

 

Он все ж потоптался несколько минут при входе, давая Ладушке еще больше возжелать этого визита… И потихоньку шагнул через порог… Его встретили теплом и нежными объятиями. Иван не торопился идти вперед, понимал, что Ладушке надо привыкнуть к его необычной внешности и фактуре… Шаг вперед… Шаг назад… Два шага вперед… Шаг назад… Любопытство, живой интерес к новым невиданным территориям (что он вообще видел в своей коробке?) вели его все дальше… Тем более, что зов Ладушки усиливался с каждой секундой. Она уже не давала сделать ни шагу назад, пытаясь завлечь вглубь мягкими поцелуями и воркованием. Когда же Иван вновь попытался игриво отступить, из недр Ладушки вдруг вырвался такой жалобный крик, что богатыря еще больше затрясло. Он, уже не деликатничая, смело пошел на этот зов…

Его крупный любопытный нос раздвигал мягкие волны живой реки, и в этом движении вперед Ивану вдруг показалось, что он сам превращается в живое и жаждущее существо. Он стал чувствовать!!! Не только жар женской плоти, но и свое желание… Сделать ее… счастливой?..

Он уже весь вошел в эту реку. Уже не хватало воздуха. Лишь тот, что плескался в надутых до отказа щеках… Ну… еще немного… Ну же…

И вот… В самой глубине он коснулся наконец Ее донышка… Оно пульсировало, обволакивая, засасывая его обалдевшую голову все глубже в себя… Сопротивление было бесполезным… И тут у него кончился воздух… А Ладушка запела очень древнюю песню плоти, которая не переводится ни на один язык… Он просто слушал и дрожал… Потом потерял счет времени, зажатый горячими бедрами…

 

Так они познакомились. Подружились ли? Трудно сказать. Своим немецким умом Иван понимает, что он – лишь временный поверенный того, кто послал его в объятья Ладушки для ее же утешения и поддержания в ней здравия. И честно выполняет свой долг. Ладушка пока еще осторожно относится к визитам красавца. Предпочитает чаще отдаваться ласкам все же живых и близких ей Рук Хозяйки.

Чем закончится эта связь, трудно гадать, да и стоит ли?.. Поживем, увидим - Того, Кто За Всем Этим Стоит…