Меня искали на земле, меня искали. И в беспробудном феврале, и в жадном мае. Искали в брошенном стогу и блеске стали. Не находили, ничего не понимая. Меня искали на земле, меня искали. В снегу, песке и ковыле, в речной долине. Не находили вновь, и также вновь теряли. Но восхваляли! – изначально и доныне. И с удивлением душа моя внимала словам о том, что, дескать, был кому-то нужен, что был я тем, кого теперь осталось мало - смиренным жителем страны и верным мужем. Что был обманут только раз - и только в шутку. И все насмешки за спиной - досадный казус. Что был я намертво влюблён не в проститутку, а даже так - то пусть Господь её накажет... Но словно в гулкой тишине пустого зала - пред пустотой - склонялись флаги и знамёна, а равнодушная душа моя не знала - быть ей низвергнутой, увы, иль вознесённой? Меня искали, запоздало спохватившись, но так неискренне, уныло, монотонно. Чем дальше, тем слова грубей – и тише… Чем дальше – тем фальшивее корона… Быть может, некому заученные речи перечеркнуть строкой, где боль в словах и вера - меня искали на земле, моля о встрече, меня искали на земле, всскрывая вены!.. Меня искали, но забыт мой день рожденья. Не находили - где нашла меня кончина. Как будто не было любви и вдохновенья. И дома не было, и дерева, и сына... |