Город Чкалов. До того и теперь - Оренбург. Совсем недалеко от Кустаная, моего областного центра, откуда мы едем по повестке облвоенкомата поступать во 2-е Чкаловское Военное Авиационное училище штурманов.

Почему-то я позволил представителю этого училища уговорить себя поступать именно сюда. С ним из-за меня отчаянно спорил представитель другого училища - Бакинского Военно-Морского. Изучив мой сплошь пятёрочный аттестат зрелости и, по документам, мои спортивные достижения, каждый из них вознамерились заполучить меня к себе. Я неуверенно, в промежуток между их монологами, вставил: «Я вообще-то хочу в лётчики». И выслушал ещё раз их похвалы своих альма-матер.

В общем, я и мой земляк Коля Балаба, у каждого в руках по клеенчатой сумке с туалетными принадлежностями и перекусом, побродив по улицам и переулочкам, останавливаем встречного офицера: «Разрешите обратиться?» - пытаясь уже соответствовать будущему своему статусу – «Как пройти к штурманскому училищу?»

Абитуриентов уже много. Нас ведут в какие-то казармы за пределами училища. Просторные помещения, койки в два яруса, густо пахнет потом и гуталином. Формируются отделения для сдачи вступительных экзаменов. Все передвижения – в столовую, на экзамены, в баню – только строем. Дневальными у тумбочек стоят пока солдаты.

Экзамены мы с Колей сдали без проблем. Никогда до и после не боялся никаких экзаменов. И шёл на них в числе первых. Меньше переживаний. Да и переживания начинались только от наблюдения за другими абитуриентами. А кто-то и не думал переживать. Их отправили сюда без согласия, подошёл лишь срок призыва. Таких, и тех, кто тяготился строем, обязаловкой, бегали в самоволку, отчисляли пачками.

Экзамены сданы. Зачитан приказ о зачислении. Строем – в гарнизонную баню. В приёмной раздевалке сдали гражданскую одежду. «Кто желает забрать одежду, заявите. После санобработки можете отослать на родину». Перед входом в помывочную традиционная стрижка наголо. Первый курс не имеет привилегии носить шевелюру. Из помывочной выход в чистую раздевалку. Здесь старшина и каптенармус одевают нас в курсантское обмундирование, от трусов до пилотки. Подгонка – «не отходя от кассы». Шум, смех. Подковырки, очередь к зеркалам. Возвращались по улицам города уже военным строем, стараясь не ударить в грязь лицом, серьёзные и повзрослевшие, неумело печатая шаг новыми кирзовыми сапогами. Новое ощущение себя: надо соответствовать форме.

Курс молодого бойца. Жара. Строевая подготовка до десятого пота. На перекуре разрешают снять мокрую гимнастёрку, чтобы быстрее просушить и обсохнуть самому. Гимнастёрки стоят колом, улечься им не позволяет соль от пота. Пока сохнем, изучаем Уставы. Сборка-разборка автоматов перемежается с тактикой и физкультурой.

Через месяц мы с Колей определены в группу подготовки младших командиров. Здесь нами занимались уже офицеры с уклоном на воспитательную работу.

В командиры мы не попали. Командирами курсантских отделений, помощниками командиров взводов стали ребята постарше, отработавшие или отслужившие по 2-3 года после окончания школы.

Скомплектованы классные отделения, курсантские взводы и роты, закреплены спальные помещения и кровати. Выданы личные автоматы и противогазы. Получены индивидуальные портфели, заведены секретные папки для учебных материалов.

Присяга. И обязанность после неё ходить в караул с оружием.

Начались учебные будни и привыкание к армейскому быту. Завтрак, три учебные пары, обед, дневной сон, ещё одна учебная пара, самоподготовка, ужин, личное время – вот режим дня. Наряды на мытьё полов в спальном помещении, в уборной, дневальство, караул. Работы на стороне – в основном на аэродроме по разгрузке практических авиабомб, снаряжению их тротиловыми шашками.

Спорт – по личным предпочтениям. Кино ежедневно в клубе. Телевидения тогда не было. Танцы в субботу и воскресение с приглашением студентов сельхозинститута, расположенного рядом. Увольнение в город 2 раза в месяц.

Уход за обмундированием – стирка, глажение – самостоятельно. Нательное бельё меняли в бане.

Начало 50-х – пик холодной войны СССР и США. Страна прилагала колоссальные усилия во всех сферах экономики и особенно в вооружении. В год моего поступления в училище было скомплектовано два батальона курсантов, один из которых проходил ускоренный, двухгодичный, курс без сокращения программы обучения. В ВВС поступала в массовых масштабах новая реактивная техника, на которую требовались кадры.

Штурманы в Авиации - основные исполнители её боевого применения: навигации в любых метеоусловиях, в том числе и главным образом - вне видимости земли и целей, бомбометания, пусков ракет, аэрофотосъёмки, технической разведки. Это и определило набор изучаемых дисциплин и практики полётов. Кроме того, выпускаясь в звании лейтенанта, каждый из нас обязан был приобрести знания и навыки командира взвода, то есть стать хорошими тактиками и воспитателями. Это требование добавляло комплекс общевойсковых, педагогических и политических дисциплин.

Помню «наступление» в составе взвода. Сильный мороз. Руки окоченели в ожидании сигнала атаки. А надо стрелять, хоть и холостыми. Надо бросать взрывпакеты, преодолеть колючую проволоку, взять траншею «противника».

Учёба давалась легко. Не раз мысленно благодарил школу, которая заложила солидную основу. Полёты на учебно-штурманских самолётах начали уже на первом курсе. Бомбометание отрабатывали сначала до автоматизма на тренажёре.

Комплекс учебных дисциплин – выжимки необходимого. В том числе и история КПСС, политэкономия, диалектический материализм (философия). Эти дисциплины способствовали формированию фундамента мировоззрения и помогали ориентироваться в бурном море жизни. Самолёты и двигатели, так назывался курс, познакомивший нас с миром реактивной техники, только-только поступающей на вооружение. Самолётовождение – основной предмет нашей специальности. Он вмещает в себя массу других наук и техник: и физику, и математику, и теорию вероятностей, и географию, и геодезию, и картографию, и астрономию. Всё это втянуло, закружило.

Бомбометание. Сложный курс. Особенно его теоретическая часть. В сопряжении с работой на тренажёрах он пошёл успешнее и стал чем-то вроде нынешних компьютерных стрелялок. Бомбардировочные прицелы – вот основа успеха в поражении целей. Мы пришли в авиацию на стыке простейших оптических и поступающих полуавтоматов. Но расчёты углов прицеливания в зависимости от типа бомб, высоты полёта, ветра по высотам всё равно приходилось рассчитывать, что называется, вручную. Практическое бомбометание дисциплинировало необыкновенно, поднимало личную ответственность на высоту, о которой не помышлял раньше: правильно ли рассчитал угол прицеливания, во время ли поднял прицельную планку, а наведение на цель рукоятками прицела через автопилот – вообще танец с саблями. Надо сказать, на нашем курсе не случилось вне полигонных сбросов бомб, но значительные отклонения, за пределы двоек, бывали.

Радиотехнические средства – фундаментальный курс для штурманской службы. Немаловажная его часть – умение приёма на слух азбуки Морзе.

Метеорология, авиационная медицина давали непременную добавку к необходимому набору качеств авиационного штурмана.

Тактика, военная география, аэродинамика, физкультура расширяли кругозор и не давали погрязнуть в однообразии.

Партполитработа – так называлась педагогическая область нашего образования, необходимая для любого офицера, будущего учителя и воспитателя.

Регулярно строем ходили в театры: драматический, музыкальной комедии.

Совместное проживание в казарме довольно большого коллектива способствовало внедрению в сознание неизбежности соблюдения норм морали. Любые отклонения от норм высокой нравственности в коллективе высвечивались моментально и так же моментально коллектив на них реагировал. Были, например, эпизоды мелкого воровства. Нет ничего более действенного, чем воздействие на эти отклонения коллектива. Более подготовленными становились выходцы из села. Они без труда адаптировались к трудностям и лишениям, среди них не было нытиков, белоручек и иждивенцев.

Начало второго курса. Поступила команда прекратить занятия, получить сухой паёк на несколько суток, построиться в полном вооружении. Проверка готовности. «Отбой! Сдать пайки! Разойдись!» Позже узнаём: поступила команда свыше, отправиться на полигон Тоцкое, расположенный между Оренбургом и Куйбышевым (Самарой), принять участие в испытании атомной бомбы. Смысл нашего участия – пройти через установленное время походным маршем в полном снаряжении через эпицентр взрыва для установления нормативов подобных действий. У кого-то хватило мудрости не пустить под это дело курсантов. Но другие воинские формирования прошли, позже нам демонстрировали фильм об эффективности атомного оружия и о рекомендациях по действиям в условиях его применения. На полигоне для этого реально строились дома и другие сооружения, размещалась военная техника и животные на различных расстояниях от предполагаемого эпицентра взрыва.

Становление было спрессовано в эти два года учёбы, взросления. На выходе каждый из нас обязан был принимать самостоятельные решения, ответственность за последствия которых стала синонимом жизни, своей и страны. Именно в годы пребывания в училище я понял вред праздности, бесполезных знаний и всевозможных мероприятий «для галочки».

Госэкзамены сданы на отлично, полёт на бомбометание – отлично. Приказ Министра обороны о присвоении звания лейтенант, выпускной вечер – домой, в отпуск. А назначение – Тбилиси, ВВС Закавказского Военного округа. И вся взрослая жизнь впереди.