Перед самым рассветом, когда темнота сгущалась, поглощая все вокруг, и даже звуки; когда все останавливалось, словно вода в вымерзшем до дна ручейке, и даже время; когда тишина убаюкивала саму жизнь, и даже ночь засыпала, как младенец на руках матери, из далекого прошлого появлялось существо по имени Память.

Оно не было ни девочкой, ни мальчиком, у него не было семьи, оно жило само по себе. Оно было хранителем. Всякая душа, уходящая в мир иной, должна была передать Памяти все, что накопило за свою жизнь здесь. Конечно, это не касалось каких-то вещей, за которые смертные бьются друг с другом те недолгие годы, что были начертаны судьба. Оно вбирало их воспоминания и хранило в себе. Вечно. И прекрасные, и мерзкие, и даже ничтожные. Так задумал Создатель. Память принадлежала только этому миру и всегда с тоской взирала на души умерших, легко пересекавших грань миров.

Память не терпела суеты и появлялась совсем ненадолго, в то странное мгновение между днем и ночью, словно между жизнью и смертью, чтобы вдохнуть в себя воспоминания покидающих сей бренный мир. Память возникала у корней старого дуба, который и сам не знал, как давно он стоит в том лесу. Они были чем-то похожи. Никто никогда не видел Память, а она все и обо всех помнила. И это ни начиналось, и ни продолжалось, так было всегда. Поэтому никто не мог заметить, что Память становится все задумчивее и грустнее.

Собирая чужие воспоминания, Память всякий раз спрашивало себя - ну, отчего так переменились люди. Куда исчезли их благородство и доброта, почему они забыли, что такое честь и совесть, и даже любовь. Неужели ее забирают с собой? Память никак не могла этого понять, потому что раньше любовь была главным в жизни каждого, а без чести человек не мог жить. Теперь все иначе. Тяжела ноша Памяти, а становится просто невыносимой, но отказаться никак нельзя. Память должна появиться перед рассветом, чтобы принять все, что оставят ей души, уходящие в мир иной.

Память знала, что нельзя просто так стать счастливым или добрым, благородным или честным. Таковым можно только родиться. А потом всю жизнь беречь этот дар, как бы ни было тяжело. Но ведь и прежде у смертных были испытания, нечета нынешним. С некоторыми последними воспоминаниями, и сравнивать нечего. Ужели растеряли все, и не родит земля боле доброту и любовь? Жаль.

Задумалась Память, подперев кулачком отяжелевшую от таких раздумий голову. И даже время не решилось шелохнуться, чтобы не побеспокоить. Замер весь грешный мир в темноте... Хотя, нет. Вон, чьи-то воспоминания хранят и любовь. Пусть безответную, но самую настоящую. Память вздохнула и улыбнулась - будет, что вспомнить.