Я никогда в жизни не бывала в Подмосковье.

Честно говоря, еще от Курского вокзала, серого, сырого, омытого какой-то

туманной вязью, когда на плечи даже не капает, а ложится какая-то

противная мелкая дождевая россыпь, воображение рисовало мне одну из

унылейших командировок в моей жизни.

Контракт этот, договоренность о котором стартовала в начале лета, обещал

быть изрядно трудным.

______________________

Черт….какая боль. Адская боль. Как будто щелчок в правую ногу, короткий,

словно вспышка и какая-то отекающая ватность в ступне. Под весом

дорожной сумки я едва не растянулась на ступеньках курского вокзала. Чет-

черт-черт. Ненавижу эту чертову Москву, страну мажоров, заносчивых яппи,

безликих хиппи, людей, навъюченных большими марлевыми индийскими

шарфами и большими, словно заплечные мешки сумками. Давка, гомон, лица,

лица, лица. Серая мокрая вязь тумана за шиворотом. Ненавижу

урбанистические соты, серые муравейники высоток.

Как же болит нога-то. Шаг, еще шаг, кажется, я могу идти. Не подверни я

ногу в самом начале пути, наверное, восприятие Москвы было бы совсем

иным.

Я глазела бы на витрины торговых центров, иллюминации, большие мосты и

широкие дороги, залитые светом фонарей словно это все кино, скоро какой-

то невидимый хозяин нажмет на невидимый пульт и экран погаснет. Я

закрою усталые глаза, потом вновь открою и окажусь на юге. В тепле. В

безопасности. В покое. Далеко от всей этой суеты сказочного запределья.

Немного прихрамывая ковыляю к парковке. Вот она машина. Большая, серая.

Какая-то комфортная и вполне даже подходящая под описание «бизнес-

класс». Нет, конечно, моя скромная персона езживала и на более

дорогостоящих каретах, однако и этот экипаж вполне может считаться

солидным. О чем я думаю? В лобовое стекло стучится все та же мокрая

туманная россыпь. Выезжаем на трассу. Скоростная. Гоним 140. Точнее,

просто едем 140. Движемся на типтронике, спокойно, словно сейчас на

спидометре 60 или 70. Наверное, я все же могу назвать себя человеком

деревенским. Про себя вспоминаю слова короткой молитвы, что-то вроде

«Господи, храни водителя и карету его. Грешных. И меня, тоже, наверное,

грешную, раз я тоже в этом транспортном средстве».

Мокро, серо, много высоток. За окном совершенно полярные с южными

красками пейзажи. Геометрическая столица. Прямоугольники. Прямо какое-

то скопище серых прямоугольников. Вечереет. Светящиеся прямоугольники.

Тоннель. Мой собеседник, водитель и клиент в одном лице говорит, что он

многокилометровый, соединяет Подмосковье и центр Москвы. Правда, этот

тоннель только для легковушек. Общественный транспорт сюда не вхож. Мы

проезжаем прямо под Москвой-рекой.

Я уже не так сильно ненавижу Москву. Ступня немного распухла, но

перестала болеть, мне становится интересно.

Минуем поворот на Шереметьево. Быстро домчались от вокзала. Минут за 20-

30 наверное. А мне нравится этот тоннель. Вокруг какой-то сосняк. И

березы. Высокие красавицы-березы. Сосны не такие как у нас в Крыму.

Вообще сосны везде разные. В Крыму они низенькие, стволы как правило

кривые – от перемены ветра, особенно в горах. Как-то мне довелось

побывать на склонах Ай-Петри. Более причудливой формы сосны, чем там, я

не видела. Ствол ее похож на канат, до того он закручен силой приморских

ветров. А сама она похожа даже не на дерево, а на корягу, что вымыло море,

сама сосна изогнутая и на таких же изогнутых ветках игольчатые шарики

зеленые с шишками. Шишки маленькие.

Еще я видела сосны под Киевом. Недавно. На фото у одного заказчика. Он

как раз занимался отделкой дома в этом сосняке. Там же напротив –

длинные худые стволы, маленькие зеленые макушки. И частый-частый лес.

Словно частокол. Представляю себя в этом лесу. Брожу я среди этих

деревянных шестов, задираю голову вверх в поисках игольчатой зелени. Во-

он она, на самом верху. И не заберешься туда.

А здесь на Шереметьевском повороте – совсем другие сосны. Ровные,

гладкие, высокие. Стволы у них толстые, красновато-коричневого оттенка. И

зелени хватает. Настоящие красавицы.

И елей много. Тоже больших, с раскидистыми ветвями-лапами, не

уступающих по высоте соснам.

______________________

Просыпаюсь во всем белом. Стены моей комнаты матово-белые, немного

шероховатые. Постельное белье тоже белое, из грубого полотна, но не

современное, скорее наследие страны советов. Но в сочетании с индийскими

белыми полотенцами в ванной комнате и современным дизайном мебели

(она не белая), выглядит вполне по-европейски. Утренний свет рассеян. За

окном почти ничего не видно – там только густой, как пер от молока, туман.

Темные очертания верхушек деревьев. Вот он – мой третий день в санатории

Огниково в Подмосковье. Большая двуспальная кровать. Мягкая и удобная,

все белое, спросонья, постель, шторы на окнах, туман за шторами.

Ощущение утра в каком-то европейском отеле. Такое приятное ощущение.

Да-да, именно приятное, гордость за страну. И за отель. Гостиница страны

советов, немного подкорректированная современным дизайном. Все равно

гордость. Теперь мы – как они. Как те самые нации, аккуратности которых

нам так недостает. Почти утро в Париже.

Открываю окно. Воздух влажный, холодный. Не такой, как у нас на юге

сейчас. Вспоминаю спешно покинутый юг.

Завариваю чай в белую же фарфоровую кружку. Она такая чистая и

блестящая, что меня все же не покидают надежды, что Огниково станет евро-

зоной для русских. Не потому, что здесь будут брать евро-валюту за постой.

Обстановка станет европейская. Наверное. Вон, кружки уже фарфоровые и

белые. Полотенца тоже. Шансы есть.

И вот в кружке дымится кипяток, растворяется пакетик травяного чая.

Господи, как хочется домой, там есть кофе с молоком. А здесь пока что есть

мой дорожный травяной чай.

Выхожу на балкон. Зябко. Как рано холодает в Подмосковье!

______________________________

Вот и третье утро. Белое, солнечное. Солнце наконец-то видно. Туман

растаял. Исчез, будто его и не было вовсе. Сквозь думку перистых облаков

проглядывает необычайно голубое небо. Такое, какое бывает только у нас в

Крыму. Хотя, наверное, много мест, где небо бывает таким необычайно

голубым. Наверное, я просто скучаю по дому. Здесь красиво, особенно по

утрам. Тихо. Настолько тихо, что даже на новом месте, от обилия свежего

воздуха, сырости леса, этой безлюдщины, беспохабщины, я засыпаю просто

мгновенно. Сплю долго, сладко, словно высыпаюсь за все время, что мне

когда-либо доводилось не спать. Напротив моего окна большие ясеневые

деревья, рябина, такая высокая, какой мне никогда не доводилось видеть. И

березняк. Березы-березы-березы. Их так много. Листья у них блестящие,

гладенькие, словно покрытые воском. Сейчас, омытые вчерашним дождем,

они блестят в лучах утреннего солнца.

В самой Москве так много тополей. Но это не рождает ощущение какой-то

первородной нетронутости природы, как вид этого позолоченного утренним

солнечным светом березняка. Там дальше, через дорогу гуляет большое

поле. Травы уже пожелтели. Некоторые примяты ветром и дождем.

Здесь, в Огникове, я впервые в жизни узнала, какими бывают настоящие

грибные дожди. Маленькими капельками, монотонные, успокаивающие,

долгие-долгие. Порой кажется, бесконечные, несущие за собой даже не

свежесть, а какую-то освещающую сырость. Грибной запах. Начинает

накрапывать такой дождик, открываешь окно, и тебя обволакивает запахом

грибов, леса, дикой природы, чего-то там еще.

За полем лес. Словно в сказке. Густой, высокий, черный. Я долго думала в

детстве, почему лес в сказках называют черным. Ведь он же зеленый.

Деревья в лесу зеленые, те же сосны, ели, например. А еще зимой лес бывает

белым. Но никак не черным.

А этот черный. Правда, черный. Нет, деревья в нем, конечно, зеленые, как и

во всех лесах, но когда смотришь, как вдалеке чернеет огромный частокол

остроконечных сосновых верхушек, это невообразимое ощущение чего-то

большого. Как будто смотришь на море, такое большое и необъятное. Этот

сизо-черный, в дымке предрассветного тумана, лесной пейзаж воистину

воплощение величия мироздания. Чего-то большого, неподвластного

человеческому пониманию.

Вчера вечером я слышала пару охотничьих выстрелов. Наш заказчик тоже

заядлый охотник. В гостиной – шкура медведя, какие-то трофеи, непонятные

моему гринписовскому восприятию мира.

___________________

Вот солнышко засветило ярче. Проснулись сороки. Они стрекочут, словно

это не сороки, а кузнечики. Кажется, только одна разражается на весь лес

громкой незатейливой трелью, как эту трель подхватывает целый сорочий

хор.

У нас на юге так поют только ласточки. Их много, они рассаживаются по

проводам между домами и начинают петь.

Какая красивая природа. Подмосковье покоряет меня утро за утром. Не знаю

почему утром. Наверное потому, что здесь есть эта особенная тишина. Стоит

мне только открыть глаза и потянуться, как я сквозь сон начинаю отчетливо

слышать звуки леса. Первых птиц, ветерок, поигрывающий листвой,

дождевые капли, барабанящие по черепице.

Да кстати, черепица. Она здесь словно не менялась со времен образования

Руси. Красная, изготовленная в печи, вручную. Красота.

Ну вот, солнце поднялось достаточно, чтобы осветить всю комнату. Теперь

она снова сияет ослепительной белизной.

_______________________

Мне нравится заваривать по утрам свежий травяной чай в белой фарфоровой

кружке, а потом выходить на балкон, поеживаясь от утренней прохлады,

большими глотками потягивать чай из кружки, выдыхая в утренний пейзаж

струйку пара. Мне кажется, будто так выглядит душа. Дым, облачко.

Выдыхаешь пар – отпускаешь на волю часть души. Оставляешь в

Подмосковье это маленькое облачко себя, своего маленького присутствия

здесь. Своего огромного восхищения и короткого, бесконечно короткого

наслаждения этой природой.

Сегодня уже среда. Отъезд мой, кажется, запланирован на пятницу. Всего

два утра получается. Да-да. Всего два солнца в верхушках черного леса, две

туманные думке, два желтых поля, два грибных дождя, два сорочьих

стрекотанья, два раза по белой комнате с двойной иллюзией европейского

комфорта.

Интересно, как выглядят отели где-нибудь в горах Швейцарии, или на

заснеженных склонах французских Альпов. А ведь есть, есть же люди,

которые знают, как. И при этом – выбирают золотую осень в Подмосковье.

__________________________

Позавчера ходила гулять. Решила обойти озеро, чтобы получше рассмотреть

остров. После дождя дорога заболотилась. Ступаешь на травяной ковер и

опадаешь… в лужу.

А в луже, среди травы – грибы. Много грибов. Большие белые, мленькие

желто-коричневого цвета, на тоненьких ножках, с маленькими, размером 10-

рублевую монетку, шляпками. Не возьмусь назвать, я не грибник, мне все это

в диковинку.

 

В часе езды от центра Москвы.

 

Здесь совершенно другие люди. Разговаривают просто, держатся просто,

прямо, смотрят открыто. Здесь задерживают взгляд на новичках. Здесь

никому не все равно, зачем ты приехал и почему. Что привело тебя в этот

край.

Они гордо называют себя «деревня», при этом ласково улыбаясь, довольно

жмурясь, словно коты на солнышке. И в их голосе что-то расслабленное,

несуетное.

________________________

…еще один день в Подмосковье. Утро на балконе, воздух свежий,

прохладный. За окном собираются тучки. Сквозь них проглядывает та самая

голубизна, что поразила меня накануне. В Москве нет такого чистого и

голубого неба. Только серые тучи. Особенно осенью.

Сегодня во время утреннего чая вышло солнце. Только в отличие от нашего,

южного солнца, оно почти не грело. Но от яркого света, такого приятного и

долгожданного, становилось как-то теплее на душе. Наверное, когда чего-то

очень хочешь (я хотела и хочу именно тепла) – то тебе кажется что-вот-вот

все сбудется. И порой оно так и происходит. Ты мечтаешь о чем-то и оно

сбывается. Или ты оказываешься в обстоятельствах, сходных к тому, а

потому принимаешь все то, что снисходит свыше.

__________________________

Ворону сдуло с березы. Мой балкон как раз выходит на верхушки березняка.

Так вот, над тремя макушками березок, чьи хрупкие веточки колышет

осенний ветерок, пролетали две вороны. Одна ухватилась за верхушку и

повисла на ней, словно плод, другая пролетела мимо. Та, что ухватилась,

дождалась, пока ветка придет в равновесие. Ветка под ней была тоненькая,

не толще моего мизинца.

______________________________

 

Церковь

Вот он – предпоследний день командировки. Завтра уже уезжать. Сегодня

наконец-то прошли долгие разъяснительные переговоры. Пять вечера, что-то

около шести. Меня высаживают возле первого КПП санатория. Хочу пройтись

пешком. Немец, что вез меня, партнер хозяина по автосервису, круглый,

небольшого роста, лет 35-38 блондин посмеивается над моим желанием

ходить пешком. Конечно, он король автотюнинга, знаток машин, чувствует

их, словно это не бездушные механизмы, а какие-то одушевленные существа.

Наверное, он редко ходит пешком.

Так вот, топаю я с полным портфелем документов по широкой дороге под

сенью вековых дубов. А вот и церквушка, что так понравилась мне. Если

глядеть с окна моего номера в третьем корпусе, то ее купола как будто

утопают в верхушках высокого соснового леса, рядом блестит озерцо,

красота…

Там возле озера маленькая лодочная станция, пирс для рыбаков. Много

ставков вокруг.

Но не суть. Еще в первую прогулку мне так хотелось побывать внутри этой

церкви. Посмотреть ее, проникнуться стариной, мыслями и чем-то

надментальном и вечном. В тот день я только обошла вокруг кованого

забора, пообещав себе обязательно, во что бы то ни стало прийти сюда

снова. Будто меня тянуло невидимой силой.

Еще до отъезда мне хотелось забежать в один из наших городских храмов,

просто сказать спасибо творцу за то, что изменилось внутри меня, за то как

наладилась жизнь, за то, какие люди стали меня окружать последний год. В

спешке, я конечно же не успела это сделать до отъезда, по этому при виде

церквушки вся эта внутренняя потребность заныла, как старая рана, заныла

как-то тоскливо, протяжно, как будто лопнула струна в деревянном

инструменте и этот звук прокатился по всему телу.

Сворачиваю на тропинку, мощеную красноватым щебнем. Камни

переливаются в лучах заходящего солнца. Свет мягкий, золотой. Золотом

сверкают листья на деревьях, в золотой думке купола. Церковь все ближе.

Она находится на небольшой возвышенности, поэтому приходится совсем

недолго идти в горку. Выбеленная, как деревенский домик-мазанка. К

центральному входу ведут ворота-арка. Прямо вплотную к ним приставлена

стремянка. Высокий седой служитель в защитном комбинезоне, какие обычно

получает мой папа-военный. Вид у служителя даже отдаленно не напоминает

что-то воинственное. Да и занятие у него вполне себе мирное, я бы

выразилась по канонам, благое. В одной руке у него небольшая баночка с

ярко-синей гуашью, в другой короткая, толщиной в мой палец кисть.

«Церковь покрова»..и что-то там еще, чего я сейчас, к сожалению, не

упомню. Он старательно выводит красивые буквы.

Здороваюсь, спрашиваю, можно ли войти на территорию храма.

Он улыбается мне, открыто, широко. У него добрые голубые глаза. Седые

прямые пряди до плеч. Лицо вытянутое, длинный прямой греческий нос,

правильные черты. Он весь, если отбросить камуфляж, являет собой образ

иконический, иконописный что ли. Похож ли он на святого. Не знаю. Он

скорее похож на божьего человека. Светлый человек. Без корысти, злого

умысла и всей этой дистантности, которую привыкли в большей или меньшей

степени устанавливать вокруг себя люди.

Он разрешил мне пройтись вокруг храма, сопроводил внутрь. Храм –две

основные комнаты и старая колокольня.

Я успела несколько раз торопливо перекреститься.

У нас совсем нет времени. Его краска сохнет, надо наносить новый слой. А

тут еще я, ну со своей духовностью, что прямо из Крыма берегла.

Во втором зале красивый алтарь. На входе старинная икона Христа.

Большая. Деревянная. В половину моего роста. Прямо перед самым входом.

- На вот, возьми,- мой иконический провожатый дает мне в руки завернутую

в газету брошюру.

- Спасибо большое, - мне как-то тепло на душе становится от такой

щедрости.

Ведь у меня с собой только документы и мне нечего дать взамен.

- Ты так бери! –улыбается он.

Спрашивает мое имя и обещает помолиться.

Я вновь торопливо крещусь.

Наверное, именно это чувство прозвали словом благодать.

Особенная легкость в душе от такой короткой, совершенно незатейливой на

первый взгляд, и такой глубокой духовной встречи.

______________________________

Матье и Васьки

Решено, меня отвозит на вокзал паренек лет 22-25, сын партнера хозяина.

Маленький, коренастый, со смешным веснушчатым лицом. Рыжеволосый, как

и многие обладатели веснушек, белокожий. С его женой мы познакомились

раньше – еще в приемной. Умная, проворная деревенская девушка.

Круглолицая, русая, приветливая. Как ни одень ее в самые лучшие, самые

замечательные, дорогостоящие дизайнерские шмотки – это будет все та же

круглолицая, умная, проворная деревенская девушка. «Сама, без никого, из

села поступила в университет», - на ходу характеризовал ее мой босс, -

«Она умная, Пашка (партнер хозяина) как ее заприметил на нашей фирме, так

сразу на ней сын женил».

За этой фразой судьба. Жизнь. Две жизни. Как впоследствии выяснилось,

уже три.

Итак, я сажусь на правое переднее сидение шевроле эпики. Мы трогаемся и

лихо въезжаем на подмосковную трассу.

Мой водитель под стать жене, простой, общительный, очень открытый. У

него немного проглядывает московский акцент. Он тоже не выглядит

городским. Наверное, он никогда не будет выглядеть городским.

Добрый, веселый. Любит скорость. На 140 подрезаем машину за машиной. И

хотя до поезда еще почти 3 часа, а ехать нам час-полтора, он старательно

гонит, словно мой конечный пункт назначения по Москве не Курский вокзал,

а Шереметьевский аэропорт. Вот он опускает стекло и на светофоре

хрипловатым голосом поносит зазевавшегося впереди водителя.

- Васек! Эх, Васек!

Мы следуем за белым инфинити. Спрашиваю:

- Ваш знакомый?

- Да какой он мне, на…х, знакомый? Васек он! Вон еще спереди него одни

Васьки.

- Это выражение такое? – наконец догадываюсь я.

- Да, - сияет мой водитель, у нас всех, кто тормозит, не тормозам, Васьками

называют. Васьки, их же видно, они и есть Васьки.

 

140, 160, 170, 180. 6-цилиндровая Эпика классно держит трассу. Мой

водила подпевает «ретро-ФМ». В Москве тоже есть эта волна. Хотя нет, я

наверное неверно выражаюсь. У нас тоже есть эта волна, а в Москве и

подавно есть.

После песен из советских кинофильмов я слышу знакомые аккорды. «Прости

мне этот маленький детский каприз», - я начинаю визжать от радости как

ненормальная, пискляво потягивая:

- О-бо-жаю шансон! Это одна из моих любимых песен.

Секунда, и бумбоксы нашего авто до предела наполняются шансоновым

звуком.

Матье поет, сильно, красиво, с чувством. За окном проплывают высокие

сосны, купола старинных церквей, дачные домики, поселки, коттеджи. Мы

обгоняем машину за машиной. Все еще 180. Так легко, на трассе почти не

чувствуешь скорости. Мне спокойно на душе, как будто едем только 80, а не

180. Мне хорошо.

Сердце стучит быстрее, в душе какая-то неизъяснимая радость. Удачная

командировка. Заказчики –нормальные, простые, хорошие люди, у которых

и бизнес семейный и отношения внутри компании нормальные.

Санаторий в Огникове, лес, водохранилище, озера с островками, березы,

золотая осень, холодок по утрам в белой комнате, и совершенно

потрясающий итог – Матье в бумбоксах, как по заказу. В теплой комфортной

эпике.

В Москве пробки. Возле зоопарка торчим около четверти часа. Инфинити

мигает. Будто хочет сказать:

- ну кто тут Васек, тут все сейчас ВаськИ!

__________________