Как только подключился к Интернету, темы возрождения села читаю.

Если бы село и сельское хозяйство возродилось! Люди бы вновь стали обладать активной жизненной позицией.

Позиция человека формируется условиями жизни и зависит от настроя души, от среды обитания.

В саду обираю с куста смородину, за забором смех и возбужденные голоса. Стайка ребят на бревне у старого пруда. Рядочком уселись, начатая бутылка, стаканчики разовые и пустая в траве. В карты играют, кто проиграл, над ним громко смеются. Шестеро, лет по двадцать, двадцать пять им. Начало дня и с этого начинают: Санёк Куров, Дима Яценко, Баян Джамантаев, троих не знаю. Да село многонациональное, живем дружно.

Знают меня, Санек парень самый симпатичный и боевой с чашечкой за смородиной подошел. На дне остатки яичницы, до этого ей закусывали.

- Водочку-то хоть хорошую пьете? – спросил я, поздоровавшись за руку.

- Разную, - Саша сказал, где купили. В селе палевую водку продают по доступной цене (сорок, сорок пять рублей бутылка). Разнится по этикеткам, это хозяйка в какую бутылку нальет. Может налить и в пивную «полторушку».

Как я вначале сказал, ребята симпатичные пока, скоро их лица от палевой водки посинеют, сморщатся, безвременно состарятся. Вон сколько таких село похоронило, на кладбище страшно заходить, аллеи фотографий и памятников молодым.

Чтобы не уйти в сторону от основных мыслей напомню о сухом законе при Горбачеве. Я горжусь, что был активным участником его реформ. Он в беседе с Познером время перестроечное сравнил с лесом в ветреную погоду: «Верхи шумят, а внизу тишина». Нет, я живой свидетель. Ветер перемен и низы доставал. Мы, председатели сельсоветов были ответственными лицами за ходом горбачевских реформ, в том числе и борьбы с пьянством и алкоголизмом. Как вели ее - особая тема для долгого разговора.

В нашем районе эта компания проходила под контролем прокурора Вадима Рудаева. Результаты компании получались более чем удовлетворительными. Особенно женщины с пониманием и восторгом сухой закон приветствовали.

Канули в лета теперь и восьмидесятые годы двадцатого века. Поругивают его итоги пессимисты, а ведь доброго и позитивного в прошлом веке было тоже много.Но о сухом законе всё же вспомню я. Вот хожу я теперь по кладбищам, ищу, молодые лица на памятниках, крестах тех лет - и не нахожу. Десятка два жизней наши комиссии по борьбе с пьянством сохранили. И это без прикрас. А по стране посчитайте сколько?

Мне например нынешнюю молодежь жаль, Мрут молодые ребята от пьянства (зависимых от наркотиков у нас нет пока, слава богу) как мухи. И я сказал это у смородинного куста Саше.

- А я знаю, за прямоту и мудрые советы мы тебя и уважаем, - ответил он, – власть так бы нас оберегала и жалела. Мы рубли тут наскребли – посидели и поговорили, а то скука. Чем заниматься? Дали бы мне «Алтаец», ты знаешь, я бы пахал на нём и сеял.

Да, когда был в селе колхоз, этот милый паренёк действительно прекрасно работал в полеводстве на тракторе и на комбайне со своим отчимом. Работы было много, теперь в селе ее нет.

В совете ветеранов оговаривался этот вопрос, главу сельского поселения приглашали. Разводит Валентина Ивановна руками. Говорит, нет у неё прав и возможностей помогать сельской молодёжи, а может, и нет желания. Лишние хлопоты это ей, а сверху спроса нет. Ранее с сельсоветов за состояние дел среди молодёжи стружку снимали райкомы и райисполкомы. На сессиях сельских депутаты эти вопросы обсуждали, представителей из района на сессии присылали. Председателям советов жарко бывало на них, двадцать пят депутатов и актива столько же присутствовало. По слову критическому скажут и то мало не покажется. А сегодня местную власть негде критиковать. Отгородилась власть от народа и от критики отвыкла. Крития еще в пятом веке до нашего летоисчисления предупреждал: «обман темных людей властью имущих наступит». С того времени введена общественная критика (слово сохранено в честь памяти автора проекта). Если истина держится отсутствием критики, то неизбежен конец этой истины (у Николая Кочина прочитал).

- Времена те ушли, не нужны мы никакой власти, - жалуется мне Саша.

Сожалеет о былом народ, о стране великой, которой граждане гордились. Много было недостатков и тогда, но человек в ней не терялся, он был ею защищён. В той стране особенно у молодёжи была гарантия и перспектива, уверенность на годы вперёд..

А мы никак не поймём требований ребят из несистемной аппозиции. У них отнято всё, они в растерянности, они незащищены, у них нет веры в завтрашнем дне, нет прав.

Времена действительно для власти пришли благоприятные, лучше бы для народа. Работать стали налегке, неприкосновенны, они работают спустя рукава, не обременяя себя обязанностями наведения порядка в селе. А платят им за работу прилично даже в кризис.

Для примера. В Зуевке до девяностого года была на учете одна неблагополучная семья, женсовет с ней работал, держал на контроле. Сейчас в десятки раз больше таких семей: «Вмешиваться, не имеем права, демократия», - отвечают в сельской администрации.

И в ведении администрации поселений теперь два, было три, машину имеют, аппарат вдвое раздут, зарплата в разы увеличена. Депутатов подобрали (не ошибся) себе подобных: пассивных, далёких от понятия «Работать на общество».

Я не имею в виду принадлежность депутатов к партиям. Нет твёрдой гражданской позиции у депутатов. Ими избранный или навязанный им принцип: «На сессиях молчать, не противясь голосовать, на недостатки общественной жизни не реагировать». Полагаю, что и у депутатов других уровней принципы те же. И не эта ли причина всех недостатков и бед в нынешней многострадальной России? Думаю, надо ситуацию срочно исправлять.

Иметь в стране партию большинства нужно, Многие это понимают: решения или законы полезные народу проталкивать как-то надо. Но если «народные» выдвиженцы работают спустя рукава или по принципу: «Меньше знаешь – крепче спишь». Это беда, когда в России таких депутатов будет большинство. Спокойным и безразличным депутатам завтра хоть потоп, они не дрогнут. Наших депутатов я бы так и охарактеризовал. А как иначе, если все социально значимые объекты за эти годы разрушены, а депутаты, и власть дрогнули и не бьют никакой тревоги.

Когда в районную газету был доступ селькорам, напечатала мою критическую заметку о гибнущем садике (красивое здание в двух уровнях, полы с подогревом). Там я предлагал пустующий садик отдать под церковь. Реакции от местных властей не было никакой. Пройдёт ещё время и от здания останутся полуразрушенные стены и крыша. А скоро от красавца садика не останется ничего.

Если так власть на местах будет и дальше вести дела, а депутаты и общество не забьют тревогу, мы еще долго будем пребывать в болоте.

Я член президиума районного Совета ветеранов. Бываю на их результативных заседаниях. Ветераны народ активный, живой, инициативный, к недостаткам не равнодушный.

Как-то участница Курской битвы Гладких Клавдия Христофоровна (связь держала между фронтами) по поводу нашей критики в адрес начальников сказала:

- Они Иван Яковлевич ждут, не дождутся, когда фронтовики все вымрут, надоели мы им как горькая редька критикой.

А ведь доля горькой правды в ее словах есть.

Сама она активнейшая общественница. До ухода на пенсию заведовала почтой на селе. Как фронтовичка, она умело занималась патриотическим воспитанием детей в школе. И тогда же Христофоровне (так сельчане к ней обращаются) долгое время ходила по бюрократам с просьбой приватизации квартирки, и ей долго в этом отказывали.

- Другим приватизируют, а почему мне нельзя?» - спрашивала Христооровна. А отказ мотивировали, знаете чем? «Вы когда переезжали в эту комнатку, нарушили правило, не сдали в государство прежний домик.

- А я не знала о правилах, - объясняет она, - а я взяла и домик продала на дрова соседям. С просьбами и вопросами она многим надоела и сама покой потеряла. Дети уговаривают ее не ходить больше по бюрократам, а фронтовичке обидно.

Не знала она жилищных законов, которые предписывают при получении жилья, фронтовик должен отдать в собственность государства свой домик.

- Господи, а если уж задолжала я (87 лет старушке) государству, скажите сколько - уплачу, - обещает она их слёзно.

На Христофоровне свет клином сошелся. Радетели государственной казны нашлись. А государство Христафоровне не задолжало? Она государство четыре года от нашествия немцев защищала.

- А с нового года приватизация отменяется, - горюет она. - Умирать мне не в своей квартире, родственникам сразу же велят выметаться, помянуть бы меня здесь дали.

Да, другим есть к закону послабления, а тут стоят насмерть. Это плохой пример для патриотического воспитания молодежи. Хуже примера не придумаешь.

Вспоминается времен Советов подобный случай. По депутатскому запросу израсходовал наш Совет двести рублей на твердое покрытие у памятника.

- Как вы посмели! У нас армию содержать денег не хватает, а вы бюджетные транжирите?» - орал на нашем исполкоме областной ревизор. В акте предложил: бухгалтера с работы снять, а мне объявить строгий выговор. О роли памятников в воспитании молодежи ревизор и не знал, Зато депутаты знали значение памятников и нас от бюрократического произвола защитили.

О прошлой жизни иногда полезно вспоминать. Для молодежи она была предсказуемой. По своей жизни сужу. Пятеро нас в семье с матерью осталось после его гибели на фронте. Возраст - от года и до девяти лет. А ведь никто из нас не погиб, не потерялся, выучились все и выбились в люди. С водовоза я трудовую деятельность в колхозе начал, потом горючее на паре вороных возил. Курсы тракторные окончил, на тракторе стал работать. Так бы и продолжал землю пахать, хлеб сеять, нравилась профессия, в армию забрали. После трёх лет службы в ГДР на романтику потянула, профессию киномеханика приобрёл. Работал на сельской киноустановке и на агронома заочно учился. Десять лет этой профессии служил. Нужная людям профессия, хлеб выращивать всегда благородно.

И не поменял бы ни на что профессию агронома, но коммунистом я был, обязанности были уставные. В райком как-то вызывают, говорят: «Мы тут прикинули и решили…».

Неожиданно, да и не хотелось из агрономов уходить. Но они прикинули! Не каждому кресло сельского председателя доверяется. Я согласился и четыре созыва работал. Зря или не зря в этой должности десять лет пребывал - судить людям. Грамот куча и звание «Ветеран труда» заработал.

Не густо, но не об этом речь. Из своей биографии я заключаю, что ту жизнь нужно было не перестраивать, а достраивать, совершенствовать. Но, ни в коем случае до основания не рушить и ценное ядро не корчевать.

Об активности масс и гражданской позиции тоже пару слов скажу. Ее сегодня, в общем-то, небезопасно проявлять, люди сегодня вообще не защищены от произвола.

Руководители компартии, как бы мы их не ругали, но критику они воспринимали без обид. Теперь другие времена.

Записан в моем блокноте рассказ фронтовика примерно пятилетней давности: «Идет он утречком на дачу, дорогу преграждает милицейский патруль:

-Дальше не положено, - объявляет он, - ведутся опасные работы.

Он пошел в обход. И там тоже не положено. Товарищ по даче, которого тоже не пропустили, сообщил, какие работы проводятся. Велся демонтаж металлической конструкции, металл на черном рынке стоил хорошие деньги. Позвонили они в милицию, дежурный ответил:

«Сейчас разберемся». - Вечером три молодчика трясли звонившего дачника за грудки и советовали впредь не распускать язык.

Рассказывали о визитёрах в дома и более опасных.

Осведомители бывают и в банке, - сообщают ветераны, - деньги получишь и визитеры тут как тут.

В итоге люди напуганы. А блюстители порядка и властная бюрократия к жалобам относятся консервативно, не спешат вмешиваться или помогать. Вот этому пример

Случайно обнаруживаю в лесополосе более двух тонн ядохимикатов, по службам районным звонили с коллегой весь день, везде отвечают: «Это не к нам». Областной охране природы сообщили, с телевидением приехали. Было шума! А ядохимикаты не убрали, их присыпали землёй. Зловоние с того места ещё долго в село шло. А там грибные места. Наверняка не все о ядах знают и грибов в том месте наберут. Администрация нас информирует: «Опасный очаг ликвидирован». Короче, кроме нас никто не удосужился проверить работу. И нам, как инициаторам пришлось частично их ликвидировать.

Отбивается инициатива у людей. У власти теперь в почете безынициативные люди. Именно они и проходят чаще всего в депутаты, если говорить о моём селе.

Спрашиваю сельчанина, мол, зачем давал согласие? Отвечает: «А я не знаю, кто меня в кандидаты выдвинул».

От Совета ветеранов инициативные самовыдвиженцы захотели как-то пройти в сельские депутаты. Им ещё при регистрации такой психологический барьер в районе устроили, что мало не показалось. Под любыми предлогами, а от ворот поворот они получили. Председатель избирательной комиссии мадам Светлана так и нашла причину к чему придраться и их не зарегистрировать.

А балласта, но рекомендованного администрацией с улыбочкой встречает, в его документах ничего не проверяет и регистрирует в кандидаты. Зачем им было так поступать с подбором будущих депутатов, когда крестьянство на селе рушится, когда Россия в разрухе?

Сейчас единороссов ( слово стало ругательным)лишают права выдвигать кандидатов в губернаторы городов, областей, республик. И правильно. Надо в эти кресла сажать людей исключительно способных. Приходится ездить в Уфу, пересекая территории Татарии и Башкирии. У них сельское хозяйство в большей степени сохранили руководители. Земля ухожена, фермы животноводческие на месте, обочины дорог прибраны. В Самарской области обратная картина, поля в большей степени заросли бурьяном, а по животноводческим фермам как бы нанесены были бомбовые удары.

А что же стало с бывшим губернатором Самарской области? Он теперь в верхней палате законодательской деятельностью занимается. И это за то, что он сельское хозяйство в регионе развалил? Но за успехи развала села не его только поощрили.

Взять уникальный случай удачного восхождения вверх по служебной лесенке нашего Баландина. Будучи начальником управления сельского хозяйства в районе за десять лет он сначала общественное животноводство в сёлах ликвидировал, потом полеводство завалил, а ещё через пару лет не стало в сёлах и колхозов.

Естественно он не один их разваливал, но и не предпринимал ничего по их сохранению. Здесь суть внимания к его персоне в другом. Его неудавшегося «министра» повысили в должности, назначают главой администрации соседнего района. За производственные достижения? Их у него никогда не было. Говорили потом, что у него в Самаре влиятельная поддержка.

Возмущаются фермеры, говоря, что это именно при нем растащили за девяностые годы все животноводческие помещения, гаражи, мастерские, современные животноводческие комплексы. Теперь на месте сотен прекрасных животноводческих баз, силосных траншей, башен, механизированных цехов и комбикормовых заводов лежат руины: поломанные арки, бетонные плиты, битый кирпич. Эта удручающая картина наглядно символизирует нашу бесхозяйственность.

Успех дела решают люди, и тем он выше, чем умней руководитель. Таким был ныне покойный председатель колхоза Стаханов Василий Павлович. При его правлении колхозное производство всесторонне развивалось, село социально развивалось и хорошело, селяне богатели, а хозяйство делалось более рентабельным.

Двадцать пять лет он правил колхозом, имел огромный авторитет у сельчан и у вышестоящих руководителей. Таких, как он надо повышать по службе и прислушиваться к их мудрым советам.

Да он бился до последнего часа с целенаправленной ельцинской разрухой, старался уберечь свое детище от банкротства. И уберег бы, если хоть какая-то помощь была оказана местной администрацией, районной службой, областной.

Титов на одном из областных совещаний председателям заявлял: «Помощи не ждите, выживайте сами, как можете. Нам сельскохозяйственную продукцию легче из-за границы привезти, чем колхозы на дотациях содержать». И после этого на областную комиссию по банкротству председателей по очереди таскали: «До такого-то числа ликвидируйте долги». В этом заключалась их помощь.

Мотали долго им нервы. В 2002 году Стаханов с главбухом к губернатору ездил, тот их не принял. «Некогда, - сообщали его люди, - работают пускай, и думают сами на местах». А на местах колхозы паритет цен душит и развальная политика сверху.

Стаханов уходит из председателей, а вскоре и из жизни.

- Находясь не у дел, и глядя, как гибнут его многолетние результаты созидания, сердце председательское не выдержало, лопнуло. - Такое заключение дали сначала сельчане, а потом и врачи.

Когда Путина впервые выбирали, сельчане с вдохновением и надеждой шли к урнам: «Молодой, проворный». Это повторялось и с Медведевым. Была в них вера.

Безусловно, все руководители вносят определенную лепту в развитие села и страны в целом. Почему бы нам не закрепляться на достигнутом и развиваться дальше. Достраивать, что не сделано, а не перестраивать.

Эта черта была присуща Стаханову. Развив колхозное производство, он на деньгах не сидел как собака на сене. Он занялся культурным и социальным обустройством села. Задумывается о выпуске кино про сельчан, про колхоз и колхозников. Книгу решает выпустить о селянах, музей расширить. Он музыкальную школу в селе открыл, художника к делам привлек, стадион для молодежи построил, дом для престарелых в селе открыл. Всё не описать, что он ещё для селян доброго делал.

На три тома местный краевед материала о зуевцах набрал, по решению Стаханова на колхозные деньги книги малым тиражом выпущены и розданы колхозникам в счет зарплаты. Местный художник нарисовал портреты заслуженных колхозников для сельского музея, прошло несколько выпусков баянистов из музыкальной школы. Всё это замечательно и зачем было реформировать (ломать) отлаженный механизм в селе?

В то время уже делилось колхозное имущество и земля на паи.

По этому поводу осталось интервью председателя:

Вопрос: Василий Павлович, сейчас какое экономическое состояние колхоза?

Ответ: Во-первых, уже не колхоз, а по-новому, ООО. Но не важно. Экономическое состояние не важное. И не наша в этом вина. Люди наши по прежнему работают хорошо. Нас обстоятельства привели к такому положению, мы загнаны в такие рамки. Наша задача-то, какая? Выращивать и производить продукцию – это мы и делаем. Но вот получается, какая картина, продукция наша не нужна никому. Говорят нам: сейчас хлеб, молоко и мясо дешевле со стороны привезти. Привезут, а селяне чего будут делать? Спиваться? Нам нужна работа, нам нужен нормальный рынок сбыта.

Не будет ни того, ни другого. Для чего работать, стараться, если приходят к нам ходки-перекупщики, а по-русски – спекулянты, предлагают солярку. Вчера заходили трое молодых, спрашивали: ячмень, подсолнечник есть. Цену называли. Пока получается, если применить к этой самой солярке, за тонну горючки нам надо выложит зерна в два раза больше. А брать приходится – или бросать землю, не пахать, не сеять.

Тогда колхозники по миру пойдут. И пашню жалко, столько вложено в неё труда. Зарастёт как в войну полыньями.

Вопрос: Василий Павлович, А вот имущество колхозное, землю на паи разделили, в фермеры уходят колхозники или побаиваются? У нас таких смельчаков сколько?

Ответ: Пока мало. На сегодня два фермера: Трубников Михаил Егорович со своим сыном Юрием, это в Зуевке, и Останков Михаил Дмитриевич - на посёлке Берёзовый Он там один семьей своей проживает, ему сам бог велел землей заниматься. Но боюсь, и его энтузиазма ненадолго хватит вот с таким паритетом цен. А Трубниковы пробуют, настраиваются, но плохо у них получается. Они же на ферме трудились, Юра зоотехник. Мода пошла на фермеров, на этой волне они и поплыли.

Испортят людей на селе. И кому колхоз стал поперёк горла. Опомнимся. Плохо будет всем без налаженного сельского хозяйства. И в первую очередь плохо будет селу. Её проблемами кто будет заниматься? Жильё строить, благоустраивать, социальные вопросы решать. Это сейчас нам легко, когда по уровню условий жизни мы город догнали. Но это всё надо поддерживать.

Вот вы спрашиваете о фермерах. А., честно говоря, пока колхоз существует, фермеры держатся за счёт его помощи. Без колхоза фермеры погибнут. Государство отвернулось и от нас и от них.

Вопрос: А зачем тогда надо было на паи делить колхозную землю, сообща, если легче проблемы решать, теперь делим годами нажитое имущество. Наверно на массовое фермерство рассчитывали?

Ответ: Рассчитывали, но ничем расчёты не подкрепили. Не просчитали перспективу, чего из этого дележа в будущем у них выйдет.

А выйдет у них как с ваучерами. Говорили нам: на ваучер можно получить Волгу, машину. Никто не получил из селян? Так же будет с паями на землю и имущество.

Вот вам, библиотекарям, учителям, врачам, зачем давали землю? Если колхоза не будет, вы же её сами не обработаете. И фермеры её у вас не возьмут, им дай бог со своей землей справиться.

А это сделано специально. Земля ваша будет пустовать, а налоги за неё вам надо платить. Чего делать? И тут в село толстосум приезжает, предлагает купить вашу землю, ваш пай.

За этим и разделили на паи сначала землю, потом имущество, потом будут колхозы насильно банкротить. Такая перспектива уже просматривается - девчата.

Всё, выключайте свою аппаратуру. Пойду я, а то Коля меня заждался.

 

И по прогнозам Василия Павловича на деле годочков через пятнадцать всё вышло.

Гриншпун Григорий Алексеевич скоро разорился, не заплатив полностью арендной платы: кому за год, кому за два. Приехали в Зуевку толстосумы - Некий Дмитриев. И не один приехал, а с поддержкой, в лице главы Нефтегорского района господина Афанасьева С.Н. и бывшего управляющего делами Гриншпуна - Балашова И.И. В Собрали в клубе народ, в президиум сели. Доложили о безнадёжном положении нашего арендатора и о безнадёжном положении арендодателей, то есть нас. Предложили выход. Безальтернативный вариант продажи наших паёв. Сказали, что в аренду землю им брать не выгодно, а нам ее оставлять у себя тоже не выгодно. Игра в одни ворота.

Сказал будущий хозяин: кто продаст пай (15га), тот получит и 25 тысяч рубликов, и плюс арендную плату 10 тысяч.

Заявил ещё Дмитриев, продолжатель дела Гриншпуна. Кто не продаст ему землю, тот лишается арендной платы. И кто не продаст землю, обречён на уплату налогов государству, без какой либо прибыли от земли.

Уговаривали доверчивых селян умные люди, большая часть селян с ними согласились. Продала они землю Дмитриеву за очень низкую цену. Но вспоминая при этом пророческое предвидение дальновидного Стаханова.

А что касается предупреждения Василия Павловича: селянам без колхоза будет плохо, он прав на сто процентов. За 20 лет от былых социальных достижений не осталось и следа. Асфальт на улицах рушится, нет до этого дела никому, водопровод колхозный не ремонтировался 20 лет, на ладан дышит, а плату за воду берут. Баню разобрали, изгородь со стадиона унесли, кладбища загородить некому, свалками село вокруг обложилось, бульдозера не найдём. Сравнять бы её, землёй присыпать и дороги спланировать, плотину на пруду отремонтировать. Да мало ли у селян проблем. Они и раньше были, их не замечали, решались они все колхозом.

Ведь это не от хорошей жизни селяне отказались на подворьях скотину держать. Крестьяне говорили: мужик без подворья – дерево без корней. А как скот держать, если корма нет, его не укупишь. Дмитриев все поля подсолнечником засеял, ему нет нужды о проблемах села беспокоиться.

«Моя обязанность налоги исправно платить, о селянах пускай сельская администрация заботится» - говорил в клубе он. Пока селом никто не занимается, живём сами, кто как сумеет. Поэтому и возвращаемся к условиям жизни пятидесятых годов.

Стаханов конкретными делами уважение селян заслужил, а потом их добрую память.

Местным краеведом написана книга о нём. Она посвящается его благородным делам, поступкам, которые направлялись во благо селян, на общественные блага. Выпустить бы книгу в свет. Была бы хорошая память о настоящем человеке, коим являлся Василий Павлович Стаханов. Колхоз был бы жив, препятствий по выпуску книги или возведению памятника председателю не было бы никаких.

К Гриншпуну как к арендатору их земли зуевцы ходили на поклон по этим вопросом - отказал. Сказал, его хозяйство тоже еле дышит. Поговаривали, с губернатором неполадил. Губернатор подыскал из приближенных ему замену - Дмитриева.

А с него какой теперь спрос?

 

РS. – Читай следующую страницу о Занине В.Я.