Анатолий Кулак, энтомолог, кандидат биологических наук Происхождение латинского названия этого удивительного семейства бабочек – Saturniidae – без сомнения связано с обликом красивейшей планеты Солнечной системы – Сатурном, имеющим вокруг себя систему колец. В годы жизни немецкого ботаника и энтомолога Франца Паула фон Шранка (1747–1835), в 1802 предложившего научное название этому семейству, людям ещё не было известно о наличии подобных колец вокруг других планет. Многие виды павлиноглазок на крыльях имеют глазчатые пятна – элемент узора, состоящий из концентрических колец по периферии округлого «зрачка». Смысловые параллели можно провести не только в отношении названий этой планеты и семейства, но и их красоты. Сатурнииды – одно название данного семейства заставляет восторженно встрепенуться как начинающего натуралиста, так и опытного энтомолога. Ведь к этому семейству часто принадлежат необычайно красиво окрашенные и очень крупные бабочки. Размах крыльев тропических павлиноглазок атласа и геркулеса иногда превышает 25 см! Даже в умеренных широтах павлиноглазки – рекордсмены среди насекомых по площади крыльев. Самые удивительные по форме крылья, пожалуй, также у представителей этого семейства. Некоторые виды имеют на задних крыльях длинные выросты-хвосты, превышающие длину тела их обладателей в несколько раз! В полёте они развеваются, как длинная фата невесты на ветру. Русское название этих бабочек – павлиноглазки – связано со сходством глазчатых пятен на их крыльях и глазчатых пятен на перьях из надхвостья павлина. У всех павлиноглазок хоботок недоразвит и взрослые особи не питаются. Зато у них удивительно развит химический «язык общения» разных полов. Самки привлекают самцов с помощью феромонов – биологических маркёров своего вида, вырабатываемых специализированными железами на конце брюшка и выделяемых в окружающую среду. Большими, двоякогребенчатыми усикам, снабжёнными огромным числом чувствительных клеток, самцы павлиноглазок как локаторами улавливают запах самок на расстоянии более 10 км. Это составляет всего пару молекул активного вещества на один кубометр воздуха! Первым поколениям энтомологов такие «чудеса» природы были непонятны. Попытки объяснить «мистическую» привлекательность самок различных видов бабочек для самцов увлекательно описаны Ж. Фабром в его знаменитой книге «Жизнь насекомых». Лишь в начале 60-х годов прошлого столетия группе немецких исследователей под руководством биохимика Адольфа Бутенандта удалось обнаружить феромоны. В результате огромной многолетней работы из желёз нескольких десятков тысяч самок тутового шелкопряда им удалось выделить всего 4 мг вещества, привлекавшего самцов этого же вида. Науке известно около 1200 видов павлиноглазок, большинство из которых обитает в тропиках. Однако ежегодно ученые отыскивают новые и новые виды этого семейства. В Беларуси оно представлено рыжим павлиньим глазом и малым ночным павлиньим глазом. Первая из бабочек – красивая и, к счастью, повсеместно довольно обычна. Её самцов можно увидеть стремительно проносящимися при солнечной погоде в мае – начале июня преимущественно в лиственных лесах. А вот малый ночной павлиний глаз встречается на территории Беларуси гораздо реже и включён в Красную книгу. Это одна из наиболее эффектных бабочек нашего края. О ней-то, «глазастом» символе весны и пойдет речь ниже. Трофеи с просеки …Однажды в детстве я получил в подарок набор открыток о бабочках. Трудно было оторваться от прекрасных иллюстраций увлечённому десятилетнему мальчику! Детское воображение рисовало с ними желанные, трогательные встречи. Тем более что из краткой информации на обороте открыток стало ясно – несколько видов обитает и в Беларуси. Из их числа к тому времени мне уже посчастливилось несколько раз найти роскошную по облику медведицу госпожу и крупнейшую в европейском регионе совку – голубую орденскую ленту. А вот малый ночной павлиний глаз всё ещё оставался недосягаемой мечтой. Как-то раз, собирая июньским знойным днём на просеке землянику, я наткнулся на скопление мелких чёрных мохнатых гусениц, усеянных по бокам рядами оранжевых бородавок. Прижавшись друг к другу и разбившись на небольшие группки, они сидели на низко наклонённом к земле стебле ежевики. Осторожно сорвав несколько листиков с дюжиной невзрачных гусениц, я без особого энтузиазма отнёс их домой и разместил на садовой ежевике. К моему счастью, они вскоре перебрались на свежий лист. Для маленьких обжор не было никакой разницы листвой какой ежевики питаться – лесной или садовой, а мне не надо было по нескольку раз в неделю специально ходить в лес за кормом для них. Лето в деревне – знойная пора не только по погоде! Кто не хочет как медведь сосать зимой лапу, тот должен заготавливать сено, пропалывать и поливать огород, ходить в лес за дарами природы и многое, многое другое. Во всём этом взрослым помогают дети – ведь никто не желает, чтобы их чада выросли тунеядцами! Но летом время как будто бы никуда не торопится и нам, деревенским мальчишкам, на свои забавы его тоже хватало с лихвой. Почти ежедневные купания в пруду, рыбалка, гонки на велосипедах, футбол… Поэтому на некоторое время я просто забыл о дюжине своих «подопечных». Да и отвлекали куда более интересные (ах, как я ошибался!) красочные переливницы, тополёвые ленточники, многочисленные перламутровки и голубянки. В начале июля я всё же проверил своё членистоногое хозяйство и обнаружил, что его поголовье сильно сократилось. Я нашёл только трёх гусениц... Но зато теперь они были по шесть или семь сантиметров длиной и по красоте могли соперничать с гусеницами многих других видов! Даже сомнение закралось – а тот ли это вид, что я нашёл в июне? На ярко зелёном теле гусениц эффектно возвышались крупные жёлтые выросты наподобие бородавок, каждый из которых был окружён чёрным кольцом и снабжён несколькими щетинками разной длины. Впоследствии оказалось, что под мягкой «овечьей шкурой» спрятаны «волчьи клыки» в виде острых шипов, которые защищают гусеницу от хищников. Эти бородавки располагались стройными рядами по бокам и на спинной стороне вдоль всего мясистого тела. Оранжевые дыхальца также были очерчены чёрными кольцами. Три сестрицы Таких красавиц я ни за что не хотел терять и дальнейшую их судьбу взял под контроль. Приют для трёх сестриц был устроен в стеклянной трёхлитровой банке, куда я ежедневно клал свежие листья ежевики и откуда столь же часто вытряхивал «гранулированное удобрение». В конце июля гусеницы, как сговорившись, в один день потеряли всякий интерес даже к свежайшим листьям ежевики и начали активно рыскать по всей банке. Было ясно, что они ищут место для окукливания. Не зная, что это за вид и какие условия необходимы ему для окукливания, я радикально переменил обстановку в стеклянной квартире. На дно банки насыпал слой земли, сверху прикрыл его пожухлыми листьями и в завершение украсил «интерьер» несколькими сухими веточками. Вскоре гусеницы спустились вниз и приступили к постройке коконов. Сначала они обмотали шелковиной нижние участки веток, а затем начали создавать вокруг себя удивительные по форме сооружения, которые в итоге стали напоминать миниатюрные плоды груши коричневого цвета. Меня неотступно терзало любопытство: кто же скрывается под этим таинственным покровом? Очень уж хотелось увидеть крылья необыкновенных ткачих. Терпение моё не выдержало натиска любопытства и приблизительно через две недели лопнуло! Аккуратно раскроив тонкую, но очень прочную стенку одного кокона, я увидел тёмно-коричневую куколку приблизительно 2 сантиметровой длины. Она имела форму запятой – брюшко с внутренней стороны было сильно подогнуто. На поверхности куколки выделялись широкие усики, указывая на то, что это будет самец. Но ни через неделю, ни через месяц признаков развития куколки не обнаружилось. На улице уже стояла золотая осень и я отчаялся увидеть бабочек в своём «инкубаторе» в текущем году. На всякий случай один кокон я внёс в дом, а два остальных запрятал в прохладный погреб. Зимой меня настигло очередное огорчение, когда куколка, которую я приютил в доме, оказалась мёртвой. Она просто высохла в открытом коконе. Тогда я понял, что кокон нужен бабочкам не только для маскировки и механической защиты от хищников, но и для создания оптимальных микроклиматических условий вокруг куколки. Пробуждение спящих красавиц Первые мартовские проталины пробудили в душе надежду на скорую встречу со спящими в коконах красавицами. Она окрыляла так, что слова рифмовались сами собой… Трель повёл под талым снегом Колокольчик-ручеёк, По сырым долам с разбега К речке-матушке потёк, Омывая первый гвоздик Нежной травки молодой. Всё, конец – зима уходит, Унося снега с собой! Разыгралось солнце вволю, Вызывая дружный рост Почек, пахнущих весною, Тополей, осин, берёз… Птичьи стаи-карусели В синеоких небесах, Первоцветов акварели, Первый гриб-сморчок – весна! Когда весеннее солнышко растопило в лесу весь снег и застелило его цветущим бело-голубым ковром ветреницы и печёночницы, наконец-то я вынес два уцелевших кокона на белый свет и закрепил на комнатном лимоне. Боясь упустить желанный момент встречи с таинственными незнакомками, я, пожалуй, каждый день осматривал коконы. Но однажды (кажется, не прошло и двух недель после тёмного и холодного подвального плена) на вершине одного кокона я обнаружил мелкие и лёгкие волоски! Это означало только одно: бабочка уже покинула кокон! Попытки найти её в тот же вечер не увенчались успехом. Неужели выпорхнула на улицу? Но на следующее утро на шторе (совсем в другой комнате!) под самым потолком пропажа объявилась. Она выдала себя тем, что оставила на ней грязный след, не оставшийся незамеченным мамой. Дело в том, что бабочки во время выхода из куколок, а затем нередко и повторно после затвердения расправленных крыльев, освобождают брюшко от метаболитов, накопившихся за долгое время пребывания в куколке. За порчу интерьера мне, конечно, немного «всыпали», но это огорчение бесследно растворилось в порыве моего ликования. Я даже был премного благодарен своей мамочке, ведь на занавеске царственно сидела крупная, сказочно красивая павлиноглазка, которую мама нашла! Это была именно она, моя зазноба – малая сатурния! Благо, она (а это была самка) никуда не улетала и вообще не перемещалась. На следующий день я отпустил её на волю, посадив на столб забора. Кажется, на этой радостной ноте детские воспоминания о чудесной встрече с малой сатурнией можно было бы закончить но… чудный сценарий разворачивался дальше. В ожидании суженого На заборе самке оказалось комфортно, поэтому улетать красавица не собиралась. А пополудни случилось то, что, видимо, и определило дальнейший выбор жизненного пути школьника. Проводя майские работы на огороде (а это были как раз майские праздники и в школу не надо было идти) во время передышек я то и дело подходил полюбоваться павлиноглазкой. Она взобралась на самый верх столба и казалось, что, несмотря на своё ночное «происхождение», вовсе не тревожится от тёплых лучей солнца, падающих на её крылья. «Малая павлиноглазка, Красная книга СССР! И она живёт в нашем лесу!» - восторгался я. Вдруг в бешеном полёте мимо меня пролетела какая-то рыжая бабочка. «Наверное самец берёзового шелкокрыла – только он так летает, да к тому же днём» - скользнула мысль, а за ней последовала следующая: «А вдруг не только он? Да, не только он! Ведь на открытке было написано, что…» В это время та самая рыжая бабочка нервно закружилась вокруг столба. Присела на него, но явно для того, чтобы не отдохнуть, - уверенно нацелилась в направлении самки. Это был яркий, грациозный принц, отыскавший свою невесту! После подобных встреч «симпатии» друг к другу у бабочек угасают быстро, и под вечер самка осталась одна. Теперь уж я снова взял её к себе в дом. В том же трёхлитровом стеклянном «тереме» за два дня она отложила более 150 овальных, довольно крупных (приблизительно 1,5 x 2,0 мм) серых с зеленовато-коричневым оттенком яиц. Заботливая павлиноглазка-мамочка аккуратно укладывала их большими группами вокруг брошенных в банку побегов. А через десять дней появились первые крошечные трёхмиллиметровые гусенички. «Жизнь продолжается, и я, простой деревенский школьник, содействую тому, чтобы этот вид не исчез с просторов моей Родины!» Изгнанники из «рая» Много лет спустя, став профессиональным энтомологом, я узнал об этом виде значительно больше. Лёт малого ночного павлиньего глаза в Беларуси происходит в апреле – мае, на севере бывает растянут до первой половины июня. Гусеницы встречаются с середины мая до конца июля, на севере изредка до середины августа. На первом и втором возрасте они образуют скопления, а затем постепенно рассеиваются. Гусеницы - полифаги (способны питаться многими видами растений разных систематических групп). Кроме ежевики, их можно встретить на малине, боярышнике, вереске, чернике, крушине, ивах, берёзе, на многих других лиственных деревьях и даже на травянистых растениях. Гусеницы болотной формы развиваются в основном на голубике и вереске. Куколки в коконах зимуют иногда дважды и даже трижды. Казалось бы, что препятствует такому неприхотливому, на первый взгляд, виду существовать повсеместно, да к тому же в большом количестве? Почему учёным пришлось включить его в Красную книгу? Как и для многих других видов, не питающихся во взрослом состоянии и не способных к миграциям, для малой сатурнии уменьшение площади естественных биогеоценозов, их фрагментация и любые внезапные экстремальные изменения условий в местах обитания оказываются чрезвычайно опасными. Особенностью этого вида является то, что его местообитания, как правило, лишь «тонкой плёнкой» покрывают окраины лесов и не распространяются глубоко под полог. Поэтому даже незначительные изменения природной среды (как, например, расчистка от кустарниковой растительности окраин лесов, просек, трасс воздушных линий электропередачи) гибельно воздействуют на разрозненные популяции этого вида. Выжигание прошлогодней растительности на лугах, даже не приводящее к местным лесным пожарам, обычно захватывает зону кустарников, уничтожая как непосредственно малую павлиноглазку, так и её местообитания. Осушительная мелиорация навсегда изгоняет данный вид с верховых болот. В целях сохранения этого замечательного вида необходим контроль состояния среды в известных местах его обитания, ограничение там хозяйственной деятельности, влекущей нарушение условий обитания. Перспективной мерой является разведение вида в лабораторных условиях с дальнейшим расселением в естественную среду и «подпиткой» лабораторными особями генофонда локальных деградирующих популяций. Поэтому, если вам посчастливиться увидеть в природе малую павлиноглазку – этот «глазастый» символ весны, полюбуйтесь ею и порадуйтесь своей удаче, но, пожалуйста, не отправляйте её на коллекционное «кладбище»! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
