Пролог

 

Дорогие читатели! Давайте, если, конечно, вы располагаете временем и сохраняете интерес к нашей трагигероической истории, проследуем из текущего дня нашей жизни в 1958 год, который был всего лишь тринадцатым годом после окончания Отечественной войны, но уже пятым годом освоения Казахстанской целины, где выращивался большой урожай пшеницы – миллиард пудов! Усиленно готовились вспомогательные силы для его уборки, и в качестве одной из таких сил намечалось студенчество вузов. По богатому военному опыту со штабами, командирами и бойцами формировались студенческие отряды вузовских городов: Киева, Ленинграда, Москвы, Харькова...

Большой отряд, едва поместившийся в железнодорожном составе из двадцати товарных вагонов-«телятников», оперативно оборудованных нарами, организовали харьковчане, и немалую его часть составили студенты Харьковского политехнического института. Нашлось множество жизнерадостных и любопытных парней и девушек с романтической и предпринимательской жилками на его одиннадцати факультетах.

Значительную часть отряда ХПИ возглавил Виктор Гаврилович Алексеев, молодой перспективный преподаватель кафедры электропривода, талантливый организатор, необыкновенно красивый и элегантный мужчина, порядочный, интеллигентный и обаятельный человек. Благодаря его замечательным способностям и чертам, немеркантильным знакомствам на факультетах его часть отряда составили активные, весьма симпатичные, как и многие молодые люди, студентки и студенты третьего и четвёртого курсов электромашиностроительного, электроэнергетического и химического факультетов.

Часть подопечных Виктора Гавриловича уже вкусила сласть, горечь и пользу труда, поработав по одному, два, а то и три года на разных производствах до поступления в институт. Увидев теперь друг друга на подготовительных собраниях, каждый из них отметил про себя, что в Казахстан поедут самые активные коллеги в его студенческой жизни. Ведь с ними он встречается не только на лекциях и практических занятиях, но и в спортивных секциях, туристских походах, на вылазках и слётах, на репетициях, концертах и спектаклях художественной самодеятельности, на танцевальных вечерах и в студенческом научном обществе...

 

Страхи родителей

 

В одну из ночей родители Натальи не могли заснуть. Её мама сообщила отцу:

– Твоя единственная дочь, Артур, собирается ехать летом на целину каким-то простым бойцом в составе мужского студенческого отряда.

– Пусть поедет, Мила. Пусть узнает цену жизни и труда… А ты что, против?..

– Конечно! Ты разве не боишься, что она может привезти нам оттуда грудного целинника в подоле?

– А на сколько времени они едут?

– Месяца на три-четыре.

– Ну, вот, видишь, не на девять же!.. А она будет единственной девушкой в отряде?

– Ты знаешь, я так расстроилась и стала увлекать её отдыхом с нами в Крыму или на Кавказе и поездкой к родственникам в Москву, чтобы она посетила наши лучшие театры и музеи, что даже не спросила об этом.

– Но я уверен, что в современной студенческой среде, кроме нашей доченьки, найдутся и другие отважные девушки. А ты, почему ты забыла, что мы с тобой нашли друг друга в такой же среде? Я даже помню маму моего приятеля Юрки Ксению Александровну, как она в разговоре обронила нам с ним: «Мальчики, а ведь студенческая пора – это самое лучшее время для выбора подруг жизни из ваших же студенточек! Вот мы с твоим папой, Юра, именно так познакомились и счастливы всю жизнь…»

– Да, Артур, ведь это было до войны, строгое было время – не до вольностей, а теперь – не то и среда не та. Ведь наши дети учатся рядом со студентами из стран народной демократии, в том числе из ГДР, Болгарии, Чехословакии, Румынии, которые ближе, чем мы, к капиталистическому западу с его публичными домами, легкомысленными отношениями в молодёжной среде и его тлетворным влиянием на молодёжь в соседних странах.

– А едет ли кто-нибудь из этих студентов-«демократов» в нашем, то есть в Наташином отряде?

– Я тоже не спросила: ведь Наташа, видя моё отрицательное отношение к её желанию, ловко закруглила наш разговор, выпалив мне, что хочет заработать на целине на одеколоны и духи и даже на свои наряды, чтобы облегчить жизнь нам с тобой…

 

Мечта двух друзей

 

Двумя попавшими в отряд друзьями Иваном и Дмитрием после заворожившего их французского фильма «Плата за страх» о шофёрах, перевозивших неимоверно взрывоопасный нитроглицерин, с любимым шансонье Ивом Монтаном в главной роли, завладела шальная идея. Они решили сдать экзамен на водительские права, чтобы так же бережно, как Ив и его коллеги нитроглицерин, перевозить без потерь целинное зерно на самосвалах от комбайнов на зерноприёмные пункты.

Отец Дмитрия Алексей Фёдорович, заведующий кафедрой механизации и электрификации зоотехнического института, к которому обратились друзья, поинтересовался:

– Почему вы так хотите стать именно водителями?

– Я хочу на собственном опыте прочувствовать романтику этой специальности, – сказал ему сын, решивший, что такой ответ не должен быть сочтён отцом и Иваном наивным.

Дмитрий считался студентом из обеспеченной семьи и по закону мог получать только повышенную стипендию, которую он и получал, став отличником с первого курса. Наверняка, думал он, отец помнит, как он подарил ему известную харьковскую электробритву с дарственной надписью «Дорогому Алексею Фёдоровичу от Дмитрия Алексеевича...» с первой же стипендии, а Иван и сейчас щеголяет в стильной рубахе, которую он преподнёс ему в день рождения тоже за свои кровные.

– А я думаю, что у водителя в целинной страде будет постоянная и хорошо оплачиваемая работа. Ведь я живу здесь, в Харькове, в студенчесом общежитии «Гигант», а мои родители с сестрой – в другом городе, и им трудно помогать мне материально, – ответил Иван, поработавший после школы три года на заводе.

Услышав такие ответы, Алексей Фёдорович не только согласился с мечтой друзей, но и обеспечил им требующуюся норму часов практического вождения. Однако несмотря на проявленное друзьями прилежание, они провалили экзамен из-за ошибок в вождении и непреклонной строгости экзаменационной комиссии. Ваня перед троганием автомобиля всего лишь вместо рукоятки переключения скоростей нечаянно схватился за ручной тормоз, что однако было зафиксировано сидящим рядом с ним усатым экзаменатором в милицейской форме. А Диме совсем не повезло: когда он правильно тронулся и уже нормально ехал по улице, одна бабуся, глядя только вперёд и нарушая правила движения, пошла через эту улицу. В волнении Дима вместо педали тормоза нажал педаль газа, и машина двинулась на бабусю, которую только чудом спас экзаменатор, перехвативший управление у Димы дублированными педалями. Однако друзья, уже сполна вжившиеся в роли бойцов отряда, решили не отступать от своей цели и сдать экзамен повторно прямо на целине. Для этого они подали заявления экзаменационной комиссии о переводе их личных дел по месту будущей дислокации отряда. А Алексей Фёдорович за обеденным столом в присутсвии мамы Дмитрия Эмилии Ильиничны и сестры Тамары убеждал друзей:

– Не сожалейте, ребята. Вы, очевидно, не представляете, какими коварными могут быть целинные дороги, особенно дождливыми сентябрём и октябрём. А у вас ещё слишком мало опыта вождения...

– Да вы и оторвались бы от жизни отряда и многое потеряли бы, – добавила Эмилия Ильинична, только сейчас узнавшая, какие опасности поджидали её сына и его друга на целине.

– Действительно, вы ведь рассказывали, что с вами едет цвет ХПИ: боевые парни, отважные девушки, уважаемый командир, – поддержала её Тамара.

– Вот к следующей целинной страде вы сможете лучше подготовиться и спокойно получить права водителей, – закончил мысль Алексей Фёдорович.

– А будет ли она для нас и не закроют ли отряды и всю эту целину? – спросил Иван. – Ведь идёт молва, может быть, с подачи «Голоса Америки», об эрозии казахстанских почв, низкой их урожайности и огромных затратах на технику в связи с её большими потерями в условиях целины.

– Безусловно, будет целина и будут студенческие отряды. Мы ведь не можем жить без борьбы за светлое будущее, за мир, а теперь вот – за целину и не можем пребывать без боевого духа и настроя в создании, а затем в преодолении трудностей, – с улыбкой ответил отец Дмитрия...

 

Путь на целину

 

Путь на целину длился почти неделю, и в каждом вагоне поезда происходило активное общение студенчества. В вагоне, в котором ехали парни Виктора Гавриловича, они вели бесконечные беседы и дискуссии вдвоём, втроём, группой, сидя или лёжа на нарах, стоя у барьера при открытых дверях вагона и поглядывая на пролетающие селения и картины природы.

В одном конце вагона в тёплой компании Слава, свой парень и юморист, живший в «Гиганте», рассказывал, как сдавал экзамен по физике любимой всем курсом преподавательнице Раисе Ильиничне Зайчик:

– К вечеру последнего дня перед экзаменом я проштудировал 10 первых билетов из тридцати и планировал штурмовать остальные 20 в оставшееся время. Вдруг в комнату зашли вы, помните, Валера, Аркаша, Жора, и сообщили, что в 21:00 в соседнем кинотеатре на Пушкинской последний сеанс нашумевшего фильма ГДР «Уличная серенада».

– Да, я помню этот вечер и этот музыкальный фильм, – сказал Валера, - в нём две мелодичные песни: «Ночное танго» и «Белла Донна», которые поёт теперь Михаил Александрович и распевают все, у кого есть слух и голос.

– Точно, Валера. «Ночное танго» час назад мы пели с Владом под его гитару. Он на курс старше нас и уже был на целине. «Танго моё, мой дар Карине, непокорной синьорине...», – запел посещавший дома вокальную студию Аркадий, воспроизводя напамять титры перевода...

– Так вот, – продолжил Слава. – Уплотнюсь со временем, подумал я, целая ночь впереди, и пошёл с вами. После запавшего в душу фильма я вернулся в свою комнату с приподнятым настроением и энегично открыл форточку с мыслью засесть за билеты. Но вместе со свежим воздухом в комнату влетел комар, который угодил мне прямо в правое ухо и в стремлении вырваться из неожиданной западни отчаянно шевелился и пищал там. Я был возмущён таким нападением, взял спичку, накрутил на её кончик чуточку ватки и попробовал извлечь непрошенного гостя из уха. Но я только загнал его дальше.

– Ну-у, нельзя так обращаться с маленькой божьей тварью! – сказал ценивший юмор Жора, а Слава продолжал:

– Я тоже сразу об этом подумал, да тогда поезд ушёл. Комар не мог выбраться, но царапался и зудел где-то далеко в ухе, а я не мог даже подумать о билетах и прилёг на кровать, создавая ему все условия, чтобы он выкарабкался из уха... Прошёл час, но комар был жив, а я ничего не мог делать и стал молиться за него, чтобы он вылез. Я обещал ему, что не буду брать на себя греха за его комариную душонку и выпущу его в злополучную форточку на волю, но всё было тщетно. Прошёл ещё час, а он не захотел или не мог внять моим молитвам. Тогда в отчаянии я снова взялся за спичку с ваткой и вытащил из уха его оторванную ножку. После этого он затих, а я, измученный, заснул.

– Чем же всё это закончилось, – спросил Юрий, ещё один, доброжелательный в общении участник компании, однокурсник Влада.

– Конечно, я вытащил 21-й билет, но, привлекая полузабытые знания, полученные на лекциях и в школе, всё-таки «толкнул» экзамен на «тройку». При этом самым большим испытанием было для меня то, как интеллигентно и по-матерински журила меня Раиса Ильинична...

 

У открытой двери вагона солидный, с мужественным лицом и крепкой фигурой, но, как и всё население вагона, молодо выглядевший Александр подошёл к Дмитрию, задумчиво разглядывающему проплывающие вдали берёзовые рощицы, и спросил с добродушной усмешкой:

– О чём размышляете, молодой человек?

Они познакомились ещё на первом курсе, будучи в разных группах, и, несмотря на разницу в возрасте, о которой Дмитрий даже не подозревал, всё время были в хороших отношениях. Они стали ещё теплее, когда Дмитрий, посещавший в студенческой волонтёрской компании с весьма симпатичными девушками Ирой, Ингой и Адой Куряжскую колонию несовершеннолетних правонарушителей под Харьковом, руководителем которой был в своё время знаменитый педагог Макаренко, пригласил от имени этой компании в одну из поездок туда факультетского певца Михаила Золотарёва и Александра. Миша спел парням-заключённым под гитару романс «На заре ты её не буди», а Александр побеседовал с ними, выступил перед ними с напутствиями поскорее освободиться, окончить школу, поступить в ХПИ и так артистически выразительно прочёл напамять стихотворение Маяковского «Сергею Есенину», что парни с воодушевлением аплодировали ему. За несколько посещений Александр стал их кумиром, и теперь в поезде «Харьков-целина» Дмитрий так ответил на его вопрос:

– Да, Саша, вот думаю: как ты нашёл общий язык с парнями из Куряжской колонии?

– Я довольно долго поработал на производстве до поступления в ХПИ, и у меня был коллега Антон, который освободился из мест заключения. Вот он и излагал мне свои грустные воспоминания, наверное, чтобы освободить также и душу свою и утвердиться в наступившей праведной жизни. В тюрьме его окружали интересные люди. Ведь были, невзирая на личности, жёсткие осуждения и за мелкие правонарушения, и по оговору, и за политику. Особенно терзались заключённые, вспоминал Антон, если их отрывали от семей, от невест, от любимых. Вот и был среди них моложавый мужчина с бакенбардами и кличкой «Баки» в связи с ними, который в свободное время надевал чёрный цилиндр, прохаживался в нём в раздумьях по большой камере и занимался перепиской с незамужними женщинами из разных городов и деревень, доставая их адреса немыслимыми путями. Для каждой из них он виртуозно изобретал свою новую автобиографию и писал так мастерски, что женщины верили, сочувствовали, отвечали ему и даже влюблялись в него. А это так поддерживало его дух и развивало душу, уверял меня Антон, что в беседах с парнями из Куряжской колонии я воспроизводил рассказ Антона и невольно ставил им в пример его тюремного героя с его находчивостью и стойкостью.

– Я подозреваю, Саша, что ты скромничаешь, а сам перешёл от душеспасительных бесед к делу. Поговаривают наши парни, что ты привёл в «Гигант» какого-то «сына студенческого полка».

– Да, один из колонистов, Андрей, поделился со мной, что приходит срок его освобождения, а ему некуда ехать: дома неродной отец и мать, которая не смогла заступиться за него, и в результате он крепко подрался с отчимом и попал в колонию. Мне удалось договориться с руководством ХПИ о поселении Андрея в комнату «Гиганта», недалеко от моей, с тем, чтобы устроить его на работу и определить в десятый класс вечерней школы для будущего поступления в наш институт. Теперь он работает, будет учиться и жалеет, что не смог поехать с нами на целину, но общается со своими новыми знакомыми в Харькове...

 

В другой компании вагона Иван рассказывал страшную историю о том, как он в 12 часов ночи возвращался с именин в женском общежитии с казённой радиолой, которую брал с разрешения председателя студенческого комитета общежития «Гигант»:

– Мой путь пролегал через примыкавшее к «Гиганту» кладбище, и вдруг я увидел двух здоровенных парней, которые быстро шли за мной. По их виду я сразу понял, что надо спасать государственную собственность, и побежал. Парни тоже побежали за мной, и я, крепко обхватив громоздкую радиолу правой рукой под мышкой, свернул с кладбищенской «просеки» и помчался между оградами могил, с трудом различая их контуры в темноте. Выручало только то, что я неоднократно ходил через кладбище и представлял расположение могил.

– Стой, проклятый вор! – кричали мне парни, но я различал только слово «стой», и поняв по топоту ног, что они разделились, чтобы окружить меня, побежал ещё быстрее. Конечно, парням было легче бежать без радиолы, и, когда я выскочил на очередную «просеку» под тусклый свет фонаря на столбе, парни выбежали на меня с двух сторон и один из них крикнул:

– Ни с места! Комсомольский патруль!

– Тьфу, идиоты! – выдохнул я с облегчением, ставя радиолу на землю.

– У кого украл радиолу?

– Ни у кого. Брал напрокат и теперь несу возвращать.

– Так почему убегал от нас?

– Думал, что вы грабители.

– Ночью несёшь возвращать? Ищешь дураков, которые тебе поверят? Бери радиолу и следуй с нами в отделение. В милиции разберутся с тобой, а за оскорбление нас «идиотами» при исполнении ответишь отдельно...

– Ну, ладно, Ваня, чем же закончилась эта хохма? – прервал Ивана любивший юмор Анатолий, однокурсник Влада и Юрия.

– Подняли по телефону через дежурную «Гиганта» спящего председателя студкома, и он, придя в отделение, вызволил меня...

 

Дмитрий подошёл к стоявшему у дверей вагона задумчивому Вальдемару, у которого дома разыгралась любовная трагедия... Они учились в одном классе, и у Вальдемара и их одноклассницы Раисы, подруги детства Дмитрия, ещё в школе возникла взаимная любовь. Раиса поступила в университет и совершенно нежданно увлеклась своим однокурсником Львом, который запудрил ей сердце и душу рассказами о своей интересной судьбе. По его рассказам, он посещал аэроклуб и летал на самолётах, прыгал с парашютом, увлекался литературой. На свидании с Вальдемаром Раиса, честная натура, не могла скрыть от него своего увлечения, и он буквально впал в прострацию и ушёл, сказав ей на прощанье:

– Ах, ты, изменница! Как ты могла так поступить с нашим чувством?

Однако прошёл месяц, и Раиса, получше узнав нелёгкий характер Льва и разочаровавшись в нём, неудержимо захотела вернуться к Вальдемару. Она обратилась за помощью к Дмитрию, и он по её просьбе навестил Вальдемара у него дома. Они проговорили весь вечер и всю ночь, однако Вальдемар оставался непреклонным, и Дмитрию в интересах спасения любви друзей пришлось признаться, что он любил Раису с раннего детства, с семи лет, ревновал её и долго терпеливо ждал от неё взаимного чувства и что он до сих пор считает её способной быть идеальной подругой жизни, и тем более, что она испытала такое разочарование в характере другого парня. Однако и это признание не помогло, но у Дмитрия осталась надежда, что Вальдемар всё-таки одумается. И вот теперь, когда поезд увозил их на целину, Дмитрий спросил:

– Как у вас с Раей, Вальдемар?

– Никак! Разбитую хрустальную вазу не склеишь, измену невозможно простить...

– Ну, какая измена? Это – просто увлеченье, которое может быть у каждого из нас, только надо с ним вовремя разобраться, как это сделала Рая. Э-эх, ты ведь будешь всю жизнь жалеть, если потеряешь Раю! – сказал Дмитрий и, исчерпав все приёмы убеждения, решил прибегнуть к образности. – Признаюсь тебе, что я сейчас оказался в положении Дон-Кихота. Мне впервые ответили взаимностью, и я боготворяю её, как Дон-Кихот свою Дульсинею. Это может показаться смешным, но моя Алина нравится мне так, что я понимаю поступок Дон-Кихота, когда он, если ты помнишь, копьём преграждал дорогу путникам, пока они не признают, что Дульсинея – самая красивая и самая лучшая девушка на свете, и глубоко сочувстую ему в том, что за такое человеколюбие путники отколотили его чуть ли не до смерти. Так вот, если бы я теперь не был занят, я, глядя на тебя, растерёху, пошёл бы просить сердца и руки у твоей Раи...

 

По пути на целину поезд останавливался в городах Украины, России и Казахстана, и будущих бойцов целины бесплатно кормили в импровизированных привокзальных столовых под открытым небом горячей едой, приготовленной тут же на кухнях, так напоминающих фронтовые мобильные кухни. При этом почти в каждом городе многие парни Виктора Гавриловича и других командиров, быстро поев, уходили, как разведчики, знакомиться с площадями и улицами, прилегающими к его вокзалу. А «добытая» информация о том, как отстроены города, и как они в целом выглядят, оживлённо обсуждалась в вагонах.

 

Целинное новоселье

 

Отряд Виктора Гавриловича прибыл на станцию под названием «Аксуат», которое в переводе с казахского означало водопой для коней. Недалеко от этой станции разворачивался большой зерноприёмный пункт. Первый же день оказался интенсивным стартом отряда на целине и завершился устройством его быта и ознакомлением командира и всего отряда с предстоящими объёмами работ. Под руководством двух работников зернопункта парни отряда установили одну большую и две поменьше армейские палатки, в которые по плану распределения Виктора Гавриловича предполагалось поселить отдельно девушек и парней, будущих электромехаников, электроэнергетиков и химиков.

В самой большой палатке поселили электромехаников, оказавшихся самыми многочисленными. Выделенных руководством зернопункта металлических кроватей не хватило на всех, и Виктор Гаврилович, обеспечив ими прежде всего девушек, электроэнергетиков и химиков, отдал электромеханикам, парням своего факультета, только десять кроватей, которые тут же были шумно разыграны по жребию, собраны и установлены победителями жеребьёвки. Выигравшие кровати Валерий и Дмитрий поставили их рядом головной частью впритык к левой боковой стене палатки. Так же поступили и другие счастливцы, оставляя проходы между парами кроватей. Для двадцати «бескроватных» парней, на лицах которых отражалась лёгкая зависть счастливцам, уже по-хозяйски испытывавшим пружинные матрацы своих кроватей, всей компанией с целью экономии места в палатке сколотили цельную «коммунальную» кровать – крепкие нары, которые установили длиннющей головной частью впритык к правой боковой стене палатки. Кроме жёсткости ложа такой кровати и неудобств в застилании спальных мест, её недостатком было и то, что каждому «коммунальщику» согласно конструкции нар приходилось забираться на своё место со стороны прохода между кроватями и нарами ползком.

Однако, как известно, должно быть, от самого зарождения общественной деятельности человека, никакие преимущества не даются даром, и все счастливцы были немедленно командированы для сборки кроватей в палатку девушек. Всей компанией, кроме Александра, Влада и Николая, которых Виктор Гаврилович взял с собой на совещание у руководства зернопункта как вероятных будущих бригадиров, получали на складе и постельные принадлежности. Затем парни, уже неделю оторванные от своих заботливых мам и вредных наблюдателей за порядком в институтских общежитиях, на удивление аккуратно укрыли ими нары и кровати, в том числе кровать Виктора Гавриловича, поставленную по его просьбе у выхода из палатки, обеспечив первый предстоящий на целине ночлег.

Уставший от суматошного дня после беззаботности в поезде Дмитрий прилёг на свою кровать, и ему то ли наяву, то ли во сне сразу же пригрезились туристские вылазки с ночёвками, походы и слёты, на которых он побывал с однокурсниками. Там они тоже ставили палатки и готовили спальные места к ночлегу. Вдруг перед ним стали проходить картины летнего турпохода по Крыму, в котором участвовали его однокурсницы Инга, Люда и Алина, стойко переносившие походные трудности, что особенно проявилось, когда малоопытные туристы к вечеру забрались на Чатыр-Даг и разразилась гроза с проливным дождём. Пришлось парням в спешке ставить не две отдельных палатки, как обычно, а одну в другой на семерых – они надеялись, что так хотя бы девушки не промокнут. Но одежда намокла почти у всех, поскольку из-за тесноты парни вынуждены были прикасаться к стенкам двойной палатки. Ночь была тревожной, никто так и не заснул, но все по очереди рассказывали страшные и смешные истории и анекдоты, пели туристские песни. А ранним утром взошло яркое солнце, сушили одежду, палатки и отсыпалсь, нарушая график движения группы...

 

Первое общее собрание

 

Дмитрий проснулся от шума, вызванного появлением Виктора Гавриловича с его бригадирами после закончившегося совещания. Командир оглядел палатку и сказал:

– Ну, парни, вы сделали такой уют, что хоть девушек наших приглашай, чтобы вас похвалили. Но почему кровати и нары вы поставили изголовьями к стенам палатки, а не к её центру: ведь может прийти время, когда будет холодно спать?

– Я однажды в Харькове зимой при минус двадцати градусах шёл от улицы Сумской до Южного вокзала со знакомой девушкой из медицинского института, – сказал Жора, – к которой, не скрою, питал чувства, и отморозил уши – даже чувства меня не спасли, но с тех пор уши как бы закалились. Да и здесь-то мы не будем сидеть до зимы?..

– Конечно, пройдя такое расстояние, не объяснился с девушкой и не поцеловал её – съязвил Слава, – где уж крови броситься в лицо и ударить в уши, чтоб согреть их.

– Нет, серьёзно, так, как мы обставили нашу обитель, будет больше места, – сказал Владимир, любивший основательный подход в организационных решенииях, – мы будем лежать, отходя ко сну, ногами к воображаемому круглому столу и будем хорошо видеть и слышать друг друга. У нас будет такой себе «лежачий форум» для общения вечером с целью обсуждения производственных и жизненных вопросов, а, может быть, и для «травли» анекдотов на предмет подъёма настроения.

– Достаточное место посреди палатки может пригодиться и для общих собраний отряда, – поддержал Николай.

– Кстати, – сказал Виктор Гаврилович, – прошу Александра, Влада и Николая позвать к нам девушек, энергетиков и химиков, – и, когда все собрались, стал рассказывать о главном из того, что рассматривалось на совещании:

– Друзья, целинная уборочная страда уже стремительно приближается, а зерноприёмный пункт ещё не полностью оборудован и техника недостаточно подготовлена к уборке хлеба. Подготовкой самосвалов и бортовых автомашин занимаются местные специалисты. А вот зерноразгрузочное и зернопогрузочное оборудование, в том числе опрокидыватели для быстрой разгрузки бортовых автомашин и электротранспортёры для перемещения зерна по току и его погрузки в вагоны требуют тщательной профилактики и ремонта. Однако для этого у местных профессионалов не хватает рук и времени, и руководство планирует привлечь к этой работе вас. При этом запасных частей заводского изготовления нет, но есть вышедшее из строя оборудование за три предыдущих целинных страды, с которого можно будет демонтировать требующиеся для ремонта части. По нашему плану этим с завтрашнего дня займётся бригада Влада.

– Кто же в неё войдёт? – спросил Валера, подозревая, что одним из членов этой бригады будет он.

– У Влада есть список его бригады, и после нашего собрания он оповестит всех по списку. Разделение отряда на бригады я рассматривал с будущими бригадирами ещё в пути сюда. Не волнуйтесь, бригады комплектовались на базе ваших курсов и групп в ХПИ. Здесь ведь мало времени, чтобы тратить его на притирание друг другу... Вторым большим фронтом труда является оснащение нового большого тока транспортно-погрузочным оборудованием для засыпки зерна в вагоны, где предполагаются объёмные земляные, бетонные и монтажные работы. Этим сейчас занята бригада строительно-монтажного управления, и ей в помощь мы направляем две наших бригады под руководством Александра и Николая.

– Значит, мы будем, как дети, на вторых ролях? – забеспокоился Митя, уже побывавший на целине вместе с однокурсником Владом.

– А вы так досконально знаете эти работы, что готовы сразу быть на первых ролях?.. Нет... Впрочем, если захотите и сможете, никто не будет возражать... Третьим, очень важным фронтом работ является строительство жилых и хозяйственных домиков на территории зернопункта: ведь он расширяется, растёт его постоянное население, условия жизни и труда которого необходимо улучшать. На этот фронт мы отправим наших опытных бойцов: Юрия, Василия, Эдуарда, Анатолия, Славу... Во всех бригадах найдётся работа и нашим девушкам, а пока мы попросим их активно помочь совсем малочисленным работницам столовой и буфета зернопункта организовать питание нашего достаточно большого отряда.

– Тут, Виктор Гаврилович, заметна какая-то дискриминация, – сказала Инга. – Почему мы должны ждать, пока определятся ребята, а мы что, мы будем на третьих ролях?

– Нет, вы уже тоже записаны в бригады.

– Но мы с самого начала хотим увидеть объекты работы наравне с ребятами, – поддержала Ингу Неля.

– Так и пойдёте завтра на них после завтрака со своими бригадами все, кроме Наташи и Тани, которые будут работать на кухне всё время... Всем бригадам в уборочную пору придётся обслуживать существовавший и новый токи, так что вам, друзья, нужно ознакомиться с их местоположением, устройством и оборудованием. Учтите, что завтра мы все вступаем в производственные отношения с работниками зернопункта, и бригадиры… Бригадиры, у вас есть записные книжки? Если у кого-то нет, я найду…

– Найдутся и у нас, – ответил за всех бригадиров Александр.

– Так вот, бригадиры, вы должны вовремя записывать все проводимые вашими бригадами работы с учётом их объёмов и времени выполнения, чтобы к концу месяца оформить и закрыть наряды, то есть подписать их у руководства. От вас прямо зависит заработок ваш и бойцов вашей бригады...

– Мы спим с бригадирами на одних нарах, так что если мало заработаем, устроим им «тёмную», – вставил Слава.

– Надо всем нам работать с полной отдачей. Иначе когда в конце работ получим пшиковый расчёт, никакая «тёмная» уже не поможет... Итак, друзья, завтра утром подъём в 7 часов. В этой палатке побудку делаю я, а в других палатках – их старшие Инга и Николай. Бригады со своими бригадирами завтракают с 8:00 до 8:30 и идут на места своих работ. Есть вопросы?.. Нет… Желаю удачного и успешного начала всем! А пока – спокойной ночи!..

Завтрак в столовой

 

В 6:55 утра Виктор Гаврилович громко огласил:

– Подъ-ём!!!

– За-чем!!! – раздался в тон ему громкий голос из середины нар.

– В ту-а-лет!!! – спокойно ответил командир юмористу, в котором он тут же вычислил Анатолия, и добавил ему. – С таким зычным голосом будешь моим помощником, а при нужде и заместителем по побудке.

Заскрипели матрацы кроватей и нары: отрядовцы после вчерашней беседы командира активно поднимались. Кто-то начал сразу делать зарядку прямо у кроватей и нар, кто-то суетливо одевался, а кто-то бежал из палатки к умывальникам...

Столовая представляла собой кирпичную кухню, впритык к которой была установлена такая же огромная армейская палатка, в которой обосновались парни бригад Александра и Влада с Виктором Гавриловичем. В кухне была большая плита, напольные и стенные шкафы для посуды, глубокие раковины для мытья посуды, а в палатке – ряды столов со стульями. Дверь кухни открывалась в один из входов пристроенной к ней палатки – простое архитектурное решение, чем отличались многие строительные решения в зерноприёмном пункте, нацеленные на экономию времени и ресурсов в их реализации. Справа от входа в палатку для посетителей располагался буфет.

В столовой в это утро были все девушки отряда: Инга, Лариса, Лидия, Наталья, Неля, Татьяна, – в белых передниках и шапочках, выглядевшие почти как официантки ресторана. Они помогали местной поварихе Прасковье Фёдоровне готовить завтрак, сервировали столы, ставили чашки с компотом и хлеб. Когда появились парни и стали шумно усаживаться за столы, девушки встретили их приветливо и стали разносить тарелки с горячей пищей.

– Вот это – да! – сказал Слава. – Неужели так будет всегда: нам будут подавать еду семь Белоснежек? – по щедроте души он посчитал седьмой Белоснежкой Прасковью Фёдоровну. – Тогда мы готовы разделиться на семь бригад – по семь гномов в каждой.

– Ну, уж нет! – сказала Татьяна. – Не прикидывайтесь гномами с вашим ростом и вашей силой. Разве что в дороге вы немного ослабли, так пару деньков мы за вами поухаживаем, а потом переведём на самообслуживание, а сами пойдём в ваши гномские бригады...

Юрий высматривал в палаточном зале столовой Ингу, и неожиданно она подошла с подносом в руках к столу, за которым он сидел среди парней. Их взгляды встретились, и вдруг Инга, её лик, живые глаза, светлые вьющиеся волосы, фигура и поступь ассоциировались у Юрия с диснеевским образом Белоснежки, который возбудила шутка Славы. Юра был на курс старше Инги и впервые заметил её на одной из остановок поезда, вёзшего их на целину, и уже тогда в его сознании шевельнулся этот образ, а теперь он понял, что влюблён в Ингу пусть не с первого, так со второго взляда. И, когда она подала ему тарелку с горячей едой, он спросил её:

– Инга, может быть, нужна мужская помощь на кухне, к примеру, поточить ножи или отремонтировать электроприборы? Я отлучусь с работы и подойду.

– Хорошо, я узнаю, – ответила Инга с показавшейся Юрию нежностью в голосе.

Валерьян, сидевший рядом с Юрием, дословно слышал их короткий разговор, но не подал вида об этом. Он уже был знаком с Юрой, старшим его на курс, как с добрым парнем, помогшим отремонтировать ему кровать, оказавшуюся с дефектом. Когда заканчивался завтрак, Валерьян подошёл к Наталье и спросил:

– Наташа, возможно, на кухне нужна мужская помощь, например, поточить ножи или что-то отремонтировать? Я подойду.

– Сейчас я узнаю, – Наталья пошла на кухню и, вернувшись через несколько минут, ответила:

– Да, нужна, надо будет наносить воды!

Валерьян просиял. Он учился на одном курсе с Наташей и иногда замечал её, а теперь неожиданно романтическая обстановка целины подтолкнула его обратить на Наталью значительно большее внимание...

 

Временный памятник целине

 

Влад привёл свою бригаду на место, где находилась предназначенная для демонтажных работ техника: рамы, кабины и другие крупные и мелкие механические и электрические детали автомашин, автоопрокидывателей, транспортёров. Парни были удивлены, что её так много под открытым небом. Похоже, что она в большой спешке свозилась в это место на отшибе токов зернопункта и буквально сваливалась без какого-либо хозяйского чувства. По ржавчине на её поверхностях и деталях было видно, что над ней поработали вольные силы целинной природы: дожди, грады, снега, морозы, солнце и ветры. Однако Влад прервал затянувшуюся минуту молчания парней, разглядывавших богатые технические отходы покорения целины с интересом будущих инженеров:

– Мы с Иваном и Димой пойдём на склад за инструментом, а вы начните разбирать этот временный памятник целине – шучу!

– Брось так шутить, Влад, – сказал Валера. – Я не знаю, поставят ли памятник целине, а вот всем целинникам, исключая пока что нас, надо поставить памятник обязательно. Ведь как здорово сработали наши парни и девчата из первого отряда ХПИ в 1956 году на уборке первого казахстанского урожая в миллиард пудов пшеницы. Они работали даже на комбайнах, причём у них были комбайнёрские звенья, состоящие только из студентов. Нам бы так сработать...

– Ладно, Валера, по большому счёту ты прав.

– Так как же разбирать этот шуточный памятник? – спросил Валерьян у Влада.

– Растащить по траве, чтобы образовать несколько комфортных рабочих мест для демонтажа...

 

На складе кладовщица Екатерина Фёдоровна по просьбе Влада, представившегося ей бригадиром студенческого отряда, выдала парням пять наборов инструмента для демонтажа техники: ключей, плоскогубцев, зубил и молотков. При этом она вступила в разговор с зашедшим к ней местным электриком Матвеем, которому требовались помощники.

– А вот тебе, Матюша, студенты с бригадиром Владом из отряда, который прибыл к нам вчера, – сказала Фёдоровна. – Посмотри, какие статные красавцы, надеюсь, наши девчата не прозевают.

– Да, говорят, у них в отряде есть девушки, не хуже наших, целинных. Но мне, мать, нужны электрики.

– А мы станем электромеханиками по специальности, и я, например, имею уже некоторый трёхлетний опыт работы, – прервал, извинившись, их разговор Иван.

– А в чём заключается работа? – спросил у Матвея Влад.

– Надо закрепить провода линии электропередачи 220 вольт, которые пока что лежат на крюках изоляторов промежуточных деревянных столбов, на самих изоляторах.

– Мне приходилось делать подобную работу, – сказал Иван.

– Её придётся делать под напряжением, которое мы не можем снять: линия обеспечивает строительные работы, да и столовую с буфетом нельзя обесточить, иначе заморим народ голодом, – сказал Матвей.

– Я делал такую работу под напряжением, – сказал Иван, не воспринимая юмора Матвея в опасении потерять сваливающуюся, как с неба, хорошо оплачиваемую работу.

– Фёдоровна, выдай ребятам под роспись Влада электромонтажный пояс, кошки, плоскогубцы и алюминиевой проволоки для крепления проводов к изоляторам, – сказал Матвей.

– И эту работу я как бригадир смогу оформить нарядом? – спросил Влад.

– Разумеется! – сказал Матвей.

– Достаточно вам будет вот Ивана и Дмитрия? – спросил Влад у Матвея, представляя ему парней.

– Да-а, хотя, если у вас есть отважная девушка, можем загрузить работой и её.

– Хорошо, мы подумаем, – сказал Влад важно, но с такой улыбкой, с какой он играл на гитаре и какая светилась на лице Матвея, как будто он слушал его игру, – а пока покажите нам, пожалуйста, вашу линию...

 

Крещение электриков

 

Посмотрев линию, парни отнесли инструмент коллегам, после чего Иван и Дмитрий вернулись к её начальному столбу. По дороге Дмитрий уговорил Ивана, что начнёт работу первым, чтобы получить опыт, и Иван рассказал ему, как её выполнять, причём строго предупредил:

– Смотри, в каждый момент следует работать только с одним проводом, и тем более, что у плоскогубцев, которые нам выдали, ручки не заизолированы...

Дмитрий подстраховался монтажным поясом и на кошках, одетых на ботинки, забрался на столб. Собираясь заниматься проводом правого крюка, он вынул из кармана плоскогубцы, чтобы они были под рукой, и повесил их на левый крюк, на изгибе которого лежал второй провод. Иван с земли наблюдал за действиями Дмитрия, и вдруг он увидел, что Дмитрий крепит провод к изолятору не так, как они договаривались. Он тут же сказал об этом Дмитрию с нескрываемой досадой. Это не понравилось Дмитрию, он отвечал Ивану так же грубо и в этот момент, держась правой рукой за правый провод, левой потянулся за плоскогубцами, чтобы переделать работу, и взялся за их голые ручки. При этом его фраза, обращённая к Ивану, мигом оборвалась: через его тело от руки к руке пошёл электрический ток.

Как будто какой-то великан схватил Дмитрия за руки своими ручищами и невероятно сильно тряс его грудь, выбивая из него жизнь. Перед глазами у Дмитрия текли огненные ручьи, и он понял, что его душа улетает и вот-вот покинет его. Наверное, последняя бодрствующая извилина его теряющего сознание мозга подсказала ему: «Сорви монтёрские кошки со столба, и, начав падать вниз, ты разорвёшь электрическую цепь через своё тело!» Последним усилием воли он резко раздвинул ноги, полетел вниз и застрял на середине столба, повиснув на поясе…

Дмитрия окончательно привели в сознание крики Ивана, и он, не имея сил снова стать на кошки, обхватил столб руками и ногами, осторожно сполз с него и с помощью Ивана прилёг на траву. Минут 20 ни в одном его мускуле не было никаких признаков жизни: таков был шок. Дмитрий рассказал Ивану о том, что он прочувствовал, и Иван сказал:

– Я видел, как тебя трясло, и метался здесь в поисках какого-нибудь бревна, чтобы замкнуть провода... Снимай кошки и пояс, я полезу на столб.

Иван закрепил провода на изоляторах двух столбов, а Дмитрий почти окончательно пришёл в себя и стал проситься у Ивана поработать на следующем столбе. На возражение Ивана Дмитрий ответил:

– Мне нужно срочно преодолеть страх поражения током, пока он не засел в моём сознании.

Иван сдался, и Дмитрий закрепил провода на следующих двух столбах. Он полностью успокоился и, закончив работу на втором столбе, с приподнятым настроением осмотрел округу зернопункта: палатки отряда, столовая, мастерские и склад, свалка вышедшей из строя техники, просторный ток с большим навесом, автоопрокидывателями и транспортёрами и примыкающим к нему железнодорожным путём с несколькими товарными вагонами, элеватор, тянущаяся к самому горизонту по всему периметру зернопукта степь с желтеющей и блестящей под солнцем пшеницей...

Вечером Влад поинтересовался, как пошла работа у Ивана и Дмитрия на столбах. Пришлось рассказать ему всё, однако Дмитрий попросил:

– Давай, Влад, никому не говорить о том, что произошло со мной. Пусть ребята не боятся браться за любую работу, только будут всегда осторожными и не будут ругаться по мелочам, как мы с Иваном.

Влад взял в руки гитару и ответил:

– Я думаю, Дима, что нужно сказать только Виктору Гавриловичу, чтобы он, не ссылаясь на ваш случай, провёл подробный инструктаж для всего отряда и попросил руководство зернопункта, чтобы все наши работодатели подробно инструктировали нас.

Иван с Дмитрием всё ещё оставались серьёзными, а Влад улыбнулся им, тронул струны гитары и запел:

– Нам электричество сделать всё сумеет,

Нам электричество мрак и тьму развеет...

– По какому случаю поём «Гимн Электричества», маэстро? – прервал Влада вопросом Эдуард.

– Сегодня Ваня и Дима получили первую работу по специальности и с успехом начали её. Давайте зачтём им этот успех как крещение их электриками, и не где-нибудь, а на целине, и споём им наш гимн.

Влад снова тронул струны гитары, и весь «лежачий форум» грянул вместе с ним:

– Нам электричество исполнит весь наш труд:

Нажал на кнопку – чик-чирик, и всё уж тут, как тут!..

 

Общение с главным инженером

 

Узнав от Виктора Гавриловича, что ему в помощь выделено целых две бригады, главный инженер зернопункта пригласил его и бригадиров с бригадами прямо на их будущий объект, точнее на место, где он должен быть возведен в неимоверно короткий срок. Когда отрядовцы пришли после завтрака, он был уже на месте, представился им: «Борис Адамович Фишман!», – и сразу приступил к делу:

– Много труда, товарищи студенты, вложено в тот необозримый урожай пшеницы, который вы видите своими глазами, но ещё больше нужно потрудиться, чтобы собрать и особенно длительно сохранять зерно. Для сохранения его хотя бы в течение года оно должно быть помещено в так называемые силосные элеваторы, один из которых, сооружённый из железобетона, вот, взгляните, перед вами. Зерно нужно не только транспортировать в большие цилиндрические силосы-ёмкости элеватора, но и предварительно обработать. Для этого оно очищается от примесей и сушится до определённой нормативной влажности с помощью специального оборудования, находящегося в составе элеватора. Однако наш элеватор ввиду его ограниченной ёмкости может принять на хранение лишь небольшую часть зерна, которое должно быть принято нами во время уборки урожая. Так я хочу спросить вас, друзья, какова же должна быть стратегия работы нашего зерноприёмного пункта в период страды?

– Постоянно загружать зерно в вагоны, максимально используя все возможные ресурсы и время, чтобы поездами его перевозили к другим элеваторам, – попытался ответить Владимир из бригады Александра, – поближе к его потребителям, а свой элеватор загрузить последним убранным зерном.

– Правильно!

– А разве не нужно будет использовать наш элеватор во время страды? – спросил Николай.

– Тоже верно замечено! Наш элеватор надо использовать как буфер и во время всей страды, например, в те периоды, когда нам будет поступать переувлажнённое зерно или будут возможные перебои с подачей нам порожних вагонов. И как вы думаете, что нам это даст экономически?

– Мы сможем загружать из элеватора в отдельные вагоны очищенное и подсушенное, готовое к длительному хранению, а, значит, более дорогое зерно, – осмелилась ответить Инга, – и в конечном итоге получить от потребителей премиальные, которые придут в бухгалтерию зерноприёмного пункта.

– Тоже правильный ответ, правда, я имел в виду просто увеличение заработка, но и премиальные тоже возможны. Вот что значит практичность женского ума!.. – сказал Борис Адамович под общий смех. – Так вот, с точки зрения оглашённой стратегии самым коротким путём погрузки зерна в вагоны является такая технологическая линия. Зерно разгружается в горловины ёмких приёмных бункеров в виде ям, дно, стены и потолок которых бетонируются, с самосвалов и с бортовых автомашин с помощью автоопрокидывателей. Из них оно поднимается выше вагонов с помощью вертикальных ковшовых транспортёров так называемых норий и высыпается в металлические бункеры с гибкими, то есть с секционированными металлическими рукавами. Эти рукава направляются в расположенные под крышами вагонов окна, и через них зерно поступает из металлических бункеров в вагоны. Большим достоинством этой линии является закрытость зерна во всём названном оборудовании от внешних воздействий, например, от дождей.

– Но представляется, что при большом потоке автомашин к приёмным бункерам не только выстроится их очередь, но и бункеры быстро заполнятся, – сказал Александр.

– Да, именно так, при большом потоке автомашин от комбайнов мы будем вынуждены часть их разгружать прямо на токи во избежание задержек в страде. И на токах будут скапливаться бурты зерна. При этом чтобы транспортировать зерно бурта на нашем токе для загрузки его в вагоны или в наш элеватор, необходима транспортная линия вдоль него до самых горловин приёмных бункеров. Вот теперь мы выстроили нашу стратегическую технологическую линию полностью, и вам придётся копать ямы для бункеров, и это следует начинать сегодня. В последующие дни вам предстоит бетонирование бункеров, участие в монтаже оборудования с подводом электропитания, апробирование отдельного оборудования и запуск всего комплекса. Вот вам настоящая практика по вашим специальностям, о которых рассказали мне ваш командир Виктор Гаврилович и бригадир Александр. А сейчас вы будете расставлены по рабочим местам сотрудниками строительно-монтажного управления...

 

Почти все парни, с которыми остался Николай, были расставлены копать ямы для приёмных бункеров зерна, а небольшую их группку повели для ознакомления с оборудованием элеватора. Девушек повели на весовую и в лабораторию для анализа проб зерна, а Виктор Гаврилович в присутствии Александра спросил главного инженера:

– Борис Адамович, а где находится подлежащее монтажу оборудование?

– Здесь, недалеко, между новым током и железнодорожными путями.

– А можно ли его посмотреть? – спросил в свою очередь Александр.

– Давайте посмотрим.

Перед глазами замершего Виктора Гавриловича и остановившегося Александра высилась вдоль железнодорожных путей под открытым небом, прямо как в длинном, но открытом складе габаритная техника, большей частью без упаковки, похоже, выгруженная когда-то с платформ вне строгого порядка: транспортёры, металлические бункеры, крупные детали...

– А мы говорим студентам на занятиях, что оборудование всегда поставляется в упаковке заводов-изготовителей, – признался Виктор Гаврилович.

– Да, это так, но деревянная упаковка ушла на опалубку для бетонных работ и... сгорела в буржуйках: ведь у нас степь и суровая зима, да и первые месяцы весны очень нетёплые.

– Значит, и некоторые конструктивные детали так образно описанной вами линии могли быть использованы не по прямому назначению?.. – спросил Александр.

– И в этом складе под открытым небом трудно будет находить нужные элементы? – добавил Виктор Гаврилович.

– Да, к сожалению, мы не такие аккуратисты и законопослушники, как, к примеру, немцы, и это может создать нам проблемы, но таков статус-кво: я ведь, похоже, как и вы, направлен сюда из Петропавловска, где работаю, живу, а вот теперь оторван от молодой жены на время подготовки к страде и технического обеспечения её. Так что будем решать вопросы вместе и дружно?

– Да, безусловно! – сказал Виктор Гаврилович, улыбнувшись вместе с Александром в знак согласия...

 

Вечерняя прогулка

 

Вечером после ужина Юрий и Валерьян, два соперника в получении работ на кухне, столкнулись у входа в неё и вынуждены были объясниться друг другу о своих намерениях. Встретившие парней Инга и Наташа подвели их к Прасковье Фёдорове, и та выдала им коробку с ножами, которые Валерьян пошёл точить в мастерскую. Девушки мыли посуду, а Юрий стал заполнять большой кухонный бак водой, которую приносил в двух вёдрах из расположенной неподалеку колонки. Вернувшись с острыми ножами, Валерьян предъявил их Прасковье Фёдорове и стал помогать Юрию носить воду. Вскоре парни вышли с освододившимися девушками погулять на окраинах зернопункта.

Выглядывавшее из-за облаков солнце золотило бескрайнее море дозревающей пшеницы. Лёгкий степной ветерок навевал лирическое настроение. Инга с Юрием шли впереди, посвящая друг друга в пережитые ими интересные истории студенческой жизни, и вдруг услышали за спиной нежный звук. Они оглянулись и увидели, как Валерьян и Наташа, шедшие за ними, целуются, обнявшись.

– Ну, вы даёте! – сказала Инга.

– А что? – ответил Валерьян. – Мне рассказывал наш ХПИ-шник Гриша, который сейчас живёт и учится в Лейпциге по обмену студентами с ГДР, что молодые влюблённые немецкие парочки целуются прямо на улице, в транспорте и в парках на виду у всех сочувствующих прохожих, а пожилые пары ходят везде, взявшись за ручки и так демонстрируя свою спокойную уже любовь, правда, целуются, наверное, дома, без свидетелей...

Неожиданно двум гуляющим парам послышались девичьи голоса с гитарными аккордами, и они увидели, как навстречу им движется немалая компания, в которой они стали различать Влада с гитарой в руках и сигаретой в зубах, Лиду и Нелю, идущих рядом с ним, Вальдемара с Таней, Славу и Жору с Ларисой, идущих за ними.

– Так вот вы где прячетесь, единоличники! Кинули нас? – сказал нарочито громко Слава, лицо которого расплылось в широкой улыбке.

– Ну, пойдёмте в столовую и поговорим, – ответила примирительно Инга.

– И споём! – добавила Лида.

– И потанцуем! – заключила Таня.

Возражений с мужской стороны не последовало, и вся объединённая компания двинулась в столовую сдвигать столы и стулья, чтобы открыть свой первый танцевальный вечер на целине.

 

Поиск и организация работ

 

Через несколько дней все уже настолько были заняты на своих работах, что стало не хватать времени писать письма и читать книги, которые прихватили с собой. Однако нашлись парни, которые в поисках дополнительного заработка стали искать «шабашки», которыми называли дополнительные работы, фиксируемые бригадирами.

Валера узнал у заведующего токами Тараса Иосифовича Бизоненко, что двери вагонов, загруженных зерном для отправки в большие стационарные зернохранилища, будут плотно закрываться, закручиваться толстой, но гибкой проволокой на их петлях и пломбироваться. Вместе со своим бригадиром Владом он попросил Виктора Гавриловича договориться с руководством, чтобы эта работа была поручена их бригаде. Иван продолжал держать связь с Матвеем, получая от него работы по электрочасти. А Дмитрий познакомился с начальником строительства различных объектов зернопункта Нурсултаном Туфтаровым и договорился с ним о привлечении бригады Влада к контролируемым им работам. В текущее время Туфтаров предложил бойцам Влада ручную обтёску брёвен слишком большого диаметра, чтобы они входили в его пилораму с целью получения досок для строительства жилых домиков и для опалубки при бетонировании приёмных бункеров нового тока. Он сам взял в руки топор и показал парням, как надо это делать, предупредив об опасности возможных травм при неосторожном использовании топора.

Теперь парни после смены демонтажа отслужившей техники уходили на свои шабашки, а Влад с гитарой, Дмитрий с трофейным аккордеонированным баяном, предоставленным ему на время электриком Матвеем, и Аркадий со своими песнями успевали ещё после ужина до поздна устраивать в углу палатки репетиции, так как их предупредили, что они включены в состав агитбригады нескольких соседних отрядов и скоро будут выступать на концерте в районном центре. Они создавали, как им казалось, приятный музыкальный фон «лежачему форуму», однако и в нём иногда возникал какой-то брюзга, который пытался шикнуть на них. При этом Влад парировал:

– Подождите, ведь мы ещё не распелись и не разыгрались, как наши институтские певцы Сеня Качер с арией мистера Икс, Стас Лях с песней «Эй, гусар!» из оперетты «Холопка», Миша Золотарёв с «Парижскими бульварами», Толя Филоненко с итальянскими песнями и как наши виртуозные музыканты оркестра на апрельских вечерах... И нам нужен такой конферансье-юморист, как ведущий наших праздничных факультетских вечеров Аркадий Гуревич, – может, двинете его к нам в ансамбль с нар или кроватей вашего форума, если, конечно, он у вас обнаружится?..

 

Однажды вечером Виктор Гаврилович поинтересовался у «лежачего форума», довольны ли его подопечные работами. Оказалось, что немало из них разочаровано недостаточной подготовкой руководством и работниками зернопункта фронта работ для отряда и их недооценкой возможностей его бойцов.

– Когда мы в Харькове, где, кроме учёбы, надо питаться и одеваться, ходим на халтуры в овощные базы, на вокзалы – разгружать вагоны, на заводы в ночь – на разгрузку песка, кирпича и других материалов, работодатели сразу показывают нам объёмы работ, обеспечивают инструментом и даже оплачивают выполненные работы наличными, – сказал Василий.

– Ну, парни, здесь совсем другая ситуация, – заметил Виктор Гаврилович. – Штат зернопункта ограничен и постоянно очень занят, так что нянек у вас, кроме разве что ваших бригадиров и меня, не будет. Надо искать и организовывать работу самим. Вот, поинтересуйтесь у Валеры, Ивана и Димы, как они нашли дополнительные работы. Влад на летучем собрании бригады даже назначил их своими заместителями по этим работам.

– Ну, в бригаде Влада, не в обиду будь сказано, почти все – идейные фанаты и трудоголики, – сказал Юрий, – а нам хочется и полюбоваться бескрайними казахскими степями, и девушек наших нельзя оставить на растерзание грусти и депрессиям. У нас ведь ещё с сентябрьских выездов на уборку урожая в колхозы повелись прогулки под луной с задушевными беседами, как говорится, за жизнь и с хоровым акапелльным исполнением душевных юморных песен из студенческого репертуара.

– Почему нас почти всех держат на ямах для бункеров? – поставил вопрос Владимир. – Ведь если начнётся страда, а наша стратегическая линия техники не будет готова, завалится зерном новый ток. А ведь можно параллельно с монтажом оборудования для загрузки вагонов довольно оперативно реализовать транспортную линию к приёмным бункерам элеватора, чтобы перегонять бурт зерна в него.

– Мне кажется, – сказал Жора, – что нам надо уже сейчас теснее работать с монтажниками СМУ и учиться у них и сварке, и соединению деталей оборудования при монтаже, и наладке транспортёров. Ведь всё это потребуется и в монтажных работах, и в процессе всей страды. Я познакомился с Шотой, одним из грузинских строителей, которые асфальтировали новый ток. Он владеет сваркой, которая нужна уже при изготовлении сеток арматуры из катанки для бетонирования приёмных бункеров, и готов обучить сварке меня...

– Интересные предложения, – сказал Виктор Гаврилович, – но пора нам, парни, ночевать. А бригадиров прошу на выход прогуляться со мной минут десять перед сном.

 

Ясное тёмное небо с россыпью звёзд и по-восточному круглолицая луна навевали романтическое настроение, но невозможно было отмахнуться от возникших проблем, и Виктор Гаврилович сказал бригадирам:

– А ведь парни совершенно правы, и нельзя гасить их энтузиазм. Мы забыли, что им как будущим командирам производств надо многому научиться, и не только головой, но и руками.

– Да, нам надо поговорить с монтажниками, чтобы они подключали парней, занятых приёмными бункерами, хотя бы по очереди и хотя бы эпизодически к своим работам, – сказал Александр.

– Пожалуй, для этого по опыту нашей бригады можно расширить работы на бункерных ямах на треть или даже на половину второй смены, – добавил Влад.

– Завтра начнётся бетонирование одного из бункеров, и представляется, что можно задействовать нескольких наших девушек, например, на загрузке бетономешалки, – добавил Николай.

– Ну, что ж, товарищи бригадиры, – заключил Виктор Гаврилович, – как говорят, флаги вам в руки, и давайте начнём реализацию ваших предложений с завтрашнего утра. А сейчас – доброй вам ночи и приятных сновидений!..

 

Монтаж стратегической линии

 

Прошло ещё несколько дней, и ямы бункеров бетонировались парнями Николая уже полным ходом, Жора сваривал катанку в арматуру, а Неля, Лида, Лариса и Инга забрасывали лопатами цемент, песок, мелкую гальку и заливали воду во вращающуюся чашу бетономешалки, периодически меняясь своими функциями. Часть транспортёров была извлечена монтажниками СМУ из открытого склада оборудования с привлечением двух парней Александра, которые участвовали также в проверке их работы, регулировании натяжения лент и выстраивании транспортной линии к приёмным бункерам. Двое парней Александра и он сам участвовали в извлечении из того же склада металлических бункеров с деталями их рукавов. В этих работах для создания мощного тягового усилия использовался гусеничный трактор ДТ-54, управляемый местным трактористом, с тросом, который цеплялся за его крюк и за извлекаемую часть оборудования.

Вскоре начался монтаж оборудования под руководством самого Бориса Адамовича. Александр по его любезному предложению вместе с ним изучал конструкторские и монтажные чертежи, восхищаясь про себя его техническими знаниями, эрудицией и умением доходчиво просветить собеседника. Но особенно приятно было Александру наблюдать за решениями и действиями Бориса Адамовича, когда он успешно выходил из положения при отсутствии бесследно пропавших деталей оборудования. Главный инженер терпеливо составлял эскизы заново воспроизвомых деталей, передавая их токарю в мастерскую или Жоре для изготовления их из металла бывших в избытке бункеров с помощью сварки. Нравилась Александру и его парням и методичность Бориса Адамовича в монтажных работах. Он добивался, чтобы все их участники, особенно студенты, четко представляли их последовательность и обеспечивали надёжность установки и крепления элементов оборудования и прочность болтовых и сварочных соединений. Особые требования он выдвигал к соблюдению правил и техники безопасности при монтаже, рассказывая из своего опыта о случаях травмирования и даже гибели монтажников по их неосторожности.

Виктор Гаврилович ежедневно бывал на на всех рабочих местах своих подопечных и подключался к их работам. Он брал в руки инструменты и демонтировал детали машин на участке Влада. В один из первых рабочих дней на этот участок, когда на нём был Виктор Гаврилович, подошли два командированных на целину парня из съёмочной студии ХПИ, которым было поручено собрать киноинформацию для возможного показа её по харьковскому телевидению. Виктор Гаврилович убедил застеснявшихся парней Влада, что им непременно надо оставить память для себя и потомков об их труде на целине независимо от показа по телевидению, который, конечно, сомнителен ввиду традиций нашей необязательности, и организовал съёмку, приняв в ней минимальное собсвенное участие. А в последние дни Виктор Гаврилович брал лопаты у девушек и загружал бетономешалку, давая им отдохнуть, брал ключи и затягивал гайки болтовых соединений на участке Александра. При этом он с удовольствием воспринимал краткий инструктаж и советы своих уже довольно опытных подопечных, исподволь выяснял их состояние и настроение, предложения и пожелания и кратко беседовал с бригадирами, выявляя их дальнейшие намерения и планы. Во время переходов от участка к участку он находил место, чтобы присесть, и пунктуально заносил в записную книжку услышанные предложения, пожелания, планы и советы...

 

Однажды после ужина Виктор Гаврилович подошёл к одному из парней Александра и спросил:

– Виталий, из каких источников ты получал информацию о событиях в мире дома?

– Из газет.

– А по радио?

– Да, но реже, хотя в нашей семье есть хороший отечественный радиоприёмник, но за учёбой и всякими увлечениями не хватало времени искать радиостанции с интересными сообщениями.

– Заметив твою аккуратность и успешность в работе, я хотел бы поручить тебе слушать в свободное время радиопередачи и клеить на нашу доску объявлений небольшие информационные листки с кратким изложением главных и интересных событий.

Виталий согласился, и Виктор Гаврилович подошёл вместе с ним к Владу, который на днях в счёт будущей зарплаты приобрёл в магазинчике на станции «Аксуат» радиоприёмник и вечерами искал и слушал новые песни для исполнения их Аркадием под свою гитару и баян Дмитрия. Влад так же, долго не раздумывая, согласился предоставлять радиоприёмник Виталию, и на следующий день на доске объявлений уже висел первый листок. Отрядовцы читали его с интересом, замеченным Виталием. Он стал вывешивать всё новые листки каждый вечер, и его информация, видимо, распространялась и обсуждалась на перекурах, что обнаружилось по продолжению её живого обсуждения на «лежачем форуме», где, кроме юмористов, стали проявляться и общественные комментаторы событий...

 

Концерт агитбригад

 

На следующий день после обеда за Владом, Аркадием, Дмитрием и Валерьяном, представлявшим в своём единственном лице группу поддержки этого малого в силу трудовых обстоятельств ансамбля, заехала автомашина, на которой собирали и отвозили в районный центр агитбригадовцев всех частей-отрядов большого харьковского отряда. Они давали концерт в довольно вместительном, по-празничному украшенном и наполненном зрителями зале дворца культуры. Номера и имена их испонителей громко и выразительно объявляли ведущие – симпатичные и нарядно одетые девушка и молодой человек. На сцену вышел рослый парень по имени Арсен в костюме с полным аккордеоном и так исполнил «Тёмную ночь», что из зала послышались крики «Браво!», заглушаемые дружными аплодисментами. Арсен оставался на сцене, на которую вышла девушка Анна в народном украинском костюме и зажигательно станцевала под мелодию народной песни «Ганзя», которую с юморными гримасами и жестами головой и плечами играл на аккордеоне и пел Арсен. Зал отреагировал нарастающим зрительским энтузиазмом. Парни отряда Виктора Гавриловича наблюдали из-за кулис за интересными и эмоциональными выступлениями других агитбригадовцев и с некоторым трепетом ждали своего выступления. Наконец, на сцене появились и они...

Аркадий пел романс «Я вас любил», нежно выводя стихи Пушкина:

– ... Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим.

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как, дай вам бог, любимой быть другим!

Валерьян слушал его из зала, устроившись в первом ряду, и думал: почему он выбрал именно этот романс и как уговорил Влада и Дмитрия подобрать ему на слух и заучить такое неплохое музыкальное сопровождение? Врядли бы они его предложили: ведь у них другие музыкальные пристрастия. Например, Владу и, похоже, даже его звонкой и всегда хорошо настроенной гитаре нравятся мелодии вроде знаменитой «Поезд на Чаттанугу», исполнявшейся оркестром и хором Глена Миллера в американском фильме «Серенада солнечной долины». А Дмитрию с его аккордеонированным баяном по душе мелодии вроде «Лунной серенады» и «Помни обо мне» Биксио, исполнявшиеся оперным баритоном Джино Бэки в итальянском фильме «Вернись в Сорренто» наряду с партией Риголетто в одноимённой опере Верди. И вдруг его осенило: бедняга Аркадий посвящает этот романс в душе какой-то своей безответной любви. А разве у него, Валерьяна, не было такой же безответной любви и он не был таким же беднягой и, не ведая о таком поистине спасительном для настоящих мужчин романсе, чуть было не повесился? А вот теперь, кажется, и он нравится Наташе, и надо уж постараться вести себя так, чтобы и она полюбила его.

Как громко и старательно Валерьян не аплодировал и не кричал «Браво!» своим парням, его аплодисменты и крик буквально тонули в такой же реакции благодарной целинной публики...

 

Когда поздно вечером агитбригадовцы отряда Виктора Гавриловича вернулись домой, Дмитрию передали пришедшее ему из Харькова письмо. В нём его родители и сестра с радостью сообщали, что совершенно неожиданно видели его и его коллег, парней и девушек, по телевизору. Дмитрий подошёл к Виктору Гавриловичу и дал ему прочесть письмо. В это время ежевечерний «лежачий форум» ещё бодрствовал и слушал рассказ Валерьяна о концерте агитбригады. Когда Валерьян завершил рассказ и ответил на подковыристые вопросы растущего числа юмористов и появляющихся искусствоведов форума, Виктор Гаврилович огласил:

– Друзья, сегодня Наташа и Дмитрий получили письма, в которых их родители сообщают, что видели по харьковскому телевидению их и других бойцов, то есть вас, в киноэпизодах о труде нашего отряда. Родители Наташи и Дмитрия просили передать вам, что гордятся всеми вами.

Согретые рассказом Валерьяна о концерте агитбригады, в котором он упоминал о своём и зрительских криках «Браво!», юмористы и искусствоведы форума нестройно закричали:

– Бра-во ро-ди-те-лям На-та-ши и Ди-мы!

Весь форум дружно поддержал их аплодисментами...

 

Начало страды

 

Жатва началась неожиданно для отряда: ведь подготовка к ней в полном объёме не была завершена ни одной из служб, в работах которых участвовали студенты. Сигналом о начале жатвы стало прибытие к автовесам бортовой автомашины с зерном, водителем которой оказался молодой парень с усами и спортивной фигурой в пилотке, гимнастёрке, галифе и сапогах.

Как и подобает хорошему полководцу, обладающему прирождённым чутьём и необыкновенной интуицией, Виктор Гаврилович вместе с Ингой, Нелей и Лидой оказался около весовой, как раз с инспекцией готовности девушек принимать зерно. При этом девушки зашли в лабораторию, где анализировались пробы зерна, а Виктор Гаврилович, следовавший за ними, услышал работу мотора подъехавшей автомашины, повернулся и подошёл к её кабине, из которой вышел водитель и коротко спросил:

– Я могу обратиться к вам?

– Да, я командир студенческого отряда из Харькова Виктор Гаврилович.

Отдав честь, водитель по-военному представился:

– Сержант запаса Владимир Андреевич Дубровский, тоже харьковчанин, прибыл от комбайна с зерном. Прошу оформить и разгрузить его. Спешу к комбайну.

– Поздравляю, Владимир Андреевич, с первым зерном нового целинного урожая!

– Служу Советскому Союзу!

В этот момент девушки, не дождавшись своего командира, вышли из помещения лаборатории, и Виктор Гаврилович обратился к ним:

– Вот, представляю вам, девчата, сержанта Владимира Андреевича Дубровского, харьковчанина, который требует быстрого оформления первой продукции целинной страды и её разгрузки, поскольку он должен срочно вернуться к комбайнам за следующей её порцией.

Владимир разбежавшимися глазами смотрел на Ингу, Нелю, Лиду и неожиданно сказал:

– Кажется, я теперь не очень спешу к комбайну, так как имею сверхзадание: привезти с целины невесту. Девушки подумайте, я отслужил в армии, стал самостоятельным мужчиной, имею вместе с родителями большой дом в Харькове, умею хорошо зарабатывать и всё делать, в том числе вкусно готовить.

– А какое имеешь образование? – игриво спросила Инга, взяв пробы зерна и спускаясь с машины.

– Среднее, годичное производственное и армейское.

– Не очень густо! – подыграла Инге Неля, взвешивая машину с зерном.

– Если женюсь, поступлю на вечернее отделение политеха.

– Почему именно политеха? – спросила Лида, с трудом сдерживая улыбку и забирая пробы у Инги.

– Хочу получить надёжную в смысле заработка специальность.

– А почему на вечернее отделение? – продолжала игру Инга.

– Потому что иначе кто будет кормить жену, если женюсь, и детей, если сразу пойдут?

– Ну, что, девчата, проверили? Как видите, парень серьёзный, да ещё и полный тёзка знаменитого героя Пушкина, но ему пора ехать, а то мы сорвём страду, – сказал Виктор Гаврилович и попросил Ингу срочно найти двух ребят для разгрузки зерна, – а мы с Владимиром Андреевичем будем ждать вас на старом токе поближе к вагонам…

Подъезжая с Владимиром к току, Виктор Гаврилович показал ему из кабины, как поставить машину. Они вышли и открыли её боковой борт. Золотистое зерно, пропитанное всеми запахами трав и цветов дородной целинной природы, стремительным водопадом потекло на ток. Виктор Гаврилович увидел в углу кузова машины деревянную лопату и, ловко подобравшись к ней через закрытый боковой борт, стал разгружать зерно.

– У меня только одна лопата, но я вас сменю, – сказал Владимир. – Ну, и языкатые у вас девушки!

– Уже почти наполовину инженеры.

– Для чего же они выбрали профессию инженера? Ведь скучное занятие для интересных женщин.

– Одна из них поведала мне в откровенной беседе: для того, чтобы материально не зависеть от мужа, если окажется плохим.

В этот момент подошла Инга с двумя деревянными лопатами, забралась на машину с одной из них и, начав помогать Виктору Гавриловичу, сказала:

– Ребята сейчас подойдут.

– Так вы обучаете ваших инженерш и лопатами работать? Ну, сильны педагоги, – сказал Владимир, беря в руки свободную лопату и отгребая зерно из под колёс машины.

Послышался шум двигателя подъезжавшей машины, в кабине которой рядом с водителем сидела Лида, а в кузове восседал, держась за две воткнутые в зерно лопаты, Валера. Виктор Гаврилович с Ингой закончили разгрузку зерна, спустились с машины, которую Владимир отвёл в сторону от первого на току бурта зерна. Инга помогла Владимиру закрыть борт, а Виктор Гаврилович показал водителю подъехавшей машины, как её поставить для разгрузки, и, когда он вышел из кабины, подошёл к нему знакомиться и поздравлять с удачным началом страды. Выразив благодарность, водитель сообщил:

– Скоро к весовой подъедет следующая машина.

– Инга, вернитесь, пожалуйста, на весовую с Владимиром. Он ведь всё равно едет туда на взвешивание пустой машины, чтобы определить вес доставленного им на ток зерна, – попросил Виктор Гаврилович...

 

Непосильное задание

 

В этот момент Валера помог Лиде забраться в кузов машины, и они вместе стали разгружать её. В это же время к Виктору Гавриловичу подошли бригадир Влад и завтоком Бизоненко, которому парни за его тучность и прямолинейность в руководстве мероприятиями уже дали кличку Бизон. Они бурно обсуждали какой-то вопрос на ходу, и Влад обратился к Виктору Гавриловичу:

– Вот, Тарас Иосифович подготовил семь вагонов и требует до утра все их загрузить зерном.

– Саме так, командыр, зробить тры змины, у тому чысли й ничну. Вранци двэри вагонив повынни буты узяти на закруткы та опломбовани, – добавил Виктору Гавриловичу завтоком, – а як завантажуваты и опломбовуваты вагоны, я розповив вашому бригадырови.

Понимая, что объём работ велик, и не зная, как поведёт себя техника и какую скорость загрузки вагонов удастся обеспечить, что могли ответить командир и бригадир отряда завтоком? Руководство зернопункта ещё не давало повода для недоверия ему, и Виктору Гавриловичу даже не пришло в голову поинтересоваться, чем вызвана такая спешка в загрузке вагонов, однако он нашёл конструктивный ответ:

– Мы, конечно, постараемся организовать работу, но поступит ли так много зерна?

– Нэ хвылюйтэся, погода гарна, зэрно сухэ, и машыны будуть возыты його увэсь дэнь и усю нич, – сказал Тарас Иосифович...

 

Весь остаток времени теперь уже текущей первой смены Виктор Гаврилович занимался мобилизацией ударных сил. Прежде всего он обратился к Лиде, которая, заметно устав и едва поспевая за Валерой, заканчивала с ним разгрузку машины:

– Лида, возвращайся на весовую и распределись с Ингой и Нелей по сменам. Привлеките от моего имени в помощь вам Ларису. Разгрузкой больше не занимайтесь: ею займутся парни Влада. Та из вас, кто окажется в ночной смене, пусть хорошо поспит. Передай девочкам, чтобы направляли машины на ток к вагонам. Здесь будет старший смены, и он будет показывать водителям, куда разгружать зерно.

Затем он обратился к Владу:

– Очевидно, нам надо разгружать машины как можно ближе к вагонам.

– Да, и начать разгружать их у последнего вагона, к которому будет подгоняться паровоз, чтобы беспрепятственно двигаться к первому. То зерно, что уже разгрузили у первого вагона, надо срочно загрузить в него, чтобы можно было свободно проезжать к последнему вагону и легко разворачиваться и выезжать после разгрузки.

– Хорошо, Влад, я с Валерой останусь здесь, и мы будем направлять и разгружать машины, а ты подбери из своей бригады и приведи сюда всю первую смену. Ведь надо, чтобы все хорошо представили себе весь процесс погрузки в вагоны, надо подкатить на нужные места транспортёры-погрузчики. Когда начнём грузить, ты наметишь и предупредишь ребят, которые выйдут во вторую и ночную смены. Мне придётся укрепить твою бригаду в этих сменах ребятами из бригад Александра и Николая...

 

Инга в это время ехала рядом с Владимиром Дубровским на весовую, и он, не теряя дорогого времени, хвалил её:

– Инга, давай на «ты»: ведь мы, похоже, ровесники. Любо было смотреть, как ты разгружала зерно. У тебя спортивная и вместе с тем красивая фигурка. Наверное, ты отчаянная девушка и всё умеешь делать, как и я?.. Как бы нам встретиться, Инга?

– Да, благодаря маме, я умею готовить еду, шить, выращивать овощи и надеюсь, что ещё чему-то научусь здесь. Приятно слышать ваши комплименты, но не теряйте времени, Владимир: у меня уже есть парень.

– Он здесь или в Харькове?

– Он здесь... Попробуйте познакомиться с кем-нибудь из наших девушек, например, с Нелей или Лидой... У нас ещё сесть Лариса. Как они загружали бетономешалку, когда наши парни бетонировали приёмные бункеры зерна! Вот где кстати было бы ваше умение так естественно дарить комплименты девушкам.

– Да, но как увидеться со всеми вами?

– У нас в воскресенье с шести вечера бывало пение под гитару и баян и танцы под радиолу, которую купил здесь один из наших бригадиров Влад, он же – гитарист...

– Ну, что ж, спасибо, Инга, тогда – до воскресенья!..

 

Влад быстро вернулся к вагонам с Валерьяном и Вадимом из бригады Николая, и все они вместе с Виктором Гавриловичем и Валерой приготовились подкатывать транспортёр-погрузчик к первому вагону. Влад остановил всю компанию выразительным жестом:

– Стойте! Для того, чтобы правильно установить погрузчик, надо решить, как будем загружать вагон. Завтоком Бизон рассказал мне...

– Стоп, Влад, – прервал Виктор Гаврилович, – отставить клички! Надо уважать постоянных тружеников целины: ведь им тут пока что не сладко и жить, и работать. Если этого ещё не понял, называй хотя бы по фамилии, а прочувствуешь – сам будешь называть по имени-отчеству.

– Прошу прощения! Так вот, товарищ Бизоненко сказал, что надо подавать зерно погрузчиком сначала через левое или правое окошко вагона до самого верха, но следить, чтобы оно не начало сыпаться назад в окно. Для этого надо, чтобы кто-то полез в вагон с лопатой и отгребал зерно к середине вагона. Следить надо и за тем, чтобы зерно не стало высыпаться через дверной проём вагона. Для этого надо постепенно закрывать дверной проём снизу доверху досками и доски прикрывать брезентовым полотнищем так, чтобы зерно не просыпалось через него. Давайте начнём загружать вагон через левое окошко – зерно выгружено с машин ближе к нему, чем к правому окошку...

Отрядовцы установили погрузчик и, включив его, подали на ленту первое зерно. Пришлось подрегулировать положение погрузчика, чтобы зерно не сыпалось мимо вагона. В этот момент на ток прибыла третья машина с зерном, и Влад с Валерьяном и Вадимом пошли сопровождать её к первому вагону, где парни стали разгружать зерно поближе к его правому окошку. Влад вернулся к первому вагону, где Виктор Гаврилович и Валера подгребали зерно к погрузчику, по движущейся ленте которого оно к их удовольствию устремлялось в вагон. Он предупредил командира, что уходит усиливать первую смену и обеспечивать вторую, на что тот ответил:

– Прошу тебя в первую очередь срочно подменить меня: мне нужно договориться с другими бригадирами об усилении второй и третьей смен, а если встретишь их, пусть подойдут сюда.

Вскоре Виктора Гавриловича подменил Валерьян, который подошёл вместе с Александром. Парней прислал Влад, и Виктор Гаврилович кратко описал обстановку Александру, но тот вдруг неожиданно сказал ему:

– Я думаю, что Бизоненко нагнетает обстановку. Его прогноз, что в первые сутки страды, если она ещё распространится и на ночь, нам привезут зерна на семь вагонов – это всего лишь стремление завтоком выслужиться перед руководством зернопункта.

– Но ведь он – опытный хозяйственник, настоящий украинский хозяин, что чувствуется не только по его украинской «мове», но и по хватке в работе.

– Ну, это мы ещё не так хорошо увидели. Да и думаю, что в первые сутки будут неполадки в технике, которую, особенно комбайны, нужно хорошо настроить. Возможна и нехватка автомашин, да и нехватка людей.

– А вдруг всё пойдёт гладко – ведь к страде тщательно готовились?

– Готовилось руководство, получавшее грозные ценные указания сверху, а на местах у нас ведь не бывает без разгильдяйства... Даже на нашем новом токе ещё не закончены пусковые и наладочные работы, потому что поздновато начали бетонирование и монтаж, и взяли в расчёт первое время жатвы в надежде, что природа помилует, убережёт от дождей и зерно будет сухим. Конечно, мне не хотелось бы отправлять ребят в ночную смену. Ведь все они будут нужны завтра днём. Я, правда, могу выделить человека три, но пусть и они ночью спят, как остальная часть моей бригады, а кто-то из бригады Влада разбудит их, если будет поток зерна...

 

Первая и вторая смены сработали слаженно. Виктор Гаврилович и Влад наблюдали за всем процессом и сами участвовали в разгрузке и погрузке зерна. Однако всего доставленного водителями автомашин зерна хватило лишь на два вагона. Виктор Гаврилович с благодарностью Александру подумал о его прогнозе, однако и отметил про себя, как низка производительность загрузки вагона одним погрузчиком. В это время, когда стукнуло 12 часов ночи, водитель подъехавший с зерном, сообщил, что он сделал последнюю ездку, так как комбайны потребовали подстройки и тщательного техухода, что будет выполняться ночью, и все водители были отпущены по домам до утра.

– Виктор Гаврилович, – сказал Влад, – спасибо тебе за поддержку, но все мы просим тебя пойти поспать, дав отбой ночной смене, которая уже, наверное, готовится выходить.

– Ну, что, парни, не сильно устали? – спросил Виктор Гаврилович в ответ.

– Пока ещё не успели, – ответил за всех Иван.

– Мы, конечно, побегали с организацией трёх смен, но главное, что этот почти фальстарт руководства уже настроил нас на страду...

 

На следующие сутки была двухчасовая ночная смена, но снова были загружены лишь два вагона. В остаток ночи прошёл небольшой дождь, и утром следующего дня завтоком принял решение разгружать зерно с машин под большим навесом тока для его естественной подсушки. Когда Виктор Гаврилович спросил у завтоком, а как же со срочностью загрузки и отправки семи вагонов, тот ответил, что вчера сверху поступил отбой этой срочности, так как наше зерно ещё некуда девать. Однако в эти сутки под навесом тока появился немалый «горный хребет» из зерна, и бойцы бригады Влада, начавшие чувствовать себя некими знатоками зерноприёмного дела, с удовольствием поглядывали на него как на хороший фронт будущей загрузки зерна в вагоны. Именно в это время у них стали зарождаться идеи о загрузке вагона одновременно в два его окошка, а то и одновременно в два окошка и в дверной проём. Эти идеи натыкались только на одну трудность: нужно побольше погрузчиков...

 

Вручение наград

 

Рано утром следующего дня, как на зло, снова пошёл дождь, и руководство зернопункта оповестили по телефону, что до 12 часов дня машин с зерном не будет. Виктор Гаврилович во время завтрака объявил об этом и о том, что в большой палатке сразу после завтрака будет общее собрание отряда. По отряду пошла непонятно откуда взявшаяся молва, что на собрании может быть вручение комсомольских наград. Однако, действительно, главной темой собрания оказалось вручение отличившимся в труде бойцам отряда наградных нагрудных знаков ЦК ВЛКСМ. Виктор Гаврилович поздравил всех девушек и парней отряда с успешным завершением подготовки к целинной страде и её успешным началом. Он сказал, что награды пришли на днях, но начавшаяся страда задержала их вручение, которое однако теперь становится ещё более весомым. Затем он показал сам наградной знак:

– Смотрите, друзья: сквозь раздвинутый сноп пшеницы видно целинное поле с главным оружием покорителей целины на нём – гусеничным трактором с красным флагом. Над полем с трактором – транспарант «За освоение новых земель». Внизу над дубовой веткой, которая, как я понял, скрепляет сноп, – лента с именем «ЦК ВЛКСМ» вручателя награды. Всё символично и вместе с тем скромно. Сейчас я передам вам эти знаки от имени их вручателя, и носите их на здоровье и на приятную память о настоящем трудовом и гражданском старте в вашей жизни.

Сначала Виктор Гаврилович вручил знаки каждой девушке, отметив мужество и старательность девушек в работах, выполнявшихся ими наравне с парнями, которых они и в немалой степени вдохновляли уже своим присутствием на целине рядом с ними. Затем он вручил знаки каждому бойцу бригад Александра и Николая, отметив слаженное и своевременное выполнение бригадами большого объёма земляных, бетонных, монтажных, пусковых и наладочных работ на новом токе. Вручая знаки парням, строящим тёплые, уютные домики, он отметил их мастерство и основательность в работе. В заключение он вручил награды каждому бойцу бригады Влада, подчеркнув, что эта бригада почти всегда работала в полторы-две смены, выполняя несколько различных работ.

Оказалось, что каждый боец получил комсомольский знак отличия. При этом Виктор Гаврилович доставал их из небольшого мешочка, и Слава сказал:

– Наш командир реализует мечту Наполеона Бонапарта, который, по легенде, ещё не будучи имератором, говаривал: «Дайте мне большой мешок с орденами и медалями, и я завоюю весь мир!»...

Хотя Наполеон, по легенде, говорил: «Дайте мне русского солдата, и я завоюю весь мир!», – осталось загадкой, сам ли Слава переделал его высказывание к случаю или это сделал какой-то биограф Наполеона до него.

Однако реплика Славы вызвала ожидаемые им оживление и смех, переждав который, Эдуард спросил:

– Виктор Гаврилович, а не осталась ли у вас пара знаков?

– Для кого?

– Я предлагаю нашей громаде выйти наверх с ходатайством, чтобы вручить знаки Борису Адамовичу и вам?

– Обо мне решат наверху, если отряд справится со своей задачей, а о Борисе Адамовиче давайте хлопотать все вместе...

 

Стратегическая линия в действии

 

После обеда стали прибывать самосвалы и бортовые машины с зерном. Девушки, дежурившие на весовой, обратили внимание на значительное повышение влажности зерна, и завтоком распорядился направлять водителей на новый ток. Там автомашины разгружались в приёмные бункеры элеватора, но влажное зерно прилипало к внутренней поверхности кузовов, и парням из бригады Александра приходилось забираться с деревянными лопатами на нижнюю часть наклонёных кузовов, чтобы сгрести немалые остатки зерна в бункер. Получив, наконец, много зерна, монтажники во главе с главным инженером и с помощью бойцов бригады Николая стали отлаживать работу всех агрегатов элеватора в условиях их реального функционирования.

Водители двух самосвалов Пётр и Михаил как-то пожаловались парням из бригады Николая устами Петра:

– У нас совершенно нет времени, чтобы спокойно перекусить хотя бы теми бутербродами, которые берём с собой, и запить их кефиром. У нас нет такого перерыва, как у водителей бортовых машин, когда они разгружаются вручную бойцами вашего отряда на старом токе.

Вадим сразу же вспомнил об Иване и Дмитрие и сообщил водителям:

– В нашем отряде тоже есть водители, которые сдавали экзамен на права вождения грузового автотранспорта и могут заменить вас на разгрузке самосвалов, чтобы вы в это время пообедали. Если вы не против, к вашему следующему приезду наши девушки на весовой предупредят этих парней, и они будут здесь.

– Хорошо, только мы проверим, какие они водители, – сказал Михаил.

К следующему приезду водителей самосвалов Иван и Дмитрий уже ждали их и представились им по именам. Иван сел за руль самосвала Петра, а Дмитрий сел рядом с ним. Здесь не было нервозной обстановки экзамена, Иван не волновался и выгрузил самосвал без единой ошибки в управлении. Водители доверили Дмитрию под наблюдением Ивана выгрузить второй самосвал, а сами сели перекусить, наблюдая за их действиями. Когда Дмитрий тоже аккуратно выгрузил и вывел самосвал на место, с которого его хозяин Михаил поедет к комбайну, тот сказал:

– Молодцы, парни! У кого учились водить и где сдавали экзамен на права?

– Учились в Харькове у такого же аса, как вы и ваш коллега, – ответил Иван, – а вот экзамен сдать мы с первой попытки не смогли и перевели документы сюда, в Казахстан.

– Так вы, ребята, можете сдать экзмен здесь, в Марьевке, – километров 200 отсюда. У нас есть даже телефон ГАИ. Петя, продиктуй парням его номер – был у тебя в записной книжке... А мы ещё потренируем вас в вождении. Ну, что ж, удачи вам в Марьевке!..

 

Вечером Иван и Дмитрий рассказали Виктору Гавриловичу о совете Петра и Михаила и дали ему телефон ГАИ в Марьевке, а утром он позвонил туда из кабинета Бориса Адамовича и позже сообщил парням, что их ждут на следующей неделе в четверг к двум часам дня. К этому времени прибудут их документы из Петропавловска, центра Северо-Казахстанской области, куда их направила ГАИ Харькова.

В назначенный день рано утром парни, захватив выданный им с вечера сухой паёк и две бутылки воды, отправились в путь, вооружившись народной пословицей «Язык до Марьевки доведёт» с изменённым ими в ней адресатом «Киев» и надеждой на попутный транспорт. Однако для начала им, правда, за разговорами, пришлось пройти по бесконечной степи километров десять, пока они остановили автомашину с водителем, который подбросил их ещё на 30 километров. Дальше они шли уже молча, вглядываясь в степные дали и только поделившись мыслями, что именно здесь наверняка могла родиться первая строчка песни «Широка страна моя родная», и прикидывали пройденное расстояние по засекаемому времени. Итак, Иван с Дмитрием шли уже 3 часа, а никакого транспорта ни в каком направлении не встретили. Тогда они признались друг другу в одной и той же догадке, что весь транспорт на уборке урожая и перемещается не по «столбовой» дороге, по которой идут они, а по местным дорогам вокруг зерноприёмных пунктов. Так они шли до четырёх часов дня, опаздывая к экзамену уже на целых два часа, и, наконец, увидели автомашину, однако движущуюся им навстречу. Они остановили её, чтобы уточнить у водителя расстояние до Марьевки, поведали ему о цели своего вояжа и с удивлением узнали, что Марьевка ещё примерно в 150 километрах от них. Водитель посочувствовал парням, подтвердил их догадку, сказал, что едет в сторону станции Аксуат и может высадить их неподалеку от неё. Иван с Димой посовещались, не скрывая досады о неудаче, поблагодарили водителя, сели в кабину и разговорились с ним.

– Судя по вашим эмоциям, вы очень сожалеете, что не сможете возить зерно на машинах за рулём, – сказал он. – Но водителей сейчас предостаточно, а вот работать на токах с техникой важнее. Необходимо всё собранное зерно поместить в капитальные зернохранилища, не дать ему пропасть. Вы и ваши коллеги очень нужны сейчас на токах.

– Вы правы, – согласился Иван и изменил тему разговора. – Ну, и расстояния у вас тут между населёнными пунктами.

– Да, «широка страна моя родная», – ответил водитель, и Иван с Дмитрием переглянулись, вспомнив свои мысли.

– Спасибо, что подобрали нас, – сказал Дмитрий. – И все водители поступают так?

– Конечно, это – неписанный закон, чтобы в степи глухой не умирал ямщик. Знаете русскую песню?..

– «Степь да степь кругом»?.. Знаем и поём её, – ответил Иван...

 

Через два дня заработала стратегическая линия нового тока, и по распоряжению завтоком большинство машин, особенно самосвалов, стали направляться с весовой к ней. Зерно выгружалось в её новенькие приёмные бункеры, и парни Александра загружали его в вагоны. Владу с его парнями стало не хватать зерна для загрузки вагонов на старом токе, и он обратился к Виктору Гавриловичу, который сказал ему:

– Ты вовремя подошёл, Влад. Пойми, у нас сейчас сложилась такая обстановка, как на фронте перед наступлением. Где у нас должно быть направление главного удара?.. На новом токе. Надо, чтобы наша стратегическая линия заработала на всю мощность. А на вашем участке, который тоже важен, должно происходить что-то вроде отвлекающего удара.

– Да, мы, конечно, можем перебрасывать зерно из бурта под навесом, но он далековато от вагонов, и у нас снизится скорость их загрузки.

– Но бурт нужно рассасывать. Ты пробовал, как в нём на глубине руки до локтя преет, горит зерно? Нет?.. А завтоком пробовал и давал попробовать мне. Так что надо его перемещать транспортёрами-погрузчиками к вагонам, и оно будет проветриваться и остывать.

– Но у нас дефицит погрузчиков.

– Попробуйте достать хотя бы парочку их на новом токе...

 

На новом токе парни Александра помогли Владу и его парням вытащить из заметно «похудевшего» открытого склада оборудования с помощью трактора два погрузчика и перевезти их на старый ток. Они также помогли проверить погрузчики и отрегулировать натяжение лент. Парни Влада запрыгали вокруг работающих погрузчиков, как дети, получившие интересные подарки от Деда Мороза: ведь теперь до реализации их идеи об ускоренной загрузке вагонов, если машины с зерном пойдут и к ним, рукой подать.

Однако вскоре поток машин стал увеличиваться так, что пришлось разгружать зерно на новый ток. Парни Александра отладили работу транспортной линии вдоль образовавшегося бурта зерна и стали вместе с девушками обслуживать её, подавая зерно к новым бункерам тока для погрузки его в вагоны. Но в связи с ограниченной скоростью поступления зерна в вагоны и в элеватор его бурт стал быстро расти и расширяться. Тракторист с помощью лопаты трактора ДТ-54 стал сужать бурт, перемещая зерно вверх, так что бурт стал достигать высоты около трёх метров. При этом тракторист освобождал место для разгрузки автомашин на ток и улучшал условия подачи зерна парнями Александра и девушками к погрузчикам транспортной линии.

Побывавший на новом токе Виктор Гаврилович увидел, что уже следует направить хотя бы небольшую часть машин с зерном на старый ток, где задействована почти вся бригада Влада. Он договорился об этом с завтоком и предупредил Влада, перейдя к месту работы его бригады.

– У нас опять будет нехватка погрузчиков, – сказал ему Влад.

– Но теперь их может не хватать и на новом токе, – отметил Виктор Гаврилович, довольный тем, что зерноприёмный пункт работает на предельной мощности и его бойцы играют в этом большую роль. – Похоже, что мы вышли на ограничение по технике, которую можно было задействовать. Дай бог теперь, чтобы вся она работала хотя бы без сложных отказов.

– Да, мы теперь и рабочие токов, а также эксплуатационники и ремонтники техники.

– Хорошо, что успели её освоить...

 

День рождения охотника

 

Девушки, которые узнают всё, узнали, что Слава через день именинник и что он хороший охотник. Узнали они и о том, что неподалеку имеется озеро, на котором обитают дикие утки, и что на этом озере стоит на приколе лодка Нурсултана Туфтарова, готового доверить её профессиональному охотнику и тем более Славе, который как успешный труженик задействован в его рабочей сфере – строительстве домиков. Узнали девушки и о том, что в магазинчике станции Аксуат имеется в продаже охотничье ружьё, и что у Славы есть с собой на всякий случай охотничий билет. Собрав такое «досье» на Славу, они «подкатились» с ним сначала к Виктору Гавриловичу и договорились с ним полюбовно обо всём дальнейшем, а затем – к Славе, которому объявили, что желают отметить в коллективе отряда его День Рождения с вином и дичью на закуску. Не в силах отказаться от такого заманчивого предложения, Слава как «парень молодой» сразу сдался, достал из рюкзака билет охотника и позволил «девушкам пригожим», как поётся о начинающем донецком шахтёре, «с тихой песней» отвести себя, но только не в забой, а в аксуатский магазинчик. После покупки ружья – подарка имениннику – и получения ключа от лодки Туфтарова за неимением охотничей собаки осталось только подобрать полностью экипированному охотнику двух помощников для вылавливания подстреленных уток. Девушки выделили ему Ингу, а из парней он выбрал напросившегося к нему оруженосцем Дмитрия. И вот, когда эти «трое в лодке, не считая собаки», которой и так не было, оказались у берега озера, действительно, кишащего утками, Ингу вдруг покинула её обычная смелость, и она пожелала встречать добытчиков дичи на берегу.

Слава, и правда, показал себя результативным охотником с острым глазом и крепкими руками. Он настрелял одиннадцать уток и вместе с Димой собрал их, подходя к ним на лодке. Но Дима не мог покинуть зону охоты без единого выстрела и упросил Славу дать ему ружьё. Однако как ни умудрялся Слава тихо подводить лодку поближе к стае уток и как ни старался Дима поскорее прицелиться, утки вовремя разгадывали в нём непрофессионала, срывались и мигом улетали, а Дима так и не смог выстрелить. Но охота в целом удалась, и вскоре звено успешного охотника-именинника оказалась с трофеями на кухне, где его ждали молодые раздельщицы уток Лара, Лида, Наташа, Неля и Таня, а также их добрая наставница Прасковья Фёдоровна, которая согласилась научить их готовить блюдо из дичи...

К ужину отряда на столах стояло несколько бутылок вина, а в своей тарелке каждый боец увидел рядом с гарниром апетитный кусочек дичи. Виктор Гаврилович поздравил Славу, а отряд с удовольствием выпил за его здоровье и отужинал в приподнятом настроении. Никому не хотелось подниматься из-за стола, а Слава не мог подняться без обновлённого им по случаю известного народного афоризма:

– Друзья, ничто так не спаивает коллектив, как вино под дичь!

Смех только на пару секунд заглушил аккорды гитары Влада, который запел лихую студенческую застольную песню о вине, студентках и радости с «трогательными» упоминаниями о чудаках Копернике, Колумбе, Менделееве, Ньютоне и Дарвине, которые якобы очень нелегко делали свои великие открытия. Оказалось, что Коперник, Колумб и даже Менделеев, предложивший миру ещё и формулу водки, были якобы крутыми трезвенниками, а Ньютон и Дарвин – убеждёнными холостяками. Отрядовцы поддержали Влада дружным хором и так и не встали из-за стола, пока не спели до конца эту длинную развесёлую песню...

 

Целинные холода

 

В начале сентября наступили и весь сентябрь усиливались холода – примета казахстанского континентального климата. Ночью вода в лужицах и в умывальниках отряда покрывалась коркой льда. Огромная палатка парней не могла прогреться ни их теплом, ни их зажигательными дискуссиями и анекдотами на «лежачем форуме». Соседи по кроватям и коллеги по занятиям боксом Валера и Дмитрий сшили по длинным кромкам свои одеяла, чтобы согреваться общим теплом, однако с каждой новой ночью холод лез напролом и к ним. Вдруг Дмитрий заметил, что Иван спит под одеялом на нарах в носках, брюках, рубашке, пиджаке и даже в кепке. Поговорив с ним и получив его «благословение», Дмитрий тщательно пересмотрел свой гардероб но, кроме семи рубашек, большей частью безрукавок, уложенных ещё в Харькове в спешке сборов в большой рюкзак – ведь уезжали-то из украинского в казахстанское лето, – никакой тёплой одежды не обнаружил. Однако и студенческая голь на выдумки хитра, и Дмитрий стал одевать на ночь все семь рубашек одну на другую. Казалось, что всегда «нагое» солнце тоже приостыло, поскольку не могло прогреть ни землю, ни воду, ни воздух степной казахстанской среды обитания за все постепенно сокращающиеся осенние дни.

Холод начал сковывать трудовой энтузиазм отрядовцев, но Виктор Гаврилович, установив и здесь, на целине, широкие связи с функционерами руководства, занятыми подготовкой и организацией уборки целинного урожая, добыл тёплую одежду, в том числе фуфайки и даже ватные брюки, для своих бойцов. В день раздачи одежды Валерьян вместе со своим однокурсником Владимиром Былинкиным из бригады Николая сочинил такой куплет будущей целинной песни харьковского аксуатского отряда:

Нам с Володею Отчизна

Дала ватные штаны –

Нам теперь не жалко жизни

Для поднятья целины!..

Виталий сразу поместил его в свой очередной информационный листок, а вечером «лежачий форум» потребовал, чтобы сочинение песни было продолжено. Выполнение требования не заставило ждать себя долго. За завтраком следующего дня воспетый в первом куплете будущей песни патриот Владимир Былинкин публично оскорбил Наталью при исполнении ею служебных обязанностей в столовой, за что через час твёрдым решением командира был лишён права столоваться с отрядом и направлен питаться за личные деньги холодными закусками в буфете. К ужину в вывешенном на доске свежем информационном листке был представлен следующий сочинённый неизвестным автором куплет песни:

Хоть не комик, но забавный

Витя номер отмочил:

Он Былинкина недавно

От столовой отлучил.

Поздним вечером «лежачий форум» хором в сопровождении Влада с гитарой и Димы с баяном под взмахи руки Валеры с карандашом, вместо дирижёрской палочки, спел два куплета будущей песни. Несмотря на фамильярность в упоминании его имени во втором куплете и завуалированную попытку защитить патриота-оскорбителя, Виктору Гавриловичу понравился новый шедевр студенческого фольклора, и он заявил, что боец Владимир Былинкин вернётся в лоно столовой только после того, как публично извинится перед Наташей и даст слово, что больше никогда не допустит невежливого поведения в жизни...

 

Тем же вечером, когда парни укладывались спать, Валера поинтересовался у Дмитрия:

– Кому пишешь письмо?

– Алине моей.

– А ты знаешь, я как-то видел её с подругой в гимнастическом зале, который, помнишь, неподалеку от нашего боксёрского зала.

– Что же они там делали?

– Они были в красивых спортивных костюмах и выполняли упражнения на снарядах.

– Ну, и как они выглядели при этом? – спросил Дмитрий, надеясь на комплимент Валеры в адрес Алины, которая, оказывается, скрывала от него, Дмитрия, своё такое благородное занятие.

– Ты знаешь, как мешки с кирпич...

Валера, тяжеловес, сделавший себя у блестящего тренера Вячеслава Васильевича Зибаровского нокаутёром с молниеносной реакцией, этот второй Кассиус Клей, не только не закончил слово, но и едва успел прикрыть вскинутыми руками с большими сжатыми кулаками свои челюсти, в которые был направлен сильный прямой удар боксёра-левши второго среднего веса Дмитрия.

– Ты что, сдурел, Дон-Кихот несчастный? – выпалил Валера. – Я же сказал тебе по-дружески правду, чтобы ты помог Алине обрести спортивную форму...

Дмитрий молча достал из рюкзака ножницы, разъединил сшитые одеяла, раздвинул кровати и лёг спать, отвернувшись от Валеры. Они не разговаривали трое суток. Наконец, вечером Валера не выдержал:

– Извини, Дима, но, говорят, правда нужна всегда, какой бы неприятной она ни была...

– Ну, ты бы всё-таки мог сказать не так грубо?

– Конечно, учту в будущем. Но ты не сердись, нам же вместе работать...

– Почему ты обозвал меня Дон-Кихотом?

– Потому что он, конечно, добрый мужчина и любимец женщин за рыцарство, но преступно быть в жизни таким слепцом, как он...

 

Поток машин с зерном, как и объём введенной в работу техники, кажется, тоже достиг своего предела, но его было достаточно, чтобы с максимально возможной соростью загружать зерном вагоны на двух токах и с устрашающим темпом наращивать объём буртов зерна на них. У тракториста появилось немало работы по формированию громадного высокого бурта зерна на новом токе. Этот бурт был утыкан «карандашами», как по-простонародному назывались устройства, каждое из которых представляло собой длинную трубу со встроенным в неё высокоскоростным вентилятором, для подачи струй воздуха в бурт с целью охлаждения «горящего» внутри него зерна. Росту буртов на новом и старом токах способствовали и начавшиеся перебои с подачей железнодорожными службами вагонов под загрузку.

Практически весь отряд Виктора Гавриловича, кроме парней, строящих жилые и хозяйственные домики, был задействован в полторы, а на некоторых участках и в две смены на подаче зерна к вагонам и элеватору, а также к загрузке его в вагоны и обработке в элеваторе. Погода портилась, холода усиливались, а командира и бригадиров удивляло то, что никто из бойцов не проявлял слабости духа и уныния. Даже сбои техники, особенно возникающие перекосы лент транспортёров, сопровождающиеся досадным рассыпанием зерна по току, воспринимались почти без раздражения. В то же время активность не покидала бойцов и их души не были опустошёнными. Попробуй кто-нибудь тронь их на рабочем месте и предложи покинуть его – и деревянной лопатой, которой они подгребают зерно к погрузчикам, получишь как минимум... по мягкому месту...

 

Годик «Бип-бип-бипу»

 

Утром следующего дня отрядовцы прочли следующее сообщение в информационном листке Виталия: «Сегодня, 4 октября исполнился ровно год со времени запуска Советским Союзом первого спутника Земли типа ПС-1 (который посылал всем землянам из космоса сигналы «Бип-бип-бип!» – Виталий), а запуск первого спутника США состоялся лишь 1 февраля 1958 года, когда со второй попытки был запущен «Эксплорер-1» с массой в 10 раз меньше, чем у ПС-1...»

Вечером «лежачий форум» большой мужской палатки кипел дискуссией:

– Вот, красота: американцы приделали нас в кибернетике и генетике, а мы придавили их в космосе! – сказал Василий.

– Но кибернетика и генетика нужны позарез сегодня, а когда потребуется космос? – подключился Николай. – Ведь от этого спутника пользы – ноль, а стоит весь процесс его создания и запуска бешенные деньги. Лучше бы эти деньги вложить в борьбу за мир и разоружение, а то ведь в случае атомной войны может погибнуть вся планета, и люди так и не воспользуются тем, что смог бы дать им космос.

– Но американцы гонятся за нами – значит, знают, зачем нужен космос в ближайшее время. Они ведь не дураки и не вкладывают капиталы в то, что даст отдачу неивестно когда, – возразил Виталий.

– Так ведь и наши, наверняка, знают, но почему держат эту информацию в секрете от нас? – вопросительно заметил Георгий.

– Тебе скажи, а ты скажешь своей девушке, а потом этот секрет по цепочке сообщений сарафанного радио дойдёт до разведслужб США – и плакал наш приоритет в космосе, – пояснил Анатолий.

– Что вы так разволновались? Мы скоро догоним американцев и в кибернетике, и в генетике, – стал примирять коллег Вальдемар.

– Ну, да, с нашими философами, как поётся, «не приходится тужить» – завтра догоним, – вставил Жора. – Расскажи им, Александр!

– А что, расскажу. Я во время сборов на целину побывал в аудиторном корпусе нашего ХПИ на диспуте с прямолинейной, но, по большому счёту, смелой темой «Сможет ли ЭВМ, то есть электронная вычислительная машина, заменить человека?». Никого из вас, кроме Жоры, я там не видел. Вы, наверное, всё больше интересуетесь только девочками? Не пропускаете апрельских вечеров в электрокорпусе и бегаете на танцы в «Гигант», где студенты-«демократы» демонстрируют нам свой отрывной рок-энд-рол, – Александр говорил с иронической улыбкой, но в добром тоне. – А в это время наши преподаватели высшей математики и философии обсуждали с нашими студентами такую животрепещущую тему. Математики твёрдо уверяли, выступая с трибуны, что ЭВМ как талантливое детище кибернетики сможет заменить человека во многих производствах и даже на многих постах в не очень отдалённом будущем, а философы однозначно заявляли, что такое не случится никогда. При этом большая часть студентов объединилась с преподавателями математики в математическое сообщество, а значительно меньшая часть – с преподавателями философии в философское сообщество. В течение бурной и длительной дискуссии одна сторона находила всё новые аргументы в пользу ЭВМ, а другая – её, ЭВМ, недостатки. Наконец, весь собравшийся народ почувствовал, что у философов исчерпались аргументы. В этот момент за трибуной стоял главный философ, который громко, чтобы хорошо услышали все, задал такой убийственный вопрос: «А сможет ли вам машина вести классовую борьбу?» Сначала было две секунды гробовой тишины, затем в зале послышались отдельные смешки и вдруг весь зал, кроме небольшой части философского сообщества, разразился неудержимым хохотом, который длился не менее десяти минут...

В первые секунды в паузу, которая возникла после рассказа Александра, вдруг ворвались гитарные аккорды, и Влад, хитро улыбаясь, начал песню:

– Что же мне делать, девушки нету,

Файдули – файдули – фай!

Эх, полечу на другую планету,

Файдули – файдули – фай!..

«Лежачий форум», не на шутку возбуждённый дискуссией, в полный голос, разбудив весь засыпавший под тёмным ночным небом палаточный «табор» отряда, а, может быть, и весь зерноприёмный пункт, подхватил эту удалую песню о гениальном студенте. Ведь этот студент как будущий учёный, наверняка, воодушевлённый запуском первых спутников Земли, открыл простейший способ полёта человека в космос на пере, вставленном в пятую точку. Более того, этот же студент-практик сразу же использовал новый способ с самой насущной целью: для поиска в космосе невесты, – но, облетев все планеты, так и не обнаружил искомое, лучше Девы Земной, которую и решил взять себе в жёны...

 

Последняя прямая

 

Однажды после ужина Дмитрий спросил Ивана:

– Ваня, что случилось? Ты спал сегодня без фуражки и пиджака?

– Ты знаешь, я зафиксировал, что, когда спал ночью в одежде, не мог потом согреться за весь день.

– И ты ночью не замёрз?

– Замёрзал и просыпался. А чтобы заснуть, каждый раз вспоминал и про себя пропевал наши студенческие песни. Я их собираю и заучиваю. Сколько в них тёплого юмора для согрева души! В первый раз заснул на десятой песне, во второй – на шестой, а в третий – на второй...

В этот момент Вальдемар и Георгий внесли в палатку и поставили между кроватями и нарами большой металлический предмет, и Слава, писавший на нарах письмо, заорал:

– Ура, мы с буржуйкой!

Вальдемар показал рукой на вход, где с ведром древесного угля, прихваченного от зерносушики элеватора, и трубой для вытяжки дыма показался третий, главный герой дня, и крикнул:

– Качать Жору: он сварил три буржуйки: нам, девчатам, нашим энергетикам и химикам!

Парни с возгласами кинулись к Жоре, но он, поставив ведро у печки, высоко поднял трубу, как гетьман булаву, чтобы прекратить базар запорожских козаков, и сказал:

– Не надо культа личности! Сначала протопим печь для согрева «лежачего форума», а на нём решим, как её эксплуатировать – ведь её надо топить каждую ночь.

– Будем дежурить по очереди, – предложил Виктор Гаврилович в то время, как парни пристраивали к буржуйке трубу, продев её через аккуратно подготовленное в брезентовом потолке палатки и защищённое от осадков отверстие, Валера засыпал уголёк через открытую дверцу печки и бросил туда же подожжённый спичкой хорошо смятый кусок газеты, а Вальдемар ставил на её рабочую поверхность заранее прихваченный на кухне чайник с водой.

– А вот и первый дежурный кочегар, – сказал Жора, показывая на Валеру.

– Надо снабдить его крепким чаем, а ещё лучше – кофейком, чтобы всю ночь не спал, – предложил Василий.

– Всё продумано и уже всё куплено в буфете, – сказал Георгий. – Каждому дежурному три стакана чая, по два кусочка рафинада и по две печенинки на стакан.

– Нет, братцы, мой организм приучен к четырнадцати кусочкам сахара на стакан, – заявил Валера.

– О-го! Да ты же нас разоришь: потратим на тебя всё заработанное непосильным трудом, – сказал Вальдемар.

– Он ведь большой трудяга. Выдайте ему всё, что просит, – предложил Виктор Гаврилович, – а то, не дай бог, печка не будет греть. А Жора, Вальдемар и... Юра просится? Хорошо, пойдите втроём к нашим девушкам и задействуйте вторую буржуйку у них, а потом проверьте, как топят третью печку энергетики и химики...

 

Этой десятой октябрьской ночью всем было тепло. Все, кроме дежурных палаток, выспались, не пробуждаясь ночью от холода. После завтрака дежурные пошли отсыпаться, а все остальные в бравом настроении устремились на свои рабочие места. Виктор Гаврилович, довольный тем, что так обстоятельно удалось решить проблему с обогревом палаток, как обычно, навестил всех своих подопечных за работой. Вся техника зерноприёмного пункта, хотя ночью никто её не обогревал, как её шефов-отрядовцев, работала на всю мощность. Несмотря на то, что жатва уже закончилась, громадных буртов зерна на двух токах должно было хватить для обработки на непредсказуемое время. Кроме того, машины с зерном, похоже, с каких-то временных токов или даже с других зерноприёмных пунктов, которые по неведомым причинам не справлялись со своими запасами зерна, продолжали прибывать на аксуатский пункт.

На новом токе Виктору Гавриловичу сообщили его подопечные о двух противоречивых версиях неизветно откуда долетевшей не зернопункт молвы. По одной, хорошей, отряд на днях проводят домой, поскольку на смену ему ожидаются какие-то новые добровольцы, а по другой, не очень подходящей, отряд задержат до ноябрьских праздников, к которым надо убрать с токов весь собранный урожай в закрома Родины. Командир пообещал безотлагательно прояснить будущее отряда у руководства. Сам он считал более вероятной вторую сообщённую парнями версию и не ошибся: смена отряду ещё не была организована, но руководство заверило, что в конце октября отряд уедет домой. Однако, размышлял командир, в принципе созданы почти все условия для продолжения работы отряда: вся необходимая техника функционирует, бойцы обучены всем нужным операциям и чётко используют полученный опыт, спят в обогреваемых палатках и тепло одеты днём. Если не считать той неприятности, что временами срывается снег, который, правда, быстро тает, остаётся, пожалуй, одно – усилить питание бойцов, добавить в меню калорийные продукты, например, увеличить порции мяса, ввести сыр и какао. Вот с этим предложением Виктор Гаврилович и обратился к руководству, и получил поддержку у него. Два фактора: определённость во времени отъезда и усиление питания, – улучшили настроение отрядовцев и подняли их активность. Так что, когда командир предложил устраивать в столовой через день после ужина двухчасовые вечера отдыха с общением за чаем, игрой в шахматы и домино, прослушиванием радиопередач и музыки, с танцами под радиолу или под гитару и баян, ни у одной души отряда не возникла мысль не согласиться с этим...

Конечно, в последние дни перед отъездом каждому хотелось поскорее уехать домой: к маме, папе, сестре, брату, – но... нельзя же оставить на расправу дождям, снегам, грязи и плесени эти горы живого зерна, которое так бодро едет на лентах транспортёров и так весело сыплется в вагоны. Ведь из него получится ароматный хлеб, который с удовольствием будут есть взрослые вместе с борщом и гуляшом, и вкусные белые булочки-косички и даже пирожные, которые с аппетитом и досыта будут есть дети, запивая их молоком.

В последний день работы шёл мелкий снег, и, отрядовцы, продолжая гнать зерно по длинным транспортным цепям в вагоны и в сушилки элеватора, с грустью поглядывали на его немалые горы на токах, большей частью прикрытые громадными брезентовыми полотнищами. Завтоком Тарас Иосифович, проверив глубоко запущенной в бурт рукой температуру зерна, охнул, покачал головой и сказал, обращаясь к отрядовцам:

– Ну, що ж, мужни хлопци и гарни дивчата, вы зробылы усэ, що змоглы та встыглы. Подяка вам велыка. Йидьтэ додому, добрэ вчиться, спивайте, танцюйте, кохайтэся, любить ридных та друзив и прыйиздить до нас у майбутньому роци. А за зэрно та за нас нэ турбуйтэся. Замина вам скоро будэ...

 

Прощальный вечер

 

Руководство зерноприёмного пункта, довольное работой студенческого отряда, устроило ему тёплый прощальный вечер в столовой. Была небольшая торжественная часть с красивыми выступлениями и благодарностями с обеих сторон. Руководство благодарило студентов за добросовестный труд, большой объём выполненных работ, хорошую самоорганизацию и практически бесконфликтные отношения с местными специалистами и с самим руководством. Искренной благодарностью от имени всех сотрудников зерноприёмного пункта как строительных дел мастера были отмечены парни отряда, сооружавшие домики: ведь в них, дай бог, счастливо будут постоянно жить взрослые целинники, рождаться и расти их дети. Выступивший главный инженер Фишман особо отметил неплохую жизненную подготовку, таланты и хорошие инженерные перспективы парней и девушек. Как человек с чувством юмора он с красноречивой улыбкой добавил к заслугам отряда, его командира и бригадиров тот приятный факт, что сотрудничество прошло во взаимопонимании, отсутствии скандалов, пьянок и драк, что, к сожалению, случается в нашем чувственном и темпераментном народе. Виктор Гаврилович поблагодарил руководство и всех сотрудников зерноприёмного пункта за гостеприимство и поистине отеческую заботу о бойцах отряда на всех этапах его жизни и труда на целине и пожелал коллективу пункта благополучно отгрузить государству всё остающееся на токах зерно.

После торжественной части был прощальный ужин за большим столом, составленным из небольших столиков в виде буквы «П». Борис Адамович Фишман, у которого на лацкане пиджака отрядовцы разглядели знак «За освоение новых земель», взял слово для первого тоста:

– Дорогие целинники, предлагаю выпить за успешную страду и большой вклад девушек и парней отряда в сбор казахстанского миллиарда пудов хлеба! Я не оговорился, назвав всех целинниками. Ведь наши студентки и студенты, наверное, навсегда запомнят свой труд на целине и, наверное, ещё приедут к нам.

Улыбающийся и довольный завтоком оказался между девушками, однако сидевший напротив Влад со своими парнями спросил его:

– Как же вы, Тарас Иосифович, в начале страды заставляли нас загрузить за неполных три смены семь вагонов зерном? Ведь это же было даже физически невозможно.

– Та цього не могло буты, хлопци. Я вжэ й нэ памйатаю. Мабуть, я був тоди пид мухою...

Виктор Гаврилович и Александр, слушая этот диалог, многозначительно переглянулись, улыбаясь, а Влад продолжал:

– И вам не стыдно было пить на работе?

– Та я выпыв чарочку, нэ бильш, як-то спивае Иван Паторжынськый Марийи Лытвынэнко-Вольгэмут у дуэти Одаркы и Карася, щэ вдома, а на роботи я нэ пью. Та ты тэпэр и сам бачыш, що працюваты на цилыни – цэ тоби нэ в гостях у тьощи сыдиты. Иноди трэба зранку пидняты соби настроение, щоб выбигаты и видпрацюваты дви змины...

– Та мы ж на вас и нэ ображаемося, – подыграл завтоком Влад, подмигнув своим парням, – навпакы, вы тоди свойим наказом швыдко прывэлы нас у бойову форму.

Почувствовав, что надо разрядить обстановку, слово взял Александр:

– Друзья, давайте пожелаем работникам зерноприёмного пункта «Аксуат» крепкого здоровья, счастья и выпьем за них!

Выпив и закусив, все за столом узнали, что после застолья будут музыка и танцы. В этот момент Виктор Гаврилович увидел у входа в палатку столовой машущего ему рукой Владимира Андреевича Дубровского в кожаной куртке и шляпе и привлёк к нему внимание Инги и Нели. Девушки вышли из-за стола и подошли к Владимиру. Он сказал им, что всё это время возил зерно на другой ток, довольно далеко отсюда, и не мог посетить отряд, как они с Ингой предполагали. Инга по просьбе Нели пошла устраивать Владимиру место за столом, а Неля показала ему, где оставить куртку и шляпу, и, подводя его к месту, определённому Ингой, сказала, обращаясь к присутствующим:

– Товарищи, представляю вам Владимира Андреевича Дубровского, но не героя Пушкина, а харьковчанина, отслужившего сержанта, который доставил нам первую машину зерна и открыл удачную для нас целинную страду.

– Так выпьем за него! – крикнул кто-то из отрядовцев.

Но тут слово взял завтоком:

– Ни, друзи, поскилькы наступае трэтий тост, я повынэн нагадаты, що в Украйини його пьють за жинок. От я й пропоную нам й Володымыру Дубровському выпыты за усих гарных дивчаток та жиночок, що сыдять за цым вэлыкым цилынным столом!

Вечный юморист Слава громко вставил:

– Мужчины пьют стоя и крепко обнявшись свободными руками, чтобы не упасть!

Владимиру, ещё не успевшему сесть, поднесли рюмку, и вся мужская часть застолья поднялась, правда, не очень дружно, но с хохотом…

Под первую мелодию радиолы Инга танцевала с Юрием, Валерьян с Наташей, а Владимир Дубровский с Нелей. Все остальные смотрели на них с теплом, а парни ещё и с заметной для опытных глаз завистью. Вскоре, правда, парни опомнились и стали буквально наперегонки приглашать Лиду, Ларису, Таню. Борис Адамович пригласил Екатерину Фёдоровну, а Тарас Иосифович – Прасковью Фёдоровну. Музыка радиолы была негромкой, и каждая пара беседовала в танцах с улыбками, возгласами, смехом. Владимир Дубровский потанцевал, побеседовал и простился, поскольку ещё оставался на целине, со всеми девушками и, как после выяснилось, у каждой из них, кроме Инги и Наташи, взял адрес и номер имеющегося телефона для возможной встречи в Харькове...

 

Домой, в Харьков

 

Своим трудом отрядовцы заслужили авторитет не только у руководства, но и у многих работников зерноприёмного пункта, которые пришли их провожать, когда они отправлялись на грузовых автомашинах с оборудованными в кузовах лавочками на пассажирскую железнодорожную станцию, несмотря на то, что ночью прошёл дождь и на улице было пасмурно и сыро. Они хвалили парней и девушек, отмечая, что те работали ответственно, как взрослые, и пожелали им благополучного пути домой, удач и успехов в жизни и дальнейшей учёбе.

Дмитрий и ещё несколько подопечных Виктора Гавриловича попали в последнюю автомашину, подъехавшую с парнями и девушками из другой части всего харьковского отряда. В пути Алексей из этой части отряда восседал у борта на рюкзаках, играл на своей гитаре и пел:

– Крошка Мери, любимая Мери,

Дорогая моя, не скучай!

Я вернусь, я в победе уверен –

До свиданья, гуд бай, гуд бай...

Похоже, Алексей, сообразовываясь со случаем, не случайно запел песню, которая, повидимому, когда-то перекочевала из ковбойского фольклора в студенческий колхозный, поскольку в ней вначале поётся:

– ...Волов я палкой погонял,

Кричал им: «Цоб-цобэ!»...

И не трудно представить, что эта песня могла родиться из письма, которое написал своей возлюбленной ковбой, а позже – студент перед самым отъездом домой с победой на ниве физического труда. Было так или иначе, но Алексею с удовольствием подпевали все, а он размахивал в такт песни ногой, которая была у него за бортом автомашины...

Вдруг машина попала на участок дороги, грунт которого, намокший ночью, сильно развезло. Она заскользила по грязи, пошла юзом к бровке дороги, достигла её твёрдой части и по инерции перевернулась набок с громким стуком. В мгновения переворота раздалось многоголосое, как в хоре, но очень тревожное и тяжёлое «О-ох!» на едином выдохе, послышался удар гитары о землю со звоном её лопнувшей струны, и все пассажиры кузова высыпались, как картошка из перевёрнутого ведра, на придорожный бурьян и стерню. Алексей был на ногах, как будто и не вываливался из кузова, а выпрыгнул из него, и оглядывал поднимающихся с земли парней и девчат, помогавших друг другу. Кто-то ушиб ногу, кто-то руку, кто-то бок, но, главное, все были живы и ещё в заметной растерянности стояли рядом с лежавшей на боку машиной. На глазах у всех из кабины выбрались шофер и сидевший возле него отрядовец. Алексей первым заметил, что двигатель грузовика прододжает работать и дымит. Водитель, похоже, находился в шоке не только от допущенной им аварии, но и от ответственности за таких дорогих пассажиров и ничего не предпринимал. Тогда Алексей громко крикнул, чтобы все подошли к борту автомашины, на котором она лежала, и разом подняли её. Часть отрядовцев, как и Алексей, поняла, что машина, имеющая полный бак бензина, может взорваться, и незамедлительно выполнила его команду. Остальные, в том числе и водитель, пришедший, наконец, в себя, последовали им. Машина под зычные команды Алексея поддалась дружным усилиям окрепших от физического труда мускулов отрядовцев и прыгнула на все свои четыре колеса. Водитель остановил двигатель и сказал:

– Прошу всех отойти от автомашиины. Могу предложить аптечку, если кому-нибудь нужен йод, бинт или пластырь.

Никто не откликнулся, но отрядовцы освободили дорогу, обсуждая детали происшествия, а Алексей ответил за всех:

– К счастью, всё в порядке.

Водитель открыл капот и вместе с напросившимися ему в помощь Алексеем и Дмитрием тщательно осмотрел состояние двигателя и всех его систем, сел в кабину, опробовал движение автомашины, остановил её под посадку, вышел из кабины, не заглушив двигателя, и сказал:

– Нам крупно повезло. Спасибо вам, друзья, за поддержку. Всем садиться, а Алексея прошу проследить в кузове за порядком в дороге, едем!..

 

Весь харьковский отряд ехал теперь в спецпоезде, который выглядел со стороны чуть ли не железнодорожным экспрессом. Отрядовцы чувствовали, что заработали на такой комфорт, но в душе оценили щедрость железнодорожников, таких же работяг, которыми стали и они в целинной страде. Правда, все вагоны поезда были плацкартными, но это к удовлетворению парней и девчат благоприятствовало их свободному общению в пути. Теперь, по наблюдениям Виктора Гавриловича, в тихих разговорах, шумных дискуссиях и пении под гитару Влада его парней и девушек чувствовалось, как они повзрослели и стали ценить студенческое товарищество. Правда, из-за экономии транспорта парням пришлось забираться спать и на третьи, багажные полки с матрацами и одеялами, как на других полках, но по сравнению с нарами «телятников», в которых они в июне ехали на целину, это было для них, спортсменов и ковбоев в душе, смешным неудобством. Багаж парней состоял в основном из рюкзаков с их вещами, которые, не потребовав отдельных мест, хорошо заменили им подкладываемые под одеяла подушки. У Отчизны, позвавшей их на помощь в края романтики и давшей им заработать кому на карман, а кому на добавку к стипендии или к пособию родителей на скромную студенческую жизнь, снабдившей их жильём, питанием, ватными штанами в холода, а теперь – и шикарным поездом, не хватило ресурсов, чтобы выдать им постели с белоснежным бельём, которыми она однако обеспечила девушек, ехавших в отдельных вагонах этого же поезда.

После нескольких месяцев напряжённых земляных, бетонных, утилизационных, ремонтных и строительных работ, авральных разгрузок с автомашин и погрузок в вагоны зерна, главного продукта их трудов, ночных смен, жары, холода, горечи мимолётной тоски по родным домам и местам, родителям и любимым отрядовцы чувствовали душой, что возвращаются домой уже не маменькиными сынками и дочками, а по-настоящему взрослыми, самостоятельными людьми. Они стали обмениваться харьковскими адресами и номерами телефонов, у кого они были. Валерьян, занося в записную книжку эти адреса и номера, сообщил парням, что они с Наташей решили пожениться и что он пригласит их на студенческую свадьбу, которую подготавливают в Харькове его и её однокурсники. По словам Ивана, его друг Витя, с которым они живут в одной комнате «Гиганта», пишет, что «приговорил» всех девочек группы аккуратно оформлять конспекты лекций, курсовые проекты и отчёты лабораторок, чтобы дать «передрать» нашим парням с целины, которые-де озолотились там и возблагодарят их сторицей. А по сообщению Влада, полученному им в письме перед самым отъездом, в ХПИ готовится вечер встречи целинников и большой концерт с участием лучших сил художественной самодеятельности факультетов, в том числе студентов и студенток из ГДР, Чехословакии и Болгарии.

Независимо от мыслей, чувств и разговоров отрядовцев поезд вёз их домой, в западную часть огромной страны, и вдруг они увидели, что подъезжают к очередной станции вместе с другим поездом, идущим по параллельному пути, отстоящему от их пути метров на двадцать. Оба поезда остановились, и вскоре стало известно, что рядом с поездом харьковского стоит поезд ленинградского отряда. С этого момента события стали развиваться стремительно. Из среднего вагона харьковского поезда вышел в окружении коллег рослый курчавый парень с полным аккордеоном на груди, в котором вышедшие из своего вагона Влад, Аркадий, Дмитрий и Валерьян узнали Арсена из агитбригады, и сразу же громко заиграл и ещё громче запел сочным, красивым баритоном:

– Город над вольной Невой!..

Коллеги, немедленно поддержав его, грянули:

– Город нашей славы трудовой!..

Из всех вагонов двух составов, как град с небес, высыпали между ними отрядовцы и побежали к вагону, от которого неслось усиленное десятками голосов:

– Слушай, Ленинград, я тебе спою

Задушевную песню свою!

Далее эту поистине народную песню подхватил уже хор многосотенных голосов. И стихийно возникшая картина братания и слияния в одном порыве душ студентов-целинников представилась апофеозом не только традиционной любви к ленинградцам, но и закончившейся сбором миллиарда пудов хлеба целинной страды, всеобщего студенческого братства необъятной страны и чуть ли не будущей всемирной человеческой любви.

Дмитрию показалось, что эта встреча похожа, пусть даже в намного меньших масштабах, на День Победы, как его показывают в документальных и художественных фильмах. И как-то знаменательно было то, что браталась молодёжь блокадного в той страшной войне Ленинграда и пережившего оккупацию и дважды освобождаемого в ней родного, как отмечалось 23 августа 1943 года в сообщении знаменитого диктора Левитана, Харькова. И эта встреча не случайно стала празднованием победы её труда на целине…

Арсен заиграл и запел украинскую народную песню «Ганзя», которую играл и на концерте агитбригады. Несколько мужских голосов подхватили её, а толпа начала расступаться и в образовавшуюся прогалину выскочила в танце живая Ганзя, которую парни Виктора Гавриловича узнали как Анну, участницу того самого концерта. Девушки образовали вокруг Ани первый круг хоровода, а парни – второй, внешний круг, и два эти круга перемещались в противоположных направлениях, а все зрители хлопали в ладоши в темпе танца...

Между тем, надо было ехать дальше и спешить, чтобы скорее повидаться с родными и друзьями и наверстывать пропущенное в институтских занятиях. И машинисты уже многократно давали громкие гудки к посадке, а парни и девушки всё не расходились и продолжали петь и танцевать, как будто чувствовали, что такой по грандиозности финал их непродолжительной целинной эпопеи открывает перед ними новую, очень интересную жизнь...

 

Эпилог

 

В повести описаны эпизоды, которые были в действительности. Сомневаться, если появится подозрение, можно и нужно лишь в точности их воспроизведения. Со времени описываемых событий минуло уже более полувека, и картины целинной обстановки немало помутнели в памяти их участников. Да и многих участников, расселившихся за это время по странам, которые образовались на месте Советского Союза, и по ряду других стран нашей планеты «Земля», уже трудно найти. Остаётся только надеяться, что повесть каким-нибудь чудом дойдёт до них или до их детей и внуков, которых они посвящали в свою целинную эпопею, и кто-то из них, благосклонно откликнувшись, поможет уточнить отображение описанных эпизодов и их героев. Хотелось бы от всей души заверить их, что нетрудно будет с большим удовольствием переписать эту маленькую повесть: ведь наш любимый писатель и учитель Лев Николаевич Толстой 16 раз переписывал свой большой знаменитый роман «Анна Каренина».

Заодно мы сможем узнать и о подробностях дальнейшей судьбы наших героев...

 

Вадим Васильев, Харьков-Мюнхен, 28.05-30.11.2011.