Лес еще не проснулся. Солнце только начало золотить верхушки деревьев. Предрассветную тишину нарушало только осторожное чириканье ранних пташек, шелест деревьев, по ветвям которых пробежала, едва касаясь их, белка, шорох листвы под быстрыми заячьими лапками.

По лесу шел человек. Он опирался на самодельный посох, и глубоко вдыхал в себя чистый лесной воздух, внимательно вслушиваясь в звуки просыпающегося леса.

Иногда он останавливался, разбрасывал посохом листву под деревом, а потом наклонялся, и срезал крепкий гриб. После ночного дождя грибов в лесу было много.

Неожиданно человек остановился, схватившись левой рукой за сердце, и медленно осел под ближайшим деревом. На его плечо тут же вспорхнула пролетавшая мимо маленькая птичка, и тревожно зачирикала. Человек сделал слабое движение рукой, а потом что-то тихо прошептал. Птичка вспорхнула и улетела.

 

Сергей приехал в деревню погостить три дня назад. Он вообще не собирался приезжать, но дед достал его своими просьбами по телефону. За эти три дня Сергей чуть с ума не сошел от безделья.

Деревня медленно вымирала. Молодежь за лучшей жизнью поддалась в город, остались одни старики доживать свой век. Единственное доступное развлечение – телевизор. Сергей смотрел его часами, а в перерывах спал, просыпаясь только для того, чтобы поесть и снова до одурения смотреть на экран телевизора. Дед готовил ему еду, ничем не выражая своего неудовольствия.

Каждое утро спозаранку дед уходил в лес. Возвращался всегда с полным лукошком грибов, даже тогда, когда все в один голос утверждали, что грибов в лесу нет. Дед только молча усмехался. Где он находил грибы, да еще в таком количестве, оставалось его тайной.

А потом дед вставал к плите. Готовить он умел и любил. За эти три дня Сергей съел грибов больше, чем за все свои годы жизни в большом городе. Грибы жареные, вареные, печеные, с картошечкой и капустой, вареники, пирожки. Сергей даже не подозревал, что из грибов можно приготовить столько разнообразных блюд.

Но на все предложения деда самому сходить за грибами Сергей неизменно отвечал отказом. Вставать надо было ни свет, ни заря, а Сергей предпочитал спать до обеда.

 

В этот день Михеич, как обычно, встал на рассвете, взял свой неизменный посох, лукошко, и отправился в лес по знакомой с детства тропинке.

Сергей проснулся часа через два после его ухода, от странных звуков. В окошко избы билась какая-то птичка.

– Ух ты, - подумал Сергей, - какая красивая! Надо ее поймать, в городе за нее можно большие деньги выручить.

Сергей открыл окно, и пташка совершенно безбоязненно залетела в дом, села на стол, и тревожно зачирикала.

- Глупая птица. – подумал Сергей, и осторожно протянул руку.

Поймать птичку оказалось несложно. Она сама далась в руки. Сергей огляделся по сторонам, пытаясь сообразить, куда бы ее посадить, что бы она не улетела. Потом вспомнил, что у деда была бечевка, разыскал ее, и привязал птичку за правую лапку. Птичка билась на бечевке, пытаясь освободиться, а Сергей соображал, сколько за нее можно будет выручить на птичьем рынке.

В этот момент в избу вошел сосед дед Василий.

– Михеич опять в лес ушел? – с порога спросил он. И тут его взгляд упал на птичку. – А это откуда?

- Сама прилетела, - лениво ответил Сергей, удобно устраиваясь перед телевизором.

Сосед нахмурился.

– Лесные птицы просто так в окна не залетают, - сказал он. – Видать с дедом твоим беда, на помощь зовет.

- Не говори глупости, дед, - ответил Сергей, и зевнул.

Дед Василий покачал головой, и молча ушел. Он сразу направился в лес, не заходя домой.

Михеича он обнаружил издалека. Над его головой вились птицы, и тревожно кричали.

– Ах ты, Господи, - пробормотал Василий, поспешая к нему. - Как же тебя так угораздило? Сердце, видать, прихватило.

Василий осторожно взвалил Михеича на плечи, и пошел обратно. Идти было тяжело, пот застилал глаза. Перед ним летели птицы, указывая ему дорогу. Через каждые 20-30 шагов он останавливался, и тяжело переводил дыхание. Дед Василий считался в деревне крепким еще мужиком, но и для него эта ноша была тяжела. Но мысль вернуться в деревню за подмогой он сразу отбросил. Других мужиков в деревне не было.

 

От телевизора Сергея оторвали голоса за окном, которые раздавались все громче и тревожнее.

– Блин, - с досадой подумал он, - не дадут нормально телек посмотреть.

Сергей выглянул в окно, и застыл, удивленный. Дед Василий тяжело подходил к деревне со своей ношей. Подбежавшие со всех сторон бабы пытались ему помочь, но он не позволил. Над людьми с тревожными криками кружились птицы, среди которых Сергей увидел похожих на ту, которую он так легко поймал.

Бабы с плачем входили в дом, но, увидев птичку на бечевке, сразу замолкали.

На похороны собралась вся деревня. Стояла гнетущая тишина. Сергей бросил первую горсть земли. Могилу быстро забросали землей, а потом поставили самодельный крест.

На поминках все молчали. Сергея угнетало общее безмолвие, но он не смел нарушить тишину.

 

Деревня находилась в стороне от большой дороги. До ближайшей остановки было километров пять. И, хотя в деревне был транспорт, ему никто помощь не предложил. Первым его встретил дед Василий.

- Отпусти птицу, парень. – сказал он.

– Еще чего. - грубо ответил Сергей.

Он шел через деревню сквозь строй его жителей, как на расстрел. Люди расступались перед ним, провожая его молчанием.

На полпути к остановке его догнал дед Василий. Он закинул вещи на повозку, и махнул головой. Сергей хотел сначала отказаться, но вещи оттягивали руки.

До остановки ехали молча. На остановке дед Василий выгрузил вещи, и Сергей протянул ему руку. Но дед Василий сделал шаг назад, и сказал Сергею первые слова:

- Ты, парень, сюда лучше не возвращайся.

Сергей не выдержал:

- Из-за какой-то глупой птицы? – закричал он. – Так вот ей!

Он вытащил птицу из сумки, и скрутил ей голову. Бездыханное тельце упало на землю, окрасив ее капельками крови.

Автобус навсегда увозил Сергея в город. Дед Василий смотрел ему вслед, и качал головой.