Помощники Если сказать по правде, то холмистые окрестности нашей деревушки я бы не променял ни на какой уголок на свете. Пышные луга, пестреющие белыми ромашками и тысячелистником, жёлтыми погремками и зверобоем, синими колокольчиками и лиловыми васильками, перемежались с небольшими белостволыми берёзовыми рощами и тёмно-зелёными ельниками. Весной окраины лесов вспыхивали свечками ив, чуть позже – бело-розовым сиянием цветущих диких яблонь и груш, а по осени пламенели красно-жёлтой листвой осин, клёнов да алыми гроздьями рябин. Между всем этим в обрамлении сочного аира небольшими крапинками синели спокойные прудики, где жили золотые и серебряные караси, гребенчатые тритоны, зелёные лягушки и… чёрные пиявки. На лугах мы (мы – это я и три мои старшие сестры) с бабушкой пасли коров, с папой косили траву, с мамой сушили сено. А дедушка, как и мы, дети, был мастером на все руки! …Пасли коров? Да мы играли с утра до вечера! Выстругивали из рябины свистульки, вырезали узоры на наших пастушьих палочках, жгли костры и жарили в них картошку, просто загорали и даже бегали купаться! Бул-тых с разгону к карасям, так резвимся, что радуга от брызг в воздухе висит! Косили траву? Да мы играли с утра до вечера! Я относил папе котомку со снедью, мы вместе завтракали, папа учил меня правильному обращению со звонкой косой. Ш-шах, ш-шах – и сочная, умытая росой трава ровненькими рядками-прокосами падает под ноги. А потом я искал всякие интересности в природе. Сушили сено? Да мы играли с утра до вечера! Утром мы запрыгивали на огромные копны, как тигры на быков и рвали их на части. Над головами взметались россыпи трав и ароматов. Иногда «быки» нас «сбрасывали» и мы катились в вниз по их крутым и мягким бокам. Потом мы трясли сырое душистое сено тонким слоем, чтобы оно просохло под жаркими лучами казалось вечного лета. И вот, вечер, сухое сено высокой горой нагружено на телегу, утрамбовано нашими телами, накрепко прижато балкой и перетянуто верёвкой. Папа погоняет лошадь, а мы, лёжа на душистой горе, взорами бороздим бездонную синеву неба. Вон появилась первая звезда, а вон ещё одна вдогонку… - Чур, это моя! - Не в счёт! Это же самолёт!!! В лесу свои работы и забавы: летом – ягоды, грибы, зимой – заготовка дров. Заготовка дров? Да мы играли с утра до вечера!.. Как не любить всё это, даже чёрных пиявок-прилипал?! Друзья детства Сёстры быстро выросли и разлетелись по городам строить своё профессиональное будущее. Ведь младшая из них на целых десять лет была старше меня… На хуторе, вдали от шумной колхозной «цивилизации», четыре раза в год, то есть на каждые каникулы я был лишён общения с другими детьми. А если добавить непроходимые зимние «барханы» и трескучие морозы, когда добрый хозяин собаку из дома не выгонит… Поэтому во всём жужжащем, плескающемся, летающем, блеющем и мычащем, в общем, во всём шевелящемся, то есть живом, я видел своих друзей. Я бы мог много интересного рассказать даже о чёрных тритонах с бугристой кожей, скользких лягушках и пиявках-прилипалах. Но самыми любимыми моими друзьями детства были полосатенький кот Барсик, долговязая дворняга пёс Тузик и разноцветные бабочки. С Барсиком я любил спать и играть в «кошки-мышки». Кошкой был, конечно, он, а мышкой – я. Особенно Барсику нравился мышкин хвостик – верёвочка с привязанным к ней лоскутком ткани или фантиком от конфеты, за которым он готов был бегать до упаду. Это значит, покуда мышка, то есть я, не падала от смеха. С Тузиком мы играли в «волки-зайцы». Волком был, конечно же он! Зайчик убегал от волка, уворачивался от него в последний момент, а волк, рыча и… приветливо мотая хвостом, всё время норовил ухватить зайца за пятку или свалить его, набросившись на спину . Так мы играли до упаду. Это значит, пока зайчик не выбивался из сил и не падал от смеха. А волк напрыгивал на поверженную жертву и пробовал её языком на вкус, особенно нос и уши, отчего зайчику было очень щекотно. Барсик с Тузиком были также закадычными друзьями и любимой игрой у них были «тигры-жертвы» - игра, похожая на две предыдущие сразу, только без слюнявых поцелуев Тузика. Тигром в этом случае был конечно же полосатенький Барсик… А бабочки, такие разнообразные, яркие, неуловимые! Как я ждал каждую зиму наступления весны, чтобы вновь встретиться со своими любимыми бабочками! Их всегда было так много, а я не знал, как какую зовут. Только несколько видов, о которых мне поведала младшая сестра, которую я ещё застал учившей в школе зоологию. Она мне рассказала и о гусеницах, что они не какие-то там черви, а дети бабочек. Благодаря ей я смог по имени обратиться к белой капустнице и жёлтой лимоннице, смог спросить крапивницу, зачем она каждый вечер залетает к нам в сарай. А с павлиньим глазом я играл в прятки. Вот он сверкает в саду разрисованными до умопомешательства крыльями и вдруг – нет его! Присел, сомкнул крылья и стал невидим благодаря удачной маскировочной окраске. Благодаря сестре я без опаски гладил пушистую, длинную тёмно-коричневую шёрстку гусеницы медведицы кайи и знал, что как ни красивы пёстрые гусеницы непарного шелкопряда, с ними этот номер не пройдёт. Эти кускаки обжигали волосками, как крапива! В учебнике я видел ещё несколько чудесных бабочек и их гусениц, например, махаона и траурницу. Но эти красавицы никак не прилетали ко мне поиграть. Деревенские ботаники Помнится, дедушка говорил, что каждый мужчина в своей жизни должен посадить хотя бы одно дерево, или, на худой конец, хотя бы какой куст. Поэтому мы с дедушкой на южной стороне нашего двора возле огорода посадили сирень. Сирень стала моим первым деревцем! - Из-за этого наши грядки недополучат света! – возмущалась мама, - но не долго. Мы с дедушкой убедили её в обратном, дескать, сиренька будет прислонять одну из грядок о т палящего солнца, а когда дерево вырастет, его цветы привлекут пчёл в наш огород. На следующий год чуть поодаль не без помощи своего любимого дедушки я посадил ещё и берёзку. На этот раз возмущался папа: - Вам что, леса мало?! Её корни расползутся в стороны и будут истощать почву в нашем саду! Вы бы ещё ёлку посадили! Но папа возмущался тоже недолго. Мы с дедушкой убедили его в том, что бёрезка возле дома – это очень полезная штука. Когда она подрастёт, мы сможем делать из её веток веники для бани, а когда дерево совсем вырастет – будет давать нам каждую весну сладкий полезный сок! А ёлку мы в другой год посадим – решили мы. Думаю, посади мы с дедом что-нибудь другое, мне и повода не было бы для рассказа. Благодаря этим берёзке и сирени, которая уже на следующий год выдала букеты ароматных соцветий, со мной произошёл удивительный случай. Даже не знаю, наяву это было, или во сне. Хотя… какая разница? Случай-то был! Прошло пару лет, и моя берёзка высоко вскинула кучерявую гриву. Видимо, она действительно столовалась на огороде плодородной почвой! Её крона постоянно привлекала различных мелких птах, зябликов, синиц, мухоловочек. В этом году мы её даже подстригли и сделали первый берёзовый веник. И маме эта берёза очень даже пригодилась! В лёгкой полутени, образовавшейся от наших с дедушкой посадок, мама посадила душистую мелиссу, щавель, петрушку, укроп и другую зелень, чтобы она зеленью и оставалась, а не выгорала на прямом солнце. Более того, а как пригодилась эта берёза мне! Хозяйка укропа О чудо! На укропчик, сочно зеленеющий возле берёзки, мамочка- махаонша отложила яичко, из которого потом появилась замечательная гусеница. Конечно, замечательной для меня она стала только тогда, когда подросла сантиметров до 4-5 и стала необычайно пёстрой. А до этого никто её и не замечал. Теперь же зелёная шкурка гусеницы была испещрена дробненьким узором из чёрных и оранжевых штрихов и пятнышек. Как я хотел с ней подружиться! Однако гусеница оказалась не такой уж простой! Это была настоящая хозяйка укропа! И первым понял это не кто иной, как мой друг Барсик. Однажды, когда я пошёл наведаться к гусенице, «занять» у неё укропчика на салат, Барсик, как обычно, тоже пошёл мне помогать. Тут- то он и заметил необычное создание. Мне неизвестно, что хотел сделать с гусеницей Барсик (может, поздороваться, чмокнув её в щёчку?), но его фамильярность недотроге явно не понравилась. Гусеница повернула голову и неожиданно выставила на него откуда-то появившиеся оранжевые «рожки»! Кот как ошпаренный пустился наутёк и взобрался почти на самый верх берёзки. Удивлённый реакцией друга, я присмотрелся повнимательнее к укропной даме. Эти рожки источали какой-то резкий запах, даже не понять, зловонный или приятный. Но Барсик это расценил, как угрозу. Успокоившись, гусеница спрятала своё «оружие»... внутрь себя, как мы, например, прячем язык, когда перестаём дразниться. Может это знак того, что она предлагает мне дружбу? Вот так гусеница! Какой же характер будет у бабочки махаона? Колючая хвастушка Благодаря трусишке Барсику, а может быть – храбрости пёстрой гусеницы, «загнавшей» моего друга на берёзку, я заметил, что там, в кроне, тоже живут гусеницы, но другие. Не заметить это было невозможно! Макушка стройной берёзы, ещё совсем тоненькая, под весом Барсика раскачивалась так, как будто дереву хотелось сбросить кота, впившегося в него острыми коготками и сделавшего больно. Хоть Барсик и кот (а известно, что все коты умеют отменно приземляться даже после опасного прыжка), тем не менее, совсем не хотел падать вниз и поэтому жалобно-просяще мяукал, звал меня на помощь. Тогда- то, пытаясь помочь Барсику, я и заметил, что несколько тоненьких веточек моей берёзки растопырены голыми, почти безлистыми прутиками и завёрнуты в густую паутину. По поверхности этого необычного паутинного, если можно сказать, гнезда медленно передвигались какие-то чёрные гусеницы. - Не бойтесь, теперь вы мои подопечные и я вас буду охранять! - но достать их, чтобы разглядеть, я не мог. Ох уж этот любопытный Барсик! Однажды, возвращаясь с бурёнками с пастьбы, чтобы переждать им жаркий полдень в тени сарая, я издали заметил, как Барсик пытается дотянуться до гнезда с гусеницами. Наверняка он хотел проверить, не живут ли в нём птички? Закричав на проказника, я со скоростью стрелы Робин-Гуда рванул спасать бедолаг от «грозного» хищника. Барсик понял, что затеял что-то неладное и стремглав сиганул вниз, «проверяя» свою кошачью сноровку во второй раз. Хоть опасность миновала, но гусеницы, насколько им позволяли их коротенькие ножки, от испуга пустились врассыпную. - Как же я переволновался за вас, мои подопечные жители нежного домика на ветках! Я прилёг на мягкую травку перевести дыхание и всматривался в разбредавшееся стадо чёрных гусениц. Судя по тому, что некоторые из них решили отобедать, кажется, они успокоились. Постепенно успокоился и я. Сквозь листву в глаза пускало зайчики июньское солнце. Распушившиеся метёлочки луговых злаков слабо покачивались от лёгкого ветерка и нежно щекотали руки, лицо… Кажется, самая крупная гусеница упала с ветки мне на ногу. - Не бойся, милая, здесь ты в безопасности. - Ха, с чего бы это мне бояться?! – вдруг довольно тихо, но заносчиво ответила гусеница. - Я, может быть, самое колючее существо на свете! Нисколько не удивившись (это ведь было детство, тогда всё на свете воспринимается по-другому, совсем не так, как у взрослых) я, привстав на локтях, ответил: - А тебе не кажется, что ты хвастушка! Не уж то ты колючее ежа? - То, что ёжик очень колючий, я знал не понаслышке, потому что один раз встретил его в лесу. Точнее, его нашёл Тузик, когда мы ходили с ним за черникой, и показал мне. Тогда, пытаясь принести ёжика домой, я сильно исколол руки о тысячи его острых и твёрдых иголок. - Не знаю никакого ежа, но я не такая простушка, как могло показаться твоему коту. Я – Траурная Дама! Да, многие замечают мой благородный вид – мой чёрный с красными пятнами бархатный костюмчик, должно быть, всех привлекает! Эти ваши синицы, скворцы, мухоловки (ишь, понастроили с дедом им домиков!) – живите и клюйте бедных гусеничек! Но и им я смогла дать отпор своими шипами! Вот это зазнайка! Даже ёжика в своей жизни ни разу не видела, а так мнит о себе! И кто ж с такой дружить-то станет? – подумал я, провожая взглядом сползающую с моей ноги гусеницу. (продолжение следует) | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
