Коронный номер

Любовь Казазьянц

Коронный номер

Отрывок из книги "Чужие сны в объятьях президента на земле Гайва", посвяшённой теме - отравляющие газы.

Посвящается моему другу В. М. Максимову.

 

«Перестроить можно рожу,

Ну а душу – никогда!»

(И. Тальков)

 

1.

 

Снег скрипел под сапогами Макса, располагая к размышлениям. Расстегнув ворот длинного чёрного плаща из дорогой голландской «лайкры», он поправил шерстяной шарф, освобождая шею. Бобровая шапка съехала на бок. На правой руке надет дорогостоящий золотой перстень с бриллиантом, в другой – дипломат с деньгами. А в голове роились мысли о планах на завтрашний день: работа, деньги, расчёт с раскройщиком, материал для пошива партии джинсов, лекало, нитки для работы… Макс спокойно подходил к дому. Он ступил на протоптанную прохожими тропинку в снегу, по которой ходил каждый день. Вокруг – ни души, только темнота и белые сугробы. Восхитительный морозный воздух предавал ощущение полноты и радости жизни. Если бы он знал, что это - его последний день на свободе…

До дома остались какие-то сто пятьдесят метров. На пути, в тусклом свете фонаря он увидел целующуюся парочку – со спины - высокого мужчину плотного телосложения и женщину в длинной шубе, лиц обоих не видно. Они загородили дорогу, так что пройти мимо, не задев их, невозможно. Макс вежливо попросил разрешения пройти.

Мужчина обернулся, дохнул перегаром. Макс заметил, что глаза его бешено округлились, свирепо вращались, то ли от выпивки, то ли от удивления. Макс мгновенно понял, что предстоит заварушка. С таким бугаём ему не справиться. Он осторожно нащупал в глубине кармана плаща газовый баллончик, который всегда носил с собой: вечерами ходить по тёмным закоулкам опасно, тем более в два часа ночи. Зима, февраль – грабежи и убийства в Перми – не редкость.

Не прошло и минуты, как высоченный амбал бросился на него. Макс среагировал мгновенно: отпрыгнув, достал газовый баллончик, использовал его по назначению, точно по инструкции, написанной на газовом баллончике, на французском языке, применив как средство самозащиты. В струю газа, а если сказать точнее, в дистанцию воздействия распыления газа попала и подруга незнакомца. Она дико взвизгнула и завыла от полученного жжения в глазах - воздействия слезоточивого газа. А мужчина, сжав глаза, крикнул: «Снегом протирай!» И сам тоже начал интенсивно протирать глаза снегом.

Макс вместо бегства с места происшествия, стоял рядом, ему даже стало жалко этих двоих. Он вспомнил ощущения от действия слезоточивого газа французского производства, которым после приобретения на рынке слегка прыснул себе в глаза для проверки действия газа. Действительно, первоначально захватило дыхание, затем наступило едкое жжение в носу и в области носоглотки, глаза жгло неимоверно, они сильно слезились. Но стоило промыть глаза водой, как жжение ослабело и прекратилось.

Макс не заметил, как через несколько минут, придя в себя, здоровенный незнакомец бросился на него с кулаками. Он швырял и бил Макса руками и ногами. Удары попадали в лицо, по голове, по телу. Напавший то и дело выкрикивал: «Ну чо, сучонок, коронный номер не вышел, да! Ишь, на кого попёр, гад! Чё, думаешь, если напялил кожу, кум – королю?.. Я те покажу, почём фунт лиха! Так зарою, что мало не покажется!..» Продолжал обзывать бранными словами. Тут подоспела его девка, и подначивая любовника, стала бить Макса ногами в сапогах с высокими острыми каблуками. Бедный Макс не мог защищаться, только закрывал руками голову и лицо от ударов, но ему это не помогало. В голове билась одна мысль: «За что!? Он первый напал!» Они били его долго, пока Макс не потерял сознание. Потом он уже ничего не помнил, провалился в пропасть чёрной дыры беспамятства.

Вдруг Ольга увидела, что Человек, которого они били перестал шевелиться.

-Олег, постой, он кажется, умер. – Испуганно выкрикнула она.

-Да нет. Он просто без сознания, - переворачивая лежащего лицом, пробурчал Мулдин. – Ой, это не твой муж! Давай эту контру отнесём к моим товарищам в участок, тут рядом.

Обидчики так и поступили,вдвоём отнесли его в ближайший милицейский участок, где начальником работал большой друг этого бугая, Олега Мулдина - председателя парткома самой крупной строительной фирмы в их краях. Как же, О. Мулдин был уважаемым человеком, депутатом, метил в мэры Перми. Ему, серьёзному, женатому мужчине совсем не выгодно было светиться в прессе, да ещё в таком неприглядном свете – застигнутом ночью с любовницей, в пьяном виде, в двух шагах от её дома, где неверную жену ожидали муж и дети. Ольге Каракиной – его любовнице, так же совершенно не желателен факт - быть пойманной на горячем. Олег, по дороге в милицейский участок, успокаивал любовницу, обещал ей, что всё обойдётся. «Не волнуйся, муж ничего не узнает. Влиятельные друзья помогут нам замять дело.»

Пока Макс пребывал в бессознательном состоянии, в милицейском участке влюблённая парочка всё представила так, будто Макс первым ни с того ни с сего напал на них. Будто бы из хулиганских побуждений использовал газовый баллончик по непонятной для них причине, по поводу чего они то и дело театрально громко возмущались. Олег так разошёлся, что, не стесняясь, сам направо налево раздавал распоряжения помощникам его друга Игоря Первакова, который работал начальником этого милицейского участка. Олег даже намекнул другу наедине, что в накладе не оставит. На что Игорь отреагировал:

-Брось, Олег! Неужели, ты думаешь, что я буду сомневаться в твоих показаниях! Тем более, по этому голубю видно, что принадлежит к воровской братии. Видишь, какой перстень отхватил, а часы, небось, краденные, да вдобавок целый дипломат деньжат прихватил. Во фрукт! А ну, в камеру его, живо! – громко скомандовал начальник.

Подчинённые забегали.

 

2.

 

Макс пришёл в себя только под утро, в камере. Поначалу воспринял реальность как страшный сон: не понял, где находится. Голова гудела, болели нос и левый глаз, который даже не открывался. Ощупав лицо, Макс понял, что оно страшно опухло. Всё тело ныло от нанесённых ударов, везде синяки. Он стал громко стучать в дверь. Требовал открыть дверь, выпустить его или позвать начальство. Видя, что просьбы не возымели действия, требовал хотя бы позвать врача. Наконец, открылось окошечко, в которое ему протянули миску с какой-то баландой. Строгий голос смотрителя на его требования ответил: «Не положено!» Затем окошко захлопнулось, и наступила ненавистная тишина.

Макс сел на нары и стал размышлять: «Суки, посадить успели. Как оперативно сработали!.. Нет выхода. Но ведь адвоката мне предоставить обязаны! Что за напасть! Чёрт меня дёрнул достать из кармана этот дурацкий баллончик! Но ничего другого предпринять не мог. С другой стороны, против такого амбала я выглядел мошкой, силы не равны. Теперь явно по головке не погладят. Ну, ничего, ничего, вот придёт адвокат, всё и образуется. С моей стороны оказана самооборона – ясно, как белый день. Представляю, что они там наплели про меня этим шарлатанам в милицейской форме. Ну конечно, я ведь не в состоянии был им возражать. Надо же, влип по самое некуда. Что теперь со мной будет? Вот не задача. И даже свидетелей нет. Ну, ничего. Авось, пронесёт. Лишь бы следователь человеком был. Что уж там говорить… расскажу правду, всё что помню.«Бог не выдаст, свинья не съест». Справедливость на моей стороне.» И потом, «…всякий раз, когда люди оказывались несостоятельными перед вызовом жизни, им не оставалось ничего другого, как «распять Христа». (Конечно, выражаясь фигурально, в переносном смысле. Примечание автора). Хоть это и не избавляло их от боли, но давало единственное облегчение, какое им оставалось… Зло, всегда имеет численный перевес…», - вспомнил он слова из когда-то прочитанной книги Андреаса Эшбаха «Видео Христос». Но он никогда в жизни не шёл на компромисс со своей совестью и сейчас, не смотря на тяжесть положения, в которое попал по воле случая, не собирался изменять своим жизненным принципам. Решил, что не прогнётся и выдержит испытания судьбы, во что бы то ни стало.»

Прошла неделя. Никто не приходил, кроме смотрителя, который приносил еду. У Макса сильно болел повреждённый глаз и нос. Лицо стало синего цвета с кровавыми подтёками на носу и вокруг заплывшего левого глаза. Макс неоднократно стучал в дверь, требовал адвоката, просил позвать врача, но на все просьбы был один ответ: «Не положено.»

Время тянулось бесконечной резиной. Адвокат пришёл только через месяц. Его звали Андрей Зубов, мужчина небольшого роста, такой кругленький, лысоватый. Сказал, что причиной «задержки» послужила бумажная волокита, а потом под разными предлогами не давали ознакомиться с делом. Увидев плачевное состояние лица обвиняемого, адвокат спросил о враче. Получив отрицательный ответ, обещал похлопотать насчёт визита к врачу. Он внимательно выслушал историю Макса Владимирова о ночном происшествии. Первое, что он спросил:

-А свидетели были?

-Нет, Андрей Алексеевич. В том то и дело что нет свидетелей, - грустно ответил обвиняемый.

-Да, жаль, мил человек, очень жаль, - констатировал адвокат. – А кроме двух изъятых у вас баллончиков с газом, как я понял из вашего дела никаких вещественных доказательств или улик не имеется?

-Да, вы правы, уважаемый Андрей Алексеевич, вещдоков нет. Кроме газа, я и пальцем не тронул Олега. Посмотрите, что этот амбал со своей подружкой со мною сделали! Мало переносицы и глаза, избили так, что всё тело в синяках.У неё каблуки, знаете какие острые! А левый глаз заплыл, ничего не видит, неужели ослепну.

-Но в папке история совершенно не совпадает с вашей, напротив, в ней написано всё наоборот: что вы напали на Олега Мулдина первым и из хулиганских побуждений брызнули в него и в его подругу слезоточивым газом из баллончика, кроме того, вы всячески оскорбляли его.

-Как вы сказали «из хулиганских побуждений»!? Да вы что! Я с этими товарищами совершенно не знаком. Видел их впервые в жизни. К тому же слова плохого не произнёс. Даже если бы хотел, не успел бы. Понимаете, там тропинка такая узкая. А они стояли и целовались, загораживая путь. Этот бугай сам напал на меня, когда я попросил разрешения пройти. Вот я и оборонялся. А чем такого бугая испугать! Вот и использовал газовый баллончик. Всё произошло так быстро. Но после этого я даже и не подумал убежать, их даже жалко стало. Понимаете, Андрей Алексеевич, ведь действие этого газа я на себе испробовал, чтоб удостовериться, когда приобрёл два одинаковых газовых баллончика на рынке.

-А почему вы не опровергли их показания? – глядя поверх очков,растерянно спросил адвокат.

-В тот момент был без сознания. Я же вам рассказал, они сами принесли меня избитого в участок.

Адвокат почесал лысину и как-то странно заёрзал на стуле.

-В деле этот факт отсутствует, - словно заученную фразу произнёс адвокат, надвинув очки на нос. – А теперь я вас сфотографирую. Вы понимаете для чего это нужно? - важно спросил он.

Макс в ответ кивнул.

-Я представлю ваше фото на суде. Пусть судья задумается, кто вас так изукрасил. А если это сделали не Олег Мулдин с подругой, то возникнет вопрос, кто это сделал, ведь вы сидите в одиночке. Тогда напрашивается ответ: значит били дознаватели в следственном изоляторе со всеми вытекающими последствиями. Тогда им грозит взыскание, а это им совсем не выгодно. Как я понял, их планы расходятся с нашими.

-Ага, они скажут, что меня инопланетяне похищали, - мрачно шутя, перебил Макс.

-Да, такой аргумент органы устроил бы куда больше. – Иронично заметил адвокат. - Если вы в состоянии шутить, со здоровьем ещё не всё потеряно… Понимаю, врач вам необходим. А теперь расскажите, чем вы зарабатывали на жизнь?

-Я инженер-механик по автомобильному делу. А ещё умею шить. Из джинсовой ткани шил джинсы, юбки, сарафаны и продавал. У меня есть патент и документы все в полном порядке. Так и зарабатывал на хлеб, семье хватало. У меня имеется жена и сын пяти лет. Как они там?

-Да, джинсы теперь атрибут особого шика и достатка. Очень хорошо, что вы не бомж какой-то, а вполне законопослушный гражданин, интеллигентный и образованный. Насчёт свидания с женой – ничего не могу обещать. А где вы работали раньше?

-В механическом цехе, при инструкторском отделе самолётостроения, на авиазаводе. Меня там уважают. Можете проверить, - с болезненным усилием заулыбался Макс.

-О, это секретное закрытое предприятие. Я там бывал по работе. Но об этом в вашем деле ничего не сказано. Там написано совершенно другое. Вы когда-то работали грузчиком? Хотя посмотрев на вас и поговорив с вами, можно сразу определить, что вы человек из интеллигентной семьи, - играя ручкой, заметил Зубов.

-Что вы! Грузчиком… - удивился Макс. - Посмотрите на моё телосложение, я похож на грузчика?

Адвокат смерил Макса взглядом.

-Нет, конечно. Но в жизни всякое бывает. Когда нет средств к существованию… - изменив тон голоса, многозначительно предположил адвокат.

-Позволю заметить, я отнюдь не бедный. В ту ночь на мне было ценностей на две с половиной тысячи долларов, не считая денег, которые были в моём дипломате. Понятия не имею, куда это всё делось, - сказал Макс, сделав недоумённое лицо.

-Не волнуйтесь, всё узнаю. Надеюсь, что вам отдадут всё в целости и сохранности после освобождения. Жаль, что свидетелей в вашем деле нет, но может соседи что-нибудь видели или слышали. Я поспрашиваю. Сделаю всё возможное.

-Хорошо, буду надеяться. Заранее благодарен.

-Не волнуйтесь, справедливость на вашей стороне. – Успокоил Зубов и попрощался.

 

3.

 

Однажды Макс, лёжа в камере, задремал. Ему привиделось, что он сидит на своём рабочем месте за кульманом, в конструкторском отделе при авиационном заводе, где он имел оклад сто двадцать пять рублей в месяц. В просторном кабинете рядами стояли чертёжные доски. Макс сидел на стуле, прислонившись лбом к чертёжной доске.Думал о той «перспективе», маячащей впереди: стать как его сосед по рабочему месту ответственным по отделу и получать повышенную зарплату в сто пятьдесят рублей, плюс премиальные. Но это повышение - не то, о чём он мечтает в жизни.

В послеобеденной тишине и муху слышно. Он прислушивался, не скрипит ли входная дверь. Но никто не нарушал его сонного одиночества. После съеденного супа и котлеты с пюре всегда тянет ко сну. Как установили учёные-диетологи, когда съедаешь продукт, содержащий крахмал, расслабляешься, и дико хочется спать. Макс думал о жене и маленьком сыне. Ему слышался звонкий смех тогда ещё двухлетнего Юрия. Мальчик тянул к нему ручонки. Его большие голубые глаза смотрели на отца изучающее. Макс нежно гладил его по голове и протянул ребёнку игрушку, поднял мальчика на руки и нашёптывал ему что-то на ухо. Юра залился смехом, папины усы щекотали мальчику ухо. Макс ощутил во сне радость и покой, который не испытывал с момента попадания в камеру следственного изолятора. Страх куда-то испарился. Но тут внезапный скрежет разбудил Макса. В коридоре изолятора заскрипела дверь соседней камеры. Макс, вздрогнув, вернулся в тревожную реальность. И вновь ощутил страх, не за ним ли пришли. «Как там Мариночка и Юра? Скучаю по ним. Может, разрешат свиданье? Хочется верить, что увижу хотя бы жену», - грустно подумал он. Последовали радостные воспоминания молодости: танцевальная площадка, первый танец с Мариной. Именно там Макс познакомился с будущей женой. Марина тогда была хрупкой девушкой с длинной русой косой. Она была впечатлительной девушкой. Он полюбил её нежно и трепетно. А Марина призналась ему через многие годы, что Владимир внешне был похож на героя романа Грина «Бегущая по волнам».

 

4.

 

Родители Макса – отец офицер запаса, мать – заведовала архивом обвиняемых. Оба – честные, порядочные люди, коммунисты, старой закалки. Они думали, что всё образуется, ведь их сын ни в чём не виноват. «Ну, подержат день другой, да и выпустят. Подумаешь, газовый баллончик! Преступников пострашнее выпускали», - говорил отец Макса, успокаивая жену. Но мать Макса понимала, что дело плохо, хотя и была уверена в его невиновности. Она прекрасно знала о методах воздействия в органах. И беспокоилась за сына. Через родственницу медика она просила похлопотать за Макса. Та неоднократно обращалась к тюремному врачу с просьбой оказать медицинскую помощь сыну родственницы, но врач объяснил, медицинская экспертиза проведена, а о помощи потерпевшему и речи быть не может. Врач мотивировал, что за Максом ведётся особое наблюдение, даже поинтересовался, кому Макс так неугоден. Хотя медицинское освидетельствование выявило перелом переносицы и кости носа, травма брови и левого глаза. Врач установил, что глаз почти ослеп. Но никакой серьёзной помощи в следственном изоляторе оказано не будет. Начальник тюрьмы сказал: «Здесь не лазарет.»

 

Следователь Анатолий Барбинков явно подыгрывал обвинению. Видимо тоже прихлебай О. Мулдина. На допросах мучил Макса изнурительными вопросами, всё повторял, как попугай, каждый допрос затягивал надолго. Он был либо непроходимо глуп, либо очень умён, видимо обладал кое-какими артистическими данными. Отличался крупным телосложением, неприятным запахом изо рта, гнусавым голосом, отвратительной внешностью: неопрятен, постоянно корчил рожи, сопя носом. Одно веко часто подёргивалось. Мягко говоря, странный тип. Его любимая фраза: «Вы следите за моей мыслью, а то занесёт не туда». Иногда, Барбинков ни с того ни с сего хлопал по столу толстой папкой, видимо, для кабинетного самоутверждения. Макс первое время от неожиданности вздрагивал, но потом привык.

Однажды следователь всерьёз спросил его:

-А предписание выполняете? Чем вы занимаетесь в камере в свободное время?

На что Макс отшутился:

-Романы пишу. Доносы строчу день и ночь.

-Вы тут не очень разбегайтесь, ишь, писатель нашёлся? – Приставил к носу Макса свой кулачище, пригрозив: - Ты у меня не шали, а то писать разучишься! Органы дорогие-то нынче… не хухры-мухры! Отвечай, чо, язык проглотил?

А потом у следователя вдруг резко менялось настроение: глаза влажнели, и рот кривился в подобии улыбки.

-Ну, ты чо, не понял, пошутил я. У тебя чо, с юмором проблема?

Макс про себя обзывал Барбинкова «гомодрилом». Тяжёлый случай.

На самом деле Макс в камере писал стихи, думки разные записывал. Так тянулись часы, дни, недели. А у Макса в окружении не появлялось ни одного человека, сочувствующего его несчастью. Да и откуда появится такому стороннику.

Адвокат приходил к Максу в камеру ещё несколько раз. Из его посещений Макс понял, что Андрей Зубов ничего не делает по его делу, придумывает отговорки, кормит пустыми обещаниями. Макс стал подозревать, что адвоката подкупили. Обращался о замене адвоката, но и эти его требования игнорировались.

С женой Макс виделся всего один раз за три месяца пребывания в следственном изоляторе. Когда Марина его увидела, с посиневшим опухшим лицом, очень испугалась, плакала, обещала, что будет хлопотать о его лечении и освобождении. Но все двери перед ней почему-то закрывались.

Через три с лишним месяца состоялся суд. Макс особо ни на что не надеялся. Следователь – дерьмо. Адвокат от него тоже недалеко ушёл.

На суде из родных Макса присутствовала только жена. Макс видел её опухшее лицо, как она украдкой вытирает слёзы. За обвинение выступили только «потерпевшие» О. Мулдин и О. Каракина, ни слова, не сказавшие об избиении Макса. В защиту обвиняемого выступили его жена Марина и начальник конструкторского инженерного отдела, где три года назад работал Макс, который высказал много слов благодарности в адрес Макса. «Благодаря его знаниям и умению в отделе были введены важные технические и практические новшества, которые подняли работу отдела на лучший уровень.» Начальник подчеркнул не только деловые, но и человеческие качества Макса: бесконфликтность, доброту, отзывчивость, умение дружить, поддержать друзей в трудную для них минуту, принёс коллективное письмо-просьбу о пересмотре дела Макса. Там также было написано, что Макс не имеет склонности к спиртному.

На вопрос судьи работал ли Макс ещё где-то, например грузчиком, его начальник ответил, что не знает, но добавил, что Макс умеет делать многое другое, что голова у него работает куда лучше, чем у других людей. На что судья покачал головой и дал разрешение адвокату Макса задавать вопросы этому свидетелю. В продолжении диалога с адвокатом Макса, свидетель поведал суду, что Максу по природе своего мягкого характера не свойственны скандальные, а тем более хулиганские действия.

При допросе «пострадавших» не было сказано ни слова о причинённых в избиении травмах Макса. Тут выступил адвокат Андрей Зубов. Он предъявил суду сделанные им самим фотографии посиневшего лица Макса, медицинские справки о нанесённых побоях и травмах переносицы и левого глаза. Сказал, что в следственном изоляторе задержанному не была оказана своевременная медицинская помощь. На что О. Мулдин заявил: ни он, ни его подруга не трогали Макса, не знает, кто ударил обвиняемого. На что адвокат ничего не возразил. Никто в зале судебного заседания на смог опровергнуть их слов. Свидетелей происшествия не нашли.

В прениях снова выступил адвокат Макса. Он вроде бы защищал обвиняемого, но некоторые фразы были расценены судом, как подтверждение обвинения. Он сказал, что искал свидетелей происшествия среди соседей, но не обнаружил даже любопытных. «Конечно, ночью их и с огнём не сыщешь», - заключил он.

Прокурор выступил с обвинительной речью о том, что содержимое баллончика со слезоточивым газом является боевым химическим оружием государства Франции, которое подлежит уничтожению по Женевскому договору об уничтожении такого рода химического оружия. И вопреки здравому смыслу потребовал наказание шесть лет строгого режима. После чего дали последнее слово обвиняемому. Макс признал вину частично.

-…Да, я виноват, что защищая свою жизнь, воспользовался баллончиком со слезоточивым газом, который вы уничтожили. А у меня на лице осталось доказательство побоев и вины О. Мулдина – травма глаза, которым я ничего не вижу и перелом переносицы. И не известно смогу ли я когда-нибудь видеть левым глазом. А вы верите больше доказательствам, которые сами раздули и уничтожили.

На что судья сделал замечание:

-Прошу не указывать суду. Мы разберёмся и накажем виновного. Суд удаляется на вынесение приговора! – строго объявил судья.

И суд нашёл виноватого: во всём обвинили пострадавшего Макса, дали четыре года тюрьмы, да ещё строго режима.

 

5.

 

После суда Макса увезли в СИЗО. Поместили в камеру на двоих. Его соседом оказался полный, с толстыми щеками мужчина среднего роста. Его звали Анатолий Бугров, по кличке Бобёр.

-Ну, хлюпик, давай знакомиться! За какие грехи попал? Рассказывай!

Он вёл себя в камере, как хозяин. Унижал Макса при любом удобном случае. Часто подначивал.

-А жена твоя наверняка уже нашла кого-нибудь помощнее. Бабы ждать не любят! Сам понимаешь, им невтерпёж. Они, как кошки, кто приголубит, тому и дают. Что, не знал что ли?

Макс не обращал внимания на выпады соседа, но Бобра его стойкость только распаляла, он продолжал доставать Макса. Ночами, когда Максу не спалось, думал, переживал за родителей, ведь когда его посадили, отец перенёс инфаркт. Вспоминал о жене и сыне, о лучших моментах своей жизни: рождение Юры, первые шаги, первые слова. О плохом Макс старался не думать, отгонял от себя мрачные мысли.

Но однажды ночью во сне Максу привиделось, что он попал в тёмный лес, видимо заколдованный, наполненный призраками и страшными троллями. Он шёл по еле заметной тропинке, какой-то голос звал, шептал ему: «Оглянись, посмотри назад!» За спиной слышались стоны, кто-то звал на помощь. Но интуитивно Макс знал, что если повернётся, умрёт на месте. Шёл, стиснув зубы, и не оглядывался. Мгновенно он почувствовал толчок в бок и проснулся, лёжа на боку, повернувшись к стене. Там маячила крупная тень человека, который занёс над ним руку, сжимающую какой-то странный предмет, похожий на кочергу. Он зажмурился, предчувствуя удар, от страха всё внутри сжалось. А когда открыл глаза, повернул голову, никого за спиной не было. Сосед мирно посапывал на своём месте. Макс протёр глаза, попил воды и снова заснул. Утром Бобёр возмущённо гаркнул:

-Ты чего так на меня смотришь, будто я тебе миллион должен!

-Да, нет… Так, просто.

Бобёр подбежал к нему и уставился прямо в глаза.

-Смотри у меня! – пригрозив своим огромным кулаком, скалясь, прошипел он.

В этот день в соседней камере повесился заключённый. Об этом «несчастном случае» говорили всякое. Прошёл слух, что ему помогли.

Однажды в камеру к Максу подселили одного здорового хмыря, так как камера была рассчитана на четверых. Он был огромного роста, как шкаф: бицепсы, трицепсы и всё такое, качок. Представился Андреем, по кличке Вол. Сказал, что сидит в тюрьме уже четыре года, а дали восемь. Он пробыл в их камере три с лишним недели, в связи с тем, что якобы дело его передали на доследование и теперь снова предстоял суд. Нравилось ему играть с Максом в шахматы. Вначале играли на конфеты. Макс то выигрывал, то проигрывал. Во время игры беседовали о разном. Так вот Вол интересовался, где Макс баллончики с газом купил, знает ли французский язык. Развлекались игрой в шахматы, а потом Вол сказал: «Давай на твои золотые зубы играть? – глаза у Макса округлились от испуга. - Ну ладно, давай просто так сыграем, на интерес.» Сыграли, Макс проиграл. А потом Вол спрашивает: «В тюрьме просто так ничего не бывает! За «просто так» только "петухом" можно стать! Так что, чем расплачиваться будешь?» - на что Макс пожал плечами. А Вол и говорит: Знаю, что у тебя есть шикарный дорогой плащ из лайкры, давай его сюда!? Ну, делать нечего, Макс и отдал. Он знал, что это не большая потеря, дома пятьдесят с лишним тысяч долларов ждут. Был и такой случай, связанный с появлением Вола. Это случилось, когда Бобра не было в камере. Они вдвоём мирно играли в шахматы. Но когда Макс возмутился тому, что Вол хотел переиграть ход, разъярённый Вол в одну минуту оказался рядом с Максом, Зажал его одной рукой, и приставил к его горлу заточку. Начал нести какую-то чушь, шипел в ухо Макса про какие-то доллары, припомнил о несуществующем долге совершенно незнакомому Левше. Макс был в шоке, решил, что это конец. Его спасло то, что в этот решающий момент дверь отворилась, и охранник завёл Бобра обратно в камеру. Об этом инциденте Макс никому не рассказывал. Через несколько дней Вола увели и он больше не появлялся. «Видимо он был «подсадной уткой», - решил Макс.

 

Через несколько дней их распределяли на работы, задавали вопросы о профессии. Так как Макс знал инженерное дело, был механиком, его направили в мебельные мастерские. Там он познакомился с другими заключёнными, где все выполняли тяжёлую работу.

Макс не думал о себе, а жалел заключённых, ведь они не видят солнца, свежего воздуха, всего лишены. Он задумывался: «Как эти разные по характерам люди, каждый со своей судьбой, переносят одиночество в тюремных стенах. Ведь иногда человек, дойдя до точки кипения, срывается на самоубийство. Но суицид, конечно, не свойственен человеческой природе. Человек всегда борется за выживание даже в самых тяжёлых условиях. Ведь если заглянуть отдельно в судьбу каждого заключённого, всегда найдётся причина, которая росла как снежный ком и в итоге толкнула человека к самым страшным и жестоким поступкам. Кем бы он ни был, как бы низко не пал, по своей природе каждый заключённый – человек, в корне своём - хороший и заслуживает уважения. У каждого из заключённых есть душа, чувства, стремление к чему-то лучшему, светлому. Но у каждого из них есть и глубокая обида, сочащаяся болью душевной и даже физической, от которой человека уже ничто спасти не может. Совершающий преступление настолько вязнет в этом гнилом ощущении, что не может выпутаться из паутины недоверия, злости, ненависти на весь свет. И всё время пытается обидеть, укусить кого-нибудь побольнее, чтоб заглушить свою собственную боль и обиду». Макс был так воспитан, что всегда старался видеть в человеке хорошее. И когда возникала необходимость, старался и как мог помогал нуждающемуся. Макс принадлежал к тем душевным людям, которые уважительно относится к ближнему, умеют дружить и ценить дружбу. Таким как он не свойственно предательство.

Будучи в тюрьме, Макс часто задумывался и, недоумевая, ломал голову над главным, мучащим его вопросом: «Меня посадили, чтобы я согласился с ложными показаниями Олега Мулдина и его любовницы? Или чтобы я поверил, что Франция выпускает опасные газовые баллончики, в которых находится не безвредный слезоточивый газ, предназначенный для самообороны, а отравляющий химический газ, представляющий опасность для жизни человека?.. В добавок суд во весь голос объявил это прилюдно и кроме этого уничтожил единственное вещественное доказательство моей вины? Судья хотел убедить присутствующих, что Франция отравляет всех и каждого, кто воспользуется похожими газовыми баллончиками французского производства!? Но ведь я испробовал действие этого слезоточивого газа на себе и пока живой! И если газ представляет такую опасность, почему тогда до сих пор такие «опасные» газовые баллончики не изъяты из доступной продажи, не говоря об их производстве? Ведь она до сих пор продаются в свободной торговле в магазинах, такой баллончик может приобрести даже ребёнок! По этому поводу не приняты никакие меры! Напрашивается ответ: значит это совсем не так, и меня одурачили… И кто? Суд. А точнее, частное лицо – всемогущий, влиятельный Олег Мулдин! Он сумел ввести в заблуждение, (как видно, посулив деньги и немалые, не одному человеку) следователя, адвоката, судью, прокурора! Толкнул их на преступление – осудить невиновного… Они когда-нибудь наказаны. Ведь известно, что «за всё надо платить». Почему на этом месте оказался я, а не кто-нибудь другой? Ведь если бы после распыления газа я бы убежал домой, ничего бы не случилось. Я бы не сидел сейчас здесь на нарах, за этими проклятыми стенами, не хлебал бы тюремную баланду, а наслаждался бы жизнью с любимой женой и сыном. И никто бы не посмел надо мной смеяться и подшучивать, как здесь в тюрьме. Да, ошибся. Иногда и трусость бывает полезным проявлением…»

Начальник мастерской увидел, что Макс очень толковый парень, отлично разбирается в технике. Через два с лишним месяца Макса перевели в автомобильную мастерскую, где починяли машины, принадлежащие тюрьме. Неожиданно Макс увидел в мастерской своего бывшего одноклассника – Лёву Колежникова. Лёва был радостно поражён:

-Ого, какие люди, да без тачки! Макс!? Какими судьбами? Ты что здесь делаешь? – воскликнул он и обнял друга детства.

-Да вот, сижу.

-Да ты за что в этим заведении! Ну, я-то понятно, всю жизнь попадал в переделки. Помнишь, как в четвёртом классе черешню тырили у деда Миши? А как у него детали для велика украли?

-Ну как же, такое забудешь! Этот дед схватился за ружьё, чуть не застрелил нас в потёмках.

-А ты почти не изменился, только поседел, - отметил Лёва и покрутил кудрявую прядь волос у виска. Излюбленная привычка детства. Макс помнил, какая кучерявая шевелюра была у друга, который намного выше ростом и сильнее. Задира, драки любил – хлебом не корми. Макс неоднократно наблюдал, как Лёва любил провоцировать пацанов, лишь бы подраться. Уж не говоря, как Лёвка выпендривался перед девчонками, был горазд. А когда он начал заниматься боксом в спортивной секции, так вообще «нос задрал», на хромой козе не подъедешь.

-Ты женат? – спросил Лёва.

-Да. И сын имеется.

-А у меня трое детей. Жена – русалка! Соседи и друзья завидуют. Вот только я - недотёпа. Теперь расплачиваюсь за свою глупую доверчивость.

-За что попал сюда? – тихо спросил Макс.

-Да, за грабёж, дружок, и причастность к похищению человека. Но со вторым пунктом – не согласен. Понимаешь... Ну, это не здесь. Ты знай, если что, или кто обидит, я за тебя ручаюсь. С кем ты в камере? – шепнул Лёва.

-С толстым, кличка Бобёр.

-Ого! Понятно. Что обижает?..

Макс слегка кивнул.

-Я ему мозги выну. Скажи, что ты мой друг. Тут меня Грифом кличут. Так и передай, «Гриф печень выклюет», - скороговоркой проговорил Лёва.

-Хорошо, передам. Ладно, пойдём работать, а то Горыныч косо поглядывает.

 

6.

 

После встречи с одноклассником жизнь Макса несколько улучшилась. Максу в тюрьме дали кличку Сион, Лёва настоятельно рекомендовал, вспомнив годы молодости. Бобёр начал относиться к Максу с уважением, даже доверительно беседовал с ним. Рассказал свою историю жизни. Оказалось, что он сидит за покушение на убийство и нанесение ран любовнику жены. Ему дали семь лет.

-Я в него ножичком-то пырнул. Теперь этот хмырь в больнице лежит, отдыхает. Ничего, вот выйду, закончу начатое. Тогда ему лечиться не придётся. Только ты смотри, никому! – прыснул Бобёр, - Это я так, шучу.

-Понятное дело.

Через два месяца, когда Макса сопровождали с работы в камеру, один охранник шепнул другому:

-Я слыхал, начальник ищет портного, некому робы заключённым подгонять. Да и нам форму подгонять будет некому. Наш Богданыч на пенсию уходит. Так вот начальник интересуется, кто из подопечных шить умеет. Ты не в курсе?

-В моём крыле портных не имеется, вот если только носки штопать, да морды рвать – это они завсегда и с желанием.

-Я шить умею, – скромно вмешался в разговор охранников Макс.

-Заключённый Владимиров, оставить шуточки.

-А я не шучу вовсе. Шью мужские брюки, сорочки, пиджаки, пальто.

-Ого! Что ж ты раньше-то молчал! – гаркнул охранник.

-А меня не спрашивали.

-Отлично. Теперь тебе куда больше работы будет.

Через несколько дней Макса повели в кабинет начальника тюрьмы. Директор оказался высокий, седой, довольно плотный мужчина, чем-то напоминающий Сталина. Ему только не хватало грузинского акцента и трубки.

-Заключённый Владимиров из № 479 доставлен, - по-военному отрапортовал охранник.

-Садитесь, Максим Григорьевич! – официально обратился начальник. – Вы действительно умеете шить?

-Да. У меня есть патент. Я – мужской мастер. Шью верхнюю одежду.

-Мы решили за примерное поведение доверить вам должность портного нашей тюрьмы. Испытательный срок – месяц. Вы согласны?

-Да, конечно. Шить – с юности моё любимое занятие, - радостно согласился Макс.

-Что ж, приступайте сегодня же. Подгоните каждому охраннику его рабочую форму. И смотрите, не испортите вещи.- Он нажал кнопку, расположенную в боковине письменного стола из дубового дерева. Вошёл охранник.

-Стрелецкий, отведите заключённого на рабочее место Богданова. Теперь Макс Григорьевич Владимиров – наш новый портной. Да, ещё передай всем, с завтрашнего дня охранникам явиться к Владимирову на примерку новой формы.

-Есть. – Ответил Стрелецкий и жестом предложил Максу выйти.

«Надо же, какие культурные оказались. Раньше перед заключённым не расшаркивались. Что ж, это радует», - подумал Макс.

С этого времени положение Макса в корне изменилось к лучшему. У него теперь была своя одноместная камера, даже можно сказать комната. Его перестали запирать в камере. Макс начал питаться в общей столовой, как весь персонал тюрьмы. В зале столовой было радио, газеты. Когда тюремные сотрудники воочию увидели, как умело Макс обращается с ножницами и иголкой, были приятно удивлены. Он работал не только с пониманием, но и с любовью к своему ремеслу, засиживался допоздна за работой. И к тому же он починил единственную швейную машинку, которая имелась в тюрьме. Администрация тюрьмы выгодно выделяла нового портного похвалами и презентами в виде еды, начальство относилось с уважением. Ну, конечно, ведь он теперь помогал одевать триста заключённых и тюремный персонал, кроме этого к нему обращалось начальство по персональным пошивочным вопросам.

 

7.

Прошло два года с того момента, как Макс оказался в следственном изоляторе.

Макс изменился внешне: левый глаз потемнел, из голубого превратился в тёмно-синий. Это придавало его простому, деревенскому лицу некоторый шарм. Он физически окреп, отжимался, делал зарядку по утрам. Отношение к Максу в тюрьме претерпели положительные изменения. Его официально назначили штатным портным при тюрьме. Служащие администрации теперь ходили к нему за советом, насчёт одежды по разным поводам.

Лёва всё подшучивал:

-Ну, ты Макс, даёшь! Ты нынче стал популярен. Коронный номер удался!? Как они тут перед тобой на цырлах скачут, круги наворачивают! Тебе такое ни в школе, ни в институте провернуть не удавалось. Способный ты, Макс! Талантливый. Если бы проводили конкурс кутюрье среди заключённых, ты бы бесспорно, занял первое место. Коронка будет, если они тебя на волю отпустят раньше времени! Думаю, что уже предлагали. А? Колись, а то век воли не видать! – подначивал друг.

-Ты что, Гриф, не разумеешь? Им не выгодно меня отпускать. Кто ещё тут будет вертеть ножницами за копейки, практически бесплатно? Только заключённый на эту глупость способен. Или такой дурак, как я. Попробуй сказать, что я не прав?

-Да, прав ты, Макс, кто с тобой спорит. Но они ведь должны понимать, что на воле ты им принесёшь больше пользы!

-Кто знает. Будет день, будет хлеб.

Во время пребывания Макса Владимирова в тюрьме в нашей стране происходили волнения по разным поводам и в разных частях Союза… Такие волнения произошли и в Тбилиси в 1990 г. в связи с недовольством властями Грузии. На главной площади им. Ленина произошли митинги и выступления при скоплении народа, где власти для разгона демонстрантов применили слезоточивый газ CS, тот самый, который был в уничтоженных баллончиках по делу Макса. Заключённый по кличке Сион – Макс Владимиров прочитал об этих беспорядках статью в одной из центральных газет. После прочтения у него внутри всё вскипело: там было написано, что «для разгона демонстрации был применён слезоточивый газ CS безвредный для жизни людей…». Макс записался на приём к периодически приезжающему в тюрьму прокурору Каверзневу И. Н.. На встречу с ним Макс взял газету с этой статьёй и свой приговор. Вошёл, поздоровался и положил на стол газету, указав на волнующую его статью. Прокурор внимательно прочитал и вскинул на Макса вопросительный взгляд:

-Ну и что вы хотели этим сказать, заключённый Владимиров?

Макс молча, положил перед прокурором свой приговор. Пожилой, представительный мужчина в тёмно-сером костюме пробежал глазами два напечатанных листа. По мере прочтения, его густые брови поползли вверх. Дойдя до конца приговора, прокурор вскинул голову вверх и возмущённо воскликнул:

- Это не я… Как это может быть! Заключённый Владимиров, вы что, надо мной издеваетесь!

-Ну, что вы, в связи с этим нонсенсом у меня накопилось много вопросов. Вот почему мен…

-Французский газ? … Это не ко мне… Наш русский, э-э, слезоточивый, тот знаю точно, безвредный… - сделал долгую многозначительную паузу. - Вопиющее безобразие! – на повышенных тонах продолжил прокурор. - Обязательно сообщу об этом случае в прокуратуру. Вы можете подать просьбу о помиловании. Вы свободны.

Максу было нечего сказать, признавать свою вину не собирался. Он попрощался и направился к двери.

Слова прокурора так и остались висеть в воздухе.

 

Друг Макса Лёва оказался прав, в скором времени Максу предложили выйти по амнистии, но с одним условием, остаться работать в тюрьме. Макс согласился. Ещё через два месяца Макса обещали выпустить. Когда наступил день освобождения, он не мог поверить, что покидает эти серые, чуждые стены. В то утро Макс проснулся чуть свет. Заснуть не удалось. Свои пожитки он приготовил с вечера.

В девять часов утра, после прохождения многочисленных решёток и постов, ему вернули изъятые после ареста часы, перстень с бриллиантом и дипломат с документами. О деньгах, лежащих в нём, никто и не вспомнил. Макс был так счастлив, что он свободен.

Три долгих года неволи закончились. Заплачено было немало. Когда за ним закрылись ворота тюрьмы, он почувствовал лёгкость, словно с парашютом прыгнул. Макс поднял голову и увидел бледное, серое небо: сыпал мелкий снег. Через дорогу стояло такси, в окне – радостное лицо сына. Рядом с машиной ждала улыбающаяся жена Марина. Сердце запрыгало от радости. В момент, когда бежал к ней, промелькнула мысль: «Как мало человеку для счастья надо! Достаточно видеть улыбающиеся глаза родного человека. Арест и тюрьма – испытание на прочность.»

И бросился в объятья жены, которой столько пришлось пережить с маленьким Юрой на руках. Этот день он запомнил навсегда.

 

После освобождения полтора года Макс проработал в тюрьме в должности портного и завхоза по одежде, где продолжал пользоваться уважением начальства и популярностью среди заключённых. За это время сын его подрос. И они все втроём уехали в штаты, где он проживает до сих пор. Макс открыл своё отелье верхней мужской одежды, которое назвал «Свобода». Макс немного постарел, но всё такой же деловой и честный бизнесмен. Построил двухэтажный особняк с сауной и бассейном. Бизнес его процветает. Таким образом, коронный номер удался на славу!

Написано 27.06.2011г.