КОНФУЗ

 

Лена вернулась домой, розовая от мороза и счастья.

 

– Мамуля, – закричала она с порога. – Поздравь, выхожу замуж!

 

«Мамуля» выглянула из кухни с недочищенной картофелиной в одной руке и с длинным ножом — в другой.

 

– Услыхал Господь мои молитвы! За кого?

 

– Ты его, мамуля, не знаешь. Очень-очень солидный мужчина. Бизнесмен. Иностранец.

 

– Как наш папуля?

 

– Что ты, какой из папули иностранец!

 

Догадавшись, что речь о нём, явился «папуля», в пижаме, из кармана которой торчал замызганный журнал «Курьер ЮНЕСКО».

 

– Что произошло, детка?

 

– Выхожу замуж.

 

– Рад слышать. Он, что, бывал у нас в доме?

 

– Нигде, кроме своей заграницы он не бывал. И вообще не желает якшаться с родственниками. Лично против вас он ничего не имеет, но пока в нашей стране права собственности не гарантированы законодательно, он не желает рисковать и инвестирует только там, где возможность прибыли не вызывает сомнений. А потому требует, чтобы после свадьбы я прекратила с вами всякие контакты.

 

– А где вы собираетесь справлять свадьбу?

 

– Вне дома. Распишемся — и за границу. Это главное его условие: загс и заграница.

 

Родители переглянулись. Сердце матери наполнилось гордостью за удачливую дочь и сожалением, что во времена её молодости о загранице нечего было и мечтать. Отцу пришлась по вкусу наглость будущего зятя. Сам не промах, он женился нахрапом, хотя цель, которую преследовал, была прямо противоположного свойства: пробраться в дом, богатство которого ограждалось множеством предосторожностей.

 

Звонок прозвучал во время вечернего чая. Опрокинув чашку, Лена метнулась к телефону, но, сколько родители не прислушивались, ничего, кроме тяжелого английского молчания им уловить не удалось.

 

Вернулась Лена в слезах.

 

– Неужели передумал? – всполошились родители.

 

– Откуда мне знать! – неутешно рыдала дочь. – Я ведь ни словечка по-иностранному не понимаю. Сколько просила нанять для меня преподавателя, но вам всё кажется, что выйдет дороже счастливой судьбы дочери.

 

Отец, по-обыкновению, смущённо молчал, а мать спросила:

 

– Как же ты до сих пор общалась с женихом?

 

– Как ты меня наставляла: рта не позволяла ему открыть.

 

Борис Иоселевич