Петрович вечером вышел посидеть на скамейку пенсионеров. Где часто сидел и вёл беседу с соседом по подъезду Семёнычем.

Они были знакомы лет тридцать. Вместе когда - то жили в общаге. Короче друг друга знали как облупленные.

Он потихоньку подходил к скамейки и слышал, как Семёныч глядя, на проходящих дам по тротуару, напевал:

- Ах, какая женщина, какая попка, мне б такую, - при этом причмокивал губами.

- И что ты будешь делать с ней, дорогой Семёныч? Привет сосед.

- Ну, ты Петрович как всегда втихаря нассышь в сапог. И довольный остротой хохотнул.

- Ну, отвечай, что будешь делать с женщиной и с хорошей попой?

- Да, уж тебя не позову. Как небось, справлюсь.

- Ну, Семёныч, как небось, у неё муж есть. Ха - ха - ха!

Ладно, не обижайся, ты курить то бросил или продолжаешь коптить?

- Бросил, уже час не курю.

Вот сижу, по сторонам гляжу и думаю. А ведь много здесь деревенских живут. Я их по разговору узнаю и по словечкам.

- Как это по словечкам, - удивился Петрович.

- А вот слушай.

Одна другую называет, ты, что как Маня ТихОновна. Это значить из нашего района. Так как там жила эта Маня, здоровая, краснощёкая деваха.

Помогала всем, кому покопать, кому собрать картошку. И всегда за расчёт брала ведро картошки, тут же что бы сварили.

За один присест уничтожала это ведёрко. Так и пошло все кто много ел или постоянно жевал, звали, ты что, мол, как Маня ТихОновна.

Или Ваня Володин, тоже жил в деревне в ссылке, мужик худенький в очках. И постоянно ходил с охапкой книг и везде их читал.

И вот, кто увлекался читкой книг, им говорили, ты что, мол, как Ваня Володин.

 

Много разных имён и кличек от деревни, здесь слышится иногда.

Вот слышу, ты что как Савельев, я сразу понимаю, это значит ни вашим, ни нашим.

Был такой Савельев, тот со всеми соглашался, но на не него не обижались, ну натура такая.

Вот так сижу здесь, оглядываюсь и слушаю, и меня это радует.

 

- А помнишь Семёныч, ты отбил пятки, когда прыгал от Галки с третьего этажа?

И попал в котлован, целый час не мог вылезти, всё по глине скользил, во хохма была.

А пришёл в общагу еле, еле, а на утро глядь, а пятки синие.

Мы ещё в свидетелях были, что после работы несчастный случай был, чтобы бюллетень оплатили.

Ты ещё литр поставил на комнату. Тебя целый год звали Семесинечный. Не давно встретил Федора с литейки на рынке, он и спросил:

- А, Семесинечный здоров.

- Так что привет тебе от него.

Семёныч глянул поверх очков на Петровича, почесал затылок:

- Да времечко было горячее... Да и жили дружнее, а сейчас косяки кругом бросают друг на друга.

Девки были, что надо, а теперь позорище - пиво глушат по подъездам, маты кроют. Ужас, туши свет! Охо..хо..хо! и вздохнул, качая головой.

- Да, и курят, не стесняясь, - вторил Петрович.

- В наше время с такой, не только в кусты не пошли ползуниху собирать, на танцах не приглашали.

 

Да ну их на хрен Семёныч, бери пиво, тебе вот баночку принёс.

Ты глоток сделай и в сумку обратно ставь, как будто сидим и просто лясы точим. Давай за наших бабушек.

Дай Бог Им здоровья. Куда Мы без Них!

 

В это время по аллеи, в метрах десяти, проходила эффектная дама средних лет.

- Ах, какая женщина, какая попка, мне б такую,- пропел теперь уже Петрович.

Симпатичная Дамочка повернулась к ним и сказала: - Ах Вы старые пердуны, - и покачала головой.

При этом пригрозив с улыбкой указательным пальцем.

- Почему пердуны Мы с другом пиаримся, - с обидой сказал Петрович.

Она захохотала: - Ну, если пиаритись, тогда ладно, - не меняя походки, пошла дальше.

- Привет депутатам - "тренерам", - не оборачиваясь, помахала им рукой, продолжая путь, покачивая бёдрами.

 

Семёныч хлебнув пивка, изрёк:

- Уххх! Ах, какая женщина! Во..о!

При этом показал Петровичу большой палец.

- Согласен, - улыбнулся Петрович, - но нам даже вдвоём, с такой не справиться.

 

НО, ЖИЗНЬ ПРЕКРАСНА!