ЧТО В ЛОЗУНГЕ ТЕБЕ МОЁМ?

 

Как по мне, происходящее сегодня укладывается в немудреный афоризм: “При коммунистах нас волновали проблемы мира и социализма, при демократах — проблема выживания”

 

Но это — на взгляд поверхностный. Копнув глубже, обнаружишь нечто, требующее более глубокого осмысления, которым никто пока не занимался: одним — трын-трава, другие — пристроились, третьи — приструнились, четвёртые — не желают вникать в происходящее, полагая, что их спасёт запрограммированное неведение — нечто вроде маски, под которой сколь угодно долго можно корчить рожи, без всякого риска по этой роже схлопотать. Но ведь рано или поздно... Кстати, слово поздно” не имеет синонимов и означает только то, что означает.

 

В подтверждение сказанного — одна история, давняя, но вечная. Мы познакомились за чашкой кофе. Человека, остро нуждающегося в собеседнике, видно сразу. Хотя ему не исполнилось и пятидесяти, выглядел куда старше. Его история печальна. Прожил в аварийном доме большую часть своей недолгой жизни. Два года назад его с больной матерью наконец отселили, предоставив двухкомнатную квартиру. Получил ордер. Едва переехали, умирает мать, а тут ещё выясняется, что в ордере допущена грамматическая (!) ошибка. Под предлогом исправления, его забирают — и с концами. С тех пор мыкается по съёмным квартирам и по инстанциям. На просьбы и требования отвечают: “Ордер не отдадим, одному двухкомнатная не положена, а то, что положено, в наличии не наличествует”.

 

Как будто ничего сверхъестественного, ни даже нового. С нынешними властями следует держать ухо востро. Но вот поворот неожиданный, оказывается, мой собеседник — бывший политзэк, то есть нынешнее своё положение активно приближал. Естественно, моя реакция была соответствующей.

 

– Тогда воюйте, – сказал я ему. – Опыт у вас имеется. Как-никак коммунистов одолели. Глядишь и демократы / дерьмократы, уточнил он / не устоят. Да и бороться будет легче, поскольку бывшие союзники известны вам изнутри.

 

– Именно по этой причине не рискую связываться, – услышал я. – С коммунистами было куда проще. Я твёрдо знал, что если меня арестуют, то буду предан суду, пускай и не правому, но суду, а, значит, огласка посредством всяких “голосов”. И ты уже идёшь на штыки не с открытой грудью, а как бы в бронежилете. Конечно, и он не панацея, но всё же...

 

– А что сейчас? – наивно поинтересовался я.

 

– Сейчас? – он улыбнулся. – Грохнут в тёмном подъезде и спишут на мафиозные разборки. И никаких проблем для обеих тяжущихся сторон.

 

После услышанного, припомнился мне случай с известным французским писателем Анатолем Франсом. Был он вольтерьянец, читай — скептик, вольнодумец и в чём-то циник. К религии относился с прохладцей, как к чему-то ненужному, но неизбежному. Естественно, у него были сторонники среди антиклерикалов, в своих дерзновениях использующих имя Франса как знамя.

 

Однажды, прогуливаясь по вечернему Парижу, Франс и его спутник, поведавший миру об этой истории, натолкнулись на манифестантов оравших во всё горло: « Долой попов»! Испуганный писатель схватил спутника за рукав и оттащил в первый попавшийся закуток.

 

– Они мои единомышленники, – с иронией пояснил Франс, указывая на горлопанов. – Они несут наши передовые идеи, но лучше с ними не встречаться...

 

Мораль? Ну, скажем так: «Прежде, чем написать лозунг на стене, подумай, чем лично для тебя может обернуться его осуществление».

 

Борис Иоселевич