Когда в ночи бесстыдно лживой прощу за все и упаду, останусь в памяти служивым, как записали на роду. Кому-то жить и рвать подметки, а мне служить и умирать. Мы с ним почти что одногодки: мне дорожить, ему играть… Паду нечаянным героем в моей доверчивой стране промежду холодом и зноем, где «да» и есть, похоже, - «нет». |