– Дедушка! Гешка сказал, что у деревьев есть душа. Как это? Это правда? – шестилетняя Маришка вбежала на веранду и заглянула в глаза деда, сидевшего за столом с книгой. – Дедушка, есть? Де-душ-ка! Есть? – настойчиво тормошила она его.

– Ну, и вопрос ты мне задала... – дед оторвался от чтения и озадаченно почесал голову. – Ну, это смотря, что понимать под душой... Если как у человека, то – нет, конечно

– А у человека – как?

– Да это ты и сама прекрасно знаешь. Например, о ком, говорят: «У него хорошая душа»? Конечно же, о том, кто добр, кто умеет любить, раскаиваться в плохих поступках... А у кого всё наоборот, у того – что?

– Душа плохая? – внучка вопросительно посмотрела на деда.

– Вот-вот, все наши чувства идут из души. Понимаешь?

Мариша уверенно кивнула.

– Ну, а деревья – какие у них чувства? – продолжил дед. – Они же неодушевлённые.

– Ммммм... – протянула внучка разочарованно. – Но они ведь живые?

– Что верно, то верно – живые. Живут своей деревьевской жизнью. Все разные, и на человека каждое действует по-своему. Под одним становится грустно, под другим – весело, а под третьим нежность приходит к человеку, под четвёртым – сила... Не замечала?

– Хм… Не знаааю... – Маришка задумалась. – А! Правда! Замечала, что мы больше всего смеёмся под липой почему-то.

– Вооот… Видишь, как она вас веселит? На любовь откликается. Деревья ведь всегда отзываются на отношение к себе.

– Хм, дедушка, но мы же любим грушу, а она всё равно плохеет, мама вчера так сказала… Почему?

– Любим-то любим… Есть груши любим!

– Нууу…

– Вот тебе и «ну», – дед поверх очков посмотрел с доброй смешинкой на смутившуюся внучку. – Ты знаешь что, понаблюдай-ка, как меняется дерево, когда на нём поселяются птицы. Оно радостным становится, оттого что его выбрали, а крона так и шелестит в такт птичьему пению... – вид у деда был такой, будто он прямо сейчас видит перед собой описываемую картину и любуется ею...

– А, может, во всём этом и проявляется душа дерева? В отношениях с человеком, в любви к птицам, в нелюбви к равнодушию?… Как думаешь?

– Так же, как ты! – быстро выпалила Маришка.

– Хитро! Ну ладно, расскажу тебе один случай, напомнила ты мне о нём, – дед снял очки и положил их на стол. Внучка живо сбросила сандалики, забралась к нему на колени, устроилась поуютнее и приготовилась слушать.

– Помнишь, ездил я в прошлом году к Васеичу? – так Маришка звала Василия Алексеевича, дедушкиного друга молодости. – Так вот, забыл я тогда после поездки рассказать вам одну историю. Большущий, раскидистый дуб растёт около дома Васеича. Он сам посадил его давным-давно, сразу после войны, в честь Победы. И на этом дубе всегда висел скворечник... Самый что ни на есть простой, обыкновенный скворечник. За свой долгий век от дождей и ветров стал он тёмно-серого цвета, как некрашеный забор у нас за баней. И вдруг однажды Васеич увидел в «Русской деревне» – такой магазин у них там есть – скворечник в виде хорошенького рубленого домика...

– Как наша баня?

– Точь-в-точь, такой самый, как будто из игрушечных брёвнышек сложенный. И так хорошо всё в нём сделано! И дырочка, как надо, круглая для входа, и жёрдочка перед ней есть, чтоб скворец на ней сидел да песню пел... И красив на загляденье! Васеич и не удержался, купил. Повесили они его на дубе и восхищаются.

– А старый сняли?

– В том-то и дело, что сняли.

– Почему – в том-то и дело? Не надо было снимать?

– Да потому, что старый сняли, а в новом никто не поселился. Ни той весной, ни следующей. То ли не приняли птицы этот домик за скворечник, то ли не понравилось им, что разукрашен, только так и остался он пустым.

– И никогда в него никто даже не заглядывал?

– Иногда какая-нибудь птичка садилась рядышком, но надолго не задерживалась. Как-то раз на жёрдочке белку видели, но и она не заинтересовалась свободным жилищем. Так началась у дуба совсем другая жизнь. Ни одна птица теперь не считала его своим родным домом. Никто не спал по ночам в его листве…

– Дедушка, подожди, подожди! Значит, воробьи в городе считают своим родным домом виноград на нашем балконе? Мама говорит, что они ночью всегда там спят серыми комочками. И через форточку на кухне слышно, как шебуршатся в ветках.

– Ты их слышала?

– Нет, я же сплю. Ой, а надо послушать! Дедушка, ну, давай дальше!

– Так, на чём мы остановились? А да, никто на нём больше не спал по ночам, никто не порхал туда-сюда с червячком в клюве... И по всему стало видно, что дуб заскучал. Не слышалось больше веселья в шуме листьев, и не блестели они в солнечную погоду так глянцевито, как раньше. Да и хозяева заметили, что почему-то никогда между собой не называют домик скворечником. Расстроились они. А Васеич задумался, как лучше исправить дело. Пока думал, дуб взял да и освободился сам от бесполезного украшения.

– Как это?!

– А вот как. Постригал Васеич в саду розы и вдруг услышал шум со стороны дуба. Посмотрел на него, а дуб как взмахнёт ветвями, и прямо на глазах у Васеича домик свалился на землю! Почему это произошло, никто не понял. Может, ветер сильный дунул... Только ведь домик был крепко-накрепко прибит... А Васеич всегда так увлечённо занимается своими цветами, что ничего вокруг не замечает. Вот и не может вспомнить, был ли вообще тогда ветер, но кажется ему, что нет, не было.

– И что теперь? Они совсем без скворечника остались?

– Пока не знаю, забываю спросить... Но, когда я был у них, Васеич говорил, что посмотрит в сарае, есть ли там старый, и, если найдёт, то повесит его обратно. А красивым домиком дубу больше досаждать не будут.

Дед и внучка немного помолчали, видимо, подумали...

– А теперь – марш восвояси! – ласковым шлепком дед подтолкнул Маришку к двери.

– Дубу, дубу, досаждать не будут дубу, – запела внучка и побежала вприпрыжку, чтобы скорее с кем-нибудь поделиться услышанным, а главное, всё рассказать Гешке.