Телеграмму брат прислал, как ударил громом: «Ламинат у Тани мал. Это палиндромон». Первым ёкнул дед Игнат: «Что за орган – ламинат?» Прошагал я всю войну, не одну видал страну: от Москвы до Праги, с головы до сраки нет у русского солдата никакого ламината!» Почтальон его плечом отодвинул влево: «Тут война-то ни при чём, - видно, приболела»… «Вот те на!» - вздохнул отец, - «по болезням я не спец. Дак и братова жена, Танина маманя, что ни месяц – то больна, вот туда ж и Таня. Братец ставит ей на вид, как многие мужчины, что голова у ней болит без видимой причины». «Ой, супруг, не горячись», - слышен голос Насти, - «У Татьяны-то, кажись, ну… по женской части. Ты в брошюрке бы прочёл, - голова там ни при чём!» Почтальон – Иван Андреич – навострил харизму и на тему двинул речь: «Любовь к патриотизму». «Вот, Егор, твой брат Корней, как уехал в город, оторвался от корней, от тебя, Егора. Держит парочку ларьков, миллионщик – тоже, - олигарх среди хорьков - с деревенской рожей! Экологией хреновой силы-то подорваны, и болеют в хате новой внутренние органы. Чтобы органы сберечь, нужно пить барсучью желчь!» Неприятный разговор. Вышел из себя Егор: «У Корнея моего честная торговля! Чё ты гонишь на него?.. Ну и ничего, бля!» Дед не меньше возмущён, не даёт покоя: «Ты, Иван, хоть почтальон, а говно какое! Ты… того… попридержи свою желчь барсучью, и коварно не кажи свою хитрость сучью! Внутренние органы – для другого созданы! На чекистов не должон ты разевать подойник! А то - сегодня почтальон, а завтра ты - покойник! А Танюшка–внучечка подрастает сучечка. Что мамаша - что она - жопа шире, чем спина! И по женской части - округлилось «счастье». Городские честь не чтут, развели хотелки. До добра не доведут эти дискотеки!» Настя, даром что доярка, режет образно и ярко: «Вам бы, папа, помолчать, Вы тут не в правительстве, а идти учить матчасть, в Вашем местожительстве! Кто вчера пускал слюну на Иванову жену, когда дверь открылась, она в бане мылась и была раздета?» И выставила деда. Отвернулся почтальон, мол, всяк его обидит… На плите кипит бульон, а Настя и не видит: «Доктор - не исключено - ей поправит… кой чего. Увеличить ламинат поможет хирургия, заплатить за это надо деньги дорогие: и за опыт докторский, и за орган донорский. Надо для племянницы подсобрать до пятницы...» И Егор не лыком шит, хотя осеменатор: «Чтобы этот вот… пришить, много денег надо». «Погоди, сосед Егор! Помнишь тот большой забор, где к Сосновке поворот с федеральной трассы, он торчит четвёртый год грязно-сине-красный, а на нём рекламный щит, весь изодранный трещит. Пока память не слаба, там такие есть слова: «Не сравнится рафинад со сладким заменителем. Ляжет быстро ламинат половым покрытием!» И сисястая девица со щита на мир дивится». И Егор воскликнул гневно: «Удивил открытием, занимаюсь ежедневно половым покрытием! Каждый день на ферме я по пояс в… верь мне!» «Перепутал ты, сосед! Это вроде как паркет: называют ламинатом, настилают его на пол». В наступившей тишине подошёл Егор к жене, тронул Настю за плечо: «А палиндромон это чо?» Дед прыжком из-за двери: «Всё теперь понятно! Ясно, чёрт его дери, - виновато НАТО! К нам, туды его в качель, десантирует врачей, я их всех подкупленных, знаю, как облупленных. А они тут нам назло…» Дальше деда понесло: про войну погодную, про подлодку подлую, про масонов и ХАМАС, про распроданный КАМАЗ, про озонную дыру и про козни «цы-ы-ру». А когда такой галдёж - точно правды не найдёшь. Разрезает гвалт и гомон звонкий голос Колин: «Нам про этот палиндромон объясняли в школе». «Всем молчать!» - ревёт Игнат, а не то рвану гранат! Говорит пускай наука моего устами внука! Ну-ка, Коля, чё ты там, поделись-ка опытом. Вот тебя люблю я! Заряжай, Колюня!» «Палиндромон - вот таков иностранный термин, но за древностью веков перевод утерян, - вроде, это «бег назад». Ни при чём тут ламинат. Кто захочет, тот прочтёт сперва сзади наперёд, потом ту же фразу прочитает сразу, только как обычно - звучит аналогично! Кончен тем, чем начат. Перевёртыш, значит!» «Вот так бдительный внучок! Почтальон-то наш – жучок! Сдаться органам должон перевёртыш Ванька-Джон: будем этих печкиных в расход пущать из стечкиных!» Уссывались всем селом мы на этот палиндром! ___________________ Дед Игнат ещё не стих: «Вот как снег растаить, перевёртышей таких будем к стенке ставить!» |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
